Песнь химауры и осени две части

30. 05. 17               

Сибирские Светлые Иные (Хроники Братска, 2015 – Чувства,
                Братск) – ПЕСНЬ ХИМАУРЫ И ОСЕНИ.
 
                Окончание.

                Start to End…

                - 1 –

     На Братской ГЭС в тот день было неспокойно. Хотя если учесть то, что один раз как – то вспыхнул пожар в каком – то там году, а уж теперь регион города объявлен непонятно чем, если по существу так судить. Оно и видно – сама плотина уже служит МНОГО лет, и нужно было уже думать о будущем. Поскольку очень скоро придется ее реставрировать. НО КАК РЕСТАВРИРОВАТЬ?! Этот  вопрос оставался открытым и пока что не получал никакого ответа.
     А все потому, что это сделать было просто НЕВОЗМОЖНО.
     Сам директор ГЭС прекрасно осознавал, понимал, - очень скоро придет день, а то и  ночь, когда все в этих краях РАЗ И НАВСЕГДА закончится. Плотина разорвется пополам, или обрушится, или перельется вода, или вдребезги разлетится… ну кто там знает что будет дальше… И когда кого – то там спросили один раз: «Плотина рассчитана ровно на сто лет, что будете предпринимать, когда гром грянет внезапно? Ваши действия»?
     На такой вопрос директор и его подчиненные промолчали, но при этом сжалось сердце. Действительно, что будет? Прекрасно директор ГЭС понимал, что в таком случае НИЧЕГО никто не сможет сделать. За считанные минуты ВСЕ, что было создано когда – то молодыми строителями, будет уничтожено, - и со всеми вытекающими из затопления последствиями.
     И теперь, после таких раздумий, директор сидел в одиночестве в своем кабинете и перебирал бумаги. Герб города и фото президента страны висели за его спиной. Только толку от этого было сравнительно мало. На вид ничего такого и не происходило. Пришел на работу, получает зарплату, кормит семью… а что дальше будет здесь, с его внуками, детьми, и остальными потомками? В Интернете много слухов ходило про то, что и в Братске нельзя вообще детей зачинать, так как иначе они родятся или уродливыми, или больными – и все из – за выбросов. Что выбросы уродуют ДНК братчан вплоть до седьмого колена… Но горожанам, похоже, на все это было откровенно наплевать.  Живем и ничего такого не происходит, все тут чисто и нормально, а кто так говорит, что город дрянь, - тот псих. Что любой, кто говорит правду, - сумасшедший, и ему надо все взломать, уничтожив его данные и личную переписку. Такое мнение складывалось на данный момент у горожан. Они просто НЕ ВЕРИЛИ в то, что правда на деле страшна, и мало кто о ней знает на самом – то деле. Провинция… Иркутская область… Соответствующий менталитет. Который просто непрошибаем, пока рак на горе не свистнет. А рак уже полз на гору. И скоро будет свистеть по – полной. Провинциалы вообще странный народ, упертый, словно бараны.
     Время уже шло к обеду, и пора было уже отвлечься от своих мыслей, что там и когда будет. Да что там! Раз задали вопрос – значит надо найти ответ.
     А ответа НЕ БЫЛО.
     И не будет. Наверное, никогда.
     Как и чистых генов в организмах горожан. Метилмеркаптан и формальдегид с сероводородом распространились, словно зараза, как туча, над городом, травя живых. А ради чего все это строилось давно? Ради Молодости и Светлого будущего. А Света – то так и нет в этом непонятном полумраке. Разве что от ламп в ночи. Да и вдобавок директор – обычный человек. Да и молодежь Братска дикая – один случай, как девочку живьем голой зарыли в снегу на Солдатской горе, стоит того, чтобы не связываться тут НИ С КЕМ. А то еще и тебя также убьют за то, что ты не такой, как большинство. Или еще за какую – нибудь мелочь. Тут и не такое было. Потому что блин драйв прет наружу и надо на ком – либо отыграться. Жаль что в стране нет больше смертной казни для убийц. Да вдобавок народ уезжал из Братска далеко и надолго. Директор сидел и ломал голову над этими странными вопросами. Вдобавок он был просто обычным человеком.
     На работе тоже понемногу начинался бардак. Сначала на ГЭС начали урезать зарплату. Потом какая – то сволочь забыла сесть за пульт спуска воды, опоздав по какой – то непонятной причине на работу аж на сорок минут, и в итоге из – за такого промедления прорвало Саяно – Шушенскую ГЭС. На кнопке по тревоге замыкаются ВСЕ электростанции Сибири. Этого в данное время сделано не было. Что еще раз подтверждает фантастическую безалаберность подчиненных. Произошедшая катастрофа всколыхнула ВСЮ страну и унесла жизни сто одного человека. А перед этим на Братской ГЭС стали частенько пожары вспыхивать.
     Пока что да как, в самом бывшем Городе Юности вовсю стали разводить пьянство, расцвела махровым цветом проституция, и наркомания… Из – за этих всех плодов дерьма народ и стал уезжать прочь. Особенно много стало мигрировать молодежи. Люди боялись за детей, за будущее. Что касается выбросов, то их стало еще больше. Но это было только начало…
     Директор сидел и молился Богу, прося ответа на свои вопросы.
     - Зачем все так… За что, Господи?! Мы же строили этот город для Счастья и Любви! Наши деды точнее… строили Братск на морозе, практически голыми руками, и вот к чему мы пришли. К безнравственности и деградации. Еще с плотиной надо что – то делать. А то польется – то водичка…
     Вопросы без ответа, вихрем проносящиеся в голове. Эти мысли не давали человеку, обычному человеку, абсолютно никакого покоя. Он сидел и пил кофе без сахара, чашку за чашкой, а пирожные, лежащие на тарелке, они так и не полезли в рот.
     - Лучше бы я здесь НЕ РАБОТАЛ… Если случится прорыв, то на моей совести будут тысячи жизней!
     Еще одна чашка кофе опустела.
     - Скорей бы этот курьер явился, с газетами, или кто там хотел меня видеть… Какой – то там молодой человек. Надоело мне очень все. А так, в основном, все прекрасно. Живем все помаленьку. Ну выбросы и выбросы, да только дети от них порой мертвыми рождаются. Плохо это… Да еще коммерция… Расцвела пышным цветом в городе Братске. Да еще и преступности поубавилось, не то, что в девяностые.
     Не знал он также, что существовал в природе и невидимый мир, и бессмертные существа в нем, - Иные, Темные и Светлые. Не знал, что в брошенном Доме Пионеров обосновались сволочи, регулярно устраивающие оргии. Что всем людям на это глубоко плевать. И что помимо дневной жизни есть другая, невидимая человеческому глазу.
     ИНАЯ жизнь.
     Город действительно жил своей жизнью, шел май месяц, шел две тысячи пятнадцатый год. Как всегда, работал Горисполком, работал там и мэр. Хотя… несколько раз случался бардак, когда мэра не было. Были и пожары с дымом такой густоты, через который почти невозможно было ничего увидеть. Много чего было, вот только в голове стоит клином один вопрос – когда будем жить, как люди, и в Раю, который деды обещали?!
     А НИКОГДА. Потому что так распорядилась Судьба.
     И скоро ВСЕ изменится. Надолго, и даже СЛИШКОМ надолго.
     Это сейчас город цветет и пахнет… так сказать. А потом…
     - ЧТО это я себе так накручиваю?! Все хорошо! – Директор встал и тряхнул головой, как бы гоня черные мысли. Но бесполезно. Он спустился в Машинный Зал, затем прошелся вдоль турбин, и страх подкатил к горлу. Причем неистовый. А действительно, впереди громадная плотина, и турбины молотят воду уже сколько лет. Стена воды, позади… КАКОЕ там давление?! И КАК плотина все это выдерживает?! Неизвестно. В секрете держалась правда о строительстве ее, и некоторые люди, кои все знали, уже были в могиле. От их рассказов порой ходили мурашки по коже. Что, например, зэки и строители дрались на стройке за кусок хлеба, и, убив человека, заливали его в бетон. И ВСЕ молчали. Мало кто знал об этом, и то предпочитали молчать. Чтобы их не приняли за окончательно сумасшедших. Или чтобы не преследовали. А уж что творилось с выбросами в восьмидесятых… и говорить страшно. Передачу даже об этом сняли, но так и не показали по ТВ. То ли запретили, то ли что… Потому, что рухнет авторитет города, если это обнародовать.
     А действительно, вдруг это все рассыплется в прах? И погибнет кто, как на той ГЭС? Турбины гудели, протяжным ревом, рождая из воды электричество, Время рождается из Ничего…
     Постояв, посмотрев на часы, директор пошел в сторону столовой. Два часа дня. Пора. И когда он вернулся в кабинет, минут через тридцать раздался стук в дверь. И кто это может быть?
     - Входите!
     Тихо повернулась ручка двери, и в кабинет вошел молодой человек, в пиджаке и галстуке. Светловолосый, голубоглазый. За плечами у него был небольшой рюкзак. Директор взглянул на него. Обычный курьер, коих сейчас достаточно много. Но этот был явно не такой, как остальные. Неформального типа. Длинные, золотого цвета волосы, голубые глаза, как озеро в ясный день. Волосы свивались на концах в тяжелые кольца. Вернее, от ушей начинали постепенно переходить в кольца.
     «Моделью подрабатывает, наверное»… - подумал мужчина. Также он обратил внимание на то, что незнакомец имеет весьма экзотическую внешность. Древнего типа. Что сейчас большая редкость. Белая, мраморного цвета с едва розовым оттенком, кожа, прямой нос, стройная фигура, изящные, андрогинные руки. Что ЭТОТ красавец в Братске забыл? А фиг знает…
     Стройный красивый неформал… И к тому же женат. На безымянном пальце блеснуло в свете солнца обручальное кольцо. «Вот повезло той женщине, которая за ним замужем… Красавец»…
     - Здравствуйте, вот доставочная корреспонденция. – Он резко бросил рюкзак на пол, присел и принялся в нем рыться. Достал несколько бумаг. – Они? Все правильно?
     Парень заметил, что директор с удивлением на него посматривает. На внешность. Улыбнулся.
 

     - А на меня все так смотрят. Вот такой я странный. Нечеловечески красивый… Каких нет больше в Братске. Девушки, естественно, любят за мной побегать, да все прахом. Я женат. Но, при этом глубоко несчастен. Ладно, не будем о личном, хватит об этом. Не для этого я пришел. Душа вся уже изболелась. Подрабатываю курьером, поскольку денег не хватает. Но это ненадолго. Скоро все изменится. Скоро…
     Директору вдруг стало любопытно, что же случилось у паренька, и он начал его допытывать. По – хорошему и мягко. Может, помочь чем.
     - А есть ли у вас дети, молодой человек? – Любопытство взяло верх.
     Молодой человек глубоко вздохнул и опустил голову.
     - Да, есть, а вам – то что до этого?
     - Да просто вид у вас, юноша, ОЧЕНЬ уж убитый. Может, я через мэра смогу помочь…
     Парень резко повернул голову.
     - НИЧЕМ вы уже не сможете помочь, потому что я уже ВСЕ перепробовал, в том числе и через власть. Бесполезно. Тут в результате мне придется лишиться основной работы, либо разводиться. И зачем я вам, абсолютно незнакомому человеку, это говорю… - убито произнес блондин.
     - Почему?! Вы красивы, молоды, вдобавок найдете еще себе… - воскликнул мужчина. Думая, что все так просто. Но перед ним был не просто мужчина.
     - Так вот, моя корреспонденция совпадает с заказанной? – спросил парень.
     - Да. А вы недавно работаете в газете «Вечерний Братск»? Вроде там сколоченный коллектив. И… - Директор принялся жалеть парня. Молодой, а так уже все плохо…
     - Я так, халтурю там, я же сказал. Меня то нет там, то я на месте. Надоело мне все, в том числе и этот город. – тяжело вздохнул курьер. – Любил девушку, по – настоящему, да потерял по нелепой случайности. Отпустил, не подумав… И пришлось в итоге по глупости жениться на той, которая досталась. Лучше бы я всего этого не делал. Но, как всегда и бывает, красивые сначала жопа и грудь, и только потом узнаешь, какой характер и прочее помимо всего этого. Так мы, мужики, устроены. – Парень говорил с безразличным выражением лица, а в его глазах читалась СТРАШНАЯ душевная боль. Он стоял на одном колене, распаковывая рюкзак и дальше. И было видно, что незнакомцу хотелось просто сквозь землю провалиться и не возвращаться домой.
     - И долго вы так мучаетесь, молодой человек? Кофе хотите? На вас лица просто нет! – Директор принял корреспонденцию в стол, достал чашку и налил туда напиток. Паренек принял ее, встав на ноги и присев на стул. Директору показалось, что курьер пил еще с утра, хотя не выглядел пьяным, - пахнуло водкой.
     - А на самом деле, вы где работаете?
     - На одном месте… Оно тут, недалеко… Но предпочитаю фриланс, и то не всегда получается. Но так спокойнее. – Незнакомец высыпал себе в кружку две ложки сахара и размешал. После выпил кофе залпом. Его всего трясло, по эмоциям видно было, - дела у парня УЖАС.
     Он долго сидел, смотря куда – то в стену, в какую – то точку. Глаза остекленели. А с губ внезапно слетело незнакомое имя… Либо иностранки – финки, либо с какой – то фэнтези – игры наверное.
     - Тильсирвэ… Ах, Тильсирвэ… Как же ты могла, Тиль… От всего сердца…
     Он повторил это несколько раз, как будто молитву. И заплакал, уронив голову на руки, обхватив ее. Золотые волосы волнами скатились на стол.
     - Любимая моя… Тиль, милая… ЧТО Я НАДЕЛАЛ!
     Он плакал так довольно долго. Директору, у которого было много свободного времени, стало не по себе.
     - Она иностранка? – спросил он.
     - Нет… - Парень поднял голову. – Это я так ее называл, милую девушку из Питера. Я люблю ее, до сих пор, и буду любить. Всегда. Я не люблю свою жену. Это МОНСТР, а не супруга! Я сто раз, а точнее, тысячу раз пожалел, что вообще на ней женился!
     - Ты, значит, любил девушку, и вот так просто отпустил? Как же так? – Разговор пошел в другое русло. – И о ЧЕМ ты вообще думал, когда выбирал?!
     - Ни о чем… Внутри меня была страшная душевная боль. Тиль моя бы умерла, если бы осталась здесь. У нее нашли рак, заработала здесь, в Братске, и ей оставалось жить от силы пару месяцев. Но она выжила, благодаря мне. – Парень кулаком вытер слезы.
     - И ты женился в результате на первой встречной, чтобы заглушить эту боль. Мда уж… как же вы, молодые, порой заблуждаетесь!
     - Я плакал, бился в истерике, и прошли годы, но до сих пор все слишком живо, словно это произошло вчера.
     - Почему ты не поехал в Питер, не забрал ее оттуда?! Я бы на твоем месте добился своего при любом раскладе!
     Слеза катилась по гладкому лицу парня. Он допил оставшееся кофе и кашлянул.
     - Да, ты ее по – настоящему любишь, эту девушку… А с работой – то что стряслось и почему в этом замешана семья? Может, все – таки помочь? Причем тут семья?
     - Это прозвучит странно, но я действительно лишусь работы, если разведусь или выгоню жену из дома. Развода она мне никак не даст. Да вдобавок наше государство не расписывает в ЗАГСЕ шизофреников… А она СКРЫЛА, что на самом деле больная на голову. ТАКОЕ порой творит, что хочется просто удавиться. Так мы и поженились… Я женился на психически больной женщине!!! Не зная об этом! И теперь мне очень ХРЕНОВО…
     Директор, которому надо было просто пообщаться, стал приходить в негодование.
     - А почему ты так поступил? Не распознал сначала, кто она на самом деле?
     - Я думал, что она поменяется, что этот бред, который она несет, исчезнет. Я привез ее в Братск из глухой деревни. Просто поехал старой подруге помочь. И вот чем эта помощь закончилась. Она забеременела, дочь той подруги. А я отец.
     Тут глава ГЭС не выдержал, со всего маха треснул кулаком по столу.  Слова парня его разозлили.
     - Да неужели ее шиза никак не лечится?!
     - Вот я к чему и веду… Я водил девушку по врачам, всех обошел, сдавали анализы, особенно кровь, и ВСЕ говорят слово в слово: ЗДЕСЬ НЕТ ВЫХОДА. Радиационное поражение мозга, плюс наследственная шизофрения. Все ДНК клетки искривлены, и я даже не знаю, что с моей дочкой  будет! Клали в дурку – так ее спустя два дня вернули и попросили больше НИКОГДА не приводить. Врожденная, наследственная шизофрения в тяжелейшей форме…
     - Да разводись ты, и все тут! Так почему ты на ней женился, раз уже тогда видел ее психоз?! – Мужчина уже терял терпение.
     - А потому, что она… Как Тиль моя… Только внешне такая же, как клонированная. Как близнецы от одной матери.
     - Да ты действительно дурак! – Директор схватился руками за голову. – Взял в жены двойника той, которую любишь больше жизни! Себя мучаешь и ребенка! И если у вас, уважаемый курьер, хоть немного еще мозгов осталось, бери и делай! Я бы давно развелся и не мучился, не портил бы себе жизнь! И дети это не оправдание для такой семьи, что ее надо сохранять, еще неизвестно какой вывод твое дитятко сделает – нате ему, образец семьи!!! Он же будет считать, что это нормально, что шиза, - это нормально… Ты об этом подумал?! Всю молодость угробишь на психа… Иди и найди, не раздумывая, свою возлюбленную, приводи в дом, женись на ней, а ту пошли куда подальше!
     Но курьер его будто не слышал либо горе застило разум.
     - Мне просто жаль мою дочь… - вздохнул блондин, вытерев кулаком очередные скупые слезы.
     - Тебе жаль дочь?! – воскликнул собеседник. – Да, что она, что мать, - два сапога пара, если тебе врачи уже ВСЕ сказали, что шизофрению не обскачешь, она передается по наследству! Недоговариваешь ты что – то, потому что боишься… Гробить свою молодость в семье, где ты никто и глубоко несчастен?! ЗАЧЕМ?! И что твоя жена несет? Если что, то ее можно убрать в коррекционную школу, есть такая на улице Мира. Там всяких таких ненормальных – пруд пруди!
     Курьер поглядел на него подавленно. Видно было по одному лицу, - там все гораздо страшнее, чем по словам.
     - И у таких ненормальных ДНК рассечены уже с момента зачатия, так как родители в свое время надышались выбросов. Исследования давно были, но люди просто не верят, думают что пронесет. Отравлены. Отравлены что кровь, что моча, что сперма… Про последнее особенно. Знаю я, все это изучал в свое время. А если сперма да яйцеклетки уже заранее пропитаны алюминиевыми и метилмеркаптановыми парами, что тогда получится? А ничего. Впоследствии такие дети и дальше не смогут жить без этих выхлопных труб. Организм просто привыкает ко всему этому и подобно наркоману начинает требовать новых доз химии. Начинается ломка физического плана – где это все, мне не хватает! Естественно, народ это не понимает, ему просто хочется обратно, и вовсе не потому что там родина. Либо люди отсюда уезжают, либо мало где приживаются. Я говорю про регионы. У большинства из них, особенно у молодых, у коих жизненного опыта еще нет, сломана психика. Они конфликтные и в большинстве наглые. Бывают, конечно, исключения из правил. Но редко. В итоге – везде все плохо, кроме Братска. Это меня больше всего раздражает.
     Парень продолжал плакать, копаясь иногда в рюкзаке.
     - Я ПРАВДА НИЧЕГО НЕ МОГУ СДЕЛАТЬ. Никто не в состоянии помочь. Я помню, ездил к теще в деревню, чтобы ей все растолковать, да меня не стали слушать. Сказали: «Ну ты и сволочь, Олег Аренский».
     Далее последовал психоделический разговор, в котором говорилось, что не надо было рваться к той дурочке. Единственное, что Олег Аренский сказал в свое оправдание, так следующее:
     - Мне просто снесло крышу. Я сам даже не понимал, что творил. С одной стороны, все чувствовал, прекрасно думал о последствиях… Но, увы… Я, наверное, псих. Теперь надо выбирать – или потеряю работу и буду голодать, или не знаю...
     - Знаешь что, просто совсем с ума сходить не надо! Мужик ты или кто?! Не будь тряпкой! Дети там или кто – я бы давно бросил эту стерву! Не говоря уже о том, что мне свою семью надо кормить. Позвони, Олег, куда надо, из психушки приедут да отправят деревенскую дуру куда подальше. Сейчас все так и делают – раз и все.
     Они вышли из кабинета и пошли дальше беседовать. Пришли снова к выводу, что жена Олегу изначально досталась неадекватная, вдобавок страшные нервные срывы, по словам курьера, происходили каждые два дня.

     Девка вела себя так, словно в нее бес вселялся. Била посуду, орала оскорбления, носилась по дому, руша и снося все на своем пути, кроме разве что шкафов. Грозилась всех поубивать, рвала шторы, резала обои… Один раз Олег нашел свою жену в ванной обнаженной, в полной темноте. Она укрывалась занавеской от чего – то, а глаза от ужаса буквально вылезали из орбит. Лицо перекосилось от ужаса, который кроме нее никто не видел. Когда муж попытался приблизиться к жене, та истошно завопила нечто страшное. И как за десять лет у парня не поехала крыша – неизвестно.
     Девка орала истошно: «Посмотри назад! Там Смерть, там коровы! Убери монстров и коров! Кроме моей Зорьки»!
     - НЕТ здесь никаких коров, и НЕ БЫЛО! И НЕ БУДЕТ!
     Жена продолжила неистово вопить то же самое. Олегу это надоело, и он отчаянно со всей силы треснул кулаком по ванне, выругавшись отборным матом. Причем так, что заядлый матершинник позавидовал бы. От такой жизни с такой женой мат очень помогал расслабиться.
     - Когда – нибудь, б…дь, я тебя ТОЧНО УБЬЮ, тварь! Лучше бы ты сдохла в своей деревне, и имел бы тебя до мозгов тот Костя – вампир! Прав он был, ох как прав тогда! Если бы не ваша инопланетная радиация, от которой поехала крыша у многих в деревне, я бы жил и радовался, был бы женат на прекрасной женщине… Так нет же, вы специально отправили мне то злополучное письмо, и меня занесло в твою сгнившую деревню «Икс», кишащую детьми – ящерами, психопатами с куриными мозгами, и также твой братец оказался умнее! Чтоб тебя скрутило и с концами, гребаная тварь! Всю жизнь мне испоганила, да еще ребенок наш уже стал вести себя также, как и ты! Так вот, Сударыня, слушай своей тупой головой: Я ЛЮБЛЮ ДРУГУЮ, БЕЗУМНО И ПЛАМЕННО, И БУДУ ЛЮБИТЬ ДО САМОЙ СМЕРТИ! УМА НЕ ПРИЛОЖУ, КАКОЙ Х… ДЕРНУЛ ЗАТАЩИТЬ ТЕБЯ НА СЕНОВАЛ И СДЕЛАТЬ ДИТЯ?! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!
     Девка словно и не слышала. Вернее, она ничего не поняла из сказанного мужем, который люто ее ненавидел. Она продолжала вопить, про то, что ей на данный момент мерещилось. А мерещилось вот что: словно она, перемазанная в навозе, голая, находится в свинарнике, и на нее с ревом прут бешеные животные, с горящими глазами. Они рычали, причмокивая, вращая глазами. Слюна тяжелыми каплями капала из алых пастей, длинные страшные клыки клацали. А кругом, если прикинуть взором сумасшедшей Ирины, были помои, навоз, кости и гнилые доски. И монстры. Одна тварь прыгнула прямо на нее, и Ира снова пронзительно завизжала.
     А Олег орал и орал, что любит и будет до конца своих дней любить другую, что совершил чудовищную ошибку десять лет назад. Но жена и не понимала ничего, не хотела вникать… Вернее, ее мозг не воспринимал эти слова. И вообще, ее воспаленный мозг был НЕСПОСОБЕН понимать что – либо. Она просто такой РОДИЛАСЬ, с врожденной тяжелейшей шизофренией.
     В детстве эта сумасшедшая была красивой девочкой, жила с братом и матерью, и надо же было такому случиться, что занесло в деревню Архимага Энрике (Он же Олег Аренский). И влюбилась десятилетняя девчушка в его внешний облик. И уехал Олег, пожив совсем немного… приняв роды у соседки. После этого Ирине вообще белый свет не мил стал. Как Энрике ушел, так и началось у нее… ВСЕХ парней слала, куда подальше от  себя, став немного постарше, до этого она постоянно плакала. Вспоминая поцелуй Энрике в щечку. В щеку – то в щеку, да пропала девочка только от одной его внешности модели. Плакала она, твердя одно и то же: «Я выйду замуж только за него! Ни за кого больше! Не ходите к моему дому свататься»!
     Потом, когда она стала еще старше, психозы и начались, да такие, что страшно было к ней подходить, разве что с ружьем. Разум бедняги – полумрак… Она могла налететь на кого угодно с оскорблениями. И КАК укротил ее Энрике – неизвестно было даже Максиму. Гормональные взрывы, голодовки, кидания на стены от сексуального голода, со всеми вытекающими оттуда последствиями. Родители в конце – концов стали запирать сумасшедшую девицу в коровник, где она наконец нашла себе «подружку» и успокоилась, - корову. Принималась с того времени животному жаловаться на все и вся, и ей действительно казалось в воспаленном мозгу, в этом воображении, что корова – то по – человечески разговаривает. И от этого родителям Ирины становилось по – настоящему страшно. Порой они хотели убить дочь, да рука не поднималась. Картина маслом, когда они заходили в тот коровник: вымазанная в грязи девушка, обнимающая корову, говорящая с ней, и та словно ей отвечает. Часто очень звучало в устах сумасшедшей одно имя: Олег.
     Неизвестно, взял бы Энрике в жены эту ненормальную, если бы рядом была его настоящая любовь – Тиль. А Тиль в то время лежала без сознания на квартире у вампира Крейта, который от ее обморока и летаргии ни на шутку испугался. Энрике, едва узнав, что там стряслось, позвонив на телефон любимой, выматерил питерского коллегу так, что уши бы завяли, и после этого начал думать, что делать. И вместо того, чтобы взять и вернуть ее, он насоветовал Крейту отомстить Илльо по – полной, и от себя, и от него. И за Тиль конечно. И то, что все пошло как раз так, как НЕ НАДО, - было видно за версту. И окончанием этого дерьма была свадьба Энрике на сумасшедшей, а Тиль как следствие вышла за Крейта замуж, у которого, кстати, тоже были нелады с головой. Потом это все вскрылось, в самый неподходящий момент, как обычно и бывает. Но на то время ни Энрике, ни Тиль не знали, КОГО приняли к себе в супруги.
     Хотя… в Сумраке Архимаг почувствовал, что у его возлюбленной кто – то там на стороне завелся. Ванек, Васек или кто там… Сам также был нечист. Тиль после секса с Гвелдом просто забеременела, и даже не знала об этом. До поры не знала… А потом ИХ ребенка, когда девушка была в коме, запросто убила ТЕМНАЯ СТОРОНА, а проще – Илльо и Химаура. Ребенок погиб на раннем сроке. Ребенок, зачатый В ЛЮБВИ и ИСКРЕННЕ. А после… после начался Ад.
     Самый настоящий.
     Не видя иной ситуации, вернее, выхода из нее, Крейт предложил очнувшейся Тиль – Ире выйти за него замуж. Та, видя, что ситуация на корню изменилась, согласилась. Хотя сама и не хотела быть его женой. Она на самом деле желала выйти замуж за Гвелда, вдобавок тот сделать предложение успел. Когда Тиль заявила, что ей жить осталось всего – то пару месяцев, а потом все, в гроб, Гвелд, не видя иного выхода, чтобы спасти возлюбленную от гибели, просто с ней переспал. Не думая о последствиях. А может, специально не предохраняясь? Итог – она выздоровела, Энрике оставил в ней частичку себя… чтобы запомнила красавца – кельта. Она и запомнила. Этот неземной секс… О котором он мечтал все это время. Оберегая свой идеал и любя всем сердцем…
     А после… А после отправки в портал Тиль, разум у Гвелда помутился на нервной почве. У него случился страшенный нервный срыв, от которого он так и не смог оправиться целых десять лет. Обезумев от горя, Архимаг с мольбой погнался на Тропы, чтобы Тиль вернуть обратно. Он сначала рыдал, а после, малость успокоившись, стал просить. Но все в этой ситуации уже было ПРОТИВ него. В Темный час Энрике пришел. Именно потому все пошло не так. И сумасшествие Гвелда в деревне «Икс», оно было не просто так. Обезумевший Гвелд от горя решил для себя, будто та Ирина с деревни и есть его Тиль. Он бы, может, и пил с горя, если бы не ЧУДОВИЩНОЕ СХОДСТВО. Но он просто слетел с катушек, начав за ней сначала ухаживать, а после пошли разборки со здравомыслящим Максимом, который, в отличие от шефа, прекрасно видел этот нервный психоз. Никакие уговоры на Архимага не действовали. Может быть, Макс и разбил бы ему лицо, чтобы тот наконец «протрезвел» от наваждения. Максим, едва увидев Иру, поперхнулся водкой, чуть не спросив: «Тиль, что ты тут делаешь, тебе же надо быть в Штабе»! Но его остановило совсем другое: одежда, старинная, которую люди вообще не носили теперь. Дореволюционная.
     И, судя по взгляду Энрике, он понял- ВСЕ. Тому снесло башню.
     Много раз коллега – Инквизитор пытался Гвелда образумить, но все было тщетно. У Энрике напрочь отрубился мозг. И теперь, спустя десять лет, Энрике пил каждый день и материл себя последними словами: «Додумался я тогда уединиться с ней, додумался»… На тот момент квартира его была вплоть до потолка набита всякой рухлядью, кою жена тащила со свалок, в холодильнике гнили продукты, которые не были как следует приготовлены. Заплесневелые огурцы и помидоры в банках, кастрюли с непонятно чем… Проще говоря, она готовила по своим понятиям, и это называлось – «как свинье». Тиль же в отличии от нее готовила ШИКАРНО. И хозяйкой была прекрасная. Также Ирина с деревни не умела НИЧЕГО, даже трусы стирать, и все это бремя легло на плечи мужа. Поначалу он терпел этот бедлам, а дальше принялся психовать, так как отдачи просто НЕ БЫЛО. Жена же орала, что идеально готовит. Будто мама ее учила, по словам. Но мама и правда готовила отлично, а эта могла только яйца варить. Все ее оправдания Энрике давно выучил на зубок.
     Ходил питаться в кафе, дабы зарплата очень даже позволяла. А потом стало еще хуже. Когда на работе он начал жаловаться на жену, никто ему поначалу не поверил. Посмеялись ВСЕ. А когда Гвелд показал ее фотографию, все упали от смеха, а потом ужаснулись. Но решили проверить, не псих ли он. Те, кто уполз от смеха под стол, сказали: «Ну раз она Светлая, давай ее к нам! Куда Тильсирвэ – то пропала»? После такого заявления Гвелд просто вылетел из кабинета, схватившись руками за голову. И слышал потом говор коллег с Максимом. Макс рассказывал, что на самом деле было в деревне той, с чего такой выбор, и все качали головами. Кто – то сказал, что письмо оттуда было лишь провокацией на приезд от той сумасшедшей. Может быть, дело было и так, да Макс сказал, что в той Тьмутаракани Гвелда как подменили с первого дня.
     Коллеги говорили: «Немудрено, что его подменили, это же двойник Тиль, это сумасшествие с его стороны, нельзя так! Но ЗАЧЕМ при ее поведении он ЖЕНИЛСЯ на этой дуре»?!
     «А что, не видно, зачем»?
     «А если сказать ему, что его напарник Тиль вышла замуж? Тогда что? Он повесится у себя в кабинете»?
     «Нет, он упрям и будет ее добиваться, народ. Для него ее потеря это страшное ГОРЕ вот и нашел себе игрушку для утешения и постели».
     И это была горькая правда коллектива. Прострадав так год, Энрике взял свидетельство о браке и отправился в ЗАГС писать заявление на развод. Соответствующая инстанция Иных ему дала отворот поворот, заявив, что Светлые Иные НЕ РАЗВОДЯТСЯ. Что это у него исключительный случай – будто выгнать жену с ребенком из дома. Не говоря уже о том, что Энрике не такой, чтобы взять вот так, вышвырнуть дуру с хаты с ее мусором и в пять минут развестись. Гвелд шарахнул кулаком по столу и заявил:
     «Разведите меня с ней! Я ТРЕБУЮ этого, она же сумасшедшая»! - При этом его взгляд сиял таким гневом, что народ невольно попятился. Энрике отступать не собирался. Ему ехидно ответили:
     «А кто вообще просил и понес тебя эту сумасшедшую в постель тащить? Вдобавок НИКТО не просил и не тянул везти эту Светлую в Братск, так что разбирайся сам с этой фигней»! 
     «Я уволю вас ВСЕХ отсюда, и мне будет ПЛЕВАТЬ! Я непременно разведусь, и мне чихать, кто тут, Светлый или Темный! – орал Энрике, не помня себя от гнева. Впервые за все время, проведенное в Братске, он понял, что окончательно попал в капкан. Из которого даже ему выбраться будет ой как непросто… А то и вовсе невозможно. – Ну давайте, покажите мне, что такое по – вашему развестись! Я не идиот, я уволю вас, если не сделаете свою работу»... – ухмылялся Архимаг, прекрасно понимая, что дома будет еще хуже, чем когда – либо, если ничего не сделать путного.
     Начальник ЗАГСа лишь руками развел:
     «Она Светлая Иная. Но не Волшебница. Кстати, а где та Тильсирвэ, которую Вы ТАК любили? Это не она, совсем не она, там уровень развития и ранг не соответствует. Привели лучше бы ее в ЗАГС».
     Глаза Гвелда бешено сверкнули.
     «Теперь еще и ВЫ будете рыться в моем белье, с кем я ел, пил и спал?! Да после такого я лучше проститутку оприходую, чем вас просить разобраться! Разговаривать, как я понял, без толку».
     «Ваша Светлость, поймите и нас, Светлые Иные НИКОГДА не разводились и не разводятся. МЫ НЕ ИМЕЕМ ПРАВА вас развести! Это же какой шум будет, и какая репутация на нас всех…ПОЗОР»!
     Теперь уже Энрике потерял дар речи.
     «ПОЗОР?! О каком позоре идет речь?! Моя жена СУМАСШЕДШАЯ, и с ней невозможно жить! Если разведусь, то отправлю сразу ее обратно оттуда, откуда она сама явилась. И буду жить спокойно»! – Он подошел к бойлеру с водой и налил себе холодной воды, чтобы хоть как – то успокоиться. Сил умолять больше не было.
     «Вы после этого НИКАК не сможете жить спокойно, Архимаг Гвелд. Если Вас разведут хоть сейчас, да еще и с ребенком, то автоматически Инквизиция даст добро на ликвидацию не только Вашего рабочего места, но и ранга, да и Силы. Все, что Вы нажили за века, ВСЕ будет забрано. Вы опуститесь до третьего уровня, и потому МЫ НЕ РАЗВЕДЕМ ВАС НИКАК, И НИКОГДА. Думать надо было, кого выбирали и к нам тащили, а не спать с дурами при Вашем положении и с несвободным сердцем»… - ответили ему. Заткнув так сказать. Гвелд окончательно понял, что сделал страшную ошибку на нервной почве. Понял, что хода назад не будет.
     И началось дальше еще хуже… эта постылая жизнь. Дальше регулярно начались психушки с женой, смирительные рубашки, мольбы ребенка попасть к матери. Да и у дочери стали проявляться признаки сумасшествия. Врачи, уколы, капельницы… но все было тщетно. И деваться было некуда. Плюс на работе пошли слухи, что мол с Тиль что – то там случилось. Из ряда вон выходящее. Но вообще, брак Энрике с дурной девицей остался только на бумаге. Он уже не считал ее супругой, орал на нее, когда та начинала нести бред. Даже люди говорили Гвелду, что нельзя разводиться, что мол терпи так, пока она не умрет, ведь там ребенок. Гвелд сначала пропускал это мимо ушей, а потом стал орать на таких советчиков. Что мол не их дело, что там такое, и ему плевать, что там дочь, он пытался достучаться, что жить с сумасшедшими нереально. Его не слышали и не понимали, не хотели понимать. Никто даже не задумывался, КАК отразится на ребенке ТАКАЯ жизнь, и продолжали давить на живое. Как обычно и бывает, дети в таких семьях выстастают с покалеченной психикой. Но тут было бы еще хуже, если бы… но об этом позже.
     «ДА ПЛЕВАТЬ МНЕ, ЧТО ТУТ ДЕТИ, - ЭТО НЕ ПОКАЗАТЕЛЬ, ЧТО СЕМЬЯ ДОЛЖНА БЫТЬ! ЭТО АД, АД И ЕЩЕ РАЗ АД! ЯСНО ВСЕМ!? НЕ ВЕРИТЕ – ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ И ПОЖИВИТЕ НЕДЕЛЮ, СБЕЖИТЕ КАК МИЛЕНЬКИЕ»! – был им ответ.
     Так в глазах таких советчиков Гвелд стал тираном, будто он довел жену до психоза и прочего. Очень простая логика – не мое, значит пусть терпит потому что там дети… Копнуть глубже, почему отец семейства стал пить, никому в голову даже не приходило. Проще осудить, не разобравшись. Даже коллектив заявлял, что он замучил девушку. Хотя какая там была девушка… уже взрослая женщина. И сколько бы он ни говорил, что дома происходит – все было тщетно. Один раз, не выдержав, Энрике привел сумасшедшую супругу в офис. И что?
     Его подняли на смех.
     «ЧТО же вы сделали, Тропы?! ПОЧЕМУ»?! – думал он вечерами, глуша горе водкой. Выхода из ситуации Гвелд не видел, ну разве что убить и все. Пил и пил, проклиная свою глупость. Не обращая внимания уже ни на кого. Скучал по Тиль, представляя ее в своей постели. И думал Энрике: «А не забеременела ли она тогда от меня»? Этот вопрос так и повис в воздухе. А вдруг? И что тогда?

 


     С такими мыслями Энрике шел до столовой, потеряв веру и в себя, и в жизнь. Думая о Тиль, о воссоединении с ней. Уже навечно. Естественно, директору он полностью все не стал выкладывать, просто сказав, что плохо все очень. А директор Братской ГЭС только качал головой, и говорил с сожалением, что из – за выбросов таких сумасшедших здесь достаточно много. Что такие сгнивают в дурках, в кандалах. Также он поинтересовался, не из Братска ли супруга. Энрике пожал плечами.
    - Я даже не знаю, откуда ее родители. С тещей больше не общаюсь, после того, как она приехала раз, стала меня жизни учить и обзывать извергом. Я дал ей пощечину. Хватило.
     - Бывает. – кивнул собеседник.
     Энрике поправил галстук, вдохнув запах супа. Чтобы еще хоть немного расслабиться, забыть о проблемах дома, и представить, как он обнимает свою Тиль, а она вкусно кормит и отвечает любовью и лаской… Иметь от нее детей, несколько ребятишек, и жить счастливо. Гвелд прекрасно знал, что его возлюбленная вышла замуж, причем против воли – у нее просто выбора не было. Конечно, Энрике мог стать и отличным любовником, только ЗАЧЕМ?! ЗАЧЕМ так пачкать свою репутацию, так опускаться вниз… Все в любой момент может поменяться. Потому что Крейт на самом деле был очень ненадежным товарищем, с наркоманскими началами, такими же друзьями, да вдобавок он постоянно пил. Только между ним и Гвелдом насчет пития была громадная разница – Гвелд пил с горя, Крейт – потому что друзья налили: а почему бы и не выпить? Он брал и пил. Мучая всем этим супругу, доводя ее до истерик. Понятное дело, Энрике все это на расстоянии чувствовал, и плакал, слыша в Сумраке крики возлюбленной.
     Тут в кармане зазвенел мобильник, Энрике глянул на его дисплей и поднял глаза к потолку с мольбой – это была ЖЕНА.
     - Алло… - раздраженно он принял вызов, думая при этом, что лучше бы взять ситуацию в свои руки, да раз и навсегда покончить с этим всем. И он бы взял, и прилетел со всеми вытекающими последствиями. Просто убив сумасшедшую. – ЧТО тебе еще надо от меня?! Б…ть, да НЕТ никаких свиней в ванной, НЕТ!!! Да чтоб ты сдохла, мразь, всю жизнь мне испоганила!!! Нет? Я еще раз повторю для тебя, сволочь, и буду повторять, пока не уяснишь, - Я НЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!! И НИКОГДА НЕ ЛЮБИЛ! Я ЛЮБЛЮ ДРУГУЮ ЖЕНЩИНУ!!!
     - Олег Аренский! Коровка Зорька хочет гулять! Пошли с ней на поляну! – раздался истеричный голос по громкой связи. Директор с опаской покосился на парня. Однако, не все так хорошо в датском королевстве. Ох как несладко…
     - Знаешь что, закрой свой рот, дрянь моя дорогая, и пошла ты от меня куда подальше! Вместе с такой же дочерью, как и ты! Дочь тоже проявляет твое сумасшествие, и я вижу, что ОЧЕНЬ десять лет назад ошибся с выбором жены! КАК же я раскаиваюсь, что лег с тобой в кровать! Лучше бы я не ездил в ту дремучую и дикую деревню… где и не было ничего хорошего… Все, все, заткнись, и уберись поскорее от меня куда подальше!
     Он нервно отключил вызов и пошел обедать. Обед был простой – пюре с котлетами. Обед оказался до невозможности невкусным. Аппетита от нервов не было. Хотелось теперь не только напиться вдребезги, но и повеситься. Хотя само повешение не дало бы никаких результатов – Гвелд бессмертен.
     Они спокойно ели, разговаривая про строительство ГЭС и о последствиях стройки. Разговор получился достаточно интересным. Глаза у Гвелда к тому времени просохли, и он теперь принялся думать лишь о собственной шкуре. Жену в самом деле сразу гнать от себя надо было, вдобавок он решил и дочь отправить куда подальше. Потому как действительно ее голова, как и у матери, переставала отличать галлюцинации от яви. Виной тому – рассечение ДНК. Два сумасшедших в доме – это осталось только в петлю залезть.
     Энрике параллельно думал, что скоро либо ему придется отбивать возлюбленную у Крейта, схватившись насмерть, либо просто развоплотиться. А жить дальше хотелось. Дело в плане детей было таково, что дочка хватанула от матери дефектных ДНК, так что НЕЛЬЗЯ было в будущем ей ни работать, ни замуж выйти, ни жить полноценной жизнью… но и рожать тоже не сможет. Иначе пойдет поколение неполноценных Иных или людей – все – таки отец ребенка ого – го какой Архимаг. Да и не знал даже Энрике, что Тиль после того волшебного секса с ним ЗАБЕРЕМЕНЕЛА, но ребенок умер до рождения. Сын или дочь – уже было неважно.
     А это… от сумасшедшей ребенок…
     ВСЕ…
     Это был GAME OVER жизни в Братске. Вот она, плата за чудовищную ошибку… Это КОНЕЦ.
     Энрике дожевал котлету и посмотрел в Сумрак. Чисто. Ничего беды пока не предвещает. Тихо в городе, люди спокойно работают как там, так и на ГЭС. ОЧЕНЬ странное это затишье… Хотя, если вспомнить ту чудовищную Резню в Эдеме, Темных в Братске и его пригородах не стало вовсе. И та бойня дала свои плоды: Химаура, оставшись без своих слуг, стала спасать свое положение, порождая более страшных Темных: тех, кого простым оружием НЕ УБИТЬ. Это были гибриды химии и Тьмы, проще говоря, обнаркоманенные моральные уроды, смертельно опасные. Которые порой и друг – друга убивали и не видели в этом ничего плохого.
     Все это говорило о том, что Братск вступил в новую Эпоху Тьмы. Эпоху вымирания обоих сторон и не только. Но с виду пока что все было ХОРОШО.
     Все начнется ПОТОМ. И дальше будет прогрессировать.

     Из мыслей Архимага вернул голос директора.
     - Молодой человек, почему вы так настороженно смотрите в стену перед нами? Там что, что – то не так? Она недавно побелена и выкрашена. Надо ведь мне как – то держать марку.
     Энрике тряхнул головой. Очнулся. Понял, что здесь что – то пошло не так.
     - Э… да я просто не выспался. И я еще хочу у вас узнать одну вещь, как у начальника. Это важно. Для всех.
     - Какую же, молодой человек? – Мужчина внимательно поглядел на курьера. Ему было интересно, с чего парнишка с модельной внешностью так заинтересовался его работой. Энрике спокойно глядел на человека глазами взрослого мужчины. Золотые волосы тяжелыми прядями, с кольцами на концах, сбегали по спине. «Словно сошедший со средневековой картины»… - подумал смертный. И сам смотрел на Архимага, пораженный его красотой. Глаза цвета горного озера, благородное лицо, прямой нос… а руки… но на руке – точнее, на пальце, - была небольшая царапина. На правой руке тикали часы последней марки. На шее повязан галстук темного цвета. Темная ткань матово поблескивала в свете ламп.
     «Менеджер, от безнадеги подрабатывающий курьером… Вот дожили… Плохо стало у нас, однако… Да и на ГЭС тоже несладко»…

     - И вот что я желаю спросить… Когда молодые строители прибыли в тайгу на место будущего Нового Братска, они сами хотя бы думали о последствиях? Дальше что с нами будет? Лет, например, через пятьдесят, восемьдесят или сто? Задумывались? – строго спросил Гвелд. А директор растерянно поглядел на него.
     - Я правда не знаю… - растерялся он ни на шутку, - куда пальцем ткнули, там и построили. Вот и все. Романтика, сам понимаешь, молодость, коммунизм, мечта Ильича…
     - По сути, плотина рассчитана лет на сто. Потом что будете делать? Как известно, самое страшное слово в квантовой физике, - УПС… Я просто со скуки перерыл гору литературы, связи у меня есть на этот счет. И правда, мне стало страшно. Вот эти все люди, большинство с исковерканными генами, ничего не подозревающие, и тут бац, волна смывает город, и все трупы… ВЫ ОБ ЭТОМ ДУМАЕТЕ?! Подумайте об этом, пока не поздно. Мне не хотелось бы…
     - Олег Аренский, вы не первый, кто уже об этом спрашивал. Мне самому не по себе.
     - И вы также знаете, что на стройке ГЭС были сумасшедшие для всех люди, которые орали где только можно: ХВАТИТ, ОСТАНОВИТЕСЬ!!! – и их снимали со стройки и отправляли в психушку… клеймя позором? Они говорили правду, и потом все горожане правду услышали. В виде отравления выбросами. На собственной шкуре убедились, что молодость – просто шлак, когда можно по мановению руки какого – то левого человека наломать дров. – заметил Энрике.
     - Да, были. Такие потом, как и множество других, закончили свою жизнь в психушках или тюрьмах. Мой отец или дед просто делали свою работу. Не более. И вдобавок, престижно было сюда поехать, даже в страшный мороз или в жару с невыносимым гнусом в тайге, терпеть все это ради страны. Да и вдобавок… Город Юности, где нет стариков… Красота!
     Олег нахмурился.
     - А что потом стало в итоге? БРАЗ, БЛПК, ЛПК, и дым до небес… Рак костей, горла, мертвые дети, через несколько часов после рождения… Вы все хоть ДУМАЛИ, КАКАЯ жизнь ждет нас после постройки таких заводов, помимо юности?! Это я рассуждаю трезво, с расстановкой последствий. А молодость… глупость, прикрытая красивой оболочкой. Я вас лично ни в чем не виню, все случилось до вашего рождения. Вы живете в другое время. Как и я сам, и мы расхлебываем все последствия той роковой стройки. Никто тогда не слышал здравый смысл.
     - Через сто лет плотина в прямом смысле начнет рассыпаться. С какой части – одному Господу известно. И мы будем всех эвакуировать…
     - Но сами жители же об этом и не предполагают… Большинство просто уезжают, заколачивая дома, квартиры… И сколько производств стоит брошенных. В девяностых годах в Братске творилось непонятно что… То вопли «Помогите!», то выстрелы из пистолета в парке… Потом все это как – то затихло. А свадеб было сколько, свадеб… - рассуждал Энрике. Ему просто хотелось узнать мнение руководства. А непросто работать курьером, чтобы, кроме водки и отчаяния, любви к Тиль, еще что – нибудь было. – Вот и у меня была своя свадьба, да толку нет… Лучше бы ее и не было. А эти величественные стены плотины… не напоминают ли они вам кладбище тех несчастных, кои заживо были погребены под камнями – булыжниками на перекрытии, или тех, кто тут погиб за кусок хлеба? Ведь плотину и зэки строили… заливали бетоном заживо! Так что это, извините, еще и обряд – детинец… В старых архивах и в памяти строителей таких историй пруд пруди… Здесь пролилась кровь… но Братск о них МОЛЧИТ, это ТАЙНА за семью печатями. НИКТО вам лично никогда этого не скажет.  Только величие стройки и плотины пережило десятилетия. Каждый раз, когда я слышу гул турбин в машинном зале, то представляю, какая глубина там, за другой стороной плотины… На этом кладбище… кто верил в эту юность… И вот настала расплата. За спиной у нас толща воды, которая готова нас уничтожить в любой момент. Вы представляете, КАКОЙ объем воды хлынет на город, и причем внезапно, случись что здесь?! Никто не успеет и пикнуть, цунами было – и как будто ничего не было. – Архимаг сжал в кулаке кусок черного хлеба. – И потому… потому мы…
     Он осекся, потому что что – то почувствовал. В Сумраке. Но ЧТО это? Непонятно.
     Взгляд его уперся в одну точку, губы дрогнули. Глаза застекленели на минуту. Куда – то на стену, у потолка…
     - Если что пойдет не так, мы, конечно, эвакуируем ВСЕХ. Вдобавок, Олег, вы помните, что из – за какой – то сволочи на нашей ГЭС, на вахте вроде бы, забыли нажать во время пожара на тревожную кнопку? В результате Саяно – Шушенскую ГЭС тряхнуло и разорвало так, что весь мир ахнул. Это наш позор. На Братской ГЭС напор воды сто метров. Потом посадили виновных, но не ту гадину, кто кнопку не нажал.
     - Это точно… - вздохнул Гвелд. – Сорок минут бегали – искали, не нашли… Вот плотина рванула… И это вам знак. Потому что, когда нажимают тревожную кнопку, на ней замыкаются ВСЕ гидроэлектростанции Сибири. Этого сделано не было, потому что, как мы и сказали, кнопку не нажали только мы. Сто один человек на Небесах. Жаль и их, и их родственников. Мы не должны больше допустить такого! Но если…
     Он не успел договорить… потому что уши заложило, поднялась пыль, и раздался СТРАШНЫЙ треск… потом грохот, крики, глаза заволокло известью и грязью… Туман, яркая, слишком яркая вспышка, и Гвелд не узнал себя в вопле, истошном вопле: «ЛОЖИСЬ»!!!
     Как на автоматике, он не помнил, как оказался на полу, закрыв руками голову. Люди испугались, думали все, прорыв… Взрыв… Непонятно почему раздался взрыв. В этой столовой… Директор последовал примеру Энрике. И больше человек ничего не помнил, потому что потерял сознание…
     НОЧЬ НАЧАЛАСЬ…
     ШЕЛ 2015 ГОД.


