Мотель крепускуль глава 7-8

Глава 7
Анна и разбитое зеркало.
- Кхм-кхм, мсье Жан Жаак - протянул весёлый голос и из темноты к нему вышла Анна. Жан похолодел и будто ребёнок, который пытается спрятаться от монстра, натянул на себя одеяло чуть ли не до носа.
- Мсье, Жан Жак я принесла вам суп и картошку фри. Оленёнок сказал мне, что вы её жуть как любите! Я... - затараторила болтливая девушка с изуродованным лицом.
-Прошу вас! - голос Жана сипел и он откашлялся, выпятив перед собой свою руку, пытаясь прогнать Анну, будто она видение.
- Прошу вас - чуть увереннее произнёс он - Я прошу, чтобы вы ушли.
Анна удивленно подняла одну бровь, ведь второй у неё не было, эту бровь как и половину её лица съел страшный пожар в юности. Роковой пожар, который, видимо, унёс и её ментальное здоровье.
- Что случилось, мсье? - обижено протянула Анна, выпятив пухлую губку - Я что-то сделала не так? Я напугала вас снова? Да? - она улыбнулась ему, точно ребёнок.
У мужчины подступил комок к горлу и он не мог вымолвить ни слова. Между тем Анна - убийца приближалась к нему семенящими шагами, болтая без умолку что-то про кухню, про Оленёнка и про сегодняшнюю суету. В руках она несла поднос с едой и высокой кружкой пива. Она поставила поднос на тумбу рядом с кроватью и заулыбалась, подсев к нему на постель. Свет луны падал на здоровую половину лица, когда как изуродованная была почти в тени. На секунду перед Соколом возникла практически идеальная сестра-близняшка его Агаты. Красивая, с тонкими чертами, синими глазами девушка. Но тут же этот образ растаял, когда Анна протянула к нему свою руку, чтобы потрогать лоб и он увидел всё в тех же бледно-синих лунных бликах огромные кривые шрамы от ожогов на её пальцах и предплечьях. Два пальца на руке были скрючены, как у ссохшегося мертвеца и Жан, не выдержав, вскрикнул от страха и вскочил с постели.
- Что с вами, мсье, вы такой бледный. - пролепетала Анна
- Уйди отсюда ! - почти взвизгнул Жан.
- Простите? - повысила тон Анна, вставая с его постели, она нахмурилась и её пухлые губки превратились в сжатый злобный рот.
- Я знаю, кто ты! - выпалил Жан, его глаза бегали вокруг, ища какой-то защиты, он двумя прыжками оказался возле камина и схватил стоящую там кочергу и уставил её на Анну.
- Мсье, вы спятили? - всё еще пытаясь улыбнуться спросила Анна, она совсем его не боялась, идя в его сторону, она пыталась успокоить его помахивая ладонями, точно пытаясь потушить свечку, спрыгнувшую с подсвечника на стол с бумагой.
Сокол взмахну кочергой, пытаясь отогнать её от себя и послышался звон и треск. Он задел висящее на стене зеркало, оно разлетелось упало на пол и треснуло, осыпаясь осколками, точно слезами. Один из осколков упал рядом с ним и он увидел в этом осколке своё перепуганное бледное лицо.
- Ты спятил, Жан?! - голос её вдруг прозвучал отрезвляюще, строго, точно это не Анна, а мать ругала его в детстве.
Именно такой фразой. Он вдруг рухнул в свои воспоминания. Мама стояла перед ним живая, ещё молодая, но уже немного пополневшая и распустившаяся женщина, от которой сорокалетний муж сбежал к молодой любовнице. Мама носила красный фартук с подсолнухами Ван Гога. Черные густые волосы туго завязанные на затылке бубликом, в ушах висели круглые серьги с гранатами, которые оттягивали её мочки ушей. Серьезные карии глаза с веером морщинок у глаз и большой нос с горбинкой, который заполучил по наследству и Жан.
- Ты спятил, Жан!? - воскликнула она, стоя вот так, на кухне, руки в бока. На столе застеленном уродливой белой клеёнчатой скатертью лежал его раскрытый табель с оценками. Сплошные двойки и единицы.
- Сколько ты прогуливал? - спросила она сразу в лоб, не пытаясь обойти или дать что-либо объяснить.
