Академик С. С. Юдин - Причины ареста 1948

К 130-летию со дня рождения
АКАДЕМИК СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ ЮДИН - ПРИЧИНЫ АРЕСТА


Александр Борисович Санников
Владимир, Российская Федерация
E-mail: aliplast@mail.ru

Представленный материал посвящен Сергею Сергеевичу Юдину, выдающемуся отечественному хирургу, академику АМН СССР, главному хирургу Института хирургии имени Н.В.Склифосовского и приурочен к 130-летию со дня его рождения. В результате многолетней работы с первоисточниками, данными, полученными из Центрального Архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации и личному знакомству со многими людьми, принимающими участие  в жизни С.С.Юдина, удалось в хронологическом порядке собрать подробную и полную информацию о его жизни.
В данной публикации подробно рассказывается о предшествующих событиях и причинах, ставшими основными аргументами при вынесении министром МГБ Абакумовым В.С. на основании действующего УК РСФСР постановления об аресте Сергея Сергеевича Юдина в декабре 1948 года.

Ключевые слова: Российская академия медицинских наук (РАМН), Российская академия наук (РАН), академик Сергей Сергеевич Юдин, история медицины, история хирургии, Институт неотложной медицинской помощи имени Н.В.Склифосовского.

Информация об авторе:

Санников Александр Борисович - кандидат медицинских наук, заведующий хирургическим отделением «Центр новых медицинских технологий», Муром, Россия; сосудистый хирург «Клиника инновационной диагностики «Медика», Владимир, Россия.
https://orcid.org/0000-0003-1792-2434

Автор для связи: 602225, Российская Федерация, г. Муром, Владимирская область, Карачаровское шоссе, 5. «Центр новых медицинских технологий», Тел: 8(999) 776-47-73,E-mail: aliplast@mail.ru, Санников Александр Борисович


ACADEMICIAN SERGEY SERGEYEVICH YUDIN – THE REASONS FOR THE ARREST
On the occasion of the 130th anniversary of the birth
Sannikov Alexander B.

The article is dedicated to S.S. Yudin, the outstanding Russian surgeon, Member of the Academy of Medical Sciences of the USSR and the head surgeon of the N.V. Sklifosovsky Institute of Surgery. The presented scientific material is dedicated to the 130th anniversary of his birth. The author managed to collect complete information about the life of the famous surgeon in chronological order to many years of hard work and author ability to personal acquaintance with many people who take part in the life of S.S.Yudin. It was possible to collect in chronological order detailed and complete information about the years of his life.
This publication describes in detail the previous events and the reasons that became the main arguments when the Minister of the MGB, V.S. Abakumov, issued a decree on the arrest of Sergei Sergeyevich Yudin in December 1948 on the basis of the current Criminal Code of the RSFSR.

Keywords: Russian Academy of Medical Sciences( RAMS), Russian Academy of Sciences (RAS), Academician Sergey Sergeyevich Yudin, History of Medicine, History of Surgery, N.V. Sklifosovsky Institute of Emergency Medical Care. 

Information about author:

Sannikov Alexander B. – MD, PhD, Candidate of Medical Sciences, Head of the surgical department of "Center for New Medical Technologies", Murom, Russia; vascular surgeon of "Clinic for Innovative Diagnostics" Medica", Vladimir, Russia.
https://orcid.org/0000-0003-1792-2434


Address for correspondence: 602225, Russian Federation, Murom, Vladimir region, Karacharovskoe highway, 5. "Center for New Medical Technologies", tel. +7 999 776-47-73, E-mail: aliplast@mail.ru, Sannikov Alexander B.




Введение

В 1948 году Сергей Сергеевич Юдин находился в зените своей славы - профессор хирургии, действительный член Академии Медицинских наук СССР, дважды лауреат Сталинской премии, почетный доктор Сорбонны, Королевского общества хирургов Великобритании и Американского колледжа хирургов, а также действительный член Международного общества хирургов, Ассоциации военных хирургов американской армии и флота, почетный доктор Пражского и Каталонского университетов, Английского общества физиологов имени Гарвея, Национального Парижского общества хирургов и Международного колледжа хирургов.

За прошедший период Советской власти, в истории отечественной медицины еще не было врача, обладающего столь внушительным списком почетных званий. Институт неотложной медицины имени Н.В.Склифосовского, в котором Сергей Сергеевич Юдин был главным хирургом, превратился в своеобразную “Мекку”, в которую, чтобы посмотреть на выполняемые им операции приезжали хирурги со всех концов нашей необъятной страны.  И вдруг – арест, застенки Лубянки и Лефортовской тюрьмы, а потом и ссылка в Сибирь.
Так что же случилось? Почему вдруг академик Сергей Сергеевич Юдин, первый хирург страны, человек с мировой известностью, попал в немилость к властям? Каковы были основные причины его ареста 22 декабря 1948 года?
О творческом пути Сергея Сергеевича Юдина и предложенных им новаторских решениях многих актуальных на тот период времени хирургических задач написано много. Не считая изданных после его смерти почти всех научных работ Юдина, к первым публикациям о жизни известного хирурга следует отнести воспоминания непосредственных его учеников и коллег [1-3], среди которых особое место занимает монография Кирилла Семеновича Симоняна «Путь хирурга», изданная им в 1963 году [4].
Однако, по понятным причинам и обстоятельствам времени, даже несмотря на «хрущевскую оттепель» 60-х, все без исключения авторы, обходят стороной подробности, связанные с арестом Юдина в 1948 году и последующей его ссылкой в Сибирь. Не стали исключением и последующие публикации о выдающемся хирурге, появившиеся в 70-х и 80-х годах [5-8].
Ситуация изменилась в начале 90-х в «период перестройки и гласности», когда впервые не только появилась возможность о чем то писать открыто, но и стало литературной модой рассказать о «зверствах сталинского режима», многочисленных узниках ГУЛАГа и жертвах органов госбезопасности. Не был исключением и Сергей Сергеевич Юдин. Так, вскоре, стали появляться газетные и журнальные статьи с интригующими названиями «Памяти С.С.Юдина – одной из жертв сталинизма» [9], «Правда о профессоре Юдине» [10], «После Бутырок – Сибирь» [11], «Сибирская ссылка хирурга» [12]. И тем не менее, учитывая, что авторы этих публикаций, не были вхожи в архив КГБ, все попытки рассказать о непосредственных причинах ареста Юдина и времени проведенном им на Лубянке и в Лефортово сводились исключительно к догадкам и выстраиванию собственных гипотез, среди которых, что впрочем, представлялось вполне логичным: многочисленные связи Юдина с иностранцами и попытки связать его арест с постепенно набирающим обороты начиная с 1947 года «Делом о заговоре среди высших военных». Приводимые авторами многочисленные доводы в пользу этих утверждений во многом соответствовали истине, и тем не менее отсутствие документальных свидетельств не позволило поставить точку.
В 1991 году исполнилось 100 лет со дня рождения Сергея Сергеевича Юдина. Состоялось несколько юбилейных конференций, посвященных памяти великого хирурга. Под редакцией академика Петровского была издана книга «С.С.Юдин. Избранное» [13], в которой Борис Васильевич, описывая свой жизненный путь, вспоминает  годы войны, послевоенное время и встречи с Сергеем Сергеевичем. Однако, причинам ареста С.С.Юдина автор уделяет всего несколько строк: “Закончилась война. И вот в эти мирные годы, страшно подумать, по ложным обвинениям – оговору единичных бесчестных коллег – Сергей Сергеевич был незаконно осужден и выслан в Новосибирскую область”. В этом же году вышла небольшая книга Вячеслава Васильевича Сигаева и Юлия Александровича Шилиниса “Этюды биографии” [14], в которой авторы останавливаются на всех знаковых эпизодах жизни Юдина, сыгравших главную роль в его судьбе, однако в отношении причин ареста Юдина остаются немногословны: “Вечером 22 декабря 1948 года после звонка с обычной просьбой проконсультировать одно высокопоставленное лицо,С.С.Юдин спустился во двор и сел в черную машину, чтобы уехать из жизни на 4 с лишним года. Что вызвало опалу? «Зависть ли тайная, злоба ль открытая», независимость характера, имеющего в своей основе талант и даже гениальность, многочисленные связи с иностранными коллегами и частные поездки за рубеж, близкие, иногда слишком близкие отношения с теми, кого власть явно боялась: с К.К.Рокосовским, И.С.Коневым, Г.К.Жуковым? Вряд ли мы узнаем об этом, когда либо, да и важно ли это, когда из всего опубликованного о годах репрессий сегодня мы можем предположить любую возможную в то время причину для опалы и ареста”.
Итог всему написанному о трагических годах жизни Сергея Сергеевича Юдина на тот период времени подвел академик Николай Михайлович Амосов в своей книге «О счастье и несчастьях»: “Всю историю жизни, включая и тюремную историю Сергея Сергеевича Юдина, еще кто-нибудь напишет, у меня нет достаточных сведений” [15].
Не имела доступа к документальным материалам, хранившимся в архиве ФСБ и Валентина Николаевна Понурова, издавшая книгу своих воспоминаний о С.С.Юдине в 2009 году [16]. В данной книге автор касается эпизодов связанных с нахождением Юдина в  Новосибирской ссылке с 1952 по 1953 годы, очевидцем которых она стала в силу сложившихся обстоятельств. Однако, непосредственные причины ареста Юдина в книге Валентины Николаевны Понуровой подробно не раскрыты, отсутствуют в нейи конкретные данные из дела Юдина: показания и протоколы допросов, вещественные доказательства и полная хронология событий.
Ошибочной точки зрения в отношении истинных причин ареста придерживается в своих воспоминаниях и другой участник многочисленных встреч с Юдиным в Новосибирске академик Юрий Викторович Наточин [17], который будучи студентом 4-го курса медицинского института был привлечен Юдиным к проводимой им научной исследовательской работе. По его мнению: “Сергею Сергеевичу Юдину была отведена роль свидетеля и соучастника в намеченном деле маршала Г.К.Жукова, с которым он был дружен и вместе охотился. В эту же «группу» входили генерал-лейтенант В.В.Крюков и его жена – известная исполнительница народных песен Лидия Русланова”. Однако, и здесь мы имеем целый ряд неточностей. Во-первых, встреча Юдина с Георгием Константиновичем за весь период Великой Отечественной войны состоялась лишь один раз в 1944 году на командном пункте 5-ой гвардейской армии под городом Кировоградом во время наступления наших войск, на который С.С.Юдин попал благодаря генералу Жадову. Эта первая и последняя встреча С.С.Юдина с Жуковым продолжалась несколько часов, включая быстрый 30-ти минутный завтрак, без активного участия Юдина, так как маршала в момент большого наступления Красной Армии  меньше всего интересовала личность, хоть и известного, но просто хирурга. Тем более, никогда Юдин не выезжал с Жуковым на охоту. Не был лично знаком Юдин и с генералом армии Владимиром Викторовичем Крюковым и его женой Лидией Андреевной Руслановой.
В 2012 году в печати появляется несколько статей, посвященных 120-летию со дня рождения Сергея Сергеевича Юдина [18,19]. Однако, как и ранее, рассмотрение непосредственных причин его ареста в 1948 году авторы уделяют лишь несколько строк, в виде общих фраз. “Таким людям, как С.С.Юдин, со свойственной ему неоспоримой чистотой и честностью, безупречными убеждениями относительно курса Советской России выпадает трагическая судьба. Не укладывается в голове любого здравомыслящего человека, как можно было объявить академика С.С.Юдина «врагом народа»! По доносу в ночь с 22 на 23 ноября 1948 года ученый был арестован. За что же он был арестован? Полагаем, что сегодня таких вопросов уже не возникает. Иногда в выражениях и высказываниях своих мыслей в присутствии многих Сергей Сергеевич допускал определенные «вольности», которых при умелой подаче было вполне достаточно для возбуждения судебного дела” [18]. Во-первых, как бы кому не хотелось найти конкретный донос на Юдина и указать пальцем на доносчика, таких материалов в «Деле по обвинению С.С.Юдина» нет. А вот чего в избытке, так это планомерной работы сотрудников МГБ по выявлению всех его контактов среди иностранцев в рамках оперативно-следственных мероприятий и агентурной разработки наиболее активно проводимой начиная с 1943 года. Во-вторых, - за острый язык или неосторожно брошенную фразу Сергея Сергеевича Юдина могли арестовать и в 1926 году после его возвращения из США, и в 1933 году за очень близкое знакомство с «участниками контрреволюционного заговора среди подмосковных врачей» со многими из которых он был в самых тесных дружеских отношениях, и в 1939 и в 1943 годах. Но почему-то арест Юдина состоялся только в 1948 году. Гринев М.В. в своей публикации, вспоминая взаимоотношения Моцарта и Сальери, намекает на то, что причиной ареста могла стать банальная зависть ученика Юдина Бориса Александровича Петрова [19]. И хотя многие из последующих поступков профессора, а затем и академика Петрова, выходят далеко за рамки морали, хотим отметить, что среди многих тысяч страниц следственного дела на академика Юдина, фамилия хирурга Института имени Н.В.Склифосовского Петрова Б.А. не упоминается ни разу.
В последние годы уже нашего времени, наиболее значимая работа по изучению жизненного пути Сергея Сергеевича Юдина была проведена историком медицины Виктором Тополянским [20-22]. По его мнению, одной из основных причин ареста Юдина послужили показания Герберта Ханна и Юлия Катцера, в рамках возбужденного против них дела о шпионаже в пользу английской разведки. Нам также очень хорошо известны эти уникальные архивные материалы [23,24]. Не вдаваясь в подробности этого дела и судьбы более 20 людей, проходивших по нему, некоторые из которых были осуждены, следует отметить, что хотя действительно в ходе допроса заместителя начальника кафедры Иностранных языков Красной Армии Юлия Морисовича Катцера от 7 августа 1948 года прозвучала фамилия Юдин, это далеко не так. Хотя бы по той причине, что за время нахождения Сергея Сергеевича Юдина под арестом на Лубянке и в тюрьме Лефортово, никто из следователей не задал вопрос Юдину о его знакомстве с Катцером или Ханна. Эти фамилии в деле С.С.Юдина просто отсутствуют. Ни одного раза больше не упоминалась фамилия профессора Юдина и в деле самих Ханна и Катцера. Я не исключаю, что как один, так и другой вообще не были лично знакомы с Юдиным и эти показания Катцера действительно были внесены в протокол допроса дополнительно самим следователем Шварцманом. Зачем? - а так на всякий случай. Учитывая допущенные и весьма существенные неточности в опубликованном Виктором Тополянском материале можно сделать вывод, что сам автор непосредственно архивное следственное дело № 2027 на арестованного Юдина Сергея Сергеевича [25] в руках не держал. А если быть точнее, то представляется, что в его распоряжении оказались, лишь некоторые выборочные протоколы допросов Юдина при его аресте и проведении следствия. Позволяет Тополянский и некоторые недопустимые для архивиста и историка вольности. Так он делает вывод о якобы имеющейся договоренности между Юдиным и старшим следователем МГБ полковником Комаровым о том, что в обмен на нужные показания ему будут сделаны существенные послабления в режиме, дадут возможность писать в камере и в итоге не расстреляют. Кроме того, не совсем обоснована и попытка Тополянского привязать к делу Юдина «негласного осведомителя МГБ», находящегося в стенах Института имени Н.В.Склифосовского хирурга Кирилла Семеновича Симоняна [21], жизнь которого, кстати сказать, сложилась очень трагично. Всего этого в «Деле С.С.Юдина» нет. А вот чего не провел Тополянский прежде чем сделать окончательные выводы, так это системной аналитической работы со всеми архивными материалами. В результате чего он не обратил внимание - почему в разработку НКВД и МГБ был, например взят еще с конца 20х годов корреспондент английской газеты “Ньюс Кроникл” в Москве Альфред Чоллертон, а с конца 30х -корреспондент английской газеты «Дейли Геральд» Эванс Джон и корреспондент американского агентства «Юнайтед Пресс» в Москве Хьюберт Никербокер? Почему в 1943 году была внезапно арестована близкая знакомая семьи Юдиных Наталья Дмитриевна Водовозова, а затем осуждена и отправлена в исправительно-трудовой лагерь (ИТЛ) Казахстана? Почему, уже отбывая наказание, в 1948 году она и ее муж были этапированы обратно в Москву, и какую роль сыграли данные ими новые показания в деле Юдина? Какие обвинения были предъявлены арестованной в 1948 году их дочери Водовозовой Майе? В связи с какими обстоятельствами в «Деле по обвинению С.С.Юдина» появилась фамилия Главного маршала артиллерии Воронова?
Ответов на эти вопросы в опубликованном материале о Юдине нет до сих пор, включая все выше представленные печатные работы многих авторов и изданные монографии Куликовской [10], Понуровой [16], Тополянского [20] и Каликинской [26].
Исходя из изложенного, становится очевидным, что на сегодняшний день непосредственные причины ареста Сергея Сергеевича Юдина в 1948 году полностью не раскрыты, а представленные данные во многом противоречивы.
Цель исследования
На основе доступных архивных и печатных источников, а также фотодокументов проанализировать причины ареста Сергея Сергеевича Юдина и дать им правовую оценку с точки зрения УК РСФСР на период времени 1947-1948 годов и на сегодняшний день.
Материалы исследования
Для достижения поставленной цели были исследованы следующие материалы: библиографические источники, включающие изданные после смерти С.С.Юдина журнальные и газетные статьи, опубликованные монографии и интернет ресурсы; историко-документальные и литературные произведения, описывающие подробности послевоенного временного периода в жизни нашей страны и в частности события, связанные с известными политическими процессами: «Дело врачей 1933 года», «Дело Еврейского антифашистского комитета», «Трофейное дело», «Ленинградское дело», «Дело кремлевский врачей-отравителей», «Дело о заговоре в МГБ»; доступные материалы из Центрального архива ФСБ РФ, в частности: Дело № 2027 - по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах Следственной части по особо важным делам Министерства Государственной безопасности СССР, Дело №100762 - по обвинению Голиковой Марины Петровны в 3х томах Следственной части по особо важным делам Министерства Государственной безопасности СССР, Личное дело № 4444 - ссыльного-высланного Юдина Сергея Сергеевича, находящееся на хранении в Архиве Управления Министерства Внутренних Дел по Новосибирской области; некоторые постановления Политбюро ЦК ВКП(б), находящиеся на хранении в Российском государственном архиве социально-политической истории; специальные сообщения по линии МГБ И.В.Сталину и некоторые протоколы допросов арестованных, находящиеся на хранении в Архиве Президента Российской Федерации; копии документов, опубликованные под редакцией академика Яковлева А.Н. из серии Лубянка. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 – март 1953; фотодокументы из личного архива Понуровой В.Н. и Санникова А.Б; фотографии и вещественные доказательства, имеющиеся в 5-м томе «Деле № 2027 по обвинению Юдина С.С.», находящемся на хранении в Центральном Архиве  Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦА ФСБ РФ. Р-705).