                - 2 –


     Энрике и директор ГЭС лежали на полу, засыпанным строительной пылью, обломками, штукатуркой… Оба перепачканы полностью, как снегом припорошены, и поначалу оба не поверили, что уцелели. Крики и дальше продолжались, в основном народ думал, что случился теракт. Думал, что у кого – то рванула сумка под столом, но только КАК быть с чудовищным треском бетонной стены?! Страшенная трещина до потолка, такой звук бывает, когда дом складывается, как карты.
     - В Москве им мало терактов, уже и до нас дошло! – со стоном проговорил директор, пытаясь подняться. Но тут же упал. Не смог встать. – Вот твари!
     Гвелд шевельнул рукой и медленно повернул голову. Его золотые волосы были белые от пыли и прочей грязи. Оглянулся, приподнялся. Взрывом разбросало столы и стулья, где – то там стонали раненые. Кровь, страх… Кто – то из охраны и вышестоящих структур уже ходил с собакой, осматривая каждый угол. В надежде найти взрывчатку.
     Но взрывчатки и не было тут. Он была на Небесах.
     И об этом знал лишь Энрике. И ужас подкрадывался к нему…
     Сглотнув ком в горле, Энрике понимал это. Но ведь, как такового, взрыва НЕ ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ. Что – то из ряда вон произошло в Сумраке, да и в реальном Мире. Всей силы невидимого мира не хватило бы, чтобы просто так взять и разрушить не то что столовую, но и толстенный бетон пятидесятилетней выдержки, и тем более на ГЭС! Да и таких случаев не было НИКОГДА.
     И вот еще что…
     Глянув в потолок, Гвелд увидел там большую и рваную ДЫРУ, и увидел еще, что и дальше, выше нее, на этаже выше, что по потолку пошла огромная трещина, достаточно внушительных размеров. И дальше она шла по стене. Гвелд под тявкание собаки принялся тормошить директора, поскольку тот снова потерял сознание, тот пошевелился и застонал. Архимаг посмотрел на человека сквозь Сумрак: переломов нет, только несколько тяжелых ушибов, от которых долго оправляться придется. В воздухе пахло кровью, Смертью…
     Харкнув в пол, Энрике понял, в чем тут дело: Химаура захотела жрать, захотела крови. Фактически, она переродилась в нечто новое… живое, меняя и все остальное на своем пути. Теперь она напоминала медведя – шатуна по ярости, который убивает ВСЕХ на своем пути, или женщину – истеричку, которую десять лет не затаскивали в постель. Прокашлявшись и поднявшись на кулаках, Гвелд помог и спутнику встать. Тот держался за бок. И только сейчас начальство поняло, насколько хорошо ударная волна здесь похозяйничала. В столовой практически живого места не осталось. Санитары уже уносили на носилках потерпевших.
     «Началось… - подумал Гвелд, потирая лоб, по которому что – то сильно царапнуло, - Вот теперь ты как людей и Иных – то губишь… Мало тебе было кладбища несчастных строителей, сволочь! Не смог я тебя победить, чудовище… Черная энергия, мертвая, накрывшая куполом город, утопившая Старый Братск»…
     На глаза навернулись слезы. Взгляд остановился на страшной трещине в потолке. На мгновение показалось, что оттуда доносится шум воды.
     - Вот и началось… Вот и начался конец всему… Ты был прав, Олег Аренский. Но мой тебе совет: верни свою любимую. Ты хороший человек. И бросай поскорее ту сумасшедшую… Не будет с ней счастья.
     Энрике взял под руку руководителя ГЭС и они пошли прочь, пошатываясь, из разрушенного помещения. У директора после пережитого вообще пропал энтузиазм о чем – либо рассуждать.
     А Энрике вспомнил богиню Ангариду, которая спасла ему жизнь.
     - Природа не терпит насилия над собой. Понимаете? Этот проект – каскад ГЭС – не нес за себя ответственность в плане последствий. Мы уже все наказаны за вторжение сюда. – Энрике достал сигарету и заткнул за ухо. – Тем более, строили все на слепом энтузиазме.
     - До нас так докатилось это той Саяно – Шушенской ГЭС…Зря мы так… ее. Не говоря о том, что здесь, у нас, разбилось на ГЭС две девочки – подростка. Одна захотела сфотографироваться, да сорвалась, встав на самый край. Вторая кинулась ее спасать. Разбились обе. И с тех пор сюда никого не пускают, только по пропускам, чтобы трагедия не повторилась. – ответил директор, со страхом поглядывая на плотину. Он словно ждал, что будет еще удар, и все рассыплется в прах. Слезы покатились по его лицу. – Все когда – нибудь заканчивается, и скоро река Ангара возьмет все обратно, если пустить ситуацию на самотек.
     Гвелд смотрел куда – то вдаль. Уж он – то знал, что Химаура не причинит ему никакого вреда. Но ВПЕРВЫЕ за все годы здесь он почувствовал, как удар Тьмы по невидимой броне достиг кожи. Как небольшой толчок. Кто знает, за кем или чем эта тварь охотилась? Потом закурил, вдыхая табачный дым в свои бессмертные легкие. Единственное, что в нем было смертным – его семя, дававшее жизнь, и все… По странному обстоятельству это было так… ВСЕ тело было бессмертным. Кроме одного…
     И это одно не давало теперь покоя ни днем, ни ночью.
     Страстными эротическими снами, которые не были явью…

     Архимаг глянул в Сумрак и увидел, как над ГЭС монстр черного окраса, без формы, оскалил свою пасть с зубами, которые были похожи на страшенные ножи. Тварь собиралась мстить, жрать, убивать, и ее явно злило, что Энрике неуязвим. Ряды зубов клацали, с них только кровь не капала. Хотя… А нет, капала, крупными каплями. Чья это была кровь… неизвестно. Налитые кровью глаза желтого цвета смотрели с усмешкой. Носа у монстра не было. Энрике видел только пасть, глаза и все почти… Химаура показала себя как лангольер. И от этой ухмылки даже у Гвелда по коже пробежал мороз. Пасть была похожа также на воронку. И огонь как зарево вокруг головы. Как пожар в лесу… и крики… Крики тех, кто никогда не вернется с перекрытия Ангары. Голова смотрела на Гвелда с высоты Небес и улыбалась. Голодная, злая, непобедимая… Энрике резко развернулся и показал фак монстру.

     - Кто это там? – спросил директор, смотря, как к нему подходят врачи со «Скорой», чтобы забрать в больницу на обследование и лечение.
     - Да так, тут одна сволочь мимо прошла… Надо будет разобраться. Спасибо за совет, я последую ему. – ответил Энрике и скинул окурок сигареты куда – то вниз. Он понял, что тварь решила с ним поиграть еще раз. И на сей раз схватка будет не на жизнь, а на Смерть. Сейчас живая химия показала свое настоящее лицо. Что ж, Гвелд покажет теперь ей свою сторону кельта, если захочет, конечно. Он проводил директора до машины, посмотрел также, как санитары погрузили его на носилки, и одновременно думал о возлюбленной.
      - Ради тебя, любимая, я горы сверну, я не отдам мою Тиль непонятно кому, как тогда! Да, я совершил тогда ошибку, что отпустил тебя в Питер, надо было оставить, может ты и родила бы мне ребенка… не может быть, чтобы наш секс тот не оставил последствий… А теперь, в результате, я совершил чудовищную ошибку, пью водку… и плачу о тебе, мечтая о том, как ты снова утонешь в той неге… Крейт или кто там… ПЛЕВАТЬ КТО! Я не отдам тебя НИКОМУ и НИКОГДА!!! Ты будешь моей НАВСЕГДА!!! Да, я ходил тогда на Тропы, чтобы вернуть мою милую, но они, видимо, в тот день были на Темной стороне. Потому все так и вышло. В итоге я тебя перепутал с сумасшедшей, из той страшной, кишащей монстрами деревни. Зря я тогда не послушал Макса, ох как зря, не послушал свою Совесть… убил Константина, который, кстати, мог достойную пару составить той дуре… Не стоило того влюбленного вампира убивать. Надо было просто уехать и все. Что теперь… десять лет прошло. Тропы, мои Тропы, КУДА вы меня привели?!
     Слеза скатилась по лицу, по едва пробивающейся щетине… В голове, как молитва, стучала одна мысль: «Я ХОЧУ ТЕБЯ, Я ХОЧУ ТЕБЯ ВЕРНУТЬ, ЛЮБОВЬ МОЯ, ВЕРНИСЬ… ПОЖАЛУЙСТА… ЗОВУ СКВОЗЬ КИЛОМЕТРЫ, СКВОЗЬ СУМРАК… СКВОЗЬ ВЕКА»…
    
     Тем временем на ГЭС рабочие принимались заделывать чудовищную щель. Которая могла после со временем уничтожить сначала плотину, а потом и город. Но даже Энрике – Гвелд Кельтский не знал, сколько времени ему осталось здесь править. Он вспомнил, как недавно в Эдеме, который теперь превратился в зону Омега с Тьмой, убил гигантскую ящерицу, которая выскочила на него прямо с коридора. А может быть, она поначалу выползла с Черной Лестницы. Размеры ее поражали воображение: она была поистине с Мегаланию (древняя ящерица в кайнозое длиной в двенадцать метров), да только гораздо страшнее. Скрутив Силой позвоночник чудовищу, Гвелд следом услышал нечеловеческий смех. Архимаг сначала даже не понял, кто это над ним смеялся. Послал Зов, но никто на него не откликнулся. Гвелд тут все с ужасом понял. Что после уничтожения Темных пошел энергосбой, и теперь он приведет к ГИБЕЛИ. ВСЕХ. Химаура рассвирепела и породила новую форму Зла… от которого не будет спасения. И от такого рода существ могла защитить лишь Ангарида. Но, увы, теперь по второму разу Гвелд НЕ ИМЕЛ ПРАВА заниматься любовью с богиней, потому что Тиль уже была рождена, плюс Архимаг умудрился поставить штамп в паспорт.
     Перерубив горло мертвой твари для контроля катаной, и потрясывая ее Силой, Энрике сплюнул на пол и отдышался. На улице тем временем стояла ясная погода, дул приятный ветер, сотрясая верхушки ближайшего леса, где были видны купола храма. Сам Бог наблюдал за тем, что творится в Братске, и молча делал свои выводы.
     Ящерицы появились в Эдеме года четыре назад, но вылезали кого – то жрать сравнительно редко. Видимо, Тьмой напитывались. А ту тварь Гвелд убил еще в мае. В середине месяца. Еще не распустились почки на деревьях, но вовсю пели птицы у оврага. На душе стало очень горько и тяжко. Еще пара десятков лет – и Химаура уничтожит город.
     Вытащив за хвост из Дома Пионеров труп местной Мегалании, не обойдясь, конечно, без магии, так как монстр весил почти тонну, Гвелду еще раз захотелось бросить все и уехать из Братска НАВСЕГДА. Ему до смерти надоело держаться за последнее, но вот вера в то, что Тиль еще возможно вернуть обратно, жила в любящем и истерзанном сердце, в израненной душе, которая когда – то, пару тысяч лет назад, была черной. Пнув сапогом ящерицу, которая еще была теплой, и в горле которой еще булькала кровь, Гвелд глянул в Небеса и рухнул на колени. Он плакал, долго и навзрыд, час, два, три… Точно так же, как в тот день, когда за Тиль закрылся последней вспышкой тот роковой портал…
     - Милая, возлюбленная моя, - всхлипывал он сквозь слезы, вытирая сопли окровавленным кулаком, - красавица… ЗА ЧТО?! Я бы все смог сделать как надо, я бы женился на тебе… Тиль, Тиль, как же ты могла, Тиль… От всего сердца… - и снова захлебнулся в рыданиях. – Почему я тут, режу этих безжалостных тварей, а не лежу рядом с тобой в теплой постели?! Почему я вынужден спать с какой – то сумасшедшей, которая даже готовить не умеет?! Да, когда я узнал о твоем романе с Илльо, я напал на тебя там, в лесу, с мечом наголо, вспомни… как я обвинял тебя в измене. Поверь, изменение энергии и Силы вокруг города началось еще тогда, когда этот шестнадцатилетний сопляк едва не забрал у меня твое сердце… Почему ты, любовь моя, ему поверила?! Вот я тебе, любовь моя, говорил: «Да?! Ты спала с другим, была с другим, и после этого ты НЕ ШЛЮХА?!» Называй меня как угодно теперь, но я попал на ту же удочку, что и ты. Повелся на внешность, не разобравшись! И теперь, теперь этот черно – белый урод бродит по городу, и никто ему ничего сделать не может! Да, я задал этому Илльо хорошую трепку, от которой он вряд ли придет в себя. Осталось сделать всего лишь один шаг. Все исправить. И пойти в ЗАГС вместе, Тиль, чтобы уже больше НИКОГДА не расставаться! Господи, да КАК ты мог допустить, что ОНА ВЫШЛА ЗАМУЖ ЗА НЕНАДЕЖНОГО ПАРНЯ, ЗА АБСОЛЮТНОЕ НИЧТОЖЕСТВО, КОТОРЫЙ ПОТОМ ТЕБЯ ПРЕДАСТ?!!! Крейт… Высший вампир с Темным прошлым… Да вдобавок у него и с головой несколько плохо… и в постели он дрянь. Знаю я его… это мой коллега. Светлый правда. При своем образе жизни это странно. Даже красивый… а зря. Красота – это не главное. Главное – то, что внутри. Кем ты стал теперь, спустя десять лет… Крейт Майрен. Женился на моей Судьбе…
     Он долго так плакал, чуть ли не проклиная себя за ту чудовищную ошибку. Пока глаза не заболели и не стали плохо видеть. А потом, еще раз взглянув на труп монстра, Энрике взобрался на крышу. С нее далеко был виден красивый пейзаж из сопок.
     За сопками, там, насколько видел глаз, не чувствовалось веяния Химауры. Потому что там Тропы, Свет, и ей там НЕЧЕМ питаться. Она боится этих мест. И даже оборотни в тайге гораздо добрее городских. Тропы… только теперь их Сила почти не чувствовалась.
     И это было странно.

     Гвелд снял перепачканный пиджак и постелил под себя. Андеграунд Эдема каждый раз наводил на одну и ту же мысль: «Да когда вся эта чернота наконец – то закончится»?! Но теперь на все и на всех стало абсолютно наплевать. Мертвая энергия, Мертвая Зона, в которой живы лишь Тропы в виде старых рельс… И хотелось просто прийти туда, к ним, лечь и больше уже не просыпаться. Потому как потерять свою Единственную во второй раз – это уже слишком. Причем история снова повторяется: девушка вышла замуж. И снова ее увели… Вышла непонятно за кого. Марфа предупреждала об этом. Как и два века назад. Но могла ли Тиль также ЗАБЕРЕМЕНЕТЬ от Крейта, который в этом случае даже и отцом бы не стал, а отправил бы девушку на аборт? Это все оставалось загадкой. Может быть, кто знает… А аборта Энрике бы и не пережил. Потому как он хотел СВОИХ детей, а не чужих, только от своей Волшебницы. И она хотела детей лишь от него.
     В очередной раз, обхватив руками голову, он представлял, как на этой крыше занимается с Волшебницей любовью, целуя и лаская ее прекрасное тело… чувствуя аромат ее прекрасных темных волос, пробуя на вкус ее алые тонкие губы… Сколько он помнил, Тиль любила долгие ласки и такие же поцелуи. А он, целуясь, любил ласкать девушку по – разному. Придерживая рукой голову девушки, он пил и пил нектар с ее губ. Пил и все никак не мог насытиться. И хотелось при этом никогда не выходить из нее, даря ей поистине неземное наслаждение, оставляя раз за разом внутри нее СЕБЯ. Не думая о последствиях.
     А дома эти сексуальные мысли уже сводили с ума от невозможности осуществления и выливались в стаканы с водкой. Благо официальной жене было даже на заливания спиртом желудка абсолютно плевать. Пьет, не пьет – плевать, ведь есть корова Зорька в ванной… Ее шизофрения прогрессировала с ужасающей быстротой. И каждый раз, смотря на это чудовищное сходство с Тиль, словно этих двоих родила одна мать, Гвелд опять отправлялся в ларек, набирал еще водки, и пил на кухне, рассматривая на планшете дорогие сердцу фотографии. Свадебные он давно уничтожил, паспорт со штампом куда – то положил, а вот кольцо с пальца снять положение не позволяло.
      А иногда с Питера звонил его соперник – Крейт, докладывая о проделанной работе. О да, Энрике десять лет назад очень жестоко отомстил Илльо за то, что тот едва не загнал Тильсирвэ в гроб. Так отомстил, что врагу не пожелаешь. Но об этом потом пойдет речь.
     Зато Илльо больше не принял НИКТО – ни свои, ни враги. Он теперь так и ходил по Эдему, неприкаянный, и молил свою Тьму непонятно о чем. Понося Энрике и Тиль последними словами, называя его жиголо и кобелем, а ее – шлюхой. Не говоря уже о том, что сам хотел затащить невинную Волшебницу в постель и сделать там все, что душе угодно. О да, как же он этого хотел, в прямом смысле этого слова! Хотя на самом деле непонятно было другое: КАК Тиль вообще оказалась невинна, ежели на пикнике с Энрике на реке Вихоревка она впервые отдалась Архимагу… ммм… орально, сделав ему хорошо впервые за двести лет, пока он ее ждал весь этот срок? Об этом, кроме Гвелда, не знал НИКТО. Да и сама Тиль не горела желанием выйти замуж за Темного, хотя тот и звал… врал точнее. А этот проходимец Илльо просто сделал заказ на порчу, проще говоря, приворот, по одной причине: любить он толком – то и не умел. Единственное, на что он был способен, это лишь ходить по бабам и оприходовать их. И тут… ему попался идеальный экземпляр: некурящая, воспитанная, с хорошими манерами, добрая и умная красавица из Питера. Естественно, ему захотелось и сесть, и рыбку съесть… НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ. Получилось гораздо хуже: хоть физического контакта и не было, Энрике по одному поведению своего идеала понял, что их теперь стало ТРОЕ. Два мужчины, один Светлый, а другой Темный, прогнивший морально насквозь, и девушка – киллер, которая всеми силами скрывала свидания с полной дрянью.
     И один раз он проследил за разговорами Тиль по телефону с Илльо, стоя за дверью. И слезы покатились по его лицу, так как Энрике был просто ошарашен до корней волос. Сразу в памяти вспомнился тот романтический пикник. И горечь охватила сердце кельта.
     Это была ИЗМЕНА.
     Она променяла ЕГО, ШИКАРНОГО мужчину, на какое – то дерьмо шестнадцати лет, из Темных!!! Ну как так можно?! И ПОЧЕМУ?!
     Энрике вспоминал, как же ему после того хотелось выследить этого Илльо, да и отправить на тот свет с превеликим удовольствием. Только что – то его остановило. И как – то раз в голове громом пронеслась мысль: а не приворожил ли этот гад его любимую? Только потому, чтобы увести у Светлых сильного?
     Так и оказалось. Вдобавок Иная позволяла себе такую дерзость, чтобы Темный еще провожал ее до дома, прижимал в подъезде к двери, и он обнимал ее, целовал, и лапал еще за шикарную грудь!!! Иногда Гвелд просто шел следом, скрывшись в Сумраке, наблюдая за всем, что делала парочка. И слезы горечи катились по его лицу, когда он видел их поцелуи.
     - Сука… Ах ты сука, Темная тварь, ведь если я не выдержу такого сейчас, я УБЬЮ ОБОИХ!!! – шептал Гвелд, чуть ли не до хруста стиснув зубы, наполовину вытянув из ножен катану. При этом он вспоминал ласки Тиль на том волшебном пикнике. И парня гложила мысль: а не дарила ли такие же ласки она ЕМУ?! Были подозрения. Не дававшие спать. И не раз Гвелд видел сны, как Волшебница занимается сексом с Илльо. НЕ МОГЛИ его видеть ни Тиль, ни Илльо, потому как Архимаг закрывался так, словно его и не было. Чтобы не заметили. – Я терпел унижения на стройке ради тебя, плакал, как ребенок, Ангарида моей, моей была!!! ВСЕ БЫЛО СДЕЛАНО РАДИ ТЕБЯ, ЛЮБОВЬ МОЯ! И теперь моему взору открывается вот такая грязь… Я целовал тебя на том пикнике, раскрывая как женщину, и позволяя себе то, что может лишь МУЖ! Намекая этим на брак! Только все это впустую оказалось… потому что ты, любовь моя Единственная, выбираешь этого подонка, который даже в постели ничего не умеет, а только хвастается!
     Он зашел за дом, вышел в реальный мир, и шарахнул со всей силы кулаком по кирпичной стене. Потом сполз вниз и сел на корточки, продолжив плакать.
     - Я еще испробую вкус твоих губ, Тильсирвэ, и ты еще будешь МОЕЙ ЖЕНОЙ! Не ЕГО, а МОЕЙ! А ты, Илльо, сдохнешь, потому что я тебя просто убью…
     Неизвестно, что творилось в его истерзанных горем сердце и душе. Вечер сентября шел дальше, солнце светило сквозь желтые листья берез, и вроде бы было хорошо все и благостно на первый взгляд… и так еще погано внутри… Хотелось просто под землю провалиться. От разбитого сердца, от непереносимого горя…
     - Он будет мертв, как и следует, а ты жестоко мною изнасилована, пока сознание от  боли не потеряешь! И дальше я буду творить с тобой вещи, как в юности! Будешь кричать, молить о пощаде, еще прощения у меня просить… Но я не прощу! Узнаешь мой гнев… Моя катана будет на всех местах, где я тебя обнимал и целовал… Предательница! Если ты умрешь во время такого, я не пожалею об этом… - и зарыдал. Впервые Гвелд пожалел, что вообще приехал на стройку.
     Но одновременно здравый смысл подсказывал кельту, что Тиль еще слишком молода, и потому пока не понимает, что молодость – не гарантия личного счастья. Вот только Гвелд был и молод внешне, и гораздо прпекраснее, НО! Молодость его была, как насекомое, застывшее в янтаре. А у Илльо всего – то временная молодость. Вот и вся разница. У Энрике богатый жизненный опыт за плечами, судя по которому он и делал выводы, причем правильные, у Илльо – ровным счетом НИЧЕГО. Оставалось только надеяться, когда у Волшебницы проснутся мозги. Но этого не будет до тех пор, пока молодежная дурь не пройдет. Архимаг вдобавок внутри себя почувствовал себя ненужным, и в голове был один вопрос: «КАК ТАК МОГЛО ПРОИЗОЙТИ?! ПОЧЕМУ ОНА ВЫБРАЛА ЕГО»?!
     Да просто потому, что очень на бывшего оказался похож. Вот и все. Обычно у неопытных в таком случае сносит крышу, когда такое случается. И даже то, что они с Илльо враги, не остановило девушку.
     Вспоминал также шеф Светлых, как Тиль холодно ему отказала в походе в театр, когда билеты были уже куплены. Тут его сомнения пропали. До сего момента Гвелд собирался их торжественно вручить, когда любимая ругалась с Валей. Валя – девка с Дозора, которая нифига ничего не делала, а только бренчала за стеной на гитаре. Благо Тиль очень надоело слушать гитарные переборы, потому как они мешали ей работать. Но упрямая девка никого слушать не хотела. И когда она получила десятиэтажный мат в свой адрес, то обиделась. Потому как была слишком юна, чтобы понимать простые вещи. Мозгов не хватало понимать, что гитара МЕШАЕТ работе.
     Про билеты – отказ очень резанул и обидел влюбленного кельта, и он перешел как – то раз на активные действия. Он хитростью заманил ничего не подозревающую Тиль на встречу, уйдя на Тропы и позвонив оттуда.
     «Тиль, привет! Я сейчас на Тропах, у тебя был долго номер занят. Надо будет встретиться, для тебя это будет сюрприз, и ты будешь очень удивлена».
     Повесил трубку и ядовито рассмеялся, ухмыляясь и прекрасно зная, что девушка придет. И она пришла, и была встреча… на которой Гвелд вел себя соответственно. С мечом наголо, он приставил клинок к горлу изменницы, и устроил такую взбучку, что и сам потом испугался. Более того, он пробил ей ногу катаной, отдав приказ убить Илльо. Тут уж несчастная поняла, что скрываться без толку, испугавшись до полусмерти. Назвав Волшебницу шлюхой и изменщицей, он пообещал ее разжаловать до уборщицы. Чтобы знала, как играть чувствами. Да только Тиль сама не понимала, что с ней происходит. А после разобрались – была Резня, после которой Гвелд сделал ее женщиной, переспав. Навсегда забрав невинность. Спас жизнь, и еще зачав дитя…
     Не зная, что зачал дитя… Все произошло случайно.
     С такими мыслями Гвелд сидел на крыше Эдема, и глотал слезы отчаяния. Возле заброшки лежал труп местной Мегалании. Люди никак не могли ее увидеть, как и Энрике – действия происходили в невидимом мире. А Сумрак теперь не походил на себя – в нем теперь была нескончаемая и ужасающая ахинея. Гонка Тьмы и Света, перескоки Силы, как страшные протуберанцы… Как страшный сон, от которого невозможно убежать. Смертью пахло там, и то она сменила свою сущность. Став каким – то калейдоскопом.
     Теперь монстров в Эдеме за три года стало достаточно много. И особенно они активировались по ночам, и тогда из глазниц заброшенного здания издалека были видны голодные глаза. Сияющие, светящиеся конечно, и поблескивали еще зубы в свете фонарей.
     И теперь даже Темные, прежде устраивающие шабаши в Доме Пионеров, удирали от таких тварей, как только те появлялись.

     Химаура уже три года теперь порождала свою природу, которая имела ужасное лицо. И в первый раз такая мегаящерица Тьмы сожрала ВСЕХ участников шабаша. Она появилась внезапно, из прохода Темной лестницы. И пьяные Темные, ничего не подозревая, ясное дело, заголосили, приветствуя своего. И один товарищ умудрился подойти к монстру слишком близко. Думая от незнания, что это Тьма прислала такой подарок, чтобы бороться со Светлыми. Тут – то и произошло то, чего никто не ожидал: тварь прыгнула на парня, клацнули длинные зубы, и Темный был просто перекушен пополам. Дикий крик огласил зал Эдема, началась страшная бойня, но силы были не равны… НИКАКАЯ магия на ту ящерицу огромных размеров не действовала, а существо как сожрало Темного мага, так и принялось жрать остальных. 
     Утолив свой голод, тварь залезла куда – то спать и отдыхать. Все, что после нее осталось в Зале – ошметки плоти, кровь на стенах, мечи, разорванная одежда, головы… запах мяса и Смерти – и просто СТРАХ. Такого НИКОГДА за всю историю Братска еще не было – чтобы Тьма пожирала саму себя. Но, видимо, перед гибелью кто – то успел позвонить Гломену, - шефу Темных Иных, и донести о произошедшем.
     В итоге произошло вот что…
     В пять утра Энрике разбудил телефонный звонок с матами до небес, такими, что даже бы зэки обзавидовались. Гвелд, ничего не понимая, пытался выяснить, что же произошло. А из мобильника сыпался и сыпался мат.
     - Я не понял, Гломен, чего ты мне в такую рань звонишь?! До утра тебе было не подождать?! – Архимаг тер глаза и почесывал пробивающуюся щетину. Но сразу понял, что слова про терпение были сказаны очень зря. И еще понял, что мата получит еще больше. И получил. А тема от шефа Темных велась к тому, что Светлые во всем виноваты.
     - Что ты вообще сделал, ….., какое ты имеешь право отправлять своих существ на резню в Эдем к моим подчиненным без лицензии?! – это уже было после того, как мата стало меньше. – Это моя территория, Энрике – Гвелд, понял ты, сопляк вечно юный?! Да я тебя снесу на полном праве с Братска, через Инквизицию, потому что ВСЕ там полегли!!! ВСЕ, слышишь, дрищ!!! По какому праву?! – орал в трубку шеф Темных.
     - Во – первых, не ори  на меня, во – вторых, расскажи, что там вообще случилось! ЧТО ВООБЩЕ ТАМ ПРОИЗОШЛО?! Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ! – ответил Энрике. Понимая прекрасно, что простыми словами здесь что – либо объяснять бесполезно.
     - Ты мне зубы не заговаривай, кельтский …., а утром как придешь на работу, там все и узнаешь, …! – Гломен был в крайнем бешенстве. Энрике отошел к окну, спокойно взял сигарету и чиркнул спичкой. Что – то здесь пошло не так. Раньше ни днем, ни ночью никогда не было таких звонков, чтобы кого – то обвиняли, не разобравшись.

     Что и следовало ожидать, утром в офис Светлых ворвался Гломен, чуть не снеся дверь. И даже охрана его не остановила. Брызжа слюной, он схватил Гвелда за грудки и принялся требовать объяснений, почему и с чего пару сотен Темных сожрала непонятная тварь. Прокашлявшись, кельт спросил, поправляя пиджак:
     - Ты полегче давай, мне дома итак хватает проблем, поскольку жена сумасшедшая! Думаешь, если бы не неприятности на работе, я бы терпел ее?! Еще ты мне названиваешь в такую рань, что мол моя тварь кого – то там порвала в клочья… Посмотри сначала на мой стол, взломай мой компьютер. ГДЕ доказательства, что именно Я послал эту срань растерзать всех твоих подчиненных?! – Взгляд его сиял гневом.
     Когда Гвелда отпустили, то он оперся руками о стол, встряхнул растрепанными волосами, и показал пачки лицензий на этот день, которые еще даже и не были просмотрены. Все это приносилось без ведома Архимага еще до его прихода на работу.

     - ПОЧЕМУ ИМЕННО Я УБИЛ ИХ?! – повторил он вопрос. Ответ не заставил себя ждать. Ответ, простой как пять рублей.
     - ПОТОМУ ЧТО НЕКОМУ БОЛЬШЕ, СВЕТЛЫЙ МАГ! – Гломен треснул по столу кулаком, все уверенный, что во всем виноват кельт.
     - Может быть, мне тебе в морду дать, чтобы ты понял, что Светлые здесь ни при чем? – промурлыкал Энрике.
     - Нет! Это вы постоянно там ходите, и режете всех, как волки овец! Ваши виноваты!
     Такому упорству Энрике всегда удивлялся. И менталитету этих мест тоже.
     - Наши ходят туда только в том случае, когда ваши начинают творить фигню… Вспомнил бы ты Резню десять лет назад в этом Эдеме! Ты еще приплети мою возлюбленную, которая Илльо вашего уделала! И теперь этот говнюк Илльо является позором что для вас, что для нас. Удивляюсь, как он еще не сдох. Так вот ты к нему иди и качай права, может он и вызвал то, что убило Темных.
     - Может быть, Илльо еще с Тильсирвэ твоей спал, раз он теперь черно – белый, да и ты с ней в постели кувыркался! Раз женился на ее двойнике! Потому как после Резни Тиль ваша пропала непонятно куда, сто процентов забеременела, и ты слил ее подальше!
     - Заткнись насчет моей любимой, понял? Или я правда в следующий раз перебью и Темных, и тебя! Ясно?! – Он показал кулак.
     Гломен медленно, но верно начал понимать, что Энрике вообще не в курсе того, что там произошло. И что он в принципе невиновен.
     - А давай, Светлый, Олег Аренский, или как там тебя по – русски называют, туда отвезу, и ты увидишь сам, ЧТО ваши творили там этой ночью! НЕКОМУ БОЛЬШЕ убивать в Эдеме наших!
     - Ваши там тоже наших убивали, потому что так надо: на алтарь и до свидания! И инцесты были, и насилие, и другие жестокости, о которых вообще промолчу! Сам в юности пару тысяч лет назад этим всем занимался, покруче ваших. Был бы Темным, убивал бы во время секса, да причем я бы так всех имел, что вы бы упали и не встали! А раз ты решил меня отвезти в Эдем на разборки, - то давай, увози, но запомни: прежде чем все на меня сваливать, просканируй поначалу все место бойни, и после как следует подумай, кто прав, а кто виноват. И еще вспомни, КТО или ЧТО висит над городом. – Возмущенно произнес Архимаг и стал собираться.
     Они сели в машину Темных и погнали к Дому Пионеров. Гломен не верил, что Энрике ни в чем не виноват. Но представшее зрелище потрясло даже Светлого. Он просто стоял посреди залитого кровью зала и озирался, не в силах даже вымолвить хоть слово. Резня показалась ему полной мелочью по сравнению с тем, что здесь произошло. Кровь, разорванные тела местами, еще что – то… Выглядело все так, словно тут поработала сотня шахидов. И следы ящера на полу, гигантские… Гломен просто стоял и ухмылялся. Гвелд побродил, пнул кисть откушенной руки и кивнул, сокрушенно смотря на коллегу. Наклонился, чтобы получше след рассмотреть.
      Потом сокрушенно произнес:
     - Знаешь что, Гломен, это вовсе не мои ящеры на твоих напали… Я ТАКИХ еще нигде не видел. Это что – то новое завелось здесь. Посмотри на следы. Одна такая тварь может и не двести Иных сожрать, а гораздо больше. И она где – то затаилась. Дракон или ящер… По лапам похоже на варана…
     - Откуда она тогда вообще пришла? Их же раньше не было!
     Гвелд покачал головой.
     - А это она, Химаура… Она кушать захотела, и с цепи сорвалась. Породила новый вид Тьмы, которой ПЛЕВАТЬ и на Светлых, и на Темных, жрет все, что движется… Другой мысли я не вижу.
     - Зачем тогда некая тварь растерзала моих слуг? Что ей от них понадобилось? – все вопрошал шеф Темных.
     - Ты из какой деревни явился или из леса вышел что ли? Когда дети рождаются, они тоже есть хотят! Вот и это… оголодало. Вышла охотиться. Не больше и не меньше. Это все что я могу сказать. И она – новая Тьма и новая напасть как для нас, так и для вас.
     Запах крови и мяса кружил голову, врезался в мозг, оставлял металлический вкус во рту. Кровавые лужи в несколько метров и пятна на стене производили сильное впечатление. Теперь охота будет длиться вечно. Все это напоминало кино «И грянул гром» - все хуже и хуже с каждым разом. Где – то у стены валялась откушенная голова. Странно было то, что тела не растворились в Сумраке, а остались невредимыми в реальном мире. Шеф Темных тем временем обходил побоище, качая головой. А Энрике делал снимки всего, на что натыкался, - для отчета. Трупы – много… Где – то была еще натасканная куча обглоданных тел.

     - Это конец, Энрике… - сокрушенно покачал головой шеф Темных, стоя у той кучи. – Если эта тварь вылезет… то конец нашим Дозорам.
     - Последнее, когда я ТАКОЕ видел, было в Средневековье. Но тогда никакой химии не было. А сейчас Химаура породила новый вид монстров, поведение коих необьяснимо. Тьма не должна жрать саму себя. Она должна сливаться с Тьмой, а не наоборот! Это все равно что мои бы коллеги убивали друг – друга ни с того, ни с сего. Этого же не произошло. Светлые резали бы Светлых… ну просто так. Да еще другое тут наложилось. Жена… двойник Тиль… У которой не все дома. Изменение в энергетике города началось еще десять лет назад… Я ходил на Тропы и молил вернуть Тиль, и вот вам, получил головную боль. Это тоже деяния Химауры. Она жрет все доброе и Светлое здесь. Не удивлюсь, если Эдем рухнет. И самое страшное, что мне от деревенской дуры не избавиться… - Энрике стоял рядом и качал головой. Выхода он не видел.
     - Почему тогда эта сволочь внезапно появилась, а не тогда?
     - А время не пришло еще… Представь, как вопит на родах голодный ребенок… А до этого он растет в утробе матери девять месяцев. Родилась эта тварь – которая сожрала всех твоих, - почуяла Тьму и пришла питаться. Мясо увидела и все… начала охоту. И при этом твои Темные решили, что ЭТО их союзник. Но он их уничтожил достаточно быстро, примерно за час.
     - Прости меня, коллега… я не думал… сгоряча решил, что ты виноват. Мы оба в шоке. Могу тебе помочь – найду Илльо, и скормлю его той ящерке. Хоть какое – то доброе дело будет.
     Оба рассмеялись.
     - А он черно – белый, тварь может и не принять. Подавится… - сказал Энрике и улыбнулся, после вздохнул.
     - Жаль…
     - Только тот, кто дал ему Свет, может его убить.
     - Ну вот на тебе… вот и доказательство, что фактически Светлая убьет Светлого… Что здесь что там… нету разницы. – ответил Гломен.
     - Нет… он черно – белый, а не чисто Светлый. – покачал головой Гвелд и улыбнулся. Он сам ждал часа, когда Илльо умрет.

     Пока они так рассуждали, тем временем в каком – то углу коридора блеснули холодно желтые крупные глаза. Иные это не заметили. А тварь все это время следила за ними, проголодалась, и хотела жрать дальше… И она понимала инстинктивно: надо уничтожать ВСЕХ в Эдеме. Собак, людей, Иных, крыс… ВСЕ и ВСЕХ. И совсем скоро вслед за ней появится много таких монстров. В полумраке заброшенного здания таилась совершенно новая форма жизни. Не знающая ничего, кроме жестокости. Желающая убивать.
     То, что увидели несчастные Темные перед гибелью, поражало воображение. Местная Мегалания, или даже похуже, поражала воображение своими размерами и мордой. Вытянутая пасть, как у варана, малость сплющенная, из которой торчали острые и длинные, как бритва, клыки, причем ядовитые… Саблезубые клыки, как у доисторического тигра… передние два. Глаза желто – черные. Толстая массивная шея, длинный мощный хвост, который бы даже машину отшвырнул ударом, да еще и сплющил, мощные лапы с огромными, больше чем у медведя, когтями, бронированная шкура – чешуя, блестящая черно – коричневым отливом…  по прочности была как сталь. Когда эта дрянь ходила, то длинный хвост в несколько метров нервно раскачивался вправо – влево. И этот вечный голод…

 

     Ее мать, которая губила все и всех вокруг, приказала одно: УНИЧТОЖИТЬ. И вот, сначала сожраны были двести Темных, а теперь пришла новая пища, более вкусная и живая. На кою надо просто прыгнуть и перекусить пополам. Ну, или гораздо проще сделать – голову оттяпать. И наслаждаться мясом. Потому что теперь Эдем превратился в место, где Темные больше не могли развоплощаться физически. Они там умирали как обычные люди. А запах крови возбуждал все больше, приводя в неистовство. И тварь глупо считала, что победить ее просто невозможно.
     Либо это просто плотина подавала знаки, что приходит конец?
     Она как бы выплевывала из себя тот негатив, полученный ранее, и еще эту подпитку вбирала в себя Химаура, устроив таким образом для всех Иных в городе кромешный Ад. Но для простых людей это никак не касалось, для них жизнь текла обычным чередом. Они рождались, вырастали, женились, выходили замуж, разводились, рожали детей, старели и умирали, работали, радовались жизни… И все. Считая город идеальным для жизни. При этом и в людском мире всякой фигни творилось немало. Мало – помалу общество деградировало, особенно молодежь, а религиозных фанатиков кришнаитов и баптистов развелось пруд – пруди. Они отлавливали у Драмтеатра у фонтана наивных и пытались доказать, что коли впереди идут три девушки, то значит надо их домой позвать, а после чем – нибудь подпоить и устроить оргию.
     Так секты вели свою работу. Секты разных конфессий. Правительство с ними бороться не собиралось. Также это была и новая каста Темных Иных. ПОСЛЕДНЕЕ детище Химауры. Также народ начал роптать, что мол только идиоты уезжают из Братска, из этого Города Юности… хотя этот титул город на Ангаре утерял давно. Но народа действительно поубавилось. Как и Светлых Иных.
     Очень даже хорошо, что люди и не видели Иной мир. Да и переубеждать их в том, что над городом висит энергетический монстр, проще говоря на их языке, - выбросы, а по Иному – Химаура, - было бесполезно. Люди, которым было неуютно в Братске, заколачивали свои дома, закрывали квартиры и уезжали прочь, где почище. Потому как очень давно и в Интернете, и вообще врачи вопили: НЕЛЬЗЯ  тут детей зачинать. Ибо вся химическая смесь меняла ДНК код, еще начиная с половых клеток. И вся эта гадость теперь пойдет дальше, из поколения в поколения, вплоть до седьмого колена…
     Было очень тяжко видеть, как приходит конец. И очень скоро город окажется под толщей воды… как и Старый Братск…


     Тем временем тварь готовилась напасть на двоих, причем внезапно. Она не боялась ничего – ни огня, ни холода, и потому вылезла из своего укрытия.
     Энрике почувствовал на уровне магии, что кто – то следит за ним. Непонятной силы Тьма веяла откуда – то из ямы неподалеку. И от этого непонятного сгустка энергии шел металлический оттенок энергии. И не живая, и не мертвая.   
     Вначале Архимаг услышал скрип, будто с лестницы что – то прыгнуло, потом хлопок, а затем с испугом увидел, как Гломен достает магический амулет. Далее они оба повернули головы разом, как по команде, поскольку оба услышали жуткое рычание, коего не слышали нигде больше, словно тираннозавр Рекс подал голос, увидев жертву. И в тусклом свете дня на белый свет показалась из – за угла чудовищная лапа с когтями, которые были раз в шесть крупнее медвежьих. На ней бронированная чешуя отливала черно – коричневым цветом. Следом мелькнул длинный раздвоенный язык, и показалась огромная голова с горящими желтыми глазами. Гломен прошептал, побелев, как мел:
     - ЭТО ЧТО ЕЩЕ ТАКОЕ?!
     - Ничего… Оно просто нас учуяло. Я не создавал эту мразь, и, как ты сам уже убедился, не ссылал ее на ваших. – холодно ответил кельт.
     - Тогда почему оно хочет нас сожрать? Дай – ка подождем, когда эта сволочь выберется из берлоги окончательно. А потом ударим.
     - Темный маг, здесь ты бессилен. Оно питается как плотью, так и Тьмой, как я вижу, и если мы будем просто стоять и болтать, то сначала змея или кто там сожрет меня. Прикрой! – Гвелд пнул чьи – то останки и быстро отошел в сторону, обнажив катану. – Сейчас я тебе покажу, тварь, новое порождение Химауры!
     Гломена было не узнать: он трясся как осиновый лист. Никогда он не видел ничего подобного. Трехметровая в высоту тварь произвела неизгладимое впечатление. И, что самое страшное, теперь он понимал, что Тьма – это теперь ВРАГ, а не союзник. И никакая Тьма не даст отпора против ТАКОГО.
     Тем временем, ящерица вылезла полностью и издала громогласный рев на все здание. Повернула голову в сторону Энрике и бросилась на него. В ответ на это кельт высоко прыгнул и кинул в монстра файербол, в пасть, перекувыркнувшись и благополучно приземлившись. Гигантская лапа опустилась с хлопком в пяти метрах от него. Зубы клацнули с таким звуком, будто чемодан захлопнулся. Язык продолжал мелькать между зубами, пробуя воздух.
     - Ну здравствуй, гнида… - и Гвелд одним ударом перерубил язык Мегалании, выдержав запаха металла, и фонтан крови на себя. Пиджак окрасился в алый цвет. Как и рубашка. – Я надеюсь, ты одна тут завелась. И твоя мать меня не победит!
     Монстр не ожидал такого отпора, резко прыгнул назад, а потом холодно поглядел на Энрике, рыча, думая, как поудобнее будет его словить, а потом сожрать. Архимаг жег существо, та отходила дальше, при этом пытаясь прыгать сбоку. Гломен тем временем пытался всеми силами отвлечь чудовищную ящерицу, только это у него плохо получалось, так как шеф Темных стал пищей для таких порождений Тьмы. Его Тьма теперь мешала сосредоточиться, понять, как быть дальше.
     Схватка была довольно долгой, и кончилось это тем, что два коллеги с огромным трудом убили монстра. Правда, Энрике получил ушиб в бок от удара хвостом. (Один раз он отлетел в сторону, прокатившись по полу, и это едва не стоило кельту жизни). Перед этим Гломен пытался самостоятельно убить Мегаланию, выбив из пасти несколько клыков, выколов глаз ящерице. К тому же, ему было даже стыдно за себя, ведь по сути приходилось уничтожать свою породу, пусть и гораздо более страшную, чем свой коллектив. Тем более, его испугала такая ситуация, что со временем такой беспредел докатится и до Высшей Инстанции, и тогда все, слетит работа в Братске… А Гвелд просто вспорол твари горло, и увернулся от кровавой реки. Гигантская тварь рухнула с рыком, который был заглушен бульканием крови. Пнув от души труп, Архимаг отряхнулся и сказал, что эта ящерка теперь будет не единственной, кого породит Химаура. Что она будет и дальше порождать этих новых существ. Избавившись от трупа, отправив его в Сумрак, оба мага пожали друг – другу руки.
     - Прости меня, Энрике, я был неправ. Обвинив тебя в массовом убийстве. Хотел просто морду набить. Хорошо, что разобрались. В противном случае я бы накатал на тебя куда надо.
     - Эти ящерки и дальше будут здесь возникать. Благо, люди их не видят. Пока не видят. Но если эти твари проникнут в реальный мир, город будет выжран за пару – тройку дней. Не говоря о том, что скоро еще пустят новую ГЭС – Богучанскую. Которая по протяженности в два километра. Поверь, там начнется то же самое. Я НИКОМУ не позавидую. И в большинстве своем ее строят зэки. На месте будущего Водохранилища нашли древний город, а кладбища с могилами бетонируют. Чтобы трупы не вымыло водой. Но это ладно, нам главное с Эдемом разобраться.
     Гломен покачал головой.
     - В Эдеме теперь больше никому, кроме нас, НЕЛЬЗЯ по ночам появляться. Ящер сожрал почти весь мой Дозор. Мне просто некого набирать. Это ОЧЕНЬ плохо, так как должно соблюдаться равновесие.
     Энрике прокашлялся, понимая, что дело принимает очень серьезный оборот.
     - Город обречен, так как Химаура с цепи сорвалась. И скоро придется приготовиться к последнему удару. И ты сам знаешь, К КАКОМУ. К тому же, когда народ покинет город окончательно, плотина будет предоставлена самой себе. Строители, как я знаю, предусмотрели ВСЕ, но НЕ ТАКОЕ. Я продержусь до последнего здесь и уйду. Сейчас здесь еще можно жить.