- Мааама - жалобно застонал десятилетний щупленький кучерявый мальчик. На его горбатом большом носу сидели большие очки с толстыми линзами. Это был Жан Жак. Тот Жан Жак, что через пару недель найдёт пёстрые синие яйца в гнезде и получит первый поцелуй от Лолы. Тот Жан, что ещё немного погодя кое-как закончит школу и сбежит из дома, чтобы отправиться в Париж и увязнет на несколько лет с бродячими художниками, музыкантами и пьяницами, в попытках привлечь внимание отца. Отцовское внимание, конечно, будет привлечено и под возмущённый вопль мамы из телефона "Ты спятил, Жан!!?" он поедет скорым поездом до _____ и поступит в университет. Отучится без особого желания и отец возьмёт его в свою фирму на начальную должность помощника-специалиста. Никто не будет сомневаться в его успехе и карьере. Жан не станет прикладывать усилий ни в чем и многое будет даваться ему легко. "Ты спятил, Жан? - уже в который раз спросит его совсем седая мама, ещё спустя десять лет, когда он объявит ей, что собирается жениться на Адэль.
- Она курица без мозгов, чьи прелести наблюдает пол интернета без рекламы и регистрации! - отчитает она его, чем кольнёт в самое больное. Ведь Жан сам втайне не мог смириться с карьерой своей невесты и надеялся, что женившись, исправит её взгляды. Возможно, они заведут детей и станут настоящей семьёй.
- Эта девочка без рода и племени! - будет причитать его мама за день до свадьбы - Где её отец? Скажи мне на милость! Сирота и беспризорница! -
- Она не сирота! - возмутится Жан, цепляя на свой свадебный пиджак бутоньерку - У неё есть мама, между прочим, очень интеллигентная женщина, учитель. Да, одинокая, но не пропащая! -
- Помяни мои слова, сынок - въедливо сказала мама - Ты спятишь с этой девчонкой окончательно, если скажешь ей сегодня "УИ".
- Уи! - разозлился Жан Жак - уи и еще раз уи! Мама! Как тебе не стыдно, в конце концов! Сегодня праздник у твоего любимого сына! Порадуйся за меня хоть немного! -
- Она сведёт тебя в могилу! - гнула свою линию мама. А затем, тихо вздохнув, опустилась на стул. - Прости меня, сын. Мон шер. Сама не знаю отчего. Но я чувствую... Чувствую что-то неладное в этой девчонке. Ты говоришь, у тебя сегодня свадьба. А моё сердце говорит мне, будто твои похороны. -
- Ах, мама! - Жан Жак обнял свою мать, хотя внутри у него засела обида - Перестань говорить такие страшные, неприятные вещи.
-Я прошу тебя, сын - она крепко притянула его к себе и прошептала ему почти с мольбой - не торопитесь заводить детей. Уи? - с надеждой посмотрела она на него.
- Уи - повторил он за ней и внутри у него стало холодно и как-то жутко.
Голодный Сокол оглянулся вокруг. Он увидел в своей руке кочергу, а перед ним стоящую Анну странно и с надеждой улыбающуюся.
- Уи? - повторила она - Убери кочергу, Жан. Прошу тебя. - сказала она и Жан Жак вздрогнул.
- Уи - повторил он и поставил кочергу на место. Потом он почувствовал всю нелепость ситуации. Анна не казалась ему теперь убийцей. Ему стало стыдно.
- Прости. - прошептал он - прости меня, Анна. Но я совершенно не знаю, что делать. Что думать - бормотал он, пока Анна подходила к нему ближе и кивала. Она проводила его до кровати, где они сели и замолчали вместе. Они промолчали так долго. Жан Жак перебирал в голове все свои воспоминания, убийства и разговоры, какие мог вспомнить. Анна сидела рядом и гладила его по спине тёплой рукой.
- Это так странно - проговорил он снова - Я просто не понимаю. Это место, этот мотель. Ты и Агата. Я не могу понять кому верить. Не могу найти выход. Не могу даже уехать отсюда. А там.. дома - он оборвал свой разговор и замолчал, почувствовал как печаль подступает к нему. Ему вдруг захотелось плакать.
- Что дома? - вдруг спросила его Анна. Она, кажется, была первой кто вообще спросил его об этом. Как будто все остальные намеренно не спрашивали его, не интересовались. Будто все вокруг пытались оставить его здесь, обмануть, заколдовать.