Методы исследования

В ходе исследования использовались методы исторического анализа библиографических источников и архивных материалов: аналитический метод, структурно-описательный сравнительный метод, диалектический метод исторических аналогий.

Результаты исследования

Исходя из проведенного углубленного деидеологизированного анализа различных библиографических источников и архивных данных, среди которых первостепенное значение имело «Дело №2027 - по обвинению Юдина Сергея Сергеевича» в 5 томах, находящееся на хранении в Центральном архиве ФСБ РФ к рассмотрению в рамках проводимого нами исследования в качестве возможных причин ареста С.С.Юдина в 1948 г. были выделены следующие: буржуазное происхождение, многочисленные контакты с иностранцами, знакомства с высшими военнослужащими РККА и возможность участия С.С.Юдина в антиправительственном заговоре, связь близкой знакомой С.С.Юдина Водовозовой Н.Д. с английским корреспондентом Чоллертоном Альфредом и обоснованность ее осуждения за шпионаж в пользу английской разведки, имеющиеся факты антисоветской агитации со стороны С.С.Юдина.

Буржуазное происхождение С.С.Юдина

Сергей Сергеевич Юдин был родом из богатой семьи фабрикантов. Дед Юдина являлся совладельцем “Торгового дома Юдиных”, занимавшегося торговлей военно-офицерскими вещами. Торговая фирма “Братья Юдины” имела в Москве, в Токмаковом переулке, свою фабрику по производству погон, портупей, темляков. После смерти деда, в 1909 году, отец Сергея Сергеевича открыл на Бакунинской улице еще одну - металлотянульную фабрику по выработке серебряной и медной проволоки, которая шла на изготовление воинских знаков отличия, став в России монополистом в этой отрасли. Кроме того, отец Юдина входил в совет директоров “Верхних торговых рядов” (нынешний ГУМ). За свою деятельность в 1909 году отец Юдина по указу Его Императорского Величества был удостоен престижных званий “Личный почетный гражданин Москвы” и “Купец первой гильдии”. Владельцем фабрики отец Юдина оставался вплоть до 1918 года.
Мать Сергея Сергеевича, Екатерина Петровна, в девичестве Гаврилова, сословием выходила из замосквореченского купечества. Как и было положено детям из высших сословий, она получила весьма хорошее образование в Петропавловской школе при Немецкой слободе: глубоко знала русскую и французскую литературу, ценила живопись и музыку, в совершенстве владела французским языком. Весьма рано вышла замуж, однако счастье ее было недолгим, так как вскоре после рождения дочери Агнии муж умер. Спустя время, вновь встретив любящего и дорогого сердцу человека, в 1889 году вышла замуж за Сергея Сергеевича Юдина (отца будущего хирурга). Брак складывался весьма удачно и уже через два года в семье Юдиных отмечали рождение сына Сергея. Несмотря на отсутствие университетского образования, Екатерина Петровна отличалась изысканными манерами и всю себя отдавала воспитанию детей. Всего же детей в семье было семеро: Агния (от первого брака Екатерины Петровны), Георгий (Юрий), Наталья и Екатерина (сводные по линии отца) и родные братья Сергей, Петр и Глеб.
Брат – Глеб, служивший до 1918 года штабс-капитаном в царской армии вплоть до прекращения военных действий после заключения мира большевиками. В белом движении не участвовал (хотя кто знает, как могла сложилась его судьба) если бы ни его смерть в начале 1919 года от сыпного тифа. В годы Советской власти отец Юдина от фабричных дел полностью отошел, а совладельцами металлотянульной фабрики в этот период являлись его сыновья Петр (родной брат) и Юрий (сводный брат), которые после национализации фабрики, были арестованы органами ОГПУ, осуждены и сосланы в Северный край сроком на три года. По возвращении из ссылки Юрий устроился инженером на одну из московских фабрик, где проработал вплоть до начала Великой Отечественной войны. Однако в 1942 году был арестован вторично и на этот раз приговорен к 10 годам исправительных лагерей. Второй же брат – Петр работал почти до последних дней в Научно-исследовательском институте водного транспорта и репрессиям не подвергался. Мать Сергея Сергеевича, дожив до преклонного возраста, умерла в 1944 году. Отец Сергея Сергеевича Юдина, к уголовной ответственности не привлекался, умер в 1925 году.
Февральская революция 1917 года застала Сергея Юдина на госпитальной койке, на которую он попал, получив тяжелое ранение спины в бою под Барановичами, будучи в должности старшего врача 267 пехотного Духовищенского полка. В результате контузии позвоночника был эвакуирован в Москву. Весной 1917 года, Юдин, в связи с остаточными явлениями пареза ног вследствие перенесенного ранения, на фронт повторно отправлен не был, а получил назначение на должность врача-ординатора в 40-й сводный эвакогоспиталь, расположенный в городе Туле, где произошло знакомство Сергея Сергеевича с его будущей супругой, тогда юной и блистательной Натальей Владимировной Платоновой – дочерью известного и очень богатого тульского фабриканта.
После полной национализации имущества Юдиных в Москве и Платоновых в Туле 28-летний Сергей Юдин и его юная 23-летняя жена Наталья, остались практически без средств к существованию. За помощью в трудоустройстве С.С.Юдин обратился в Москве к Алексею Владимировичу Иванову, бывшему главному врачу крупной подмосковной Никольской земской больницы. После Октябрьской революции Алексей Владимирович сторону большевиков принял без колебаний и сразу. Именно по этой причине наркомом Семашко назначил земского хирурга Иванова на должность главного врача реорганизованного новой Советской властью Хирургического санатория “Захарьино” [12,14].
В санатории “Захарьино” С.С.Юдин проработал с 1919 по 1922 год [28,29].
После закрытия хирургического отделения в “Захарьино”  при непосредственной помощи наркома Семашко, С.С.Юдин был назначен на должность заведующего хирургическим отделением Серпуховской больницы “Красный текстильщик” [30].
В 1928 году Сергей Сергеевич перешел на работу, и вновь при активном участии наркома здравоохранения, в только что организованный Советами Институт неотложной медицинской помощи имени Н.В.Склифосовского с назначением его главным хирургом, в должности которого он оставался до дня своего ареста в 1948 году.
Мог ли быть С.С.Юдин арестован органами ОГПУ как буржуазный элемент ранее? Если исходить из того, что происходило в послереволюционной России и в период Гражданской войны, то да. С одной стороны – прошло мимо. С другой, - будучи, выходцем из семьи фабрикантов, Юдин никогда, никакого отношения в отличие от его братьев Юрия и Петра к руководству фабрики не имел, за что собственно те и были арестованы. В контрреволюционной деятельности на протяжении всего периода стремительно развивающихся в стране событий, С.С.Юдин замечен не был. И не столько видимо по причине полного безразличия к происходящему, сколько в связи с тем, что политические события тех лет в сравнении с непреодолимым стремлением к профессиональному совершенствованию С.С.Юдина волновали в гораздо меньшей степени. Свои же сомнения в отношении вновь установленного порядка Советами никому открыто не высказывал, даже несмотря на самые тяжелые годы жизни, когда первоочередной задачей оставалось просто не умереть с голода.
Могло ли стать буржуазное происхождение С.С.Юдина основной причиной ареста его органами МГБ в 1948 году? Представляется, что так же нет. За последние 20 лет жизни, которые он провел на посту главного хирурга Института имени Н.В.Склифосовского, за достигнутые хирургические успехи, в том числе и в годы Великой Отечественной войны, С.С.Юдин был награжден несколькими орденами и удостоен двух Сталинских премий. В этом случае, буржуазное происхождение, могло было даже стать некоторым контраргументом. Так как, несмотря на его происхождение, Советская власть ему поверила, и именно благодаря Советской власти С.С.Юдин достиг таких профессиональных высот.