     Несмотря на это, на следующую ночь в Доме Пионеров раздавался рык. После гибели первой Мегалании, химия породила новых монстров, и вход туда был закрыт. Только они в писках пищи бродили уже вокруг заброшенного здания, пожирая что – то там. Да, люди не могли их видеть. А вот Иным, которые не состояли в Дневном Дозоре, очень не поздоровилось. Их растерзанные тела валялись то тут, то там, что в Эдеме, что в лесу у заброшенного здания, что рядом. Много раз приезжала охрана на машинах, пытаясь хоть выяснить обстоятельства смертей, но в ужасе многие разворачивались и уезжали. И совсем скоро такие смерти станут нормой.


     Вот  и сейчас, спустя несколько лет, сидя на крыше Эдема, и горько плача в 2015 году, Гвелд понимал, что не стоило ему отпускать Тиль в Питер, а просто брать дело в свои руки и жениться. Но тогда Архимаг посчитал, что поступил правильно. И, когда в той комнате растворился последний луч портала, он сокрушенно закрыл лицо руками, стиснул зубы, и сел на корточки, почувствовав на языке соль собственных слез. Невыносимые, неостановимые слезы горя, отчаяния, боли… Потом он долго курил, и скоро по помещению раздался оглушительный вопль разочарования и невыносимой боли… Дальше – рыдания, глубокие…
     Он и правда решил тогда, что Тиль просто погибнет, если ее в Питер не отправить. Но ЗАЧЕМ тогда он ей передал свою Силу, вылечив так? Точнее, ЗАЧЕМ отправил, если уже дело сделано во всех смыслах, мог бы оставить… Не пробила бы Химаура ее… хотя… кто знает.
     Душа рвалась на части, рвалась следом за возлюбленной… Но это было невозможно – все вернуть обратно, оставался лишь один – единственный выход, как все исправить. Пожалуй, Гвелд пожалел очень, что самолично Илльо не зарубил тогда. Тогда может быть ситуация бы пошла несколько в другое русло. Да было слишком поздно.
     - ЧТО я наделал?! ЧТО?! Я же собственными руками отправил ее непонятно куда, в НИКУДА… непонятно к кому, ЗАЧЕМ?! Зачем, любимая моя… - он рухнул после в кресло и принялся себя корить, ругать. Спина  ежесекундно так и сотрясалась от рыданий. Скрипнув зубами, он забылся… а потом провалился автоматически в сон. Он не помнил, сколько потом прошло часов. Стон ноющего сердца, бой которого оглушал, стучал в висках и не давал покоя. Стон разбитого сердца, разорванного на части от утери бесконечной, Единственной Любви. Скорее всего, сказался шок о того, что Тиль должна была погибнуть через пару месяцев.
     Состояние аффекта… Вот и все.
     Желание все сделать как лучше…
     Не получилось до конца…
     Гвелду хотелось прямо сейчас найти этого Илльо, и перерезать ему горло. Он прекрасно знал, что тот выжил, и что Тиль плохо его ранила, пожалев, дав шанс начать новую жизнь… как в наказание. Ох, жаль по – мужски Архимаг с ним не разобрался!!! Да вот только что будет, если Илльо просто сдохнет?
     И как, как после такого секса можно было отпустить?!
     После этих золотых ручек, ласк, после вкуса ее губ… коим нереально напиться до конца. Это живое, сошедшее со средневековых картин создание, такое нежное, слабое, беззащитное, невыносимо красивое… Да что же такое случилось, что эта Нимфа взяла в руки меч и стала убивать?!
     А вот так, жизнь заставила открыть свою Иную сущность. Потому как человеческий мир Иру – Тиль НЕ ПРИНЯЛ. Девушка для всех была такой странной, дикой, несовременной… Если бы не уход из человеческого мира и сути, то, возможно, Волшебница давно бы была в гробу.
     Хотелось просто нырнуть следом в этот портал, вытащить за волосы возлюбленную, и бросить опять на постель, чтобы забыться очень надолго… А после произнести, спокойно и тихо, еще раз:
     - Выходи за меня замуж.
     И она кивнет, просто посмотрит, обнимет и поцелует в знак согласия. И счастливый Архимаг будет на седьмом небе. От счастья. И поделится стократно собой. И с коллегами поделится новостью, что все хорошо, что все получится, что победят они Химауру…
     Его ласки тогда обжигали огнем, даря поистине неземное блаженство. Они давно перестали быть начальником и подчиненной, став единым целым, не стесняясь друг – друга. Тот летний пикник подтвердил взаимные чувства что Энрике, что Тиль. И не получится больше его повторить… Потому что все, закрылся портал. Может, и навсегда.
     Очень долго душа металась так, рвалась на части, а перед глазами пролетало то время, когда девушка у него работала… Каждый день. И неделю почти потом Гвелд, у себя в офисе, нервно курил на лестнице, вытирая слезы отчаяния. Коллеги понимали, что шефа в такой момент лучше не трогать, и потому выкладывались по полной, а он просто молча принимал работу, никого не ругая. Никто не спрашивал, где Тиль, просто даже Максим молчал, предоставляя ему свои записи – дневники. Даже если от Макса несло перегаром за версту.
     - Ты любил ее, по – настоящему, потому и плачешь, не скрывая себя… Если ты ее любишь, если это твое, она вернется… - шептал Инквизитор, стоя неподалеку. Ему также было горько за друга. Он не стал его задевать, просто видел, как парню горько…
     И плакал Энрике дальше на работе, сидя на корточках у лестницы в офисе, он сполз по стене, стиснув зубы, и длинные волосы скатились по спине, свалявшись в клок. Спина была вся мокрая от пота. А сердце ныло, и готово было выскочить из груди. Лопатки ломило от  боли. А в голове все еще проносились дорогие воспоминания, и предсказания Марфы, данные двести лет назад. И все это повисло, как тяжелая гиря. Не пуская воздух в грудь. Вой волка… в сердце.
     И… вспомнилась молитва, ударив громом в голову, и таковы были ее слова, если желание хочешь загадать… Еще в день отправки в портал…
     - Священные Тропы, созданные людской алчностью и природными Силами, Вы несете Свет на Землю и Тьму в Водохранилище. Исполните желание Архимага Гвелда, в инициации названного Энрике. Я с миром пришел, услышьте мою мольбу сердечную, боль души многовековой… Встретил я Деву – Волшебницу в Братске, но Силы Тьмы ее отняли, зло людское пробило ее ауру, и она ушла на другой конец страны. Моя любовь к  Тиль сильна, сильна как Солнце, я отпустил девушку за Море, за Горы, - я не могу жить без нее! Прошу вас, Тропы, покорно, - пусть Тиль вернется живой, УМОЛЯЮ!!! Священные Тропы, прошу, верните мне воплощение Анастасии! Я ждал ее два века, и снова Зло отняло у меня Деву. Я желаю воссоединиться с возлюбленной, навеки, не с корыстной целью, а с любовной. Ноет сердце… Сегодня я отпустил Волшебницу в Петербург, я страдаю и тоскую, услышьте меня, Тропы, выстроенные заключенными Озерлага. Услышьте, рельсы, ушедшие под землю, излучающие Силу Природы. Не оставьте в беде кельта Гвелда. Я ждал Тиль, и не хочу вновь ее терять. Светлые Силы Фауны, даруйте милость Архимагу, как край, где нет Химауры, злобы и жадности… Молю в горе, прошу слезно! Верните ее… драгоценную мою, я прошу вас, верните, пусть она вернется, я не могу жить без нее!!! Я НЕ МОГУ БЕЗ ТЕБЯ, МОЙ СВЕТЛЫЙ ЛУЧИК В ТЕМНОМ ЦАРСТВЕ…
     Повторяя это сначала в голове, рыдая от отчаяния на той лестнице, ломая  голову, что же делать дальше, как жить… Теперь она будет жить. Другой  вопрос – с кем и как? Где гарантия, что у нее не появится никого? На сколько она исчезла? На месяц, год, два? А то и больше? Потому и вспомнил свойство Троп. И в отчаянии, в слезах, Гвелд решился, - пойти туда и вымолить там Волшебницу. Невольно вспомнилось, как они ходили в кафе «Калипсо». И что потом было. И в парке клялись в вечной любви. А один раз они шли мимо ЗАГСА, да Тиль разрыдалась от отчаяния. Энрике тогда заверил девушку, что все у нее будет хорошо. Видя СЕБЯ в виде супруга, конечно. Но Тиль тогда Архимагу просто НЕ ПОВЕРИЛА. Тогда он дал себе клятву, что сделает все это, но не успел. Из – за Илльо.
     Который теперь бродил  по Эдему, по ночному городу в одиночестве, неприкаянный, оплакивая погибших друзей, справедливо зарубленных. Не говоря уже о том, что эта малолетняя сволочь разрушила ВСЕ планы шефа Светлых. Но сейчас обманутым Гвелд себя не чувствовал. Он винил во всем случившемся лишь СЕБЯ. И плакал, всей душой мечтая повернуть время вспять. Убитый горем и ненавистью… ненавистью к городу, Илльо, к Химауре…
     Но всему есть предел, и слезами горю не поможешь. Прорыдав так в офисе, Архимаг принялся успокаиваться. Принял что – то и начал действовать. Даже не представляя, ЧЕМ все это обернется в реальности…
     И для раздавленного горем Архимага было ПЛЕВАТЬ на последствия… И он пошел… на те Тропы, забравшись поглубже в лес.
     И начался процесс всего, что потом произошло впоследствии. Это был первый удар Химауры – лично на него… Не подумал Энрике, что вся сфера Силы всклокочена после Резни и что Химаура будет выкидывать номера куда угодно. Да только не подумал Гвелд, что Тьме надо питаться чем – то…

     …Лес шумел также, тихо и благодатно, как и всегда и раньше, много лет назад. Каждый листик говорил на своем особом языке, Природе, о своих желаниях. Так было, так будет, и так сейчас.
     Неизвестно, ЧТО говорило Водохранилище над затопленной железной дорогой. Там, далеко на дне, Реки Смерти несли свои смертоносные соки, воды, воды, сокрытые пятиметровым слоем ртути. В Сумраке само полотно железной дороги сияло ярко – красным огнем. Черную Силу там излучали Тропы, когда Химаура СЛИШКОМ бушевала. И тогда нельзя было даже по лесу бродить, на их местах… Опасно, потому как любое загаданное желание могло обернуться ПРОТИВ владельца. Высчитать те дни, часы Тьмы было просто невозможно. Проще говоря – это как поведение сумасшедших, у которых приступы бешенства случаются внезапно, как бы из ниоткуда, и здесь было точно также.
     Но Энрике в тот день было плевать на все и на всех. Он шел и неистово твердил ту молитву, кою надо говорить или про себя, или вслух, на Тропах. Он нашел те рельсы и шел по ним, рыдая. Похоронив так сказать живьем свою настоящую любовь, да и не только ее…
     Но вначале… вначале он сделал другое.
     Вначале, утром, он приехал в Эдем, и, не обращая ни  на что внимания, прогулялся по нему. Собираясь с мыслями, все взвесив. Березы, довольно большие, росшие там, утешали его своим видом, радуя зрение. Березы на крыше… На крыше стоял Высший Архимаг, такой слабый в тот день.
     Но уже все было не так. Поздно. Она далеко. И даже через Портал не достать ее.
     Энрике ходил с мечом наголо возле Эдема, думая о жизни. Подолгу сидел у мертвых окон, понемногу успокаиваясь. Тропы есть Тропы, они всегда исполняли желания. И даже Темные иногда просили там о чем – то своем. Но такого рода просьбы редко сбывались.

     Время давно покрыло рельсы песком и землей. От них остались лишь бугры, но еще кое – где были и целые железнодорожные полотна. Незанесенные землей, абсолютно РЖАВЫЕ, брошенные давным – давно, и каким – то чудом уцелевшие. Они вызывали особый трепет, и чувствовалось, что от них веет Силой. Живые Тропы… слившиеся с Природой. На некоторых участках рельс были молоды сосны и березки, где – то ржавые полотна и вовсе уходили в землю. Неизвестно, сколько километров под водой и землей протянулось полотно этой железной дороги. Но на дальних рубежах это было обычное железнодорожное полотно, и оно имело свои четко обозначенные границы.
     Рельсы на берегах Братского моря защищали Светлой Силой те рубежи, которые могли пострадать от Химауры.
     Только теперь ситуация поменялась. Химаура стала мощнее. А в 2015 году Тропы на берегу ослабли и стали пропускать через себя подводный негатив, игнорируя Свет. Это началось еще в две тысячи пятом году, только никто этого не понял. И потом желание – то исполнялось, но в несколько другом виде. И не всегда это приносило счастье. Наоборот, просивший потом очень долго раскаивался. Этот феномен обьяснялся тем же действием ь Химауры.


     Даже Энрике не знал о таком свойстве этих священных мест. И знать не мог, потому что многое здесь для него было сокрыто. Но сейчас он просто хотел все исправить.

 
     Он шептал и шептал ту сокровенную молитву, периодически поднимая голову и смотря в бездонное небо глазами, полными горьких слез. Надеясь на лучшее, кожей впитывая Силу. Плача у молодых деревьев, или просто стоял, думая о простом счастье. Ему даже в голову НЕ ПРИШЛО просто позвонить Тильсирвэ на питерский номер и спросить, как она!!! Добралась или потерялась по дороге!!! Горе лишило Архимага логики и рассудка. Осталась лишь одна надежда – Тропы. И так он целый день ходил по ним, а потом просто лег на траву и уснул как убитый. Просил семью, детей, счастье… не чувствуя, что теперь Сила Троп была СОВСЕМ НЕ ТА, что раньше.
     И тот день выпал ЧЕРНЫМ для Троп и для Энрике, когда они, словно в русской рулетке, переключились на Тьму. И Тьма унесла с собой желание влюбленного. И принялась его, в ртути, на дне, обрабатывать на свой лад. И уже то, что Гвелд Кельтский не позвонил девушке, говорило о том, что Братск вступил в конечную стадию, стадию уничтожения.
 

     Как и все остальное. Но желание ушло. На свой лад исполняться. Если бы не выбранный день, может быть, ничего и не было бы плохого в жизни Архимага дальше, не было бы деревни Икс, не было бы Ирины с шизофренией… Свернувшись калачиком, Архимаг спал. Глубоко дыша легкими, наслаждаясь чистым воздухом. Думая, что будет все хорошо. Но это была лишь иллюзия. Потому как в ауру Тиль уже вошла Тьма, сожрав ВСЮ подпитку Энрике, и встав на ее место. Виной всему – влюбленность в Илльо. Не говоря уже о том, что Светлая аура Тиль накрыла этого морального урода колпаком… на недавней бойне. Иных Тьмы больше не стало, и это также было началом старта в конец.
     Старт в конец заключался еще в том, что ни Тиль, ни Илльо больше не зависели друг от друга. В результате Илльо поставил под удар весь город, так как нарушилось равновесие. Именно из – за него также Химаура начала новый виток всего хорошего, что осталось. Порождая после все новых и новых монстров.
     Илльо запустил колесо, и оно бешено завращалось. Он остался единственным Темным, выжившим в тот день. Лежащим окровавленным, в мертвом Эдеме, думая при этом, что попал в Преисподнюю. Тогда, после того, как он потерял сознание, Волшебница довольно сильно пнула его под дых. Награждая при этом испепеляющим взглядом предателя, разлучителя, бабника и просто сволочь. И эта мразь валялась, побежденная. Тиль смотрела на него и с омерзением вспоминала свой роман с ним. Как этот Илльо обнимал ее, целовал… Даже вспомнился перегар… Хорошо что до постели не дошло. Тогда в таком случае Архимаг бы точно девушку убил.
     - Ты у меня сдохнешь, тварь… КАК я вообще могла на твои колени тогда сесть?! А после ты, как последний гад, принялся меня привораживать. Ненавижу тебя! И теперь ты, милый мой, будешь сдыхать под куполом Света во Тьме… За приворот я расплачусь той же монетой – заберу последнего Темного, чтобы точно ваших нигде не осталось… Лучшей награды и придумать невозможно… Дотрахался, добегался, доползался…
     - Чернота хренова… Вот вся твоя Темная Любовь и кончилась… - добавил Энрике, и без колебаний провел лезвием меча по горлу врага, пустив кровь. Как бы заканчивая дело. Тот хрюкнул один раз и затих. Но все равно что – то не так уже было… раз выжил. – Ты меня слышала и видела. Ты молодец. А теперь этот… этот… пусть сдохнет со своей любимой Тьмой. Поверь, ему теперь будет совсем не до своих тусовок, если он, конечно, выживет. – Гвелд даже не отряхнул клинок от крови, вложив его в ножны. И, пару раз добавив пинков, подал руку Волшебнице. Парочка удалилась. И еще один Иной, Инквизитор по имени Максим, глядел на поверженного эгоиста. И улыбался. Макс был заезжим, которому СЛИШКОМ МНОГО наобещали за работу в Братске. Слишком депрессивный, слишком непонятный для братчан. Слишком стукачный для всего города. Он мог просто донести куда надо о том, что случилось в Эдеме… И тогда…
     Максиму постоянно что – то не нравилось. В том числе и та самая бойня. Московская шишка… Кто для него все эти Иные? Да просто грязь, раз этот товарищ ухитрился влепить Энрике Печать Смерти за бардак в городе. И после этого Гвелду ничего не оставалось, как с чудовищной жестокостью расправиться с Тьмой в городе. А потом…
     Суп с котом. Архимаг был влюблен в Тильсирвэ, и Максим это видел. А после – тот самый портал, в слезах, когда Энрике наступил себе на горло.

     И теперь по городу в Сумраке бродили Темные Иные новой породы, да монстры разных мастей. Люди ничего этого не видели, и могли просто зайти в Эдем пофотографироваться, или внутри, или с крыши. Не более того, так как здание давно начало проседать. И после этого и в реальном мире пошли смерти в том здании. За которые некоторые получили по двадцать пять лет и более.

     Охота на тварей Химауры шла почти каждый день, с тех пор, когда явилась первая Мегалания. Уже не стали они настолько пугать Светлого. Тем более, никто кроме него не мог с ними справиться. То три, то четыре трупа монстров в день приходилось вытаскивать из Эдема, вытирая слезы отчаяния и терпя дома скандалы и шизофрению. И это был еще не конец. И сейчас, спустя столько лет, Энрике сидел на крыше, и молился непонятно кому и чему. Хотелось еще раз сходить на Тропы, как тогда, и еще раз рискнуть, все исправить. Только ЗАЧЕМ?!
     Пейзаж с крыши в реальности открывался восхитительный. Водохранилище, а по нему катящиеся волны, которые являлись частью Природы, которая медленно умирала. Под водой скрывалось все, что было до затопления. Над водой возвышались сопки, покрытые лесом. Высокие, прекрасные, с оранжевыми обрывами глины, иногда с прожилками песка. Говорили, что это древние потухшие вулканы. Может и так. Также было неизвестно, сколько же лет самой Ангаре. Но теперь это было неважно. Природа итак уже была искажена. А то, что Химаура стала уже пускать в город своих каннибалов, чего раньше не было, обозначало, что Тропы умирают. И идти туда, просить о чем – либо, смысла не было. Как и не было смысла бороться за добро в этих местах.  Когда – то Ангара сказала Олегу Аренскому: «Я разломаю плотину»… Вот, начинается… Взрыв на ГЭС в две тысячи пятнадцатом году, пара пожаров в тринадцатом и восьмом году, - тому доказательство.

     …Свернувшись калачиком на Тропах в две тысячи пятом году, Энрике спал. Думая о лучшем, что все образуется. Шумели травы и сосны, летали бабочки и мухи… Ароматы трав пьянили, вызывали разные мысли… Олег представлял, как обнимает здесь свою Волшебницу… произнося заветные слова:
     - Ты выйдешь за меня замуж?
     Но вместо Тиль на его плечо садится белая бабочка. И будто едва слышно на ухо шепчет слова утешения. Травы обнимают его, пытаясь что – то подарить, ему кажется, что прошли века… тысячелетия…
     Но это всего лишь иллюзия. Бабочка сидит на свитере, перебирая лапками, раскрывая крылья, разворачивая и сворачивая хоботок. Она просила нектара, но его не было. А Энрике просил ласки и нежности, интима… Этого тоже не было здесь. И не будет. Не помнил потом Энрике, сколько он проспал там. В плену трав и цветов. Но те же травы и цветы просто росли там, жили. Их целебные свойства могли успокаивать нервы, но никак не могли вернуть то, что потеряно.
     Сидя на крыше Эдема, скинув труп твари в Сумрак, Олег решил бороться только ДЛЯ СЕБЯ, если желание не сбылось, раз Тиль не вернулась до сих пор. Ему просто стало на все плевать. Но он ЧУВСТВОВАЛ, что происходило с Тиль, только не был уверен, а так ли это.
     А ВОТ ЧТО БЫЛО С ТИЛЬ С САМОГО НАЧАЛА С ТИЛЬ, НАЧИНАЯ С ВЕСНЫ ДВЕ ТЫСЯЧИ ЧЕТВЕРТОГО ГОДА, НА САМОМ ДЕЛЕ…


                - 3 –

     … Она проснулась с таким же настроением, как и раньше, - с потерянной надеждой. На все – на любовь и все остальное. Шла весна две тысячи четвертого года. Хотя жизнь стала складываться как нельзя лучше, - нашла идеальную для себя работу, встретила свою любовь, но! Было одно «но».
     Среди всего этого была еще одна загвоздка: ЗВОНКИ вечерами пару раз в месяц. Из Питера.
     Дело в том, что еще до отправления в Братск у Тильсирвэ был недавний знакомый, - по имени Крейт Майрен (вот он откуда взялся, родимый!), вампир, а в человеческом мире его звали просто Олег. Обычный, стандартный товарищ, ничем с виду не отличавшийся от тысяч других.
     Кроме одного: он был ИНКВИЗИТОРОМ, причем Светлым. А как именно этот Олег стал кровососом – цапнул его в подворотне один урод, вот и все. Убивать людей, как знала Тиль, ему вовсе не хотелось, а точнее, она мало что знала про этого Иного. Вот он и стал гасить лишь вампиров и еще кого – то там, прямо как в аниме Хеллсинг, но чисто для себя. Да и в церковь он не ходил. Считая, что Бог у каждого в душе имеется, - под именем Совесть.
     В основном Крейт был подозрительным для всех. Не такой, как все. Разгуливающий в советском свитере и в черных джинсах. Иногда на кухне покуривая «Беломор». И его ухмылка была страшна своим двуличием: НИКОГДА нельзя было угадать, что ему понравилось, а что нет. Либо за ней он готовился убивать, либо просто смеялся. А в основном и убивал – ведьм, вампирш, да проституток, - последних за то, что те были просто шкурами, самками без будущего, без совести, которым для начала надо было мозг вставить в голову, и дать в руки паспорт, чтобы налоги  отчитывались по закону. 
     Но таким ночным бабочкам было абсолютно ПЛЕВАТЬ и на себя, и на законы, и на других, и на свое поведение. И на нормальную работу. Их устраивало обычное стояние на трассе, на работе, да только это все заканчивалось смертью. Непонятно от кого.
     А все потому, что Крейт люто НЕНАВИДЕЛ ****ей, и это была его страсть, - УБИВАТЬ их. Иногда он просто звал их к себе домой под предлогом вина выпить и приятно провести время, ну и заплатить немало. Так и водил к себе домой, а там убивал. Потом труп – в мешок, и на свалку. И плевать ему было, была у нее семья или нет. ***** она и есть *****, - тварь опустившаяся. Таких даже женщинами назвать было нельзя. Ноль.
     Он никому не говорил о своей страсти, поскольку это могло вызвать большие неприятности. Олега могли просто замести за такого рода хобби. Простая милиция например. Но такого еще не было, чтобы убийцу поймали. Чутье этого Иного не подводило никогда. Убил – слил. Ничего лишнего и ничего личного. Такова жизнь. Вампиры, проститутки… И ни капли сожаления о содеянном. Это уже вошло в такую привычку, про которую можно было лишь сказать: « Талант не пропьешь». Никого не любя, никого не ища, видя в женщинах лишь корыстных самок, он жил своей жизнью. И даже без секса ему было невыразимо хорошо. 
     Были среди друзей Крейта и люди, да только те из них кто любил кучковаться на поэтических тусовках, побухивая почем зря и куря наркоту, - гашиш да марихуану. Крейт – Олег постоянно там тусовался, посмеиваясь над стилем слэм и над бездарями. В Питере таких торчков – толчков было много, и каждый хотел себя крутым показать. Неоновые лучи в подвалах, которые выглядели как разгромленные ниши, с бездарными, а порой и пошлыми рисунками на стенах… Ну что – то типа Малевича или точки микроскопической формы на холсте. Нормальный человек в такую грязь не зашел бы ни в жись… но Крейта тянули такие злачные места.
     Такая тяга объяснялась еще тем, что в юности он состоял в каком – то обществе, покуривая при этом всякий хлам. И постепенно от наркотиков и прочего, да и не только от них у него начала ехать крыша. Не говоря уже о том, что он родился на белый свет уже «корявым» генетически. Жил с родителями, периодически с ними ругаясь. Он ненавидел всех, кто критиковал его окружение или был против него. Только против Иных он не имел права идти. Даже ранг Инквизитора ему дали только за массовое истребление вампиров.
     Также, этот странный товарищ потом стал думать в двадцать семь лет, как дальше жить на белом свете. И принялся ходить в места скопления народа, где иногда появлялись хоть какие – то Иные. И надо же было такому случиться, что занесло в кафе «Грот» на Гончарной улице питерскую девушку семнадцати лет, по имени Ира, а проще говоря, ее звали Тиль. Она часто появлялась там, по выходным, чтобы после недели в училище душу отвести обычным общением с дорогими ей людьми… или кем там. Не пила, не курила, ни с кем не спала, и даже с пеной у рта доказывала следующее: «Коли мне суждено выйти замуж, то если партнер будет секса просить, то разведусь сразу»!
     И мало кто знал вообще, что про эту Леди гремит слава Великой. Которая щелкала Темных как семечки. И даже тут эта девушка была влюблена в Темного Иного по имени Гил, который учился в Военно – Медицинской Академии на Комсомола. Этот Гил также промышлял тем, что воровал деньги с родительского кармана, вдобавок был страшным ловеласом, прикидывавшимся девственником. На самом деле девственностью там и НЕ ПАХЛО, потому как этот гаденыш спал с каждой встречной – поперечной, имел красивую внешность, был ростом под два метра. И Тиль влюбилась в него, как кошка, не думая о последствиях. Эти двое встречались почти год, и почти все это время Гил ей изменял и врал, наобещав все, что только можно, и что нельзя.
     А потом, поняв, что Тиль готова решительно и серьезно создать семью, он испугался за последствия такого шага, и у него от беготни от одной к другой треснула психика. Он обьявил, что если девушка ему не отдастся добровольно где – то в гостинице, то он ее пошлет куда подальше. Запросил с нее денег на контрацепцию, причем не маленькие, вместо того чтобы самому зайти в аптеку и купить. Благо стоило все дешево.
    По глупости и неопытности да и от страха потерять парня Тиль согласилась, да только об этом решении она рассказала своим ребятам. Те в итоге искали Темного чуть ли не в каждой подворотне, да не нашли: когда Тиль ему отказала, в записке через знакомых, так он ее просто БРОСИЛ, не добившись своего. Ей всего – то хотелось любви, и чтобы «на всю жизнь» в свои семнадцать лет. То, что такого в жизни не бывает в ее возрасте, Ира не знала.
     Девушка на полном серьезе считала, что после такого шага, как первый раз, парень женится на ней, и все у них будет как в шоколаде. Что он перед свадьбой бросит всех своих девочек… Ан нет: этот Темный замутил со своей типа давней знакомой по имени Александра, унизив при ней Тиль перед своими знакомыми с учебы. А так как отношения там уже были, то после всего этого он просто ничего не сказал Тиль, избегал встреч, откашивая от свиданий. Довольно умело и уверенно. С той Александрой Гил встречался регулярно, потом у него появилась еще какая – то Аня, потому что в сотовом стояло в списках лишь ее имя. И словосочетание с сердечками: «Anna the love my». И на вопрос Тиль, что это за дела, он сказал легко и просто: «Че? Это не Аня, а Саня, просто нормально телефон не работает». Конечно, Ира ему просто НЕ ПОВЕРИЛА. Она прекрасно знала: та Аня давным – давно с ним спит, и ничего с этим нельзя поделать. Даже знакомый из Темных по кличке Мухомор вопил:
     - ЗАЧЕМ ты этого Гила так обожествляешь, он СОВСЕМ не хороший»!!!
     Она не слышала никого. Тому парню просто стало жаль Волшебницу, несмотря на свою сущность.
     - Ну он же обещал мне!
     - Мало ли что он тебе там наобещал, я парень, потому послушай, пока не поздно! Он тебя поимеет и выкинет, запомни мои слова»!
     Тиль все еще любила Гила, и опять не поверила. А поверила только тогда, когда увидела возлюбленного у маршрутки с той Александрой. Они страстно целовались. И все… Мир рухнул с той минуты. Девушка горько заплакала, приехала домой, и долго не могла успокоиться.
     Мать спросила дочь, что же случилось. Та ответила, что ее предал парень по имени Константин. Ответ не заставил себя ждать:
     - А что ты хотела? Во – первых, ему всего девятнадцать лет, во – вторых, он еще НЕ ГОТОВ вообще ни к чему серьезному! Ни к браку, ни к детям, и он даже не работает.  Он бы просто затащил тебя кровать, и что дальше? Забеременела бы ты, глупая, да и все… Однозначно пошла бы на аборт. Он бы даже и после этого не женился».
     Ира, доедая ужин и допивая чай, была в шоке. По сути, она не понимала, на кого вообще нарвалась. Также Ире было непонятно, КАК так мать все угадала. Она вспомнила, как Гил на одном из последних свиданий сказал:
     - Мой отец не даст мне жениться ни на тебе, ни на другой девушке. Родители поговорили и сказали: «Мы не хотим, чтобы ты женился». Они просто НЕ ДАДУТ. Вдобавок ты знаешь, что я хочу исполнить. Но… отец мне также заявил, что я женюсь обязательно, но только с той буду жить, которую он мне найдет. Да, будет с ней свадьба, ты будешь ревновать. Мы будем любовниками, Тиль. И меня это вполне устраивает. Да, будем встречаться тайно, на квартире. Жена не узнает ничего. Но мы ВСЕ равно будем встречаться, потому что я тебя ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ. – Он крепко сжал руку Волшебницы, и при этом очень спокойно шагал по дороге, смотря куда – то в пустоту. Но в глазах его были злоба, и радость, что груз скинут. Безразличие, ненависть, холод… но НЕ ЛЮБОВЬ.
     Это был как удар под вздох. Ну еще и нож в спину. ВСЕ… ЛЮБОВНИЦА… без шансов на семью и детей, без свадьбы, без любви и ласки… прятаться всю жизнь. Терпеть, плакать, быть простой подстилкой. Останется просто ждать, когда он побалакается в законной жене, которую не любит, потом всеет в нее детей, а потом своим инструментом, - в Тиль, где – то на грязных простынях, хлебнув вина для храбрости на чужих квартирах. Да, у него с женой будут дети, много, они будут радоваться, у них будет семья… И ВСЕ… Третьему не дано там быть. А Тиль… что Тиль? Будет как дура просто ЖДАТЬ когда он разведется с женой. ТАК И БУДЕТ. ИЗ ГОДА В ГОД, ТОЛЬКО ПОТОМУ, что девушка его СЛЕПО любит… Не понимая, что это НЕ ЕЕ половина.
     От такой новости у Иры случился тогда нервный срыв. Она просто шла и ничего больше не слышала. Смотрела лишь на рельсы и молчала. Ей и правда не хотелось быть любовницей и дожидаться, когда он разведется. А НИКОГДА. ФИК!
     Она потом даже говорила с бабушкой и мамой на этот счет, а те просто ужаснулись.
     - Да ты что?! Соглашаться НА ТАКОЕ?! Ты хоть понимаешь, ЧТО на самом деле было предложено?!
     - А я люблю его… - был ответ.
     - ДА НЕ ЛЮБИТ ОН ТЕБЯ! И не любил! Он просто в постель тебя затащить хотел, а когда ты ему отказала, то получила посыл куда подальше! Он просто тебя ПОСЛАЛ, чтобы не мешала звонками и не искала! И адрес, что ты ему оставила, выбросил.
     - Мне хотя бы друзьями с ним остаться… - лепетала Ира на ватных ногах, белыми губами пытаясь хоть как- то разговаривать.
     - ТЫ ЧТО, СОВСЕМ ДУРА?! – вскричала мать. Лицо ее побелело от ужаса.
     - Почему именно дура?
     - Потому что НИКОГДА НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ НЕ ОСТАЮТСЯ ДРУЗЬЯМИ С БЫВШИМИ! Только идиоты так делают, Ира… Представь теперь себя на месте его жены. ПРЕДСТАВЬ! Представь, КАКОВО было бы и будет его жене, пусть даже нелюбимой, знать и видеть, как ее муж бегает к бывшей, да еще и спит с ней! ПОДУМАЙ! ЗАБУДЬ ЕГО! Смотри вперед, и думай о хорошем. Ты встретишь еще своего, выйдешь замуж. Все у тебя будет. – Мать чуть было не зашлась на крик.
     - Но его жена же нелюбимая… - вытирала слезы Тиль. Она не понимала…
     - Быть любовницей ЖЕНАТОГО, - это значит заработать проклятия на всю жизнь! Как ты этого не понимаешь, дочь?! Она увидит, что дочь что – то скрывает, найдут тебя в таком случае очень быстро, да потом просто убьют! Тебе это надо, Ира?!
     Такая перспектива обескуражила Волшебницу. Действительно, такая перспектива могла и убить. Жить хотелось дальше, но вот только не с таким будущим. Но сердце осталось на фотографии Гила – Темного мага, бабника, которому Бог отсыпал щедро наказание за предательство, - он в течение шестнадцати лет превратился из красавца – блондина, с  голубыми глазами, в жирного, непривлекательного АЛКОГОЛИКА, без будущего, без семьи, без детей, без любви, НО ЖИВУЩЕГО С РОДИТЕЛЯМИ, и думающего, ЗА ЧТО с ним жизнь так жестоко обошлась. Согласись Тиль тогда быть с ним – была бы не жизнь, а кошмар. Бог отвел ее от негатива. Ради других. Хороших. Чтобы она потом встретила свое. Но только в семнадцать лет она больше ни во что не верила. Она считала, что все, жизнь закончилась, что больше НИКОГО никогда не найдет, и просто хотелось уснуть и не проснуться.
     Ранее Гил действительно был прекрасен, - лицо херувима и эльфа одновременно, белокурый блондин, пусть даже и с короткой стрижкой, с небольшими усиками над верхней губой, тонкие и алые губы. Стройный и подтянутый. Его большие голубые глаза, словно два озера в горах, завораживали любую женщину. НИКТО не мог вообще устоять перед этим Темным, он жил оргиями и прочей чернотой. Девушка сама не понимала, во что ей угораздило влюбиться: в красивую оболочку или в Темную сущность? Или в его поцелуи, без которых она жить не могла?
     А все – таки могла… боясь самого интима. Темный красавец просто попользовался ею, и выкинул, как тряпку из своей жизни. А сердце забрал… чтобы в результате сделать гадость на ближайшие пятнадцать лет. Он был по  своей натуре еще и вампир, только без клыков… просто он очаровывал девушек, а потом пользовался их силами. После подпитывался на многочисленных оргиях. Что там творилось – говорить страшно. Обычно в Питере такое Тиль прекращала, - вызывался наряд, и вырезались все. А Темные Иные называли девушку чудовищем. Некоторые – просто сумасшедшей малолеткой.
     Вот во время всего этого бедлама Волшебница с Крейтом и познакомилась. Который, будучи старше ее лет на десять, прекрасно понимающий мужскую психологию, разом понял по фото и рассказам, в кого его новая знакомая ухитрилась влюбиться. Познакомились они в том же кафе, куда она приходила для утешения и просто чая, кофе или пива попить, чтобы на душе легче стало. Гил уже тогда ей изменял по - полной, да и Тиль у Крейта пыталась выпытать, почему ее парень так себя ведет. Выглядела она обычно – девушка как девушка, в синих джинсах и обычном свитере. Они поначалу были просто друзья, и незнакомка просто получала весьма дельные советы. Считая старшего друга просто кладом ценной информации.
     Крейт поначалу удивлялся, где Тиль такого парня нашла. Но, едва взглянув на фото, тут же выдал:
     - Да он обычный ловелас. Ему абсолютно плевать на чужие проблемы. Проще говоря, это трахальщик, вот и все, если ты интересуешься. Брось ты его наконец! Не нужно на этого козла дышать как на лед, чтобы он растаял! Он тебя не любит и не любил никогда, и по сути уже кинул!
     Тиль тогда опустила голову. Как же так? В ней была обида на весь мужской род. Клялся, что никогда не бросит, наобещал всего… Рассказала, что отец и мать его были категорически против, чтобы встречаться с ней. Отец у него вообще являлся фанатиком домостроя, причем законченным. Что ни есть хорошо. Но обратного хода не было. Все. Он – Темный, если и дальше так пойдет его вампиризм, то в будущем это обычный упырь. А она – Волшебница. Причем такая, каких вообще мало. Ничего бы у них путного не вышло.
     - Знаешь что, Ира, если бы мне эта сволочь мужского пола попалась на глаза, я бы ему вломил… по наглой морде. У него же по е….у видно, что этот Гил твой давно уже не невинный! – Крейт поднял глаза на девушку и строго поглядел на нее. Он все прекрасно понимал. И объяснять семнадцатилетней девушке расклад послеподростковых влюбленностей ему было очень легко. И видел то, чего Ира и вовсе не могла не то что видеть, но и понимать.
     - Это как так, не де… - глаза несчастной полезли на лоб.
     - Ты еще скажи мне, что он просил у тебя денег на противозачаточные! Чтобы ты не забеременела, и чтобы его не потащили в ЗАГС! – Крейт улыбнулся.
     - А ЭТО ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ?!
     - А что тут знать? Что мне не знать? Я постарше и покрепче психологически, чем он. И опытнее. Поясню с мужского языка на женский: он выдает себя взглядом, одеждой… много еще чем. Долго растолковывать, но ты все равно не поймешь. – Крейт встал и пошел заказывать себе кофе. Потолок в «Гроте» был выложен кирпичами. Под стиль замка. Интересное было место, однако… немного похожее на склеп. И там подавали за определенную плату кофе, яичницу, чай, суп, пиво, водку, сухарики с сыром. Но всего этого не хотелось. Хотелось просто под землю провалиться. От ощущения того, что ты никому больше никогда не будешь нужна. И этот Гил запустил своим предательством процесс, который потом сыграл с Тиль очень злую шутку… Тиль влюбилась, будучи не в состоянии забыть его, в ДВОЙНИКА – ИЛЛЬО, потому что тот был как две капли воды похож… И тоже в Темного… Тянула ее Тьма почему – то…
     Крейт же годился только в друзья, в советчики, не в партнеры, не в мужья, не в помощники по хозяйству… И ВСЕ. Ему даже интима не надо было ни от кого. Он был совсем другим. О чем выше писалось. И  дальше, по мере взросления Тиль, это вызовет ОЧЕНЬ крупные проблемы. Потому что будет ситуация потом, которая выведет ВСЕ из – под контроля.
     Но это будет потом… Потом.

     Долгое время Ира думала, как ей жить дальше после предательства. Учебу она потеряла, так как родителям с братом приспичило ехать в Сибирь. Известно, в какой город. Зная об этом, несчастная целыми днями плакала, да и ночью тоже, сидя на кухне, на полу, не в силах что – либо изменить… Потому как знала, что в Братске ей НИЧЕГО не светит: ни работы, ни любви, ни будущего… Ни карьеры, ни семьи… НЕЛЬЗЯ там ничего такого построить, потому что менталитет тех жителей ОТРАВЛЕН выбросами, да и дикие они порой бывают, если с добром подойти.
     Но вот мать верила, что в Братске можно заработать кучу денег, и пыталась навязать свою волю. Она не верила в уверения дочери, устраивая скандал за скандалом. Ругань шла почти каждый день, с матами и проклятиями. Мать пообещала, что вывезет дочь насильно из Питера, и ей никто и ничто не поможет. Чуть ли не прокляв весь город только за одну вещь… Да вдобавок сбежать бы не получилось, так как окна были зарешечены. Прописка питерская была уничтожена, чтобы Ира не смогла никуда устроиться работать.
     Тут – то Крейт и проверился на вшивость. Он НИЧЕГО не смог сделать в такой ситуации. Он продолжал общаться с Ирой, и не больше. А вот о том, чтобы предотвратить отъезд «в кандалах» - даже пальцем не пошевельнул. Или не хотел, просто живя своей жизнью. Как и то, что от Волшебницы в тяжкую минуту отвернулись все близкие. И это нехило ее шарахнуло. Все, кого она считала своими друзьями, бросили ее. Кому помогала, на кого надеялась… Крейт продолжал, как старший друг, поить ее чаем, кофе, утешать словесно, ничего не обещая. А Ире больше и не надо было ничего – ни ласки, ни любви, ни жалости… Она во всем этом намертво разочаровалась. Не веря в лучшее. Гил навсегда пропал с радаров, и его место так сказать занял вампир – Инквизитор. Даже не представлял сам Крейт, и не знал, ВО ЧТО со временем САМ превратится. А сейчас этот вампир тратит просто свое время на СВОЮ жизнь. И эти все развлечения запросто загонят его в гроб. Или еще куда подальше…
     А Волшебница – просто личность, которую такой резкий жизненный поворот загнал в страшенную депрессию. Лишившись прописки в Питере не по своей воле, квартиры в общежитии при работе будущей, и наконец, ей исполнилось восемнадцать.
     Она желала просто найти в тех тусовках Иных, в кафе на Гончарной, семью, настоящую любовь… Того, кто бы смог принять ее целиком, не критикуя, защищать и беречь… Да только не учла одного: лет в восемнадцать, двадцать лет и немного больше, у парней НЕТ ни то что жизненного опыта, но и чувств настоящих. В таком гнилом возрасте парни могли наобещать что угодно, лишь бы потом не выполнять. А терять честь с кем попало очень не хотелось. И ничего ей больше не оставалось, как общаться с тем Олегом, постепенно к нему привязываясь.
     Они перезванивались, провстречались пару месяцев по выходным. И в конце концов у Олега возникла какая – то далеко не дружеская теплота чувств, зачем все это вообще? Непонятно. Тем более у него была своя жизнь. Которую он ОЧЕНЬ не хотел терять. Он сказал на прощание, что будет просто звонить, писать бумажные письма, что и делал.
     Приехав в Братск, Тиль спокойно раз в месяц брала трубку, и говорила по пять минут. Думая о своем светлом будущем. А Будущего с Крейтом как раз и не было. Потому что потом Крейт начнет не по – детски деградировать, и только потому, что его дружки примутся давать ему наркоту на основе химии, от которой излечиться просто невозможно. Два и что – то пить на встречах. И как следствие, бросит сначала работу, кинув все хозяйство и обеспечение семьи на Волшебницу, у которой от такой жизни рухнет не только здоровье, но и нервы. Рухнет доверие к окружающим, особенно к окружению Крейта, и придет разочарование во всем… И даже ЗЛОБА.
     Но насчет злобы…
     Она потом, уже под конец, поймет, что этот Олег психопат с генетическим сбоем с рождения, и начнет искать выход из ситуации. Сначала просто начнет ударяться в работу, приходя домой далеко за полночь, после пойдут страшенные скандалы на почве его безработицы и пофигизма, а потом угрозы Крейта в ответ, что выкинет ее на улицу, и все.
     Он только и делал пять лет подряд, с две тысячи десятого года по пятнадцатый, что пил, покуривал, ходил по питерским тусовкам Андеграунда, и жаловался на жену, какая она ужасная, плохая и злая. И нет ничего удивительного, что против несчастной, попавшей в трудную ситуацию, ополчились вскоре питерские Иные – тупые наркоши, такие же, как и Олег. Но также, еще раньше этого, он оказался на крючке у Энрике, который потом не по – детски с ним разобрался… Но об этом позже.
     А пока что это были обыкновенные звонки, которые давали надежду на спасение… но на какое и от кого? От Энрике?
     Может быть, хотя…
     Но потом, когда Тиль познакомилась с шефом братских Иных, телефон на некоторое время замолк. Оно и понятно, почему: В Питере, на стороне, сразу после отъезда Тильсирвэ, у него на лето завелась женщина из тусовочных. Немного постарше его самого. Она была такой же сумасшедшей, как и Крейт. И рассчитывала всерьез на то, что когда – нибудь выйдет за него замуж. И еще об одной вещи мечтала, чтобы Олег забыл ту девочку. А он сделал назло: сначала рассказывал Машке Ивановой (ту так звали) о Волшебнице, та морщила лоб, тихо ненавидя конкурентку. Их встречи продлились до сентября, и прекратились лишь потому, что Крейт вознамерился поехать в Сибирь. Девица, не получив ничего ожидаемого, пришла в неистовство и отшила парня со словами:
     - Езжай к своей малолетке Ире, и живи в тайге с медведями в сугробе!
     Крейт тут же почти послал стерву, но она все – таки успела привить ему отвратительную привычку: ВСЕ во ВСЕМ минимизировать, начиная от прогулок, и заканчивая близкими и мировоззрением. И он пошел у нее и ее знакомых на поводу, и когда Ира вернулась назад, то просто НЕ УЗНАЛА друга. Он поменялся до неузнаваемости. Его как подменили.
     Но это позже будет.
     А сейчас, когда Тиль идет на собеседование, идет две тысячи четвертый год.
 
