Петля. Часть I. Она

Что-то упало на пол в прихожей. Почти беззвучно. Что-то тяжелое. И еле-слышно звякнуло. «Наверно сумку жены столкнул нечаянно с полки кот. Но кот, валяется уже добрых полчаса в ногах. Значит не сумка.

- Опять твоя куртка упала с вешалки. Иди, встань! вот встань и подними! - орет, аж захрипываясь от злости, жена. 

Молчу.

- Ты меня слышишь?

Молчу. Вот интересно, станет ли это - очередной «последней каплей»?

На пороге комнаты появляется, в переднике, обсыпанном мукой, со скалкой в руке (другая подпирает, с претензией, бок), и с капельками пота на лице, жена.

- Уже год! год! год твоя куртка падает с вешалки!

- Ну не год, а второй зимний сезон! Летом она...

- Летом? Летом бы пришил эту петлю!

- Так летом зимняя куртка не нужна!

- Да тебе ни летом ни зимой ничего не надо! Тебе плевать вообще на всё! И на всех!

- Да!

- Ты даже не отрицаешь этого!

- Не отрицаю. «Последняя капля на пороге - проговаривает Сергей про себя».

- На пороге Новый год!..

- И куртка с оторванной петлей!

- И куртка! С оторванной петлей! - передразнивает жена.

«Муха! Маленькая, но жирная муха, потихоньку раздувается в слона» - улыбается Сергей.

- Ну может тогда оставить на несколько минут приготовление тазов с салатами, прожарку двухста килограммов свинины, и пришить уже эту петлю, которая... «затягивает петлю на шее нашей семейной жизни» - добавляет беззвучно Сергей.

- Да не в петле же дело! Как ты опять не понимаешь?! Дело в необустроенности, в повальном безразличии, в отношении к жизни, к вещам, наконец ко мне! И...

«И к себе, и к миру, к Богу и ко всей вселенной! Капля! Где пресловутая капля?!» - Пустяки. Упала куртка и упала...

- Упала и упала! Карниз в спальне упал и упал, пускай постоит годик-другой в углу! Сковородка упала, ручка оторвалась?! - плевать, ведь есть рукавица! Скоро балкон упадёт! Странно что ты его ещё не уронил со своими друзьями-слонами! Тут не вещи падают, а отношение! И никаких хлопот! Век живи, век чинись! Я упала! Я! Нос разбила, -«Ничего! зарастёт как на собаке!»

- Там, по-моему, свинья горит в духовке, или петух!

- Да?.. ты когда на кухне-то был? Я ещё и не ставила мясо в духовку! Тебе же все равно! Ты пожрал, и упал, с обеда валяешься! А то, что линолеум оторвался и дыра в полу, это ты не замечаешь!

- Да поменяю я этот лидолеум!

- Да? Когда? Лидолеум! - поржать над дырами это в порядке вещей! Это завсегда! Ты бы так чинил всё дома как ржешь! - Быстро, и без приглашения! Это дыра не в полу!.. да что говорить?!

«...А в нашей семейной жизни!» - Завтра займусь!

- О Боже! Завтра! Эти завтра уже длятся со вчера, вчера, вчера! Завтра -  это вчера! Завтра - это никогда!

- Значит никогда! Хватит орать уже!

- Конечно хватит! Что ещё ты можешь сказать? Тебе же плевать! Меня вчера стошнило, так тебе и плевать!

- Нехрен рыбу недельную жрать!

- Так и ты ее жрал! Жрал! И все хорошо! А почему? Потому что ты ее водкой запивал! А я не могу выпивать бутылку водки за раз, как ты!

- Да кто тебя заставляет выпивать водку? А рыбу жрать, чтобы потом блевать?

- Иди, я сказала, и поднимай куртку! Пришивай петлю, крючок, веревку привяжи, плевать, да хоть вообще эту куртку выброси! Сделай хоть что-нибудь нормально!

- Я все нормально делаю!