- Дома. - проговорил он горько - Дома моя жена. Адэль. Я. Я очень скучаю по ней - чем больше он говорил тем бездоннее становилась его печаль, превращаясь в ощущение настоящего горя. Утраты. Точно он уже никогда не сможет увидеть её.
Он вдруг стал рассказывать Анне обо всём. Память распахнула в его голове, как какое-то окно в другой, утерянный разноцветный мир. Он точно Алиса делился воспоминаниями о стране чудес. Теперь и здесь его прошлая жизнь казалась ему яркой, но нелепой, нереальной. Краски обрели сочные, тёплые цвета, хотя тогда и там ему так не казалось. Как с тем походом в горы на медовый месяц, как с историей про гнездо и поцелуй Лолы, тогда (он точно знал это) он чувствовал только жуткий стыд и ужас, что Лола будет смеяться над ним и всё никак потом не мог уснуть. А сейчас он помнил её волосы, её запах и поцелуй, точно в кино.
Он рассказал Анне о своём детстве и матери. О каких-то внезапно всплывающих коротких обрывках юности в университете, о посиделках с друзьями художниками, о пьянках, где он мог уснуть с кем угодно и где угодно. Он смеялся до слёз, когда вспоминал, как их сокурсница, самая разнузданная в плане секса и похождений девица, напилась так, что уснула сидя на унитазе, а на утро застряла в нём и её вызволяли друзья, конечно же, перед этим нарисовав на её лице большой пенис несмывающимися чернилами. Жан смеялся, схватившись за живот. Хотя в то же время он помнил, что тогда, он ещё месяц стыдился общества этой девицы и компании друзей, сторонился их и всячески избегал встреч, отчего те обиделись на него. Анна смеялась вместе с ним, хлопая себя ладонями по ляжкам. Жан не заметил как стал пить пиво из принесённого ею стакана и его повествование становилось всё красочнее, всё громче.
Он рассказывал уже моменты со свадьбы своего лучшего друга, когда у его невесты загорелась фата на церемонии и её отец, сидящий в кресле каталке после инсульта внезапно вскочил и закричал "дева Мария! Прибейте её кто-нибудь!" имея в виду, конечно, фату, но это было так уморительно. История обошлась счастливым финалом - друг развёлся с этой девушкой через пару месяцев, а потом ещё пять лет выплачивал кредит, который взял, чтобы оплатить эту погорелую свадьбу.
- Погорелую свадьбу ! - прыснула Анна и Жан обескураженный её лёгкостью и прямотой тоже захохотал во весь голос.
- Боже - проговорил он, утирая слёзы брызнувшие из глаз - Боже, до чего же жизнь весёлая штука, когда смотришь на неё со стороны -
- Да, действительно - проговорил кто-то за его спиной. Сокол обернулся и увидел в дверях Агату и Себастиана.
- Агата - пробормотал Сокол и сел на кровать рядом с помрачневшей Анной.
- Анна - сказала Агата, устремив свой синий взгляд на сестру. Анна молча выпрямилась на кровати, но не ответила.
Себастиан и Агата продвинулись по комнате, точно тени. Себастиан стал прохаживаться по комнате, осматривая её с присущей ему брезгливостью, он попробовал пальцем пару книжных полок, проверяя на наличие пыли, затем остановился возле кресла и сел в него, оглядывая всех присущих с интересом. Казалось, он пришел просто так, без надобности и хочет просто наблюдать за происходящим.
- Анна - повторила Агата, сделав шаг к сестре - Ты ... - её голос казался строгим и властным - Ты нарушаешь все правила. - Агата точно подбирала слова, бросая взгляд на Жана, точно на чужого и незнакомого человека.
От этого её взгляда молодому человеку снова стало гадко и пусто на душе, как тогда на лестнице. Он чувствовал себя маленьким одураченным мальчишкой, которого не берут играть с собой взрослые.
- Я делаю, что хочу - пожала плечами Анна и отвернулась к окну, скрестив руки на груди - Ты прекрасно знаешь, Агата - имя сестры она произнесла выделяя каждую гласную с каким-то отвращением в голосе - Ты прекрасно знаешь, что я не подчиняюсь правилам. Я делаю, что хочу, как хочу. В это и есть... И есть всё моё существо - из её губ вырвался смешок и она замолчала.
