Мотель крепускуль глава 3-4

Глава 3
Вторая ночь. Третий день.
Завернув в коридор, Сокол увидел парочку жмущуюся к двери. Это оказалась его соседка - тучная старушка и тот молодой человек в униформе, который утром галантно принес соломенное кресло для ее необъятного зада. Сейчас же он уверенно и ловко этот зад поглаживал и что-то бормотал ей на ухо, а она все так же визгливо хихикала, похожая на довольную розовую свинью.
Голодный Сокол почувствовал непреодолимое отвращение к этой парочке, от них сильно несло алкоголем, особенно от молодого человека. Наконец дама, похрюкивая от удовольствия, открыла дверь в свой номер и они ввалились туда крепко обнимаясь, дверь за ними через секунду громко захлопнулась.
Жан поморщился, понимая, что сейчас там в номере будут происходить животные пляски, а учитывая тонкость стен, он станет невольным участником.
Потоптавшись немного у своей двери, Сокол все-таки зашел внутрь и сразу же услышал какое-то кряхтение и сопение за стеной. Он понял, что единственное место, где он может спрятаться от этих звуков - это душ.
Простояв около получаса в душе, разминая затекшие мышцы спины и шеи, Жан рассматривал свои ноги. Туфли их изрядно  натерли, содрав кожу с пальцев и пяток, будто стали малы на размер или даже два.
Голодный Сокол обратил внимание, как сильно отрасли ногти на ногах и руках, что тоже показалось ему странным, он немного колеблясь, сгрыз свои ногти на пальцах, оставляя вместо длинных ногтей обгрызенные неровные пластинки. Когда она стал мыть голову, намыливая ее круглым куском ароматного молочного мыла, он обнаружил, как сильно лезут у него волосы, буквально спадая клоками и оставаясь в ладонях. Он с отвращением смысл свои кудри в слив и подумал, что таких стрессов его размягченный хорошей и сытой жизнью организм давно не переносил.
Когда Сокол лег в свою постель, звуки за стеной в этот момент затихли и из открытого окна в его номере потянуло дымом - очевидно, молодой человек решил закурить. Жан, поморщившись, захлопнул окно и ворча проклятья, снова улегся на кровать, накрывшись стеганым одеялом с головой.
Он сам не заметил как быстро погрузился в сон. Но сон его был такой поверхностный и тонкий, что ему все время мерещилось, что он не спит. Что по коридору за дверью бродят тени, что кто-то бубнит у него над самым ухом и давит на грудь так, что тяжело вдохнуть. Он очень четко слышал сквозь сон мужской грудной голос "Оревуар, мон шер!" и дверь соседнего номера скрипнула, закрываясь. Затем все стихло и Жан провалился в беспорядочные мельтешения снов, где то появлялась, то пропадала Адэль.  Она то убегала от него длинным загорелым силуэтом вдоль лазурного берега и ярко-желтого песка, как на рекламной картинке цитрусового сока. То подбегала к нему вплотную и смотрела в его лицо своими карьими золотистыми глазами. Жан кажется слышал скрип двери, стук, и голос , но уже женский "О! Это вы!" и снова все зарябило.   Испуганное лицо Адэль возникло перед его глазами и будто она трясла его и говорила "проснись! проснись!"
Сокол вскочил на своей кровати весь в поту. Он не понимал сколько спал и спал ли вообще, усталость висела на плечах, руки и ноги были точно ватные. Он услышал стук. Странный, тяжелый стук. Будто били в стену чем-то металлическим. Бух и тишина. Снова Бух.... какое-то движение или кряхтение..опять удар.
Это происходило в соседнем номере и это было не похоже ни на что... Голодный Сокол подумал, что должен был бы отвернуться и спать дальше, но новый удар заставил его все-таки встать, еще один и он уже переминался с ноги на ногу у соседней двери в коридоре. Тускло мерцали настенные лампочки, мертвецкая тишина вокруг, холод и тишина. Снова удар, Жан толкнул открытую дверь и шагнул.
- Пардон, мадам, экскьюзе, вы очень шумно... - Жан застыл на пороге.
Перед ним на полу ворочалось и кряхтело что-то огромное, черное и живое. Кровать у окна была разворошена, розовые мелкие цветы на постельном белье смешались с черными пятнами и каплями...
Соколу достаточно было секунды, чтобы наконец разглядеть во тьме это... Его толстая соседка сидела на полу, схватившись обеими руками за широкое толстое горло, сквозь ее побелевшие напряженные пальцы сочилась темная бурая кровь. Она точно рыба хлопала беззвучно ртом, пытаясь позвать на помощь, но не могла произнести ни звука.
Одной ногой одетой в домашний розовый сланец она била по стене ...бух.....бух..... Глаза ее беспомощные и полные ужаса встретились с глазами Жана и закатились, тело стало медленно падать на бок.
Сокол бросился к ней, выставив руки вперед, он поймал ее грузное тяжелое тело, лихорадочно соображая, что же ему делать? Что делать!? Друзья студенты медицинского колледжа сейчас бы ему очень пригодились! Повязка, нужна тугая повязка.
- Сейчас , мадам, сейчас....сейчас, мадам, сейчас - тараторил Жан переходя на шепот. Он подложил под ее спину подушку, пытаясь сохранить положение головы выше ног, но толстая мадам откинулась на подушку с силой и выгнула спину, захлебываясь собственной кровью, кровь ринулась струйкой из уголка ее раскрытого рта.
Сокол рванул свой левый рукав, тот с трудом треснул, он разорвал его на полосу и продолжая шептать - Сейчас, мадам, сейчас - он туго обернул несколько раз шею умирающей и белая рубашка мгновенно почернела, черное пятно крови расползалось быстро и вот уже из под ткани вновь потекла вниз по груди.
Жан рванул второй рукав, скомкал его наподобие комка, прижал с силой к шее и продолжил оборачивать первой полосой, наконец, кровь перестала течь, но мадам продолжала угасать и хрипеть.
- Я позову..позову на помощь! - сказал он вставая, но старушка вцепилась в его брюки и захрипела.
- Прошу мадам! Поверьте мне! Я должен позвать на помощь. -
- Это....а...- захрипела старушка.
Жан наклонился к ней - Пардон мадам, прошу, не говорите, не тратьте силы и пустите меня! Пустите! На помощь! - крикнул он изо всех сил в коридор - Портье! На помоооощь! - он услышал быстрые ухающие шаги по коридору и повернулся к женщине.
- Это ....она... она! - старушка таращила свои рыбьи глаза на Жана.
- Кто она? Что? - Сокол прижал рукой свой неумелый жгут на ее шее, так как он уже весь почернел и с него стала капать кровь.
"Крови положено идти. Это ее задача - пронеслось у него в голове - как жалко, что нельзя словом остановить ее течение. Как и течение жизни, ничем нельзя остановить" Распахнулась дверь номера и пухлый итальянец был уже рядом.
-Что вы делаете , мсье?! - воскликнул он, голос его был тяжелым спросонья, очевидно крик Жана разбудил его и он еще не понимал до конца, что происходит.
Портье попытался оттащить Жана от женщины, но тот толкнул его в сторону:
- Шея! Ей перерезали шею! Зовите доктора! Умоляю!  У вас есть доктор? Скорее зовите помощь! -
- О, уи, мсье! Бегу! Бегу! - итальянец вскочил и побежал обратно к стойке. Там он набрал какой-то номер по телефону  и что-то затараторил на непонятном сухом языке, совершенно непохожем на итальянский или французский.
Мадам уже лежала неподвижно на подушке, закатив глаза и раскинув свои большие дряблые руки в стороны. И только по слабой пульсации на ее перевязанной шее Жан мог понять, что она еще жива, но вот уже совсем скоро умрет.
Рука его сильно затекла, но он не мог сменить ее, он боялся, что не успеет и последние капли крови выйдут из этого большого тела. "Возможно, такое большое тело требует бОльшего количества крови? - подумал он пялясь на женщину из темноты - может быть это спасет ей жизнь?"