     Это было лишь самое начало той свистопляски, которая была заварена только ОДНИМ приездом девушки в Братск. Это был полный пуск в неизвестность. Нет работы, нет друзей, нет радости, нет надежды, нет любви. И на всей этой почве, через два месяца в Братске у Ирины в прямом смысле полетели нервы. Ради успокоения она просто поначалу горько плакала по вечерам, а потом, когда родители начали обвинять дочь во всех смертных грехах, Ирина принялась попивать пиво. По ночам, в туалете, чтобы никто не видел. У нее даже была мысль, чтобы запить все свое здоровье, а потом просто умереть. Родители, ясное дело, ни о чем не подозревали, так как Тиль вообще не пьянела, и организм ее был словно железный.
     И вот, в одно обычное утро, от нечего делать, после завтрака Тиль взяла в руки обычную газету, открыла ее, и тут же в ее глаза бросилось одно объявление. Словно из ниоткуда, и там было написано: «Ищу Светлую Волшебницу в Штаб, СРОЧНО! Официальное оформление, зарплата белая, 45 000, хорошее отношение гарантирую. Адрес: Горисполком, пр. Ленина, телефон ……. Энрике Архимаг, Светлый, звонить с девяти до шести».
     Тиль прочла это и засмеялась. КАКОЙ такой Энрике в такой глуши, какой тут Архимаг?! ЧТО он здесь забыл?! Настроение от такого у Тиль поднялось изрядно, и она поначалу подумала на полном серьезе, что маг с таким именем просто малолетка, малолетний сопляк, возомнивший себя Архимагом. Да еще назвавшийся таким именем. Позер, и все тут. Энрике… Иглесиас, блин!
     - Да кто ты такой, чтобы ТАК о себе говорить?! – смеялась девушка, перечитывая объявление. – Ты, ничтожный бабник с соседнего двора, покупающий себе шлюх на ночь, а после наверняка зачисляешь их в штат. Потому тут такой бардак в городе! Уверена! Хорошо, сейчас я тебе позвоню, и узнаем, чего же ты, хваленый Энрике, стоишь!
     Ухмыляясь, Тиль взяла и набрала номер. Но на том конце провода говорили исключительно вежливо. Голос оказался далеко не мальчишеский,  а вполне зрелого молодого мужчины. Видно было, что этот Энрике многое знает, и вполне дает себе отчет о проделанной работе. Но девушке просто взбрело в голову навести в городе порядок, чтобы всем стало хорошо в Братске. Только вот не учла она ОДНОГО: Энрике, хоть и выглядел с виду лет на восемнадцать – двадцать, был уже давно в возрасте – он родился еще во времена кельтов. Получив непонятно как ВЕЧНУЮ молодость, бессмертие. Естественно, ЭТОГО пункта Ира НЕ ЗНАЛА, да и не слышала никогда об этом Ином.
     И смеялась, смеялась, смеялась…
     До тех пор, пока не открыла двери кабинета. И влюбилась… ПО -  НАСТОЯЩЕМУ. А вот как на ее появление отреагировал сам шеф, - уже говорилось. Он ее ЖДАЛ. Здесь, в этом городе, лет пятьдесят и еще сто пятьдесят. В Российской Империи, в СССР, и в Новейшем Времени. И этих двоих потянуло друг к другу ТАК, как влечет любящих ПО – НАСТОЯЩЕМУ. Как духовно, так и физически.

     Почему все сложилось именно так?
     Потому, что Тиль в прошлом, задолго до своего нового рождения, была простой крестьянкой, довольно забитой и запуганной крепостным правом. Была также и религиозной. Выглядела также, как и сейчас – как клонированная. Только коса была в прошлой жизни в два раза длиннее. Имела весьма своенравный характер и фигуру античной богини. Она не красилась, как остальные девки, и не пела песни во всю силу легких. Этим девушка и покорила сердце Гвелда, который, как оказалось, сбежал из Китая, где убили на его глазах беременную жену по имени Ингрид.
     Россия ему не понравилась поначалу, потому как после буддистского Китая чувствовался чудовищный резонанс во всем: в архитектуре, менталитете, кухне, манерах, природе, религии… А православные храмы белокаменные казались просто блеклыми по сравнению с буддистскими, где царило буйство красок. Краски были внутри, особенно золота много… Да и в России он никогда не был доселе. А от русских женщин Гвелд шарахнулся, как черт от ладана. Орущие, в большинстве полные, размалеванные, и глупые. Одна так вообще на постоялом дворе прицепилась в бричке со слезами: дай себя мне, дай себя мне, чтобы деткам потом рассказать, какой ты красавец! Вон у меня какая грудь, да волосы светлые!
     Скандинав смерил шлюху суровым взглядом из окна приоткрытого и просто, высунувшись, от души дал ей пощечину.
     - Будь я немного младше, ты бы уже была мертва! Не женюсь я на блудных! Не позорь своих родителей, тварь! И куда Силы Неба глядят, порождая таких?!
     Бабы, которые это все видели, заохали, раскричались, и одна из них крикнула проститутке:
     - Да ты дура, он же женатый, венчан, куда ты лезешь?! У него может еще и дети есть!
     А пьяные мужики принялись стыдить Гвелда, что мол он не хочет наслаждаться блудом и не веселит уд. Тот ответил, выйдя из брички в лисьей шубе, в шапке чернобурой, хлопнув дверью:
     - С продажными девками у меня всегда один разговор, - удар по лицу, так как они не заслуживают никакого уважения! Да и мужиков, кои им отдаются, будучи женатыми, не жалую!
     Те хотели такому дерзкому задать трепку, да испугались. Барином выглядел в своих одеяниях незнакомец, и спросили его, откуда он явился такой чудной. Тут – то он и назвал себя Василием. На него поглядели с подозрением и решили, что он сумасшедший вовсе. Потому что дворовая проститутка в те времена зарабатывала очень много, но для Архимага это было не оправдание. Проститутка была для него тварью, которая была достойна лишь битья. Мужик пьяный из рюмочной и то внушал уважение по сравнению с ней.
     А пока Энрике ехал по Империи, в Сибири вообще с ним случилась громкая история: народы манты и ханси приняли его за шамана, когда тот остановился в одном племени ненадолго. Там умирали скот и население, и никто не мог ничего с этим поделать. Архимаг заинтересовался, потому как у кельтов такое тоже встречалось, и он пошел свершать с шаманом требу. А поскольку силища у парня была чудовищная, боги услышали его. Мор прекратился сразу. И сам жилой шаман, увидев, насколько легко Силы услышали чужестранца, пал на колени и молил остаться. Гвелд пожелал добра старику и всем, и отказался жить в племени, поехал дальше.
     Так вот, та самая крестьянка, в которую НАМЕРТВО влюбился Энрике, была воплощением его идеала. На виду у всех эти двое вели себя, как брат и сестра, а когда просто оставались наедине, то наслаждались обществом друг – друга. И в конце концов, все вбитое родителями пало, и Настя стала не такой запуганной. Гвелд предлагал уйти им далеко и жить счастливо. Но не Судьба была – на его любимую положил глаз барин, злой и жадный.
     В результате, из внутреннего оставшегося страха, она НИЧЕГО не смогла сделать для того, чтобы избежать беды. Тиран просто выбрал себе в жены понравившуюся девку, и все… В итоге на все протесты родителей пригрозил, коли будут противиться, то на площади кнутом высечет. А после заберет ВСЕ – хозяйство, избу, и в Сибирь… Навечно. А Настю – в услужение для плотских утех, где просто могли и бить, и уродовать, только в защиту и слова не скажет НИКТО.
     Вывод: силком забрали девушку к барину и повенчали этих двоих в местной церкви, плюс народ, который был достаточно диким и боязненным, прослышал о страшном колдуне в своих местах. Который мог и в зверя оборачиваться, и летать птицей, наводя порчу и ужас. Будто бы. Но была одна проблема: НИКТО живьем его так и не смог увидеть. Точнее, видел, но так и не понял, КТО им является на самом деле. И вышло так, что СРАЗУ после свадьбы, дабы беды не случилось, отдали Настю этому самому колдуну – на право первой ночи. До полусмерти испугалась Анастасия, но единственное, кого она увидела, - так это своего любимого, который спокойно вышел на поляну, и стоял, глядя со скорбью на девушку. И взгляд также у Энрике был серьезный.
     Привел девушку на поляну, уже барыню, какой – то отрок, и велел ждать участи, уйдя прочь. Он даже и не увидел Архимага.
     Напрашивается вопрос – ОТКУДА простой народ узнал, что нужно отводить девушку на ЭТУ поляну? Видимо, просто слухи ходили, что вороны стали в больших количествах виться над этим местом. И, осеняя себя крестом, люди обходили это место стороной. А Гвелд над всем этим просто смеялся, потому как слухи о колдуне порождало обычное невежество. Свои магические способности он никак не проявлял, да только несколько раз при людях в драке катану с Китая показал. А люд, деревенский, помещичий, запуганный тиранией, никогда такого оружия и не видел. И началось…
     Не знали они также, что рядом с поместьем, в лесу в чаще, находилось старое капище. И в некотором роде Энрике в Российской Империи напоминал Дона Румату из романа Стругацких. И ситуация начала выходить из – под контроля, потому что некоторые поступки людей выходили за грани здравого смысла. И жестокие были мысли Гвелда тогда…
     «Если бы ты не умерла, Ингрид, то может быть, твоя жизнь сложилась бы иначе. Меня же до сих пор мучает совесть за то, что я сделал с тобой. Но… это даже хорошо. Я не встретился бы с Анастасией. И вновь Судьба разлучает меня с возлюбленной… Но ничего, я вытащу тебя отсюда, и плевать мне на твое замужество, моя красавица»!

     Настя, сначала оставшись на полянке одна после ухода мальчика – слуги, немало страху натерпелась. Она же ожидала увидеть чуть ли не волхва в возрасте, или волха, который бы прямо здесь ее и изнасиловал. Покусывая травинку, из – за елей седых к ней вышел Василий. А когда Настя кинулась к нему на шею, рыдая и крича, что ее выдали насильно замуж, Василий просто улыбался. Также доложила она, будто барин ходил к ведьме Марфе, и снова смеялся парень. И показал Насте катану, достав ее из мешка за спиной. И повел такую речь:
     - Теперь, любовь моя, ты понимаешь, НАСКОЛЬКО ДИК ТВОЙ НАРОД?! Вы все не высовывали носа дальше своего поместья, боясь барина, пресмыкаясь перед ним! Судя всех и все по себе, я это видел еще, когда проезжал много сел и деревень… Горько мне! Не знаете вы об окружающем мире ровным счетом НИЧЕГО…! НИ – ЧЕ – ГО! И после того, как здесь  обращаются с людьми, не ставя их ни во что, ты и твои родители, осыпанные золотом, будете сидеть… Будешь ты, именно ты, гнить – сидеть, бесправная девка, под гнетом этого деспота?!
     Настя отступила от него на шаг. Глаза ее стали испуганные. Она вытерла глаза, и заморгала.
     - Скажи мне, ты с ним спала? – Взгляд Энрике блистал гневом.
     - Нет, он меня не трогал. Тронет после того, как маг страшный меня возьмет. – и зарыдала горько.
     Гвелд усмехнулся.
     - А ничего тебе здесь сейчас не кажется странным? – Сурово спросил он. – А? Ответь мне, если не глупа.
     Тут до девушки стало медленно доходить, что правда, странно тут то, что Василий явился каким – то образом на эту поляну. КАК он узнал о том, что сегодня волхв или маг будет прелюбодействовать? КАК?! Она не могла понять.
     - ЧТО ты здесь делаешь? – наконец выдавила из себя перепуганная Анастасия. – Ты услышал про того мага, – язычника ПОГАНОГО, и пришел заступиться?
     Глаза Гвелда бешено сверкнули. Слова ПОГАНЫЙ он не ожидал услышать, и все понял сразу. ЧТО с ней сейчас будет и кто она теперь после этого выражения?! Он был до корней волос оскорблен, да и весь его народ покойный тоже. ТАКОГО он не стерпел. И его понесло…
     Испепеляя барыню огненным и яростным взглядом, он крикнул ей прямо в лицо:
     - КТО  тебе сказал, негодная девка, что язычники, кои остались со времен Крещения Руси, кои прячутся в лесах от яростных гонений, поганые?! Поганые только потому, что у них были воля, разум, здравый смысл?!  Поганые только за то, что не были христианами, и будто бы ходили в одних шкурах?! Как ты смеешь судить о вещах, не зная о них ровным счетом ничего, а лишь по чужим словам?! Потому, что новая вера укрепилась со времен князя Владимира? Потому, что свергли волхвов? Ха! Смеешь говорить только то, что тебе где – то там сказали, что говорит простой народ крепостной, во дворах, еще где – то? Твои селяне даже никогда иероглифов китайских не видели, потому и считают мой меч диковинкой, связанной с колдовством! ГДЕ доказательства, что она колдовская, кого мой меч убил или обидел здесь?! Я никого не убивал, только меня тут гнобят, боятся только за золотой цвет волос! Который теперь не сыщешь! Которого не осталось на земле! Цвет древнего золота, доставшегося мне от отца убиенного! А теперь ответь – я ЗЛО для тебя? – Он сделал взгляд спокойнее и положил прекрасную катану в ножнах на траву.
     Настя отступила от Василия еще на шаг. Он попал ей в больное место. По сути, она его оскорбила, причем очень глубоко. Ужасная догадка осенила несчастную. И она едва не упала в обморок. Поняв, КОГО полюбила всем сердцем.
     - Я – Зло для тебя? – улыбнулся Гвелд.
     И опять:
     - О чем ты говоришь? – прошептала она. В горле пересохло.
     - Я И ЕСТЬ ТОТ МАГ, О КОТОРОМ ГОВОРЯТ ТО, ЧЕГО НА САМОМ ДЕЛЕ НЕТ!
     Анастасия вскрикнула, и чуть было не убежала. Отскочила от парня еще дальше, как ужаленная. В груди заломило. Ей хотелось бежать куда глаза глядят, но… Она безумно любила Василия, и тут ее мозг наконец – то принялся включать логику и лихорадочно работать. Включился здравый смысл, а не просто вера во все, что там сказали. Так… он маг. А почему его так называют? Потому что носит с собой меч, которого мы никогда не видали. Меч со странными надписями. О смысле коих знает лишь хозяин оружия.
     Маг потому, что носит гигантский коготь на груди. А у наших, - все носят крест. Но почему он носит коготь вместе с крестом из серебра, и крест не отпадает, не чернеет? Не дымится, наконец? НИКТО же так не поступает, как Вася – все носят только крест. И все. А он… как будто назло. Взял да осмелился так сделать. И в сам храм нечасто ходит. Может потому, что батюшка несколько раз напился? Может потому, что люди обидели его там? Следовательно, Бога он не боится. А почему не боится? Бог же и наказать может! А Бог подарил ему Любовь. Почему? Почему Бог в его глазах добрый и милостивый? Значит, он знает более знаний, чем мы все. Значит, и не ударялся Васька головой, упав с лошади. А просто всем наврал, чтобы его не заподозрили. И при этом ничего плохого православной вере не сделал. И даже батюшке нашему добра желал. И не орал перед крестным знамением от боли, и дым из него не шел… Что это вообще? Может быть, все не так, как думают все? И не отворачивался от православных икон. И храмы не рушил.
     Анастасия просто хлопала глазами, не в силах поверить в осознанное. Ее одновременно трясло, и в ее голове рисовалось Священное Писание, которое рекло – то грех, это грех… И что теперь с этим всем делать, как жить дальше, - непонятно. Кто вообще что сказал… неизвестно. И почему действительно Василия в Церкви не ломает, как бесноватого, а он спокойно стоит и слушает молитву, и ему хоть бы что? ЭТО оставалось загадкой. Но вбитое с детства правило гвоздем засело: грех, грех, грех… И старое вырвалось с криком:
     - Но это ведь ГРЕХ! Грешен ты! Хоть и прекрасен, как херувим!
     После этих слов Энрике поглядел на любимую женщину как на идиотку. Его теперь очень умиляла ее реакция. Да и невежество… что мир не ограничивается одним поместьем.
     - ГРЕХ то, что сделали твои родители: насильно отдали замуж непонятно кому!
     - Но это же батюшка с матушкой… - начала было Настя. Но Гвелд не дал ей закончить:
     - И что? Отдали, как обычную вещь! Не задумываясь, что ты тоже живой человек. Вот… на одну веру надеетесь. Вместо того, чтобы вдобавок кроме нее и своей головой начали думать, как прекратить зверства барина, как не подозревать невинного парня, который отличается от вас всех… Вера это вера, а здравый рассудок – совсем другое. Ну вы что, не могли написать царю письмо, чтобы он разобрался с этим извергом?! Царь это же не барин вроде…
     Анастасия раньше ТАКИМ возлюбленного не видела. Своими словами он ее просто уничтожил. Да и все ее представления о мире.
     - То, что ты мне тогда отдалась, на озере ночью, не мучила ли тебя мысль, что это будто бы блуд? А? Говорила мне, что тебе на все плевать… Да, именно все равно тебе было, милая… Вот именно, что все придумано ЛЮДЬМИ, а Бог нам даровал Любовь. Людьми любят управлять царь, барин. Еще кто – то… У нас с тобой НЕ БЛУД, а ЛЮБОВЬ! А когда двое ЛЮБЯТ друг – друга, тогда НЕТ БЛУДА! КТО тебе вообще внушил, что Любовь – это плохо? Царь? Ты слишком близко к сердцу воспринимаешь то, что тебе скажут посторонние, и я давно это заметил. – Энрике хищно улыбался, пытаясь хоть как – то достучаться до ее разума. Надо же как – то глаза раскрыть девушке, пока она не натворила дел в хоромах барина!
     Промолчав немного, Настенька произнесла:
     - Я думала, что маг, - это волхв старый, древний.
     - А с чего ты взяла, что это волхв? Будто я не знаю… А сейчас я выполню свою работу, чтобы никто не сомневался о праве первой ночи… - Гвелд глубоко вздохнул. Горько ему очень было. Что любимая оказалась простой.
     Он просто стоял и смотрел. Надеясь на лучшее. Смотря сурово. А барыня не знала даже, плакать ей или смеяться. И любить ли дальше его…
     Конечно, любить.
     Потому что ее насильно отдали замуж.
     Он повел ее к тому самому капищу, где было видение будущего, и взял ее. Гвелд не помнил, сколько прошло времени.  Он просто, глотая слезы отчаяния, занимался с возлюбленной любовью, наплевав на все и на всех. На религиозные табу и на венчание… которое бы было, если бы не ситуация с барином. И было ясно: это ВСЕ, если Анастасия не подумает, как следует, в ближайшее время. Потому что венчание – это НАВСЕГДА, развод с барином будет невозможен. А после Архимаг просто сказал ей, и довольно жестко:
     - А теперь слушай меня. Если тебе ТАК наплевать на меня, на нашу с тобой любовь, на будущих детей, если для тебя это ГНИЛЬ, а не счастье, если я монстр страшный, то пожалуйста, уходи к барину. Чти только то, что твоя религия велит. Я все вытерплю, со слезами. Считай, что это был ПОСЛЕДНИЙ РАЗ, когда я желал любимую искренне, с душой. Отдав тебе ВСЕ… Я мог бы защитить нас… Но все против… Ты ради спасения не знаю чего выбрала не меня, а тирана, который насилует сенных девок… Я больше не нужен тебе! Уходи прочь! – Он вскинул руку и ткнул пальцем в сторону дороги.
     - Что ты сказал… НЕТ, ВАСИЛИЙ!
     - Я НЕ ВАСИЛИЙ ВОВСЕ! Я ГВЕЛД КЕЛЬТСКИЙ, кельт по происхождению, Архимаг, и мне ГОРАЗДО больше лет, чем ты себе представляешь… Я старше твоих прапрапра…. Прадедов. ЭТО ПРАВДА! Да, ты можешь привести меня в храм, к батюшке, так и надеясь, что Господь поразит меня молнией на месте. Это не поможет! И молния в меня не ударит! Я потому что не желаю зла никому! Потому что люди думают одно… Но ты можешь все исправить. Если хочешь остаться в безопасности, можем сбежать. Но нет, ты очень упряма: родители не велят… Тебе потому абсолютно плевать на меня, я не нужен больше, я лишний здесь… И по этой причине поживи – кА ты сама, как привыкла. Потому что, хоть и люблю тебя, но горько видеть… сама понимаешь что, что ты делить будешь ложе с этим моральным уродом, и рожать ему детей! ОТ НЕГО, а НЕ ОТ МЕНЯ… Я больше не могу это терпеть как мужчина! Пойми и мою боль, мое отчаяние! А я уйду просто отсюда, и больше уже не вернусь! И вот тогда может дойдет до моей Насти, КОГО она потеряла… Зная твой характер, и недели не пройдет, как барин отправит жену на сеновал щенков кормить! Через неделю после твоих родов… Вот увидишь. И закончишь ты, любимая, свою жизнь на псарне, только потому, что матушка и батюшка так сказали – мы возьмем злато, а тебя барину. И всем будет все равно, потому как управы на этого зверя НЕТ!
     Пока он все это рек, Настя стояла и горько плакала. Она не могла после такой речи поверить, что ее прежние представления о Мире не имели ничего общего с реальностью. Она с ужасом думала: неужели Бог не злой, а добрый? Неужели барин не всесилен? Неужели все, чему учили – ложь? Может быть.
     - Василий… это грешно… быть магом! Ты должен… - навзрыд плакала Анастасия.
     - НИЧЕГО Я НЕ ДОЛЖЕН! ЗАПОМНИ! Как ты, милая моя, смеешь ЭТО говорить мне?! Я повидал за века такое, чего ты даже не знаешь! Умная нашлась, тоже мне… Твои взгляды на мир, которые не выходили за пределы Губернии, настолько наивны, что мне просто смешно… Ты про Чуму в Европе слышала?
     - Получается… что ты не славянин… Сколько же тебе лет? А внешность как наша… Но я все равно люблю тебя, кем бы ты ни был! Но я не смогу сама вырваться из лап барина. Он одну меня просто не выпустит… Помоги мне! – Она вытерла слезы и села в душистую траву у капища.
     Гвелд засмеялся, - горько и зло:
     - Тебя просто продали, как вещь, и довольно дешево. Я могу сделать так, что ты сможешь бежать. И у нас все будет прекрасно. И не оборачиваюсь я в зверье. Но в этом случае ты родителей больше не увидишь. Никогда. Потому что если ты к ним вернешься, и это увидит народ… сама понимаешь, чем это чревато. Потому что уходит девушка в семью мужа… и будут одна плоть, прилепится муж к жене.  И отлепится от родителей своих. Так ведь?
     Он понимал и знал: ситуация для Анастасии, этой хрупкой девушки, безвыходная. И страшная. С одной стороны, бежать можно хоть сейчас. А с другой стороны – у Насти есть намертво вбитый в подсознание штырь: женщина не смеет перечить мужу. И штырь этот придется вырвать с мясом, с болью и кровью… пока не поздно. Выкрасть ее, что ли, у мужа? Только это и останется. Иначе НАВСЕГДА придется разойтись, так как барин просто НЕ ДАСТ никому Настю. Или спалить тот терем, и вынести любимую оттуда на руках, а если кто и рыпнется – зарубить?
     Придется пойти на это.
     Пусть так и будет. Хоть она внешне и идеал.
     Барыня бросилась на шею жениха, изредка бросая пугливые взгляды на огромного идола. Лес шумел сурово, а мокрая от росы трава обжигала тело и ноги. Распутье… полуязычник – полухристианин. Как это может быть. Как Василий попал сюда?
     Потом двое договорились до того, что через три дня встретятся на том же месте, что и сейчас, и забудут обо всем и всех. И также несчастная испугалась, что Гвелда увидит барин и все. Начнет свою кровавую охоту.
     Но Судьба распорядилась СОВСЕМ иначе. И вместо того, чтобы сбежать, когда мальчик – слуга спал крепко у покоев, Настя решила иначе поступить. Леденящий страх просто сковал ее волю, плюс разговор, и поставленный вопрос ребром… Она НЕ СМОГЛА сделать решительный шаг, который бы спас ее. И не пришла она через три дня, а пропала без вести. Гвелд понял – все, закончено, воспитание пересилило. И решил ждать до последнего.
     Но была тишина…
     И дождался. В одно светлое утро, в окно Василия кулаками колотился мужик. Кто он вообще был – неизвестно. И когда, заспанный, Архимаг натянул портки и открыл дверь, то увидел человека, лицо которого было перекошено ужасом.
     И узнал кельт спросонья, что Настя покончила с собой, сбежав из терема, и бросившись со скалы в озеро. Разбившись об воду насмерть. И шансов выжить у нее не было. Пропажу обнаружили вечером, когда сенные девки вывели Анастасию на прогулку – она плохо себя чувствовала, и ее тошнило сильно. Она уговорила их уйти прочь на время и хотела одна побыть. Она пообещала вернуться, поскольку сама домой дорогу знает. Те и поверили, перечить не стали.
     И не виноват был Гвелд, что погибла его возлюбленная. Причем умерла добровольно. Не смогла она перечить мужу и переломить свои установки. Сказал бы ей потом кельт, что мир не всегда будет таким. Что совсем скоро не будет ни крепостного права, ни старой жизни. Но крестьянка бывшая все равно бы НИЧЕГО из тех слов не поняла. Не доросла еще до таких понятий. Да и эпоха другая… неподходящая для их любви… НЕ БЫЛО условий для того семейного счастья… И потому она и покончила с собой, поскольку не было другого выхода. Она желала быть с Василием, рожать ему ребятишек, но… Объяснять ей про будущее что – либо было, - это все равно что грудному ребенку растолковывать работу ядерного реактора.
     Он рыдал над ее безжизненным телом, целовал ее мертвые губы, руки, голова была проломлена, грудь разбита… Настя лежала с широко распахнутыми глазами, в которых застыл ужас. Позвоночник также был сломан. Пополам. Волны вынесли свой страшный дар на берег. Слипшиеся волосы от крови в комок… которая еще не вытекла вся. Молил Богов и Бога Энрике, чтобы послали милость, стоял на коленях и орал от горя. Именно орал. Не клял никого, просто вопил: «Господи, НЕЕЕТ!!!! ЗА ЧТО ТЫ ЗАБРАЛ ЕЕ У МЕНЯ?! ПОЧЕМУ ОТДАЛ ЭТОМУ БАРИНУ?! ЧЕМ Я ПРОВИНИЛСЯ ПРЕД ТВОИМИ ОЧАМИ»?!
     Бог бы ему ответил: «Ваше время еще не пришло. Я дам вам любовь, но позже. Подожди. Я верну ее тебе, юноша»…
     Но, как это обычно и бывает, неизвестно было, что дальше будет в реальности. Обезумев от горя, Гвелд безостановочно рыдал три дня, отказываясь пить и есть. Родители, убитые горем, тоже не могли прийти в себя. Знал кельт, что к гробу его все равно не пустят. И похоронят красавицу как самоубийцу. Заколотив гроб гвоздями. И знал также, что Настя умерла не одна – она была беременна. На раннем сроке. Вопрос – ОТ КОГО? Но что – то подсказывало Энрике, что от него было дитя. И это его чуть не убило.
     Сначала Ингрид, теперь Анастасия… СКОЛЬКО это будет продолжаться?!
     Так и исполнились слова Марфы: «Ты придешь ко мне, убитый горем, будто ты и не Архимаг, и я помогу, поскольку ВСЕ от Гвелда отвернутся»…

     А потом началось… Решил Энрике по полной отомстить барину за разрушенную любовь. А потом покинуть эти места.
     И ночью горел терем тирана, и не смогли его потушить. Люди смогли спастись, кроме одного… Кроме кровожадного злодея. Энрике, забравшись в горящее помещение, с мечом наголо, ворвался в спальню врага и соперника, и со словами: «Это я маг тот самый, я любил твою жену и мою суженую, убитую тобой, пред этим зачав дитя ей, это мой был ребенок, с…а, получай по заслугам за всех людей и за Настю, она стала женщиной со мной»! Барин, проснувшись от его голоса, круглыми глазами смотрел то на горящие стены и пол, то на любовника… А тот, стиснув зубы в ярости, испепеляя взглядом урода, просто пронзил его катаной. Проведя после вниз, до пупка сталью. А потом окровавленной ладонью провел по лицу своему. Как в старые времена, когда еще был человеком. Так закончил свою жизнь тиран, который терроризировал ВСЕХ, и прыгнул Энрике с окна, благополучно приземлившись. Дотла сгорели тот терем и все хозяйство изверга. Два дня полыхал страшный пожар. И не знал никто, кто поджигатель. Говорили потом, что это Божья кара за то, что девке жизнь сломали и ее любимому.
     И помогла Марфа Инквизитору, разложив карты и сказав Добро. Сдержала она слово. Дав надежду парню, спасшему ей жизнь пару веков назад. Но поначалу после смерти Анастасии Гвелд потерял смысл жизни. И ушел, успокоенный, из избы Ворожеи. Сказала она, что через два века ровно встретит он Настю снова. И будет им счастье. Навеки. Что узнает СРАЗУ свою возлюбленную, потому что родится она опять, и будет КОПИЕЙ себя прошлой. Внешне, но никак не внутренне.
     Прошло двести лет. Почти двести лет. Она родилась Иной. Бессмертной.
     Она теперь боялась утонуть. Боялась высоты. Но вот характер ее разительно поменялся. И имя ее было не Настя, а Ирина. Исчезли страх и комплексы. И креста на ней больше не было. Не было крепостного права, барина, царя… Был совершенно новый мир. С  необычными механизмами.
    
     И теперь, идя по улицам Братска, Энрике думал, как ему быть… Что потерял он свою Настю во второй раз. Но теперь у него был шанс все вернуть и стать счастливым. И только одному Богу было известно, КАК тяжко было ему на душе. И проще было теперь резать ящеров в Эдеме, чем находиться дома с сумасшедшей женой, коя была результатом экспериментов Химауры над живыми, исказившей реальность…



                - 4 –

     … Его разум был отключен что от Сумрака, что от реальности в тот роковой день. Но вначале все начиналось очень даже весело. В веселом состоянии этот Иной пришел в Эдем, чтобы поучаствовать в оргии, наплевав на мораль и чужую боль. И было действительно радостно, что от Волшебницы получилось благополучно избавиться. Она, эта Светлая тварь, отняла самое дорогое – Свободу. Поставила спиной к Тьме. Но, к счастью, некий Чувак вразумил юного Илльо, что девушка украла Веселье. И настоящую жизнь.
     И вот, случилось наконец, - эта парочка рассталась. Теперь ВСЕ спокойно. Вернулась прежняя жизнь с пьянками, гулянками, без моральных догм и прочего дерьма. Илльо веселился на полную катушку, но никак не ожидал, что на него уже стукнули в Инквизицию, в самое сердце Европы. По такому поводу, что он умудрился подставить саму легенду Тысячелетия, - Энрике Гвелда Кельтского!
     А Инквизитор Максим вообще был счастлив – пришло его время! Время карать даже Великих. Звездный час… И вот, когда гордость Энрике пала, и Архимаг рухнул, поверженный, под ноги москвича, который молниями поставил кельту Печать Смерти. Она сплелась из них, и эта фигня была закодирована на то, чтобы УБИТЬ ровно через месяц величайшего Архимага и его возлюбленную. В срок. Потому что Инквизиторы Праги решили, будто бы здесь Энрике стаж свой и не оправдал вовсе. А сидит спокойно и мурой страдает. Им невдомек было знать, что Химаура, нажравшись Тьмы с костей погибших строителей, стала набирать мощь, а высосав Силу из всего, что еще и утонуло, пошла на людей и Иных охотиться. Сия охота прошла вполне успешно. О том, что там стало впоследствии происходить, и так известно раньше.
     Растолковывать сие горе для Инквизиторов с их неведением ситуации было очень тяжко. И вырубка Тьмы в Братске шла с переменным успехом.
     И вот, час Химауры пробил. Началась Резня Света, Резня Очищения. И вот, эти двое с непонятными для других отношениями на работе или вне работы, Энрике и его возлюбленная, за три – четыре часа бойни вырезали ВСЕХ Темных города. Так Гвелд отомстил за Тиль, за ее поругания, да вдобавок наконец посмотрел в глаза Илльо. Тот выглядел как побитая псина перед Дитем Тысячелетий с золотыми волосами древнего оттенка, и голубыми, как озеро, глазами.
     Строго и с сожалением, глядя на этого дрища с завышенной самооценкой, Энрике спокойно, но с усмешкой, произнес:
     - Ну что, Илльо, вот мы с тобой и увиделись. Ты думаешь, что весь из себя такой крутой, да? Что изнасилование моей возлюбленной, - это полная хрень, раз ей только девятнадцать – двадцать лет? Ну давай, покажи мне себя, если ты смог на девушку посильнее тебя покуситься… Если ты такой мужественный, покажи. – Кивнув и тряхнув локонами, закончил Гвелд. И ударил по мечу Илльо. Тот понял: раз на него пошел сам шеф Светлых, начинается что – то страшное, раз он один остался в живых. Добивать видимо вышел. И раз заявилось Высшее Начальство. По этому сигналу и началась разборка жениха и не состоявшегося любовника… или кого там.
     Оно и понятно: мужской разговор, разборки за одну девушку… только один ее дерьмом поливал, а второй заступался. Вначале Илльо как – то пытался обороняться, но Энрике словно играл с ним, и в конце концов порешил его… но только наполовину, потому как пожелал, чтобы и Ира насладилась местью. И она так и сделала, правда, пару раз Илльо почти одерживал над ней верх.
     После Гвелд в критический момент просто нанес конкуренту пару решающих ударов.
     На спину Темного словно плеснули кипятком, и по коже потекли эти струи кипятка, - горячие, густые струи крови. Зараженной или нет чем – непонятно. Дыхание резко сбилось, пошел кровавый кашель, и Илльо просто рухнул на грязный, залитый кровавыми лужами, пол. Также и стены были забрызганы всем, чем можно. Темный уже и не хотел двигаться, его парализовало. И Энрике пронзил ему спину – чтобы точно убить. А после легко чиркнул лезвием по горлу. Правило «лежачих не бьют» здесь и не работало.
     - Доползался, вот и конец тебе, Илльо! Добегался, тварь! Вот и все, Темный! Чернота хренова! – Гвелд харкнул на пол и отошел на пару шагов. С довольным видом.
     И тут, как некстати, подошла Тиль, с явным недоверием глядя на «труп».
     - Слушай, Энрике, а по – моему он еще живой. – сказала она. Ей было удивительно, что после ран, несовместимых с жизнью, тело не развоплотилось. И это также был первый звонок Химауры. На новый виток.
     Тот, не поверив, хмыкнул:
     - Почему это живой? Он умер. После таких ран не выживают.
     - У него тело не ушло в Сумрак. Почему? – допытывалась девушка.
     - Как я понял, тут Химаура стала совсем иначе трупы реализовывать. Вот он и не пропадает. Можешь с уверенностью проверить, сдох этот Илльо или нет.
     - Да с удовольствием! – ухмыльнулась Волшебница, и со словами: «Обращаю тебя к Свету», добила парня. И это была ее ошибка. Потому как двое не учли одного: Илльо в тот момент был жив, и колпак Силы накрыл Темного, как муху банкой. В результате его аура стала в прямом смысле черно – белой, как и у Тиль, потому как девушка во время свиданий умудрилась передать ему все хорошее, чем обладала сама. А накрытием колпака и прочим она отдала ему всю свою защиту.
     Это уже потом, когда Тиль плакалась на плече у Энрике, что ей осталось жить пару месяцев, рассказала, что сделала Темного наполовину Светлым. Энрике поначалу не поверил, и с подозрением посмотрел на любимую, ушам не веря.
     - Что… что? Что ты сказала? – Тихо переспросил он, пытаясь понять, что же на самом деле случилось. В его глазах читалось недоверие.
     - Вот так и сказала. – Твердо ответила она.
     - Почему ты мне раньше не сказала, что ты его не убила, а сделала его наполовину Светлым? – и снова был суровый взгляд. И теперь Тиль была не в своей тарелке. Она поняла, что сделала СОВСЕМ не то, что было надо. Ей стало стыдно за свой поступок.
     - Я не сделала его наполовину Светлым, так получилось, и…! – начала оправдываться Волшебница.
     - А как так получилось? – вопрошал Энрике, смягчив взгляд.
     - А так получилось, что когда ты его убивал… - Тиль почти кричала от нервов и от страха.
     - Не кричи, потише говори,- мягко уже произнес Гвелд, держа любимую за плечо. Он все понимал. И не собирался скандалить.
     - …что когда ты его убивал, дорогой, Энрике Архимаг, - вздохнула она, закрыв глаза, чувствуя поддержку, - и видать, когда я его убивала, у него брешь пошла, и его накрыл колпак… на голову. Колпак Света.
     - Это я помню, когда уничтожали всех. Это было такое… - подтвердил Энрике, уже начиная переваривать в голове проблему. А проблема была ого – го…
     - Было такое, но он теперь… - Тиль подняла глаза к небу, - черно – белый…
     Энрике понял, улыбнувшись и покачав головой, - спорить бесполезно, и что про Илльо была совершена глупость.
     Он просто улыбался. Зная, что сделано дело, но дров с него немало.
     - И теперь я думаю, что с такой черно – белой энергетикой, и с твоей помощью, с твоим ударом меча, - поглаживая локоны кельта, Тиль надеялась, что Илльо нарвется на возлюбленного еще раз, и тогда точно проблема будет решена. Энрике стоял и думал: что ему еще сделать, голову ему снести или сделать кровавого орла? – у Илльо наконец включится мозг, и он поймет, что…
     И тут Энрике начал хихикать… Он видел, что Тиль не права.
     - Мозг – то у него не включится… - улыбался он. – Веселье заключается в том, что он теперь и Темным стать не сможет, в гильдии Темных не сможет блеснуть, и к Светлым, к нам… Светлым не сможет стать. – Энрике ухмылялся, изумляясь, ЧТО сделала его милая… пытаясь Светом добить того гада. Тиль очень была удивлена. Да только она не понимала, что скоро ее ждала та же участь. Только в обратном направлении – Тьма ее накрыла.
     - Да? – улыбнулась Тиль, радуясь такой типа победе.
     - Да. Блуждающий маг так сказать…
     - Блуждающий маг?
     - Да, так сказать не знающий ни Темную, ни Светлую сторону, новичок и в том, и в том. – Энрике выпрямился. Представляя, КАКАЯ для всех будет проблема.
     - Теперь вопрос: если тебе Инквизиция скажет, что надо его убить, ты им скажешь, что я надела на его головку колпак, добивая его, и что ты мне скажешь тогда? Да, тогда я была наивная… - начала рассуждать девушка.
     Поулыбаясь, Энрике сказал просто и понятно:
     - Да я тебе НИЧЕГО не скажу… - и дальше стоял, улыбаясь, пытаясь понять суть проблемы.
     - Я ИСПОРТИЛА тебе репутацию, да, это так, и теперь тебе придется думать, что с ним делать.
     - Да вопрос не в том, ЧТО с ним делать, если Инквизиция дала разрешение на его убийство… Вопрос в том, как теперь это делать!
     - Вот – вот…
     - Так – то он вроде как Темный, вроде его и не жалко, новичок, а вроде как и наш… - рассуждал дальше Архимаг, смотря куда – то в сторону, на холмы, заросшие травой. – Вообще – то это возможно.
     - Возможно – то возможно, только теперь эта искусственная скорлупа мешает его убить. – уточнила Ирина. – Он как бы твой, но ты не имеешь права… - и замотала головой в бессилии.
     Энрике возразил:
     - Ну я якобы его могу… я могу его убить.
     - Ты – то можешь это сделать, но что делать с той скорлупой? Но тебе надо для начала ее снять… - и тут Гвелд обнял коллегу и промурлыкал:
    - Милая, а вспомни, как я тебя чуть не убил, когда узнал, что вы были вместе, а? Светлые могут убивать Светлых, но в крайнем случае. Я сделаю проще: к тебе он уже больше никак не сможет подойти, на несколько километров, неважно, где ты будешь находиться рядом. По работе или просто идти. Просто не встретитесь случайно никак.  Его будет просто разворачивать. Я сделаю проще…
     - Что ты сделаешь? – Ирина обняла Олега Аренского.
     - А как уже юнец…
     - КАКОЙ же он юнец… - начала Тиль. Не понимая смысла.
     - Он потерял все свои знания Темные, когда стал наполовину Светлым. Он, скомпенсировавшись под новичка Светлого, потерял Силу мощного мага Темного.
     - Это хорошо, это ОЧЕНЬ хорошо! – воскликнула Волшебница, чувствуя, что разговор будет очень долгий.
     - Да, но теперь он НИ К ОДНОМУ пристанищу НИГДЕ не сможет примкнуть, никуда… Ни здесь в Братске, ни в Питере…
     - Да, но такого никогда не было… - дальше рассуждала Иная, даже не представляя, что ее потом ждет.
     - Нет! Уже были такие Иные, и Светлые превращались в Темных, и наоборот… и их уничтожали. Некоторые до сих пор так и бродят. Это уже даже не гильдия магов, это так… это отряд магов – альбиносов.
     - Альбиносов…
     - Да, они по – своему мощны, могут использовать как Темную, так и Светлую магию, и могут разить и побеждать любых. Пусть живут. И пока он меня не трогает, я его не трону. – объявил Гвелд.
     - Лучше бы я его убила… Он лежал, как труп, я что, знала разве, что он ЖИВОЙ?
     Разговор кончился хорошо. Постелью.
     А Илльо передал Ирине во время свиданий всю Тьму, которая была у него в наличии. Не говоря уже о том, о чем говорилось выше, и приворот сделал свою добавку. Теперь и это действовало на обоих. А шахматная аура сыграла страшную роль после в жизни что Иры, что Илльо. И даже Максим не заметил такого подвоха.
     И в Братске тот день Резни стал на самом деле ЧЕРНЫМ для всех Иных. Потому как Темных ни в городе, ни в Области не осталось. И началось… А потом, спустя десять лет, рухнул и Эдем, и умерли Тропы, и так все окончилось и в плане Света в Братске. А вернее, хорошее окончилось еще раньше.
    
     …Илльо открыл глаза, и с удивлением обнаружил себя в реальном мире. Сумрак выплюнул его, как пробку бутылка, готовая взорваться. Не было ни крови, ни трупов… Все поглотил Сумрак. Из носа только кровь хлестала. Он ВЫЖИЛ, после страшенных ранений. Ломило кости, и страшно болела рана в спине.
     Кругом пыль, грязь, обломки кирпичей… Везде голые, ровные стены с различными надписями. А на одной было даже написано баллончиком: «Прощай».
     Почему, почему он ОДИН выжил в той страшной Резне, которая длилась почти пять часов?! И как такое вообще возможно?
     Выживший Темный (а Темный теперь ли?) отряхнулся и стал испуганно озираться по сторонам. Ему все еще казалось, что из – за угла выйдут убийцы и горло вспорят. Он все бродил и бродил по опустевшему Эдему, потеряв от шока счет времени. По сути, в реальном времени прошли почти сутки с начала боя, ибо начался он поздно вечером. С ужасом осознавая, что у него больше НИКОГО не осталось, Илльо даже не представлял, как ему жить дальше. И с кем теперь тусить. Со Светлыми? Это вряд ли, с его дерьмовой репутацией Светлые или отправят его на тот свет, либо от себя туда, откуда мы все появились. На две дороги. Остался только человеческий мир, и ничего больше.
     Так что придется там как – нибудь приспосабливаться. А он – вряд ли сможет, будучи Иным.
     Эдем замер. Больше здесь никого не будет. Только обломки мечей, как напоминание о трагедии. Красивые, резные ручки катан, так напоминающие прошлое. Но самым страшным оружием был меч Энрике – разил ВСЕХ, кто попадется ему на пути. Вдобавок в шоке был Илльо от приемов шефа. Он чуть ли не летал в воздухе, с нереальной быстротой за секунды разя аж пятерых сразу. Неизвестными приемами из Китая, которых НИКТО здесь не знал. Как тень, Архимаг просто подлетал то к одному Иному или к Иной, то к другим, не щадя даже женщин… И сияла у него на груди Печать Смерти, которая постепенно гасла, разрушаясь. Взмах руки вперед – фонтан крови, тело пополам, или бряк на пол – и все, исчезало в других слоях Сумрака. Пахло кровищей, волосы Гвелда были, словно рубинами, покрыты капельками. Его не смущало ничего: ни групповой секс где – то неподалеку, ни другие гадости - подбежал, сделал несколько колющих и рубящих ударов – и все… И вдоль, и поперек… Как угодно. И дальше работать.
     Это была самая настоящая машина убийств, и Тиль от него не отставала. У Илльо от такого зрелища сложилось впечатление, что ему очень много лет, и он по годам не мальчик… От его красоты у Темного пропал дар речи. Он, конечно, слышал о Энрике, но чтобы тот был НАСТОЛЬКО прекрасен… Но это был ВРАГ, беспощадный, который зарубит за полсекунды и его, если доберется. Но что за чудо? Энрике – Гвелд не трогал поганца, даже если был рядом. Пытался Илльо по печати Силы прочитать, сколько же ему веков, но тщетно.
     Когда все кончилось, Илльо понял – ему достанется больше всех. Оставили на сладкое, чтобы голову оторвать. Темный, как и многие, думали, что шеф Светлых – какой – то самовлюбленный дебил, и его можно просто уделать. Но нет… Модель! Мечта многих женщин. И недоступный для всех…
     Кроме одной.
     Пиджак Гвелда, белый, пропитался кровью, цвет почти пропал. Видимо, Архимаг решил показать шпане, что такое достойная жизнь. И он вызывал ужас на тех, кто ждал своей участи. Устроив чудовищную мясорубку против сотен Иных, отражая Силой их удары, влюбленные получали какую – то неслыханную радость. Тиль была послабее любимого, но она также резала в капусту всех. Особенно доставалось девушкам – шлюхам. Она им просто головы рубила, как подсолнухи осенью в огороде. Те орали, падая на колени перед сем и моля о пощаде. Тиль, злорадно усмехаясь, просто делала свою работу. Те клялись перед Смертью, что завяжут, станут нормальными. Но Волшебница видела, что это чистой воды ложь.
     - Ты НИКОМУ не нужна, и потому никогда не станешь адекватом из – за своей жизни здесь, в оргиях… А я… Судия… Получай от меня то, что тебе полагается… - и просто убивала. Даже парни не могли сразить ее. Да и Энрике иногда рядом был, наблюдая за милой, помогая. Иногда приговоренные валились сразу, и Тиль не успевала понять, отчего. А потом видела – Энрике улыбается, потому как рубанул добычу со спины.
     - Я же кельт, хорошо, что ты не жила в мое время… Попадись ты мне тогда, я бы тебя сначала изнасиловал, а потом убил. Это если бы не любил.  Такой я был раньше, когда являлся человеком. И эта резня – фигня по сравнению со всем… - улыбался Архимаг, подмигивал Тиль и шел дальше рубить. Красивое и одновременно страшное зрелище – бой Гвелда. Золотые волосы, голубые глаза, изящное тело в офисном дресс – коде. Перепачканном кровью. И мало кто знал вообще в мире Иных, что этот Иной мог бы стать Темным. И вот тогда… из него вышел бы монстр.
     Спастись от него было невозможно.
     Погибли в той Резне и Валька – предатель, с ужасом глядя на своего шефа, рухнув на колени и моля шепотом не убивать, да и несколько сотрудников Светлых бывших, перешедших на сторону Зла. Увидели они во всей красе своего шефа, и ужаснулись. Но было поздно. Валька рухнула к ногам Энрике как подкошенная, и ее гитара была залита ее же кровью, слетев со струн рубинами, пропитав дерево…
     - От тебя все равно толку не было, дура тупая, зачем только я тебя взял работать… Только о себе думаешь да о том, что типа тебе слава светит… Светит… как предателя Добра ради наживы и внимания насильников – нариков! – Прошипел Гвелд и нанес разящий удар по бывшей коллеге. Та хрюкнула и упала. Гитара за спиной брякнула и замолкла навеки. А после Архимаг просто сломал ее гриф о колено. Жестоко, но справедливо. – Не понимаешь женщин – может меня, мужчину, поймешь, что твое брякание мя сутками достало всех! Вот ты и получила мою зарплату… Хоть моя любимая отдохнет! На тебя давно лежала лицензия.
     Во время этого Энрике думал, не заняться ли ему любовью с Тиль после такой бойни по – настоящему, а не наслаждаться ласками в ночном парке. Он бы и сделал это, когда все стихнет, если бы не присутствие Максима – Инквизитора. Ну, или сделать хуже – связать Илльо Силой и заставить смотреть на секс с возлюбленной, чтобы тому дурно стало и пошатнуло его самолюбие. Это, конечно, было бы жестко очень, но справедливо. Зато у Илльо бы тот секс в памяти навсегда остался… что он не стоит НИЧЕГО по сравнению с Архимагом. Но раздумал…

     Пять часов шла эта мясорубка, а потом, когда упало несколько последних нариков – Темных, настала тишина. И Энрике стал озираться по сторонам, улыбаясь. Он искал ясно кого.
     - Эй ты, несостоявшийся любовничек, иди – ка сюда, пора платить по счетам! Ха! – и смеялся. – Мужик ты или нет?
     Илльо слышал его голос, и вышел. Гвелд видел его ярость и страх.
     И все… Та боль, потеря сознания, жжение в горле огнем, дальше непонятно что… и в затуманенном мозгу перед отключкой слова Волшебницы… И провал…

     А как сначала Илльо рассуждал о себе, ходя по пустому зданию, плача от бессилия…

     … «Я метался по Эдему, словно умалишенный, боясь даже дышать, чтобы не услышали и не убили, но тут вышел ОН – Инквизитор, Максим. Безо всяких эмоций он вошел в Залу, поднял руку, и приказал моей бывшей убить меня. Деваться было некуда, Великая дала Светлую ауру, и я почувствовал, что попал под пресс. С корнями вырывалось все самое дорогое, за весь мой период. Неслыханная боль прожигала кости, мясо. И вливаясь в мозг и вены. Я рухнул на колени и орал, едва не охрипнув, пока не упал. И никто не собирался помогать. В мозгах грянул ядерный взрыв, я уже не помню, как отключился. Организм просто не выдержал и дал команду отдохнуть…
     Когда очнулся – никого не было. Я лежал в реальном мире на полу, из носа хлестала кровь, а по телу бегал мороз. Растирая кожу, еле пришлось подняться. И побрел прочь… Был день на дворе, но сколько времени?
     Дома три дня валялся у батареи. Не принимая ни воды, ни еды.
     В те моменты, когда перед глазами замертво падали мои близкие, мир весь рухнул в ПРОПАСТЬ. Я бы и сам убил Тильсирвэ, да побоялся. Слишком яростная она была. Как и Энрике, этот красавец. Поскольку эти двое рубили Темных, как капусту в блендере, не обращая совсем никакого внимания на стоны и просьбы о пощаде. Просто ходили по трупам и пинали их. В Сумраке также исчезала кровь, но медленно.
     И потом, очнувшись, я ходил, убитый горем, вспоминая счастливые дни, когда мы с друзьями вели веселый, разгульный образ жизни».