Контакты С. С. Юдина с иностранцами

Первые наиболее значимые контакты С.С.Юдина со своими иностранными коллегами состоялись во время его командировки в 1926 году в Америку. И хотя эта командировка была санкционирована лично наркомом здравоохранения Николаем Александровичем Семашко и стала возможной в результате признания монографии С.С.Юдина “Спинномозговая анестезия” лучшим научным трудом по хирургии за период с 1924 по 1926 года, выступление Сергея Сергеевича с речью в клинике Мэйо, уже тогда могло иметь последствия [27].
“Дорогие друзья!
Если я на себя беру долг представить вам этот документ, то это из-за особого уважения, которое я питаю к доктору Чарльзу Мэйо, чья любезность и помощь сделала для меня возможным посетить вашу страну и особенно клинику Мэйо, являющуюся в настоящее время универсальным источником знаний для всего медицинского мира…
…Условия медицинской работы в России принципиально отличаются от таковых в США, поскольку в России все клиники и другие медицинские учреждения являются полностью собственностью правительства. У нас нет клиник или других медицинских учреждений, которые были бы в частном владении, как это имеет место здесь в США. Сам же врач в России в настоящее время находится в положении нанятого на работу.
В связи с тем фактом, что все медицинские работники в России являются служащими правительства, и с тех пор как у нас имеются экономические и политические препятствия так же, как и финансовые затруднения, зачастую невозможно провести даже самые элементарные научные исследования, что также обусловлено недостатком в аппаратуре и подопытных животных.
Другим серьезным фактором является то, что все лечение, обследование и проведение операций у пациентов производится без какой-либо денежной компенсации. Отсутствуют также какие-либо дополнительные финансовые источники, за исключением скудного бюджета предоставляемого правительством.
Ясно, что в таких условиях очень трудно получить то, что необходимо; так, например, ни один из русских хирургов не может даже надеяться на чрезвычайную роскошь работать в резиновых перчатках или использование шелка для хирургических ниток, поскольку приобретение последних невозможно из-за высокой их цены. Следовательно, мы должны использовать в этих целях гораздо более дешевые хлопчатобумажные нитки, которые могут быть получены в готовом виде в наших текстильных фабриках. Как ни странно, но, несмотря на это, я полагаю, что случаи инфекции при операциях встречаются у нас не более, чем у вас………”
Несмотря на столь пессимистические высказывания, которые могли провести к печальным последствиям после возвращения C.C.Юдина из Америки домой, неприятности не только не последовали, но и написанные им впечатления от этой зарубежной поездки были опубликованы в нескольких номерах журнала “Новый хирургический архив” в виде рассказа “В гостях у американских хирургов” [31-34].
Не обращали особого внимания органы госбезопасности на протяжении многих лет и на переписку Юдина с большим количеством своих зарубежных коллег, среди которых были: профессора хирургии с мировой известностью: Джордж Вашингтон Крайль из города Кливинда, Харви Уильямс Кушинг и Йонг из Бостона, Вильям ВэинБебкок из Филадельфии, Альфред Блелок и Говард Этвуд Келли из Балтимора, профессор Гарвадского университета Фрэнсис Ньютон, ну и конечно Чарльз Горацио Мэйо из Рочестера. В 1947 году к Сергею Сергеевичу Юдину приехал американский профессор Йонг из Бостона, который рассказал подробности прошедшего международного конгресса хирургов, в посещении которого Юдину по линии министерства здравоохранения было отказано [35].
В середине июня 1943 года в Институт имени Н.В.Склифосовского в сопровождении наркома здравоохранения  СССР Георгия Андреевича Митерева прибыл посол Великобритании в СССР Арчибальд Кларк Керр – активный участник Тегеранской конференции. Целью приезда высокопоставленного зарубежного гостя - была подготовка визита в Москву совместной англо-американской делегации хирургов.  Официальная цель визита - вручение ди¬пломов и мантий почетных членов Королевского хирургического общест¬ва Англии и почетного члена Американского хирургического общества профессорам Николаю Ниловичу Бурденко и Сергею Сергеевичу Юдину. Неофициальная цель миссии - изучение результатов военной хирургии в нашей стране и возможностей расширения сотрудничества в медицинской сфере между союзными странами.
15 июля 1943 года на торжественной церемонии в присутствии представителей Министерства здравоохранения СССР, руководители делегации - полковник Катлер, профессор хирур¬гии Гарвардского университета, и полковник Девис - вручили Бур¬денко и Юдину дипломы и мантии. В своей речи полковник Девис, в частности, подчеркнул, что до них “никто никогда не выполнял за предела¬ми нашей Родины функцию вручения почетных дипломов и мантий”. Николай Нилович Бурденко был в очередной раз тяжело болен, по этой причине на непосредственном торжественном вручении мантии присутствовать не мог и ответил в письменной форме. Сергей Сергеевич же выступил с ответной речью. Учитывая, что приезд англо-американской медицинской делегации в Институт имени Н.В.Склифосовского в 1943 году носил официальный характер, разве кто мог тогда предположить, что о ней вспомнят в 1948 году [36].
Однако, знакомства и личные контакты С.С.Юдина, в том числе и неофициальные, были куда более обширными и выходили далеко за рамки исключительно обмена научным опытом и анализа хирургической практики.
Знакомство Сергея Сергеевича с французским послом в Москве Шарль Эрви Альфаном состоялось в 1942 году в посольстве во время торжественного ужина, который был устроен в честь Юдина после посещения Института имени Н.В.Склифосовского известными французскими хирургами Раймондом Лейбовичем - старшим ассистентом крупнейшей парижской клиники Сальпетриер и Пьером Рукезом - старшим хирургом нескольких парижских госпиталей., знакомство с которыми C.C.Юдина состоялось во время его визита в Париж еще в 1930 году. В 1942 году спустя шесть месяцев посла Альфана Сергей Сергеевич оперировал, будучи вызванным к нему домой в экстренном порядке. В последствие Шарль Эрвэ Альфан неоднократно бывал в гостях у Юдина дома и в Институте имени Н.В.Склифосовского [37].
Почти в аналогичных условиях произошло знакомство C.C.Юдина с советником французского посольства Шарпантье. Однако на этот раз диагноз острого хирургического заболевания подтвержден не был, и консультация закончилась обильным завтраком, на котором была и приехавшая навестить Шарпантье балерина Лепешинская. Со временем между семьями Юдиных и Шарпантье установились самые дружеские отношения, так что Шарпантье при каждом удобном случае во время как неофициальных, так и официальных приемов, устраиваемых во Французском посольстве, непременно приглашал с Сергеем Сергеевичем и Наталью Владимировну. Один из таких приемов был организован во Французском посольстве по случаю приезда в Москву французского поэта Арагона и семьи Жолио-Кюри. В другой раз в посольстве состоялось знакомство Сергея Сергеевича с академиками Парнасом и Линой Штерн (позже арестованными), генералом Игнатьевым и Ольгой Брик [37]. Неоднократно с Шарпантье С.С.Юдин выезжал на охоту, которая, как правило, проходила в районе станции Сходня.
В 1946 году к С.С.Юдину с визитом приехал вновь назначенный послом в Москве Жорж Катру – генерал французской армии, Великий канцлер ордена Почетного легиона, участник сопротивления “Свободная Франция”, возглавляемого генералом де Голлем. Со временем с Катру у Сергея Сергеевича установились самые близкие и дружеские отношения [38].
Знакомство Юдина с английским послом в Москве Питерсоном произошло весной 1943 г., когда его привезли в Институт имени Н.В.Склифосовского с переломом плеча [39,40].
Наиболее близкие и дружеские отношения у Сергей Сергеевич Юдина, по данным органов МГБ сложились с английским послом Арчибальдом Керром, который сменил на этом посту Питерсона. Неоднократно Юдин обращался к Керру с различными просьбами, как во время Великой Отечественной войны, так и после ее завершения [41].
С американским послом в СССР Уильямом Гарриманом Сергей Сергеевич познакомился 4 июля 1945 года в его квартире в Москве на официальном приеме в День американской независимости. Профессора С.С.Юдина представил американскому послу заместитель министра здравоохранения академик Парин (позже арестован). В последствие с Гарриманом Сергей Сергеевич встречался дважды во второй половине 1945 года. Один раз Юдин принимал его у себя в хирургической клинике Института имени Склифосовского, где Гарриман присутствовал на нескольких операциях, выполненных им и на обходе в палатах. После осмотра больных с искусственными пищеводами в кабинете у Юдина был сервирован завтрак, на котором кроме Гарримана и сопровождающих его лиц присутствовали некоторые врачи Института [42].
Второй раз встреча состоялась на официальном обеде у заведующего американским “Красным Крестом” в Москве. Целью этого обеда было расширение научных контактов между учеными СССР и Америки. Помимо Юдина на обеде присутствовали председатель ВОКС’а Каменев (позже арестован), академики Парин и Колесников (также позже арестова), а также представитель министерства иностранных дел Молочков. После обеда все перешли в гостиную, где Гарриман держал слово.
Выступление Гарримана сводилось к тому, что ему, как послу, очень хотелось бы добиться установления непосредственной связи между советскими и американскими учеными и что это не должно исключать личного и организованного общения. С ответным словом на английском языке выступил академик Парин, который ясно дал понять, что ни о каком личном контакте между нашими учеными не может идти и речи. По поводу этого Гарриман в весьма корректной форме выразил свое недоумение. Однако незначительное непонимание полностью рассеялось, когда по включенному радио все присутствующие услышали весть о благополучном возвращении из Японии в Америку американского дрейд-ноута “Миссури”, за что немедленно был поднят тост. Через несколько месяцев Гарриман побывал в Институте имени Н.В.Склифосовского и лично вручил Сергею Сергеевичу Юдину официальное приглашение посетить в следующем 1946 году Бостон, где планируется проведение международного конгресса, посвященного 100-летию наркоза [43].
Но этого не произошло. К большому удивлению С.С.Юдина в апреле 1946 года он получил от министра здравоохранения Георгия Андреевича Митерева официальный отказ в предоставлении ему возможности командировки в США для участия в этом международной конгрессе, о чем в очень раздраженной форме рассказал почти всем своим коллегам в Институте.В очередной раз поступали отказы С.С.Юдину и в отправке научных статей для опубликования в иностранных журналах, на которые он был обязан получать официальное разрешение по линии МИДа. Но, хирургическое эго Юдина и желание продолжения общения со своими зарубежными коллегами, многие из которых продолжали оставаться его друзьями, в очередной раз брало верх. В связи с чем, Сергей Сергеевич использовал все неофициальные возможности для передачи личной корреспонденции и отправки своих научных статей за рубеж. Многие из писем отправлялись Сергеем Сергеевичем лично, некоторые - передавались Юдиным для отправки через своих знакомых: корреспондента английской газеты “Ньюс Кроникл” в Москве Альфреда Чоллертона, корреспондента английской газеты «Дейли Геральд» Эванса Джона и  корреспондента американского агентства «Юнайтед Пресс» в Москве Хьюберта Никербокера [39].

Из письма Юдина к полковнику Катлеру [44,45]:
“ Дорогой мой полковник Катлер!
Разрешите передать Вам манускрипт “Искусственные пищеводы”, который я обещал Вам во время Вашего пребывания в Москве. Я надеюсь, что эта работа сможет представить интерес для американских хирургов и что с Вашей любезной рекомендации и, возможно, с Вашим благожелательным предисловием, она будет принята одним из американских специальных хирургических журналов. Если наш дорогой коллега – полковник Лойял Дэвис найдет указанную работу слишком обстоятельной для своего журнала “Хирургия, гинекология и акушерство”, то не будете ли Вы так любезны предложить ее “Анналам” или “Американскому журналу хирургии”, согласно Вашему собственному суждению. В случае, если манускрипт будет напечатан, прошу прислать мне несколько экземпляров. Прошу поверить мне, что те немногие дни Вашего краткого пребывания в Москве всегда останутся наиболее приятным воспоминанием для меня. Надеюсь, что в скором будущем буду иметь честь увидеть Вас в Бостоне, если счастливый случай позволит мне посетить Вашу прекрасную Родину.
Остаюсь – Искренне Ваш,
Почетный член американского колледжа хирургов С.Юдин”.

Из письма посла США в Москве Гарримана профессору Юдину [43]:
“Дорогой доктор Юдин!
Капитан Рейхель сообщил мне, что, по его мнению, Вы испытываете недостаток в хирургических шприцах. По моему предложению, генералу Ритчи удалось достать шприцы через Медицинское Управление Военно-Воздушных Сил американской армии.Так вот, они здесь, и я надеюсь, что они помогут Вам в Вашей большой работе.
Примите мои  наилучшие пожелания.
Искренне Ваш, Гарриман”.

Вся эта личная переписка Сергея Сергеевича Юдина будет изъята у него в последующем во время обыска при аресте и приобщина в качестве вещественных доказательств его преступной связи с иностранцами, но это, если так можно выразиться, было еще половина беды.
Переписка же Юдина с самим Черчиллем, о которой стало известно МГБ, просто уже выходила далеко за рамки дозволенного.