За спиной он почувствовал шаги. Рядом с ним опустилась женщина в униформе. Та самая, с серыми глазами, что прогнала его со столика.
- Вы врач? - удивленно выдохнул Жан - но...разве вы? -
- Держите крепко - сухо оборвала его женщина, она раскрыла небольшой чемоданчик и вытащила длинный металлический инструмент , похожий на ножницы, но на конце его были расплющенные зубчатые лапки.
- Зажим? - догадался Жан.
- Вы врач? - насмешливо и холодно спросила женщина и Сокол понял, что ему стоит заткнуться, затем она властно скомандовала - Свет! -
Вспыхнул свет и Сокол на секунду зажмурился потеряв ориентир.
- Держите шею! - громко крикнула врач - Черт бы вас побрал! -
Жан сжал руку, которую едва не отдернул, чтобы закрыть лицо от света. Он с трудом разлепил веки и увидел все это безумное жуткое месиво красного, черного, бурого и розового в комнате, на кровати. Старушка тоже была одета в полупрозрачную розовую ночнушку перед которой был почти полностью залит уже засохшей кровью, которая ударяла по носу рвотным запахом металла.
- На счет три вы должны будете разжать ладонь и быстро убрать ее. Я дам вам в руку марлю с антисептиком, вы должны будете по моей команде, когда я зажму ее артерию насыпать в рану антисептик и накрыть марлей, компрендо? - говор у женщины был жёсткий, неприятный, с каким-то чудаковатым резанным акцентом. Она смотрела на Жана так, будто разговаривала с имбецилом, но Жан не сопротивлялся, он знал, что она права, что только она сейчас может решить жить или умирать. Точно суровый судья на небесном суде, которому все равно на эмоции и мольбы, который судит лишь поступки и голые факты.
Жан молча кивнул, весь напряженно приготовившись, он взял в свою ладонь марлю в которой лежал маленькой горкой беловато-желтый кристаллический порошок и уставился на свою вторую руку, которую уже не чувствовал, и которая сжимала горло его несчастной соседки.
-Раз...два...- женщина поднесла зажим близко к ране и пальцем свободной руки подлезла под повязку, нащупывая пульс, она ушла на половину пальца прямо в рану, разгребая там уже образовавшиеся черные сгустки свернувшейся крови, обнажая кроваво-красную мышцу.
- Три! - сказала она громко и Жан рванул руку к себе, пытаясь как можно дальше отклониться в сторону, чтобы врач успела...она успела, щелкнул зажим, кровь перестала идти.
- Сыпьте, аккуратно, все высыпайте прямо в рану! -
Жан трясущимися руками высыпал порошок в рану, видимо он сильно защипал, так как старушка лежавшая абсолютно без сознания вдруг дернулась, он накрыл марлей рану.
- Отлично! Надо нести ее на стол! - скомандовала женщина.
У Жана перехватило горло, он оглядел большое неподъёмное тело и повернулся к портье
- Нам нужно еще пару человек. -
- Уи, мсье - портье снова исчез в коридоре.
Жан посмотрел на женщину врача и выдохнул, слабо улыбнувшись ей. Она посмотрела на него холодно и без эмоционально, ее серый безучастный взгляд застыл в его глазах на секунду, затем она кивнула ему коротко и произнесла
- Вы сработали перфекто...молодец - и отвернулась от него, роясь в своем чемоданчике.
Больше она не произнесла ни слова.
После, уже в коридоре, когда прибыли еще четверо работников в униформе и кое-как в течении бесконечных двух или трех минут уложили-таки большое бледное тело на развернутую простынь, пытаясь не потревожить зажима и раны, подняли его рывком со стонами и вздохами и потащили, портье настоятельно попросил Жана не нести пострадавшую.
- Вы устали, мсье! Вам надо выспаться. Пардон, мсье - итальянец выставил вперед руки, преграждая ему путь - Мы справимся, спасибо! Спасибо вам мсье, вы герой! Вы спасли, я надеюсь, что спасли эту несчастную. - Жан не стал протестовать долго, он проводил процессию до поворта и согласился, что ему стоит отдохнуть и поспать, как вдруг он увидел в пролете лестницы две знакомые фигуры.
Высокий мужчина в черном костюме и хрупкая женщина.
- Себастиан! - сказал дрожащий голос.
- Уйди! Уйди я сказал ! - гневно ответствовал мужчина - Тебе не стоит смотреть, мон шер - добавил он ласковей - Это не для твоих глаз, Агата! -
- Но я виновата! - произнесла она.
- Нет! Стоп, нет! - оборвал он ее, грубо дернув за локоть - Выбрось эти мысли из головы! Немедленно - холодно зазвенел его голос в тишине коридора и гулко отдался вверх по лестнице - Немедленно иди к себе в спальню. - и не слушая больше девушку он быстро прошагал по коридору коротко кивнув портье и Жану.
Жан оглянулся назад и увидел, что Агата стоит в пролете лестницы, вцепившись руками в перила и не хочет никуда идти, право, в этой маленькой девушке было столько выдержки.
Он не был уверен, что она видит его, так как в ее напряженном взгляде читалось, что она думает о чем-то и едва шевелит губами. Он решил кивнуть ей, она слабо покачала в ответ головой. Жан двинулся в ее сторону и она отошла на пару шагов вверх прячась в тени.
Когда он был у пролета, Агата сидела на ступеньке, обняв белыми руками колени и положив голову на них, она печально вздыхала, ее синие глаза замерли, рассматривая пустой коридор.
- Это я виновата - повторила она, когда Жан сел рядом с ней.
- О, нет, фрау Агата, что вы - пробормотал Жан, переходя на шепот - вы, совершенно...совершенно ни в чем не виноваты -
Агата выпрямилась и посмотрела на него синими глазами и они вдруг наполнились ужасом и слезами
- Боже! У вас кровь! Вы весь в крови! -
Жан только увидел, что вся его рубашка и брюки,  все было заляпано черными пятнами крови, с плечей свисали обрывки оторванных рукавов, а сами руки тоже были залиты липким, красным и отталкивающим.
Он встал и отпрянул назад
- Пардон, не бойтесь! Вы наверное боитесь вида крови? Пардон, не бойтесь меня...я пытался спасти женщину, мою соседку. Ей перерезали горло и я... -
- Вы не спали? - вдруг странно и холодно спросила Агата, точно рассказ о зарезанной соседке ее совершенно не интересовал.
-Уи. Я не спал, я не мог уснуть, фрау Агата...я...думал о вас - признался Жан и замер, потому что почувствовал, что сейчас решится его судьба. Жить ему еще на свете или умереть, будет ли он понят в своих чувствах или отвергнут и погибнет. Его вдруг тоже перестала интересовать соседка, его поступок, который секунду назад он сам принял как геройский и особенный, сейчас казался ему пустым и смешным. Он чувствовал себя маленьким и ничтожным, он смотрел в эти синие глаза и понимал, сейчас эти глаза значат для него все.
Жан задохнулся от чувств. Значит, она тоже не спала!
- Вы не спали потому что...- продолжил он, сердце его сжалось.
- Вы хотите услышать, что я думала о вас? - в голосе звучала обида - уи, мсье...я думала о вас. Я ненавидела вас, что повстречала. Страшно ненавидела, но в то же время...- она снова посмотрела на него и обожгла его лицо своей бесконечной синевой - Я была рада, что встретила вас... Голодный Сокол. -
Жан прижал руки к сердцу и только и смог, что выдохнуть
- Спасибо.-
Фрау Агата встала, смущенно сжимая кулаки, она отвернулась, чтобы уйти, сделала несколько шагов и бросила через плечо
- Скажите портье, чтобы он дал вам одежду. Помойтесь и поспите сегодня, в кафе вы можете выпить столько виски, сколько захотите за счет заведения. И если вам что-то понадобится... не стесняйтесь. Вы можете сказать это мне, портье или... Себастиану. И мы сделаем для вас все, чтобы вам было здесь хорошо. В конце концов, вы герой нашего мотеля. Вы остановили саму смерть! - она сказала это и быстро убежала по лестнице наверх.
