День рождения

     Вчера мне исполнилось 62 года. Как живу? Как все пенсионеры: пенсии хватает, чтобы за квартиру заплатить, да три сладкие булочки купить. Булочки я внукам покупаю: как-никак, привык в доперестроечное время детям гостинцев с получки покупать. Вот теперь и с пенсии внукам покупаю – традицию, так сказать, поддерживаю.
     Ну, а дети мои потом меня поддерживают, точнее сказать, подкармливают. Детей у меня трое, потому и дотягиваю до следующей пенсии.
     Вчера, т. е. в день моего рождения, дочки мне говорят: «Папа, давай нашу семейную традицию восстановим. Помнишь, как ты нас в день рождения в парк водил – на фонтаны посмотреть, на каруселях покататься. Давай теперь такой праздник внукам устроим?»
     Не успел я ответить, как муж старшей дочери встрял (он у нас бизнесмен): «А сколько билет в парк стоит?».
     Старшая у меня энергичная, сразу хотела позвонить в справочное, а справка десять рублей стоит.
     Решили сэкономить, справку не получать, лучше внукам три мороженных купить.
     Стали по знакомым звонить. Узнали, сколько билет стоит. Стали умножать и складывать на всю семью – получилась моя пенсия, которую у меня государство уже назад в виде платы за квартиру взяло, а остатки внуки съели.
     Как же быть? Но ведь ходят же люди на фонтаны любоваться!
     Младшая у меня тоже энергичная. Села на телефон и получила от своих знакомых достоверную информацию: от крайней правой кассы в парк, повернуть направо, потом пойти вдоль забора до поворота налево и далее вдоль забора по краю оврага пройти метров 800. Там будет дыра в заборе, через которую все нормальные порядочные люди, включая пенсионеров, и проникают в парк. Идем, значит, все вместе: внуки впереди, потом мы с женой, позади три дочери с мужьями. Подходим к парку. Вижу, билетерша заволновалась, будит кассиршу. Обе глазеют на нас, уже что-то предвкушают.
     Подходим ближе: средняя дочь командует (она жена офицера): «Направо!». Весь выводок поворачивает направо.
     Билетерша говорит кассирше: «Вроде бы приличные люди, а туда же. Позвони охраннику. В парке полно народу, а ни одного билета не продано».
     Мы, конечно, все ориентиры выдержали точно. Приходим, вдоль забора очередь к дыре стоит, многие с детьми, весело, непринужденно, как в старое доброе время люди к кассе стояли.
     Через какие-нибудь полчаса и наша очередь подошла. Конечно, наш современный чиновник, русский человек, знает свой народ, но не до такой степени.
     Забор сделан, что надо: высотой 2,5 метра, арматура толщиной 3 см, заточенная сверху, а в землю закопанная на метр.
     Чиновник рассчитывал на то, чтобы такую арматуру отогнуть, надо лом с собой в парк нести. При нынешнем иностранном питании, с диоксином и полихлорвинилом, где ты найдешь мужика, который лом до парка дотащит?
     А никто отгибать и не собирался. Лопата – она легче лома. А копать русский человек умеет. Полстраны под огороды раскопал, а здесь всего одна яма, да и та глубиной всего два метра. Да если всех огородников собрать, то они бы вдоль всего забора такую яму в пять минут выкопали, что забора вообще бы не стало.
     Только трудно их вместе собрать: все знают, сколько дел на огороде.
     Внуки от этой ямы под забором большое удовольствие получили: на вороной лошадке, в красной шапке, в писанных саночках, по кочкам, по кочкам и в яму бух, и в яму бух!
     А вот жена застряла. Нет, она не то, чтобы толстая, даже наоборот, очень стройная бабушка. Просто принарядилась, решила молодость вспомнить – одела свадебное платье, все в рюшечках, воланчиках, бантиках.
     «Второй раз в жизни,» - говорит, - «хочу себя счастливой почувствовать».