Из письма Сергея Сергеевича Юдина достопочтенному Уинстону Черчиллю, премьер-министру Великобритании [46]:
“Дорогой сэр!
Разрешите мне препроводить Вам мои наилучшие пожелания к Рождеству и Новому году. Я убежден, что, благодаря Вашим блестящим и широким усилиям, грядущий год принесет давно ожидаемый мир страдающему человечеству.
Я беру на себя смелость писать Вам, господин премьер-министр, в качестве консультирующего старшего хирурга Красной Армии и Почетного члена Королевского колледжа хирургов Англии, получившего членство в этом знаменитом колледже в один день с Вами.
С глубоким уважением С.Юдин, главный хирург Института имени Склифосовского, Москва”.

Из ответного письма Уинстона Черчилля Юдину [46]:
“Уважаемый, доктор Юдин!
Я только что получил через посла Кларка Керра Ваше письмо от прошлого декабря и прошу принять мою теплую благодарность за хорошее пожелание и добрые послания, которые Вы мне направили.
Прошу Вас принять мои наилучшие пожелания дальнейшего успеха в Вашей важной работе для Красной Армии.
Искренне Ваш Уинстон Черчилль”.

Так что же произошло такого, что в 1946 году Юдину было отказано в выезде из страны для участия в конгрессе в Америке? Почему вдруг появились, затрудняя с официальной отправкой научных статей в зарубежные журналы, а вся личная переписка и контакты с недавними англо-американскими друзьями стали предметом усиленного контроля со стороны МГБ?
А произошло многое.
5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже в городе Фултон (США) бывший британский премьер-министр Уинстон Черчилль произнес ставшую знаменитой речь, которую принято считать началом «холодной войны», с полным текстом которой сегодня есть возможность ознакомиться. С первого взгляда, выступление Черчилля носило личностный характер, речь не была официальной и была приурочена к присуждению ему в Фултоне американской ученой степени, однако словосочетание «железный занавес» впервые прозвучало в ней. Именно с этой речи Черчилля отношения западного мира и СССР вступили на путь прямой конфронтации и после чего все без исключения вчерашние английские и американские друзья перешли в разряд врагов. И это были не просто слова. В июле 1948 года в Вашингтоне возобновляются переговоры между Англией, США, Канады, Франции, Бельгии и Голландии по Североатлантическому пакту, основной темой которых было, по сути, создание НАТО, о чем приходила подробная информация нашей резидентуры в США и Европе. Поступали сведения от разведки и об организации англичанами на территории СССР активной работы по созданию широкой шпионской сети. Одновременно с этим, СССР через своих советников-специалистов начинает проводить активную работу в Венгрии, Румынии, Болгарии и Китае [47].
Не удивительно, что на фоне складывающейся обстановки во взаимоотношениях с нашими бывшими англо-американскими друзьями под активную разработку сотрудников МГБ попадают все лица из числа американцев и англичан, находившихся на территории СССР. В первую очередь это касалось сотрудников дипломатических миссий и всего корреспондентского корпуса, который, безусловно, был связан со спецслужбами, занимающимися разведывательной деятельностью на территории СССР.
Под активную агентурную и оперативную разработку берутся: Гарриман – американский посол в СССР до 1946 г.; Смит Уолтер Беделл - американский посол в СССР с 1946 г.; Рейнхардт Джорж Фредерик - первый секретарь посольства США в Москве; Петерсон Морис - британский посол в СССР; Стивенс Эдмунд  - московский корреспондент американской газеты «Крисчен Сайенс Монитор»; Верт Александр - московский корреспондент английской газеты «Манчестер Гардиан»; Толлео В.М. - внешнеполитический редактор английской газеты «Дей¬ ли Геральд», работавший все военное время в Москве; Ноффке Эрнст - старший редактор журнала «Новое время» на немецком языке; Чоллертон Альфред – англичанин, корреспондент английской газеты «Ньюс Кроникл» в Москве; Эванс Джон - англичанин, корреспондент английской газеты «Дейли Геральд» в Москве; Никербокер Хьюберт – корреспондент американского агентства «Юнайтед  Пресс» в Москве [48,49].
В случае агентурной разработки органами МГБ Сергея Сергеевича Юдина в рамках его оперативно-следственного дела, непосредственное отношение к нему имеют два английских корреспондента – это Альфред Чоллертон и Джон Эванс, хотя и американский посол Уолтер Смит, с которым Юдин был знаком личнои который неоднократно бывал у Сергея Сергеевича в гостях дома, заслуживал внимания не меньше.
Конечно, можно утверждать, что МГБ везде мерещились шпионы, и безобидные встречи профессора хирургии С.С.Юдина с иностранцами носили исключительно простой дружеский характер. Но, чтобы отрицать «очевидное», давайте зададим вопрос – за какие такие заслуги, например посол США в СССР Уолтер Смит после возвращения из Москвы в Америку в 1950 году занял пост директора Центральной разведки и главы ЦРУ США.
В поле зрения органов МГБ Альфред Чоллертон, присланный в Москву еще в 1926 году в качестве корреспондента и официального представителя английской газеты “Ньюс Кроникл” попал практически сразу. Настораживало появление в зарубежной прессе его критических высказываний  по поводу социально-экономического положения в СССР и проводимой Советским правительством внутренней и внешней политики [48].
Сложно сказать, действительно ли Альфред Чоллертон являлся агентом английских спецслужб, однако материалы его личного агентурного дела до сих пор сохраняют гриф “Секретно”. И, тем не менее, материалы общего содержания он действительно собирал, а в те далекие предвоенные годы любые материалы об истинном положении дел в СССР, состоянии советской экономики, переживаемом сельским хозяйством в результате “успешно” проведенной коллективизации кризисе, да и просто об уровне обеспечения населения продовольствием и быте советских людей являлись если уж не секретными, то были явно и крайне нежелательными для опубликования в зарубежной прессе. Не говоря уже о допущении со стороны Чоллертона критических высказываний в адрес Советского правительства и лично Сталина в открытой зарубежной печати, что не могло быть расценено компетентными органами в СССР иначе, как антисоветская пропаганда.
Таким образом, перед органами НКВД была поставлена задача о принятии определенного характера мер к персоне Альфреда Чоллертона, в связи с чем, и начала проводиться его агентурная разработка, а в списке лиц, не только многократно контактирующих с английским корреспондентом по тем или иным вопросам, но по сути являющимся штатным секретарем Чоллертона в Москве была Водовозова Наталья Дмитриевна, с которой увы, был хорошо знаком и Сергей Сергеевич Юдин [50].


Наталья Дмитриевна Водовозова и ее роль в «Деле С.С.Юдина»

Кто же такая Наталья Дмитриевна Водовозова и почему именно ее показания сыграли одну из ключевых ролей в аресте Юдина.
Водовозова Наталья Дмитриевна (в девичестве Федченко) родилась в 1895 году в городе Николаеве в дворянской семье. Ее мать Гаусман Антонина Михайловна по происхождению дворянка, находилась на иждивении мужа. В семье было три ребенка, помимо единственной девочки Натальи у Антонины Михайловны было два сына - старший Юрий и младший Владимир. Воспитывались дети в обычном для дворянской семьи духе. В 1905 году она поступила в подготовительный класс Одесской гимназии. Отец Натальи Дмитриевны, Федченко Дмитрий Дмитриевич, будучи генералом царской армии погиб во Время военных действий в 1914 году. В 1915 году Наталья Дмитриевна выезжает для отдыха в Крым, где знакомится с сыном известного экономиста и общественного деятеля Водовозова Николая Васильевича - Водовозовым Владимиром Николаевичем, за которого вскоре выходит замуж. Владимир Водовозов приходился внуком Ивану Федоровичу Токмакову – купцу и крупному предпринимателю, последние годы жизни которого и история его рода была связана с Кореизом, местечком на ялтинском черноморском побережье,  где у него имелось большое имение и дача “Олеиз”.После революционных событий 1917 года семья Водовозова бежит в Крым. Однако в 1920 году Крымский полуостров был полностью очищен от белогвардейцев, остатки армии которых, спешно покидали его, и стало понятно, что это навсегда. Несмотря на все страхи перед стремительно наступающей Красной Армией, эвакуироваться Водовозовым вторично не было никакой возможности и даже не столько из-за финансовых причин, сколько по причине болезни мужа туберкулезом, хотя сам Владимир Водовозов и настаивал на том, чтобы Наталья все бросила, взяла сына и бежала за границу [51].
После прихода в Крым большевиков, Наталья Дмитриевна, имея филармоническое образование в качестве пианистки устроилась на работу в Народный дом в Кореизе, но того ничтожно малого заработка, который она получала, было явно недостаточно, а кормить приходилось двоих – безнадежно больного мужа и малолетнего сына. После смерти мужа, а через полгода и единственного ребенка, Наталья Дмитриевна Водовозова, успев вторично забеременеть, уезжает к матери в Москву, которая впрочем вскоре умерла неожиданно и скоропостижно. В результате чего, в 1933 году 38 летняя женщина с консерваторским музыкальным образованием и 10-летней дочерью осталась практически без средств к существованию, наедине с окружающими ее проблемами. По этой причине, неожиданно поступившее через одну знакомую матери предложение о постоянной работе в качестве секретаря переводчика английской газеты “Ньюс Кроникл”, корреспондентом которой в Москве был Альфред Чоллертон, было принято Натальей  без раздумий [51].
Косвенно Наталья Дмитриевна Водовозова была знакома с Сергеем Сергеевичем Юдиным еще с дореволюционного времени. Встречались они на журфиксах у фабрикантов Тимашевых, еще до женитьбы Сергей Сергеевича на Наталье Владимировне. С младшей дочерью Антонины Платоновны Тимашевой Лели знакомы были и юный Сергей Юдин и Водовозова. Однако если Наталья Водовозова пользовалась покровительством Антонины Платоновны, будучи подругой ее дочери, в отношении Сергея Юдина она не исключала и возможность оформления брака с ее дочерью. С тех пор прошло много времени.
Случайная встреча Сергея Сергеевича Юдина с Натальей Водовозовой произошла в 1935 году, когда в связи с остро возникшими болями в животе у Чоллертона, онавспомнив о С.С.Юдине, который уже был известен в Москве как хирург самого высокого уровня, пригласила его на консультацию. Спустя сутки Чоллертон был оперирован Сергеем Сергеевичем в Институте имени Н.В.Склифосовского по поводу острого аппендицита [50].
В 1938 году судьба вновь столкнула С.С.Юдина с Водовозовой и Чоллертоном. На этот раз причиной визита Сергея Сергеевича на дачу Водовозовой в Крылатское стала болезнь ее дочери Майи. Наблюдая за взаимоотношениями Водовозова и Чоллертона, даже без пристального взгляда, теперь можно было заметить, что НатальяВодовозова в жизни Чоллертона за прошедшие три года стала играть еще более значимую роль. Сложно сказать, насколько чувства были взаимными, и сколь важное место в них занимала искренность, но каждый от возникшей интимной близости имел и свою выгоду. Понятно, что Чоллертон в Москве, находясь без жены, доверил Наталье ведение не только служебных, но и сугубо бытовых дел. Наталья же была надежно обеспечена хорошей и высокооплачиваемой работой. Необходимо было учитывать и вечно существующие продовольственные проблемы в стране, которые теперь никаким образом не касались Водовозовой, так как поставка продуктов не только первой необходимости, но и всевозможных деликатесов, а также чая, кофе, печенья, конфет и даже сахара шла в Москву напрямую через английское посольство.
Непосредственная работа Натальи Дмитриевны заключалась в ежедневном прочитывании большого количества Советских газет, причем не, только центральных, но и главным образом с периферии, выбранных из сообщений в прессе, которые интересовали Чоллертона. Понятно, что новости спорта англичанина интересовали меньше всего. В первую очередь, подборка материала касалась экономического состояния страны: открытие новых заводов, количества выплавки стали, горнорудное дело, строительство железных дорог, морских каналов и электростанций. Нередко Наталья выезжала совместно с  Чоллертоном на Московские рынки с целью установления цен на продукты. Систематизацией всех этих данных занимался сам Чоллертон, проводил аналитический анализ, писал статьи, которые отправлял для опубликования в газете в Англию [52].
Но не надо предполагать, что аналитической работой занимался исключительно Чоллертон. Аналогичным образом, весь опубликованный в зарубежной печати материал, касающийся политического, экономического и продовольственного положения в СССР, самым тщательным образом систематизировался и анализировался в специальном отделе НКВД, сотрудники которого очень быстро обратили внимание на то, что опубликованные Чоллертоном статьи в газете обращали на себя внимание не столько антисоветской направленностью, сколько хорошей осведомленностью его и подробным анализом имеющейся экономической ситуации в СССР.
Могла ли Водовозова догадываться, что Чоллертон был связан с английской разведкой? По всей видимости, могла. Но с другой стороны, по ее мнению, что она делала незаконного? Покупала газеты в киосках и переводила, но эти газеты ведь были в свободном доступе. Покупала продукты и рассказывала дома, по какой цене.
И тем не менее тревоги у Натальи Дмитриевны все же были. Степень обеспокоенности особенно усилилась в предвоенные годы. Подтверждение тому являлся неожиданный визит Натальи Водовозовой в начале 1941 года к жене Юдина Натальи Владимировне – в полной растерянности и слезах: “Наташа, я не знаю, что мне делать. Мне представляется ясным, что работа Чоллертона выходит за рамки обычной работы простого корреспондента. Это может для меня кончиться большой бедой. Я боюсь, что она приведет меня на Лубянку. Но, что мне делать? Мне чрезвычайно трудно с ним расстаться, так как помимо всего прочего я имею с ним постоянную интимную связь” [51].
И действительно, не прошло и года, после внезапного отъезда Чоллертона в Лондон, из которого в СССР он уже не вернулся, как Наталью Дмитриевну Водовозову арестовали.
Из протоколов допроса арестованной Водовозовой Натальи Дмитриевны в 1943 г. [52]:
- Проживая в Советском Союзе, Чоллертон ко многим явлениям общественной жизни относился отрицательно?
- Да, Чоллертон презрительно отзывался о русском народе, считая его забитым и отсталым. Отрицательно относился к советскому строю и часто говорил мне, что социализм в стране проводится жестокими методами. К Советскому правительству Чоллертон всегда был настроен враждебно и заявлял, что оно в своей политике проводит дорогостоящие народу эксперименты. Так, по вопросу коллективизации сельского хозяйства Чоллертон заявил, что она проводится жестоко и экономически себя не оправдывает, указывая, что хуторская система является наиболее приемлемой в условиях русской действительности.
- А Вы разделяли эти взгляды?
- Да, по вопросу коллективизации сельского хозяйства я полностью разделяла взгляды Чоллертона. Я выражала недовольство, что зарплата трудящихся низкая, бытовые условия народа скверные и средний прожиточный минимум рабочего очень низок. Я считала, что политика Советского правительства в вопросе жизненных условий и быта трудящихся является неправильной. Я не скрывала своих антисоветских убеждений от Чоллертона и делилась с ним откровенно, так как видела в нем единомышленника и близкого мне человека……
- В начале войны между Германией и СССР я с Чоллертоном обсуждала вопросы о неустойчивости Красной Армии в войне против Германии. Беседуя с ним, я разделяла его точку зрения о поражении Красной Армии и успехах немцев. Чоллертон говорил, что “германская армия пройдет по Советскому Союзу так же легко, как нож проходит через масло”.
- В другой раз, я сообщила Чоллертону о бытовом положении рабочих автозавода имени Сталина, указав, что рабочие на заводе сильно устают от большой нагрузки и плохого питания, что на почве голода имеется много случаев заболеваний и даже смертей. В организации питания завода вскрыты вредительство и воровство. Я также рассказала Чоллертону, что трофейные машины поступают на завод с ободранной обивкой и прорезанными шинами, что затрудняет их восстановление. Сведения о положении на заводе им. И.В.Сталина я узнала из бесед со своим мужем РупневскимАлександром Степановичем, работавшим инженером на автозаводе, который тоже лично был знаком с Чоллертоном и несколько раз был приглашен последним в гости…..
-   Кто еще, кроме Вашего мужа, является знакомым Чоллертона?
- Наиболее близким знакомым Чоллертона является Юдин Сергей Сергеевич, полковник медицинской службы Красной Армии, профессор медицины, главный хирург Института имени Н.В.Склифосовского….
- Расскажите подробно о характере взаимоотношений Юдина и Чоллертона?
- Как я показала выше, Юдин и Чоллертон поддерживали самые дружеские взаимоотношения. Юдин часто приезжал к Чоллертону и они беседовали на различные политические и медицинские темы. Особенно они сблизились с началом войны между Германией и Советским Союзом. Это объясняется еще и тем, что Чоллертон имел радиоприемник и ежедневно слушал иностранные радиопередачи. Юдин примерно раз в неделю приезжал к Чоллертону, и тот рассказывал ему последние новости.
- В моем присутствии Юдин делился с Чоллертоном впечатлениями о своей поездке на фронт. Он рассказывал, что русские понесли значительные потери при взятии Ржева на Калининском фронте, с которого Юдин только что приехал. Юдин сообщил Чоллертону о нехватке в Красной Армии сульфидина и просил его ускорить присылку сульфидина из Англии. Должна сказать, что Чоллертон с Юдиным обычно беседовали наедине, так как я в большинстве случаев в это время занималась разговорами с женой Юдина.
- Я признаю, что работая с Чоллертоном, я занималась сбором различной информации о Советском Союзе и помогала им получать эти сведения от других лиц, но что они являются шпионскими, я этого не понимала….”
Понятно, что всего этого органам НКВД было вполне достаточно, чтобыдаже заочно обвинив английского корреспондента в шпионаже и антисоветской агитации, без придания этому факту широкой международной огласки, просто, под маской политической неблагонадежности, запретить Альфреду Чоллертону обратный въезд в Советский Союз, а Наталью Дмитриевну Водовозову и ее мужа Александра Степановича Рупневского, обвинив в шпионаже в пользу английской разведки, приговорить к 10 и 8 годам ГУЛАГа соответственно.
Что касается самого Сергея Сергеевича Юдина, то грозовые тучи в 1943 году прошли мимо.
В самом начале 1948 года, почти за год до ареста Сергея Сергеевича Юдина для дачи, уже других, интересующих следствие показаний, обратно в Москву, из лагерей, где отбывали наказание,  были этапированы Водовозова Наталья Дмитриевна [52] и ее муж Рупневский Александр Степанович, проходящие теперь в качестве свидетелей по оперативно-следственному делу на Юдина Сергея Сергеевича.
Предвидя, что прошедшая круги ада и отбывшая уже 5 лет в лагерях Водовозова Наталья Дмитриевна может быть скупа в даче показаний на “вновь открывшиеся обстоятельства дела”, следователь Комаров предварительно арестовал ее 25-летнюю дочь Майю Водовозову – студентку 5-го курса Московской консерватории, с которой вот уже на протяжении нескольких месяцев вел “изобличающую” работу старший следователь следственной части по особо важным делам МГБ СССР подполковник Иванов.
Но и здесь все не просто так. Дело в том, что после ареста матери и отчима в 1943 году, Майя Водовозова, получавшая продовольственный паек как иждивенка, осталась без средств к существованию. О своем бедственном положении она написала матери в Лагерь, которая посоветовала ей обратиться за помощью к английскому корреспонденту Кингу, сменившего в этой должности Чоллертона. Ответ Чоллертона из Англии не заставил себя долго ждать. И уже через месяц корреспондент Кинг передал Майе Водовозовой 35 тысяч рублей, присланные Чоллертоном для ее содержания, которые он посоветовал ей дома не держать, а отдать столь внушительную денежную сумму на хранение кому-то из близких людей. Зная о доверительных отношениях между матерью и Юдиным, Майя передала всю денежную сумму жене Юдина Наталье Владимировне, которая взяла опекунство над ставшим в одночасье одиноким и голодающим ребенком. Но была ли таковым Майя? Представляется, что нет. Потому как уже через месяц Майю неофициально на работу взял в свою редакцию Кинг, и вскоре между ними установилась постоянная и близкая связь.

