Происхождение и отрочество

Глава I. Родословная и отрочество



Сидни Ланье родился в Мейконе, штат Джорджия, 3 февраля 1842 года. Его родители,
Роберт Сэмпсон Ланье и Мэри Дж. Андерсон, в то время жили
в небольшом коттедже на Хай-стрит. молодой юрист,
а мать - очень бережливая и набожная женщина. С обеих сторон
существовали традиции аристократии, восходящие к более старым штатам
Вирджиния и Северная Каролина, а в случае с Ланье -
к югу Франции и Англии. Ланье очень заинтересовался
изучением своей генеалогии. Он был убежден свидетельствами,
собранными из многих широко разбросанных ветвей семьи,
что одна семья Ланье первоначально жила во Франции.
и что сам факт имени можно с полной уверенностью
принять как доказательство родства. Из-за их кочевых привычек,
из-за их постоянного перемещения с места на место в течение двухсот лет
ему было трудно составить полную историю семьи.
Ни он, ни его родственники и более поздние исследователи не
смогли найти материал для изучения Ланье в их первоначальном доме.
Однажды он выразил желание, чтобы президент Хейс назначил его
консулом на юге Франции. Конечно, он
чувствовал себя здесь как дома в воображении и духе с того времени, когда мальчиком он чувствовал
очарование «Хроник» Фруассара.

Одним из самых острых удовольствий, которые он испытал в дальнейшей жизни, было открытие
в библиотеке Пибоди в Балтиморе полной записи о семье Ланье
в Англии. Исследуя состояние искусства во времена Елизаветы,
он натолкнулся в «Анекдотах живописи» Уолпола на
Джерома и Николаса Ланье, за карьерой которых он следил
с привычным рвением и трудолюбием из первых рук,
предоставленных библиотекой. Нет более характерного письма Ланье,
чем письмо , написанное в 1879 г. г-ну Дж. Ф. Д. Ланье, в котором приводятся результаты
этого расследования. Там он рассказывает историю десяти Ланьеров,
которые пользовались личной благосклонностью четырех последовательных английских монархов.
Он полагал, что Жером Ланье
бежал из Франции в Англию в последней четверти XVI века из-за религиозных преследований
и «воспользовался своими музыкальными достижениями, чтобы обеспечить себе место
в доме королевы Елизаветы». Его сын Николас Ланье
- «музыкант, художник, гравер» - пользовался последовательным покровительством
Джеймса I, Карла I и Карла II, написал музыку
для масок Бена Джонсона и Кэмпиона, а также к текстам Херрика
и был первым маршал общества музыкантов,
организованного Карлом I в 1626 году. Он также написал кантату
под названием «Герой и Леандер». Он был другом Ван Дейка,
который нарисовал портрет Ланье, который привлек внимание Карла I
и в конечном итоге привел к приходу этого художника ко двору.
Он был отправлен королем Карлом в Италию, чтобы сделать покупки для королевской галереи.
Он и другие члены его семьи жили в Гринвиче и были известны
как артисты-любители, так и музыканты. После Реставрации
пятеро Ланье - Николас, Джером, Клемент, Андреу и Джон -
были уставными членами организации музыкантов, учрежденной королем,
«чтобы использовать свой авторитет для улучшения науки
и интересов ее профессоров». Сидни Ланье
с большим удовольствием обнаружил в дневнике Пеписа множество отрывков, рассказывающих о его ассоциациях
с этими любящими музыку Ланье. «Это лучшая музыкальная компания, в которой
я когда-либо был в своей жизни, - говорит старый причудливый летописец,
- и я хотел бы жить и умереть в ней ... Я провел ночь
почти в экстазе и пригласил их туда». через день или два
мы расстались в моем доме ".

Изучение этих дальних родственников, пользующихся благосклонностью
сменявших друг друга английских королей, должно быть, показало контраст его собственной жизни;
но он был доволен воображением, что их музыкальный гений пришел к нему
по наследству, поскольку это подтверждало его мнение о том, что «если бы человек стал
экспертом в какой-либо конкретной области человеческой деятельности, это привело бы
к сильной тенденции, что особая склонность к такая же ветвь
будет найдена у некоторых из его потомков ".