     Илльо ходил изо дня в день в Эдем, не в силах смириться с ТАКОЙ потерей и своим горем. Наконец, психика и мозг этого типа вскипели так, что у него поехала крыша. И один раз этот выживший стал просто биться о стены от горя.
     - За что, за что, за что?! – Это был уже вопль не Иного, а ЧЕЛОВЕКА, потерявшего жажду к жизни. Горькие слезы текли по щекам этого выжившего, и даже одиночество стало ему каким – то товарищем. Где – то из окна пробивался тусклый свет. Он своим грязным оттенком освещал старые, протекающие стены, капала где – то вода. Все здание походило на какой – то склеп, где бродит живой труп. По сути, так оно и было – Илльо своим видом и поведением походил на зомби. Которого не по – детски ЛОМАЛО, - от горя и непривычной атмосферы. И было абсолютно непонятно, как ТЫСЯЧИ Иных Эдема НЕ СМОГЛИ дать отпор трем Иным. Ему казалось, что Высших завалить проще простого, если их мало. По крайней мере, для малолетки Илльо. Проклиная всех Светлых, называя их скотами и прочими, парень всерьез ВЕРИЛ, что Эдем сможет ему помочь, как и Тьма. Он бился о стены, а потом купил пистолет, от отчаяния, чтобы застрелиться. Ведь смысл жизни навсегда исчез.
     Эдем приготовил ему два сюрприза. Первый – то, что в оба раза пуля застряла и не отправилась прямиком в голову. Так что Илльо прекратил ходить с оружием, понадеявшись на хорошее. Решил, что зря потратил деньги. Но…
     Без Зла он жить никак не мог, но и новая Светлая сторона не давала покоя. Так что ни один Дозор не принял товарища, от души над ним посмеявшись. А Энрике вообще пообещал, что потом лично, за осквернение Тиль, его точно удавит. Окончательно, чтобы тот уже не встал. Илльо только бросил ему, плюнув на порог:
     - А ты что, проверял, невинна она или нет, раз так утверждаешь? Сам что ли ее имел? После бойни – то? У себя дома?
     Что дальше было, говорить не надо. Но больше не приходил этот гад туда. На этом дело и кончилось. С так сказать обосранной репутацией с обоих сторон. ВСЕ… Теперь ВСЕ знают, что Илльо – позор всему, и даже Гломен, у которого практически никого не осталось, вышвырнул его за дверь, напомнив напоследок, что из – за этой твари он лишился ВСЕХ Темных города и области.
     Фактически, теперь в среде Светлых наступил Рай, - никто никого не убивает, можно спокойно сидеть и в потолок плевать. Так и было.
     И лишь ясно кому в этом Раю было тошно. Но все это установилось ОЧЕНЬ ненадолго. Потому как даже в Раю потом была пробита брешь, и это сделала ЖЕНЩИНА, из рядов новых Светлых, новичок шестнадцати лет. Даже ее внешние данные соответствовали ВСЕМУ, что было в этой девушке. Она, так сказать, открыла Ящик Пандоры, потому что никаких мозгов в ее черепной коробке не наблюдалось. Ни до, ни после.
     А пока что Илльо ходил по Эдему и безнадежно выл. Бился о стены, и наконец, не находя другого выхода, принялся молиться Тьме. Он рухнул на колен, и зарыдал, горько и тяжело. А после, ни во что больше не веря, возопил:
     - Все, все умерли, все погибли… Эдем! Помоги мне! Я просто хочу любви! В любом виде! Пошли мне любовь… Я же тоже хочу жить, просто жить, Эдем! Эдем, я взываю к тебе! Пошли мне помощь… Эдем…
     В этом всем было столько отчаяния, боли, слез, что, наверное, Небеса бы содрогнулись. В силу своего возраста парень не понимал, что можно и без всего этого подросткового дерьма – тусовок, пьянок, гулянок, оргий, - просто ЖИТЬ и радоваться. Но нет: ему приспичило, захотелось начать все сначала, и чтобы еще ничего за это не было. А вот ЭТОГО в жизни не бывает. Чтобы гулять как раньше, и будто ЭТО ВСЕ нормальная женщина возьмет и простит… Нормальная особа просто такого НЕ ПРОСТИТ, никогда, а дура решит: а пофиг, и так сойдет.
     И такая ДУРА, а точнее, ДУРИЩА ЗАКОНЧЕННАЯ, нашлась в Братске, влюбившись в этого урода до безумия.
     И она была такой же – шестнадцатилетней, неуправляемой, и глупейшим существом из новых Светлых.
     Но: это было лишь начало. После того, как аура Илльо стала двухцветной, все Зло, которое он совершил когда – то кому – либо, стало возвращаться назад, откуда и вышло. К своему автору. Потому, что существует Закон Бумеранга – все возвращается назад в том же виде. И вот… все бы ничего и без последствий, вернулось да и ладно, НО! Зло – то вернулось обратно, но СРИКОШЕТИЛО от Светлой стороны, обрушившись на всех тех, кто потом был в окружении Илльо.

     И когда, в первый раз придя домой, Илльо рухнул под батарею в кухне и там валялся, когда никого дома не было несколько дней, он внезапно ощутил сладковатый запах. Наверное, соседи снизу или сверху готовили пирог. Вкусный, манящий аромат… Изматывающий в положительном смысле. Но потом, как оказалось, это был вовсе не пирог. Это был запах Смерти. Это явилась сама Смерть, незаметно. Как легкий запах женских духов… А еще в зеркале по утрам стал отражаться какой – то призрак. Илльо пока что не обращал внимания на него.
     Кто там, что там, - да фик с ним. Есть и есть. Наверное, от нервов вконец пошли галлюцинации. Может, это любовь? Но это была вовсе не любовь, это просто был отголосок прошлого. Какого?
     Непонятно. В воспаленном мозгу, в воздухе, затянутым сигаретным дымом, ЭТО было крайне непонятно. Илльо просто сидел и курил, хлеща безостановочно то водку, то кофе, то пиво. Водку больше. Его мать НИЧЕМ не могла утешить единственного сына, которой он наврал, что гопники убили его близких друзей. Иной бросил учебу, а работать и вовсе не собирался. Потому что вся жизнь просто РУХНУЛА в пропасть. В обоих смыслах. Все можно было списать на переходный возраст, но нет. А запах, сладкий, становился ВСЕ СИЛЬНЕЕ. Когда Илльо поделился этим с матерью, та просто покрутила пальцем у виска – может, хватит пить водку литрами, и не будет мерещиться ничего.
     - КАКОЙ еще запах?! Пить меньше надо, уже непонятно что мерещится! Это не духи, это твоим перегаром воняет, ты нас всех достал им! Даже собака уже нос воротит! Сходил бы да помылся! – заорала она, а Илльо даже бровью не повел. Ему было плевать. На все и на всех. Даже на себя. А потом НАЧАЛОСЬ. СТРАШНОЕ…

     Как – то раз, утром, задев в кухне отклеившиеся обои, Илльо обнаружил под ними очень много мертвых тараканов. Он обрадовался, потерев лоб кулаком. Наконец – то сдохли сами, вывелись, а то от них спасу не было вовсе. Мать тоже обрадовалась. Потому что много лет травили – травили, и никакая отрава усатых не брала. Также обнаружилось, что вывелась напасть ТОЛЬКО в их квартире, а у соседей этих гадов было еще больше. Но! Что самое странное, больше насекомые в квартиру Илльо не заползали. Один раз Темный принес одного, кинул на пол, но тот кинулся аж в сторону двери, как ошпаренный. Действительно, было радостно, что больше этой заразы не будет. Стало даже как – то хорошо на душе. А вот потом… Потом…
     Спустя два месяца в квартире в одно прекрасное утро Илльо обнаружил еще один «сюрприз». Все комнатные цветы, которые до сего времени цвели и пахли, много лет, были ВЫСОХШИЕ. Абсолютно высохшие! Как будто НЕЧТО высосало из них всю влагу. Потом принесли одну розу, поставили в вазу. И что же? На следующий день она была СУХОЙ!
     Дальше – больше… Еще через два месяца внезапно умер спаниель, которого Илльо очень любил. Это было для него очередным ударом. Чтобы абсолютно ЗДОРОВАЯ собака взяла и так сдохла – это уже СЛИШКОМ. Ветеринар развел руками и сказал, что на ровном месте околела.
     Да и Илльо уже начал замечать в себе перемены, - любая девушка, с которой он знакомился где – либо, с ужасом от него шарахалась. Причем шарахались вовсе не от перегара, а от чего – то другого. И все это время парень ходил в Эдем и выл. Именно выл. Больше ему нечего было делать в те моменты.
     Шли месяцы, и ничего не менялось, разве что теперь шапочные новые знакомые этого горемыки стали влипать в различные неприятности. Тараканов в квартире больше не было. Но один раз какой – то подросток, просто соседский, попросивший у Темного покурить, погиб под колесами машины. Это уже заставляло задуматься над всем остальным дальше. Почему так творится? Непонятно. А запах, такой сладкий и приятный, НИЧЕМ больше не выветривался. Причем мать его вообще не чувствовала. Да и призрака она не видела. Один раз Илльо погорел на том, что говорил с призраком, в этот момент в комнату вошла мать. Она вызвала психиатров, врачи подержали у себя парня неделю, да так ничего и не нашли. Итог: снова походы в Эдем.
     Дальше бумеранг нашел новую жертву: в авиакатастрофе погиб отец, который давно жил отдельно. И лишь ПОСЛЕ ЭТОГО призрак приобрел четкие очертания. И когда Темный понял, КТО является тем призраком, он едва не поседел, а после восполнился ненавистью. Перед ним была Тильсирвэ. КАК она оказалась в его квартире – неизвестно, видимо, это и была Смерть в таком вот образе.
     Да только выгнать ее было невозможно, НИКАК. Потому что это оказалась новоявленная аура Илльо. И она могла явиться в любой момент: в ванной, в постели во время сна, да где угодно, только НИКТО, кроме владельца, не мог ее и в глаза увидеть.
     И один раз в Эдеме, когда Темный крыл отборным матом бывшую возлюбленную, призрак подал о себе знать. Сначала сзади раздался страшный и злобный смех, а после хлопание в ладоши. И радостное улюлюкание. Призрак был крайне СЧАСТЛИВ, что один гад получил свое – по полной программе. Он действительно РАДОВАЛСЯ, что сначала все началось с тараканов, и закончилось пока что людьми.
     С ужасом парень осознал, что ВСЕ, это конец.
     Но он, увы, НЕ ЗНАЛ И НЕ ПОНИМАЛ, ЗА ЧТО ему такое наказание. Точнее, его мозг не был способен трезво соображать. Поскольку ограниченно оказался развит в силу того, что родители родили парня, когда им было шестнадцать лет. Неизвестно, что в таком возрасте может дать малолетняя мать ребенку. Вот и вышла из – под никудышного воспитания ТВАРЬ, которой с самого детства абсолютно ВСЕ позволялось.
     И вот, пришла расплата по полной программе. Илльо стал Светлым поневоле, словно в скорлупе, и Тьма, к которой он так привык, не могла больше пробиться к нему. И не могла подпитать бедолагу. Она по – прежнему отлетала от Света, как мяч от стены, убивая ВСЕХ, кто встречался на пути мерзавца. А как же призрак? А он также добавлял убийства, потому как носитель его, - Тиль, - была КИЛЛЕРОМ. Призрак просто питался Силой жертвы, приканчивая то, что еще уцелело.
     Итак, поезд пошел… До самой смерти Илльо будет ТАК. И самое страшное будет еще впереди.
     ПОТОМУ ЧТО ЭНРИКЕ И ДАЛЬШЕ БУДЕТ МСТИТЬ ЗА ВОЗЛЮБЛЕННУЮ.

 


                - 5 –

     …Девушка прекрасно знала, что в школе ее не любят за беспросветную тупость. Училась она там из рук вон плохо. Очень зато любила краситься. Что красоты ей явно не прибавляло. Волосы всегда носила распущенные, и они с детства свивались в очень мелкие колечки. Дома девица жила очень даже несладко, так как мать и отец ее постоянно били.
     В этом году Марианне исполнилось всего шестнадцать, и она уже мечтала о принце на белом коне. Коих в природе просто не существует. Приходя домой, Марианна видела одну и ту же муть: пьяный отец и такая же мать. Они съедали почти все, что дочь хоть как – то и хоть что – то могла приготовить, и начиналось… Несмотря на это, этой Иной даже в голову не приходило, что пора уже оттуда валить. Но ее Судьба уже была предрешена. Это был так сказать «смертник поневоле», но об этом будет дальше речь.

     В тот день Марианна хотела найти хоть какую – нибудь работу. Как и Тиль, она нашла объявление и явилась в Штаб Светлых, надеясь потом снять квартиру на зарплату. Да не тут – то было. Ее встретила сама Тиль, которая в тот момент еще работала в Дозоре. Встретила равнодушно и холодно, сразу поняв, что девушка приключений на жопу ищет. Марианна под взглядом Волшебницы, не злым, а мудрым, тут же вжала голову в плечи, и пробубнила:
     - Я пришла работать.
     Тильсирвэ стало мерзко, потому что она насквозь видела что людей, что Иных. Поняла, что если такое соплячье ради денег полезет работать, после того, что случилось, то весь Штаб будет на смех поднят. Поговорив с малолеткой, Волшебница убедилась, что ту на серьезную работу брать НЕЛЬЗЯ. Как следствие, даже на простой фигне Марианна ничего не могла сделать, за что получала выговоры то от Энрике, то от его возлюбленной.
     Но деньги ей все равно были ой как нужны, и глупая, она думала, что Энрике все – таки ей будет платить. Также он ей очень понравился, что было на корню Тиль пресечено. Оба влюбленных резко пресекали все поползновения Марианны, а один раз за то, что та малолетка типа случайно провела по спине Энрике рукой, она получила от Гвелда пощечину. И влепил Энрике ее нехило, так, что девка отлетела аж на пару метров, разбив нос. После, обиженно шмыгнув, она подумала:
     «Эта Тиль слишком ЗЛАЯ, а Энрике полный дурак, что повелся на нее».
     И она решила просто доказать, что хоть чего – то стоит.

     Зарплату, ясное дело, она получила мало. Ровно столько, сколько смогла наработать. То есть НИЧЕГО. Задания она позорно проваливала, за нее просто отдувались другие, как некогда делала Валька. Так что после Резни, что называется, для этой малолетней дуры рак свистнул.
     Марианна как следила за своей внешностью, так и продолжила. Это была единственная вещь, которую она делала очень хорошо. Этой дуре очень хотелось нравиться парням, и выйти замуж, только потому, что «все так делают». Очень глупо было так рассуждать, но тупой Марианне, с ее деревенской башкой, сию истину было не растолковать ни словами, ни ломом, ни жизненным опытом. Потому что только полная ИДИОТКА будет накладывать на себя тонны косметики на лицо, ничего из себя не представляя, и жечь волосы феном, носить сверхкороткую куртку до жопы  и туфли на шпильках с мини – юбкой. Голос у нее был еще полудетский, а глупые глаза смотрели из – под кукольных волос с нескрываемым любопытством на все и на всех. Губки были накрашены как у проститутки, и сложены бантиком. Была также у нее грудь большая, от которой пользы ноль оказалось. Весь коллектив эту особу ненавидел за одно лишь выпячивание своей тупости, ну и за вульгарность.
     Чего НИКАК не присутствовало у Тиль, которая была ПОЛНОЙ противоположностью. И часто дура по – черному завидовала ей, что та отхватила такого красавца. «Ненакрашенная, бледная, злая, когда ты наконец отсюда вылетишь»?, - думала она, ненавидя добрую Волшебницу. Ей было нужно тут много денег, чтобы текли рекой, за один внешний вид, да и парней она сшибать хотела так, чтобы те штабелями ложились. Естественно, ничего не получилось в результате, так как ненавидели тут шлюх все. И ненавидели тех, кто одевался как обычная ****ь. ВСЕ хотели либо просто Марианну оттаскать за волосы, чтобы не вела себя как дрянь, либо обрить и выгнать, либо дать взбучку, чтобы начала работать и не выпендривалась.
     Итог: девушка стала получать нешуточные штрафы за один внешний вид.

     А дома у нее становилось все хуже и хуже. И по ночам эта очень слабая Светлая горько рыдала, так как не хотела больше терпеть такую жизнь. А устроиться даже уборщицей она не желала. Типа унизительно на такой должности сидеть и грязь выгребать. Малолетка сама загнала себя в болото, не зная, как оттуда выбраться. Денег не было. И невдомек ей было, что надо было просто выкинуть свою лень и одеться прилично. Но увы, до ума такой, как дочь законченных алкоголиков, простая сия истина не доходила. Не понимала также несчастная, что яркая, искусственная внешность привлекает только дерьмо. Но никак не хороших парней, которые женятся.
     В конце концов, уже после Резни, устав от такой жизни, девушка отправилась в Эдем, - захотелось посмотреть на это страшное место, где и жертвоприношения были, и оргии, и все на свете… Здание было похоже на гробницу народов Майя. И построено, что называется, со смыслом. Чтобы собирать страшную энергию Химауры и мертвецов. Кирпич местами рассыпался, пол просел в Амфитеатре, валялись то тут, то там трупы собак и кошек, голубей, просто кости были в обломках кирпичей. Остатки от диванов также были, местами прожженные. Торчали прутья арматуры в стенах, были дыры на лестнице. Арматуры впитали в себя во время Резни кровь Темных. Смерть впиталась в стены Эдема, напитав их в таком количестве, что если бы Эдем был человеком, то бы проблевался и обосрался.
     Девушка просто ходила по зданию, плача от бессилия. Ей больше не хотелось  возвращаться ни домой, ни на работу к Светлым. И никакой тяжести за не сделанную работу, совести на душе не чувствовалось. Хотелось просто умереть, превратиться в мумию, с иссохшей кожей и провалившимися глазницами. Чтобы потом нашли, как сломанную куклу, и пожалели, что такая юная девушка рано умерла. И пофиг, что здесь кладбище Темных, и что Сумрак вот – вот примет физическую форму от количества черноты. Может быть, Марианна и от оргии бы не отказалась, лишь бы в Преисподнюю провалились и Светлые, и домашние.
     И Тьма слышала эти мысли. Прекрасно слышала. Потому что любое Зло тут давало свои плоды. Ведь это были не Тропы. Это было нечто дьявольское, нечеловеческое. То, что должно быть уничтожено Светлыми.
     Но нельзя было так сразу взять и уничтожить Эдем. Это бы повело сокрушительные последствия для города. Но все равно придет тот день, когда Эдем сам разрушится, и вот тогда…
     А теперь Эдем вновь начал свою работу, - вербовку во Тьму, которая обещала взамен все на свете. И нашлась жертва номер один.

     Марианна в тот день долго ходила по зданию, не зная, в какой угол голову засунуть. Она очень жалела, что не Темная, иначе бы не было столько слез. Солнечные лучи омывали Эдем изнутри местами, пробиваясь через прямоугольные, пустые, черные глазницы окон, без стекол, кои в свое время просто не успели вставить.
     И эти лучи играли с кудрявыми, до пояса, волосами девушки, превращая их в золото. Отражались в глазах. Кусали за щеки. Единственным просветом в этой яме – гадюшнике было Солнце. Иная стояла, и слезы катились по ее щекам.
     И вот, она услышала шаги. Твердые, но одновременно осторожные. Кто бы это мог быть? Непонятно. Кого еще принесло в эту Тьму в этот черный день? Хотя… Может быть, Эдем это не Зло? Кто знает… Неизвестно. Шаги приближались. Кто – то девушку заметил. Сейчас будет весело. Либо начнут жестко насиловать, либо просто гонять по всем этажам.
     Но этого не произошло. Из – за угла вышел красивый парень в черном. И застыл, пораженный увиденным. Ни до, ни после этот незнакомец не видел такой красоты, залитой светом Солнца.
     Длинные волосы незнакомки развевались по ветру, сияя рыже – желтыми оттенками. Лицо, похожее на кукольное из фарфора, поражало своим видом и косметикой. Огромные глаза глядели куда – то в одну точку. А лучи продолжали плясать на незнакомке. Перед ним стоял самый настоящий Ангел… Ангел Разврата, потому как соответствующе выглядел.
     Илльо стоял, пораженный. И любовался Марианной. Почувствовал, как кровь быстро приливает вниз, к тазу, и дальше, и стучит сердцебиением в висках. Ладони от возбуждения мгновенно вспотели. Хотелось ему скинуть с себя черную кожаную куртку, чтобы хоть как – то унять и жар, и стремительно забившееся сердце… Илльо словно громом поразило. После смертей и горя он видит ЭТО. И чувствует себя соответственно: он ее ХОЧЕТ. По – животному ХОЧЕТ, просто налететь, содрать с нее всю одежду, посадить на бедра к себе, и стоя, предаться страсти. Но вот теперь… что – то парня останавливало. Все померкло перед глазами, все те девушки, коих знал до сегодняшнего дня, стали НИЧЕМ по сравнению с НЕЙ.
     Вот так Тьма и работала, - два дебила это сила, дала одному дураку другого. Черного Ангела без мозгов, коим вполне можно управлять. На самом деле, если смотреть трезво, ровным счетом НИЧЕГО в ней и не было вовсе. Кроме сисек, жопы и прочего. И тряпок. Готовить Марианна и вовсе не умела. Все это напоминало «пятьдесят оттенков серого», где главная героиня живет как полный шлак, занимаясь сексом просто потому, что припекло. Марианна была таким же дерьмом. Но в итоге в данный момент, одним своим видом разврата она затмила даже Тильсирвэ – параэфлитку. Тиль стала теперь для Илльо парашей, размазанной по стенке, только потому, что она не накрашенная, натуральная, и у нее грудь меньше.
     Такими вот животными инстинктами мыслил Илльо, буквально взглядом раздевая незнакомку и имея в мыслях, во всех позах. Та вовсе не обращала на него никакого внимания, а просто стояла и любовалась на весьма мрачный пейзаж из заброшенного здания. Ей хотелось любить, быть любимой, много денег, секса. И, конечно же, - не ходить на опостылевшую работу. И не видеть Волшебницу. Которая одним своим видом вызывала ненависть.
     Любовался – любовался Илльо малолетней дурой, и в конце – концов выдохнул:
     - КТО ты?
     Девушка словно и не услышала его, поправив растрепавшиеся волосы. А сзади себя Илльо услышал тихие шаги. Он прекрасно понимал, КТО это. И уже не стал орать, как раньше, - стало просто все равно. И услышал он горькие слова призрака, что счастье его будет очень недолгим, и какая ДУРА на самом деле Светлячок (как назвал ее Илльо), и как она закончит свою жизнь.
     - Убирайся отсюда, Тильсирвэ! КАК же ты меня достала, вынося мозг! УБИРАЙСЯ!
     А призрак уже обращался к Светлячку. Но она его и не видела и не слышала вовсе.
     - ДУРА ты! И не понимаешь, что всем своим видом себя погубишь… Ну ничего. Скоро будут лед, лес, яма, кровь, волки, Смерть! – Тильсирвэ улыбалась, хищно, и ее глаза бешено сверкнули. Она радовалась тому будущему, которое ждало Илльо. – Да… - Она подняла указательный палец вверх. – Так и будет, и ты не сможешь выбраться из той ямы… Ты НАВСЕГДА там останешься, и НИКТО уже не поможет. Придет стая волков, и я буду с ними. – Призрак ухмыльнулся, затем рассмеялся. Он или она был явно доволен происходящим. Ухмыльнулся и пошел дальше.
     Илльо почувствовал, что это – все, крайность… И то, что Тиль  изматерила безвинную незнакомку, - тоже многое что значит. Следовательно, она также с ней как – то связана. Кто знает… Теперь все настолько перепуталось, что остается лишь ждать своего конца.
     И Илльо повторил свой вопрос:
     - Кто ты? – надеясь, что это его последний шанс на любовь.
     Девушка повернула голову, и лицо ее было заплаканное. В ее взгляде была надежда на лучшее. Она немного помялась на месте, а потом, поправив волосы, выдала:
     - Я мимо шла. Мне просто очень плохо сейчас. На работе не платят денег. А мне ведь надо еще где – то жить.
     Илльо сглотнул ком в горле. Он увидел также, что она Светлая. И очень пожалел, что вышел из – за стены. Сейчас начнется бардак… Но Илльо не мог не признать, что она для его восприятия женского тела КРАСИВА.
     Красива, потому как являлась идеалом для такой дряни, как этот черно – белый маг. И он решил просто втереться в доверие к этой Иной, и просто попытать счастья. Иного выхода не было. Или пан, или пропал.
     - А как тебя зовут, и где ты работаешь? – Илльо сделал шаг вперед. – Мое имя Илльо, я и не Темный, и не Светлый. Также, как и ты, прекрасная незнакомка, я ищу здесь ответы на свои вопросы. Но не нахожу.
     - Мое имя Марианна, - ответила сухо девушка, присев на диван рядом, который был прожжен основательно. – Мне уже который раз ничего не выплачивают. И работаю я у Энрике, который…
     Илльо словно ледяной водой окатили, едва он услышал это имя. И он резко вскричал:
     - У кого?! – и рухнул на диван, присев рядом.
     - У Энрике, который дал мне по лицу только за то, что я пыталась ему дать понять, что Тильсирвэ на самом деле бледная моль и дрянь. Он же любит эту женщину, слепо, не видя ее истинного лица. Ему бы такую, как я, а она – НИКТО.
     Вот теперь дело принимало вполне серьезный оборот. Илльо поглядел в глаза Марианне и молвил:
     - Не работай там больше. Это ЗВЕРИ. Что здесь недавно было… Кровь, Смерть… это ОНИ все устроили! И эти двое поубивали ВСЕХ, кто был мне дорог, сломав этим жизнь.
     После такой новости глаза Марианны стали круглыми, как блюдца.
     - ПОУБИВАЛИ?! ЗА ЧТО?!
     - А просто так. Пришли на наш шабаш и всех вырезали. Мы ничего им такого не сделали. Я единственный, кто выжил в этом Аду. Больше НИКОГО не осталось. Пойми, ты попала в кабалу. И эти двое меня ненавидят пуще Смерти и жаждят убить. А Тильирвэ – она ведь втихаря спит с Энрике, за спасибо, у него в кабинете. Поэтому ТАКУЮ зарплату и получает. Поверь, это так. Я просто в свое время общался с ней, и она мне все поведала. Познакомились на сходке Иных, она была вздрыг пьяная… ну и рассказала под бухлом все, как есть. Держись от этой дряни и шлюхи подальше.
     - Да ты что?! Да ты даже и не Темный вовсе, а Светлый. Как и я. С чего тогда Светлые стали на тебя наезжать? Я даже и не знала, что эти двое настолько жестоки…
     Ее ум был не настолько развит, чтобы понять, что слова о Энрике и Тиль – полная ложь, а Илльо Темный на самом деле. И этот Темный из своих побуждений вешает дуре на уши лапшу с маслом. Причем такую, что и не отличишь, что там правда, а что нет. Илльо пошел на этот шаг только потому, чтобы очернить своих злейших врагов. Отомстить. За все и про все. И дальше он врал, а Марианна слушала все это и слепо верила. И начинала начальство ненавидеть. И теперь в ее голове сидел план: вышвырнуть обоих из Дозора. Куда подальше. И улыбалась.
     Илльо достал зажигалку и сигареты, закурил. От радости. Фактически, он СТОЛЬКО наврал, что все… И больше на работу та девушка вообще не пойдет.
     - Я буду называть тебя Светлячок, потому что в Эдеме я встретил хоть какую – то надежду на счастье. И ты мне понравилась. Давай встречаться здесь. Мне так не хватает общения…
     Так и свершилось… Девушка по имени Марианна сама подписала себе ПРИГОВОР. Да и не только себе, но и… Они стали встречаться, а после…

                - 6 –


     … Тот день она запомнила надолго. Энрике не колебался, несмотря на то, что в его душе разрывалось два желания: оставить Тильсирвэ в Братске, или же отправить в Питер. Он выбрал ВТОРОЕ. Потому что выхода больше не оставалось. И лучше так, чем никак.
     После занятия любовью девушка стала по Силе почти такой же, как Гвелд. Но ЧТО ей пришлось пережить, когда Энрике, помимо близости, вливал Силу в кости, мускулы, в разбитую Ауру. Да, он залатал там все. Но…
     При этом Тиль оказалась как бы в коконе. И этот новый кокон охранял девушку, вдобавок его мощи должно было хватить, чтобы перебраться в Питер. И никак иначе…
     А потом… потом Гвелд просто, со словами: «Ты мне почти что жена, но делать нечего, хватит разговоров, Я ОТПРАВЛЯЮ ТЕБЯ В ПОРТАЛ»!...
     Он закрыл глаза, тяжело и глубоко вздохнул, по его щекам потекли горячие, неостановимые слезы. Протянул руку к стене, а потом между пальцами Архимага промелькнула искра. В воздухе сразу запахло озоном. А после, через пару секунд, искорка превратилась в молнию. А Энрике так и стоял, глотая слезы, у стены, слезы глубокого отчаяния и любви… с закрытыми глазами, глубоко дыша. В то же время Гвелд чувствовал, что не все так просто у Тиль. Что – то в ней изменилось, после той постели. Словно Гвелд разделился надвое, и эта его часть голосит: «Я здесь, я уже сделало свое дело, услышь меня»! И эти токи держали связь с хозяином, и это будет… до поры, до времени.
     Недолго.
     Унося в себе частичку возлюбленного, Ира плакала. Она также плакала, когда после открытия Портала Архимаг внушил Волшебнице, что будто на город сейчас надвигается чудовищная волна, рассказывая одновременно про свое прошлое, - Изгоя строителя по имени Олег Аренский. И этот Олег ждал ее СТОЛЬКО лет. Ради этой единственной встречи, ради этого взгляда, улыбки ее, ее поцелуя…
     И когда Он обнял ее, вливая Силу и себя в ее искалеченное астрально тело, Тиль поняла: это НАВЕКИ. Они обнимались на постели, наслаждаясь друг – другом, даря друг – другу ласки и любовь. И время остановилось. Надолго.
     Длинные волосы Волшебницы рассыпались по подушке, и Энрике брал в руки эти драгоценные пряди, и дышал ими, целуя их, сжимая в сильных руках… перебирая порой так, словно это был рассыпанный жемчуг. А его тело модели вызывало восхищение, и даже со спины слегка напоминало женское. Такое мягкое, гладкое, теплое… И это золото древних волос, кои ласкали грудь, спину, руки, живот Тиль, эти тяжелые локоны глубокого золота, прохладные, чистые, шикарные, мягкие, и… НЕДОСТУПНЫЕ ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА. Пальцы Гвелда были словно хирургический скальп, они быстро находили эрогенные зоны, и тогда деваться было просто некуда.
     Золото Гвелда и темные тона волос Волшебницы слились в прекрасную цветовую гамму, словно тела и губы, в долгом поцелуе… Все стало ЕДИНЫМ, как и СИЛА, было больно, но боль топилась в неге самого сильнейшего Архимага со времен кельтов. Такой сильный, и одновременно такой беспомощный, когда Тиль ласкала парня по – особому… Слезы катились по щекам Энрике, поскольку знал он – выбора НЕТ, и скоро придется открыть Портал. Он туда отправит возлюбленную, а дальше…
     Дальше Химаура ударит по нему. По самому больному…
     А сейчас… он занимается с Тиль любовью, и плачет…
     - Такого, как я, ты больше не найдешь, и я положу ВСЮ свою жизнь к моей Королеве, и убью ЛЮБОГО, кто попытается отбить мою возлюбленную! Неважно, сколько мы будем вместе, если не излечишься, тогда я подожду мою Тиль еще два века, и упаду на колени, целуя твои ноги.
     Его руки были, словно шелк, было такое ощущение, что тело гладит мама. Тиль целовала и ласкала эти пальцы, это шикарное тело, сводя любимого с ума. И почувствовала, как ее понесло в плане секса.
     Волшебнице его было и правда МАЛО. И она наконец поняла, что то, что происходило летом на пикнике, и рядом не стояло с теперешним интимом. Он целовал ее прекрасную грудь, сильно посасывая ее, гладил живот, плечи, лицо, ноги, и все остальное… и все это обжигало огнем. Тиль прижалась к этому реликту ушедших эпох, а затем просто забылась…
     Энрике в плане секса был словно железный: он не уставал. У Тиль в результате обострилось зрение, порозовели щеки, и вообще, она почувствовала, что Сила исцеляет ее. Оргазм Энрике бил в нее, она чувствовала удары его крайней плоти в себе, как и то, что язык Гвелда нежно ласкает при этом ее шею. Так тихо, так аккуратно… И что – то горячее ударило внутри, словно это было молоко, плеснувшее на кожу, как река, только бессмертная. Сладкий стон слетел с губ Архимага. Он и не собирался останавливаться. Словно с цепи сорвался, испробовав на любимой ВСЕ, что умел. Сливались две Силы, разгоняя Тьму, рождая Жизнь. Пальцы Тиль утонули в локонах Энрике, и он запрокинул голову, закрыв глаза. И очередная слеза упала на грудь Волшебнице. Он НЕ ХОТЕЛ ЕЕ ОТПУСКАТЬ.
     - Я НИКОГДА не отдам тебя, НИКОМУ! И ВСЕ у нас будет замечательно. Вижу наше будущее, вижу тебя матерью наших детей… И поверь, я на одном не остановлюсь! – Он улыбнулся и провел рукой по прекрасным темным волосам. Потом просто перевернул девушку на бок и стал просто гладить. – Ничего не бойся. Я знаю, ты ненадолго уедешь, а потом мы поженимся. И никакая Тьма нас не разлучит. Я умру без тебя, любимая…
     - А я даже и не представляла, что ты НАСТОЛЬКО прекрасен, Гвелд… В тебе бушуют Силы Веков, Природы… и это не кончается. Я не знаю, какова я… - она опустила глаза.
     - Ты прекрасна, моя Королева… Да и фигура твоя шикарная! Пережившая века. – Архимаг закрыл ее рот поцелуем. Чувствуя, что скоро опять оргазм хлынет в тело с новой силой. А Тиль ОЧЕНЬ не хотелось, чтобы ТАКОЙ секс вообще заканчивался. Так Энрике вливал и вливал в Тиль СЕБЯ. Абсолютно не думая о последствиях. Ему хотелось просто держать свое сокровище в своих сильных руках. И никогда не выпускать.
     - Выпей меня всю, пожалуйста, прошу тебя… чтобы я не умерла!
     Энрике встал, потянулся, принес вино из холодильника и разлил по бокалам, смотря на пламя свечей на столе в канделябре. Устроив таким образом небольшой перерыв. После они вышли в халатах в соседнюю комнату, перенеся канделябр.
     - Ты думаешь, что это все, милая? Вовсе нет. Жена ты мне теперь, и мы пойдем в ЗАГС, забудь прошлое, теперь все будет совершенно иначе. Паспорт у тебя с собой… - Он улыбнулся и снова налил вина в бокал. Тело Энрике при свете свечей в полумраке было похоже на розовый мрамор. – КАК же я мечтал всю жизнь, чтобы моя любимая не умирала! И вот, дождался… В этом городе, который обречен.
     Он посадил Волшебницу на колени, и крепко обнял. Тиль прекрасно понимала по его уставшим глазам, что он от всего устал – от работы, от Братска, от негатива… и что каждый день, проведенный с Волшебницей, приносил спасение.
     Комната Гвелда будто за несколько часов пропиталась ароматом свеч и трав лугов. Да и Тиль еще поражалась, что в Братске живет такой мужчина. Да и не представляла, что скоро ВСЕ поменяется. Она села на колени к Энрике, и тот обнял Волшебницу.
     - Когда все закончится, я выйду за тебя. И больше ни за кого. Обещаю. И если забеременею, то никогда не сделаю аборт. НИКОГДА. И еще, - интересно, смогли бы мы встретиться в другом городе?
     - Я не знаю, мне сказали, где тебя искать, и я нашел. Даже этот интерьер в стиле истории веков, - он оглядел свою комнату, - сделан в таком виде для ТЕБЯ, Ира. Когда я ехал в Братск, то плакал в товарном вагоне. 
     - А когда я сюда ехала, мне просто не хотелось жить на этом свете. Я думала, что жизнь закончена. Что я просто умру здесь. Я просто плакала, а потом просто случайно нашла ту газету… И посмеялась. А теперь лежу с тобой в постели… упиваясь ласками и любовью.
     Гвелд промолчал, закрыл глаза и просто прижал к себе невесту.
     - Вот видишь, как в жизни бывает. Когда чего – то не хочешь, аж до боли, а в итоге… Вот и ты не знала. Испугалась, решив, что я обычный пацан – бабник. Сидел бы я и сидел в Европе, если бы не жизненные обстоятельства. – Гвелд потянулся за вином на столе, которое в бокале играло рубиновыми красками в свете свечей. Пламя горело ровно… Свечи сами собой напоминали Средневековье, и от этого душа успокаивалась. Вино пахло вишней с оттенками смородины. А на столе стояла расписная тарелка с причудливыми узорами русской тематики Палех. И, глядя на нее, влюбленные невольно скучали по старине. Старое, ушедшее прошлое, оставшееся после разрушения Российской Империи. И осталось от него очень немного… И все.
     Тарелка… А рядом лежат виноград, сыр и яблоки. Рядом был еще один подсвечник, только с тремя огарками, кованый. И достаточно тяжелый. Чувствовалась какая – то мощь – от всего этого. В ровном свете отголоска Империи золотые локоны Гвелда отливали глубоким цветом. И Тиль невольно представила, какими бы были внешне их дети. Мысли возникли спонтанно. Если бы это были сыновья, то наверняка получились бы копией отца. Да и само слово «отец» было красивым.
     На полу валялись одежды. Это все выглядело достаточно романтично: рубашка Гвелда и белье Тиль… Это все будет лежать довольно долго. День, два… перед тем, как блеснет искра портала… И весь мир Энри и Тиль рухнет в пропасть. И превратится квартира Архимага в невесть что.
     Гвелд окунул палец в вино, провел им по щеке возлюбленной. Он все понимал. И ему было очень горько, что решающий шаг в любви сделан лишь сейчас, что какой – то Темный моральный урод довел ситуацию… что Тиль умирает… Надо было раньше думать. Но теперь девушка не умрет.
     - Только не плачь, прошу тебя… Ты прекрасна, и у моей милой поистине ШИКАРНОЕ тело. Мне не нужна другая, ты мне нужна ЛЮБАЯ! Больная, здоровая, никакая, - ЛЮБАЯ! Поверь!
     - Я не плачу… Мне просто страшно за тебя, Гвелд – Кельтский.
     - Не бойся. Я не пропаду. Потому, что есть ты. – Он сжал руку Волшебницы. – А это главное, милая…
     - Что теперь будет с городом, после той Резни?
     - Что? Хорошо все будет. Нет больше Темных. Мы всех их уничтожили.
     - Не всех. Остался Гломен. И еще Илльо. И Химаура.
     Гвелд махнул рукой:
     - Химаура, - это уже так, не соперник нашему счастью. Темные уничтожены, все до единого. Но ты не рада…
     - У меня плохое предчувствие, Энрике…

     Они пили вино, смотрели на свечи, и целовались. И все не могли напиться ласками и любовью. Они медленно сползли с дивана у стола на ковер, где валялись одежды, и продолжили заниматься любовью. И уже закружилась голова, хотелось даже поесть нормально, но…
     Счет времени был окончательно потерян. Давно наступила ночь. Которой потом по качеству любви не будет очень долго.
     - Ты не представляешь, ЧТО я сделаю в постели с тобой после свадьбы… Ты меня с ума сводишь… Ты выздоровеешь. Моя Сила быстро исцелит тебя. Может, тебе и не нужно после отправляться в Питер? Подумай…
     Он хотел переломить ситуацию. В лучшую сторону, несмотря на Химауру.
     - Ты не понимаешь, Гвелд. Я о Химауре. У меня нет от нее защиты. И это пугает. Она ведь ударит… - Тиль строго посмотрела на Архимага. В ее глазах читалась боль. Которую просто невозможно было скрыть. Да и надежда тоже… На то, что выздоровеет.
     - У тебя есть я. У нас есть МЫ. – был ответ. – И теперь, после того, что сегодня здесь было, мы СЕМЬЯ. – Взгляд Гвелда был спокоен. В его глазах были уверенность и надежда на счастье. И Гвелд НЕ ВРАЛ: он правда брал на себя ответственность ЗА ВСЕ. И был настроен решительно. Но и знал одновременно, что еще не время лететь в ЗАГС. Может быть…
     А может, и нет.
     Догорят к утру свечи и будет выпито вино… И, еще когда начало только темнеть, Гвелд протянул руку и сказал:
     - Не бойся. Если этого не сделать, то ты вероятнее всего погибнешь. – Он смотрел ласково, от Архимага шло живительное тепло. Он обнял Волшебницу и принялся ласкать. Дальше – итак все понятно. Потому что иначе и быть не могло.

