90 год. Гл. 12. Кооператор Степанов

Глава 12. Кооператор Степанов.

Состояние, как будто внезапно обрушил кто-то на мою голову ушат холодной воды. Первая реакция – оторопь, смятение… Тут же, автоматически включился защитный механизм. Душа сжалась в маленький комочек, как будто – чем меньше она по размеру – то и зацепить струны её труднее. Пока только – волнами, волнами выстреливает душа из себя вопросы, вопросы, на которые совершенно не прощупываются ответы. Беспорядочные лихорадочные мысли кружат голову, вызывают через пьянящее ощущение – чувство опасности.
И посоветоваться, как на зло, не с кем. Главный советчик – Макарычев опять укатил в командировку. На сей раз в город Уфу – оформлять заказ поставки целевым назначением в Синегорск электронной цифровой станции МТ-20.
В движении, в активном движении, уже даже не в проработке, а в начальной стадии исполнения находится этот замысел, самый важный для последующего развития телефонной сети нашего города, да и области, в целом.

А ведь ещё пару минут назад – казалось бы – всё было хорошо.
Шмидт, хоть и временно, включился в управление линейно-кабельным цехом, довольно активно и даже – жёстко, что конечно, несколько неожиданно. И проявилось это сразу в его отношении к новым подчинённым.
Теперь уже и от него в какой-то степени зависело – выплатить «тринадцатую зарплату» по итогам прошедшего года, там – в конце года,  провинившимся двум бригадирам Беккеру и Утлику. Мог Шмидт добрый жест проявить к своим, в настоящее время – как ни крути – помощникам, в новом деле. Не стал. Сполна они наказаны. И по выговору имеют, и премии лишились. А так как, за Беккера в частности, материально ещё и кабельная бригада пострадала – к тому же, и моральный дискомфорт испытали. Особенно по части пьянки, для провинившихся, с очень жёсткими последствиями действует на ГТС Коллективный договор.

Прошло время после разборок, и я остыл, готов был для бригадиров  проявить послабление. Не уверен, что безоглядная жёсткость – более действенное оружие, чем разумные воспитательные компромиссы и отступления. Но всё же… Поинтересовался мнением Шмидта по поводу послабления и переубеждать его не стал. Пусть «пробует» новый коллектив на прочность собственными методами.
Нелегко ему сейчас, но пусть осваивается на новом месте. Ещё день-два и кончит бюллетенить, выйдет ему в помощь на работу Бугаенко. Мне уже ясно – Шмидт в цехе вынужден будет задержаться.
Бугаенко категорически ссылаясь на своё повышенное давление, отказывается вновь принять руководство цехом. Что ж – уже то, что на подхвате у Александра Семёновича будет, уже это – отрадно.

В сложившейся ситуации наработанный ритм работы цеха пока остаётся стабильным. Пока по барометру его работы, по количеству повреждений, особых оснований для беспокойства нет. Но придётся же, как-то заполнять потенциально свободную должность начальника цеха ЛКЦ…
Надсадно свербит этот вопрос, но я гоню его прочь. Стараюсь не зацикливаться. До поры – пока сам Висящев не появится после затянувшейся болезни, наконец, поправившийся, и не определится в зависимости от послеоперационного состояния, со своей занятостью.
      
А взбудоражила душу и выбросила из головы всё привычное, отбросила текущие проблемы на задний план, всё заслонила собой, внесла в душу сумятицу, казалось бы, обычная бумажка. Но на ней напечатано настораживающее и даже грозное слово «Повестка» – повестка в суд…
Нешуточное дело. Я созваниваюсь со служительницей Фемиды, она приглашает меня на собеседование. В общении ситуация несколько проясняется.
Обозначился истец, даже не к предприятию, а ко мне лично. С его стороны есть претензия по поводу нарушения мною его прав – прав на установку в его квартире телефона, – претензия за игнорирование его законной очереди при состоявшейся телефонизации дома. Дом – в Васильковском микрорайоне под номером 16. Истец – некий Степанов.

Дом помню. Большой дом, под сто квартир, сложный вселившимися туда людьми, вобравший в список на телефонизацию более двух десятков льготников. Как будто специально в один дом их собирали!
В два этапа телефонизировался дом. Перед вторым и заключительным этапом – специально выдерживали паузу, чтобы ни одного, поздно спохватившегося льготника, не потерять. Заключительную телефонизацию провели совсем недавно. Тщательно, очень тщательно, а впрочем, как всегда, как привык это делать – выписывал я разрешения на установки. Не мог оплошность допустить…
Дом помню, Степанова – нет.
Мне надо представить судье, назначенной вести это дело, все документы для тщательного изучения сути претензии. Она успокаивает, мол, не беспокойтесь, разберёмся, суд у нас гуманный и справедливый.