- Нет, Анна, все мы должны держаться уговора. - надавливая на каждое слово прочеканила Агата - Мы дали слово.
- Дали слово?! - вдруг взбесилась Анна, она вскочила с кровати, сжав кулаки покрытые шрамами и потрясла ими в воздухе - Кому это МЫ дали слово? Никаких МЫ нет, Анна! Есть только ваши дела с Себастианом и Оленёнком - она вдруг замерла, закрыв рот рукой, будто сказала что-то лишнее.
Жан ахнул. Всё-таки он был прав! И Оленёнок, и Себастиан, и все рабочие в этом мотеле - все они в сговоре! Они убивают бедных стариков, равнодушно, безжалостно и ужасно.
- Подождите... - пробормотал Жан и взгляд его судорожно бегал с лица на лицо - Это значит. Это значит, что ты...- он посмотрел на Агату с изумлением.
Его взгляд встретили холодные синие глаза с длинными черными ресницами. В них не было прежней нежности, искры. В них не было ничего, даже жизни.
- Ты это сделала? - шепотом произнёс Жан.
Агата молча смотрела на него.
- Ты убила мадам Кюшон? - спросил он, пытаясь сдержать свой дрогнувший голос.
- Убила? - Агата приподняла одну бровь с удивлением, потом переглянулась с Себастианом и странно улыбнулась, ледяной пугающей улыбкой - Жан, ты так ничего и не понял.
Она сделала шаг к нему и в окно влетел звон колокола. Сокол встал с постели и попятился боком вдоль стены, в сторону двери, Агата не препятствовала ему, она с усмешкой смотрела как он убегает из комнаты.
- Куда вы, мсье Голодный Сокол? - крикнул ему в спину Себастиан.
Жан слышал его смех, громкий, раскатистый. Этот смех слился со звоном колокола и гнал молодого человека вниз по лестнице.
Колокол звенел уже в пятый раз, когда Жан распахнул дверь на крыльцо и выбежал на улицу.
Он должен бежать! Немедленно бежать прочь отсюда! Он выбежал на площадку для барбекю, где как обычно сидели старики вокруг огня. На этот раз там чего-то не хватало. Вернее, кого-то.
- Старик - пролепетал Жан. На месте не было того сумасбродного старика, который всегда ругался на всё вокруг и пил из фляжки. Где же он? По спине пробежали мурашки. Он кинулся обратно в мотель.
- Портье! Портье! - кричал Жан, стуча по стойке и звякая в круглый звонок.
- Уи мсье? - портье выполз из своей комнатки заспанный, с кругами под глазами.
- Скорее, портье! В каком номере живет пожилой мсье , он всегда сидел у огня. Помните? Он еще бранил вас Антихристом! Ну?!- Жан схватил портье за плечо, перевалившись через стойку.
- А мсье Андрэ. Чудесный старик. - портье пожевал губы, с подозрением уставившись на Сокола - Зачем он вам? -
- Ну же! Прошу вас! Это дело жизни и смерти! - взмолился Жан, он чувствовал , что время уходит, что еще пару минут промедлений и он опоздает.
Звон колокола на улице замолк, принося тяжёлую пугающую тишину.
- Уи, мсье. Это вы сказали очень забавно - дело жизни и смерти - неопределённо хохотнул портье - Номер 125, это слева по коридору, мсье...- пробормотал он.
Жан кинулся по коридору.
- Но он не любит, когда его так тревожат по ночам! - крикнул итальянец вдогонку.
Жан бежал, как мог быстро. Мимо промелькнул целый ряд номеров и вот в самом конце, в темноте, куда почти не доходил свет он увидел дверь с номером 125.

Глава 8
Сёстры

Пока молодой человек бежал по улице, метался точно заяц, попавший в западню, он не видел и не знал, что сверху на него кто-то пристально смотрит. Их было трое. Мужчина в тёмном костюме и две женщины похожие друг на друга. Только у одной лицо было наполовину съедено старыми ожогами и пятнами, а у другой лицо было идеально ровное, гладкое, но бледное.
Они смотрели на мужчину сквозь узкое высокое окно в маленькой башенке с остроконечной серой крышей, которая находилась на самом верху мотеля.