А Жан еще какое-то время стоял , прислонившись спиной к холодной стене и пытаясь прийти в себя. "Герой. Победил саму смерть. Я тоже не спала." - вертелось в его голове, точно пластинка круг за кругом, Жан буквально танцевал под эту музыку. Он долго и тщательно уже во второй раз за день принимал душ, изведя все мыло и истерзав мочалку, пытаясь смыть с себя чужую кровь, затем он скомкал остатки своего дорогого костюма и отправился к стойке портье, обернувшись полотенцем, которое обнаружил в низком шкафу у себя в номере. На секунду он задумался, был ли в его номере шкаф до этого, но лишь на секунду.
У стойки стоял портье, точно ожидая его он кивнул ему и сложил обе руки в жесте "виват"
- Вы мой герой, мсье! Вы спасли эту несчастную. Буквально пару минут назад мне доложили, что наш доктор зашил ее рану, все обработал и теперь ей нужно срочно переливание, не беспокойтесь, мы уже нашли донора. Наш Бармен, Олененок, вы знаете Олененка? Славный малый! Согласился сдать от себя литр крови, хо-хо, целый литр, уи! Так что пару дней он будет отдыхать, как герой с почестями, мы отпоим его сладким чаем и закормим шоколадом, хо-хо. - итальянец хлопнул себя по щекам, картино цокая - но вы! Вы, мсье! Вы герой, всем героям ! Вы спасли несчастную! Фрау Агата и мсье Себастиан лично благодарят вас за содеянное и просят, чтобы вы не теряя ни минуты переехали в наш люксовый номер. Он находится на последнем этаже рядом с номером фрау Агаты, так же все ваши обеды и ужины будут за счет заведения и ...- портье поднял палец вверх - в довершение всего мы перегоним ваш автомобиль на специальную стоянку только для важных гостей, уи, там есть такая. Правда, честно говоря, там стоит только моя машина и машина мсье Себастиана, но это большая честь, да - он закивал, с наслаждением поднимая взгляд вверх.
- О, нон, столько суеты вокруг меня, не стоит - Жан был смущен, но еще больше приятно удивлен таким обращением со своей персоной.
- Нет-нет! Обязательно! Это даже не обсуждается, мы не можем не отблагодарить такого дорого гостя. В конце концов тот люксовый номер никогда никем не заселялся, что же ему простаивать зря? - итальянец пожал плечами и снял с доски самый высокий ключ, ключ был бронзовый, длинный и походил на ключи из старинных сказок.
Жан принял ключ.
- Мсье, можно мне взять ваш ключ от автомобиля, чтобы я мог его перегнать на стоянку? -
- Ох, это уж точно лишнее! - пробормотал Жан.
- Но я прошу вас! Не обижайте меня! Я сам сдвинул свой автомобиль в сторону, освободив вам самое выгодное место в тени, под старой сосной. Стоянку огораживает красивый забор и там такой ровный асфальт, прошу! Прелестное место! - портье протянул руку, Жан понял, что спорить бессмысленно.
- Окей. - сказал он поднимая руки - Сдаюсь. Только мне нужно взять вещи, ключи в сумки и ..о! Кстати, моя одежда - он протянул итальянцу скомканные испачканные вещи.
- Ах, да! - портье хлопнул себя по лбу - Конечно! Костюм! Фрау Агата заказала для вас новый, хороший костюм. Но его везут из города, он будет только послезавтра. А сейчас, я могу дать вам только то, что есть. Уи? -
Спустя пару минут Жан уже стоял в копировальной перед длинным зеркалом  и лицезрел себя и свое тело, одетое в светло-песчаную униформу. Такую же как у всех остальных.
- О пардон! - сказал итальянец и ловко отвязал от плеча красную повязку - Так отлично! Отлично! Вам очень идет форма! - сказал он.
Жан неуверенно потоптался на месте. Выглядел он крайне странно, словно злодей из фильмов. Форма явно визуально расширила его плечи, хорошо легла на бедрах, в ней было удобно, хотя плотная ткань поначалу казалась тяжелой. Но все равно, было в этом...что-то странное. Будто Жан потерял какую-то важную часть своего имиджа, своего Я. Какую только? Он понять не мог.
- Ну, что ж... - произнес он неуверенно - пожалуй, я похожу пока в ней. -
- Манифик! - воскликнул портье.
Уже ближе к рассвету Жан наконец вернулся в свою постель, точно срубленное дерево он рухнул на скрипнувшие пружины и уснул на удивление приятным и спокойным сном. Перед самым сном он вновь услышал, сквозь открытую форточку , как откуда-то из глубины доносится колокольный звон.
Снов больше он не видел, как и воспоминаний. Ему показалось, что он закрыл глаза и буквально сразу открыл, выспавшийся и отдохнувший. Впервые он спал, без ботинок и одежды в кровати. Как оказалось белье в этом мотеле действительно было более менее свежим. На спинке висела его новая униформа, в окне ярко блистал день, солнце явно перевалило за свою половину и уже шло на горизонт, часов пять вечера не меньше.
Жан глянул на часы 16.40, что ж, он почти угадал. Встал легко и пружинисто, ноги не гудели, голова не болела, единственное, подступал голод. Поэтому, движимый голодом Жан натянул униформу, ботинки, спрятал волшебный ключ от люксового номера, сумку бросил в шкаф и выпорхнул в коридор.
Через пару минут он был уже на улице, где собрались небольшие тучи, шли они откуда-то с востока, но над головой все еще светило солнце и небо было вполне ясным. Как только Жан спустился по ступенькам с крыльца на землю он увидел, как кто-то машет ему рукой на площадке для барбекю. Подойдя он увидел того самого старика, кажется, он вообще не сходит со своего места. Старик недовольно уставился на Жана, пожевывая губами, во рту его явно осталось очень мало зубов.
- Добрый день - неуверенно сказал Жан.
Старик продолжал смотреть на него, хмуро сдвинув брови, будто требуя чего-то. Потом произнёс
- Моя фляжка! -
- А! - Жан наконец понял, похлопав себя по униформе - Вы меня не признали? Я не работаю здесь, нон...- он покачал головой дружелюбно улыбаясь, но старик явно не хотел его слушать.
Жан оглядел остальных. Все сидели в напряжении, уставившись на него как чужака, возмутившего спокойствие. Точно он нарушил какое-то священное табу.
- Вы разве меня не помните? - спросил Жан - Я сидел с вами здесь, буквально вчера - он посмотрел на пожилого мужчину с дорогими часами на руке, теперь он увидел, что это пожилой индус, а вовсе не африканец, в зеленом вязаном жилете, одетом на светлый серый легкий свитер. Мужчина не казался уж очень старым, едва за 50, круглое лицо с аккуратно подстриженной, точно под линейку, бородкой, с намасленными, зачесанными назад волосами. Казалось этот индус только вчера собирался на какой-то праздник, например, свадьбу друга или дочери, он не выглядел очень богато, но одет был явно торжественно. Интересно, что он забыл здесь?
Мужчина встретился с Жаном глазами и отклонился назад, отводя взгляд, как бы говоря "я тебя не знаю".
- Моя фляжка! - опять повторил старик в пледе, тело его было очень старо и будто измождено голодом, многочисленными болезнями. Не смотря на приятную теплую погоду, он все равно кутался в плед, точно уже никакое тепло не сможет согреть его вечно мерзнущих костей. Лицо испачканное какой-то сажей, нос крючком и черные злые глаза. Он смотрел на Жана, как на врага.
- Пардон мсье, у меня нет вашей фляжки, я не... - попытался опять объяснить Жан.