Из протоколов допроса арестованной Водовозовой Майи Владимировны
(август 1948 года) [53,54]:
- На предыдущих допросах в числе близких знакомых английского корреспондента Чоллертона, Вы назвали профессора Юдина Сергея Сергеевича. Уточните, когда Юдин познакомился с Чоллертоном?
- Знакомство Юдина с Чоллертоном произошло приблизительно в 1936 или 1937 году. Их познакомила моя мать Водовозова Наталья Дмитриевна, работающая у Чоллертона в качестве секретаря-переводчика……
- На какой почве установились дружеские отношения между Юдиным и Вашей матерью?
- Как мне известно, главным образом их дружбе служили общие политические взгляды.
На предыдущих допросах я показала следствию, что моя мать была враждебно настроена к существующему строю в СССР и являлась ярко выраженной англофилкой…
- Расскажите, какие антисоветские разговоры велись между Вашей матерью и Юдиным?
- В моем присутствии, а также в беседах со мной Юдин неоднократно допускал высказывания антисоветского характера. О его антисоветских взглядах мне также известно от матери.
Юдин являлся карьеристом. До того как он был удостоен Сталинской премии и представлен к правительственной награде во второй половине 1943 года, Юдин всегда считал себя обиженным человеком. Он говорил, что его обходят в Советском Союзе и вообще, как заявил Юдин, Советское правительство его не ценит как специалиста.
В высказываниях Юдина всегда сквозило ярко выраженное низкопоклонство перед Англией. Он преклонялся перед этой страной, ее политическим строем, культурой и наукой. Юдин питал особую симпатию к Англии и навязчиво старался установить дружбу с англичанами и показать свою личность в кругах английской общественности.
В беседах с матерью, Юдин неоднократно подчеркивал, что сближение Советского Союза с Англией в период войны даст свои положительные результаты, ибо попав под влияние союзников, СССР должен пойти на уступки. Правда, Юдин никогда не говорил конкретно о каких уступках шла речь, но из его отдельных высказываний и намеков, которые мне приходилось слышать, можно было понять, что он говорит о политических изменениях в СССР……
Я с полной ответственностью заявляю, что навязчивое сближение Юдина с англичанами было направлено на то, чтобы показать им, что он не последнее место занимает в СССР и в случае каких-либо политических изменений в Советском Союзе он смог бы занять соответствующее положение……..

В конце октября допросы Майи Водовозовой возобновились с гораздо большей интенсивностью. После очередного такого допроса, старший следователь следственной части по особо важным делам МГБ СССР подполковник Иванов констатировал, что в ближайшее время с этапа для дальнейших разоблачений будет доставлена ее мать и отчим и будет в ее же интересах, если она все сказанное подтвердит при очной ставки с ними [54,55].

Знакомства С.С.Юдина с высшими военнослужащими РККА. Возможность участия в антиправительственном заговоре. Главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов.

