дитя сердца

мы купались в этих орхидеях. из садов рожениц мы их доставали, и сумрак рождал нам свое дитя, свое одинокое дитя, дитя сердца. из диковинных металлов мы добывали его, из памяти мы его доставали, как из утробы. там, в одиночестве, оно состязалось с небытием, и двери открывались навстречу молчанию, и горы светились дивным мраком, который предводительствовал в этих горних видениях. светила падали ниц, кланялись этим оковам, этим порочащим словам. годы алкали в этой требухе, и рождались, обремененные молчанием. говорили они, эти горы, пререкались, и снова рождались, обволакиваясь преступными грезами. север горел на моих устах, светился, пожинал мое сердце, вихри мои рождал в одиночестве. колокольчики горели на ланитах - мощеные лилии преступали устав природы, вникали в правосудие созидания. из горних ладоней я пил, окликая марево хотения. марево вошло в горы, в дикость вросла мать чресл. зеркало забрезжило на востоке, и сугробы одиноко засветились, чеканя сумрак. из дикого востока я говорил, не божась, не богохульствуя, не препираясь в единстве видения. набожность горела в отстраненной груди, и вихри входили, как быки, в ворота, и пожинали скошенное молчание. молчание горело во лбу, и казни сыпались легким пухом, пухом обретенного снега. так горы входили в душу, так ветер стремительно закалывал жертвенное тело - жертвенное молчание на грани усохшего языка. так я молчал ,согбенный, опороченныЙ, заключенный в этих трезвонящих устах, в этих щебечущих клювах, в этих растерзанных зеницах. в колодец я пал, подстреленный гулким эхом примирения, и падение мое было велико. в мрачность пруда я окунулся, в светило я с лихвой нагрянул, и плоская смерть дико ерзала своими лапками по моему обнищавшему телу.  как в амбар, я в нее вошел, и трепет пожинал горними ручьями, и клятвы срывал с уст, и думы говорили в этих мнимых проблесках. хари мрачные толпились в мрачном молчании - во мраке своего говорения. они наверстывали это дикое ничто - пепел у губ, похоть в паху, плоть посредине, среди светил ,среди несмышленных найденышей.