     Он сидел за столом, уже утром, и улыбался. Рассвет забрезжил на горизонте. Но все равно чувствовалась тревога.
     - Я много чего пережил, Тильсирвэ, и потому не потеряю больше ничего. Поэтому мы должны решать, как мы в Братске будем жить дальше. При сегодняшнем положении Химауры. Она же теперь может просто брать и выжидать подходящего момента. А потом просто взять и шарахнуть так по чему – либо, что мало не покажется.
     Энрике посмотрел куда – то в потолок. И усталость была в этих глазах. В вечно юной голубизне очей… которая застыла в момент инициации. Ирина подошла и ласково обняла парня со спины, а он принялся в благодарность целовать ей пальцы.
     - И я НЕ ШУЧУ. Я так больше не могу, дорогая. Я очень устал от этого Дозора, от сотрудников, от Горисполкома… А мне порой просто хочется вместе с тобой собраться, взять рюкзаки и палатку, и уйти в лес. На неделю. Наслаждаться тишиной, чистым воздухом… С тобой. Я просто порой хочу разнести всю мебель, да только толк от этого? Зачем? Что это даст? Это придется на помойку полквартиры выносить. После думать – разнесена квартира, а проблема остается… Вот решим проблему нашу, а потом я, несмотря ни на что, уеду с тобой из этого смога. И больше никогда сюда не вернусь… - Энрике по – прежнему глядел куда – то в потолок, размеренно произнося слова. Он понимал: Тильсирвэ все равно придется отправить в Питер.
     Он взял возлюбленную еще несколько раз, а после они просто лежали, обнявшись, прижавшись друг к другу. И мысль, словно молния, ожгла сознание: вдруг она забеременеет, и он при этом ее еще отпустит непонятно куда? Что тогда? А тогда придется просто отправиться за ней, и забрать обратно. И все.
     Вариантов больше не было. И Энрике чувствовал: все равно что – то уже пошло не так. Но что?
     Непонятно.
     - Ты не представляешь, КАК мне сейчас тяжко… Я НЕ ХОЧУ тебя отпускать. Останови меня, если сможешь! Прошу, останови… Иначе я не знаю, что здесь будет…

      



… Машина спокойно ехала по ночным улицам города Братска, и звезды, холодные, мертвые, как каменья в кольцах, как сама Плотина, светили с черного небосклона. Не так давно прошел сильный ливень, асфальт под рыжим светом фонарей мерцал матовым блеском. Шел 2013 год.
     Настроение было не ахти весь день, и поэтому Энрике – Василий – Олег – Гвелд Кельтский хотел просто гонкой расслабить нервы. Коллектив в тот день напился всем скопом, не выполнив часть заданий. Архимаг – менеджер всех выгнал с солидным штрафом трезветь на пару дней, а сам отправился делать неблагодарную работу.
     Кошмары во сне прекратились давно, еще лет пятьдесят назад. С того момента, как он приехал на Стройку Века в Братск. Приехал, понимая все заранее, пытаясь отговорить народ от затеи. Особенно умолял Наймушина остановиться. Естественно, люди посчитали парня за окончательно сумасшедшего, раз такие речи толкает, чуть не отправили как Врага Народа в Озерлаг, где, по слухам, сидели и пленные немцы. Немцам он понравился потому что был блондин голубоглазый. А вот советские люди за длинные волосы чморили его будь здоров, и некоторые думали, что Олег Аренский из Америки явился и работает на ЦРУ. Что прикидывается русским. Что мол по ночам как – то там сливает данные за рубеж. На Олега и писали, и стучали, да все было без толку… Девчонки на стройке млели от его шевелюры. Архимаг даже и не глядел на них, таких юных и наивных, заранее зная, ЧТО их ждет потом. Наивные и юные… Людская гордыня потом падет, и придется что – то менять в плане обстановки города. Были мошкара, Ангара, Природа… В Старый Братск порой заезжали артисты и певцы, развлекая народ. Гвелд не имел права НИЧЕГО менять в этом Мире, иначе он НИКОГДА не встретит свою милую. Только вот КОГДА эта милая появится? Не сказали… Даже высчитать это было нереально, не то что прощупать… и также он тогда плохо понимал слова Марфы – Изольды:
     - Не будет ни коней, ни Руси старой… А женщины будут как мужчины… как солдаты.
     Он тогда НЕ ПОНЯЛ, ЧТО она имеет в виду. А женщины надели брюки только потому, что так удобнее ходить. И думал иногда Энрике, НАСКОЛЬКО точно Марфа видела его будущее. Вплоть до мельчайших подробностей. Ведь не могла она, в силу своего понимания, ИНАЧЕ описать Будущее, а лишь «словно мачты, вонзятся бревна в реку, и будет Волшебный Мост». Вот он, этот Мост – Плотина! Иначе и быть не могло! И указаны были сроки, сколько ждать Гвелду все – два века ровно с момента гибели Насти. Следовательно, это должен быть 2003 – 2004 – й годы.
     - Как же ты будешь выглядеть, возлюбленная моя? Сможешь ли адаптироваться в этом диком, непонятном Мире, и в городе, и в городе, накрытым Черным Куполом Смерти, Монстром, на которого даже я не имею управы, и никакая Сила не порушит эту бесчувственную сволочь…
     И вот, они встретились… Прошло почти десять лет.
     Он ехал, периодически глотая слезы отчаяния и боли. Было уже практически все равно, что будет с городом, да и с людьми тоже. Не говоря уже о том, что жители стали экстренно УЕЗЖАТЬ из бывшего Города Юности… Оно и понятно – смог выбросов, всевозможные болезни, разлом ДНК, рак крови и горла… Блестели покрытые серебристой пылью алюминия лиственницы, пораженные выбросами насмерть, у коих уже гнила древесина… Мертвая энергия города… коей уже совсем немного осталось существовать в этих краях. Энрике прекрасно знал – на гордыне невозможно построить ничего хорошего. Гвелд просто ехал в Безмолвие, и слезы текли по его прекрасному лицу. Золотые волосы тяжелыми прядями ниспадали на спину. А в свете фонарей или костра они казались медными, и даже с примесью с медью другого металла.
     Днем и ночью кельт пытался разгадать тайну Химауры, но сколько он ни мучился, ни проводил расчеты, по формулам или по магии – исход был всегда один: ЭТО не поддавалось никакой логике, и это было нечто НОВОЕ, незнакомое, не живое и не мертвое, СПОСОБНОЕ МЫСЛИТЬ ПО – СВОЕМУ, жрать по – своему, и жить наперекор всей магии. Ведь сама плотина была по сути ГРОБНИЦЕЙ. Для тех несчастных строителей, кои были заживо погребены под диабазовыми глыбами на перекрытии Ангары. Естественно, никто после этого и не думал, что за такое по сути жертвоприношение Судьба накажет ВСЕХ. И наказала очень жестоко за слепой энтузиазм. Не говоря уже о том, что сама конструкция плотины снаружи да и внутри напоминала гробницу майя и ацтеков. И Гвелд ездил так часто по плотине. Почему – будет рассказано дальше. Да только ГДЕ теперь будут доказательства этого? Раз за стройкой стояли непонятно какие люди, не говоря о мечте самого Ленина, о плотинах на реках и электричестве. Да только Ленин оказался один из масонов. И кто знает, что ему там в ложе насоветовали они… Как те же Маркс и Энгельс.
     Вот против самой стройки, чтобы ее остановить, Гвелд выступить никак не мог. Он – то знал, что в Ложах стоят настолько сильные Иные, (которые когда – то предлагали ему вступить в свои ряды), что тут лучше не открывать рта. Так Гвелд стал с самого начала жизни Нового Братска настоящим УБИЙЦЕЙ Темных Иных, порожденных Химаурой. И это была СОВСЕМ другая порода существ, кои питались от самой Тьмы… Даже мозг у них работал с так называемых команд монстра – Химауры. Да и когда их убивали в стычках, неважно в каких количествах, появлялись новые. Своими убийствами Энрике хотел хоть как – то поуменьшить Зло. Но сколько бы он ни старался, все было тщетно. Раз за разом Архимаг нанимал помощников, но они либо гибли один за другим даже в простых стычках, либо без вести пропадали. Лишь один шеф Светлых оставался невредимым в самых страшных схватках. Темные и знать не знали, что это за светловолосый красавец, да вдобавок их ряды принялись стремительно молодеть. Иногда Энрике пугала лишь одна мысль на этот счет – вдруг наступит время, когда дети начнут творить Зло, и ему придется их убивать? На две тысячи третий год Темные Иные в Братске оказались обычными подростками лет пятнадцати – шестнадцати, кои творили дикие оргии в заброшенном Доме Пионеров. Если там появлялся Гвелд, которого они прозвали Золотоволосой Смертью, то там НИКОГО не оставалось в живых.
     И плакал порой Архимаг, понимая, что порой ему просто одному НЕ СПРАВИТЬСЯ. Коллектив тем временем тоже помолодел, и стал довольно часто выпивать все, что горит так сказать. И погуливали, мотивируя это тем, что молодость проходит, и надо нагуляться с девчонками – мальчишками. Гвелду было тошно слушать такие речи, потому как он понимал, что виной всего – обычный гормональный всплеск, да плюс желание кого – нибудь затащить в кровать со всеми вытекающими последствиями. А после начиналось: «Ах Ваня, где мой маня»… Это Вани да Мани злили больше всего. Вдобавок молодежь считала диким, что Гвелд не хочет ни с кем мутить и даже с коллегами.
     И никто не знал, ЧТО было в сердце Гвелда, а были там любовь Настоящая и великое Горе. Он просто молчал, не подавая вида. Рубил Темных как дрова и все. А порой у себя дома, сидя у абажура в китайском шелковом халате, наливая себе пару – тройку стаканов пива, обхватив после голову руками, размышлял о жизни. Не веселило его больше абсолютно НИЧЕГО, и была потеряна надежда на счастье. И не раз Архимагу мерещилось, что в ванной шумит душ, и будто Тиль или Анастасия в легком пеньюаре ходит по помещению… и можно рассмотреть ее прекрасное тело поближе, поласкать, обнять, прижать к себе… И лик ее печален. Стройная фигура, длинные темные волосы до колен, серые и большие глаза… Лицо словно списано со средневековых картин, с той же Джоконды… И каждый раз, когда Гвелд пытался приблизиться к ней, она мотала головой в знак отрицания. После этого девушка просто пропадала. И тогда Гвелд просто рыдал, навзрыд, уронив голову на стол. И иногда Архимагу казалось, что он просто сходит с ума от горя. Сидя в халате, при свечах, с высокой кружкой пива, и рыдает на всю квартиру. Вытирая кулаком глаза и глотая слезы отчаяния.
     Проходил час, второй, третий, четвертый… тикали часы с кукушкой на стене, и иногда птичка куковала полночь, и ее так называемое пение выглядело живее всех живых в городе Братске. Писать стихи на тот момент вообще не хотелось, - Энрике наелся всего этого «добра» в Средневековье, когда была Эпоха Возрождения. Его в прямом смысле «тошнило» от стихов. Да и сам он никогда их не писал – не его стезя. И рыдать так, от бессилия, Гвелд мог до самого утра, уронив голову на стол. После просто напиться кофе и работать, как ни в чем ни бывало.
     Также было и до появления Тиль. Он также рыдал и переживал, так как время шло. А ничего не происходило. И кофе он глушил кружками. Но в голове гвоздем засел один вопрос: КАК и ГДЕ он найдет свою возлюбленную, свое счастье, свою потерянную Настоящую Любовь? Вроде вот она, она уже родилась, где – то есть, живая… Но Сумрак упорно не желал открывать ее местоположение. Что огорчало. А что, если она Его не узнает? А вдруг она также сидит и плачет?
     Кто знает…
     Так Гвелд сидел и размышлял о жизни. И ему не приходила в голову одна вещь: он уже ВИДЕЛ Анастасию в новом теле, только она была еще шестилетней девочкой. Шел в январе по центру города, встретил там коллегу Владимира Семенова с дочкой… посмотрел на нее, увидел что Иная, и все…
     Такая незначительная встреча…
     И Анастасия, уже в прошлом Анастасия, названная Ириной – Тильсирвэ, просто придет к нему работать. Вот к ТАКОМУ Гвелда жизнь не готовила.
     Оставалось совсем немного подождать… До Счастья… До объятий, поцелуя, секса… Снов не было. Было всего лишь наваждение, после которого кожу жгло любовное молоко. Молоко цвета жемчуга, ЖИВОЕ. И подарить его было НЕКОМУ. Потому как Тиль еще не возникла на горизонте. И НИКАКАЯ ХИМАУРА НЕ ПОМЕШАЕТ ИХ ЛЮБВИ, А ВПОСЛЕДСТВИИ СВАДЬБЕ.

     …На следующий день после такой пьянки Гвелд решил полностью ВСЮ ночь посвятить себя уничтожению тварей Химауры на Плотине, и поехал прямиком в поселок Энергетик. Машина неслась сначала по Братску, словно гоночная, со скоростью двести пятьдесят километров в час. Невидимая для обычных патрулей, но видимая для Иных Света и Тьмы. Вдобавок шел дождь, но это было так себе… При такой скорости человек, на какой шел Энрике, давно слетел бы с трассы и погиб. Гвелд шел в крайне опасную Зону, где были старые Тропы, исполняющие желания. Рельсы, остатки утонувшей железной дороги. Живые Тропы, наполовину Темные, в воде пропитанные Тьмой и Ядом, и наполовину Светлые на Земле. Защита от Тьмы на берегах. Но скоро и она прекратит свое существование. Умрут Тропы – Рельсы… исчезнут навсегда. Как и Водохранилище. В две тысячи пятнадцатом году осенью…
     Чем дальше ехал Гвелд, тем больше суровел Сумрак вокруг. Все человеческое, что было рядом, померкло, и стал Мир более древним, словно вернулись назад времена кельтов и викингов. Энрике прекрасно понимал, что в таких диких по Сумраку местах его уже засекли Темные. Он глянул в зеркало заднего вида – точно: сзади вдалеке ехал черный Порше… Черный, словно сама ночь, с весьма неприятными намерениями… Они ведь, Темные, прекрасно знали: Гвелд здесь Чужак, и надо с ним разобраться по – мужски. Нет, не убивать, а просто покалечить. Чтобы больше не совался. Энрике, не сбавляя скорость, ехал дальше, периодически сворачивая на разные трассы. На этих дорогах также ездил и шеф Темных – Гломен, по – человечески Сергей, очень неприятный тип. Также знал Архимаг, что этот шеф руководит шабашами Темных, да и сам в них участвует. Потому что один, потому что спать не с кем. А себя удовлетворять рукой надоедает, да и не то совсем. Не говоря уже о том, СКОЛЬКИХ младенцев они пустили на простые черные дела. Да просто убивали, да и все… топя их жир якобы для своих полетов. И много раз Энрике рубил, что называется, «в капусту» всю эту сволоту, но по ходу, их убийства с рубкой голов мало чему учили. Каждый раз Светлый Архимаг, перепачканный кровью, по самые локти, возвращался домой и отмывался в душе прямо в одежде, ломая голову, как быть со всем этим беспределом. Тем временем Гломен собирал новые шабаши, губя народ. Энрике один раз устроил с ним нехилую драку, да и это не дало результатов. Тогда приходилось вот так ездить по этой кошмарной Зоне, рискуя многим, и занимаясь сплошной резней.
     Очень ему это надоедало. Безумно Гвелда бесили ведьмочки, которые ходили чуть ли не с обнаженной грудью и в нижнем белье. Несмотря на свое темное прошлое, Гвелд не испытывал к этим тварям абсолютно НИКАКОГО возбуждения. Единственное, ЧТО хотелось ему сделать при их виде, - УБИВАТЬ до бесконечности шлюх Тьмы в этом городе, которым иногда и шестнадцати не было, а потом просто тряхнуть стариной в том смысле, что просто порубить им головы и пить кровь. Однако, это противостояло бы современным обстоятельствам, - не поняли бы Архимага в этом случае. А Олег Аренский просто именно так ждал свою Единственную, презирая проституток, которые в большинстве оказывались Темными. Никогда он таких домой не приводил, даже если блудом такого рода занимались несовершеннолетние.
     Кошмары продолжали сниться дальше, и уже в них Гвелд видел себя в затопленном городе, лежащего в постели обнаженным и занимающийся любовью с Анастасией. Или в воде ледяной…
     От таких фантазий слезы катились по лицу. И хотелось просто все бросить и уехать. Но НЕЛЬЗЯ.
     И так каждую неделю – убийства, демоны Химауры, оборотни, все прямо как в кино «Я – Легенда». Этот весь леденящий УЖАС, от которого, как думал Аренский, скоро поедет крыша. Часто нервы просто не выдерживали, и Гвелд рыдал на Тропах. Просил там о хорошем и добром. И после действительно допросился. А удовлетворять себя рукой очень не хотелось.
     А тем временем, в другом совершенно месте, горько плакала за столом восемнадцатилетняя девушка, которая пару раз чуть не сунулась в петлю.


      - Ну что, как ты? – спросил Гвелд, стоя возле двери и ухмыляясь.
     - Да как… Необычно было, очень хорошо.
     - Сначала тебе переломали ВСЕ кости, какие можно было…
     - Ты мне кости так ломал? Что даже я не могла шевелиться?
     - Абсолютно верно, но сейчас ты можешь сказать, что ты как и я сильна. Мы с тобой на равных.
     - Вау… Интересно…
     - Поверь, когда МНЕ ломали кости, мне было ГОРАЗДО сильнее и больнее, и я ГОРАЗДО дольше тебя отходил!
     - Но я отошла довольно быстро… - задумалась Волшебница. – Поверь.
     - Да все потому, что это я так любя и нежно тебе их поломал.
     - Нежно ломать кости? Класс…
     - Меня Ангара НЕ ЩАДИЛА, поверь… - Гвелд повернулся спиной к стене и с наслаждением оперся спиной об косяк. Вздохнул. Его тоже трясло. Но было очень приятно и сладко, и он с наслаждением прикрыл глаза.
     - О… значит, тебе Ангара дала Силу?
     - Да. Но что я скажу… НЕ ФАКТ, что я во второй раз выдержал бы.
     - Второй раз?
     - Да, второй раз.

     А после был разговор о многом,

     - Сейчас успокойся, Тиль. Я сам приду в себя. Пойми, у меня нет выбора, мне нужно тебя отправить. Ты ЛУЧШИЙ мой работник, даже БОЛЬШЕ, чем работник. Но я ОБЯЗАН, ОБЯЗАН это сделать.
- Понимаешь, у меня просто сейчас нету выбора, я разрываюсь весь на части! Я уже обдумал ВСЕ варианты, отправлять тебя или нет в портал. ВСЕ! Ты мне СЛИШКОМ дорога, чтобы я тебя туда отправлял! Пойми, если сейчас я тебя не отправлю туда, я просто тебя в охапку сгребу… потому, что ты мне нравишься, я действительно ЛЮБЛЮ тебя! Ладно, Тиль, хватит разговоров, пора тебя отправлять. Пойми, это надо, но я верну, я верну еще тебя назад… Обязательно! Ты сама вернешься, но не сейчас. Лучше уходи, а то погибнешь. Я ТЕБЯ ОТПРАВЛЯЮ В ПОРТАЛ!
     - Ты мне почти что жена. Пойми, мне НАДО это сделать, НАДО! У меня в голове полный сумбур… Но без этого НИКАК НЕЛЬЗЯ! – Он прикрыл глаза и его голос звучал подавленно. – Отправляйся!
     - Пойми, ты должна сейчас нырнуть ТУДА! ДОЛЖНА ПРОСТО! Сейчас Сила Ангары перенесет тебя в Северную Столицу, и ты будешь там! – Уверенно сказал Энрике, зная, что сзади него зияет Сила, и ослепительный Свет лил из Портала, а в глазах парня жили Любовь и Надежда, что еще ВСЕ можно исправить. И закрыть его. – Здесь скоро ВСЕ погибнет, ВСЕ, абсолютно все! Пойми, я люблю тебя, и я следом бы нырнул, но НЕЛЬЗЯ сейчас мне уходить, а ты ДОЛЖНА, должна уйти… ПОЙМИ… - в его взоре светилась бесконечная Любовь.
     - Пойми, сейчас Сила во мне бушует очень сильно, Ангара МОЕЙ, МОЕЙ была! Но ее не будет скоро, совсем не будет она существовать… Она мне дала Силу, я сейчас ею воспользуюсь, чтобы тебя отсюда отправить! Здесь ничего живого не будет, ни людей, ни животных, но ты не должна погибнуть, пойми! Отправляйся в Портал, пожалуйста! Немедленно! Спасайся!
     - Вот он, Старый Братск! Скоро он умрет, весь. Потому что поезд первый уже отошел сюда, его стук как сердце, я слышу, как бульдозеры едут! Деревья и прочее, все погибнет! Тут ничего, ВООБЩЕ ничего не будет существовать, никогда… Пойми это! Здесь от и до погибнет, ВСЕ!!!
     - Сюда едут просто ЭШЕЛОНЫ, вот мы здесь стоим, в невинном лесу, и просто это все погибнет, все будет затоплено! Ничего не будет… ни деревьев, ни природы… Они здесь ни причем, но все они уничтожат!
     - Вот эшелоны уже идут! Они радуются, что работа здесь будет, деньги, они не знают, чем это чревато, глупцы! Я единственный плачу из – за этого! Я единственный… - он замялся, - буду пытаться… отговорить их, уговорить! – Энрике запинался, нервничая, чувствуя, что еще немного, и он слетит с катушек. – Чтобы они не делали, чтобы они не губили здесь ничего… Я не теряю надежды, и не потеряю, - он улыбнулся. – Ни за что. На то я и маг, чтобы верить…
     - Я уже еду с эшелоном, я скоро выйду, Ира… Я буду тебя искать… Я разобью палатку на берегу и буду ждать, когда ты придешь… Я не смогу без тебя, пойми! Ты еще не родилась, но я жду тебя, я знаю, что ты будешь здесь! Обязательно… Что обязательно придешь, обязательно меня найдешь. Если и не найдешь меня, то нас сведут пути в жизни! Я знаю это, я в это верю! Искренне верю!
     - Я приеду, и буду как рабочий, я буду начальству даже подчиняться, я буду всех работников и начальство отговаривать от этого шага… Я чуть не погибну от дыма! Но Ангарида даст мне новую жизнь, новую Силу, и благодаря этой Силе я смогу жить… Снова жить, и я найду тебя! Обязательно найду, поверь мне! ПОВЕРЬ!
     - Вот воды тут пожирают ВСЕ! Пойми, я должен остаться здесь, должен, а ты, - БЕГИ! Беги, пока здесь все не погибло, пока ты со всем этим не погибла, отправляйся отсюда, пожалуйста!
     - Я тут останусь, но знай – я буду ждать Волшебницу, буду ждать ту, которая придет опять, это ТЫ придешь! Ты придешь ко мне, сюда, я чувствую это всем сердцем своим, я верю в это… Но слышишь шум вод, они тут пожирают все… Отправляйся немедленно!
     - Но сейчас нам не время встретиться с тобой в пятьдесят четвертом… НЕ ВРЕМЯ… Я знаю, что ты придешь ко мне на работу, я знаю, что я буду начальником, но я не знаю, полюбишь ли ты меня с первого раза (!) , узнаешь ли вообще ты меня, будешь ли ты со своей памятью ждать меня… или я буду для тебя новый человек, неизвиданный, но постараюсь тебе показать твое прошлое по возможности! Я буду тебя еще больше ценить, больше любить, но я тебя уже не отпущу НИКОГДА!
     - Я еще не Архимаг… - убито сказал он, с потухшим взором, и глубоко, тяжко вздохнул, видя, что дороги назад нет. Сердце разрывалось от боли.  – Поверь, но я им стану обязательно. Я буду Олегом Аренский, я буду начальником Светлых, но это позже. Ты будешь, моя милая, со мною, мы будем вместе работать, мы будем счастливы, НО НЕ СЕЙЧАС! – И тут у Гвелда действительно нервы сдали… - Уходи, пожалуйста, еще немного осталось до гибели всего здесь, пожалуйста, отправляйся! – В глазах заблестела надежда на счастье. И даже усмешка. Через эту БОЛЬ.
     - Не надо больше НИЧЕГО говорить, ОТПРАВЛЯЙСЯ!!!
     - Прощай… Но знай – я тебя БУДУ любить, любить всегда, просто верь мне, пожалуйста… Пожалуйста, ВЕРЬ…

 


                - 7 –


     … Марианна появилась в офисе только через пару месяцев  после того, как встретила в Эдеме ушлепка Илльо. Теперь, наконец – то, у нее появилась цель в жизни, - ее полюбили же, оценили, поняли блин! Да только не представляла эта дебилка, с КЕМ связалась. А Илльо был счастлив. Он привел ее в итоге к матери и представил своей девушкой. Та в результате от души посмеялась, заявив, что вся эта фигня заварилась ненадолго.
     Илльо принялся отстаивать свою правоту, говоря матери, что эта Марианна, - его мечта, и что в конечном счете они поженятся. А сама деваха смотрела на мать возлюбленного свысока, всерьез считая со своей колокольни, что та полная ДУРА, раз не считается с мнением современной молодежи. А та женщина тоже хороша была: сына – ушлепка родила в шестнадцать лет, и ни в чем ему не отказывала, все разрешала. В результате вырос, да и рос монстр – эгоист, который на всех окружающих смотрел как на отборное дерьмо.
     В результате Марианна в офисе стала нехило хамить начальству, особенно это касалось Энрике, как бы в отместку ему, типа тот провинился. Гвелд в долгу не остался и ответил достойно на выпады дурынды: он просто лишил тупую малолетку зарплаты вообще, да периодически орал на нее. Потом на нее повышала голос и Тиль, а в конце концов Марианна заявила, что у нее есть парень по имени Илльо, и типа он им обоим зубы пересчитает.
     Тильсирвэ как услышала сию новость, так на стул и упала, открыв рот.
     - Говоришь, значит, что он мне и Энрике, по твоим словам, зубы пересчитает? Ты так уверена в этом? – Она злобно улыбнулась. – Да ты хоть вообще знаешь, КТО и ЧТО он?!
     Тут девица и попалась на горячем:
     - Вы с Энрике убили ВСЕХ безвинных Иных в Эдеме! Ни за что, а просто так! Вы живодеры и садисты! Бедняга Илльо чудом выжил! А вы, гады, не хотите его пожалеть!
     Вытирая слезы кулаком от смеха, Тиль набрала Гвелда по факсу.
     - Что случилось, любовь моя? – спросил шеф Светлых. – Ты плачешь?!
     - Да тут дурочка Марианна сказки про белого бычка рассказывает. Приходи их послушать, это что – то! Не зря бесплатно без толку работает! Я уже не могу, загибаюсь…
     Марианне такой расклад очень не понравился. Она тут же решила выругаться матом, да Тиль сказала:
     - Сначала отмой с себя всю штукатурку, потом оденься прилично, дрянь паршивая, а после подкатывай к Гвелду, да только шансы у тебя равны нулю, потому как мы любим друг – друга! Это не твой дрищ Илльо, который за мной бегал, чтобы ослабить наш Штаб! Это Архимаг! Будто я не вижу, как ты работу прогуливаешь! Ты о чем думала, когда сюда шла? О деньгах? О любви? Или заявилась с такой накрашенной мордой и в таком виде, чтобы мальчиков слабых по воле клеить?! Отвечай!
     Пыл у Марианны поутих, и она с опущенной головой стояла перед Волшебницей, и в это время вошел Энрике, давясь от смеха.
     - Так, милая, что она на этот раз сказала?
     - Помнишь, как Илльо убивали? – улыбнулась девушка. – Так вот, этот Илльо теперь ее парень, представляешь?! И она утверждает, что мы самовольно поубивали всех Темных без спроса. Известно, КТО ей эту чушь в уши влил. Мертвецы не рассказывают сказки, правда ведь? А вот этот что – то сильно заболтался. Не пора ли нам прогуляться в Эдем еще раз? И докончить эту гребаную сладкую парочку?
     Энрике поглядел на любимую и кивнул.
     - Конечно помню! Еще один уход на Темную Сторону у нас по собственной глупости… ТЫ УВОЛЕНА!
     Марианна резко вскинула голову. Глаза ее резко распахнулись.
     - Знаешь, сколько соплячек, подобных тебе, я повыкидывал за все время?! И знаешь, почему? Приходили сюда и пытались меня клеить! Чтобы самооценка типа поднялась! Все той же косметикой, мини – юбками, глазками… Так знай, дорогая, МЕНЯ ВСЕМ ЭТИМ НЕ ВОЗЬМЕШЬ! Знаешь, сколько мне на самом деле лет? И у меня НЕ ВСТАЕТ НА ТАКИХ КУКОЛ ТИПА ТЕБЯ! Итак, сколько мне лет? Знаешь?
     - Нет… - прошептала девушка. Она поняла, что маху дала.
     - Я рожден две тысячи лет назад в племени кельтов! Поэтому у меня ТАКАЯ вызывающая внешность модельного типа. Я тебе не то, что в отцы, в пра пра пра… деды гожусь! И не надо ля – ля мне тут, как школьница, будто бы я возьму и западу на тебя! Ты тупая и вульгарная дура, и нечего на меня так смотреть… Ничего, тебе Илльо еще и не такую чушь, как в прошлый раз, наплетет. Но ты уже обречена. Недолго тебе, наивняк сопливый, осталось скакать. Сама потом пожалеешь. Пошла вон, шлюха! Подстилка Темного!
     - А зарплата мне будет с отпускными? – пролепетала испуганная девка.
     - Да ты смеешься?! Не получишь! Орально в постели поработаешь над Илльо, авось он тебе заплатит, раз запал на такую мразь! – отрезал Энрике.
     На этом разговор закончился. Вытирая слезы, девица ушла. На улице набрала номер возлюбленного, и все ему рассказала.
     - Тебе бы знать, каково мне из – за этих двоих! – ответил Илльо, кашлянув из – за дешевых сигарет. – Энрике, как я и говорил, еще тот урод и пиз…з. Мы с ним в Эдеме нехило передрались тогда, а то, что он натуральный блондин, - доказывает, что умом не вышел вообще.
     - Он меня уволил. – все вытирала сопли Марианна. – И напоследок все припомнил. Особенно мой внешний вид.
     - Зато он как кукла, - весь вылизанный, напыщенный, где он там вылизан – не для твоих ушей. Отвечаю. Думающий, что все может. Я, правда, в свое время не успел поиметь жестко его любимую, но она свое когда – нибудь получит. Но есть одна проблема…
     - Какая? – поинтересовалась Марианна.
     - Сделали мне одну гадость… и теперь я со всем этим живу. И чувствую, этим дело не кончится. А сейчас предлагаю нам просто погулять. И забыть об этих двоих.
    

     - Энрике, спасибо тебе огромное, что ты избавил меня от этой дуры. Она своей ленью мне ВСЕ мозги вынесла, приходилось после нее ВСЕ переделывать. Выгнал бы эту Марианну сразу, и дело с концом. – Тиль в кухне пила чай с лимоном, и понемногу приходила в себя. – Все, больше не брать подобных на работу, достало меня это!
     Энрике сжал ее руки в своих ладонях:
     - Любимая моя, она сюда не пришла, она приперлась целенаправленно, чтобы срубить своей штукатуркой и одним местом как можно больше денег. Но она ошиблась адресом: здесь не бордель с щенками, у которых встает на подобных ей. Таким как она лучше на панель – и то бы больше заработала! – Он улыбнулся. – Неудивительно, что ее этот Илльо очаровал. Для него вид шлюхи малолетней, - самое то. Лапки перед ним раздвинет, да и все. А он за один секс готов что угодно наобещать. И не сделать. Ты вспомни, как я едва не убил тебя…
     - Нехило ты эту соплячку отделал… А то не то что прогуливала, но и зазналась, и завралась! Где, интересно, эта дура нашла денег на тряпки, если ее родители пьют в «дрова» и валяются в «доску»?
     - Вот и я удивился. Скорей всего она не такая невинная, как кажется на первый взгляд. По углам по щелям совокупляется с парнями, да молчит. За деньги. Сама по себе она пустая, как пробка. Вот и корчит из себя непонятно что как может. Когда женщине показать нечего – она либо одевается и красится как ****ь на панели, либо вываливает сиськи или снимается обнаженной перед первым встречным. Стиль ню называется. Некоторые почему – то считают, что этот говностиль – высший пилотаж в фотографии. Можно также и гениталии снимать со всех сторон, и это, выходит, будет тоже высший пилотаж! Для тупых. На самом деле сниматься в ню, не зная человека – дядю с фотоаппаратом, даже кто он вообще – себя НЕ УВАЖАТЬ. Ни она уважающая себя женщина НЕ РАЗДЕНЕТСЯ перед незнакомцем. Знаешь, мне много раз предлагали раздеться для журналов. Подходили на улице и предлагали. Я наотрез отказывался. А это быдло женского пола бы не отказалось.
     - Знаешь, возлюбленный мой, я думаю, что эта парочка снималась бы в этом дерьмостиле сколько влезет. Она же думает, эта Марианна, что неотразима перед любым, блин, и что все врата Мира открыты перед ней. Она бревна в собственном глазу не видит. – произнесла спокойно Тиль. В глазах ее была печаль. – Теперь еще с этой грязью разбираться… Прости что я этого урода не добила… Да еще здоровье у меня что – то пошаливает, схожу к врачу на днях. Мало ли что. Не отдыхаем же почти. Спасибо, что ты есть у меня. Любимый мой Архимаг… Что бы я без тебя делала…
     Гвелд ласково обнял Волшебницу и поцеловал в затылок.
     - Выдам я на этих обоих лицензию и все… Может что и выйдет. Если серьезных сбоев не будет. Попляшут у меня. А в другом случае, их ни мы, ни Гломен не сможем принять.
     А потом от Тиль пришли результаты. Причем неутешительные. И началось. Она была больна – ей осталось жить от силы пару месяцев. А причина была одна – Илльо, утечка Силы из – за него. Энрике тогда вылечил беднягу – сексом. А потом отправил девушку в портал.
     Чтобы она не погибла.


     Илльо тем временем был счастлив. Он шел по освещенной, залитой Солнцем улице, а рядом с ним была Марианна. Он, как обычно, весь в черном, и новообращенная Темная, - она в ярких одеждах. И не знала она, что ее Судьба уже предрешена. Будущее рисовалось в ярких красках. И иногда, во время таких прогулок, появлялся призрак Тильсирвэ, которого мог пока что видеть лишь Илльо. И не раз Марианна в эти моменты слышала, как ее возлюбленный с кем – то ругался. Но с кем – не видела. Причем матерился парень не слабо.
     А так, когда они гуляли с Марианной, жизнь приобретала новый смысл. Илльо также, как и раньше, начал пить, ночами пропадать и хамить матери. Марианна на все это закрывала глаза, - потому что была слепо влюблена в этого подонка.
     Но Темные стали потом с того времени несколько другими. Более дикими и страшными. Сначала они стали появляться поодиночке, да вдобавок буквально на ровном месте стали друг – друга грызть и убивать. Илльо пытался к ним примкнуть, да еле ноги унес: едва не сожрали, именно едва не СОЖРАЛИ в том же Эдеме! Вначале он не мог понять причины, что же стало с его собратьями, но после до него дошло: всему виной Резня. Та самая Резня, которая уничтожила ВСЕХ Темных. Ну, кроме Гломена, и его, конечно. Чтобы убить шефа Темных, который до семнадцати лет был человеком, не могло быть и речи. Но так или иначе, равновесие Добра и Зла нарушилось. И самому Злу над Братском это все ОЧЕНЬ не понравилось.
     Теперь Темные могли появляться при помощи самих людей, - сначала тех, кто сильно бухал. Тьма поначалу захватила алкашей, и задобрить такое существо в том же Эдеме можно было лишь спиртом. Причем это все коснулось не только подростков и взрослых… но и стариков и детей порой. О да, Илльо изменял Марианне, и молчал в тряпочку. А в Эдеме стали слышны непонятные шорохи. Сколько Темные ни искали причину, - ничего не находили. И это было лишь начало в том далеком две тысячи пятом году.
     Илльо и Марианна гуляли по городу и радовались жизни. Кругом цвела природа, и были рассыпаны в парках, как бисер на полу, одуванчики. Зелено – золотое море счастья, весны и свежести.
     Родители Илльо как относились к избраннице своего ребенка, так и продолжали, - настороженно. Несмотря на то, что наглая особа заставила косметикой все, что только можно было. Получила в итоге пару замечаний, да не поняла, за что. Тут – то мать и начала говорить про Тильсирвэ, что мол Ира была идеалом в отличие от нее. Без косметики и мини – юбок.
     Тем временем психозы насчет этих разговоров продолжались. Илльо орал на мать, чтобы та прекратила двух девушек сравнивать. Но та любила давить на живое. Мол зря бросил…
     Илльо после такого стал чаще прикладываться к бутылке, но не до жуткого пьянства. Марианна по – прежнему ничего не замечала. А призрак стал появляться все чаще и чаще. Иногда вместо Марианны в спальню заходила Тиль, но не обнаженная, а в халате, и смеялась, смеялась, смеялась… Илльо крыл девушку отборным матом, да что толку… Один раз пара Темных прилегла позаниматься сексом, и тут явился призрак. Сел на краю постели, сидел и ухмылялся. Иногда откровенно издеваясь. Высмеивая как саму девку, так и Илльо. А уж какую жесть приходилось выслушивать в моменты оргазма… Иногда по ночам резко включалась громкая музыка, и все валили на Темного, что мол он с ума сходит от своего образа жизни. И, кстати, во время занятия сексом Илльо смотрел больше всего на Тильсирвэ, которая стояла у стены и хищно ухмылялась. Одета она была также –джинсы, синяя джинсовая куртка, сумка на плече и катана за спиной. Распущенные волосы… Это был просто какой – то садомазохизм. И со стороны Темный выглядел сумасшедшим, потому как вел себя в трезвом виде как умалишенный в восемьдесят лет.
     … Тиль стояла у стены и улыбалась, а глаза у нее были холодные. И взгляд был настолько тяжелым, что под ним бы и каменная плита треснула. Илльо тем временем занимался сексом, и началось…
     - Да она же уродлива, не зря с работы выгнали! Ей бы в лес лучше, сосны валить! Я удивлюсь, если она вообще забеременеет. Но помни, что будет впоследствии… Будь я мужиком, я бы такой дуре даже в рот не дала.
     Илльо рассвирепел от таких слов не на шутку.
     - Пошла ты наконец от меня!!! Да подальше!!! СКОЛЬКО ночей же ты мне испоганила!
     Светлячок резко отпрянула от парня к стене. Нервы у нее сдали.
    - С КЕМ ТЫ ПОСТОЯННО РАЗГОВАРИВАЕШЬ?! – вскричала она истошно и со слезами. – ЧТО не так каждый раз?! Мне это ОЧЕНЬ не нравится!
     Тильсирвэ засмеялась, запрокинув голову. Сейчас ей было хорошо, даже очень. Нет большей радости, как списать все на ту дурочку, которая не видит призрака. Очень красиво. И каждый раз получается мятая ситуация для Илльо и дикая для малолетки. Получался чистый вуайеризм, и от такого расклада и бессилия что – либо сделать Темный был в постоянном напряжении. А после Тиль просто легла рядом и издевательски улыбалась, подперев голову рукой. А иногда она просто залезала под одеяло, и тогда было вообще непонятно, КТО что сделал и зачем. Особенно когда под одеялом трудилась Марианна. На самом деле Тиль ничего не делала, а просто накрывалась и хихикала. Издевалась по полной, как хотела, - эта Смерть во плоти. А люди вокруг продолжали умирать.
     У Марианны на этой почве были нервные срывы. И один раз она, несмотря на тщетные оправдания Илльо, что тот пострадал на Резне и теперь за ним призраки бродят, и им плевать на все и всех, заявила:
     - Ты не можешь этих призраков убрать, хотя я их все равно не вижу?! Или их вообще нет?! Я их вообще не вижу! Значит, ты либо врешь, либо я чего – то не понимаю.
     Тяжело вздохнув, Темный ответил:
     -  Когда была та Резня, моя бывшая, о которой я говорил, сделала то, от чего я избавиться сам не в силах. Ее надо убить. А где она и что делает, я вообще без понятия.
     - Вот оно что… - расчесывая волосы пластмассовым гребнем, Марианна пыталась понять, что же на самом деле там такое было. Но было обидно, что в интимной жизни происходил полный разлад. – Посмотреть бы на этих призраков.
     Немудрено, что в момент разговора призрак находился рядом. И посмеивался. А дело пошло дальше – у Светлячка после этого повествования, где – то через несколько месяцев после вселения к Илльо, умерли внезапно родители – алкаши. Квартира долгое время пустовала, и ее решили продать. Несмотря на это, мать Илльо настаивала на том, чтобы взбаломошная девица покинула квартиру и перестала истерить. Та на просьбу плюнула, также игноря то, что Илььо ходил на место бывшего Костра и рыдал, сидя на пне. Ночью он слышал там жуткое рычание в Сумраке. И даже, как помнил, успел увидеть гигантскую удлиненную морду с раскрытой пастью и острыми, как бритва, удлиненными зубами. Существо рвануло в его сторону, клацануло зубами почти у лица, но тут же отскочило от парня, словно ужаленное. И стало со страхом отступать. Видимо, почувствовало Смерть.
     Илльо метнул в существо, в эту тварь, сгусток Тьмы, и увидел, что действительно к нему вышла гигантская ящерица. С бронированной кожей, высотой в пять метров, и длиной в двенадцать – двадцать метров. Сколько Илльо себя помнил, он НИКОГДА в Братске не видел ничего подобного. ТАКИХ гигантов раньше в дебрях Сумрака не водилось. Монстр бродил возле бывшего Костра, искал жрать, а чтобы жрать, надо было кого – нибудь убить. Гигантский ВАРАН. Коричнево – черно – зеленого цвета. Он вполне мог и из Эдема выползти, благо строение было недалеко. Перед ним была МЕГАЛАНИЯ, вымершая десятки тысяч лет назад. Но ОТКУДА она взялась?!
     И при этом в таком климате?!
     Илльо с мольбой задрал голову к небу, и ему впервые стало так страшно. Он решил, что Химаура породила эту тварь.
     На дворе стояла осень, и мокрые дома – хрущевки в пять этажей были освещены рыжими фонарями, а совсем рядом пустовал садик. Возможно, там засели эти твари. Посмотрел – ничего не обнаружил. Существо село так сказать на задницу как собака, повернуло голову в сторону Илльо и смотрело на парня со страхом, и понимало: этот Иной несъедобен и опасен. Он двухцветный. А значит, подавиться насмерть можно в два счета.
     Призрака рядом не было. «Наверное, она Энрике ищет, чтобы с ним сексом заняться», - мелькнула мысль в голове. Одновременно Илльо подумал, что скоро, если такие твари размножатся, настанет настоящий Апокалипсис. Раз по Сумраку разгуливают ТАКИЕ монстры. Да и на глаза Энрике попадаться ОЧЕНЬ не хотелось. Даже доносить о том, что пошли такие звери.
     Илльо вышел из Сумрака и глубоко задумался. Жить дальше как – то надо было, раз не осталось адекватных Темных. Да и Энрике готовил нехилый сюрприз для ушлепка. Со своей стороны. Но об этом потом.
     Дождь поливал улицы города Братска, деревья были почти голые. Стоял октябрь и природа увядала. В соответствии с климатом. Черная куртка Темного промокла. Брюки тоже. Алкоголя пока что не хотелось. Даже покурить нереально было, потому что сигареты в кармане вымокли до нитки. Если там еще и остался табак, то только для жевания. Но такой вариант Илльо вообще не устраивал.
     Оставалось только мокнуть и думать о жизни. Хорошо, что хоть любимая женщина есть. И то неясно, на сколько по времени. Если, конечно, бывшая ее не прикончит так быстро, как ожидается. Илльо бродил по улице, видя мокрых кошек и котов, не обращая с отчаяния никакого внимания на дождь. И так постоянно.
     Ему было невыносимо горько оттого, что назад ничего нельзя было вернуть. И как жизнь дальше повернется, - неизвестно. Особенно при том, что череда Смертей и не закончится никогда.
     Придется сначала доучиваться, затем работать, а не тусить. Иначе никак. Либо просто сидеть и ждать, когда поменяется жизнь. А жизнь –то поменяется, но не в ЕГО пользу.
     Илльо сидел в парадной, обхватив руками голову. Если еще и Иные к нему полезут за помощью или помочь, то он конечно поможет, но ему оно ЗАЧЕМ сдалось?! Невольно Илльо день за днем стал слушать Rammstein, и его состояние было таким же, как эта группа исполнила песню «Облака». Врубал на полную громкость эту группу и забывался. Особенно при такой погоде, когда деревья сбросили листву, когда красота города заключается лишь в том, что окна домов, где теплится жизнь, и остались напоминанием о живом. Там, в каждой квартире, своя Судьба. Где – то счастливая, где – то нет. Оранжевый свет города… Бывшего города Юности… Где периодически ездят «Скорые», увозя либо на тот свет пациентов, либо Бог просто оставляет человека жить на этой планете.
     Крутой Тетки и Паталогоанатома – бывшей Илльо и той, которая его безответно любила, уже не было в живых, - они умерли страшной Смертью во время Резни в Эдеме. До этого Илльо считал этих обоих Темных идеалом. Но теперь все, халява кончилась. Но и Марианну – Светлячка ждал в итоге ЖУТКИЙ конец. Какой – пока непонятно. Но в программу Призрака было и ЭТО вписано. И не только ЭТО.
     Илльо плакал от бессилия, а домой возвращался в четыре утра, грязный, голодный, и валился спать или в одежде, или раздевшись до трусов. Либо набирал в ванну воды и думал о жизни. А жизнь оказалась ой какая нехорошая, сорвала розовые очки с глаз! И теперь хоть стой, хоть падай. Жить – то он по – человечески НЕ УМЕЕТ! А придется! Его этому просто НЕ НАУЧИЛИ. Вот он и болтался как дерьмо в проруби, а интрижка с Тильсирвэ получилась не в его пользу. А только во вред.
     Единственный плюс – Тьма дала Любовь. Хоть на этом спасибо. Да только есть один нюанс – Тьма НИКОГДА НЕ ДАЕТ НАСТОЯЩЕЙ ЛЮБВИ. Она дает иллюзию любви, и не больше.
     Призрак тем временем лютовал все больше. Теперь он жрал ВСЕХ и все, и смеялся, смеялся, смеялся… Тем временем, еще весной, прошел слух, что у Гвелда случилось неслыханное горе, и что по Братску бродит подобный Илльо, парень по имени Александр. Не успел Илльо об этом узнать, как ему на трубку принялся трезвонить сам Инквизитор Всея Сибири – Максим. Тот самый, который приказал весной его убить. Так что он еще винил и его в своей сломанной жизни.



                - 8 –

       ДНЕВНИК МАКСИМА ИЗ РАННИХ ХРОНИК: «ХАМЕЛЕОН», Братск, 2004 – 2005 годы. Первый вариант встречи Илльо с Максимом,  текст ведется от лица Инквизитора.      


     Двадцатое мая. Коренным образом меняется ситуация: шеф мне приказал кое с кем встретиться… Встречу назначили в Доме Пионеров, то есть в Эдеме в овраге.

Вы когда – нибудь слышали о Эдеме?
Что такое Эдем?
Это место в Библии называется раем, где дозволяется делать все, что захочешь. Но случилась неприятность – некие Адам и Ева подверглись искушению и съели яблоко с Древа Познания. Последствия этого ясны – Бог разгневался и уничтожил Рай, а самих виновников трагедии выгнал. И понеслось…
Это пока библейский вариант. А жизнь вот какова.
В Братске Эдемом называют заброшенный Дворец Пионеров из кирпича и бетона, где всегда гуляет ветер, а вокруг этого строения лес… Летом здесь красиво, ведь Эдем находится в овраге возле последней остановки троллейбуса номер четыре. Напротив находится Мемориал Славы, где иногда зажигают Вечный Огонь. Рядышком самолет и танк, а если пройти мимо испуститься вниз, то там, у кромки берега, - Братское море.

Я туда почти никогда не выбирался, но слышал, что Эдем является местом сборищ Темных Иных. Издалека видно, что стены Дома Пионеров исписаны такими словами: «Всеволод Огородин», «Виктор Цой жив!», рядом нарисовано несколько гитар, несколько гексаграмм и пентаграмм, пара граффити… Иногда на крыше заброшенного строения появляются фигуры в балахонах и банданах, они часами носятся по лестницам туда – сюда и орут во все горло: «А я панк, мне все по…»
В это время спускаться в овраг и подходить к заброшенному зданию очень не советую: порвут в клочки. Они же как дикие звери, и все воспринимают довольно агрессивно. Потому что это на самом деле и не панки вовсе, а Иные, дикие, считающие себя панками. Так что Эдем в некотором роде и есть Рай…
Рай для Лжепанков и Темных Иных, где они собираются почти каждую неделю. Но год назад их постигла вендетта: среди этого сброда отыскалась такая личность, которая любила извечное веселье, но одновременно страдала от одиночества. Это на самом деле Светлый маг третьего уровня, семнадцатилетний парень с темным прошлым, год назад я его судил за преступление и нарушение Договора по отношению к Волшебнице, и именно с ним мне предстояло встретиться, только интересно, напугается или нет? В Эдеме в прошлом году в конце зимы было побоище, когда все Темные были перебиты ослепительно красивой девушкой по имени Тильсирвэ. (Смотри: «История третья.»)
Редко парнишка, из – за которого тогда весь сыр – бор и разгорелся, появляется в Дозоре: раз в полгода. И сейчас шеф его как – то вытащил на белый свет. Не пойму одного: ЗАЧЕМ? Шеф позвонил мне на сотовый, скинув мне на камеру портрет, и я сразу узнал малолетнего Иного.
Закинув рюкзак за плечо, я спускался в овраг.  Из – под ног ливнем рассыпались только что появившиеся на свет кузнечики, летали первые бабочки, а погода выдалась на редкость теплая. Трава, которая едва – едва начинала пробиваться из – под земли, пахла ароматно и непонятно. Цвели одуванчики, из них местные жители варят варенье, - немного кисловатое, но зато концистенцией и цветом похожее на мед. Вовсю цветет верба, тут ее много, золотое марево в воздухе, и оно вбирает в себя рои пчел  и шмелей, которые такие же пушистые.
Я обхожу лишь березы и сосны, так как там много клещей. Но могу и в Сумрак залезть да пройти невидимым. Просто не хочется. Но на данный момент я любовался необыкновенной для меня сибирской природой, и душа моя пела и летала… наверное, также летают влюбленные, а от любви я давным – давно открестился. Возможно, что навсегда.
Не знаю, что буду делать летом. Когда утихомирится Дневной дозор, то я в первую очередь рвану в Москву и там буду радоваться жизни, обниму всех коллег и друзей, и может не вернусь больше в провинцию. Может быть, мне просто обидно оттого, что я никак не могу найти счастья для себя в размере одного человека женского пола и нрава? Наверное, со мной этого никогда не будет – я недостоин ничьей любви и ничьей благодарности: меня практически невозможно полюбить, потому что я жесток и холоден. Хотя внутри я совсем другой, я похож на ребенка, на котенка… которого надо тискать и тискать. Это еще надо рассмотреть. Это сможет далеко не каждый. А может быть, я не уеду никуда, не знаю. Может, перетащу Энерика в Москву и покажу, что такое настоящая жизнь…
Оврагов в Братске несколько – еще около порта. Там склоны крутые и опасные. Вот там точно можно шею свернуть! Я туда не пойду: там Гломен свой народ тренирует, и прошлым летом наши там труп нашли. Испугались все и разом побежали в милицию. Менты, конечно, на место происшествия приехали. Не знаю, мучила ли Темных после такого поступка совесть: добро сделали! И прекрасно, а то бы девочку никто так и не нашел.
А нафиг…
Пинанув ногой шишечку, я гляжу на Эдем сквозь Сумрак: пусто, никого нет. И почему – то похолодало неожиданно, но не потому, что на солнце тучка набежала…

Спустя двадцать минут меня зацепило Зовом. Он был средней силы, но его обладатель был сильным магом. И может быть вампиром вдобавок: Светлые Зов так не шлют! Зов завораживал, его хотелось слушать и слушать, Зов тащил в бурелом, и я лез на поваленные стволы, падал, порвав джинсы на коленках, вставал и вновь шел, как геолог, а со спины пот катился градом. Наконец, выбравшись к остановке и отряхнувшись, я задрал голову вверх. Вот…
На крыше Эдема стоял русоволосый юноша и махал рукой, на которой  было кольцо с черепом. И в тот момент, когда он опустил руку, мелодия громыхнула и стихла.
Силен…
Очень силен в свои семнадцать лет!
Да и как же не быть сильным, если ты выпил живительную Силу Волшебницы, которую любил до беспамятства, до нуля, а потом кинул, спровоцировав леди на месть? На что нарывался, то и получил.
На голове этого мерзавца была бандана красного цвета, на теле черная рубашка  с надписью «Мерлин Мэнсон», на ногах потертые джинсы. Стройная, красивая фигура под два метра, красивые волосы, прекрасно уложенные, но вот глаза… поганые и мерзкие, как у отъявленного ловеласа – обольстителя и обманщика. Серые, совсем еще мальчишеские…
Очень хорошо, что Тильсирвэ от тебя свалила! Ты же едва не убил ее своей чертовой Тьмой!!!