- Да!.. Единственное что ты нормально сделал, это петлю железную прибил к потолку для люстры! Смотри-ка, висит! Пять лет уже! Впору в неё влезть! А что ты сегодня сделал? Ну вот что? Уборка? - я! Елку нарядить? - я! Ты даже не помог мне за продуктами в магазин сходить для новогоднего стола!

«Не петлю, а крюк. И не прибил, а вмонтировал» - пояснял про себя Сергей. - Да мне вообще этот новый год ехал болел и спотыкался со всеми дедами морозами и прочим рогатым скотом! Да зачем вообще эта елка?

- Конечно! Незачем! Ты под неё подарков не положишь! Зачем? Кому? Ведь у нас нет детей! И конечно тебе плевать на новый год! Плевать на семейный праздник, как и на все остальные! Ты что мне подарил за пять лет? Что?

- А тебя никто не просил...

- А как я могу родить? Где? Куда? В эту холупу? где все разваливается?! На твою зарплату в тридцать грошей?!

- Это не повод делать аборт! Втихаря! А может напомнить почему ты этот аборт сделала? Может вспомнить этого твоего директора? А может это его ребёнок был? Может он тебе подарочки дарил?

Ангелина (так зовут жену Сергея) срывается с места и обрушивает на мужа серию ударов скалкой по куда попало! Сергей, после нескольких ударов, уворачивается, встаёт, отталкивает жену и она падает на ёлку, которая, звеня падающими игрушками, заваливается набок.

- Вот и весь новый год! - угрюмо протягивает Сергей. - А все эти твои ухажеры?! Тоже скажешь - не было?

- Пошёл к черту! Псих ненормальный!

- Заканчивай свой спектакль! Вставай, поставим елку! - Сергей протягивает жене руку!

- Иди, я сказала, к черту!

Сергей молча уходит на кухню. Достаёт из холодильника бутылку с водкой, наливает в рюмку.

- Вот пить тебя не надо ни просить ни заставлять! А нормальную работу найти, высокооплачиваемую, проси,.. не проси,.. хрен! Ты всю жизнь на рюмку да диван променял!

- Ну какую работу? Ты же знала за кого замуж выходишь! Видела же все!

- Так ты мне что обещал? Что мы каждый год на море! Машину купим Люся! Дом построим!.. И где?

- Ну значит купим и построим! Нам по тридцать лет. Все ещё впереди.

- Да что впереди? Все вокруг бизнесом занимаются, а ты на диване лежишь!

- На каком диване? Я работаю шесть дней в неделю по пятнадцать часов!

- Да! А толку? Мы все в долгах! Как на карусели катимся по кругу, и не слезть! Заняли до зарплаты - получили зарплату - отдаём долги, и снова занимаем.

- Будут и лучше времена! - Сергей налил и выпил уже третью стопку.

- Которые ты пропьёшь!

Послышались звуки, хлопки, напоминающие злосчастное падение куртки в прихожей, но откуда-то издали. Это на улице рвались фейерверки.

Куранты пробили. Выпили, поели, поговорили, сухо, ни о чем, механически. Стол опустел.

Легли спать. Сергей заснул сразу. Ангелина лежала молча рядом. Встала, пошла на кухню. Открыла бутылку с вином, налила в бокал, упала на стул.

«Нет, это пустота! Никчемность! Ущербность! И это будет продолжаться всю жизнь! Эти рваные петли, оторванные ручки, безалаберность, и храп! Безмятежный, безразличный храп! - размышляла она, глядя в окно на бесснежную ночь, бесснежную зиму, бесснежный новый год. - Ещё один год, такой же бесполезный как и предыдущий!.. Последняя капля! Да она со второго дня после свадьбы капает на темя. Кап-кап, кап-кап.»

Ангелина встала со стула и пошатнулась. Сколько она просидела в раздумьях она смогла оценить по пустой бутылке вина. «Наверное с час - прикинула она в уме. Стрелки часов расплывались в тусклом свете настенной лампы. - Даже гирлянд нет! - заунывно протянула она. - А тогда, давно, где жило счастье, в детстве, отец ставил елку, было всегда много снега! И мы шли по сугробам, отец бросал меня в снег, и я хохотала, он снова бросал, и я снова хохотала! Приходил Дед Мороз и приносил подарки. Я засыпала счастливая с новой игрушкой, а утром лезла под елку, и находила ещё подарки, а потом мы шли с отцом на горку...»