- Антихрист! - вдруг заголосил противный старикан - Иуда! Кровопийца! -
Жан, нелепо улыбаясь, развернулся и быстро зашагал прочь в сторону кафе, он понял, что объяснять бессмысленно, старик наверняка находится в глубоком беспамятстве. Но буквально спустя пару минут ситуация повторилась. На террасе кафе за столиком сидело двое молодых мужчин. Они тоже выглядели неладно. В грязной перекошенной одежде, точно она была им не по размеру, в старых стоптанных башмаках, но у каждого на плече висела кожаная сумка. Дорогая и по видимому женская. У того, что потолще была красная с золотыми замочками и кисточкой бахромы свисающей сбоку, у того, что потоньше и выше сумочка была маленькая черная, с серебристой эмблемой. Мужчины играли в карты, перебирая грязными нестриженными ногтями банкноты, которые они доставали из своих сумочек, они делали нелепые ставки, играли, проигрывая друг другу по очереди и повторяя вновь.
Когда Жан проходил мимо этой диковиной парочки, тот, что выше, щелкнул пальцами и сунул Жану в руки пустой фужер, произнеся гнусаво:
- Еще налей! -
- И мне - еле раскрывая рот ответил второй, что потолще и ткнул своим пальцем в свой пустой бокал, не отрываясь от карт.
- Пардон - голос Жана звенел - Я не официант! - с этими словами он с силой поставил фужер обратно на стол прямо на разыгранные банкноты.
Мужчины обернулись на него, у одного, что потоньше был прищурен один глаз, а на щеке красовался шрам в виде полумесяца, у второго, что потолще в плешивой бороде барахталась толстая муха. Пахло от них жутко, зловонно.
- Ты что? Хочешь проблем, мерзкий фриц! - зарычал тонкий и его рука потянулась куда-то во внутренний карман.
- Какой я вам фриц, пардон! - пытаясь совладать с дрожью в голосе ответил Жан, пятясь задом - Я француз. Я здесь родился и прожил всю жизнь, я...- он почувствовал, как столкнулся спиной с чьим-то телом, обернулся и впервые был рад видеть Себастиана, за его правым плечом стояла Агата, она смотрела на мужчин с нескрываемым гневом.
- Простите , мсье Жан - сказал спокойно и холодно Себастиан - эти господа сейчас уйдут. -
Господа, завидев Себастиана и Агату мгновенно собрали свои карты и банкноты в сумки и слегка поклонившись удрали прочь.
- Кто это такие?! - с возмущение спросил Жан.
- Проезжие....- неопределенно бросил Себастиан и обернулся к Агате.
Очевидно он как-то странно на нее посмотрел и она ответила на его молчаливый укор:
- Я ничего не могу с ними сделать. - голос ее был надсадный, разочарованный - Мне они тоже не нравятся. Но я не могу. И ты это знаешь - добавила она тихим шипящим шепотом, сжимая зубы.
Себастиан пожал плечами, будто небрежно, затем обернулся к Жану.
- Мы приносим Вам свои извинения, Жан. Вот поэтому я и говорил вам, как мне стыдно за то, что эта дыра носит название мотеля Крепускуль ("сумерки"-франц.), то есть именем нашей почетной фамилии - он кивнул Агате и затем Жану, как бы подчеркивая, что они муж и жена. От этого у Жана вновь сжалось внутри и он посмотрел на Агату с нескрываемой тоской, однако, Себастиан не заметил этого.
Казалось, даже если мимо него пронесется поезд с большой надписью на боку "ваша жена вас не любит!" - он и этого не заметил бы.
- Честно сказать, они похожи на мошенников - решил поделиться своей догадкой Жан - возможно и на воров, у них были дамские сумочки, явно не принадлежащие им ...- вдруг у Жана перехватило дыхание - О Боже! А вдруг это ОНИ?!-
- Кто они!? - переспросил Себастиан
- Убийцы! -
- Убийцы? - удивленно поднял бровь хозяин мотеля, а Агата испуганно зажала свой рот ладонью.
- Уи, мсье! Те, кто убили Мартина и фрау Марту, и попытались убить мою соседку, к сожалению, я не знаю ее  имени. Вдруг это они ? Перерезали горло с целью грабежа. -
- Мадам Кюшон - перебил его холодно Себастиан.
- Простите? - оторопел Жан.
- Ее звали мадам Кюшон. Впрочем, моя жена считает, что она должна сказать вам это лично, мсье Жан - Себастиан кивнул ему, развернулся и ушел, заложив руки за спину.
- Жан - промолвила наконец Агата Крепускуль после долгой паузы - Жан, мадам Кюшон, та женщина, которую ты пытался спасти вчера ночью...-
- И спас! - вырвалось у Жана и он, не владея собой, крепко схватил Агату за маленькую прохладную руку, пальцы ее были такие тонкие и хрупкие, что казалось, кроме костей в них ничего нет.
- Нон - прошептала Агата - нон, мон шер. Она умерла... сегодня утром. Когда Олененок, наш бармен, ты помнишь Олененка? Он пришел вчера в пять утра, чтобы отдать мадам Кюшон свою кровь. После этого он прилег рядом с ней, на соседнюю кровать поспать, так как у него совершенно не было сил. И пока он спал...Кто-то пробрался в их комнату и убил мадам Кюшон. Олененок проснулся в семь утра и нашел мадам Кюшон мертвой. Совершенно. Кто-то проткнул ее тело в нескольких местах тонким предметом, врач сказала похожим на шило, и она истекла кровью. Олененок был просто в ужасе от увиденного. Он сейчас в своем номере и ни с кем не говорит. Он испытал шок.
Жан слушал и не верил своим ушам, ему казалось, что он попал в зловещий детектив, который смог бы выдумать отпетый маньяк. Зачем убивать всех этих несчастных? В чем причина?
- Так почему же вы не поймаете их? - Жан махнул рукой в сторону убежавших мошенников.
- У них женские сумки, они явно грабители, мошенники и убийцы. Отчего вы не скажите никому? -
- Это не они, мон шер. - спокойно произнесла Агата.
- Да откройте же свои глаза! Это они! - у Жана кружилась голова.
- Это не они, Жан. Во-первых, в дни убийств у этих двух есть алиби. Они практически безвылазно сидят в кафе и играют в карты. Да, возможно, они подворовывают еду у других гостей, а так же пару раз их ловили на попытке вытащить кошелек у двух дам, но эти мужчины... - Агата отчего-то улыбнулась - у них совершенно иная проблема. Просто поверь мне, Жан, это не эти несчастные. Себастиан говорил с Олененком - продолжила она совершенно другим холодным тоном - Он утверждает будто Олененок видел убийцу, но молчит и не хочет ничего рассказывать. Возможно, из-за шока, а может еще по какой-то другой причине.
- Так расспросите его! - воскликнул Жан - среди нас ходит убийца, способный прирезать просто кого угодно, любого, кто попадется на пути. Серийный маньяк, я про таких видел кучу фильмов, поверьте фрау Агата, эти люди больны и ничто их не остановит! - он снова взял Агату за руки, точно пытаясь объяснить ей, открыть ей правду - Ну хотите, я поговорю с Олененком. Он прекрасный парень, он услышит меня. может быть он не очень хочет говорить это Себастиану, все-таки, он его начальник. А я...Я попробую найти к нему подход. Ну? - Агата подняла на него свои синие глаза и он вновь точно пропал из мира. Ему нестерпимо захотелось обнять ее, прижать к себе и никуда не отпускать, из головы вылетели мысли об убийцах, смертях и всем остальном.
- Если вы желаете этого - сказала Агата неуверенно - я могу отвезти вас к Олененку.
- Уи - прошептал Жан.