- Я ждал тебя, Максим. Поднимайся на крышу.
Он меня, похоже, не узнал. Хотя шеф говорил ему о Максиме. Вот и все. Какая наивность! Это тебя Волшебница оберегала и даже любила! А ты, сволочь, едва не затащил ее в кровать, а когда она тебе отказала, то послал ее крепче некуда, и она вырезала всех, кто был твоим другом и братом. Что смотришь, мразь? Сам спускайся ко мне! Девочка была одна – одинешенька среди твоей грязной компании Темных, тебе было на – ть на ее чувства и эмоции. Также и мне на тебя и твою помощь на – ть. Ладно, поднимусь. Свет с тобой, полуколлега…

- Здравствуй. Кто ты такой? – а сам гляжу на собеседника через Сумрак. Да, он Светлый, но аура его похожа на накладную, на припечатанную к характеру насильно, как пластырь на теле. Поддельная Светлая аура, все равно что руку протезом заменить. В этом парне скрывалось что – то дикое, зловещее, загнанное в самый угол и прячущееся за Светом. На груди сияли две печати: одна регистрационая местная, а другая огненная. Видя мою настороженность, маг протянул мне сигарету. Я достал из кармана зажигалку и мы закурили.
- А… это ты, Максим… - Иной сразу сник. – Меня зовут ИЛЛЬО. – а сам глядит малость растерянно и испуганно. – Я больше никого не притеснял и не переделывал!!! – память не обманула!
Илльо…
Опять просканировал ауру. Меняется, привыкает к владельцу… несформированная Судьба, неопределившаяся… Теперь Илльо может вырасти или конченным эгоистом, либо великолепным Иным с чистой душой. Ведь все зависит от него самого. Если, конечно, полезет куда надо, а не будет вести развратную жизнь.

- Что там стряслось в Ночном Дозоре? Никак нечто страшное?
- Стряслось то, чего мы никак не ожидали. Ты когда – нибудь слышал о Иных с двойной энергетикой? Мы при помощи Темных поймали одну личность с поселка Энергетик, у которой теперь кличка «Бомба замедленного действия.»…
- Знаю. Сам на себе такое испытал, когда была резня в Эдеме и всем Темным пришел конец… Помнишь?
- Помню.
- И что, опять?! – глаза Илльо распахнулись во всю ширь.
- Да, опять. И будет не резня, если не найдем причину, а нечто пострашнее… Плотину прорвет.
- Не верю!
- Я тоже не верил, пока не увидел своими глазами. Теперь оба Дозора стоят на грани разгрома. Правда, Темные в ближайшем поселке спрятались. – оттарабанил я, окинув взглядом далекую высокую гору, где находятся дачи. Их крыши сияли в солнечном свете.  Тем временем Илльо кинул сигарету вниз.
- Да ничего у них не выйдет! Этот сверхИной без проблем туда доберется, и тогда Темным…
- И Светлым тоже. – ухмыльнувшись с горчинкой на устах, добавил я. – Этот Хамелеон будет приносить вред любому Иному, кого встретит на пути.
- Выход есть, но тебе он вряд ли понравится. – холодно произнес Илльо, мутными глазами глядя на море, скуривая уже третью сигарету. Такой молодой, а столько дымит! И как у него сердце выдерживает!?
- И что ты нам собираешься предложить?
- Предлагаю убить или просто развоплотить. Иначе никак. Этот малый будет подвержен только в том случае, если кого – нибудь грохнет. Наверное, со своим беговым графиком успел грохнуть. Такая бяка в приступе исступления хоть что может сделать. Или просто нам надо подстроить несчастный случай, и дела решены, восстановится баланс Братска. Так – то. Это лучший способ. Я знаю лишь одно убийственное заклинание – «Марево Трансильвании.» Одного удара хватит вполне, мокрое пятно останется от нашего мальчика.
- От тебя едва мокрое пятно не осталось в шестнадцать лет, когда ты нарвался на Великую Волшебницу, превратившую тебя в Светоча, Темный маг! И чтоб не смел на Хамелеона руку поднимать! Тебя все – таки попросили помочь по хорошему,а не по плохому. – Ого! Я был искренне изумлен реакции сопляка. В этом парне, несмотря на внешнее спокойствия, было столько наглости, хамства и себялюбия, что я просто поражался, как он смог переинициироваться! А еще Светлый называется! А может быть это просто твоя гра слов, чтобы меня проверить, хитренький Илльо! -  Ты хочешь, чтобы я его нашел и убил, так?
- Так. А как же иначе? – Илльо уперся. – ты же вроде сам знаешь, что если Иной – мутант умрет, то опасность минует!

Мы спустились вниз и пошли по трассе за город.

- Ты очень интересно – таки разговариваешь, Светлый, - я цеданул слюну сквозь зубы. – ну прямо непереводимая игра слов, и еще за каждым из них скрывается пошлость, которую ты раньше так любил вворачивать в речь! Тьмой от тебя пахнет, а этого не должно быть. Ты вообще когда – нибудь со своей жизненной философией пытался сам создать свою группировку без чьей – либо помощи? – я уже начал подыгрывать, наблюдая, как подросток пытается мысленно поставить вокруг себя барьер. Чтобы я не смог докопаться до истины. Но для меня это пара пустяков: и не такие встречались. Илльо ухмылялся и даже стрелял глазками. – Что ты на меня так сексапильно смотришь? У меня нормальная ориентация! Я же тебя насквозь вижу! Вижу также, что ты целовался с мальчиками…
- Да, я такой… - с наслаждением произнес Светоч.


За Братском возле артека «Солнечный», который находится на горе, есть поляночка, очень похожая на чернобыльский пейзаж. Светлые и Темные зовут ее просто и понятно – Амфитеатр. И правда, там бетонные блоки собраны так, что напоминают воронку, и на них вполне можно сидеть и хлебать пиво, а потом, как говорят все подряд, в голову начинают стучаться философские мысли. Но я – то знаю, что под пивным кайфом никаких философских размышлений быть не может, так как это мираж, иллюзия, где легко заблудиться. Это как сон: спишь и не можешь проснуться. А когда просыпаешься, то не понимаешь, что же было на самом деле.  Вот, сидим мы на развалинах детской площадки под ржавыми фонарями, чтобы туда добраться, долго пришлось карабкаться по склонам крутых гор, потому что холмы там покрыты щебнем и забраться наверх почти невозможно, а спуститься оттуда можно только одним способом – скатиться, только все тело будет в синяках. Мы оба жутко устали и отдыхали. Илльо скользнул в заброшенный  гараж, где неформалы и Иные жгли костры и кидали туда все, что подвернется под руку… на  стене  электрогитара, нарисована абы как, что мне ужасно не понравилось. Внизу вдобавок шла какая – то гадкая надпись, написанная при помощи аэрозолевого баллончика. Затем Илльо, поправив ремень на брюках, пошел искать во дворе доски, а я остался его ждать, думая, на кой черт я сюда поперся. Думая, стоит ли мне доверять этому бывшему Темному или нет.
Как тихо! Даже птицы не поют, несмотря на то, что два дня на часах.  На фонарных ржавых столбах выбиты лампочки, и эти лампочки смотрят на тебя, смотрят пустыми глазницами и разинув пасть… под ногами какая – то ржавая проволока, железяки и даже шприцы с остатками крови и СПИДа. Место действительно напоминало Чернобыль, - тихо, пусто, все брошено, сломано и порушено, а главное – страшно… Только радиации нет, но есть она тут… Тут есть и кретинизм, все из – за дефицита йода, и народ малолетний шизует.
Зато один плюс – с горы город Братск виден как на ладони. Посреди города возвышается телебашня высотой в сто девяносто пять метров, а если было бы возможно забраться на самую вышку, то можно увидеть еще дальше… летом город можно спутать с Парижем – очень похож пейзажик: все в огнях, особенно телебашня, машины ездят туда – сюда, только людей маловато. Вот. А еще можно увидеть пейзажи поинтереснее: за сопкой Коврижкой, имеющей форму ковриги хлеба, видно море, а справа от него гора, также заросшая лесом, а за ней – опять море, и снова – гора. За ними тянется Ийский залив, и горы, и так до бесконечности... До бесконечности в горизонт. оЧень красивые места, только люди в этих местах очень жестокие и пошлые до ужаса, недоверчивые, с тяжелыми, невыносимыми характерами. С ними можно общаться по – хорошему, а они…
Может быть, именно потому я и не могу здесь прижиться. И пока что найти нормальную работу, где бы платили от силы тысячи четыре, не получается. Потому – то и нет настоящих друзей, а если они где – нибудь и существуют, то лишь ЕДИНИЦЫ… ЕДИНИЦЫ…
Эх, люди и нелюди! Двигать вас надо вперед к нравственности  и невинности, двигать. Лишь одна привязанность к этому городу вас и держит, и в этом ваша ошибка: вылавливаем несчастных из дерьма, а они обратно в дерьмо лезут… Как свиньи!
Что поделаешь? Свиньи и есть свиньи. Среди них есть и Светлые, и Темные. Или я что – нибудь не понимаю?
Слышу, как кто – то бросает на треснувший асфальт доски. Причем большие: Илльо нашел дрова. Вот и он – поднимается по маленькой лесенке, ведущей от какой – то рощи к Амфитеатру, на плече тащит пять бревен. С размаху кинул на землю у стены гаража, одну  досочку поставил к стене и долбанул ногой так, что она треснула напополам. Так что теперь станет немного теплее.


- Хамелеон, говоришь? Вот уж чудно: раньше такие экземпляры не встречались. Может, это и не Иной вовсе, а мутант? – предположил Илльо, кусая бутерброд с сыром.
- Может, но это точно не связано с хромосомами. – пошутил я, доставая из рюкзака буженину и батон хлеба.
- Может и связано, откуда тебе это знать? – сухо и холодно ответил Илльо, поморщившись. -  Все мы слышали старую легенду о том, что в семьях, где из поколения в поколение рождаются незаконнорожденные дети, появляются самые сильнейшие Иные – хоть Светлые, хоть Темные. Сей процесс начинается так: девка родит девку, та тоже родит девку, а вот третья незаконнорожденная в итоге становится ведьмой. Если и дальше идет этот беспредел – ведьмы отдыхают. Иные мутируют – типа Зеркала Виталия Рогозы. Дети – Иные обладают ужасными силами, они способны переплюнуть даже Великих! И похоже, что ваш и наш Хамелеон как раз из таких, Ваша Светлость… Я согласен помочь – на днях буду рыться в Интернете, найду нужные сайты и узнаем, где собачка зарыта и полита пивом ее могилка. Постараюсь раскопать до десятого – двадцатого  колена, договорились?
- Договорились… Илльо. И ты через пять – шесть дней принесешь мне  материал на Все, что мы с тобой сказали несколько минут назад. Потом разложим генеалогию по крупицам и все узнаем. Спасибо… коллега. – последнее слово я выдавил из себя с неимоверным трудом: Тьмой пахнет: Светлая аура накладная!
Илльо ничего не сказал.

Когда мы разошлись, уже начинало темнеть. И тут на правой щеке я увидел у парня странный шрам в виде креста, и поинтересовался, что это такое.
- Бился в Сумраке, вот и задело. Через пять дней встречаемся у меня дома. Звони. Счастливо! – сухо сказал Илльо и исчез в тени.
Двадцать девятое мая.
Звонит телефон. Беру трубку в полусонном состоянии и понимаю, что это Илльо. Значит, он что – то пытался выяснить, испугался наверное. Мигом собираюсь и иду к нему домой. ( пока кончаю писать.)

Он буквально с порога втащил меня к себе в квартиру. Я и опомниться не успел, как он усадил меня за компьютер. Глотнул стакан пива и спросил:
- Ну что, порылся в архивах про Иных?
- Еще как! – глаза сотрудника сияли. – Я два дня в Интернете лазил, спустил на карточки все свои карманные деньги, зато информации – море! Все занес себе на диск, тебе понравится. Я раскопал сведения только до семнадцатого века, а дальше недоступно. Стена. – парень загружал какую – то неизвестную программу, и пока я с изумлением оглядывал беспорядок в комнате, он быстренько вставил диск в винчестер. После открытия какой – то папки нашему взору предстала та – а – акая генеалогия, что глаза разбегались! То и дело Илльо увеличивал изображение, потому что шрифт был как назло очень мелкий, и к тому же написанный калиграфическим почерком. Бумага, с которой сканировали нформацию, была, похоже, очень старая и крошилась от времени, но дело того стоило!
Выяснилось нечто шокирующее и любопытное: возраст матери, рожавшей первенца, был совсем юный – шестнадцать (!) лет или на год постарше. Первое поколение, второе, третье, - ну все как будто сговорились, всем, блин, шестнадцать лет!!! Лишь один раз мелькнула дама в годах. Также обнаружился довольно странный феномен – все девушки умерли сравнительно рано. Не было ни бабушек, ни дедушек, - а одна зеленая молодежь. Я никак не мог взять в толк, почему. А на голове начинали волосы шевелиться: тоже наверное удивились, хотя глаз у них и в помине нет!
- Слышь, Илльо, - мои глаза все не могли оторваться от монитора, - это что, своеобразная религиозная секта? Дети что, достигнув шестнадцатилетия, убивали своих родителей, выходит так! – а сам решил: «Молодец, Энерик, только почему ты сам в Интернет не полез?»
- Ну… - Илльо замялся, так как и сам не понял расклада генеалогии, - достигнув лет пятнадцати – шестнадцати, они… хм… повально теряли невинность, и все. Потом рожают, и… - и злобно да с коварной улыбочкой усмехнулся: видать, и сам был грешен. С тринадцати лет.
- Именно. Но матери вовсе не умерли молодыми, и это не секта. – добавил он. Я начинал понемногу врубаться.
- Что?! Да как не секта?!
- То, что ты сейчас услышишь, Макс, будет сенсацией. Я же главную базу взломал. Знаешь, кто это?
- Кто же? – голос мой упал.
- ПОТОМСТВЕННЫЕ ИНЫЕ. На самом деле тут стоят годы их рождения и годы принятия в Дозоры. С человеческой точки зрения они умерли от несчастного случая. Дальше следы теряются. Так что дальше вычислять их биографии я бессилен. Несмотря на то, что это далеко не человеческий сайт.
- Э… - у меня глаза вылезли на лоб.
НИ ХРЕНА…
ИНЫЕ РОЖАЮТ ИНЫХ! ДА БЫТЬ ТАКОГО НЕ МОЖЕТ! ЭТО ШУТКА!
- Максим, Ваша милость, зря ты тогда загнул тему про хромосомы… насчет мутации: в каждой шутке есть доля правды…
И хохочет, уткнувшись лицом в клавиатуру. А мне не до смеха.
Если эти Иные не умерли, - то где же они сейчас?!
 Где?!
          В России, в Германии, Франции или же они все в Сумраке стали бесплотными тенями?  Нет, не все в Сумраке упокоились – остались кучка народа да Александр. Вот его год рождения, место рождения, имя и фамилия. Его родители также нелюди. Теперь наконец – то становится понятно, почему в нем ни Свет, ни Тьма не пересиливают. Все в генах слилось. Вот на свет сверхсущество и появилось, полуоборотень, полувампир, полумаг. Поистине, адская смесь. Сверхсущество, совсем юное, поставившее под удар оба Дозора!


Несмотря на помощь знакомого, я видел следующее: Илльо что – то скрывает, а говорить не хочет. Надо про него архив у шефа запросить, и никто мне не в праве отказать.  Илльо тем временм вынул диск из винчестера и подал мне с бесстрастным лицом: ну точно там что – то есть!


Дома я решил узнать, есть ли на диске что – нибудь еще. Он оказался забит начисто. Кроме генеалогии там было несколько папок с досье на самого Илльо и на какую – то Светлую Иную… Принялся читать сноску с фотографией подсудимого, изучая.

«Илльо, Иной, инициирован в тринадцать лет Темным магом, проживает в городе Братске Иркутской областе на улице Комсомольской в общежитии, поддерживает дружеские отношения с Темными и Светлыми, под наблюдение Ночного Дозора неоднократно попадал за растление несовершеннолетних девиц. Шестнадцать лет, учится в Гимназии №1, неоднократно прогуливает занятия, курит, пьет и сексуется с первыми попавшимися. Учится в одиннадцатом классе, нападает на новеньких Светлых и способен на убийство…»
и еще вот что:

«Тильсирвэ, восемнадцать лет, проживает в Братске на улице Мира, инициирована в тринадцать лет двоюродной сестрой просто так, ради любопытства. Не работает, не учится, состояла в Ночном Дозоре Санкт – Петербурга и Дозоре Братска, поддерживает дружеские отношения с Гломеном и его командой, позже от них сбежала. За все время пребывания в Братске не нарушила ни один устав Договора, замечена Инквизицией в Эдеме, - в начале 2004 года порезала всех Темных вместе с Энериком. Способна на убийство в качестве защиты.» – блин, какая красавица… Такая хрупкая, тоненькая на фотке – то, и в серебристом плаще… Боже… И такая машет мечом?! Да тебя бы ко мне в объятия… мы бы спелись, Леди…
Дальше на дискете шла видеозапись опроса Илльо, его пытал сам Энерик, и вот что я узнал…


Я правильно заметил подвох: Илльо на самом деле оказался Темным, Темным, которого обратили к Свету. Изначально в его душе и характере пряталась Тьма. В прошлом этот скользкий тип был гопником, который довольно много пакостил, но при этом одновременно ухитрялся учиться в школе юннатов, танцевал в кружке бальные танцы, никак не подавая вида о своей тайной жизни. Первый свой проступок по отношении к женщине или девушке совершил в тринадцать лет на флэту у гопников, так как у мальчишки не было и в помине друзей и знакомых. Вначале Илльо хотел приобщить к себе Гломен и весь Дневной Дозор, но тут в парне проснулась Светлая сторона. Он шнырял по дворам, неоднократно появлялся на Костре ( место встреч всякой темной швали ), держался паинькой при посторонних и носил с собой амулет Инь – Янь. Занимался буддизмом, боевыми искусствами, пишет стихи, песни. Ходит неоднократно на сейшена и выступает в неизвестной рок – группе. В любовь не верил и не верит, считая, что ее нет, а есть только секс и ничего больше, и этого достаточно.

Дальше я смотреть не стал, а выключил компьютер: посмотрю досье полностью. Поднимаю трубку и звоню Энерику.


Это как было на простом тексте у Максима в дневнике… А вот что творилось НА САМОМ ДЕЛЕ, когда Илльо и Максим созвонились и увиделись… Ничего не отбрасывая, сейчас об этом пойдет рассказ.

     И было так… И была в Сумраке осень… отражаясь на реальности Иных… после Резни. Хотя почти лето царило на улице.


     Запиликал мобильник на столе, номер был незнакомый. Илльо, недавно вернувшийся с прогулки, с раздражением принял вызов. Стоял день, светило ярко солнце. Раскусив сигарету пополам и выматерившись, Темный принял вызов.
     - Ну что вам всем еще от меня надо, с…и гребаные?! Оставьте меня и мою девушку в покое! А…
     И тут же осекся, когда услышал голос Максима в ответ.
     - Значит так, сука гнилая с нулем без палочки, я не просто так тебе звоню! То, что ты чудом не сдох после той Резни, это наш промах. Но сейчас нам нужно по – хорошему поговорить.
     Илльо хлебнул пива и, поморщившись, спросил:
     - Тебе что надо от меня, Максим? Что, решил в офисе Энрике мне морду разбить? Он вообще запретил мне приходить в ваш офис! Да еще слухи ходят, что у ваших там что – то случилось. В том числе и у вашего шефа.
     Максим прокашлялся.
     - Не твое дело, что у Энрике там произошло! Ты свою лепту в это уже внес! А мой ранг мне позволяет общаться даже с такими, как ты! С такими тварями, кои поставили под удар ВЕСЬ город! Жаль, что ты выжил, тварь…
     Илльо закусил губу.
     - Вы свалили ВСЮ вину на меня! Что будто это я виноват в той Резне! Пришли, всех поубивали, а потом еще и жизнь сломали! Да чтоб вас… Найду вашу Инквизицию, - накатаю туда ТАКУЮ жалобу, что вас всех тут НЕ БУДЕТ! Хорошо, что у меня хоть женщина появилась.
     Максим расхохотался.
     - И все? И при этом мне ПРЕКРАСНО известно, ЧТО за баба там у тебя завелась! Вид как у шлюхи с панели. Конечно, для такого, как Илльо, с его дерьмовой жизнёй, шлюха, - самый вариант. Даже я бы ее не стал трахать! Но тебе плевать, КОГО там трахать. Уж я – то перед Резней все твое досье перелопатил, вдоль и поперек. Начиная с твоего рождения. Стакан вина – и девки твои. Да только Тильсирвэ наша не стала под тебя ложиться, а вдарила по полной. И я знаю, ЧТО она сделала. И поделом… Ручкой бы усиленно работал, да горя б не знал, шестнадцатилетний сопляк… Дичь недобитая…
     Илльо охренел с таких речей.
     - Даже если б ты ее и захотел, то я был бы против! Я про Марианну. А ваша Тильсирвэ шкура, которая наверняка… у Энрике, чтобы тот ей приплачивал. В этом я АБСОЛЮТНО уверен.
     - Значит так, щенок недобитый, закрыл свою пасть и послушал Инквизицию, которой на все твои похождения и на твой ранг плевать! – Максима это вывело из себя. – Кто там шлюшенция, а кто нет, это я лучше знаю, твоя дура заявилась сюда, чтобы мужиков клеить! Да не получилось, потому что ее уволили. И правильно сделали. Но ничего, скоро и ее не будет. Лучше бы наша Тиль тебя убила, честно. Хорошая девушка, не то, что некоторые. Она сама тянет на ранг Инквизитора, да видимо не Судьба ей тут править. Хотя, это уже не твое дело, Илльо. – Максим сглотнул слюну.
     Илльо в гневе смел со стола все, что там было, кроме ноутбука, и глотнул пива с растолченными там таблетками наркотика «Мазь». Который на Костре жрали только так.
     - ЧЕГО ты от меня хочешь?! – взвыл он не по – детски. Начав всерьез терять терпение.
     - Чего я хочу? С тебя пиво, с меня – дело. Хоть чем –то поможешь. По Братску разгуливает некий Александр, лет пятнадцати, и если его не прибить, или не усыпить, - городу придет окончательная хана. Ты готов со мной встретиться в Эдеме на крыше, без свидетелей, чтобы все обсудить? – Сурово спросил Макс.
     - Хорошо, давай. А то даже и выпить не с кем теперь. Хотя ты отдал приказ убить меня. Теперь выпьем, только непонятно за что. А Гломену позвонить теперь слабо? – начал язвить Илльо.
     - Гломен сидит в том же дерьме, что и Энрике. Мы сами не можем сделать ничего, а у тебя есть Интернет.
     Тут Илльо согнулся пополам от смеха.
     - Вам ВСЕГО ЛИШЬ нужен Интернет?! Хорошая идея, нечего сказать! А провести его в квартиру или куда там слабо? И ты, значит, мне звонишь, чтобы я что – то там нашел.
     - Сегодня выходи и приходи в Эдем. Я лично уже одет. Поговорим. А идти мне недалеко. Через Портал. Я тебе все сказал. А иначе…
     Илльо понял – дело пахнет нехорошим. И поможет только пиво.

     Максим и Илльо встретились в Эдеме Через час с половиной. Обсудили детали. Инквизитор увидел, что Илльо здорово досталось от Волшебницы, - Аура Света накрыла его колпаком, и что из – за этого к подонку приклеилась сущность от Тиль под названием Призрак. Тиль призрачная тепло улыбнулась Инквизитору, и помахала ему рукой. Выглядела как настоящая Тиль, как живая.
     «Ну вот, получили мы рассадник Смерти… Не зря я тут всех встряхнул через Европу. И эта юная Тиль лютует, отражая все Зло, которое Илльо причинил кому – то». Но также у Призрака была связь с автором всех проблем. «Жаль, что этого Гвелд не видит, он был бы доволен».
     Сила Тиль блокировала Тьму Илльо, но также это был так называемый бумеранг за все про все. «Перебор вышел, однако, со Смертью, но хороший. Добивай так их всех, милая моя, лучше будет! Умничка! Только вот где же настоящая Ирина, которую Гвелд отпустил в Питер, а потом с горя едва рассудка не лишился?! И что с ней стало? Я не знаю… Неужели они любили друг – друга?! Просто он ТАК рыдал в тот роковой день отправки… что скала могла бы улыбнуться, чтобы утешить несчастного кельтского парня… Он и сейчас такой, курит постоянно «Беломор», и заливает тоску алкоголем. Чует мое сердце, свихнется в итоге сам кельт»!
     Так и думал Максим, смотря на потертый рюкзак Илльо, где булькало пиво «Охота».
     «Вот нажрется же, сволочь, а потом начнет мне лапшу на уши вешать. Вот тогда и прижму его к стенке. Поставил, паскуда, под удар весь город, приворожив нашу Тиль! Ну ничего, скоро ты сам получишь по хребту по полной»…

     После разговора в Эдеме Илльо и Максим отправились к парню домой. Илльо спокойно достал из рюкзака пиво, и с гулким стуком поставил его на стол. Выбрал Темное, да вдобавок в качестве закуски купил черный хлеб и воблу.
     - Знаешь, Илльо, я поначалу решил, что ты даже и закуски не принесешь. Где там твоя пассия размалеванная, пущай хоть картошки сварит!
     Илльо поднял голову и стал сверлить Максима презрительным взглядом. Тот ухмыльнулся. Предвкушая нехилую наживу. Поскольку еще в силе оставался приговор Илльо прикончить. А пассия та – дура дурой, фифа, место которой в кабинете у психолога. Но ее дома не было.
     - Ты хотя бы свари картошки, хозяин, не я же должен все это делать! Я понимаю, что в твоем доме на столе конкретный СРАЧ, и что ты нифига не прибираешься… Саму разве так жить не противно? Насри и написай под себя или на пол, и еще обои поменяй, они итак все исписаны.
     Тут Илльо не сдержался.
     - Картошка будет, но ее еще чистить надо! Откуда я знал, что ко мне такая шишка к вечеру позвонит, придет в мою квартиру, где скоро люди начнут помирать от вашей Тильсирвэ, и начнет что – то там втирать в мой мозг?!
     Максим резко взял бутылку пива, и открыл. Из нее вырвалась пена, и в нос ударил терпкий запах сусла и хмеля.
     «Нет, водка лучше, чем это вонючее пойло, я и лучше пил пиво. Реально, лучше бы водки взял пару литров»! – подумал Инквизитор, брезгливо поглядывая на последнего Темного. Достал «Беломор», закусил сигарету между зубов, чиркнул зажигалкой и вдохнул табачный дым, почувствовав хоть какое – то облегчение.
     - А сварить картофель в кожуре ты бы и не догадался! – До Илльо донеслось соблазнительное бульканье. Дальше он услышал шипение. Потом Макс разломил пополам воблу, выпотрошил, и следом ножом нарезал хлеба.
     - Я, конечно, люблю готовить, но это должна женщина делать. А мы с тобой мужики.
     - Это не ответ! Давай там на кухню и вари картошку, я пришел к тебе, а не ты ко мне! И мне срать с башни на ваш гнилой менталитет, от которого многие стонут! – Инквизитор пустил ряд колечек к потолку и глотнул пива. – Я вообще – то сейчас с работы.
     - А я, Максим, придерживаюсь мнения, что мужик должен в потолок плевать, а женщина на него вкалывать. Ладно, сейчас закину картошку в кастрюлю, вроде бы там что – то было в корзине. По мне так пиво.
     Макс сплюнул на пол. Ему было тошно сидеть в этом свинарнике. Он бы голыми руками удавил эту мразь, но мразь на данном этапе оказалась весьма полезной. И придется ее немного потерпеть.
     Илльо нашел картофель, забросил его в кастрюлю и принялся готовить с явным раздражением. Максим тем временем прошел в его комнату и долго изучал всякие записи на стенах, на стенах последнего Темного. Кроме мата и пошлятины, на обоях не было ничего больше. Хотя нет: какая – то сволочь скотчем приклеила свои волосы ясно с какого места с надписью: «Волос с… Реми». Изучая всю эту дрянь, Максим нисколько не жалел, что стукнул в Прагу на Братск и начальство и на Илльо с Тиль, и что в итоге виноватые изрубили всю эту шушеру. На стенах Илльо также восхвалял шлюх, порнографию, блуд, наркоту и алкоголь и ругал здоровый образ жизни.
     И вдруг краем глаза Максим увидел, что он здесь не один. Рядом стояла Тиль, и улыбалась очень тепло и по – доброму. У Инквизитора даже на душе от той улыбки потеплело. На ней была обычная длинная куртка, футболка черная, синие джинсы и кроссовки. И катана за спиной. И Призрак прекрасно знал, что Максим не причинит ему зла, и потому был настроен дружелюбно.
     Сначала Максим оробел было, откуда она взялась, но быстро понял, что это все – результат обращения Илльо к Свету.
     - Дорогая, как же ты могла так… уйти от Энрике к Илльо… пусть даже и ненадолго… Ты также своей работой вызывала у меня симпатию. – Он с теплотой и сожалением посмотрел на девушку. Да, Тиль была красива, даже слишком красива… Во всей своей натуральности. – Таких, как ты, очень мало осталось. Я не знаю, куда делась физическая Тиль. Не подскажешь?
     Девушка опять тепло посмотрела на Инквизитора и подошла еще ближе.
     - Я всего лишь ее часть. То, что она оставила в качестве Возмездия для такого гада, как Илльо. Но я также и Тиль, и увидеть меня ты смог благодаря Высшему Рангу. Тиль сейчас находится в Питере, и ее состояние КРАЙНЕ тяжелое. Она не выходит на связь, поскольку не может даже трубку взять. Дальше я не стану сообщать, но если желаешь… - Призрак коснулся руки Максима. Тот вздрогнул.
     - Тебя кто – нибудь еще видит, кроме меня и Илльо? А эта… клуша, которая живет у него, видит?
     Тиль откинула на грудь длинные тяжелые волосы.
     - Если он надумает на этой клуше, которая не умеет ничего по дому, расписаться в ЗАГСе, то и ей придется меня порой лицезреть. И НИЧЕГО она с этим не сделает. Другая на ее месте бы, с таким сюрпризом, как я, давно бы вышвырнула из своей жизни. Ну сам посуди: занимаются они сексом, а я сижу рядом или лежу и смеюсь, вынося ему мозг, а тот еще орет! Нет ничего ХУЖЕ такого наказания, вечно перед глазами бывшая, которую он люто ненавидит. А прилепилась я от Тиль ровно потому, как Илльо был еще и ранен. Мы просто поменялись Силой.
     Макс побледнел. И спросил:
     - То есть, за Тиль бродит призрак Илльо? Там такая же ситуация?
     - Нет. Он, этот Илльо, пробил своим черным приворотом ауру Тиль, причем настолько, что девушка попросту стала Темной ведьмой теперь. Она лежит без сознания, а Сила Тьмы сожрала в ней ВСЕ, что было. Энрике это не надо говорить, он сам все узнает рано или поздно. И она носит дитя.
     Максим рухнул на стул.
     - ДИТЯ?! От кого?! От Илльо?! – и он почувствовал, как кровь застучала в висках. ТАКОГО поворота он не ожидал.
     - Да, она беременна. Не от Илльо, а от Энрике. Он об этом вообще ни сном, ни духом. И если бы не ее перемещение к Илльо, то ребенок этот бы родился. Но Илльо его своим приворотом запросто прикончил. Но есть один нюанс: семя – то было от Энрике! И ВЕСЬ негатив в себя вобрал ребенок, пожертвовав так собой, чтобы спасти мать от смерти. У ребенка – то нет такого ранга, и Силы, как у его отца. На очень раннем сроке…
     Максим был ошарашен не по – детски. Хотя прекрасно понимал: НЕ ЕГО ДЕЛО выяснять, что там вообще случилось.
     - Тиль… - упавшим голосом начал Инквизитор, - а дальше – то ЧТО будет?
     Девушка улыбнулась. Печальна на сей раз была ее улыбка. И она стала ходить по комнате.
     - Знаешь, Инквизитор, я тебя и пальцем не трону, и не убью, как некоторых. Ты не сделал зла мне и ранг у тебя Светлый. Если бы не я, Тиль бы давно умерла. Поскольку Тьма Илльо смертельна. И если бы не Гвелд, то Волшебница бы через пару месяцев после Резни была бы мертва. Но он сделал одну вещь. И девушка в итоге жива. Поскольку другого выхода не было. Ну и вот… Тиль еще ничего не знает, что она стала Темной, она очнется, но будет СОВСЕМ другая. Известно, от чего очнется – от спазмов, которые вызовет выкидыш. Все просто – это выведет ее из комы. Она обнаружит беременность, да поздно будет. А я если исчезну из жизни Илльо, то Энрике от горя умом тронется. Если уже не тронулся.
     - Что произошло, Тильсирвэ?! Скажи мне! – Максим с вытаращенными глазами рассматривал призрака, который выглядел, как живой. А она, такая красивая и юная, ходила и улыбалась. Перед ним был ХИЩНИК, и ВОЗМЕЗДИЕ одновременно, отражатель Тьмы Илльо. И становилось вполне понятно, почему вокруг Илльо ВСЕ начали умирать с ужасающей быстротой. Ведь она ПИТАЛАСЬ именно так. Светлый купол отражал всю Тьму, кою Илльо сделал для многих. И далее все смешивалось в страшный клубок.
     Тиль улыбнулась. И ее взгляд был с насмешкой. И со счастьем.
     - Что произошло? Что произошло… ты еще спрашиваешь? Ты же сам отдал приказ убить ВСЕХ Темных от имени всей Инквизиции. Не более того. И результат, как ты видишь, Максим, оказался несколько НЕ ТАКИМ И НЕ ТЕМ, что в начале ожидалось всеми вами. Тебе не кажется разве, что НАРУШИЛСЯ баланс Света и Тьмы? Сначала да, все будет очень даже ничего, - никаких оргий теперь, шабашей и убийств… полный набор Счастья для Светлых. Но все это до поры до времени. А потом начнется нехилая свистопляска. И результат вас всех ТАК ошарашит, что ты отсюда побежишь, смазав лыжи! Тебе будет абсолютно ПЛЕВАТЬ на оклад, так как жизнь гораздо дороже станет.
      Она была довольна. И она, этот Призрак, говорила правду. И Максим невольно соглашался с ним. Действительно, все немного перестарались.
     - Скажи мне, Максим, когда в Китае решили перебить всех воробьев, что там дальше началось?
     - Их перебили…
     - А потом? Вспомни…
     - Тот народ по своей глупости и невежеству решил, что воробушки урожай расклевывают. И нету воробьев.
     - Я тебя спросила: ЧТО потом было?
     Максим развел руками:
     - Гусеницы все сожрали. Подчистую. Они кишмя кишели, на полях, и обрекли таким образом на голодную смерть миллионы людей. – Тиль развернулась и поглядела на Инквизитора в упор. Тот от ТАКОГО взгляда похолодел.
     - Ты понимаешь, Максим, ЧТО на самом деле было сделано? А? Вы все забыли про Химауру…
     - Да причем тут Химаура?! – Инквизитора конкретно прорвало. – Мы что, все должны ее кормить Тьмой?!
     Тильсирвэ села на диван и ухмыльнулась.
     - А ты сам хоть ПОНЯЛ, ЧТО только что сейчас сказал? Вы лишили ее пищи… И теперь эта сволочь начнет от голода звереть все больше и больше! Поверь, ей мало Водохранилища и всего что там гниет, будет. Я не в курсе, ЧТО она сделает в результате, но достанется от нее и Темным, поверь. Она начнет жрать то, что тут ОСТАЛОСЬ. Дабы восполнить этот гребаный баланс. Это не я, это хуже даже… Да, я голодна, Максим, но не беременна. Мне даже секс не нужен вообще. Может быть, у меня никогда детей не будет. После такого энергоудара Тьмой. Если Химаура начнет порождать совершенно НОВЫЕ формы жизни, я вам клянусь, - БЕРЕГИТЕСЬ! Если раньше этот шлак с Неба вызывал рак костей и шизофрению, у смертных, то что тогда будет потом? Тут даже Энрике, думаю, не справится… Я отойду ненадолго, я ОЧЕНЬ голодна. Надо сожрать свою порцию. И ты знаешь, какую.
     - Ты пойдешь искать Светлячка, ту дуру Марианну, у которой еще и шизофрения прогрессирует?
     Тут призрак расхохотался. И страшен был этот смех.
     - Нет, я ее оставлю на потом, поскольку ТАКОЙ дуры, как она, я еще нигде не видела. Я Илльо уже сказала, ЧТО эту дрянь ожидает, да он, слепой от того что встало там у него, не поверил. Ой она себе жизнь устроила… Я фигею, елы – палы… Жаль, что у меня детей не будет дальше, а у этой ТП будет… и то ненадолго. Вот что блин за город, - всякое дерьмо типа наркоманов и алкашни размножаются будь – здоров, а такие, как мы с тобой, хрен с маслом! Вот например, Максим, ты бы хотел завести семью здесь? В этом прокуренном метилмеркаптаном, формальдегидом и сероводородом городе? Где непонятно что происходит?
     Инквизитор ответил так:
     - Нет конечно! Чтоб я здесь при таком раскладе женился или детей сделал?! Да никогда! Это вся жизнь разом полетит под откос! Я вот живу себе, выпиваю периодически, иногда бабу хочу. Но прекрасно понимаю, что стоит мне только сорваться с цепи, - с воздержания, - я наломаю нехилых дров, за которые придется расплачиваться. Оно мне надо вообще?! Нет. Бабы здесь гнилые. Сначала деньги трясут, потом презервативы прокалывают, после дальше начинают пускать свой шантаж в ход. Я б таких рвал голыми руками, честно. Хоть ты и из Братска сама, уехавшая в свое время учиться, ты НОРМАЛЬНАЯ! И ты бы мне подошла. Со своими жесткостью, прямым характером и верностью. Несмотря на то, что убиваешь.
     Призрак улыбнулся. Тепло какое – то проскочило через него.
     - Я знаю, Максим, что ты и убитого убьешь, если в ярости. И что в отчаянии ты сейчас. Тебе хочется просто жить, и все. Но не дают. И не дадут. И в тебе клокочет гнев, что этот урод по имени Илльо нашел себе шалаву, которая, по сути, ничего не умеет. Ну как всегда, - сукам все, а нормальным ничего. Но знай, что в этой квартире живет мясо, которому мало жить – то осталось, по сути. Я и дальше буду убивать, и много, потому что надо же мне чем – то питаться. И поддерживать жизнь физического тела. А ее я убью, эту Марианну, но потом. Просто мне очень хочется, чтобы все дальше было очень интересно. Заберу самое дорогое у Илльо, что будет дороже жены. И все. Спасибо на добром слове, Максим. Что оценил меня. Здесь живет даже не женщина, а шкура и стерва. И мы должны с этим разобраться. Если пожелаешь, то имеешь полное право убить ее. Как существо, которое выбрало Тьму. И оно, согласно Уставу, позорно сдохнет. – Призрак ходил около Максима и улыбался. И вдруг снова взял Инквизитора за руку. Тот вздрогнул от неожиданности.
     - Ты как живая! – поразился он. – Теплая!
     Опять эта улыбка. Ох, насколько же она мила и приятна! Она грела измученную Душу, которой все настолько осточертело, что охота просто взять и уничтожить ВСЕ в этих отравленных районах. Потому что разлом ДНК в будущих поколениях будет и дальше продолжаться от мутации первого. И НИКТО и НИЧТО не изменит этот порядок вещей, потому как Природа уже искривлена. Простым тупым молодежным энтузиазмом. И тут его спросили:
     - Тебя КТО сюда отправил? Мне давно это было интересно. Здесь же Ад кромешный… - а сама за руку мужика держит. – И тут – бац – Инквизитор! В такую Тьмутаракань…
     - Да просто был звонок, сначала я наших ребят просто послал, но когда мне предложили два миллиона за эту командировку… на пару – тройку лет…
     Глаза Тиль стали как блюдца.
     - Тебе заплатили ДВА миллиона только за то, чтобы ты здесь сидел, мучился, и каждый день записывал в свой дневник, все, что здесь происходит… Нехило тут разборки намечались… Потом ты эти дневники слил ксерокопией в Прагу… Вот и получилось все… Ты хорошо работаешь, хвалю!
     - Вот именно. Тут только пить и осталось. Хотя я по рангу выше вас всех. Могу просто в любого пальцем ткнуть, - и нет этого Иного, что Темного, что Светлого. – Он улыбнулся и прихлебнул пива из стакана. Ему было абсолютно плевать, что думает Илльо по поводу того, что Призрак говорит с ним. Даже было приятно, что в этом городе есть хоть какая – то справедливость. Призрак ухмыльнулся и сел на стул.
     - Ты что, действительно думаешь, что здесь кроме ТЕБЯ нет никого? А как же Энрике? Он же тоже оттуда. Из Инквизиции.
     - А с какого тогда фига он не может САМ здесь все исправить, раз он такой?
     - А давай ты сам возьми, сравняй движением руки Плотину с землей, точнее сотри ее в порошок. Тогда в этом случае все будет хорошо. Только ТОГДА эта Химаура СДОХНЕТ. НАВСЕГДА. А пока у нас замкнутый круг пробит. И искривлен. И я тебе советую через пару – тройку лет отсюда УЕХАТЬ и больше не возвращаться. – Тиль смотрела на Максима глазами ледяными и взрослыми для своих восемнадцати лет, ОЧЕНЬ голодная до жертвы. – И скоро сюда явится еще один товарищ, из Инквизиции. И в этой квартирке будет ОЧЕНЬ весело. Даже слишком весело. Скажу одно: ты Энрике ПЛОХО знаешь. Он устроит здесь за меня ТАКОЕ, что мало никому не покажется. Вот увидишь. А эти двое, Илльо и Светлячок… оба закончат очень печально. Вот к чему приводит любопытство в плане секса в шестнадцать лет. – Она засмеялась. Поправила катану за спиной. – Слушай, коллега, принеси мне свежего мяса… сил уже нет!
     - КАКОГО еще мяса?! – Макса передернуло до корней волос.
     - Живого мяса… Тараканов и прочего я уже наелась. Хотя… знаю где поохотиться. А что делать? – Она подошла к окну и стала хищно смотреть на улицу. – Кроме тебя и Илльо, меня больше никто не увидит. Даже Энрике. При всем его желании. Оппа, вот идет парнишка – нарик, который пытался Илльо траву продать. И смотри, что с ним сейчас будет.
     Через дорогу переходил обдолбанный наркоман. Дорога была без машин на улице Кирова, светило Солнце. Люди как обычно радовались. И вдруг, на пустом месте, из – за угла вылетел пьяный лихач и сбил его. Не останавливаясь, он поехал дальше. Максима передернуло. Тиль хищно улыбнулась.
     - Вот теперь мне хорошо… Любая смерть таких уродов, связанных с Илльо, меня кормит. Как и любого, кто с ним связан. Ну все, мне пора, если что, позови меня, поговорим. Не бойся, как я и говорила, я тебя не трону. Так и живу: Смерть – это пища. ВСЕ связанные с Илльо умрут рано или поздно. Человек, Иной, кошка, собака, таракан, комары, клопы, вши – да плевать! Лишь бы живое было. Захочу – сниму с неба самолет, если там будет хоть одна личность, которая Илльо знает. Вот. – Лицо призрака порозовело.
     - А почему тебе в том же самолете нельзя убить одного человека или кого там, зачем обрушать машину с высоты двенадцати километров?! Прилетит труп в аэропорт и все. Люди же другие не виноваты, что с ним летели.
     - А это тебе проверка была… Молодец, правильно все сказал.
     - А если еда закончится? Если, к примеру, он не будет ни с кем общаться?
     - А это невозможно, в принципе. – спокойно ответил призрак. – Он такой товарищ, что будет просто НАВЯЗЫВАТЬСЯ на общение. И пока не сдохнет, я буду убивать. Выпивая жизнь.
     - Ты права. Искривление Сумрака и Реальности уже началось. Тьмы – то по сути после той Резни не осталось. Должен же быть какой – то баланс.
     Призрак кивнул.
     - Вот сейчас по сути ты сделала доброе дело, - убила нарика. У которого в свое время печень откажет от тяжелой химии и алкоголя.
     Тиль улыбнулась.
     - Спасибо за комплимент! Приятно мне это слышать…
     Она счастливыми глазами смотрела на труп. Тоненькими струйками к ее рукам текли нити жизни того ублюдка, который просто взял и сдох так нелепо, и то, что еще отлетело от него в плане Силы, уходило к Тиль. Наконец, сияние струек погасло. Все…
     - Насколько это хватает тебе? – поинтересовался Инквизитор. А она стояла рядом, как живая, теплая… которую безумно желалось. Которая была ТАК похожа на него самого.
     - Кстати, а той Марианне… а почему бы тебе не вырубить ей репродуктивную функцию? Чтобы это быдло не размножалось? Ты же все – таки женщина, понимаешь, что это такое.
     Тиль – Призрак рассмеялась горько и зло:
     - А чего это ты смеешься? Это же вполне живые люди!
     - Люди? Какие еще люди?! Ты говоришь люди… Твоя сперма – тоже люди?! Да их миллионы! И это всего лишь клетки организма, которые сливаются при зачатии в организме женщины! Если бы мне дали миллион человек, которые общались с Илльо, да тогда в результате моего пожирания Энрике мог бы мое физическое тело на расстоянии иметь и зачинать детей! И я не шучу! Вот представь, тебя лишили глаза. Только экспертиза установит, что это твой глаз. Но это не полностью тело. Яйцеклетка – это биоматериал, но не человек вовсе. Точно также, как и головастик – это не лягушка и не яйцеклетка и не сперматозоид. Это просто зачаток живого существа. Как и твое семя. И вдобавок, это же скучно, - гасить миллионы яйцеклеток, которые все равно бесполезны.
     Максим развел руками:
     - Мое дело предложить. Я просто не могу без омерзения глядеть на этих двоих.
     - А мне, думаешь, приятно этих уродов каждый день лицезреть? Нет. Гораздо лучше убивать живых, дорогой друг. А ты ничего как мужчина, симпатичный, адекватный, нормальный. Которому  здесь ВСЕ порядком надоело. – она подошла сзади и положила ладонь Инквизитору на плечо. – У тебя все получится, поверь. Энрике знает о моем существовании, да только увидеть не может.
     - А если увидит и возьмет тебя? К примеру?
     - Ничего мне не будет. Я не смогу забеременеть. Я же часть Тильсирвэ, а не физическое тело. Да и оригинал ничего не почувствует.
     Максим почувствовал ком в горле. И также ему было безумно любопытно, что же стало с настоящей Тиль.
     Он огляделся, - Призрака нигде больше не было, а в проеме двери стоял Илльо с недовольным видом. Он оперся руками о дверные косяки. Ему было очень мерзко, что Максим тянет резину и занимается сущей фигней. Бандана с его лба малость сползла набок. На джинсах красовалось свежее пятно, - видимо, не то пиво пролил, либо так еду готовил. Ну что тут говорить, - слишком надолго задержался Макс в соседней комнате. И Илльо от этого был зол. Потому как понял, С КЕМ разговаривал Инквизитор. В глазах Темного читалась слепая ярость.
     - С КЕМ это ты тут разговариваешь? – с подозрением и с презрением спросил он, слегка наклонив голову набок. – С ней?
     - С ней? С Призраком? – спросил с усмешкой Максим. – Знаешь что, салага, мой ранг позволяет видеть то, чего не видят другие. Ты заслужил своим поведением весь этот шлак, то, что с тобой творится, все эти смерти вокруг… Так что заткнись на этот счет и не гавкай, малолетка тупая пивная.
     Тут Илльо вконец перекосило от бешенства.
     - Я НЕ ЗАСЛУЖИЛ ТАКОЙ ЖИЗНИ! У меня ВСЕ вокруг умирают! С ужасающей быстротой! Неужели ты не понимаешь?! Если бы у тебя такая жизнь была, что бы говорил?!
     Теперь вскипел Инквизитор и подошел вплотную к малолетке.
     - Темная моя дорогая мразь, ты, во – первых, хлебало свое закрой, а, во – вторых, ты подставил ВСЕХ – что Темных, что Светлых! Если бы не твоя е@$#$%^&^*&я сущность, не случилось бы той Резни!
     Ярость Илльо немного поутихла.
     - Это что, получается, я ОДИН остался на весь Братск и его пригороды?! – Он побелел как стена.
     - Ты и Гломен. Всё. Все остальные вырезаны подчистую. Что тут такого?
     - А ничего! Все из – за вас, Светлых, которые вечно лезут не в свое дело. Если бы не вы, я бы и дальше жил так, как раньше! Так нет же – ты потащился в свой е!@#$%^&*й Штаб и накатал на Братск и на меня и не только жалобу в свою Инквизицию! На всех! В первую очередь на крайнего – на меня, как на главного провинившегося типа… Какого фига эту Светлую там не прирезали?! А все досталось мне?! Как крайнему! – Илльо брякнулся на табуретку и обхватил руками голову. – Вы что, не понимаете, ЧТО наделали?! Вам значит было жалко этого кельта – модельку, которому две тысячи с гаком лет! Да?! У которого могил собственных детей и баб как грязи?!
     Тут Макс не выдержал, подошел и отвесил последнему Темному молодого поколения сочный удар по лицу.
     - Знаешь что, дрищ, не твое вообще дело, ЧТО у него было, с кем было, и чем закончилось! У тебя, в отличие от Архимага Энрике, нет НИЧЕГО, - ни благородства, ни денег, ни работы, ни детей, ни карьеры в чем – то! А только одни понты и дерьма кучами! И ты правда заслужил именно такую жизнь, какая у тебя идет в данный момент! Так что не скули, Илльо!
     - А что у него было? – Вызывающе глянул на Инквизитора Темный Иной, - Трахал ее во время работы на столе и под столом и на полу, и приплачивал! Сто процентов было именно так! И не говори мне как мужику, что этого не было…
     Максиму от этого существа психологически стало дурно. Он понял, что оно НИЧЕГО не поняло в жизни, и до сих пор надеется, что будет все именно так, как оно хочет. И тут ему бесполезно было что – либо растолковывать. И вот он, рыпается тут, как последняя сволочь. Выплевывая кровь, обиженный на весь свет.
     - Давай прекратим этот балаган и базар, и будем пиво пить. Я там картошку сварил и огурцы нашел. Пошли обсуждать. Чего вам понадобилось от меня всем?! Итак жизни нет, и ты тут мне еще морду разбил.
     Максим вышел из комнаты, и, полуобернувшись, заявил:
     - Если ты дерьмо, то дерьмо или в унитаз, или в яму и землей засыпают. Я поступлю по второму варианту, унитаза тебе мало будет – всплывешь, и будешь вонять дальше, вот. Авось польза какая будет – цветы вырастут на твоем удобрении. А не то, что было.