Войдя в комнату она остановилась у кровати. «Спит, и все побоку! Есть я рядом, нет. На-пле-вать! Главное своя шкура сыта, и в тепле! Боже! Как мне все это надоело!»

Нащупав включатель на стене, зажгла свет в комнате.

«И хоть бы хны! Храпит!»

- Вставай! - сказала она, стараясь сделать это как можно громче. - Помоги мне убрать! Я не нанималась тут тебе в домохозяйки!

Не ожидая ответа, Ангелина подошла к окну. На улице все ещё рвались, сверкая, фейерверки. Она с силой дёрнула штору, но та не поддалась, обвязанная петлей из тесьмы. Ангелина развязала бант, дёрнув за один из концов тесьмы, и снова дёрнула за штору, но та вновь осталась на месте. Под бантом тесьма была завязана на два крепких узла. Ангелина принялась развязывать их. Первый узел поддался довольно легко, а второй, сколько она, стервенея, не старалась, никак не поддавался. Ангелина взвизгнула от боли, сломав ноготь. Решив оставить упрямый узел, она подошла ко второй портьере и дёрнула за конец тесьмы. Узел поддался, и шнурок упал на пол, освобождая штору. Отпихнув елку, она задёрнула штору и вернулась к правой портьере. «Возьму, да и срежу ножом» - подумала она и отправилась на кухню. Выбрав единственный острый и самый большой из всех, нож, который сама точила прежним утром, вернулась в комнату. Продев нож под петлю снизу, рванула вверх, срезая петлю и освобождая штору. Портьера колыхнулась и распрямилась, открывая глазам жирное темное, пыльное пятно.
- Проклятый ирод, со своими шутками, - просипела она. «Я уронил кусок мяса на штору, там только капля жира! Всего одна, маленькая! Ничего страшного!» “И эти полоумные смешки...” - Капля! Всего одна капля! Последняя!

В эту минуту Сергей, храпя, перевернулся на спину. Одеяло сползло с его груди, обнажая торс. Раскинув руки в стороны, он продолжал безмятежно спать, не реагируя на внешние раздражители. Ангелина подошла к кровати и встала у изголовья.

«Вот он, - счастливый человек! Который отнимает счастье у другого» - думала она, стоя недвижно.

Сергей несколько раз глубоко вздохнул, приоткрыв глаза, и снова спокойно задышал, прикрыв их.

Между век осталась еле-заметная щель.

«Узкая щель! Узкая как сам человек! Как и сама жизнь!»

Ангелина подняла руку вверх, чтобы утереть нервный пот со лба, и заметила в своей руке нож. В ту же секунду она, обхватив нож обеими руками пронзила грудь Сергея. Нож вошёл со звуком, и хрустом, от которого в виски ее ударила молния, заставив глаза закрыться, а руки, которые все еще крепко держали нож, задрожать. Сергей издал короткий напряженный звук, напоминающий короткое мычание быка, тело напряглось, дёрнулось и обмякло, передав последние сокращения мышц рукам Ангелины. Изо рта, как-то с удивлением, как почувствовалось Ангелине, вышел последний воздух.

Она аккуратно отняла руки от ножа, и не помня себя, оказалась на кухне. Руки сделать ледяными. Ледяными сделались ноги. В висках щёлкало, причиняя нестерпимую боль, в такт секундной стрелке, ставшей невыносимо громкой.