Они шли рядом друг с другом молча, Агата шла чуть впереди, точно боясь оступиться она смотрела под ноги. Жан шел за ней, стараясь не смотреть ей в спину, точно прогуливался рядом, но не вместе. Он понимал, что это нелепо, но нечто сковывало его и он не мог по-другому. В конце концов, он понимал, что в случае если их поймают он не потеряет ничего, он сядет в свою машину и уедет, а Агата.. она может потерять абсолютно все.
Вдруг Жан задумался, насколько отчаянное она занимала положение, как одинока и покинута всеми была, если могла почувствовать притяжение к такому, как он. Должно быть это была ужасная жизнь, лишенная какой-либо радости. Жану стало стыдно за то, что из-за него страдает Агата, но еще больше он почувствовал как хотел бы овладеть ею. А может быть и уехать вместе с ней, забрать ее отсюда, из этого ада, из этого унылого места, полного безумных стариков и страшных убийств.
Если бы только он мог понять, что она тоже хочет уехать. Что она тоже готова сделать шаг ему навстречу.


Глава 4
Третий вечер и третья ночь
В этих раздумьях он не заметил, как они оказались на лестнице, как они медленно поднимались ступень за ступенью, уходя куда-то вверх, в темноту.
И чем выше они становились, тем быстрее начинали идти, тем сбивчивей становилось их дыхание, когда они прошли два пролета и свет коридора остался далеко внизу, они бросились бежать, перепрыгивая ступеньки, Жан схватился за перила и рванул вверх, а Агата вдруг резко остановилась, точно ожидая этого, и они столкнулись, отлетели к стене и задыхаясь от невозможности, от выливающейся откуда-то изнутри жажды, страсти... Жан прижал Агату к стене, обхватив девушку одной рукой, а другой рукой, ладонью, он сжал ее тонкую белую шею. В ушах у него шумело от бьющегося внутри сердца, Агата смотрела на него из темноты и ее белое лицо вырисовывалось ослепляющим, каким-то нереальным в этой темноте силуэтом. Жан приблизил свое лицо к ее лицу, чувствуя ее дыхание.
Она вся была холодная, как лед, но дыхание... было горячим.
- Агата... - вымолвил Жан, точно мольбу. Он сказал только это слово, не в силах даже произнести чего-то другого, ни какого либо вопроса, ни пресловутого "я люблю..." которое он говорил так часто своей жене, точно заведенная шарманка, уже давно позабыв, потеряв смысл этой фразы. Он не пытался пообещать, боясь надеяться, он только и мог, что произнести это имя, будто мантру, точно то, что бы он хотел произнести перед смертью или прыжком в бездну.
Он только и смог сказать: - Агата. -
А Агата, только и смогла ответить ему:
- Да -
Это не было вопросом. Это было ответом. Ответом на все вопросы. Жан слился с ней, одним порывом. Когда бушующий ветер срывает крышу с дома, когда идет шторм, когда рождается новая жизнь с криком, влагой и чем-то разрушающим все былое. Именно так. Разрывая тонкую черную ткань, которая расходилась, не препятствуя, не борясь, а впуская. Он вошел в Агату как был, без украс, без кривляний и не сдерживая лица или мускула. Он сминал ее руками и всем своим телом, а она растекалась под ним, становясь вокруг и всюду. Агата закрывала глаза, приоткрывая рот , она не кричала и не стонала, но из ее рта доносились шипящие тихие звуки, точно один бесконечный выдох.
Ему казалось, что они двигаются вот так, ритмично, в общем безумном такте бесконечно, что где-то там далеко он оставил свой мозг, бросил свою скрипучую музыкальную шкатулку, пустую и бесполезную, что он уже никогда не вернется к той жизни и к тем событиям, что ОН сам уже никогда не вернется, после всего, что произошло сейчас.
После того как он упал на нее без сил, обнял, собрав в руках ворохи порванной ткани, он прижался к ней всем своим телом, чувствуя ее прохладу, ее мраморную кожу, целуя ее шею и плечо, она сказала:
- Нам надо идти - так же кротко и спокойно, будто ничего и не случилось.
- Как же твое платье? - спросил он, поднимая маленький лоскуток в сжатой ладони.
- Я скажу, что шла по лестнице...и упала. Наступила на юбку. И порвала ее - просто и спокойно ответила Агата. Так отговариваются маленькие дети, сотворившие шалость.
- А где был я? - спросил Жан.
- А тебя не было - вдруг глухо и бесчувственно ответила фрау Агата. Жан осекся, неужели, ничего нет? Неужели это было мимолетное и не значащее? Ему сделалось страшно внутри, страшно и противно.
- Значит, не было - повторил он, чувствуя, что к горлу подступает ком. - Не было - снова сказал он, пробуя на вкус.
Агата стояла над ним, смотря своими синими глазами и ему показалось, что эти глаза смеются над ним.
- Кажется, ты хотел узнать кто убийца? - она показала рукой в коридор.
Жан кивнул ей и, не говоря ни слова, прошел в темноту.
В этом узком и небольшом коридоре не было ламп, под ногами шуршал ковер, на стенах висели картины или гравюры, едва различимые в полумраке.
В конце коридора справа виднелась маленькая щель внизу, очевидно дверь номера - из него сочился мерцающий слабый свет.
Жан постучал в дверь, никто не отозвался, но дверь приоткрылась немного и он решил войти. Агата не последовала за ним, она осталась стоять на лестнице, а когда Жан зашел в номер она ускользнула тенью вниз.
- Пардон...- произнес Жан, оглядываясь по сторонам.
Номер был просторный, светлый, широкие проемы соединяли три комнаты, мягкие стулья, длинный диван и низкий круглый столик на столике валялись журналы, какие-то бумаги и карандаши, а посередине стояла стеклянная банка, в которой мерцали свечи. Воздушные шторы, колыхались на ветру вдоль длинного от пола до потолка окна. На низком подоконнике сидел Олененок и смотрел в лес. Лунный свет падал на его молодое миловидное лицо заостряя черты, точно это не человек, а какая-то хищная птица.
Олененок задумчиво ковырял облупившуюся краску на подоконнике и разглядывал, как она крошится под ногтями.
- Олененок - позвал Жан.
Бармен бросил на него равнодушный взгляд и отвернулся к окну.
- Можно я подойду? - спросил Жан аккуратно - Это я - Голодный Сокол - сказал он, стараясь улыбаться.
Олененок не ответил и Сокол решил воспринять это молчание за согласие, он сел рядом с Олененком на подоконник и посмотрел в окно.
Там раскинулся бескрайний черно-синий лес, над лесом висела полная луна. Низкий плотный туман висел в полуметре от земли, застилая все вокруг. С неба крапал мелкий, едва заметный дождь. Тучи которые еще пару часов назад были далеко, уже висели над самой головой.
Жан почувствовал необыкновенное умиротворение , холодный ветер обдувал лицо и шею, дождь прибил к земле пыль и наполнил все вокруг чистым влажным воздухом.
Жан посмотрел на юного Олененка, он сидел сгорбившись, поджав под себя колени и казался сейчас испуганным ребенком.
- Знаешь, когда я был в твоем возрасте, я бы влюблен в одну девчонку, и, однажды, решив впечатлить ее, я залез на самое высокое дерево в нашем городском парке. А на дереве, я нашел гнездо с синими пестрыми яйцами, я подумал тогда, вот она удивится! Я взял несколько яиц, положил их в карман и стал спускаться вниз. А та девочка, ее звали Лола, золотые длинные кудри, курносый нос в веснушках, красивые серые глаза и  кремовое легкое платье с полупрозрачной юбкой. Когда светило солнце, сквозь эту юбку я видел очертания ее голых ног и милых белых шортиков. Это была первая любовь, понимаешь? Я стал слезать с дерева, и внезапно на меня откуда-то сверху налетела птица. Она громко стрекотала, падая на меня камнем с разных сторон, она хлопала крыльями по моему лицу, пытаясь оцарапать лицо длинными когтями. Ох, какого страху я тогда натерпелся! И пытаясь защититься от нее я стал размахивать руками и, конечно, упал. Мне было больно, обидно и жутко стыдно. Я был в ужасе от того, что Лола сейчас станет смеяться надо мной. В моем кармане к тому же треснули эти самые яйца и испачкали все мои штаны. И вот я лежал скорчившись на земле, с испачканными штанами и не мог встать. Боже, я тогда просто мечтал умереть на месте! И что ты думаешь, что сделала Лола? -
Олененок посмотрел на Жана.