- Анна - сказал Себастиан, не отрывая взгляда от мужчины внизу - Передай Оленёнку, что всё скоро завершится, пусть он поднимется ко мне.
Девушка с изуродованным лицом кивнула и ушла.
- Агата - обратился Себастиан ко второй девушке - Время пришло.
Вторая девушка опустила свои синие глаза, спрятав их за тонкими веками и вздохнула, точно с сожалением. Она кивнула и тоже скрылась в темноте.
Себастиан наблюдал, как мужчина кинулся обратно к двери мотеля и снова повторил почти шепотом
- Время пришло -
Агата не шла, и не бежала, по тёмному узкому  коридору, но движения её были плавными, неуловимыми, точно замершая фигура, она всё-таки перемещалась так быстро, что за пару секунд она уже оказалась на втором пролёте лестницы. Черное  платье её колыхалось и складки закручивались вокруг ног, точно это были не ноги, а щупальца какого-нибудь осьминога. Бледные голые до самого плеча руки казались длинными и молочно-белыми, пальцы хватались за перила с такой силой, что те жалобно стонали и хрустели. Темная фигура девушки казалось не делает шагов, как человек, а стекает вниз по спирали, точно призрак. Еще секунда и она оказалась в самом низу. Она увидела бегущего впереди мужчину в светлом, это был Жан Жак. Он бежал в другом конце коридора к номеру 125. Туда же направлялась и Агата. Она сделала несколько шагов, но за эти несколько шагов преодолела больше половины коридора, её лицо вытягивалось, а синие глаза становились как чёрные матовые стёкла, возможно, это была лишь игра света и тени, но в мерцающих лампах виделись острые жуткие черты, колыхающиеся складки платья, которые поднимались вверх и опадали вниз, будто тело девушки было не в воздухе, а под водой.
Агата молча наблюдала, как мужчина застыл возле двери номера, а спустя мгновение стал тарабанить в неё и что-то выкрикивать. Агата приблизилась к стене коридора, дотронувшись до неё своими белыми длинными пальцами и стена вдруг, точно живая отклонилась в сторону и пошла волной, будто Агата меняла пространство вокруг.
Волна в стене докатилась до двери с номером 125 вогнулась а потом резко выгнулась вперёд толкнув мужчину в лицо и отбросив его в соседнюю стенку. Мужчина ударился затылком, вскрикнул и упал на ковёр.
Тем временем Агата стояла уже рядом с ним, глядя на него сверху вниз своими чёрными нечеловеческими глазами. Она не слышала что он стонал и говорил, только увидела его испуганный взгляд, она могла прочитать по его губам своё имя "А-га-та".
Девушка склонилась над молодым мужчиной и протянула к нему свою длинную ледяную руку. Её тонкие, но удивительно сильные белые пальцы сомкнулись на его горячей мокрой шее, под кожей она почувствовала как бьётся его сердце, как кровь несётся из клапанов и ударят своим напором по артериям, рождая учащённый пульс. Пульс загнанного глупого зверька в лабиринте. Агата удивлённо отметила про себя "как это было возможно? - пронеслось в её голове. С пола на неё смотрел жалкий мокрый перепуганный мальчишка, он держался за свою кучерявую голову и всхлипывал "Агата, не надо, Агата, что происходит".
- А ты как думаешь? - зловеще прошептала Агата, её рот, как и всё лицо вытянулся и стал непомерно большой узкой щелью, сквозь которую можно было увидеть ряды мелких острых зубов, точно у хищной рыбы, зубы эти плотно сидели в тёмных, почти чёрных дёснах и тонкая вязкая слюна капала наружу из уголков жуткого рта.
Она лёгким движением, точно котёнка, подняла Жана за горло вверх, высоко над собой, так, что его голова упёрлась в темный грязный потолок с паутиной, а ноги повисли без движения вниз. Она на секунду заглянула в его глаза, в которых зрачки превратились в едва различимые точки, и отбросила в сторону.
Жан полетел кубарем по ковру ударившись еще раз о стену и обмяк, затем спустя время он закашлялся и открыл глаза, как утопающий, которого волна выкинула на берег. Он встал на четвереньки тряся головой и кашляя.
Тем временем Агата повернулась к двери и направила на неё свою ладонь, замок в двери послушно щёлкнул и дверь открылась.
Агата проплыла внутрь номера.
