Умереть в пути

Среди разнообразнейших вопросов, смущающих ум, есть и такие, на которые ответы лежат "там", по ту сторону и зеркала, и Алисы, и даже тех задорных объективаций, форму которых в итоге получил опыт общения того и другой (зеркала и Алисы). Среди этих вопросов один я бы осмелился сформулировать так: каким образом мой (ваш, его, её, ихний) индивидуальный опыт, отражающий мои, личные, а не Герцена, былое и думы, вмещает и включает в себя также исторический, мною никоим образом не прожитый, опыт, то есть в конечном итоге, всё-таки, и Герцена тоже? Как такое возможно? Иначе говоря, как возможно существование в моём сознании тех вещей, которые моим сознанием не конституируются, вещей принципиально недоступных опыту (моему, вашему, ейному, ихнему), а значит – и познанию?

"Мы рады умереть в пути", – напишет в своём юношеском дневнике "философ жизни", немецкий мыслитель Вильгельм Дильтей (1833 – 1911). По сути, мы это делаем постоянно: умираем на стоянках и оставляем каркас себя и старую кожу прочитанных писем. Смерть вовсе не конец жизни. Смерть – лишь одна из многих форм существования белковых тел, сменяющая жизнь на пути бесконечном, на котором любой отрезок содержит ровно столько же точек ("Я"), сколько любой другой произвольно выбранный отрезок ("Другой"). Всё совпадает, за исключением нескольких цифр в нескольких датах, их обычно бывает две.

..."Когда Тьер в знаменитой своей поездке по столицам Европы во время войны (франко-прусской. – АТ.), встретившись в Вене со своим другом историком Ранке, спросил его, с кем Германия после падения Наполеона ведёт войну, Ранке отвечал: "С Людовиком XIV"." (П. Б. Струве. "Политика, культура, религия, социализм")...
...афиняне видели его сражающимся при Марафоне...
...Матерь Божья, явившись во сне Тамерлану, "отговорила" Хромца продолжать поход на Москву...
...сверхчеловеческие сущности, после их смерти продолжающие одноимённые человеческие, ведут борьбу друг с другом на космических планах бытия, невозможных для сознания (в котором они существуют) и не "полагающих себя положенными", а действительно таковыми являющихся... Даниил Андреев и его "Роза Мира"...
Жизнь после жизни есть история.

..."Мы рады умереть в пути"... В детстве Джим Моррисон стал свидетелем автокатастрофы. На шоссе разбился грузовик с индейцами. Когда машина отца Джима медленно проезжала мимо окровавленных, искалеченных тел, умирающий старый индеец поднял голову и посмотрел на будущего поэта. "В этот момент, – вспоминает Моррисон, – я почувствовал, как его душа переселилась в меня"...
...Герой фильма Джима Джармуша "The Dead Man" медленно, как во сне, пересекает кажущиеся бескрайними бессмысленные просторы, пытаясь понять, жив он или умер. Он не видел названия картины и потому ничего не понимает в происходящем на его глазах, происходящем не с ним, а с нами. Его странствия не имеют начала (мы уже встречаем его в движении, в вагоне поезда) и не имеют конца (он уплывает на дне ритуальной пироги, неизвестно куда... и непонятно, кто)...
Жизнь после смерти есть природа.

"Мы рады умереть в пути", – напишет в своём юношеском дневнике Вильгельм Дильтей. Напишет – потому, что он пока не родился: протестант Максимилиан ещё только размышляет о том, как бы ему поговорить о Св. Духе и других интересных вещах со своей будущей. А она, наблюдая из окна за молодым проповедником, втайне думает, как это, наверное, было бы забавно: поговорить с ним о Св. Духе и других интересных и нужных в хозяйстве вещах.


2017 г.