- Посмеялась над вами? - пожал он плечами равнодушно.
- О,нет. В этом-то и фокус! - Сокол хлопнул парня по плечу и подмигнул - ей стало жалко меня. Я был настолько нелеп, а Лола, видимо, неуверенная в себе и вместо того, чтобы посмеяться надо мной, она побежала спасать меня. Она склонилась надо мной жутко переживая, что я разбился. И когда я поднялся с земли, она помогла мне отряхнуться и даже ничего не сказала за испачканные разбитыми яйцами штаны. В этот день мы гуляли до самого вечера, а потом, проводив ее до дома я получил первый  в жизни поцелуй. Наверное, именно тогда я понял, что можно завоевать женскую любовь собственной ничтожностью и понравиться им через жалость. Так у меня и пошло - я завоевывал женщин жалостью к себе, а они меня своей неуверенностью в себе. - Жан посмеиваясь добавил - Се ля ви.
Олененок усмехнулся.
- А что же было потом? -
- Потом? - Сокол сощурился припоминая - Уи. Потом мы расстались, спустя год нежных и бестолковых ухаживаний, и неловких признаний, она уехала в колледж, а я... я не поехал за ней. Я оставался трусом, что в конце концов, разбило ей сердце. Но в сущности, это было понятно еще в тот момент, когда я упал с дерева. Знаешь - вдруг задумался Голодный Сокол - а ведь очень многие события в жизни на самом деле заканчиваются намного раньше, чем человек может признаться себе в этом. Ты еще пытаешься получить диплом, а в итоге, никогда не работаешь по специальности. Так и с отношениями, человек, который тебя уже разлюбил, или вовсе не любил может тянуть с тобой эту лямку еще долгие годы, банально боясь признать очевидное... -
- Как и с жизнью - проговорил Олененок.
- Пардон? - не понял Сокол.
- Точно так же человек живет свою жизнь - объяснил молодой юноша - человек иногда живет из последних сил, выжимая из своей жизни все соки, а когда кончаются соки, бредя своими воспоминаниями, даже когда человек умер, он продолжает верить в то, что он жив ... - Олененок вдруг замолчал, снова пялясь в лес.
- хм....Не очень понимаю о чем ты - пробормотал Жан, ему стало не по себе от слов такого молодого, и такого проницательного еще даже не парня, а почти ребенка подростка.
- Просто я бармен - пожал плечами Олененок - Я день изо дня слушаю истории людей, которые не живут настоящим, они погружены в свои прошлые истории, в людей, которых давно потеряли, в возможности, которые давно упустили и живут, и проживают эти пустые прошедшие жизни вновь и вновь, не замечая, как прекрасно все вокруг. Знаешь, Голодный Сокол , я смертельно устал - Олененок уронил подбородок на скрещенные руки и замолчал.
- Олененок - Сокол облизал губы, почувствовав, что ему необходимо все-таки поговорить  с юношей - мсье Себастиан. Он утверждает, что ты...-
- Видел убийцу? - нехотя раскрывая рот закончил Олененок - Нон, мсье. Господин Себастиан, возможно, неплохой управленец, стремящийся к высоким идеалам, однако, психолог он хреновый. Трудно увидеть других людей, когда собственное Эго заполняет все пространство перед тобой. -
На этих словах Жан хохотнул, похлопав парня по плечу.
- Я так и думал . Не переживай, я думаю, я знаю кто эти люди. -
- Эти люди? - переспросил бармен удивленно.
- Уи. Я столкнулся сегодня с двумя очень подозрительными мужчинами, наверняка они воры. И возможно, убийцы. -
- Пардон.- сказал Олененок - Я думаю, мсье Сокол, вы ошибаетесь. Я не видел убийцу, но я почти уверен, что это женщина. -
- Женщина? - не поверил своим ушам Жан.
- Уи. Я уснул рядом с мадам Кюшон, но спал я очень чутко, потому что проснулся от странных звуков и когда проснулся увидел некий силуэт возле тела мадам Кюшон, а затем фигура быстро удалилась прочь. Мсье, она бежала по кафельному полу, громко стуча каблуками. И к тому же, я почувствовал ее аромат мсье, запах женских дорогих духов. Убийца - женщина, мсье.- глаза Олененка блестели в лунном свете, Жан видел, что он говорит правду.
Женщина.
Вдруг, Жан вскрикнул.
- Что такое? - Олененок схватил Жана за локоть, чтобы тот не вывалился из окна.
Жан вскочил на ноги и стоял покачиваясь, голова его кружилась.
- Мадам Кюшон... - прошептал он, в его глазах вновь встала картина бедной толстой женщины, которая вцепилась в свое перерезанное горло - Она видела убийцу! Когда я пытался помочь ей, ну, пытался спасти ее.. -
- Да? Что? - Олененок тоже вскочил на ноги, держа Жана за руки.
- Она сказала мне "это она!" - Сокол хлопнул себя по лбу - как я мог сразу не догадаться. Уи! Олененок! Убийца - женщина. Осталось только понять какая именно. -
- Вы хотите сказать? -
- Уи! Мы должны найти убийцу! - сказал Голодный Сокол, взбудоражено облизав губы - Мы должны найти убийцу! Ты и я! Ты бармен, я посетитель, мы должны завтра же начать поиски убийцы. Расспрашивать всех, кто здесь остановился, всех, кто здесь работает. Произошло уже три убийства! Надо обязательно узнать все подробности прошлых убийств, составить список подозреваемых, установить у кого было алиби, у кого нет...- Жан уже расхаживал по комнате размахивая руками.
- Мсье, это похоже на какой-то сраный детектив из кино, мсье - Олененок с сомнением пожал плечами.
- Уи, мой друг! Это сраный детектив, как в сраном кино! По крайней мере, у меня нет идеи лучше. У тебя есть? - ткнул он пальцем в юношу , тот отрицательно покачал. - Вот так -то. Жизнь в конце концов не так далека от кино, вернее, наоборот кино от жизни. Мы должны попробовать, мсье!- Жан прижал Олененка к себе, затем посмотрел ему в глаза.
- Ради мадам Кюшон! - сказал он Олененку и у того дрогнули губы.
- О , мсье, ради мадам Кюшон, уи. Она была очень доброй женщиной, ради нее я готов рискнуть. -
- Отлично. Так же нам надо пообщаться с полицейским, ведь его уже вызвали?-
- Уи. Он должен будет приехать сегодня.. - за окнами взвыла сирена и красно синие огоньки заплясали под потолком и исчезли.
Сокол и Олененок бросились к окну. Возле мотеля притормозил длинный черный автомобиль с мигалкой на крыше. Мигалка и желтые фары, отбрасывающие длинные лучи, погасли и из машины вышел мужчина в темном дождевике и двинулся ко входу.
- А вот и полицейский!-
- Скорее, бежим за ним. Мы должны быть в курсе всего! - Сокол рванул дверь и они побежали с Олененком вниз по лестнице, перескакивая по три ступени за раз.

Когда Голодный Сокол и Олененок оказались на первом этаже, портье уже вовсю разговаривал с полицейским. Полицейский был худым, сутулым мужчиной с очень неприметным лицом темно-серого цвета, скорее всего от природы его кожа была смуглой, но не имея доступа к солнцу, она приобрела сероватый болезненный оттенок. Темные круги под глазами и глубокие морщины лба выдавали в мужчине истинного сыщика, который дни и ночи проводит в тяжелой физической и умственной работе. У сыщика был седой ежик на голове, под дождевиком старый свитер с растянутыми рукавами и подолом, который доходил чуть ли не до колен, поверх свитера одета кобура с пистолетом, она висела на этом мужчине, как родная, точно он вот так и родился в этом свитере, с кобурой, с морщинами на лбу. Только нелепый синий дождевик портил брутальную картину следопыта со стажем.