А я беспокоюсь. Помню бывшего начальника Телеграфно-телефонной станции – Ковалёва, тоже привлечённого к суду за якобы, имевшее место нарушение очерёдности, исключённого в результате «разбирательства» из партии, осуждённого на год условно…
Я не знаю – в действительности он был виноват, или нет, но Ковалёв не особо защищался тогда и – получил сполна. Кто-то его жалел и сочувствовал ему, кто-то радовался и осуждал. Но я видел, как сжался и ушёл в себя после суда Пётр Романович, какой стыд испытывал.
Не приведи господь!

Про себя, точно знаю – не поступался совестью, старался, учитывая все нюансы Правил, в силу данных мне полномочий, быть максимально справедливым при рассмотрении сложнейших вопросов, казалось бы, – простой очерёдности, старался не брать на душу грех перед людьми. Уже под добрые десять тысяч подбирается, лично мной разрешённое на включение телефонов людям, их количество, Новые установки, переносы, переустановки, переадресация – всё здесь. И не было, уже более чем за четыре года, человека, решившегося открыто обвинить меня в несправедливости и утвердившегося в этом.
А тут налицо прецедент. И сразу – через судебную инстанцию! Наглый, уверенный, бесцеремонный вызов телефонному начальнику! Нет, не помню я Степанова…
Помнит – начальник абонентского отдела Юртабаева Асия Хасановна. Вездесущая женщина, всё и обо всех знающая. Ходячая энциклопедия. Машина памяти – живая и подвижная.

– А-а-а, это тот Степанов… – несколько медлит, и выдаёт информацию дальше. – Преподаватель музыкального училища, сейчас – кооператор, самостоятельно обучает желающих играть на музыкальных инструментах. И чем-то там ещё…
Конечно – ему очень нужен телефон на дому. Как же без него ему общаться со своими частными клиентами? Как об уроках договариваться, как – деньги делать…
Мы поднимаем с нею документы и тщательно рассматриваем историю телефонизации дома. И не находим упущений. Все установки определены в точном соответствии с Правилами. Хорошую телефонизацию дом получил – более чем 60 процентов, при общем охвате микрорайона в 30 процентов. Учитывали при телефонизации, что очень уж много поселилось в нем ветеранов-льготников.

А Степанов… – что Степанов – вот он, действительно, после завершения телефонизации дома, остался в списке очерёдности – теперь уже – первым. Конечно, немного не повезло ему, но ведь не он один такой – добрая доля квартир в доме осталась не телефонизированной. Не хватило мощностей установленной в микрорайоне станции – обеспечить телефонами всех желающих! Понятна проблема. Но через суд выбивать-то телефон, зачем?
Гладкого, простого и понятного движения очерёдности, так как это понимает Степанов, а именно, – тупого следования дате подачи претендентом на телефон заявления, нет. Телефон – не та принадлежность, которую просто и примитивно можно распределять.
От наличия телефона или отсутствия его, в жизни человеческой многое зависит. Есть люди, которым наличие телефона в квартире может очень облегчить жизнь, а может и спасти её, и есть люди – которым телефон нужен просто для удобства, для удовлетворения второстепенных желаний.

Степанов относится – ко вторым, а вот льготники, – инвалиды войны, участники войны, которых на несчастье Степанова много, очень много, в доме оказалось, а ещё – просто инвалиды различных заболеваний разных групп, – все они – к первым! Просто пожилые, заслуженные люди, получившие от государства право иметь телефон вне очереди, в полном соответствии с конкретно прописанными пунктами Правил, все они относятся всё-таки, к приоритетной группе, с точки зрения простой очерёдности.  А вот именно этого жизненного нюанса Степанов и не хочет признавать.
Почему государство проигнорировало, что раньше, чем старички, пристроился в очередь Степанов? Вот и документ, с датой собственноручно написанного заявления, подтверждающий его прыткость, на руках у него имеется. Почему – ему предназначавшийся телефон, стоит теперь у какого-то, пусть даже сверх заслуженного, участника? Почему получил телефон ветеран за счёт его неудобств?
 
Прагматичный кооператор Степанов умеет считать свои личные выгоды, и никому не прощает потери от упущенных  возможностей. Кто-то должен за его «потери» отвечать. Вот если начальник ГТС – добренький дядя за его, Степанова, счёт, – пусть сполна и ответит!
И ещё есть момент в деле по телефонизации дома, который необходимо будет мне объяснять, и оправдывать перед судьёй, пусть жаждущим справедливости – но не являющимся специалистом по телефонной связи. Поймёт ли правильно, примет ли во внимание…