     И почувствовала. Когда ее с глубины двух метров вытащили, она только и смогла сказать: «Как будто заново родилась!»
     Правда, жене хорошо досталось от тех, кто сзади в очереди стоял: «Ишь, вырядилась, будто билет собиралась покупать. Не видно, что ли, в чем все стоят».
     И, действительно, как это мы сразу не заметили. Вся очередь стоит в стареньких спортивных костюмах и со спортивными сумками: в них праздничная одежда. Сумку через забор, а сами под забор.
     Только зятья мою жену вытащили из-под забора, как прибегает охранник с собакой. Видно, билетёрша настучала. У самого морда квадратная, а на голове, как обычно, ничего; у собаки морда тоже квадратная, но волос на голове и на морде есть – порода «ризеншнауцер» называется.
     Я вот что думаю. Иностранцы хотят извести наш народ, чтобы в России одни собаки и кошки остались. Они наших кормильцев, новых русских, ну тех, которые у государственной кормушки обосновались, одной химией кормят. Вот поэтому у них волос и не растет, чуть вырастет, а дальше никак. А знаете почему? Кожа на голове усыхает – каждый медик знает.
     Так новые русские теперь в панике. Целый день по телевизору молитву крутят: не дай себе засохнуть. Морально, так сказать, себя поддерживают.
     Ну, а для собак и кошек, нам поставляют только натур-продукт «Чаппи, Pedigree, Вискас». У тех, кто это ест, волос хорошо растет. Может, и братве на это питание перейти – лучше выглядеть будут.
     Ну, значит, этот, без волос, и та, с волосами подбегают. Она начинает рычать, а он – кричать: «Все назад. Сейчас собаку спущу».
     Мои внуки в слезы, жена в обморок, очередь от забора шарахнулась.
     А я как раз в яме был. Как услышал я крики моих внуков, сразу рванулся на защиту и зацепился одним очень нежным местом за арматуру. Тут я как то ли завыл, то ли зарычал от боли.
     Ну, этот, без волос, и эта, с волосами, так сразу дружно рванули в глубь парка, что только их и видели. Кто-то из них, видимо, подумал, а, может, оба подумали, что через яму в парк кавказскую овчарку протаскивают, а что, реально можно сэкономить на собачьем билете.
     Теперь моду взяли за все деньги с нас брать, даже за собак. Едешь с собакой в автобусе, электричке – давай покупай ей билет, как-будто она, собака – человек.
     А билет с хозяина спрашивают. А при чем здесь хозяин? У собаки билет и спрашивай, и она тебе ответит, особенно вразумительно, если она будет без намордника.
     Ну, ладно, это я так, к слову. Отрычал я свое в яме, отцепился от арматуры, вылезаю. Жена как раз после обморока в себя пришла. Как увидела мои брюки, так снова в обморок упала: то ли мои брюки пожалела, то ли то место, которым зацепился, хотя последнее весьма сомнительно. Пришлось брюки снять. Остался я в длинных трусах. Трусы цветные, все ромашками усыпаны, т. е. цветком любви. Это мне их жена на день рождения подарила, когда мне 60 стукнуло.
     Она по ромашкам на моих трусах сексуальный график нашей совместной жизни рассчитывает.
     Приходит в спальню после того, как всех ужином покормит, внуков уложит, посуду помоет, собаку покормит, огород, он рядом с домом, польет и тут начинает на моих трусах расчеты производить. Выберет ромашку и начинает мысленно лепесточки отрывать: любит, не любит… любит, на последнем лепестке – во, не любит. Сегодня ты меня не любишь и – бах в постель. И тут же засыпает.
     За последний год, стыдно сказать, сколько раз нормальную ромашку нашла. Оторвать бы тому художнику одно место, кто такие ромашки нарисовал.
     Итак, значит, стою я в этих трусах и не знаю, что мне делать. Жена в себя пришла, порванные брюки в сумочку аккуратно спрятала.