Жан, задыхаясь, пополз за ней. Он чувствовал, что должен спасти старика во что бы то ни стало. В его мозгу пребывающем в глубоком шоке не было ни одного вопроса или намека на удивление. Где-то там, на самой крайней полосе сознания, точно на горизонте, была мысль о нереальности, сюрреалистичности происходящего, но в данную секунду Жаном управлял животный страх и нестерпимое желание увидеть всё собственными глазами, попытаться сделать хоть что-то, чтобы остановить то, что происходит.
Когда Жан наконец встал во весь рост у порога номера, опершись боком о его проём, он видел маленькую тёмную комнатку, у самого окна на столике стояла лампа, которая светила мягким жёлтым светом. За столиком сидел старик, он не был закутан одеялами как прежде, сидел он, выпрямив спину, и его седой затылок смотрел на Жана, а лицо было обращено в угол окна, где стояла Агата. Она стояла там совсем как обычно, скрестив руки на груди, белые тонкие руки, шея, синие спокойные глаза. Она что-то говорила старику, но старик отвечал коротко, так же дерзко и язвительно.
До Сокола долетели слова Агаты
- Она не нашла тебя - спокойные и тихие слова, от которых Соколу стало больно в груди, тоскливо и тяжело.
- Вы не дали ей времени! - резко отрезал старик, голос его был на удивление сильным, звучным.
Жан сощурил глаза и увидел, что фигура старика и его лицо совсем не походили на стариковские. На нем была одета военная старая форма, а стриженый затылок, который казался седым теперь стал тёмно-каштановым, даже плечи будто за секунду выправились и сделались шире, чем при первом взгляде Жана.
- У нас был уговор, Андрэ. - твёрдо сказал Агата и двинулась в сторону мужчины. Мужчина оставался неподвижным на своём месте, но кулаки его инстинктивно сжались и желваки на челюсти заходили вперёд назад.
- Вы не выполнили свой уговор ! - продолжал протестовать он, но Агата надвигалась на него и фигура её начала вытягиваться, будто  в мультфильме.
Мужчина ещё что-то выкрикнул, выставив перед собой руки, но Агата схватила его своими длинными белыми руками и приподняла со стула, склонившись над ним своим белым жутким лицом с черными большими глазами, не отражавшими никакого света, даже блеск лампы точно проглатывала темнота внутри. Агата, или то, что называло себя Агатой, взмахнула рукой и вместо ладони Жан абсолютно точно увидел длинное широкое белое лезвие. Оно блеснуло в быстро движении и в следующее мгновение на пол упало тело Андрэ с распоротым горлом из которого брызгал черный фонтан крови. Тело его трепыхалось пару секунд на ковре и замерло. Голова была откинута назад, а разрез в темноте казался уродливым широким ртом.
Жан вскрикнул, зажав себе рот рукой. И встретил взгляд Агаты, которая вновь обрела человеческий облик. Она молча стояла посреди комнаты и смотрела на Жана.
Он не помнил себя в минуты, когда бежал по коридору, мимо стойки портье, по улице, вниз по пригорку и оказался у озера. Он метался вдоль берега туда и сюда, то забегая наверх в сторону леса, то возвращаясь к воде и смотря на своё тревожное отражение. Он несколько раз оглядывался, приседая на корточки и замирая, но не видел никого, кто бы захотел догнать его, поймать и убить. Он был уверен, что скоро так случится, но у озера стояла гробовая тишина, вода неподвижно смотрели  серые облака и лиловое небо.
Жан пришел в себя и в его голову стали одна за одной возвращаться мысли спустя может полчаса или час. Он обнаружил себя в лодке, полулёжа он смотрел в воду, а его кисть правой руки была под водой. Она так замёрзла, что даже посинела. Именно этот холод и сковывающая боль в руке пробудили его сознание. Он резко сел и осмотрелся. Лодка была привязана к берегу, небо потемнело и кажется был поздний вечер. Жан уже не помнил ни который день он находится в мотеле, ни какое время суток. Всё в голове превратилось в какую-то сумбурную стёртую кашу.
Он услышал вой сирены полицейской машины и красные с синим отсветы на деревьях.
- Детектив Серур! - прошептал он и кинулся бежать к мотелю. Он должен был найти детектива первым и рассказать ему всё, что он видел. Абсолютно всё.