Другим Ланье, которым он интересовался, был сэр Джон Ланье,
историю о храбрости которого в битве при Бойне в 1690 году
он впервые прочитал в «Истории Англии» Маколея. Надежда и вера Ланье в то,
что когда-нибудь семья сможет заполнить промежутки,
удовлетворительно связывающие сэра Джона Ланье с придворными музыкантами
, не оправдались, и при этом не было проведено никаких удовлетворительных исследований
по поводу приезда Ланье в Америку. Лучшее свидетельство связи
между двумя семьями находится в документе, записанном в графстве Принс, штат Вирджиния,
14 мая 1728 года, от Николаса Ланье до Холмса Буассо -
имя Николас имеет большое значение. Несомненно, Томас Ланье
вместе с большим числом других гугенотов обосновался в Вирджинии
в начале восемнадцатого века в Манакин-тауне,
примерно в двадцати милях от Ричмонда. Некоторые из этих гугенотов,
в частности, Moncures, Maurys, Latanes и Flournoys
стали связаны с историческими семьями Вирджинии. В
семье Ланье, как и в семье Вашингтона, существовала традиция ,
согласно которой Томас Ланье женился на тете Джорджа Вашингтона,
но это оказалось неправдой *. Ланьеры были связаны браком
с вашингтонами округа Сарри. Они обосновались
в середине восемнадцатого века в графствах Брансуик и Луненбург
в Вирджинии как преуспевающие плантаторы; однако они не занимали ни
одного места по достоинству или богатству среди более старых дворян Вирджинии.
В письме, написанном в 1877 году, Ланье полностью описывает различные ветви
семьи Ланье по мере того, как они отделились от этого места и расселились по
всем частям Соединенных Штатов. Один приход присоединился к пионерам,
которые прошли через Теннесси в Кентукки, а оттуда в Индиану.
Самым известным из них был г-н Дж. Ф. Д. Ланье, сыгравший видную роль
в развитии железнодорожной системы Запада,
а во время гражданской войны он стал одним из ведущих банкиров
Нью-Йорка. Он был финансовым советником президента Линкольна
и представлял правительство за рубежом в некоторых важных сделках.
Он действительно помогал Сидни Ланье в критические моменты
его жизни. Его сын, мистер Чарльз Ланье, ныне банкир Нью-Йорка,
был близким другом поэта и после его смерти подарил его бюсты
университету Джонса Хопкинса и публичной библиотеке Мейкона.

-
* «Уильям и Мэри Quarterly», iii, 71–74, 1895 г. (статья
  Горация Эдвина Хайдена); iii, 137–139, октябрь 1894 г. (Монкюр Д. Конвей,
  с редакционным комментарием); iv, 35-36, июль 1895 г. (редактор
  Лайон Дж. Тайлер).
-

Ветвь семьи Ланье, с которой был связан Сидни,
переехала из Вирджинии в округ Рокингем, Северная Каролина. Сэмпсон Ланьер
был зажиточным фермером - деревенским джентльменом, «любившим
хороших лошадей и песцов». Некоторые из его сыновей уехали
в новые штаты Джорджия и Алабама. Среди них был Стерлинг Ланье,
дед поэта, который некоторое время жил в Афинах, штат Джорджия,
а затем был владельцем гостиницы в Маконе и Монтгомери.
Ко времени гражданской войны он накопил значительное состояние.
В письме, написанном в 1844 году от Макона, мы узнаем, что он был
ярым методистом. Его дочери обучались
в женском колледже Уэсли в этом городе, его сын Сидней
недавно отплыл из Чарльстона во Францию и, по
состоянию здоровья , ожидал, что ему придется путешествовать по Сицилии, Италии и другим частям Европы.
Он давал своим младшим сыновьям лучшее образование, какое только можно было получить в Грузии.

Его сын Роберт Сэмпсон Ланьер за четыре года до этого вернулся из
колледжа Рэндольф-Мейкон, штат Вирджиния, и в то время, когда было написано письмо,
начал свою юридическую практику. Он так и не стал первоклассным юристом,
но его повсюду ценили за «красивое присутствие»,
«социальную кротость» и «постоянную привычку к методическому трудолюбию».
«За всю свою долгую и активную профессиональную жизнь, -
говорит покойный Вашингтон Дессау, - он никогда не позволял ничему
мешать его преданности своему призванию в качестве юриста.
Его не привлекало стремление к должности; никакие другие дела, связанные с прибылью или честью,
никогда не привлекали. на мгновение уменьшилось его преданность своим профессиональным обязанностям.
В 1850 году он был принят в коллегию адвокатов Верховным судом Джорджии,
и с этого периода до самой смерти название его фирмы
появляется почти в каждом томе журнала. отчеты, свидетельствующие о размахе
его бизнеса ... Как юрист, хотя и не стремился стать
блестящим адвокатом, он был очень глубоким и способным мыслителем,
досконально разбирающимся в общем праве,
хорошо подготовленным со знанием текущих решений и знаниями,
которые вырастают из них ... В своем социальном общении
он был джентльменом самого чистого и утонченного типа ...
В своем собственном доме, в чужих домах, в случайные встречи,
в поездках, каждые где он всегда проявлял к тем, кто встречал его
, непрекращающуюся вежливость, мягкость и утонченность ». *