- Что произошло? - заговорила Ангелина с собой вслух. - Что? Я резала петли на шторах,.. а дальше? Не помню! - пыталась она обмануть себя, но безуспешно. - И что же? Он там лежит? Спит? Или мёртвый?! Или это сон?! Или сумасшествие?! Или это правда?! Реальность?! Но! он там лежит! И надо пойти посмотреть, - говорила она, прерываясь, и делая секундную паузу после каждого слова, вторя пульсу и секундной, очень громкой стрелке. - А!.. петля оторвалась от куртки, и куртка там валяется, в прихожей! Надо ее пришить! Как же он пойдёт послезавтра на работу? Ведь он не сможет там повесить куртку на вешалку, и во время обеденного перерыва - затараторила она, ускоряясь с каждым словом, и утирая градом скатывающиеся по алым щекам, слёзы - он не сможет поесть, и останется голодным! Или снимет?! И все увидят что петля оторвана! И будут смеяться: «Какая у Серого жена неряха! даже петлю пришить не может!» И ему будет стыдно! За меня! За нас! За нашу семью! - и с трудом поднявшись, принялась шарить по полкам и шкафчикам, разыскивая нитки и иглы.

- Где же у меня? Где же нитки? - металась она по кухне. И вдруг, согнувшись пополам в поясе, уперлась руками в пол. Ее вырвало! Ангелина опустилась на пол и закрыла лицо дрожащими руками. У неё началась истерика, сопровождаемая сильным тремором рук, ног, губ, и как ей казалось всей кожи.

- Так! - сказала она себе, вставая, - надо выпить!

Насилу поднявшись на ноги, она потянулась к бокалу в котором оставалось ещё немного вина, но ноги сами пошли в комнату. На пороге она остановилась, и постояв несколько секунд с закрытыми глазами, перешагнула, держась рукой за дверной косяк, через порог. В комнате горел свет, мигала единственной гирляндой елка, шторина хвасталась жирным пятном - на самом видном месте - лежал мёртвый муж.

Ангелина выползла из комнаты и вошла в ванную. Открыла воду и заткнула пробку.

«Раздеваться наверное не стоит?!..» - подумала она, и полезла в шкафчик. Из шкафчика посыпались разного цвета баночки. Ангелина нашла что искала и опустилась в тёплую ванну.

«Просто быть этого не может! Как же так? Я его убила! Ножом! В сердце! И как я могла попасть? Но! дело сделано! И что меня ждёт?.. нет, нет! лучше об этом не думать! Лучше вообще ни о чем не думать! А может позвонить Ленке? Она умная, опытная, может даст дельный совет? Нет, нет, нет! Одна голова хорошо, а две - это уже не ты! Господи, что же меня так тошнит-то? Неужели все эта рыба? - Ангелина терла виски пальцами, стараясь хоть немного унять пульсирующую, ежесекундную боль. Сегодня уже первое число! да! - первое января! Это уже,.. уже,.. уже... третий день!»

Вода покрыла грудь полностью. Руки согрелись в тёплой воде. Ангелина взяла с борта ванны маленький пакетик, аккуратно развернула его, и лезвие заблестело своим угрожающе-серебряным цветом.

Ангелина принялась медленно водить лезвием по руке под водой. Она проводила лезвием по внутренней стороне предплечья поперёк руки, двигаясь от кисти к локтю. Порезы были короткие, но глубокие. Боли она не чувствовала. Прикрыв глаза резала и резала. И вот добралась до предплечья. Отложив лезвие на борт ванны, она ногой закрыла воду, и в ванне воцарилась полная тишина. С душа, отбивая ежесекундный ритм, капала в ванну вода. Как, кап, кап, кап…

Ангелина ждала. Но ничего не происходило. Открыв глаза она заметила, что вода лишь немного окрасилась в цвет крови. Ей даже стало лучше, видимо из-за того что она смогла согреться. Прошло очень много времени. Поняв что ждать придётся очень долго, Ангелина вышла из ванны, и не глядя на раны, перевязала руку полотенцем. Затем надев халат поверх мокрой пижамы, осмотрела себя в зеркало. Лицо было бледным и худым. Всплыли воспоминания месячной давности.

«Они с Серегой приехали на дачу к его начальнику. Всю дорогу ругались из-за каких-то пустяков. На даче было весело: шикарный стол, весёлая компания. Один Серега быстро накидался и лежал на диване, то и дело ржа как конь, над всеми шутками подряд. На меня не обращал внимания. ...Я танцую с его начальником, потом с замом. Он наблюдает и злится. Вот он, загорелся, - андрогенный азарт. Ревность! То, чего я ожидала и даже жаждала. Взрыв!»