Тем временем, пока совершалось жуткое убийство, по другой лестнице, весело подпрыгивая на каждой ступеньке, шла Анна, она мурлыкала себе под нос какую-то песню. Пару пролётов вниз, а потом съехала по перилам, сидя верхом, и вышла во внутренний дворик через дверь для прислуги. Воздух был свежий, но плотный, тяжелый, будто еще пару часов и случится приличный ливень. Она шла быстрым шагом, размахивая руками и осматривая всё вокруг. Пейзаж стоял красивый, старые деревья, колыхающиеся листья, ветер, в серых облаках ещё виднелись куски сине-розового неба и даже отблески садящегося солнца дарили маленькие кусочки тепла на щеках Анны. Анна улыбалась во весь рот. Пройдя вокруг дома и вверх по маленькой тропинке среди деревьев он упёрлась в заднюю часть здания кафе, открыла дверь на пружине и зашла внутрь тесного душного помещения. В нос ударили запахи сигарет, алкоголя, жареной картошки и мяса с пряностями.
- Оленёнок! - позвала она тихо, за тонкой стенкой кухни начиналась барная стойка и зал, где шумели люди, играла музыка. Оленёнка за стойкой, судя по звуку, не было. Значит он суетился на кухне, разбирал тарелки с готовыми порциями для посетителей.
- Оленёнок! - громко выкрикнула Анна и молодой парень высунулся из-за угла.
Они встретились взглядами, Анна улыбнулась ему и пожала плечами, Оленёнок вздохнул и сплюнул за плечо со злостью.
- Чёртовы могильщики - выругался он и поднял на Анну тяжёлый взгляд.
- Уже всё? - спросил он
- Думаю да - прислушавшись к себе Анна сделала паузу, будто смотрела куда-то вверх, а потом добавила - Да. Точно всё. Серур будет через час. -
- А что с Соколом? - спросил Оленёнок выходя к Анне, в руках у него были большие тарелки с едой, от которой шёл тёплый пар.
- Сокол был там - снова с паузой ответила Анна - но он.... - помедлила она
- Он всё ещё упирается? - Оленёнок удивлённо открыл рот.
- Современность - развела руками Анна и хихикнула - ты же понимаешь, компьютеры, ракеты... - бормотала она зажимая пальцы на руке.- Но в конце концов мы все ждём Серура. Когда он приедет, я думаю.  Я думаю тогда... - Анна показала ладонью на горло и высунула языка.
- Бедный Жан - проговорил Оленёнок, кивая гримасам Анны. - жалко мне его.
- Эй! - Анна пригрозила Оленёнку пальцем - не сметь жалеть посетителей! Что это с тобой? Ты помнишь как мы здесь всё начинали? -
- Помню - буркнул Оленёнок, он бросил тарелки на полку в стене, снял белое полотенце с плеча и они с Анной двинулись к выходу.
- Как мы тут всё обустроили! Как налаживали договор с начальством! - продолжала причитать Анна - Как они упирались, помнишь? До нас никто такого не делал. Мы первопроходцы. И так хорошо справляемся.
- Хорошо справляемся - передразнил её Оленёнок
- А вот и хорошо! - подтвердила Анна, размахивая руками.
Они уже вышли на улицу и шли вместе, взявшись за руки, как дети и болтали громко, точно спорили, потом смеялись и пихали друг друга локтями. Так они дошли до внутреннего дворика мотеля, как вдруг Анна резко остановилась уставившись вниз на землю.
Оленёнок проследил за её взглядом и увидел в ворохе желтой листвы дохлого голубя со сплющенной головой. Часть кишок торчала из его клоаки, перья колыхал ветер.
- Ой! Как же это! - пролепетала она и аккуратно, на цыпочках подошла к голубю.
- Наверное, это кто-то из наших переехал. Не заметил - предположил Оленёнок.
- Или это был Себастиан - злобно сощурилась Анна - вредный вредный ...- она задумалась на секунду, набрав в грудь воздуха и потом выпалила - Говнюк! - из её уст, очевидно, это было страшное проклятье.
Оленёнок едва сдержал смех.
Но Анна не смотрела на него, она уже склонилась над голубем и взяла его в руки.
- Он воняет - констатировала она Оленёнку, едва сморщив нос.