     Окружила меня моя семья и молчаливый консилиум держат, что со мной дальше делать.
     Домой отправлять – а как же день рождения, традиция. Внучок выручил. Ему всего 4-е года, а рассудительный такой. «Деда, - говорит, - какие у тебя прикольные бриджи».
     Бриджи, так бриджи. Можно один раз в жизни и в бриджах погулять.
     Идем мы по парку, а я все приглядываюсь – в чем же приметы нового времени, интересно сравнить с тем временем, когда я дочек в парк водил. Наконец, понял. Они в том, что старые приметы просто исчезли: аттракционов нет – все сломаны, нет денег на ремонт; танцплощадки и эстрады растащили по дачам. Теперь артистам негде выступать, да их никто и не приглашает – нечем платить.
     Памятник богу морей Нептуну из бронзы стоял еще при царе, при большевиках, а теперь у него кое-что отпилили – цветной металл нынче в цене.
     Боже, а что с мраморной, белоснежной Евой сделали. Какие раньше женщины скромные были. Даже если она скульптура, но в обнаженном виде оказалась, то все равно одна рука нежно прикрывает внизу, а другая слегка и еще нежнее прикрывает грудь.
     А сейчас. Даже живые, да еще в телевизоре, перед всей страной так неприлично скачут.
     Так вот, о Еве. Один новый русский загулял в парке т никак не мог найти дорогу к своему «мерседесу» и набрел он на фонтан «Ева».
     Видит – в темноте обнаженная женщина стоит и никого вокруг нет. Решил с ней сексом позаниматься, стал ей деньги предлагать, а она молчит.
     Раз молчит, значит согласна. Набросился он на нее, стал руку у нее от того места отрывать: рвал-рвал, рвал-рвал – никак, мрамор все-таки.
     Нашел камень. К середине ночи с рукой справился. А вот с ногами осечка вышла.
     Под утро его нашли милиционеры, которые спали в соседних кустах на дежурстве.
     Он спал в фонтане в обнимку с оторванной рукой, измученный нереализованными страстными желаниями.
     Конечно, не все так плохо. Кое-что осталось от старого времени: ярко светит солнце, и в его лучах сверкают и шумят фонтаны. Где-то слышится музыка: музыка хорошая, берущая за душу.
     То тут, то там стоят в парке одинокие музыканты, лежат перед ними полиэтиленовые пакетики, в которые им прохожие бросают милостыню. Хорошие музыканты, только нищие.
     Вот три девочки в немецких национальных костюмах играют на дудочках.
     Проходят мимо иностранцы, улыбаются и тоже подают милостыню – опускают в металлическую корзиночку центы, марки, доллары.
     Смотрю – корзиночка какая-то странная: на крышке маленькие зубья, а сама она приварена к железной трубе, которая, в свою очередь, приварена к металлическому обручу, охватывающему многовековой дуб.
     Оказывается, некоторые наши отдыхающие под видом обмена валюты подходят и воруют у девочек милостыню, а иногда и вся корзиночку унесут.
     Теперь, когда наш россиянин подходит, девочка нажимает на педальку и крышка очень неприятно зубками лязгает.
     Я вот что думаю, если такую корзиночку около нашего государственного бюджета поставить. Запустил туда руку, а тебя – клац зубчиками, и память на всю жизнь осталась.
     Заседает такой деятель там, наверху, с искалеченной рукой, и вся страна видит, что он вор и никто его туда второй раз не выберет.
     А вообще-то, мой день рождения прошел совсем неплохо. Внуки покатались на моей шее, вместо карусели, побрызгались под струями фонтанов. Всей семье было хорошо и весело.
     И ушел я из парка с надеждой, что придет время, когда мои внуки на свою пенсию смогут не только купить билет в парк, но и съездить мир посмотреть.
     А для этого надо просто жить и надеяться!