-Ха-ха ха-ха ха-ха-ха - рассмеялась Ангелина в голос. - Какой же он смешной когда злится! - Ох, как это было давно! Раз, два, три, четыре!.. четыре недели! Ты слышишь там? - выглянула она в дверной проем из ванной. -  Четыре недели прошло! Молчишь?! Ну молчи, молчи! Как всегда. Вот снега нет на улице! На Новый год нет снега! А знаешь почему? Потому что у тебя! у тебя зимой снега не допросишься! Поэтому все серое, мокрое, грязное, скучное!

Ангелина вышла из ванны, прошла в комнату, выключила свет и спокойно легла на край кровати рядом с Сергеем. Прошло несколько минут в течении которых она тихонько пела песню, после чего уснула.

Проснулась она менее чем через полчаса. Левая рука занемела, заставив ее проснуться. Она медленно поворачивалась на кровати, когда на улице закричали. Слов она не могла разобрать, до неё доносились лишь звуки, бодрые, задорные, молодые. Глаз она не старалась открыть.
«Что это? Сон? Все закончилось? Я ушла к Косте? Я у него? Ах, да, ведь он украл меня! Увёз в свою квартиру! Да нет, это же было давно! Значит сон! Фу, он такой неприятный! Я его отшила! Да-да-да, отшила, сразу! Незнакомый запах! Значит я не дома? А где? - Она повернулась на спину и немного ещё довернула лишь голову вправо и вскрикнула. Вскочила с кровати. Ее бросило в жар. Ангелина скинула с себя халат и увидела пропитанное кровью полотенце.

«А!.. - устала выдохнула она, и жалобно, еле-слышно застонала. - К двенадцати обещали Маринка и Димкой приехать. Значит припрутся уже скоро. Им же ни спать ни пить, лишь бы в гостях нежданно нарисоваться! Значит времени нет! Скоро рассвет!..»

Ангелина твёрдой походкой направилась к кладовке. Взяла стремянку и поставила ее в комнате, не включая света, на середину. Взобравшись на стремянку, Ангелина принялась выкручивать лампочки из люстры.

«Так! Серега, когда вешал эту люстру - постаралась припомнить она, -  говорил, что даже если выключатель на стене выключить, то все равно ток подходит к светильнику. И нужно вырубить основной автомат, который находится в подъезде! Мы этого сделать не можем! - сказала она сама себе, и продолжила припоминать. - Если доступа к автомату нет, то можно перекусить провода кусачками с изолированными ручками».

Ангелина аккуратно спустилась со стремянки и вернулась в кладовку. Чтобы отыскать кусачки ей потребовалось немало времени и сил.

- Вот! - периодически выглядывая из кладовки, говорила она. - Это потому, что у тебя везде бардак!

Наконец кусачки отыскались. Ангелина снова взобралась на стремянку и перекусив по очереди два провода, сняла люстру с крюка.

- Вот она! Петля на которой все держится, - проговорила она утвердительно, разглядывая крюк. - А поеду я прямо сейчас, пожалуй, к маме, - сказала она себе уже на кухне. Затем включила музыку и снова вернулась к кладовке. Проходя мимо кровати, она машинально накинула одеяло на труп своего мужа, покрыв его с головой.

- И где я тут должна хоть что-то найти?! - снова выглянув из-за двери кладовки, почти прокричала она.