Знакомство Сергея Сергеевича Юдина с маршалом Георгием Константиновичем Жуковым состоялось в 1944 году на командном пункте 5-ой гвардейской армии под городом Кировоградом. Дело в том, что накануне, от командующего армией генерала Алексея Семеновича Жадова С.С.Юдину стало известно, что в районе Кировограда через несколько дней начнется большое сражение. В связи с этим С.С.Юдин попросил Жадова разрешить ему быть в таком месте, где можно было бы своими глазами видеть бой. В результате чего Сергей Сергеевич, приглашенный Жадовым, оказался на командном пункте 5-ой гвардейской армии, куда неожиданно для всех и прибыл Жуков.Георгий Константинович очень тепло принял Юдина, и пока он находился на командном пункте, все время был занят разговором с ним, как с гостем и академиком хирургии. Во время боя Юдин, Жуков и Жадов, находясь втроем в землянке, несколько раз выходили наверх смотреть, как идет артиллерийская подготовка. Затем Жуков угощал всех завтраком, который продолжался минут 30-40. Темой всеобщего обсуждения было предстоящее наступление Советских войск. Вместе с тем делились своими впечатлениями об артиллерийской стрельбе, сравнивая с первой мировой войной. Когда С.С.Юдин сказал, что такого сильного огня, как здесь он никогда не видел, Жуков заявил: “Это еще что, пустяки, сейчас у нас здесь 198 стволов на километр, а у меня под Киевом было 250. Каково? Можешь себе представить?” [56].
С генералом Жадовым Сергей Сергеевич познакомился несколько раньше, когда выезжал в расположение его армии с целью оказания раненым квалифицированной хирургической помощи.Наиболее тесно он сблизился с Жадовым в 1945 году, уже в Германии, куда в очередной раз была командирована в полном составе хирургическая бригада Института имени Н.В.Склифосовского. В одну из встреч в немецком доме, который занимал Жадов, последний оценивая убранство квартиры, высказал Юдину во время обеда глубокое чувство обиды на московских чиновников жилищных организаций, которые уже не раз отвечали отказом на его просьбы о предоставлении семье отдельной квартиры в Москве, несмотря на все его ходатайства в самых высших инстанциях Моссовета. Отмечал Жадов и то, что несколько раз он лично звонил председателю Моссовета и просил о встрече, заметив, что к Калинину на прием легче и проще попасть, чем в Моссовет. “Засиделись они там, в тылу, Сережа. Ну да ладно. Вот кончится война, и мы с ними еще повоюем”. Жадов одним из первых приезжал летом 1948 года в Институт имени Н.В.Склифосовского, чтобы лично поздравить Сергея Сергеевича с присужденной ему второй Сталинской премии. Помимо Жукова и Жадова, Сергей Сергеевич был хорошо знаком и с другими генералами из числа высшего военного руководства: Головановым,Мазуруком, Коневым, Толбухиным. Генерал-лейтенанта Богаткина Сергей Сергеевич лично оперировал, после чего неоднократно гостил у него всей семьей в Ленинграде [56].
Но, все же, одним из наиболее близких знакомых Сергея Сергеевича Юдина из среды высшего военного командного состава был Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов, с которым он познакомился еще в начале 1940 года в Центральном военном госпитале в Москве [57].
Дело в том, что начальник госпиталя Мандрыка пригласил С.С.Юдина принять участие в медицинском консилиуме по поводу полученной Вороновым в автомобильной катастрофе травмы еще во время польской кампании в 1939 году. Неудовлетворенные качеством представленных рентгеновских снимков главный рентгенолог Московского областного клинического института Григорий Антонович Диллон и профессор С.С.Юдин просили повторить просвечивание в их присутствии, только после этого и был поставлен точный диагноз и разрешены все вопросы в пользу проведения операции. В дальнейшем Сергей Сергеевич еще несколько раз консультировал Воронова в Центральном военном госпитале, а однажды уже во время Отечественной войны он был приглашен к Воронову на большой медицинский консилиум в Кремлевскую больницу. Приезжал Воронов к С.С.Юдину и летом 1942 года в Архангельское, где на восстановительном лечении после перенесенного инфаркта миокарда находился Сергей Сергеевич.
В период 1943-1944 годов, Сергей Сергеевич три или четыре раза посещал Воронова в Москве по месту его службы в Главном артиллерийском управлении, расположенном тогда на Солянке. Поводом к визитам служили просьбы Юдина в предоставлении военно-транспортных средств для выезда хирургической бригады на фронт. Так, 2 или 3 раза Воронов предоставлял Юдину даже самолет “Дуглас” из числа машин, находившихся в его личном распоряжении, и дважды, по личной просьбе Сергея Сергеевича, вагоны для перевозки на фронт сконструированных Юдиным ортопедических столов. Как это ни удивительно, учитывая, что в распоряжении Главного военно-санитарного управления Красной Армии находилось ограниченное и весьма скудное количество вагонов, не говоря уже о самолетах, Смирнов всегда лично просил Сергея Сергеевича, зная о самом хорошем отношении к нему Воронова решить эти вопросы, основываясь на личных контактах. Учитывая, что Воронов в своем личном распоряжении имел несколько “Дугласов”, Юдин надеялся, что он не откажет и безо всяких затруднений выделит самолет. Поскольку других знакомых, располагающих такими возможностями, не было, приходилось забывать обо всех неудобствах, причиняемых Воронову подобными просьбами, и обращаться к нему в очередной раз.
Решив все вопросы положительно, Воронов с Юдиным не упускали возможность поговорить на разные темы, но, как правило, все сводилось к тем затруднениям, которые испытывал каждый. Сергей Сергеевич, в частности, жаловался, что не может организовать изготовление изобретенного им ортопедического стола на одном предприятии, что приходится довольствоваться поставляемыми частями из разных предприятий Щербаковского района Москвы. При этом изготовление столов было организовано плохо и шло очень медленно. “Это же “совдепия” какая-то!” – имея в виду всю эту неразбериху, не раз возмущался Сергей Сергеевич [58].
Первые ростки следственных дел на высшее руководство среди военных появились практически сразу же после назначения 4 мая 1946 года министром МГБ Виктора Семеновича Абакумова, сменившего на этой должности Всеволода Николаевича Меркулова за допущенные недостатки в работе.
Реальных доказательств о существовании заговора среди высших военных у Абакумова не было [59]. Хотя мысли об изменениях ситуации в стране озвученные многими генералами вслух были, но планирование реального переворота в руководстве страны со стороны военных исключается. В первую очередь это связано с тем, что для реализации таких планов первоначально сговор должен был состояться среди членов Политбюро ЦК, в которое ни один из высших военных не входил и этого Сталин допустить не хотел. По этой причине стремление несколько отодвинуть маршалов победы подальше, уменьшить их авторитет, показать небезупречность их поступков, а то и просто падение моральных качеств и нравственное разложение, у Сталина было.Безусловно, ревность Сталина к высшему генералитету присутствовала. Однако, наиболее часто продвигаемая в печати версия будто ревность Сталина была обоснована исключительно и только желанием присвоить себе все лавры военных побед и бессмертную славу «величайшего полководца» исходя из масштаба личности Сталина, выглядит абсурдной.
В 1946 году Абакумовым была начата разработка «трофейного дела», по которому сбор и анализ конкретной информации, а также работа по сопоставлению этих данных с показаниями многочисленных генералов и политработников в Берлине, Кенигсберге, Вене, Праге и Кракове продолжалась. В результате чего, данные о личном обогащении высшего командного состава Советской армии и членов их семей за счет экспроприированной собственности на территории Германии и других стран «далеко сверх условно установленной нормы» стали поступать активно. “Трофейное дело” вступило в наиболее активную фазу в 1947 году, в рамках которого были проведены оперативные и следственные мероприятия в отношении очень большого количества военных высших генеральских званий. Как хорошо известно, первыми помимо самого Жукова в рамках “Трофейного дела” пострадали маршал авиации Голованов и генерал Крюков. Сегодня все любят писать о фабриковании Абакумовым этих дел, и в это можно поверить, однако, существует одно но. Например, все результаты обысков на квартире и даче Жукова были подробно изложены Абакумовым не только в письменном виде, но и подкреплены сделанными фото [60,61].
В рамках другого дела, «авиационного»,  исчерпывающие показания, в том числе и в отношении маршала Г.К.Жукова,- уже дал арестованный в апреле 1946 года маршал авиации Новиков [62].
Еще один маршал - “Главный маршал артиллерии” Николай Николаевич Воронов пока оставался «вроде как не при делах». По этой причине, упоминание Воронова в ходе оперативно-следственного дела на Юдина, было как нельзя кстати.
Из протокола допроса и очной ставки между арестованными Водовозовой Н. Д.
и ее дочерью Водовозовой М.В.(12 ноября 1948 года) [63]:
- Вопрос Водовозовой Н.Д.: На следствии ранее Вы уже показали, что в 1942 году от профессора Юдина С.С. Вам стало известно о том, что среди высших советских командиров имеются лица, недовольные действием Советского правительства. Вы подтверждаете эти свои показания?
- Да, свой разговор с Юдиным по этому поводу я хорошо помню. Он мне тогда еще сказал, что из этих командиров, по словам Юдина, один из них являющийся высшим военным начальником, сообщил ему, что он и ряд его товарищей, также крупных командиров Советской Армии, намерены добиться изменения порядков в стране. При этом Юдин передал подлинные слова этого военного: “Многого нам не нужно, мы будем требовать лишь точного выполнения Конституции, чтобы у каждого из нас был свой дом, свой стол, своя кружка”.
- Вопрос Водовозовой Н.Д.: Кому Вы рассказывали об этой своей беседе с Юдиным?
- Насколько я помню, никому не рассказывала.
- Вопрос Водовозовой Майе.: Вы следствию также рассказывали о преступных замыслах ряда командиров Советской Армии. Откуда вам об этом стало известно?
- Я узнала об этом от матери. Осенью 1942 года. Мама, придя домой от Юдина, рассказала своему мужу Рупневскому А.С., что от Юдина ей стало известно о том, что ряд высших командиров Советской Армии недовольны Советским правительством. Я находилась тогда в той же комнате и слышала весь разговор от начала и до конца. Моя мать, ссылаясь на Юдина, сообщила, что от него ей известен один крупный военный, который будет играть руководящую роль в замышлявшемся выступлении против Советского правительства, назвав при этом его по фамилии.
- Вопрос Водовозовой Н.Д.: Таким образом, устанавливается, что Вы рассказали дома о Вашей беседе с Юдиным относительно ряда командиров Советской Армии, враждебно настроенных против Советского правительства?
- Раз моя дочь показывает об этом, значит, я действительно дома передала свою беседу с Юдиным. Я, видимо, просто забыла об этом случае.
- Вопрос Водовозовой Н.Д.: Показаниями Вашей дочери также устанавливается, что Вы называли по фамилии одного из командиров, имеющего преступные замыслы. Говорите – кто он?!
- От Юдина мне известно, что его приятелями являются главный маршал артиллерии Воронов и генерал Мазурук. Однако фамилии лиц, имеющих преступные замыслы против Советского правительства, Юдин мне не называл.
- Вопрос Водовозовой Майе: Вы ничего не путаете. Может быть, мать называла вам фамилию о которой Вы показали, совершенно в другой связи?
- Нет, я ничего не путаю. Мама, ты тогда назвала фамилию одного крупного военного и о нем сказала, что он вместе с другими своими сообщниками имеет намерение выступить против Советского правительства. Причем ты тогда сказала, что этот, названный тобой по фамилии командир, будет играть руководящую роль в этом преступном акте. Я все это точно помню.
- Вопрос Водовозовой Н.Д.: Как видите, дочь Ваша настаивает, что Вам известна фамилия одного из преступников. Почему же Вы скрываете о нем?
- Я ничего не скрываю и заявляю еще раз, что Юдин не называл мне ни одной фамилии из числа командиров, замышлявших выступить против Советского правительства.
Из протокола допроса Водовозовой Майи Владимировны (20 ноября 1948 года) [64]:
- Моей матери было известно о том, что Юдин имел вражескую связь с одним крупным командиром Советской Армии.
- Покажите подробно, что именно Вы слышали от матери?
- Это было осенью 1942 года. Мама вечером пришла домой, кажется от Юдиных, и за ужином в присутствии меня стала рассказывать своему мужу Рупневскому о том, что только что имела очень интересную беседу с Юдиным.
Рассказывая о своей встрече с Юдиным, мама сказала, что Юдин сообщил ей о том, что некоторые высшие командиры Советской Армии недовольны Советским правительством и намерены по окончании войны выступить против правительства, использовав для этой цели имеющуюся в их распоряжении военную силу. Юдин, как заявила мать, сказал ей, что руководящую роль в этом деле будет играть Главный маршал артиллерии Воронов, который видимо войдет в правительство и как бы изнутри окажет давление в сторону изменения политики в руководстве страной.
- Арестованная Водовозова Майя Владимировна, Вы, конечно, понимаете, что даете весьма ответственные показания о маршале Воронове?
Следствие считает необходимым предупредить Вас, что если Ваши показания окажутся ложными, Вы будете строго наказаны.
- Я заверяю, что показала о маршале Воронове правду, то есть то, что слышала от матери.
Из протокола допроса арестованной Водовозовой Натальи Дмитриевны
(16 декабря 1948 года) [65]:
- Вернемся к Вашей беседе с Юдиным С.С. относительно существования в Советской Армии группы высших командиров, недовольных Советским правительством.
После очной ставки с дочерью у Вас было время вспомнить подробности этой беседы. Может, Вы теперь покажите что-либо по этому вопросу?
- После очной ставки с дочерью Майей Водовозовой я старалась вспомнить все подробности моей встречи с Юдиным, когда он сказал мне о том, что в Советской Армии есть ряд высших командиров, которые недовольны Советским правительством. Я сейчас совершенно ясно представляю себе обстановку, при которой он мне это сказал. Я тогда посетила Юдину Наталью Владимировну и вела с ней какой-то разговор. Вскоре домой пришел Юдин Сергей Сергеевич. Он был очень возбужден и, увидев меня, как мне казалось, очень обрадовался.
Усадив меня в кабинете, Юдин стал с жаром рассказывать о том, как он только что был у какого-то знакомого, как он выразился, крупного военного, и тот сообщил ему, что ряд высших командиров Советской Армии недовольны Советским правительством и по окончании войны намерены предпринять некоторые действия для изменения политической обстановки в стране.
Мне хорошо помнится, как С.С.Юдин, стукнув кулаком по столу, передал слова этого военного: “Многого нам не нужно. Мы будем требовать лишь точного выполнения Конституции, чтобы у каждого из нас был свой дом, свой стол и своя кружка”.
- Ваш муж и дочь, как Вам известно, утверждают, что, придя домой от Юдина, Вы рассказали им все, что сообщил Вам Юдин, касающееся группы военных, недовольных Советской властью. Это обстоятельство вы подтверждаете?
- На очной ставке дочь утверждала, что я рассказала в ее присутствии своему мужу то, что слышала от Юдина относительно преступных замыслов ряда высших военных командиров Советской Армии. Хотя я этого твердо и не помню, но допускаю, что так именно и было, потому что от мужа у меня секретов не было и я, будучи по характеру несдержанной, конечно, в первую очередь рассказала ему.
- Ваша дочь Майя Водовозова также утверждала, что Вы назвали тогда фамилию одного из крупных военных, который возглавит всю эту группу преступников.
Почему вы скрываете этого преступника?
После того, как я рассказала следствию о самом факте существования в Советской Армии группы высших командиров, недовольных Советским правительством, скрывать фамилию кого-либо из них мне нет смысла. Возможно, что Юдин и называл мне фамилию кого-либо из них, но она выветрилась у меня из памяти.
“ Хорошо, мы Вам предоставим еще одну очную ставку с дочерью, но советуем хорошо подумать, очень хорошо подумать! Она может оказаться и для Вас и для нее последней!” – завершил допрос полковник Комаров.
Из протокола допроса и очной ставки между арестованными Водовозовой Н.Д.
и ее дочерью Водовозовой М.В. (21 ноября 1948 года) [66]:
- Вопрос Водовозовой Майе: Ваша мать продолжает утверждать, что она не помнит, чтобы называла Вам по фамилии одного из крупных военных начальников Советской Армии, которого замышлял выступить против Советского правительства. Напомните еще раз обстоятельства, при которых она назвала фамилию этого лица?
- Мне кажется, что на предыдущей очной ставке с матерью я достаточно ясно изложила обстоятельства, при которых мама назвала по фамилии одного из высших командиров Советской Армии, который вместе со своими сообщниками намеревался по окончании войны выступить против Советского правительства.
Забыть этого ты, мама, не могла, и почему ты, мамочка, так упорствуешь?!
- Ответ Н.Д.Водовозовой: Майя, деточка! Может, ты что путаешь? Возможно, я называла фамилию этого военного в другой связи, - как близкого знакомого Юдина?
- Вопрос арестованной Майе Водовозовой: Вы ничего не путаете?
- Конечно, нет. Я отлично помню, как мать, назвав по фамилии этого командира, сказала, что после войны он, видимо, войдет в состав правительства и постарается, как бы изнутри оказать давление в сторону изменения в руководстве страной.
- Вопрос Н.Д.Водовозовой: Что же требуется еще, чтобы Вы назвали известного Вам командира Советской Армии, замышлявшего преступление против Советского правительства?
“У Вас будет время до следующего допроса еще раз, последний раз подумать и все вспомнить!