-
*« Отчет 11-го ежегодного собрания Коллегии адвокатов Джорджии »,
  Атланта, 1894.
-

Он был именно таким. юристом, каким стал бы Ланье, если бы остался
в этой профессии; действительно, сын и отец были очень похожи. Отец
был человеком «значительных литературных знаний и изысканного вкуса».
Он любил Шекспира, Аддисона и сэра Вальтера Скотта,
имея литературный вкус джентльменов старого Юга.
Письма, написанные его сыну, свидетельствуют о решительном совершенствовании. Они также показывают,
что он очень сочувствовал интеллектуальной жизни своего сына.
Письмо, написанное Ланье своему отцу из Балтимора в 1873 году,
может заставить думать иначе. Мистер Ланье,
как и большинство мужчин его секции, был против того, чтобы молодой человек
начал музыкальную или поэтическую карьеру, но более двухсот писем,
написанных сыном отцу, и многие от отца к сыну доказывают,
что их отношения во время Весь творческий путь поэта
был необычайно близок и отзывчив. Раньше
Ланье отправлял свои стихи отцу и высоко ценил его критику,
а в более поздние годы получил от него финансовую помощь и советы.

Во время учебы в колледже в Вирджинии Роберт Сэмпсон Ланье
познакомился с Мэри Джейн Андерсон, дочерью Езекии Андерсона,
плантатора Вирджинии, добившегося успеха в политической жизни этого штата.
Они поженились в 1840 году, и Сидни был их первенцем.
Таким образом, поэт унаследовал по материнской линии шотландско-ирландскую кровь,
элемент южной жизни, который часто недооценивался.
Она оказалась трудолюбивой женщиной, мало заботящейся об общественной жизни,
но глубоко заинтересованной в религиозном воспитании своих детей.
Ее муж, хотя номинально был методистом, активно не отождествлялся
с церковью, но охотно соглашался с несколько жесткой
пресвитерианской дисциплиной, которая преобладала в семье. Детей
- Сидни, Клиффорд и Гертруда - обучали самым строгим принципам
кальвинистского вероучения. Когда впоследствии Ланье в Балтиморе
вёл несколько более либеральную жизнь - как в отношении веры, так и в отношении поведения -
он писал: «Если избиратели и хранители моего детства
- те добрые пресвитериане, которые считали меня образцом
для воскресной школы. дети всех времен - могли бы стать свидетелями
моих поступков и поступков в этот день, я не знаю, какие стоны печального сожаления вызвали
бы меня в мою пользу ».

Однако серьезность этой жизни нарушалась в будние дни.
Южное пуританство отличалось от раннего пуританства Новой Англии
определенной нежностью и общительностью. Мама
хорошо играла на фортепиано, часто пела вместе с детьми
гимны и популярные мелодии. Между двумя братьями с самого
начала были самые прекрасные отношения, как и на протяжении всей их жизни:
товарищи в детстве, товарищи во время войны, товарищи в
их первом литературном творчестве и до конца. По субботам они ходили на
«мальчишеские охотничьи угодья - счастливые охотничьи угодья, благоухающие орехами гикори,
чешуйчатой корой и краснеющими розами, сочными, ядовитыми яблоками ...»
В эти леса, через то болото, мы окунулись в любое дозволенное. Суббота
на день среди голубей, дроздов, малиновок, ржанок, бекасов или кроликов »*.
Иногда им нравилось ловить рыбу в близлежащем ручье или на большой реке.
Два брата были преданы своей сестре Гертруде,
которую Сидни в последующие годы называл своей «сестрой-весталкой, у
которой было лучше, чем все мужчины или женщины на земле
, более того, лучше, чем любая звезда или любой сон». представлял для него
«простое величие и безмятежную чистоту Крылатого Народа Вон там».

-
* Клиффорд Ланье, `The Chautauquan ', июль 1895 г.