Ощущение юмора

«Я научу тебя смеяться»

Миша опоздал на последний 10-ти часовой автобус. Сказать по правде возвращаться в гарнизон он не собирался, но пройдя по всем своим точкам, везде получил облом. Восемь километров пешком летней ночью его только взбодрили. Попуток так и не было, только фары встречных машин. Несколько неприятное ощущение после местечка Сочи – городского отстойника. Надо куда-то девать не истраченную энергию. На кухне горит яркий свет, там Миша. В двух комнатной квартире, расположенной прямо в центре трехэтажного «сталинского» дома, в общем, ДОС (дом офицерского состава), здесь и командного тоже, проживает четверо офицеров холостяков. Один в отпуске, второй в командировке, третий мирно посапывает на своей кровати. Ночи здесь еще не южные, но уже не северные, даже не московские. Кондиционеров тогда и в помине не было, впрочем, как и сейчас. Открыты форточки, а где и целые ставни, заделанные мелкой сеткой от комаров. Ими питаются бесшумно порхающие летучие мыши. Белых ночей здесь нет, но свет луны такой, что позволяет читать газету. Конечно их уже никто не читает и на балкон не выходит курить. Время уже прошло достаточно, скоро запоет первый петух. Мирный сон граждан и военных ни что не нарушает. Полной тишины нет, поют цикады, где-то ухнул филин, что-то предвещая. Любовные утехи уже закончились. Кто-то уткнулся носом в спину, а другой долго будет думать, почему спина чешется в одном месте. Дети спят в кроватках. Миша, доделав свою ночную работу, берет двухсот граммовую детскую бутылочку, в которой осталось немного бензина, становится на колени, наклоняясь, нежно заливает в трубочку, которая срыгивая и булькая заглатывает эту жизненную для нее влагу. Чистенький, только что собранный двигатель от старенькой Явы. Миша указательным пальчиком надавливает не пимпочку, бензин поступает в карбюратор. Работает пальчиком все быстрее. О чем сейчас его мысли? А может наоборот. Душа не выдерживает такого напора страстей, он встает в полный рост и резко ногой нажимает на кикстартер… Двигатель без глушителя!
Утром, на построении, после того как старшины увели срочную службу, командир полка грозно командует:
- Старший лейтенант Иванов.
- Я
- Ко мне!
Миша угрюмо твердой поступью подходит, не успевает доложить, как командир;
- Крууу-гом;
поворачивает Мишу лицом к строю, жестко спрашивает:
- Что Вы делали сегодня ночью?
Непродолжительная пауза. Не знаю, есть в роду Миши, кровь «одесских джентльменов», но именно в их характере отвечать вопросом на вопрос:
- А что? Нельзя побриться?
Минута молчания при гробовой тишине. Суровые лица в строю, такие как у зверей на похоронах охотника.
- Трое суток гауптвахты;
уже не так грозно и с придыханием в голосе, говорит командир.