Итальянец что-то красочно рассказывал сыщику, размахивая руками, тот безучастно кивал, записывая что-то в блокнот.
- Вот! Вот они! - возопил итальянец указывая на Сокола и Олененка - наши герои! Один, спас... почти спас мадам Кюшон , перевязав ей горло и вовремя позвав о помощи, а второй, вот этот, отдал ВСЮ СВОЮ кровь для мадам Кюшон, конечно, увы, тоже напрасно... Но они наши герои! - портье едва ли не захлопал в ладоши, но вовремя остановил себя.
- Мсье Жан Жак? - спросил мужчина и кивнул Соколу.
Сокол стоял как вкопанный, рассматривая следопыта с неподдельным восхищением. Он не понял, что обращаются к нему, его имя, написанное в паспорте, звучало таким инородным из уст этого серьезного мужчины.
Вдруг Сокол подумал, что его имя - Жан Жак - исчезло вместе с уничтоженным паспортом, оно лежит сейчас изрезанное и искромсанное на дне колбы в копировальной, и уже никто не сможет его склеить или восстановить. Буквы этого имени рассыпались на мелкие кусочки, где-то застряла половинка буквы "А", где-то изуродованная перекошенная "К", а буква "Ж" наверное, превратилась в таракана и бегает где-нибудь по коридорам мотеля, противно шевеля своими усиками.
- Мсье! - окрикнул его портье, а Олененок подтолкнул локтем.
- А! Пардон , я задумался, простите меня. - Сокол подошел к сыщику и протянул руку для рукопожатия. Как и полагалось, рукопожатие сыщика было твердым, но не чересчур властным, нормальное рукопожатие нормального мужчины, только, немного влажное.
- Боже - вырвалось у Сокола
- Простите? - нахмурил сыщик и без того хмурый лоб
- Я вдруг подумал, что если бы мы с вами соревновались в мужественности, вы бы , несомненно, заняли первое место, а я...я бы наверное место главной черлидерши - Сокол изобразил пару нелепых па, тряся в воздухе несуществующими помпонами.
- Простите?! - морщины на лбу сыщика удивленно поползли вверх, он глянул на портье, как бы спрашивая глазами "в порядке ли этот человек?" портье сделал кивок, хотя немного и замешкался.
- Извините, господин Серур - Олененок так же пожал руку сыщику - Мсье... Голодный Сокол, очень устал за эти дни, он приехал буквально пару дней назад и еще...не привык к нашей суматошной жизни.
Сыщик добродушно улыбнулся Олененку, даже нечто отеческое блеснуло в его глазах
- Ес оф коз - сказал он со странным акцентом - Итак, господин портье сказал мне, что и вы мсье....Голодный Сокол - сыщик снова бросил недвусмысленный взгляд на портье и тот отчего-то снова кивнул ему, уже более уверенно - и вы, Олененок, стали свидетелями убийства. Причем вы, мсье Сокол, так сказать присутствовали при начале, а вы, Олененок, в конце...- сыщик усмехнулся и Жан сглотнул подступивший ком к горлу, он понял, насколько цинично звучала эта шутка и что, видимо, таких шуток еще будет много.
- Нон - запротестовал он, взмахнув руками - я не присутствовал. Я пришел когда мадам Кюшон практически умерла! Вернее, у нее кровь хлестала из горла и я как мог... попытался ее спасти.
- И никаких шумов, звуков, подозрительных людей? - спросил сыщик
- Нон. - замотал Сокол головой - Хотя... было кое что, но я тогда спал и не уверен, что... -
- Вы что-то слышали? Кого-то видели? -
- Уи - ответил Голодный Сокол помявшись - сначала ночью, где-то часов...не знаю, я не следил в тот день за временем... но это была уже ночь...я - что-то блеснуло в проеме входной двери и отвлекло Сокола от рассказа.
- Простите? - отвлек его сыщик.
- Там...гроза? - Жан обратил внимание на грозу и быстро подбежал к дверям, за стеклом бушевала гроза, молнии, лился сильный дождь, деревья в лесу стали клониться, и листья их трепетали. - Какая сильная...- пробормотал Сокол и вдруг почувствовал нутром , будто он что-то забыл, будто что-то должно было случиться.
- У меня дурное предчувствие - сказал он, взявшись за живот, который вдруг сильно заныл - Простите - он вздрогнул когда раздался гром и снова сверкнуло, и уже был отчетливо слышен сильный вой ветра, вдруг он подумал об Агате "надеюсь, она в мотеле, а не на улице"
- Мсье, извините, но мне надо задать вам пару вопросов - сыщик постучал карандашом по блокноту и смотрел на Сокола с подозрением прищурив один глаз.
- Простите еще раз - Сокол вернулся к стойке - Так вот...я видел мадам Кюшон с мужчиной, той ночью.
- Нет !- вдруг вырвалось у Олененка, и в глазах его мелькнул странный огонек. Жан обратил на это внимание и удивился такой реакции, однако, заметил это не он один, сыщик, все так же прищуривая один глаз, что-то быстро черкнул в блокноте и сказал - Продолжайте мсье.-
- Да. Она была с мужчиной - краем глаза Сокол увидел, как Олененок сжал челюсти и стал смотреть себе под ноги, скрестив руки на груди, какой плохой знак.
Он что-то чувствовал к этой женщине. Только вот что ? Привязанность? Интересно, почему он вызвался отдать ей свою кровь?
- Мсье - вернул его обратно на землю сыщик
- Да. Она была с мужчиной, потом, этот мужчина ушел.
- Вы его знаете?
-Кого?
-Мужчину.
- А...да.. То есть, нет. Я видел его- Жан снова посмотрел на Олененка. - Это один из служащих отеля, такой молодой симпатичный мужчина. - на этих словах Олененок резко поднял голову и посмотрел Соколу в глаза и в них явно читались нотки ревности. Удивительно! Ревность у молодого совсем еще мальчишки к толстой, старой тетке!
- Но если надо - быстро продолжил Сокол, пытаясь отвлечь сыщика, который тоже уставился на юношу, на себя - Я смогу его узнать, опознать. Но я думаю, что это не он убийца. Так как потом, он ушел, а я уснул, и сквозь сон, я слышал стук в ее дверь и голос мадам Кюшон...она сказала "о! это вы!" -
- Ну так это мог быть тот же самый мужчина - проговорил сыщик.
- Нет. - перебил его Сокол - видите ли, ее голос, он был разочарован. Очевидно, она ждала, что вернулся он, но по голосу "О! это вы!" я слышал разочарование, а потом... потом я провалился в сон и проснулся уже от стука.
- Стука? -
- Да. Мадам Кюшон...-Соколу было неудобно рассказывать подробности при Олененке, теперь он боялся задеть его чувства еще больше.
- Что мадам Кюшон - с нажимом спросил сыщик, которому явно надоело выдавливать по капле из Сокола его нелепый рассказ, в котором и не было никакой важной информации.
- Она не могла говорить, кричать, так как ей перерезали горло и она стучала ногой в стенку. И я пришел. На этот стук. И дальше вы уже знаете. - пролепетал он.
Портье закивал под пристальным взором господина Серура, мол, так и было.
- Окей - сказал сыщик, перелистывая свой блокнот - теперь ты, Олененок. Я хотел бы сказать, мне очень жаль. - с этими словами он положил руку на плечо юноши и похлопал - мы все.. очень соболезнуем твоей утрате. - итальянец закивал, прижимая пухлую ладонь к груди.
- О чем они говорят? - не выдержал Сокол и посмотрел Олененку в глаза.