Никому не известно, что пришлось пережить обеим женщинам за трое последующих за этим допросом суток, только 20 декабря 1948 года Наталья Дмитриевна Водовозова заявила [67]: “В связи с последними словами дочери я вспоминаю, что Юдин действительно говорил мне, что этот военный начальник после окончания войны, видимо, войдет в правительство и назвал его по фамилии”.
- Кого Юдин Вам назвал?
- Главного маршала артиллерии Воронова!
- Стало быть Юдин назвал вам Воронова как лицо, принадлежащее к группе военных заговорщиков?
- Да, так.

Непосредственно арест Юдина состоялся в ночь на 23 декабря, хотя ордер на арест был подписан Абакумовым только 28 декабря. Предъявление обвинения в письменной форме Сергею Сергеевичу Юдину на момент ареста предъявлено не было. Изначально Сергей Сергеевич был задержан, а окончательная мера пресечения в виде ареста была избрана позже, так как именно 28 декабря свои показания подтвердили и Водовозова Наталья Дмитриевна и ее дочь Майя, а также к этому времени подписала свои показания в отношении С.С.Юдина его операционная сестра Марина Петровна Голикова. Необходимо было продолжить следственные мероприятия: во-первых получить признательные показания с самого Юдина, провести очные ставки между Водовозовыми, Голиковой и Юдиным. И, тем не менее, исходя из имеющихся в распоряжении следствия материалов, которые могли послужить поводом для его ареста, было предостаточно.

Заключение

В результате проведенного углубленного анализа и систематизации данных, полученных из различных источников, главным из которых было архивное следственное дело № 2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича [27], мы можем прейти к следующему заключению.
Исходя из имеющихся в распоряжении следствия данных, основной причиной ареста Сергея Сергеевича Юдина в 1948 году стала его осведомленность о возможности наличия заговора среди высших военных против Советского правительства. Из полученных в ходе проведения оперативно-следственных мероприятий, по мнению следователя МГБ полковника Комарова, а, следовательно, и министра Абакумова одна из ключевых ролей в предстоящем заговоре высших военных отводилась Главному маршалу артиллерии Н.Н.Воронову, с которым С.С. Юдин поддерживал дружеские доверительные отношения начиная с 1942 года. Подтверждением этому являются подробности разговора, состоявшиеся в 1943 году между Вороновым и Юдиным о возможных изменениях в правительстве о которых неоднократно свидетельствовала Водовозова Н.Д, а также ее муж Рупневский А.С. и их дочь Водовозова Майя, которые стали очевидцами разговора С.С.Юдина с Н.Д.Водовозовой [50-55, 63-69].
Вторым весомым обстоятельством, инициирующим арест С.С.Юдина, стала его связь с английским разведчиком, работающим в Москве на протяжении нескольких лет под прикрытием корреспондента английской газеты “Ньюс Кроникл” Альфредом Чоллертоном. Непосредственно знакомство и дальнейшие контакты С.С.Юдина с Чоллертоном осуществлялись через знакомую семьи Юдиных Наталью Дмитриевну Водовозову, которая работала на протяжении нескольких лет секретарем переводчиком у Чоллертона, а после ее ареста и через ее дочь Водовозову Майю. Работа Водовозовой Н.Д. на английскую разведку является подтвержденным фактом, так как она оказывала помощь Чоллертону в сборе различной информации о социальном, политическом и экономическом состоянии в СССР в период Великой Отечественной войны [50-55,63-67]. О доверительных и близких взаимоотношениях между Водовозовыми и семьей Юдиных свидетельствует факт хранения у жены Юдина Натальи Владимировны очень крупной денежной суммы, предназначенной для независимого материального обеспечения Майи Водовозовой, которая была передана из заграницы Чоллертоном через английского посла в Москве, после ареста ее матери [50].
Характер, передаваемой С.С.Юдиным информации Водовозовой или Чоллертону мог содержать, казалось безобидные сведения: откуда Юдин вернулся из фронтовой командировки, какие проблемы испытывал он, как хирург и Главный инспектор Санитарного управления в период некоторых войсковых операций в деле обеспечения раненных всем необходимым и при непосредственном лечении их на передовой [56,69] (ведь не просто так вдруг всплыла информация, что Юдин с письмом обращался через Чолллертона непосредственно к английскому послу в Москве Керру с просьбой прислать максимально возможное количество сульфаниламидов), не исключается, что Юдин мог рассказывать Водовозовой и о своих многочисленных встречах на фронте с высшими военнослужащими из руководящего состава Красной Армии [50]. Вся эта безобидная с первого взгляда информация при тщательной аналитической работе сотрудников английской разведки могла быть полезной для них.
Не могла пройти не замеченной для МГБ связь С.С.Юдина со многими иностранцами из дипломатического корпуса в Москве (английский посол Керр, американский посол Гарриман, французский посол Шарпантье и генерал Катру), а также постоянные контакты с большим количеством зарубежных коллег из числа выдающихся хирургов, переписку с которыми С.С.Юдин вел постоянно (в том числе и в годы Великой Отечественной войны), используя как официальные через МИД, так и не официальные каналы (через Водовозовых и английского посла Керра). Таких писем при аресте С.С.Юдина в результате обыска на его квартире было изъято более 300 штук. Представляется, что о недопустимости такой свободной переписки С.С.Юдина предупреждали неоднократно, в том числе и министр здравоохранения Георгий Андреевич Митерев, когда С.С.Юдину было отказано в поездке в США в 1946 году для участия в хирургическом конгрессе.
При этом имеющиеся дополнительные подтвержденные факты поведения С.С.Юдина (нахождение радиоприемника у него дома в 1941-1942 году, переданного на хранение английским послом Керром, на время эвакуации посольства в Куйбышев, неоднократное использование С.С.Юдиным в своих разговорах термина «совдепия», запрет С.С.Юдина на замену портретов выдающихся хирургов, расположенных в коридорах Института им. Н.В.Склифосовского, членами Политбюро ЦК ВКП(б) в период проведения выборов в Верховный Совет СССР и другие эпизоды, могли быть расценены не иначе как антисоветская агитация [54,58,70-72]. Однако, этот пункт выстраиваемого обвинения, на фоне существования связи С.С.Юдина с английской разведкой и возможной информированности его о недовольствах среди высших военных, могли быть вполне отнесены к разряду второстепенных. Хотя, анализируя причины многочисленных арестов тех лет даже одно неосторожно оброненное слово о «бесконечности очереди за черствым хлебом» или других недовольствах для многих без обсуждения неминуемо грозило бы 10-ю годами исправительно-трудовых лагерей.
Следует отметить, что буржуазное происхождение С.С.Юдина или его жены Н.В.Платоновой ни одним из следователей не рассматривалось в качестве весомой причины для его ареста, хотя могло быть при необходимости использовано в качестве усугубляющего обстоятельства.
Все эти данные, полученные в ходе проведения предварительных оперативно-следственных мероприятий с точки зрения человека того поколения не только могли, но и должны были стать поводом к аресту, так как с точки зрения действующего УК РСФСР на период 1947-1948 гг. могли быть квалифицированы в соответствии со статьей 58 – участие в контрреволюционной деятельности [73].
В соответствии со статьей 58 ч.1. Контрреволюционным признавалось всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и избранных ими, на основании Конституции Союза ССР и конституций союзных республик, рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции.
При этом, подтвержденный контакт с английской разведкой, будь то напрямую с корреспондентом Чоллертоном или опосредованной с Водовозовой, классифицировавшийся в соответствии со статьей 58 ч.1(а) – «Измена Родине», т.е. действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу, а с учетом, того, что эти контакты имели место в период Великой Отечественной войны, да еще и полковником медицинской службы попадали под статью 58 ч.1(б)  -  «Измена Родине со стороны военного персонала», что влекло за собой вынесение высшей меры наказания (расстрел) с полной конфискацией всего имущества.
Осведомленность С.С.Юдина о наличии недовольства со стороны высших военных Красной Армии существующими Советскими порядками и готовящих выступления против Правительства, классифицировались в соответствии с действующим УК РСФСР в лучшем случае статьей 58 ч.1(г) – «Недонесение со стороны военнослужащего о готовящейся или совершенной измене», что влекло лишение свободы сроком на 10 лет, а в худшем – могло быть расценено в соответствии со статьей 58 ч.11, как «Всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению предусмотренных в настоящей главе преступлений, а равно участие в организации образованной для подготовки или совершения одного из преступлений, предусмотренных настоящей главой», что влекло за собой высшую меру наказания (расстрел).
При этом, подтвержденные факты о допущении со стороны С.С.Юдина некоторых высказываний, с юридической точки зрения могли быть расценены в соответствии со статьей 58 ч.10, как «Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений, что влекло за собой — лишение свободы на срок не ниже шести месяцев, а в условиях военной обстановке, то есть в период Великой Отечественной войны – решением свободы сроком на 10 лет с полной конфискацией всего имущества [74].
При этом, необходимо было учитывать и активно развернувшуюся в стране компанию борьбы с космополитизмом и осознанностью своей нестопроцентности, с которой по мнению Сталина надо было бороться всеми мерами и бить в эту точку много лет. Как хорошо известно, борьба с этими недопустимыми для советского человека проявлениями в первую очередь среди творческой интеллигенции была начата с сообщения в печати о низкопоклонстве перед заграницей профессоров микробиологов Клюевой и Роскина [75,76]. А чем они были хуже С.С.Юдина? Чем был хуже академик Парин, который после непродолжительной травли своими коллегами был осужден и отбывал наказание в тюрьме? С этой точки зрения, можно было устроить «суд чести» и над академиком С.С.Юдиным [77], но в принципе это уже и не очень было нужно.
Как было отмечено выше, во многих публикациях ранее неоднократно высказывались мнение о полной невиновности С.С.Юдина и необоснованности его ареста в 1948 г. [9-14]. Не отходят от этой точки зрения многие авторы и сегодня [16,19,20,22,26,78-80].
С нашей точки зрения, основная проблема в том, что критически касаясь темы очередного витка репрессий в 1946-1952 гг., авторы опускают в своих исследованиях идеологический аспект, и с заметным упорством продолжают смотреть на события того времени с точки зрения сегодняшнего дня, без попытки проанализировать их с точки зрения того времени. А, тем не менее, как 19-й век нельзя рассматривать вне религии, так и век 20-й нельзя изучать без акцента на советскую «революционную» идеологию. К сожалению, но так было……
На основании установленных нами фактов, приходится признать, что Сергей Сергеевич Юдин был слишком ярок, неординарен, слишком независим, слишком не сдержан в поступках и речах, крайне «неразборчив» в знакомствах. Очевидным это было и для МГБ. И хотя, как покажут наши дальнейшие расследования непосредственно С.С.Юдин не работал на английскую разведку, при вечном желании «поговорить» Водовозова и Чоллертон могли использовать его «втемную», но это суть дела не меняет и судя по его этим и другим явно «нежелательным» контактам, с точки зрения того времени, он как Водовозова и Чоллертон, являлся английским шпионом.
С точки зрения сегодняшних реалий нашей общественной и политической жизни, представляется полным бредом запрет на самостоятельную отправку научных корреспонденций своим зарубежным коллегам, не говоря уже про письма личного характера. Однако, даже глазами человека моего поколения, приходится констатировать, что вплоть до начала 90-х годов, мне бы и в голову не могло прийти взять и отправить самостоятельно научную статью в иностранный журнал без визы скажем заместителя ректора института по научной работе. На эти случаи был предусмотрен четкий регламент прохождения любого материала по инстанциям, в соответствии с имеющимися инструкциями. И если бы, на такой поступок отважился даже академик в 80-х годах, это не прошло бы для КГБ незамеченным и как минимум и непременно состоялась разъяснительная беседа. Так было…..
В конце 40х годов, разъяснительные беседы вели реже, чаще сразу арестовывали без оглядки на почетные звания и занимаемые должности, количество полученных правительственных наград и Сталинских премий. Сергей Сергеевич Юдин не был исключением, хотя его предупреждали неоднократно, но он с упорством продолжал жить «под собой не чуя страны».
Проводя аналогию с сегодняшним временем, при детальном рассмотрении УК РФ мы найдем много пунктов, соизмеримых с 58-й статьей: статья 275 – «Государственная измена», Статья 276 – «Шпионаж», Статья 277 – «Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля», Статья 278 – «Насильственный захват власти или насильственное удержание власти», Статья 279 – «Вооруженный мятеж», Статья 280 – «Публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации».