Шаря по полкам, она не могла найти что искала. На голову ей с полок летели всякие предметы, на которые она не обращала внимания, пока из большого конверта не выпала пачка, связанных резинкой, писем, а следом на голову не упал пакет со свадебным платьем. Ангелина зарыдала, и закричала: Ты же всю свадьбу мне изгадил! Променял на свой сраный мальчишник! А я, пока ты там со своими друзьями напивался до беспамятства, украшала зал, и ты обещал прийти и помочь мне, но не пришел! И обещал что мы вместе вернёмся домой! И в итоге я шла по ночной улице, одна! Ты купил самый дешёвый костюм, который потом весь загадил, нажрался в хлам и ждал не дождался окончания торжественной части и поздравлений, лишь бы быстрее воткнуться мордой в салат, а потом немного придя в себя, пока твоя свадьба проходила без тебя, ты сгрёб меня в охапку и потащил! У тебя одно только дело - дотащить до койки, а что за этим стоит, и вообще для чего это нужно, ты даже не думаешь, что это делается ради детей! Для тебя это всего лишь баловство! после которого у тебя одно только дело - побыстрее заснуть! - Она замолчала. Отпихнув, как-то жестоко, и брезгливо пакет с платьем, взяла пачку с письмами и засунув ее за пазуху, волоком потащила по полу большой, брезентовый, походный рюкзак. Втащив его на кухню, протащив мимо ёлки и кровати, высыпала все его содержимое на пол. Из рюкзака выпал небольшой, связанный капроновой веревкой спальный мешок, за ним вереница железный и стеклянных банок разной формы и размера. Целая гора каких-то огромных вилок, ложек, катушек с леской, и разного рода и цвета рыболовного барахла. Последним из рюкзака выпала скрученная в восьмерку веревка толщиной с палец.

- Вот она, - подняла жгут с пола Ангелина, и встав на ноги с колен, затолкнула ногами под кухонный стол все содержимое рюкзака вместе с ним.

Сбросив на пол пустую бутылку, аккуратно убрав со стола единственный бокал в раковину, она положила веревку на стол.

“Яблоки на снегу, - запел из магнитофона знакомый голос, - розовые на белом...

Что же нам с ними делать, с яблоками на снегу

Яблоки на снегу в розовой нежной коже
Ты им еще поможешь, я себе не могу...

Яблоки на снегу, яблоки на снегу
Яблоки на снегу, яблоки на снегу
Ты им еще поможешь, я себе не могу
Ты им еще поможешь, я себе не могу

Яблоки на снегу - так беззащитно мерзнут
Словно былые весны, что в памяти берегу
Яблоки на снегу медленно замерзают
Ты их согрей слезами, я уже не могу

Яблоки на снегу, яблоки на снегу
Яблоки на снегу, яблоки на снегу
Ты их согрей слезами, я уже не могу
Ты их согрей слезами, я уже не могу

Яблоки на снегу - я их снимаю с веток
Светят прощальным светом яблоки на снегу...”

- Было бы не так горько, когда бы был снег, и было на что эти яблоки бросать, чтобы они там замерзали, светя прощальным светом! - она вдруг замолчала, глядя на веревку. - Что же нам с ними делать?

Вспомнив про письма, Ангелина аккуратно извлекла их из-за пазухи. Одно из писем размокло, чернила потекли, размазывая синий цвет по бумаге. Ангелина утёрла рукой слезу и присела на стул. Аккуратно сняв резинку, она принялась разбирать их читая только адреса на конвертах и даты, и бросать небрежно на пол. «Он везде подписывал - моей любимой доченьке от отца» - проговорила она держа последнее письмо в руках.

- Угандошила себя, всё-таки!

Ангелина повернула голову и увидела отца, который сидел за столом напротив неё, грозно сложив руки на столе.

«Такой же молодой как тогда, когда мне было ещё тринадцать лет; весёлый, подтянутый, с копной чёрных волос нависших надо лбом, с мудрыми большими глазами и острым совиным носом. Все такой же нежный, даже во взгляде ко мне. Семнадцать лет прошло с тех пор как его посадили. И шесть, с того времени как он умер в тюрьме.

- Я не себя угандошила, я его угандошила! - протянула она, виновато опуская глаза.

- И себя и его, и ещё одного! Жаль мне тебя дочка! И тебя не минула чаша сия! -  и начал растворяться.

- Отец, мы когда-нибудь увидимся с тобой? - поспешила она задать вопрос, угасающуму явлению. «Нет» - услышала она где-то внутри себя, и заплакала.

«Поеду к маме! Семь остановок на электричке на дачу в деревню с непонятным названием «Нетопись». Не топись, а вешайся!..»