Олененок отвел взгляд, затем посмотрел на сыщика, на портье, потом снова на Сокола и уже хотел было что-то сказать...
Откуда-то с улицы послышался треск, вой чего-то неживого и сильный грохот. Точно что-то тяжелое упало вниз. И тут же взвыла сигнализация.
Все трое стояли в недоумении, точно их парализовало. У Голодного Сокола мелькнула какая-то странная картинка перед глазами, точно какой-то протяжный жуткий звук, будто сирена и он вновь, точно наяву, увидел свои руки по локоть в крови, свою изорванную рубашку, и видение испарилось.
А он уже бежал по лужам, вокруг дома, вода залила его ботинки, носки, униформу по колено. Пока он бежал к своему автомобилю, он уже видел, что случилось, чувствовал, но ему нужно было убедиться.
Когда она очутился на специальной стоянке для важных гостей, где стояло всего три машины - старенькая зеленая низкая легковушка, напоминающая что-то из шестидесятых, она видимо, принадлежала портье, вторая машина приземистая, длинная, грязно серого цвета бентли, но тоже довольно давнего года выпуска - машина Себастиана и машина Сокола. Вернее то, что от нее осталось.
По стечению обстоятельств, портье, поставивший машину Сокола, из лучших сердечных побуждений под старую сосну, предрек ее кончину - сосну сорвало сильным порывом ветра и она упала прямо на крышу новехонького красивого BMW последнего выпуска.
Автомобиль продавленный буквально пополам стоял посреди стоянки истошно вопя, сигнализация визжала и гавкала, фары сверкали, точно в предсмертных конвульсиях, из под капота пошел дым.
Следом за Соколом прибежал запыхавшийся портье, он направил на умирающую машину ключ, точно на лошадь со сбитым коленом направляют ружье, чтобы застрелить, портье щелкнул пультом на ключе, выключая сигнализацию, и машина замерла, растерзанная стихией и покинутая хозяином.
Сокол присел на корточки, схватившись за свою кучерявую голову пальцами.
- Ни паспорта - бормотал он - Ни машины, ни имени...кто я? Кто я такой? Что я здесь делаю? Как я здесь оказался? - Голодный Сокол сидел так очень долго, он все повторял и повторял эти слова, как заведенный и не мог прийти в себя, дождь хлестал его по лицу, по спине, а он пялился себе под ноги и никак не мог прогнать навязчивые мысли в голове, точно кто-то насильно заставлял его говорить  и говорить "кто я? Зачем я?" ему показалось, что он крыса, которая бежит по лабиринту слов, спотыкаясь и наваливаясь на бесконечные повороты и тупики, крыса бежала и не могла найти выхода.
- Мсье..- губы портье дрожали - мсье, простите меня. Пойдемте мсье - итальянец звал Сокола, но тот не отзывался. Тогда итальянец с силой поднял и повел его, обняв за плечи и поглаживая по спине.
Он вел его по коридору, потом по лестнице, затем, зашел с ним в тот самый номер, в котором недавно сидел Олененок, и уложил мокрого, бредящего человека на кровать, он снял с него брюки, кофту, завернул, точно ребенка, в одеяло, закрыл окно и вышел из номера , прикрыв за собою дверь.
Голодный Сокол уснул.
***
Во сне он видел будто бы цирковое представление. Публика сидела вокруг арены, а он сидел в первом ряду, совсем близко.
На арене цирка стояло четыре табурета, на которых сидели четыре тигра, тигры лениво помахивали хвостами и пялились на публику. Раздались звуки фанфар, и на арену вышел Себастиан в ярко красном комзоле, в высоком цилиндре с красной розой. В руках у Себастиана был хлыст.
Он важно и спокойно расхаживал по арене, приветствуя публику, затем он щелкнул хлыстом и перед каждым из тигров появилось кольцо, которое загорелось пламенем. Тигры послушно прыгнули через кольца на соседние табуреты, перед ними снова появились кольца, но теперь немного уже, снова щелчок хлыста и прыжок, публика зааплодировала и один тигр сошел с табурета и медленно ушел за кулисы. Тигров осталось три, снова щелчок хлыста и новые кольца, и снова значительно уже чем предыдущие, едва ли тигры могут...но они легко и синхронно прыгнули и вновь один тигр сошел с дистанции и их осталось двое.
Два тигра сидели друг напротив друга невозмутимые, величественные. Щелкнул хлыст и пред ними оказались кольца, прыжок - симметричный слаженный, снова щелчок, снова прыжок, еще и еще, скорость стала такой, что оба тигра слились в одну бесконечную полосу, похожую на восьмерку. Эта восьмерка неслась и неслась на месте, тигры перепрыгивали с табурета на табурет, а Себастиан взмахивал своим хлыстом, точно заведенный.
Вдруг музыка остановилась и тигры вновь очутились на своих местах. Свет стал приглушенным, арена погрузилась во мрак.
Щелкнул хлыст особенно пронзительно, разносясь эхом под куполом цирка. Перед тиграми оказались кольца, настолько маленькие, что едва бы сам Сокол в них пролез. Одно кольцо вспыхнуло пламенем, а второе покрылось льдом. Лед сиял в свете софит, точно какое-то древнее волшебство.
Тигры привстали на своих табуретах, напряженно дергая хвостами, они стали переминаться на лапах перед сложным, вернее, невозможным прыжком.
Щелкнул хлыст и первый тигр рванулся к ледяному кольцу и оказался на другой стороне, стряхивая со своей шерсти льдинки. Ему прыжок дался очень нелегко, он прихрамывал на одну лапу, кое где шерсть была содрана до мяса и покрыта коркой льда.
Под рев и аплодисменты зала Себастиан, победно улыбаясь, проводил тигра за кулисы.
Затем настала очередь второго тигра. Тигр не решался прыгать, кольцо пылало высоким пламенем, тигр прижал уши от страха, но Себастиан ударил хлыстом.
- Нет! Нет! - Сокол вскочил со своего места вытягивая руки вперед, но тигр прыгнул.
Он прыгнул и в эту же секунду взвыл и заметался, застряв в кольце пламени. Достаточно было нескольких мгновений чтобы вся величественная кошка пылала огнем, животное ревело, извивалось и полыхало, точно черная головешка.
Люди сидящие в зале, молча смотрели на происходящее, никто не шевелился, не пытался прийти на помощь. Дрессировщик Себастиан стоял, равнодушно глядя поверх голов.
 - Остановите это! Прекратите! - Сокол выпрыгнул на арену, но было уже поздно, кольцо потухло и в нем свисало безжизненное изуродованное черное тело.
- Остановите! - кричал Сокол и вдруг оказался посреди стоянки . Лил дождь, выла сигнализация, его разбитая, раздавленная сосной машина смотрела на него мигающими фарами. Сокол огляделся и услышал откуда-то сверху странный квакающий звук.
Он не сразу понял, что это. Но , когда поднял голову посмотреть, в окне мотеля он увидел фигуру в грязной оранжевой майке. Это был тот китайский мастер ... и он смеялся. Смеялся над ним во весь голос. Азиат тыкал пальцем в его машину, потом в него и громко хохотал , держась за живот. Хохотал, как хохочет ребенок открыто и до слез, едва задыхаясь.
Сокол посмотрел на него в недоумении и злобно крикнул
- Эй! Ты чего смеешься!? Ты смеешься надо мной? Зачем ты смеешься? - он стал грозить мастеру кулаком, а тот смеялся пуще прежнего, хлопая себя то по животу, то по подоконнику окна.
- Перестань! Перестань смеяться надо мной! - возмущенно кричал Сокол, топая ногами по лужам, - перестань! -
***
- перестань...не смейся - стонал молодой человек, лежа в своей постели.
Кто-то трогал его за лоб.
- У него температура! Анна, принеси воды и компрессов - сказал знакомый голос.
- Уи, Агата, сейчас - ответил другой голос, который тоже показался знакомым.
И все снова померкло и затихло.