Подведя итоги, в заключение хотелось бы отметить, что 58-я статья УК РСФСР, действующая на период 1946-1952 гг. включающая в себя преступления против существовавшего государственного строя - под названием "Контрреволюционные преступления", не является чем-то экстраординарным. Любое государство имеет право (и даже обязанность) на защиту собственного строя и меры, предпринимаемые Советским государством, не выглядят в этом смысле исключением. Причем многие из них находят свои аналоги в современности. Ничего исключительного в этой статье нет. Несоответствующая современным либеральным воззрениям тяжесть наказаний присутствует, чудовищными представляются методы ведения следствия и способы получения признательных показаний с обвиняемых, но и на этотсчет по МГБ есть специально утвержденное положение, которое применение физических мер воздействия на подследственных допускает, так что и с этой точки зрения выходит что все вполне соответствует тогдашним нормам законодательства.
В сегодняшней нашей статье мы рассмотрели в самом подробном виде исключительно причины, повлекшие арест С.С.Юдина в 1948 году и дали им правовую оценку с точки зрения действующего на тот момент УК РСФСР.
Обо всем том, что происходило потом в строгой хронологической последовательности, в кабинетах следователя по особо важным делам МГБ СССР полковника Комарова и начальника Следственной части полковника Рюмина, на Лубянке и в Лефортово, какими способами были получены признательные показания от участников «Дела С.С.Юдина», мы подробно расскажем в следующей публикации.


Литература
1. Арапов Д.А. Сергей Сергеевич Юдин. Вестник АМН СССР. 1954;3:58-59.
2. Бочаров А.А. Идеи и труды С.С.Юдина по военно-полевой хирургии и переливанию крови. Хирургия. 1961;10:129-132.
3. Петров Б.А. Сергей Сергеевич Юдин. Хирургия. 1961;10:2-7.
4. Симонян К.С. Путь хирурга. М.: «Медгиз», 1963.
5. Жадов А.С. Выдающийся хирург С.С.Юдин. Военно-медицинский журнал. 1974;1:82-85.
6. Анчелевич В.Д. Выдающиеся деятели советской хирургии. Сергей Сергеевич Юдин (1891-1954). Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство. 1975:337-342.
7. Фельберг М.Б. Юдин С.С. в «Захарьине». Советское здравоохранение. 1983;3:71-73.
8. Перцев В.А. Сергей Сергеевич Юдин. Советское здравоохранение. 1988;1:55-56.
9. Юдин И.Ю. Памяти С.С.Юдина – одной из жертв сталинизма. «58-я Жертвы и палачи». Орган международной федерации и Российской ассоциации жертв памяти политических репрессий. 1994;4(15):2-3.
10. Куликовская Галина. Правда о профессоре Юдине. Библиотека Огонек. 1990, 7.
11. Сметанин Евгений. 1952 год: после Бутырок – Сибирь. Газета «Ленинский путь» - орган Бердского горкома КПСС и городского Совета народных депутатов. 1989, 52, 29 апреля.
12. Понурова В.Н. Сибирская ссылка хирурга. Вечерний Новосибирск. 1996, 25 июня, С.8.
13. Петровский Б.В. Юдин Сергей Сергеевич – Избранное (Из истории медицинской мысли). М.: Медицина, 1991.
14. Нувахов Б.Ш., Шилинис Ю.А., Сигаев В.В. Сергей Юдин. Этюды биографии. Москва: Издательство «Новости», 1991.
15. Амосов Н. Книга о счастье и несчастьях. М.: «Молодая гвардия», 1990.
16. Панурова В.Н. Сергей Сергеевич Юдин. Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 2009. 622 с.
17. Наточин Ю.В. Последние годы жизни великого хирурга – Сергея Сергеевича Юдина. Медицина 21 век. 2007:8(9).
18. Теряев В.Г., Богницкая Т.Н., Кузыбаева М.П. К 120-летию со дня рождения С.С.Юдина. Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2012;2:59-61.
19. Гринев М.В. Сергей Сергеевич Юдин (1891-1954). Вестник хирургии. 2012;2-3:9-10.
20. Тополянский В.Д. Дело профессора Юдина. Электронное книжное издательство «Lambert», 2011. 124 с.
21. Тополянский В.Д. Лубянский консультант из врачебной корпорации. Режим доступа: htpps://znamlit.ru/publication/6887.
22. Тополянский В.Д. Дело Юдина. Режим доступа: htpps://index.org.ru/journal/31/15-topoljnski.html.
23. Спецсообщение В.С.Абакумова И.В.Сталину «О Д.Г. Ханне с приложением протокола допроса», 1948 г. Архив Президента Российской Федерации. Ф. 3. Оп. 58. Д. 260. С. 71-122.
24. Спецсообщение В.С.Абакумова И.В.Сталину с приложение протокола допроса «английского» шпиона Ю.Т. Катцера. 7 августа 1948 г. Архив Президента Российской Федерации. Ф. 3. Оп. 58. Д. 261. С.1-37.
25. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. Министерство Государственной безопасности СССР. Следственная Часть по особо Важным Делам. Центральный Архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦА ФСБ РФ. Р-705). Т.1-5.
26. Каликинская Е.И. Личность в эпоху переломов. К 125-летию академика С.С.Юдина. М.: Авторская Академия, 2017. 247 с.
27. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.5.
28. Юдин С.С. Захарьино. Автобиографический очерк. Вестник хирургии имени И.И. Грекова. 1961;10:6-16.
29. Юдин С.С. Захарьино. Рукопись (машинописный текст). Лефортовская тюрьма, 1952 г. (личный архив А.Б.Санникова).
30. Юдин С.С. Пятилетний отчет деятельности хирургического отделения больницы «Красный текстильщик» (больница Коншина) в Серпухове Московской губернии, 1922—1927. Серпухов, 1928.
31. В гостях у американских хирургов. Глава IV. Cleveland Ohio. С. W. Grille. Новый хирургический архив, 1927, т. XII, № 47, стр. 348—363.
32. В гостях у американских хирургов. Глава IX. Baltimore. The Johns Hopkins Hospital, John M. T. Finney, Howard et Kelly. Новый хирургический архив. 1927, т. XIV, № 53, стр. 97—118.
33. В гостях у американских хирургов. Глава VII. Boston Mass. Harvey Сushing. Но¬вый хирургический архив, 1927, т. XIII, кн. 2, № 50,стр.229—242.
34. В гостях у американских хирургов. Глава VIII. Philadelphia University of Pennsylvania. W. W. Babcock. Новый хирургический архив, 1927, т. XIII, кн. 3, № 51, стр. 415-434.
35. Фотоснимки встреч Сергея Сергеевича Юдина с американским профессором Йонгом из Бостона в Москве в июне 1947 г. (2 штуки). Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.5. С.89.
36. Фотоснимки встреч Сергея Сергеевича Юдина с англичанами, американцами и французами в Москве в июле 1943 г. (21 штука). Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.5. С.77-90.
37. Протокол допроса арестованного Юдина Сергей Сергеевича, 14 января 1952 г. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.3.
38. Фотоснимки встреч Сергея Сергеевича Юдина с бывшим французским послом в Москве генералом Катру в 1946 г. (2 штуки). Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.5. С.90.
39. Протокол допроса арестованного Юдина Сергей Сергеевича, от 2 января 1949 года. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.1.
40. Письмо английского посла в Москве Питерсона Сергею Сергеевичу Юдину в 1946 г. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.5. С.73-74.
41. Переписка Сергея Сергеевича Юдина и английского посла в Москве Керра в 1943, 1944 и 1945 гг. (4 письма). Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.5. С.36-38, 52-57, 60-62.
42. Фотоснимки встреч Сергея Сергеевича Юдина с американским послом Гарриманом в декабре 1945 г. (5 штук). Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.5. С.87-88.
43. Письмо посла США в Москве Гарримана профессору Сергею Сергеевичу Юдину в 1945 г. (1 письмо). Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.5. С.71-72.
44. Фотоснимки встречи Сергеем Сергеевичем Юдиным англо-американской делегации в Институте имени Н.В.Склифосовского в июле 1943 г. (12 штук). Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.5. С.77-85.
45. Переписка Сергея Сергеевича Юдина и полковника медицинской службы США Катлера в 1943 г. (2 письма). Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.5. С.42-44, 48-49, 63-70.
46. Переписка Сергея Сергеевича Юдина и премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля в 1944 г. (два письма). Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.5. С.50-51, 58-59.
47. Тельман В.Н., Наймов В.П., Плотников Н.С. Лубянка. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 – март 1953. Документы. Под общей редакцией академика Яковлева А.Н. Москва: МФД: «Материк», 2007.
48. Спецсообщение В.С.Абакумова И.В.Сталину и В.М.Молотову «О Я.Я. Гуральском с приложением протокола допроса». 10 июня 1948 г. Архив Президента Российской Федерации. Ф. 3. Оп. 58. Д. 260. С. 43-70.
49. Протокол допроса арестованного Миронова-Пинеса Бориса Мироновича от 5 июня 1937 г. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.2. С.244-255.
50. Протокол допроса арестованной Водовозовой Натальи Дмитриевны. 28 июля 1943 г. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.2. С.1-6.
51. Протокол допроса арестованной Водовозовой Натальи Дмитриевны. 30 августа 1943 г. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.2. С.7-30.
52. Протокол допроса арестованной Водовозовой Натальи Дмитриевны. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. 10 июля 1943 г. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.1. С.40-56.
53. Из протокола допроса арестованной Водовозовой Майи Владимировны, студентки 5-го курса Московской консерватории, 10 августа 1948 года. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.1.
54. Протокол допроса арестованной Водовозовой Майи Владимировны. 14 августа 1948 г. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.2. С.117-120.
55. Протокол допроса и очной ставки между Водовозовой Натальей Дмитриевной и ее дочерью Водовозовой Майей Владимировной. 12 ноября 1948 года. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.1. С.55-57.
56. Протокол допроса арестованного Юдина Сергея Сергеевича. 4 января 1949 г. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.1. С.176-203.
57. Протокол допроса арестованного Юдина Сергей Сергеевича, от 13 января 1949 г. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.1.
58. Спецсообщение В.С.Абакумова И.В.Сталину с приложением протокола допроса С.С.Юдина. 16 января 1949 г. Архив Президента Российской Федерации. Ф. 3. Оп. 58. Д. 316. С. 98-102.
59. Смыслов О.С. Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа. Москва, 2005.
60. Спецсообщение В.С.Абакумова И.В.Сталину «О негласном обыске на квартире Жукова». 10 января 1948 г. Военные архивы России. Выпуск первый. 1993. С. 189— 191.
61. Спецсообщение В.С.Абакумова И.В.Сталину об имуществе, изъятом у Жукова. 3 февраля 1948 г. Опубликовано: Военные архивы России. Выпуск первый. 1993. С. 192— 195.
62. Спецсообщение В.С.Абакумова И.В.Сталину о заявлении А.А.Новикова. 30 апреля 1946 г. Военные архивы России. Выпуск первый. 1993. С. 176—183.
63. Протокол допроса и очной ставки между Водовозовой Натальей Дмитриевной и ее дочерью Водовозовой Майей Владимировной. 12 ноября 1948 года. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.1. С.55-57.
64. Протокол допроса арестованной Водовозовой Майи Владимировне. 20 ноября 1948 г. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.1. С.43-45.
65. Протокол допроса арестованной Водовозовой Натальи Дмитриевны. 16 декабря 1948 г. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.1. С.68-81.
66. Протокол допроса и очной ставки между Водовозовой Натальей Дмитриевной и ее дочерью Водовозовой Майей Владимировной. 21 ноября 1948 года. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.1. С.39-41.
67. Протокол допроса арестованной Водовозовой Натальи Дмитриевны. 20 декабря 1948 г. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.1. С.90-103.
68. Протокол допроса арестованного Рупневского Александра Степановича. 30 августа 1943 г. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах.  ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.2. С.157-169.
69. Протокол очной ставки между арестованными Рупневским Александром Сергеевичем и Водовозовой Майей Владимировной. 6 ноября 1948 г. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.2. С.47-51.
70. Протокол допроса арестованного Юдина Сергей Сергеевича, от 6 и 10 января 1949 года. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.1. С.204-209.
71. Протокол допроса арестованного Юдина Сергей Сергеевича, от 20 января 1949 г. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.1. С.228-249.
72. Протокол допроса и очной ставки между арестованными: Юдиным Сергеем Сергеевичем и Голиковой Мариной Петровной, от 19 декабря 1951 г. Дело №2027 по обвинению Юдина Сергея Сергеевича в 5 томах. ЦА ФСБ РФ. Р-705. Т.1.
73. За что сажали по ст.58 УК СССР (враг народа) с комментариями. Режим доступа: https://www.iov 75.livejournal.com.
74. Уголовный кодекс Р.С.Ф.С.Р. ВЦИК (с изм. и доп., внесенными Постановлениями ЦИК СССР) – Редакция от 05.03.1926 г. «СУ РСФСР», 1926, №80. Режим доступа: https://www.ru.wikisource.org.
75. Бригидина О.В. Суды чести над советской номенклатурой (1947-1949). Российские и славянские исследования: научный сборник. Вып.9. Мн.:БГУ. 2014. С.95-100.
76. Шноль С.Э. Герои и злодеи российской науки. М.:Крон-Пресс, 1997.
77. Пилипчук А. Советские суды чести и их метастазы. Режим доступа: http:www.pravo.ru/process/view/5-762.
78. Наточин Ю.В. Жизнь наукой. Природа. 2017;7:69-80.
79. Богомолова А.И., Цыплякова Е.Г., Морозов А.М., Аскеров Э.М. Сергей Сергеевич Юдин – эпоха против человека. В сборнике: Молодежь, Наука, Медицина. Материалы 64-й Всероссийской межвузовской студенческой научной конференции с международным участием. 2018: 201-209.
80. Абаев Ю.К. Величие и трагедия академика С.С.Юдина. Здравоохранение (Минск). 2018;12:56-64.