Анна положила одну руку сверху на голубя и заглянула в его мёртвый слепой глаз на раздавленной, точно консервная банка, голове.
- Сейчас мы это исправим, малыш - прошептала она почти дотрагиваясь губами до перьев.
Потом Анна закрыла глаза и стала что-то шептать. Глаза под веками сильно вращались, а звук слетающий с губ на секунду исчез. Всё вокруг точно превратилось в кисель. Воздух стал плотным и мутным, картинка вокруг точно зарябила, заходила волнами. Оленёнок едва держался на ногах. Он увидел как вокруг Анны сомкнулось прозрачное конусовидное пространство, будто воздух, земля, листья на земле исказились, вытянувшись полосами к её телу и ногам. Оленёнок почувствовал, что сейчас произойдёт смещение и сел на корточки закрыв уши руками и зажмурившись. И вот она пошла - неосязаемая, но видимая волна трансформации. Всё, что попадало в поле зрения превратилось в размытое движущееся полотно. С левого угла дворика появилась в прямом смысле слова волна, вертикальная узкая волна, точно помеха на телеэкране. Он шла от земли в небо, теряясь где-то в серо-красных тучах. Медленно ползла вперед к Анне. Объекты, которые проходили сквозь неё сильно искажались, вибрировали и смазывались. Но после неё пространство становилось обычным, объёмным, реальным. Точно ничего не происходило мгновение назад. Волна двигалась вперёд и наконец коснулась плеча Анны, девушка вздрогнула и тело её начало рассыпаться на мелкие кусочки тканей, точно заплатки или части аппликации. Под этими кусочками, которых разносило вверх и вниз, будто волна засасывала их в себя, Оленёнок увидел нечто светящееся жёлтое и живое. Пульсирующее волшебное существо. Или даже не существо, а дух. Оленёнок смотрел во все глаза, пытаясь запомнить. Такое он видел не часто. Волна расширилась, точно увязнув в Анне с мертвым голубем. Теперь она походила на кокон, вокруг тела Анны. Вернее того, что от тела осталось. Тело парило вокруг, как пылинки или мусор. А внутри стоял образ жёлтого светящегося света. У света было едва различимое лицо и руки. Анна вытянула руки наверх и Оленёнок увидел как тело голубя начало дёргаться. Перья топорщились и опадали вниз, скрюченные пальцы на почерневших ногах распрямились и быстро задвигались, кишки свисающие вниз порозовели и в них будто происходило шевеление. Потом, точно змеи эти внутренности засосало внутрь. Оленёнок услышал громкий противный хруст и шея голубя встала на место, голова раздулась точно шарик и голубь издал неопределённый тревожный крик. Еще секунда и волна прошла дальше в сторону. Перед Оленёнком стояла Анна в своём обычном обличии и на руках у неё сидел живой голубь, который смотрел на Оленёнка своим блестящим глазом.
- Беги дружок - ласково сказала Анна и скинула голубя с руки. Голубь неловко упал на землю и заковылял по дворику, размахивая крыльями, точно разминая затёкшие мышцы.
Анна посмотрела на Оленёнка. Парень смотрел на волну смещения, которая медленно ползла вперёд и наконец скрылась за углом мотеля.
- Да уж - пробормотал он. Анна подошла к нему и повела его за руку к двери. Они скрылись из виду продолжая о чем-то оживлённо и весело болтать. Точно ничего невозможного, нечеловеческого и не происходило.
Всё это время Себастиан, стоящий там же в башенке у окна смотрел за ними, злобно прищурясь. В его глазах читались какие-то мысли, может быть, чувства? Но мало кто был способен их понять. Он смотрел на Анну розовощекую, живую, постоянно смеющуюся, на Оленёнка маленького, худощавого с телом пятнадцатилетки, с жидкими светлыми волосиками и фыркнул со злобой.
Когда они скрылись за поворотом он наконец перестал пялиться в  окно, прошёл внутрь зала и сел на кресло. Он предался своим мыслям тяжелым , как большие камни. Он не любил много размышлять, потому что чем больше он размышлял, тем больше поселялось в нем сомнений и ненависти к самому себе. А это было плохо для бизнеса. Исполнять свою работу надо либо хорошо, либо никак.
Но вдруг он вспомнил день произошедший неделю назад. День когда его особенно сильно посетили сомнения.