Упущенное счастье

       — Один до Москвы, — пробормотал я и сунул рубль в дырку остеклённого окошка. Суровая женщина быстрыми заученными движениями выдала 45 копеек сдачи и билет, датируемый сентябрём 1987 года.
       До отправления электрички оставалось около получаса. Чтобы не стоять в глупом ожидании, я направился в гастроном, расположенный на улице «Красная», в котором частенько отоваривался. Я шёл не поднимая глаз, мне казалось, что все встречные читают на моём лице трагедию идиота: «Этот придурок каждый выходной в течение уже года ездит на свидания к бабе, которая годится ему в матери! Посмотрите на этого дебила, вроде с высшим образованием, а подался в армию, да ещё надел на себя позорный китель куска!..»
       Винный отдел предстал передо мной в непривычном ракурсе: на прилавках не было ни водки, ни вина, лишь "огнетушители" шампанского и коньяк в различной фасовке. «Как это понимать? — начал потеть я от мыслительного процесса, подсчитывая лишние траты, и через мгновение сообразил: — Да сегодня же суббота, зараза!» Под самым дешёвым коньяком стандартной ёмкости висел ценник — тринадцать восемьдесят. «Да уж… — почесал я репу. — Водку-то можно было взять за десять рублей», — и с досадой полез за рублёвками.

       На платформе народа было немного, но в подошедшей электричке сидячие места были уже заняты. Настроение было отвратительным: я не понимал цели поездки, более того, не видел цели и смысла своей жизни. Мысли сверлили голову, я старался хоть в чём-то найти оправдание моим действиям, но зацепиться было не за что.
       «Все живут обычной, правильной жизнью, — размышлял я, покачиваясь и держась за поручень вагона. — Женятся, выходят замуж, рожают и воспитывают детей, внуков. Каждый к чему-то стремится, чего-то ждёт, добивается. А к чему стремлюсь Я? Чего жду Я?.. Почему не устраиваю личную жизнь? Я уехал из военного городка, сел в электричку…  Зачем? Можно было остаться и провести выходные "дома", в холостяцкой комнате офицерского общежития, как большинство коллег. Надо ли было в очередной раз бежать к женщине старше меня на 21 год? Для чего тратить жизнь на «бабушку», когда молодых девчонок предостаточно? Мне, недотёпе, 25 лет, давно пора задуматься о семье и карьере, а я...»
       Проехав несколько остановок, я вдруг призадумался: а нужно ли продолжать бессмысленную поездку, может, выйти на одной из станций? И, осматривая безмятежных пассажиров, продолжил грустную песню, как бы ища у них подсказки:
       «Вот сидят на скамейках и стоят в проходе люди, все они едут по своим делам, одни в гости к детям и внукам, другие из гостей, кто-то к любимому или любимой, кто-то, радостные, уже от них… У всех понятные, естественные выражения лиц, каждый из них совершает полностью обдуманное действие, перемещая себя из пункта «А» в пункт «Б». Все они, наверное, счастливы…»
       Среди стоящей толпы мой взгляд невольно остановился на девчонке лет двадцати. В тёмной курточке, высокого роста, с чистым и светлым лицом, с выразительными глазами и чудной фигурой, она стояла недалеко от выхода. "Какая  прекрасная девушка!" — подумал я. Посмотрел на рядом с ней стоящих и вновь вернулся к завораживающему зрелищу: она щебетала, надо понимать, со своей подругой. Опять заставил себя отвести взгляд, но терпения хватило не надолго, я снова и снова возвращал себя к неписаной красавице и с каждым новым взором всё отчётливее понимал, что прекраснее создания не видел.
       «Вот стоит молодая девушка, божественной красоты, — начался мучительный мыслительный процесс, — а я еду к какой-то бабе. Вот девчонка рядом, моя возможная судьба, только протяни к ней руку, заговори — и жизнь, возможно, обретёт смысл!» Однако трусость и робость перезрелого юноши не оставляли шансов на знакомство  с прелестной незнакомкой. Я стал пробираться к выходу…
       — Вы выходите? — остановил меня девичий голос.
       Я приподнял склонённую от безысходности голову и… оторопел: ко мне обращалась милая леди, она стояла всего в двух шагах. Мне трудно было поверить, что вопрос «вы выходите?» исходил именно от чудесного создания, коим я любовался несколько минут назад. Я догадался, что молодая красавица прочувствовала все мои взгляды, посланные ей, что она прочитала на моём страдальческом лице нереализованные любовь и страсть.
       «Боже, она вступила со мной в разговор! Она приглашает меня выйти на одной станции! Это же счастье, это же шанс! Что мне мешает выйти вместе с ней!? А на перроне мы завяжем разговор, познакомимся, а дальше будет видно! — поедали мою голову позитивные мысли. — Но что я, такой неказистый, ей скажу? То, что я прапорщик без жилья? То, что я маргинальный балбес и придурок? — оппонировал мне негативный участок рассудка. — Да она и сама это поймёт после минутного общения! Я должен буду напроситься к ней в гости? Да она пошлёт меня на три весёлые!»
       — Нет… — зачем-то ляпнул я и сию же секунду ощутил волнение в груди, жар, учащённое дыхание и дрожь в коленях.
       — …А зря… — не поверила своим ушам девушка и тоже стала направляться к выходу.
       Я было собрался последовать за чудесной феей, но ноги вдруг окаменели. В итоге неписаной красоты девушка, бросив на прощание недоумённый взгляд, покинула вагон и растворилась в людской толпе на перроне, а маргинальный прапорщик без жилья остался стоять у выхода вагона электрички, везущей его непонятно куда и зачем.
       «Опять я даже не попытался ухватиться за пёрышко своей Жар-птицы, своего потенциально возможного счастья! — корил и грыз я себя, с трудом сдерживая слёзы. — Почему ничего не предпринял? Ну, что я за человек?!..»

       Вышел я на следующей станции, в состоянии ступора, отрешённости, в состоянии непонимания, зачем меня родили на свет. Немного постояв на почти безлюдной платформе, взглядом проводил железнодорожный состав, послушал стук его колёс, и мне стало ещё тоскливее: с прекрасной девушкой, готовой пойти на контакт, я не познакомился, к московской бабушке не поехал и стою средь неба и земли, как изгой и прокажённый. Слеза защекотала левую щёку.
       Стоять как истукан смысла не было, я перешёл по путям на противоположную сторону, ознакомился с расписанием: ближайшая обратная электричка отправлялась через сорок минут. Чтобы скоротать время, отошёл в сторону лесной посадки, достал из кармана мерзавчик конька — спасение слабых личностей от депрессии — и начал вливать в себя коричневый напиток из горлышка. Закусывать было нечем, поэтому я сильно морщился.
       «Хорошо, что вокруг никого нет и за мной никто не наблюдает», — подумал я, глядя на солнце, грустно опускающееся к горизонту. Зашвырнул пустой флакон в траву, вернулся на перрон и стал дожидаться знакомого стука, стоя на заасфальтированных плитах. Я ждал зелёный состав, который вернёт меня в опостылевший военный городок, где меня абсолютно никто не ждёт, разве что командир автомобильной роты, в восемь утра очередного понедельника. Но сегодня была лишь суббота.