Ангелина встала и пошла в комнату.

- Все лежишь? Илья Ильич! А я вот на дачу собралась, к маме! И тебя с собой даже не зову! Хочешь знать почему? Ты же трезвый до неё никогда не доезжал, до этой самый дачи! Ты же либо на вокзале напьешься, либо в электричке собутыльника сыщешь, либо и то и другое! Тебя же мама никогда трезвым не видела на даче! Ты же приезжаешь на дачу и спишь! Как только не способен постораться лентяй, оправдывая свою лень! Ты меня слышишь вообще? - просипела она изо всех сил.

“В мире где кружится снег шальной, - заиграла одна из любимых песен Ангелины, -
Где моря грозят крутой волной,
Где подолгу добрую
Ждём порой мы весть,

Чтобы было легче в трудный час,
Нужно верить каждому из нас,
Нужно верить каждому
В то, что счастье есть...”

Ангелина вернулась в кухню и сделав музыку громче, стала танцевать, подпевая припеву.

“...В мире, где ветрам покоя нет,
Где бывает облачным рассвет,
Где в дороге дальней
Нам часто снится дом,
Нужно и в грозу, и в снегопад,..”

- Опять про снегопад! - сказала она, упав на стул, - где ты? Снегопад! Где кружится снег шальной? Шальной бы сейчас пришелся кстати! Да и любой другой! А ты? Илья Ильич, - повысив голос, вновь заговорила она с мужем, - когда мне цветы дарил? «Нахрен они тебе нужны? Их ни сожрать ни выпить!» - все что можешь сказать! Ты черствый, наглый, простоволосый! У тебя душа в тулупе!

Вдруг она вздрогнула, ощущая присутствие.

- Я с тобой на дачу поеду!

Ангелина подняла глаза и увидела, сидящего на месте отца, молодого, высокого, беловолосого парня, с большими, голубыми глазами. Он смотрел на неё с широкой улыбкой, от которой ей стало почему-то очень стыдно. Миг, и он исчез. Она не поняла кто это был, но видела в его лице что-то очень родное.

Ангелина смахнула видение, и взяла в руки веревку.

«Олег Сергеевич научил. Тесть. На рыбалке. Он спокойно и с улыбкой вязал веревку для тарзанки. “Чтобы веревка не перетерлась на суку, надо сделать удавку - пояснял он, - и сделать ее с обоих сторон. - Так, можно будет потом забрать веревку с собой. Берёшь веревку, складываешь, отступив сколько надо, буквой «Z», потом соединяешь, обматываешь пять раз, и конец продеваешь в петлю, все! узел готов.” - проговаривала Ангелина про себя, завязывая узел. - Да, редко бывают подобны отцам сыновья! - сказала она, после чего встала, взяла веревку, вошла в комнату, встала на стремянку и привязала веревку на два узла к крюку.

“С любовью встретиться
Проблема трудная
Планета вертится
Круглая, круглая

Летит планета вдаль
Сквозь суматоху дней
Нелегко, нелегко
Полюбить на ней,..” - заиграла приглушенно музыка из кухни.

“...Звенит январская вьюга
И ливни хлещут упруго
И звёзды мчатся по кругу
И шумят города

Не видят люди друг-друга
Проходят мимо друг-друга
Теряют люди друг-друга
А потом не найдут никогда...”

- Где же ты звенишь, январская вьюга? - обернулась к окну Ангелина.

“...В любви ещё одна
Задача сложная
Найдёшь, а вдруг она
Ложная, ложная

Найдёшь обманную
Но в суматохе дней
Нелегко, нелегко
Разобраться в ней...”

Ангелина все смотрела на окно. Елка мигала огнями, наполняя темную комнату разными цветами, на улице было темно, голоса уже не слышались.

«Главное голову туда просунуть, - сказала она шепотом.» после чего, просунув голову в петлю, оттолкнулась от стремянки и повисла на веревке.

Утро встретило город смешками редких прохожих. Воздух как-то напрягся, затаился; легкий ветерок стих, и пошёл снег.

Конец первой части.