   
                - 9 –

     Максим и Илльо сидели в кухне, вдыхали запахи табака, картошки, пива и еще чего – то неизвестного. Было мерзко и душевно противно от всего. Действительно, какое – то там быдло хочет помочь. Первая бутылка ушла достаточно быстро. Взялись за вторую. И на самом деле, очень хотелось уйти, предварительно убив этого морального урода законченного.
     - Вот ты ко мне пришел, лицо разбил, и еще считаешь, что я помочь вам должен! Я выполнил твое поручение, - сварил там пожрать… Думаю, ты бы обрадовался, если бы все это приготовила Светлячок…
     Максим от слова последнего пивом поперхнулся.
     - Ты при мне забудь вообще, что она вообще существует! Для меня это просто обычная ШЛЮХА и ШКУРА, которая заслужила вполне, чтобы ей изменяли, что ты и делаешь. А то, что со мной говорил Призрак, - это его право. Тильсирвэ во многом права. В отличие от тебя.
     - А для меня шкура… - но Максим смерил Темного страшным взглядом.
     - Она умна, она КРАСИВА, она НАТУРАЛЬНАЯ! Что сейчас огромная редкость!
     - Она бледна, как Смерть, она суровая, вместо того, чтобы быть проще, она должна…
     - Знаешь что, ссыкло недобитое, кто кому должен, ты будешь в гробу объяснять! Мне нравятся такие, как эта Волшебница! А тебе по вкусу шкуры, которым похрен на то, что им изменяют на пустом месте. Ты и заслужил это уе… ще, которое сейчас дует пиво и красится для того, чтобы нравиться мужикам. – Максим прихлебнул спиртного и прикусил его картошкой, от которой, кстати, отдавало кислинкой. Сразу стало ясно: зеленоватая была. Ну и ладно.
     Теперь Илльо присосался к бутылке, выслушивая горькую правду. В его юной башке так и не отложилось, что надо ценить вовсе не за косметику и не за формы. Да и не отложится эта простая истина. Поскольку это был его потолок развития на этот счет. Максим – то был в разы постарше. И соображал, что к чему. А Илльо мог литрами хлестать дешевое пиво и считать это нормальным.
     - И не факт, что тебе твоя баба не изменяет. Только не надо ля – ля про все остальное. Ты уже натворил делов тут. Скоро, наверное, ПАРК ЮРСКОГО ПЕРИОДА здесь начнется. Из – за тебя.
     Илльо тем временем допил целую бутылку пива, сходил в туалет и после спросил:
     - Значит так, зачем ты сюда пришел? Моя помощь значит понадобилась…
     - У тебя есть нормальный Интернет. И ты хорошо знаешь про базы, архивные.
     После этих слов Темный укатился под стол со смеху.
     - Так ты хочешь, чтобы я ВЗЛОМАЛ ваши базы с какими – то там данными?! ЗАЧЕЕЕЕЕМ это вам всем? Ты разве со своим рангом сам этого сделать не можешь?
     - Не могу. Потому что я в этом не разбираюсь. Поэтому Энрике и попросил меня это сделать через тебя. Уж ты – то со своей Тьмой в любую щель пролезешь… Знаю я все по архиву. Так что помогай.
     Илльо расхохотался от души. Опять. Ему и вправду было весело, что вот мол из – за такой сущей фигни к нему в квартиру пожаловал Инквизитор. Пришел, лицо разбил, а потом… вот.
     Пиво было выпито, картофель и рыба съедены, а грязные тарелки в сторону отложены. Их никто и не собирался мыть. Зато много за столом после ругались двое. А после кто – то позвонил в дверь. Известно, кто. Марианна зашла в кухню после того, как Илльо открыл любимой дверь. Но, увидев в кухне Инквизитора, она ни на шутку испугалась. Взгляд ее стал бегающим, а потом и вовсе стеклянным. Макс, догрызая последнее, поставил пустую кружку на стол и процедил сквозь зубы:
     - Пошла вон, шлюшка.
     - Я не шлюха! Вы сами все меня выгнали! – начала возникать девица легкого поведения.
     Тогда Инквизитор суровее обычного взглянул на нее. Сплюнул на пол, который был засран так, что и кислота бы не разъела.
     - Еще одно слово в мой адрес, или в адрес коллег, с которыми ты работала, - и ты у меня тут на месте сдохнешь! И твой Илльо тебя спасти не сможет. Я имею право убивать тех, кто нарушает правила и предает всех и вся. Ты даже готовить не умеешь, б#$%^ь! Зато умеешь р… о свое тупое накрасить, чтобы клеить самцов! Ты, знаешь ли, меня вообще не возбуждаешь своим видом, а вызываешь одно отвращение. И полы даже в доме не моешь, и не готовишь. Раз дома ТАКОЙ дикий срач.
     - Максим… - начал было Илльо, но тот не дал ему закончить:
     - Нашел ****ь по себе, - так научи ее хотя бы вести себя как следует! Вырядилась вся как на панель! Как ты вообще с ней спишь?! Я бы от одного вида стал импотентом.
     Илльо просто ответил своей возлюбленной:
     - Иди в комнату и не выходи оттуда, пока мы не закончим разговор. Понятно?
     - Да все она уже уяснила, не хочет ведь получить упокоение в Сумраке… - раздался еще один голос. Максим улыбнулся, так как это говорил Призрак. Который положил ему руку на плечо. И Макс невольно принялся любоваться Тиль. И улыбался. А что касается Илльо, то его перекосила гримаса ярости. Инквизитор видел, как и насколько Темный ненавидит бывшую. И поневоле сам все больше проникался симпатией к ней. Жалел он только, что ее сердце было отдано Энрике. И вспоминал также, как она на него взъелась за вопрос о том, что она не обращает внимания на Архимага. А теперь вот вам, - близок локоть, да не укусишь. Стоит сзади и улыбается.
     - Когда же ты от меня отцепишься, с – а… - процедил Илльо сквозь зубы. Его вся эта ситуация бесила так, что дай ему волю, он бы полмира разнес, и все ради того, чтобы этот Призрак сгинул куда – нибудь, раз и навсегда. Но это было невозможно. – Ты ее видишь, слышишь… Ты что, на ее стороне?! – багровел от ярости Темный.
     - Представляешь, да! Потому что я, в отличие от таких, как Илььо, взрослый мужик! И прекрасно вижу и понимаю, в какое дерьмо ты вогнал эту несчастную женщину. В результате сам в отборном говне, и при этом ни грамма не рубишь, что САМ во всем виноват! Ты обвиняешь в своих бедах всех нас, ее, да кого угодно, но только НЕ СЕБЯ! Из – за тебя нарушился Баланс, и по Братску шастает ТАКОЕ, что вымерло миллионы лет назад! И ты стопудово видел это, и молился невесть чему, и кому – лишь бы тебя НЕ СОЖРАЛИ! А я вот должен, как главарь, парашу малолеток шестнадцати – восемнадцати лет расхлебывать… Ненавижу вашу сопливую тупость… Поубивал бы всех по – новой. Имею право… А твою шлюху бы удавил голыми руками!
     - И в чем же я виноват, Максим?! Да, я такой по жизни, я не могу без тусовок, без всего этого движения! Это мой стиль! – взвыл рассадник Смерти.
     - Твой стиль – говностиль, уже испортил судьбу многих. Для тебя все нормальные люди и Иные, кардинально отличающиеся от тебя, - дерьмо без мозга. А для меня дерьмо – это ты и твои друзья. И даже Гломен так себя не вел, как ты, - если убивал и прочее, то тех, кого надо. Уж его – то архив я читал! Что с тобой, соплячьем, разговаривать, если ты элементарные вещи не понимаешь? Тебя только могила и исправит, ошибка природы! Вот что бывает, когда роды происходят в шестнадцать лет… Вырастает ноль с палкой посередине! КУДА в свое время мать твоя глядела и на кого?!
     Последнее Илльо явно не понравилось, он решил, что его оскорбляют. И он попробовал оправдать свое поведение.
     - Вообще – то она вышла замуж за моего отца, и бабушка ее уговаривала аборт не делать. Вот я и родился такой вот… - прошипел Темный, доставая из холодильника бутылку водки. Походу нервы у него окончательно сдали. Он не в силах был слушать горькую правду о себе. Правду о никчемном своем существовании.
     - Дело не в замужестве, а в том, что у нее было в голове, когда тебя делали в кровати или где там… Походу, ничего не было, кроме влюбленности, раз они развелись спустя три года! – отрезал Макс. – А, ты на водку с пивом переходишь… Ну давай… - Он видел, как в будущем этот моральный урод сопьется. Как лишится ВСЕГО и ВСЕХ. А потом… А потом суп с котом и сбоку бантик.
     В итоге Илльо напился, взял гитару, и принялся орать блатные и матерные песни. А Призрак тем временем говорил Максиму, что он все правильно делает. Что такие малолетки, как Илльо, должны страдать. А Инквизитор думал о Энрике. И о своих дневниках. О том, что Архимаг должен знать правду. И набрал его номер.

     - Алло, Гвелд? – уверенно начал он.
     - Да, слушаю тебя. – Ответил кельт. Максу почему – то показалось, что голос у него малость поддатый, что он пьет в данный момент с горя. И ощущения такие, что крепкую водку, прикуривая ее сигаретой. – Что там у тебя? Ты уговорил этого козла недобитого помочь?
     - Больше. Я ему морду разбил за тебя и за Тиль. И сказал, что на тот свет отправлю его Марианну, если та не по делу будет открывать свой… рот. Она ведь на самом деле шалава и ****ь, коих на Падунской трассе полно… - Максим опять щедро приложил Илльо по щщам, с размаха, и до Энрике донесся отборный мат в свой адрес и не только в свой. – Этот чудик в данный момент бухает не по – детски да сейшена за аск в Артеке устраивает, с людьми. Те, как правило, мрут потом. Давай его уроем, а? НИЧЕГО он не сделает, эта малолетняя гадина. Один его вид меня выбешивает. Сижу сейчас и хочу его по голове водочной бутылкой огреть. И есть еще одна новость. Притуши сигарету, друг…
     - Ну чего там? Ты блин меня КАЖДЫЙ день видишь, думаешь, каково мне стоило Тиль отправить в Питер?! А она не звонит теперь даже! Я набираю – ответ ноль! Ну в общем ты меня понял. Надо поговорить, друг…
     - Сервер он взломает и найдет досье про Хамелеона. Диск жесткий с досье на Тиль, на тебя и на Илльо у меня есть. Да там не все про нее указано и про этого Илльо. Чего там… Не найдет этот пьяница ничего, так что о нем можно забыть. Выдаст желаемое за действительное. Хотя он мне сказал, чтобы я приходил через неделю, раз не хочет помереть, как собака. Он отличный хакер. – сухо ответил Инквизитор. – Если разберется с этим Александром, откуда пацан вообще взялся после Резни. В такой короткий срок. Только чего нам даст это досье, блин?!
     Энрике прокашлялся. Было видно, что он скурил по ходу пару пачек сигарет за раз, не меньше, и потому не чувствовал вкуса ни водки, ни табака. На автомате… Убитый горем Энрике – Гвелд глушил горе алкоголем, и не мог его утопить. Иногда он сутками не спал, и в голове рисовались картины измен. Иногда Гвелд питался одними чипсами или сухарями. Потому что ему просто хотелось. Но ему даже и в голову не приходило – рвануть за возлюбленной СЛЕДОМ. Потому как сорвался нервами, и не было на это сил. Было только ГОРЕ. И на работе он либо просто давил пиво, либо курил, но вида не подавал, КАК ему тяжело. Улыбался как всегда, да и рассказывал обрывки из своего прошлого, а чтобы не доставали сильно, присочинял.
     Но все равно было видно, что у Гвелда случилось ГОРЕ. Так как свой роман Энрике и Тиль скрывали ОЧЕНЬ тщательно.
     Максим глядел на друга и начальника и прекрасно понимал, - еще немного, и Гвелд наломает нехилых дров в несколько полениц, которые потом хрен разгребет самостоятельно. А то и в кубометрах наломает. И Химаура будет попросту счастлива. Хотя Инквизитор уже думал, что она что – то там породила в качестве компенсации за Резню. А если этот Александр – компенсация Химауры за все про все? И осень в Сумраке и в реальности – Искажение в мае месяце? Люди же этого не видят.
     Пьяного в драбадан Илльо Максим оставил в кухне, орущего Макса Покровского, Покровского из трех букв. Внушил ему, чтобы за неделю работу сделал. А сам, прихватив кусок ржаного хлеба, ушел.
     На улице уже стемнело, и прекрасный закат заливал небо. Шелестел ветерок в ветвях тополей и рябины. Советские дома пустыми глазницами смотрели на Максима, который все пытался понять, что же на самом деле творится в этом городе. И не мог. Серые цвета Братска напоминали о том, что нет здесь никакого будущего. И что не зря отсюда народ ноги уносит. Из – за отравления организма выбросами, из – за отсутствия работы, из – за деградации большинства жителей. Также до москвича стали слухи доходить, что на ГЭС то пожары происходят, то еще что – нибудь плохое.
     - Алло, Энрике? Ты не против, если я приду к тебе? Илльо все, в хлам… Выпьем, поговорим. Сегодня или завтра. Сегодня предлагаю просто по душам поговорить. Как два мужика. Я что, не вижу, как ты мучаешься? – понимающе сказал работник.
     - Кхм… Спасибо конечно, просто ты очень многого не знаешь. Ты чего предлагаешь? Прогуляться по улице да просто побухать? Я от горя скоро точно умом двинусь… - ответил Гвелд.
     - Вот потому пошли, поговорим. Есть у меня для тебя интересная новость. Но понравится ли она тебе… Я не в курсе. Ты ОЧЕНЬ удивишься. Только ты это выслушай, пожалуйста, спокойно. Разом весь хмель вылетит. Я тут ТАКОЕ видел… врагу не пожелаешь. Это даже под водкой не приглючится! За всю свою практику ВПЕРВЫЕ такое вижу. Честно…
     Энрике тяжело вздохнул. Видно было, что ему стало все параллельно. И что жрать напитки смертных тоже достало.
     - Ладно, подходи к моему дому, я выйду. Только блин я пару дней не брился. Еще немного, и я весь зарасту, словно викинг. Видел я их в свое время. Славные были ребята.
     - Ну и ладно, посмотрю на тебя как на викинга с тех лет. Все равно в Братске нет больше ничего интересного. Что бы ни делали красивого – ВСЕ переломают. Алкашни и наркоманов море. Как бы Химаура за них не взялась. Темных – то больше нет… Вот она и ищет что бы сделать.
     - Ну как тебе сказать… Два Темных тут – этот малолетний псих Илльо да Гломен. У Гломена хотя бы такт есть. И он вдобавок в пригорода Питера со времен блокады, был пацаном, которому есть было нечего, да прибрали его немцы к рукам и стали толкать как слугу в рядах Анненербе. Ну вот так и стал он Темным. Хотя не был нацистом.
     И, кстати, он ни разу не выдавал лицензии на уничтожение Светлых. Это его народ творит жесть в городе периодически. Илльо, например. Ничего, эта малолетка тупая когда – нибудь подохнет. Любовничек херов…
     Максим шел по городу и любовался закатом. Вода в Водохранилище искрилась в розовых и оранжевых оттенках. Он достал фотоаппарат и принялся делать снимки. Довольно красиво получилось. Настроение немного приподнялось. Воздух посвежел, и с Водохранилища подул прохладный ветерок.
     На улице, возле книжного магазина «Меридиан», напротив него вернее, Макс увидел скульптуру ящера длиной в двенадцать метров. Неизвестно, кто решил ее в столь краткое время поставить, но она одним своим видом вызывала восхищение. Доисторический вымерший монстр выглядел как живой. Его бронированная чешуя переливалась иссиня – зелеными оттенками с примесью черного, каждая чешуйка была тщательно проработана талантливым мастером. Мощный хвост с небольшими полосами, был загнут в дугу, лежал на земле. А чудовищные лапищи со страшенными когтями поражали воображение. Одним ударом такой лапки можно было слона или льва убить. Или подкинуть машину в воздух метров на двадцать, или вообще превратить ее в лепешку, как банку из – под пива. Весило сие творение, наверное, несколько тонн. Инквизитор невольно залюбовался скульптурой, оперся рукой о переднюю лапу и сделал селфи. Плюс несколько снимков. Гигантская ящерица Мегалания вызывала неописуемый восторг.
     - Мое уважение мэру Братска и скульптору! Теперь ее точно не утащат и не сломают, как все предыдущее. Эх ты, ящерка… Красавица! Станешь украшением Братска. А ты же как живая… Да если бы ты была живая, то весь город бы выжрала! Как же все подобрано…
     Скульптура выглядела просто шикарно. Глаза ее смотрели со звериной яростью. Инквизитор обошел вокруг ящера. Причмокнул языком. Хорошие кадры, однако, на фоне монстра получились! Надо будет показать шефу, ему понравится такое. Да и на фоне вечернего заката монстр был неотразим. И уходить от такой красоты очень не хотелось. Но надо было. Полюбовавшись на все про все, Максим от души хлопнул Мегаланию по морде возле ноздрей и заявил:
     - Хорошо, что у нас в Братске такого нет. Вот видишь, какой здесь бардак… Народ бухает, курит наркоту, трахается с кем попало и прочее… Вот так и живем, из года в год. Ну все, мне пора… Я пошел. А ты, блин, красивая! Фотки оставлю на память.
     Инквизитор отошел, развернулся и пошел прочь.
     Монстр повернул голову в его сторону… Повернулся всем телом, моргнул и понял, что этот Иной несъедобен: это Инквизитор, их вообще жрать нереально, невкусные, и пора в свое логово возвращаться. В лес, а потом там искать себе пищу из животных, сил набираться… Что Мегалания и сделала за спиной мужчины, - пошла куда – то в сторону «Меридиана» и дальше свернула во дворы в сторону дороги из бетона, в лес. И скрылась в лесу, затаившись в норе. А Инквизитор был уже близко от Энрике, когда она уже ушла прочь, и потому ничего такого не увидел.
     Рядом с москвичом послышались шаги, и кто – то подошел к нему. Призрак Тиль с мечом в руке. Который она на четверть вынула из ножен. Повернула голову к мужику и строго на него взглянула. И снова Макс был поражен ее красотой.
     - Еще раз здравствуй, Максим. – произнесла она, все с тем же взглядом поглядев на мужика.
     - Здравствуй еще раз, а что случилось?
     Тильсирвэ покачала головой:
     - Ты потом все поймешь… Завтра все узнаешь. Энрике убит горем в данный момент. И он меня до поры до времени увидеть не сможет. И мое физическое тело даже не в состоянии почувствовать, насколько и как он страдает. Ты сегодня ЧУДОМ выжил. Благодаря мне: я юыла рядом с тобой сейчас, невидимая. Если бы не это, то ты бы был уже мертв. Ну или покалечен очень серьезно. Я про твои фотографии заката. Фактически, я же рассадник гибели… И ни один Иной меня убить не сможет. Ни один монстр даже вреда не причинит…
     - Слушай, а какие монстры здесь еще могут быть?! Здесь никого нет!
     - Ну а ты подумай, какие.
     - А почему монстры разных типов не могут тебя убить? Боятся?
     - Монстры Сумрака чувствуют мою Силу, и прекрасно понимают, что я их УБЬЮ также, как и тех, кто с Илльо общается. Я же не физическое тело, а Сущность. Они сразу уходят от меня подальше. Сколько бы их ни было.
     Максим удивился.
     - То есть, ты можешь просто одна уделать несколько сотен, а то и тысяч монстров? А если это не Сумрак будет их порождать, а Химаура?
     - Сначала она порождала Темных Иных, а теперь будет создавать свои сущности, которых просто так не убьешь. С ними не справятся обычные Иные. Энрике с такой мутью будет справляться. Но до поры до времени… А потом ОНИ начнут охотиться на все и всех. И их будет СЛИШКОМ много. Спустя несколько лет… Сейчас пока тихо все, но уже идет процесс… Химаура голодная… и выждала. Город эвакуируют и дома опустеют. Здесь будет так называемый второй Чернобыль или та же Припять… Нет, ничего там не взорвется, разве что Хлорный Завод потом, если плотина будет разрушена. Да если она и не разрушена будет, то вода польется через нее. Но это для Иных пока что. А сейчас в обычном Мире людей монстров нет. Но до поры до времени нет. Когда они влезут из Сумрака в реальный мир, после того, как Искажение примет свои страшные формы, людей уже здесь не будет вообще.
     Мужику стало страшно – доработает он ли до этого? Большой вопрос.
     - Не выжрут они весь город, не переживай. – Улыбнулась Тильсирвэ. Поправив катану в черных ножнах, закинув их за спину.
     - И ты можешь катаной этих монстров убивать? – спросил Максим, все поражаясь способностям Иной.
     - Мое физическое тело такую волну монстров не вынесет, - сил не хватит, его снесут. А вот Сущность, - то есть я, - смогу. Хоть тысячи, хоть миллионы, - просто я стану сильнее. – Ответила она. – А если бы мы с ней вдвоем вышли, - то раны у физического тела в этом случае на глазах будут затягиваться. Но вот если убьют физическое тело, то и я умру. Вот так. Я могу только, как щитом прикрыть тело.
     - Это почти как в «Матрице»… - задумчиво сказал москвич, Это его озадачило.
     - Ну да… Но меня, как обычного человека, убить НЕЛЬЗЯ никак. Я же Призрак. Сущность. Купол Света, питающийся Смертью… в другом обличье…
     - Я скажу о тебе Гвелду. Он должен знать правду о том, что происходит.
     - Хорошо. Тебе уже пора идти к нему. Он ждет тебя и мучается от горя что Тиль в Портал отправил. Кстати, ты почти пришел. А я пойду…


                - 10 -
 
     Работник набрал номер шефа. После звонка Гвелд вышел на улицу, растрепанный, замученный, и малость небритый. Спокойный, прекрасный… Убитый горем. В советском свитере, старой джинсовой куртке времен девяностых, и в таких же вылинявших джинсах. В руке виднелась тысячная купюра. Лицо было залито безостановочными слезами. Максим пожал другу руку и обнял его. Похлопал по спине и сказал:
     - Я не могу изо дня в день видеть, как ты страдаешь. Не бухай, хватит уже. Все будет именно так, как ты хочешь! Просто сейчас сложный период.
     Гвелд кивнул, и хлопнул ладонью лучшего друга в ответ по спине. Закусил «Беломор» в зубах, и тут же выплюнул, серьезно посмотрев на Инквизитора. Поправил старый кожаный ремень на брюках. После вытер ладонью слегка посиневшие губы и сказал:
     - Я до сих пор не могу себя простить за свой поступок, Макс… Я отпустил Ее в Питер, и теперь на этой почве пью, как алкаш, курю как паровоз и плачу. Постоянно. Когда начинают болеть глаза, я просто умываюсь ледяной водой. Как я свой коттедж не разгромил, ну и квартиру тоже, - ума не приложу! Тебе вот тридцать семь лет, ты на две тысячи с гаком лет меня моложе, а я вот слаб…
     Максим потоптался на месте и кхыкнул.
     - Как мужик мужика, я тебя понимаю. Пошли до магазина.
     - Пошли. Шеф или не шеф, я просто хочу всем поделиться, нет больше сил в себе это горе держать.
     - Понимаю. Есть у меня новости, причем серьезные. Думаю, после них ты пить бросишь.
     Гвелд удивленно приподнял брови. Новость его явно заинтересовала.
     - С каких начнешь? Если есть несколько хороших, и несколько дерьмовых, то давай с последних. – сказал кельт спокойно и тихо.
     Они стояли и просто дышали свежим воздухом. Быстро стемнело, в Сумраке осень была на дворе, а в реальности лето, и оранжевый фонарь освещал двух друзей. Под ногами хрустело битое стекло. Было свежо и одновременно страшновато. Иные просто шли за пивом и чипсами. Чтобы просто поговорить.
     - Ну, как там, получилось у этого гаденыша информацию по Хамелеону получить? Или он дебила со страху включил и ничего делать не собирается? Я же его убью когда восстановится количество Темных!
     - Я ему сказал, что урою его по полной, если начнет рыпаться, а не работать. Слушай… а почему тебе САМОМУ не разобраться с этой малолетней тварью?
     - Я с ней уже на Резне разобрался, пускай страдает дальше. Я приготовил ему сюрприз, о котором он и не подозревает. Ох его будет мотать… - Хищно ухмыльнулся Архимаг.
     Макс решил не курить больше. Потому что просто надоело. Он решил просто поддержать товарища.
     Ларек недалеко был закрыт, а вот продуктовый магазин работал. Круглосуточный. Показалось, что Энрике половину денег теперь прокуривает и пропивает. Они шли и просто говорили. Стекло под ногами было так искрошено, что казалось просто песком, а сам Братск, - пляжем Апокалипсиса. С несколькими заводами, несущими Смерть. Смерть итак была в Небесах. А оранжевые фонари светили мертвым светом. В Сумраке надолго закончилось лето. После Резни. И настала осень. Со всеми вытекающими последствиями. И само лето в реальном мире казалось осенью от боли и горя.
     - Сколько тетрадей – досье у тебя уже накопилось? – поинтересовался шеф, - Как мне известно, несколько ты уже в электронном виде слил в Инквизицию, иначе бы Резни не случилось.
     - Зато теперь нет беспредела в Братске. Двенадцать тетрадей по девяносто шесть листов. Там каждый день проживания здесь описан подробно. Каждое действие…
     - Я надеюсь, ты проституток не водил в квартиру, которую я тебе для служебного пользования выделил, как служебное помещение? – улыбнулся Архимаг, смотря куда – то вдаль. Ему было тошно. Настолько тошно, что хотелось сквозь землю провалиться. Макс быстро его понял.
     - И не собираюсь к себе я этих грязных шмар водить. Я бы этих ошибок природы топором рубил в лесу, честно… И здесь этих продажных гнид очень много. Я порядочный мужик, и лучше потерплю. Только животное будет пользоваться услугами ****ей, а нормальный человек ищет себе свою вторую половину.
     - Похвально! А я в свое время их просто убивал. Естественно, с разрешения. Темных убивал на их гребаных шабашах. И не жалел, несмотря на стояние на коленях и слезы – мечом махнул и все, нет их. После сваливал трупы в кучу, если что оставалось, маслом поливал и жег. И мне за такую работенку очень неплохо платили. Что в Средневековье, что в Новое Время. Что в Новейшее. И буду этих недосуществ и прочих уничтожать дальше. Мне жаль их родителей, что вырастили таких мразей. А еще говорят дурачки – древнейшая профессия… Ужас это и грязь!
     Окончательно стемнело. Начали загораться окна в домах. Как – то потеплело на душе. Хотя атмосфера города давила на голову прессом.
     Энрике и Максим зашли в круглосуточный продуктовый магазин, Гвелд достал деньги и отправился выбирать спиртное. Его спутник смотрел на все это, и горько ему было, что такой благородный кельт бухает. Архимаг выбрал коньяк, литровый. И взял сигарет блок. А на само бессмертное тело ни табак, ни спиртное, не действовали так, как на человека. Он мог пить цистернами, и не спиться, курить как паровоз, и легкие были чистые. Тело при этом оставалось таким же молодым и свежим. Все это было вместо стандартного успокоительного.
     - Гвелд, может, хватит уже пить? Все можно исправить! Ладно я, но ты… Ты нам нужен! Нельзя же так уже висеть в алкоголе! На тебе весь наш Штаб! – нервы Макса не выдержали.
     Гвелд, стоящий у стенда с водкой и коньяком, полуобернулся.
     - Знаешь, ты не совсем меня понял. Вот когда сам потеряешь ту, что была дороже всего на свете, еще не так взвоешь! Ты вообще знаешь, что такое Настоящая Любовь?!
     Ну вот, докатились… Дело принимало серьезный оборот. Вот оно как… Значит, прав был Призрак.
     - И я куплю этот коньяк, потому что не могу почувствовать Ее сейчас! И я весь в огне, в боли!
     - Так, тогда купи хотя бы закуску к спиртному, друг. А то так и умом можно тронуться на нервной почве. Тарань, селедку, воблу… или еще что там. Я без закуски не пью. Уважь хотя бы мой выбор, Энрике.
     - Ладно. – Энрике сгреб бутылку и пошел в хлебный отдел. Достал оттуда две пиццы и расплатился. Во время этого молоденькая продавщица решила с ним познакомиться и стала глаза ломать. Гвелд на все ее попытки смерил ее ледяным взглядом и прошипел:
     - Знаешь что, молоденькая дрянь? Ты замужем, и муж у тебя сразу имеет шесть баб, ты же мужиков трахаешь за денежку, и как знаю, хотела и меня включить в этот дерьмосписок! Никогда у тебя ни мужа верного, ни детей не будет, сдохнешь в багажнике через год, шлюха. Пробивай мне чек и не пялься, а проваливай отсюда с завтрашнего дня, и у меня, знаешь ли, есть постоянная женщина, и изменять я ей не буду, ты же шкура малолетняя! Еще и больная. Спидозная.
     Девку нехило покачнуло с такого – потому что он все просмотрел как есть. Она тут же задрожала и произнесла, заикаясь:
     - Я… не… Я не… это нормально сейчас…
     - Да что с тобой говорить, шлюха ты тупая гнилая, коих надо пачками на рельсы валить, чтоб мозг просыпался! И мне далеко не восемнадцать и не двадцать лет, как ты думаешь, и даже не тридцать! Зарабатываешь одним местом, а тут так, просто чтобы как все выглядеть, на учебу трудишься, какая ты мать и жена?! Тебя просто подобрал такой же тип как и ты! Оба друг – друга стоите! Сдохнешь, туда тебе и дорога! Завтра уволишься, еще раз тебя здесь или во дворе увижу – убью.
     Шлюшка перекрестилась и бросила вслед:
     - Ты колдун! Откуда… где…
     - Да иди ты… Сдачу хоть не забудь выдать! И сколько вас таких расплодилось от метилмеркаптанового смога, вас бы в лес, был бы толк.
     Гвелд сгреб остаток денег, и вышел с другом из магазина.
     - Нехило ты ее сделал… Она что, реально о тебя глаза ломала? – удивился работник.
     - Завтра эта шаболда не выйдет на работу, и ее уволят. Девки тупые – лезут куда попало почем зря, выбирают кого попало, спят за денежку, а потом думают, что парень гад.
     - Полностью поддерживаю, Гвелд. Я тут одну штуку видел, возле твоего дома почти. Думаю, тебе это понравится.
     Гвелд оживился. Глаза заблестели.
     - Ты что – то нашел? В этом городе без Темных?
     - Я когда шел к тебе, то увидел возле «Меридиана»статую ящера, который очень давно вымер. Очень красивая, выглядит так, словно живая. Длина двенадцать метров. Я ее сфотографировал. Думаю, это власти города так постарались.
     - Были сначала солнечные часы на Кирова, а теперь вот ЭТО. Посмотреть бы. Завтра схожу. – загадочно произнес Энрике.
     - Тебе понравится. Там Мегалания, самая громадная из всех ящериц, что существовали в природе на нашей планете. Там ТАКАЯ чешуя бронированная, так выкрашена… Нечто!
     Энрике поправил ремень на брюках, кашлянул. Вдохнул чистый воздух. Мужской компании ему явно не хватало. При таком тяжелом срыве.
     - Ты не представляешь, КАК мне Ее не хватает рядом! Ее тепла, ее улыбки, ее поцелуев…
     Инквизитор поглядел на друга с изумлением. И все понял сам.
     - Так ты что… мутил с ней все это время? И вы оба это скрывали?!
     Гвелд кивнул. Поправил куртку и закрыл глаза. Слеза скатилась по его лицу.
     - Двести лет назад я попал в эту страну из Китая. Осел в одной Губернии, где лютовал сумасшедший барин. И увидел в семье, которая приютила меня, Ее… И влюбился насмерть. Она тоже. Делал я для того семейства все. А до этого в простой избе жил один. Спас девушку на озере. Та чуть не утонула, поплыла на середину и стала тонуть – сил не хватило. Откачал ее и потерял голову от одних только волос и глаз. Это тело, фигура… Принес недотрогу родителям на руках, в чем мать родила, накрыв платьем, а те в благодарность и приняли. Девушка всего боялась и верила ВСЕМУ, что бабы и народ скажут. А я не боялся никого и ничего, - просто, прожив СТОЛЬКО веков, был образован, и видел ДИКОСТЬ этих мест. Один раз Настя с цепи сорвалась и передо мной разделась в бане зимой. При этом считая, что это блуд. А я хотел ее, безумно… Меня все считали колдуном, просто от своего невежества, - я ходил с катаной, которую ты видишь изо дня в день, и с когтем на шее. А после девушку насильно выдали замуж за того барина. Я ее взял, так как было право первой ночи в той Губернии. Хотя она уже итак чести со мной лишилась. Но вот когда я после спросил, а хочет ли крепостная нормального будущего, - та облила меня отборной грязью. Рассвирепев, я сказал: решай сама, как тебе жить. И Настя, не выдержав пресса воспитания, да и моей заумности, да и правды о себе, покончила с собой. Мне предсказали, что она еще вернется ко мне, в другом теле, только спустя двести лет, без невежества в голове. Указали даже место, где это произойдет. И вот я в Братске. А Настя переродилась и пришла ко мне на работу. Это Тиль. Я вмиг ее узнал. А она забыла все прошлое, лишь сны о нем беспокоили. И вот я снова потерял свою Настоящую Любовь. – Гвелд закрыл лицо руками. И зарыдал. Причем неистово. Его спина сотрясалась от рыданий. – И она не отзывается при своем ранге на мой Зов! Как в воду канула!
     Энрике рухнул на скамейку и уронил голову. Он больше не мог в себе все это держать. Он, Архимаг, величайший чародей Древности в Европе и за ее пределами, рыдал как ребенок. Вот что делает Настоящая Любовь с самыми сильными.

     - Знаешь, я устал пить, я НЕ МОГУ без Нее! Моя жизнь потеряла всякий смысл, я опустел, весь сахар Души выпит! Остался один лишь алкоголь. Я никогда не стану пьяницей. Я опьянею снова, если вернется моя красавица… Это тело… эти руки, губы… Я бы целовал ее ВСЮ вечно… Она ТАК красива… И ТАК сурова…
     Максим присел рядом и хлопнул шефа по спине.
     - А ПОЧЕМУ  ты не сделаешь над собой усилие, и не соберешься в этот Питер, не разыщешь свою милую?! Ты можешь так годами рыдать, но дело без твоего ЛИЧНОГО участия дело с места не сдвинется. Должен же понимать!
     - Я любил ее до беспамятства, и сейчас ЛЮБЛЮ, любил даже тогда, когда она связалась с этим подонком Илльо! Потому я Тиль и не убил тогда. Мы вот сейчас сидим во дворе, пьем коньяк, и я плачусь в жилетку коллеге… Знаешь, вот так меня и сломал этот гребаный Портал. Думаешь, я не хотел его захлопнуть одним махом, сгрести девушку в охапку и в постель?! На весь день… Но не хотел, чтобы на моей совести была ее Смерть. Она была при Смерти, умирала Волшебница от ударов Химауры. Не было другого способа Тиль спасти… а потом отправить. Два месяца бы Тиль прожила да и скончалась.
     Инквизитор прихлебнул коньяка из горла. Ему стало не по себе. А Энрике просто в дичайшей депрессии и ему надо выговориться. Иначе свихнется.
     - Ты просто сделал ее женщиной… Правильно поступил. Но КАК же вы шифровались… С виду как начальник и лучший работник.
     Кельт ударил себя кулаком по колену.
     - Я давно хотел с ней это сделать. Но не могу же я просто накинуться и изнасиловать! Мы просто любили друг – друга. Я не знаю, где искать Тиль… - Гвелд продолжал пить. И взгляд его помрачнел. – Место Волшебницы как было в штате, так и осталось.  Знаешь, мне пришлось пойти на Тропы и молить о помощи. Надеюсь, мои просьбы были услышаны. На следующий день после отправки в Питер… где Иные давно уже прогнили морально. Я что, не слышал, ЧТО там творят в кафешках современные «художники»? Догола обнажаются и крутят своими причиндалами вокруг, и орут, что, мол, это искусство! Я бы их просто РВАЛ, особенно баб! Дожили, уже порно в общественных местах считается искусством… НЕНАВИЖУ! Вот это Темные Иные современного типа… Вылезет какая – нибудь сумасшедшая мразь, и кичится… Дать бы этим больным на голову кирпичом по черепу и закрыть лечить где – нибудь. Это неразвитые люди и Иные, которые больше ничего знать не хотят, кроме грязи. Не говоря уже о том, что на аниме – косплеях в Питере была одна прибитая на голову малолетка, которая воткнула к себе в жопу или куда там, лисий хвост, и явилась на праздник обнаженной. Народ ее избил и выгнал. Богиню видишь ли изобразила дурочка. Так Тиль рассказывала мне. Я в шоке был. Так с этими «художниками» - эксбиционистами и надо. Чтобы ум включался. Вот куда я отправил мою Тильсирвэ – в культурный Петербург…
     Глаза Архимага сияли гневом и злобой. Инквизитор прекрасно знал, ЧЕГО он боится на самом деле. Боится, что там девушка найдет себе другого.
     - Да НЕУЖЕЛИ ты забил себе в голову, что она со своим характером НАЙДЕТ там замену нашему кельту?! Тем более в таком дерьме, в которое превращается культура?! Давай я тебе помогу, а?
     Энрике выпрямился.
     - А чем ты мне поможешь? – спросил Энрике.
     - Помогу. У нас с тобой ранг одинаковый – мы Инквизиторы. И это я вот к чему говорю. Хочешь новость?
     - Давай. – Сухо бросил Гвелд, ни во что не веря.
     - Ты не знаешь этого, но я пробил одну информацию по домашнему телефону Тильсирвэ.
     - И?    
     - На ее номер два года звонил один товарищ из Питера. И она ему говорила, что очень хочет вернуться. Звонил преимущественно каждый месяц почти. Он старше Волшебницы лет на десять. Вот потому по ходу она тебе и не отвечает больше – уехала к нему и все.
     Глаза Энрике налились кровью после такой информации. Сначала Илльо, теперь что за…
     - Что еще за дрищ е@#$%й еще ей звонил?! Что за хрен е@@%^UЙ опять появился на моей дороге?! Их что, на самом деле, ДВОЕ было? Или я не понял? – Гвелд пригубил коньяка, чтобы хоть как – то успокоиться. Его не по – детски трясло, а в голове складывались картины известно чего. – Еще мне не хватало, чтобы моя Единственная на меня там жаловалась! Дай мне его адрес, я разберусь. Подкорректирую ему все то, до чего доберусь.
     Максим прекрасно понимал Энрике. Девушка нашла какого – то там мужика, вот на звонки и не отвечает. Чтобы перед новым оправдаться. Гвелд принялся поливать соперника матом, причем таким, что даже у москвича уши в трубочку свернулись. А потом произнес дальше:
     - Требую имя и адрес этой гниды. Раз я не чувствую Тиль, пусть этот хоть укажет путь. С – а, угнал мою девушку, почти невесту, на другой конец страны, и заткнулся!
     - Хорошо. Тогда тебе знакомо такое имя, как Крейт Майрен? Светлый вампир, убийца шлюх? – спросили его.
     Гвелд сразу притих.
     - А она – то ОТКУДА его знает? – поразился он. – Хорошая у нас с тобой ночка откровений намечается… Столько интересного узнаю… Я даже малость успокоился… от такого. – Жилка на лбу потрясывалась. – Да, я знаю его. Это Инквизитор с ТААААКОЙ  дерьмовой репутацией, что я не знаю, что с ним сделать. Пару – тройку раз мы встречались на трибуналах – конклавах, очень свободолюбивый тип. Наркоша, шизофреник и еще ооочень много у него бзиков… Никто, как мне известно, с ним не удержался. Очень НЕ ЗАВИДУЮ  никому, кто с ним свяжется. Этого гада в Инквизиции именно ТЕРПЯТ, и пока что нах…утор не посылают,  - его что пошлешь, что нет, - не понимает, все одно и то же. Держат именно потому, что мочит ****ей. Сравнительно молодой тип. Вот епрст… еще с ним разбираться. Ну ничего, я сделаю так, что и Илльо, и этот Крейт получат люлей. За счет друг – друга! – Энрике хищно засмеялся.
     Засмеялся точно также, как и в том лесу, когда зачаровывал волков на барина лет двести назад. Коллеге стало очень не по себе. Ему показалось, что все, сейчас Энрике пойдет убивать.
    Смеялся, смеялся, смеялся… Исполняясь ненависти. Прекрасно понимая ситуацию.
     - Энрике, да ты что, убивать его отправишься? Инквизитора? Тебя же за это могут опа – опа… И, скорей всего, Тильсирвэ знала до тебя этого пришибленного товарища, вот потому и доверилась. Вот и весь сказ. Все было просчитано, еще до знакомства с тобой получается.
     Архимаг вытер кулаком усы и ухмыльнулся.
     - Я не собираюсь его убивать. Сначала я с ним как мужик с мужиком поговорю. Потом предложу план – замучить Илльо до предела, чтобы он получил ту боль, что получил я. Грамм в грамм. А после, когда у последнего Темного крыша упорхнет за бугор, этот Крейт отправится за ним. Потому как, - недолго ему осталось, на чужом горе плясать – на моем то есть. Вызвонил Ее, и теперь я, значит, крайний и лишний… Тиль его СОВСЕМ не знает! Он вымотает ей ВСЕ нервы, и доведет девушку до такого состояния, что та просто сбежит. Сама.
     Собеседнику эта идея очень понравилась.
     - А вот ЭТО очень даже хорошо! Илльо угандошить. Я с этим ублюдком посидел, хватило! Плюс влетело его шлюхе. Заявилась в таком виде, как на оргию, ну я ей жестко по мозгам и вдарил. По этим тупым куриным мозгам… Она же даже дома там поесть не готовит! А ходит и мужиков клеит. Илльо пришлось заставлять силком картошку сварить! А еще я дважды разбил ему морду, за хамство в адрес Тильсирвэ и тебя. Так он еще разобиделся, что я мол неправ!
     Гвелд откинул золотые волосы на спину и улыбнулся.
     - А за мордобой я тебе двойную премию выпишу! Правильно сделал. Хвалю! Надо было меня позвать, как зрителя, жаль что я этого не видел…
     - Ему хоть бей по зубам и харе, хоть нет, - он все равно как пил безостановочно, так и пьет. Ничего его не ерепенит, кроме депрессии, что старая жизнь навеки кончилась, измен, пива и прочего. Сетует, что мы такие гады, что мы, блин, лишили его самой лучшей на свете жизни. Все и всех вокруг ненавидит. Его пассии вообще плевать на то, что он ей в открытую изменяет. Парочка малолетних идиотов! Я не знаю, как бы я там досидел бы, наверное, убил бы нафиг, если бы не одно обстоятельство. Держись за скамью.
     Гвелд повернулся к Максу вполуоборота.
     - ЧЕГО там еще случилось в этой булгаковской нехорошей квартире? А ну говори, мне нужен полный отчет.
     Инквизитор встал и потянулся. Походу, сейчас разговор будет тяжкий.
     - С Крейтом ты разберешься, это я знаю. Но вот с Тиль – то, что будешь делать? – решил он так начать.
     Гвелд аж коньяком поперхнулся.
     - Макс, ты там не перепил? Известно, что буду делать! ЖЕНЮСЬ! Причем сразу! И срал я на этого дрища Крейта, сто раз срал, она МОЯ! Или что – то там не так? Только причем здесь Тиль? Она Волшебница! Мы почти с ней равны по Силе, лишь разный возраст.
     - Для начала я сказал Илльо, - пива и пожрать купи, он набрал только спиртного. Эта безалаберность меня взбесила так, что пришлось его заставлять готовить на его загаженной кухне. И тут расколбас и пошел…
     Энрике изумленно глядел на друга. А тот продолжал…
     - Захожу я, значит, в комнату Илльо, и чувствую спустя минут десять: не один я.
     - А кто там еще был? – тихо спросил кельт, - Ты говори, я все выслушаю! – по его взгляду было видно, что он очень взволновался.
     - Да не чтобы кто… я даже не знаю, как это назвать, дружище… Тиль. 
     Архимаг не выдержал:
     - ТИЛЬ!? ТЫ ВИДЕЛ ЕЕ?! Говори, что было дальше!
     - Да, я видел ее. Она стояла рядом со мной, на таком расстоянии, как ты от меня сейчас. Такая прекрасная, именно в таком виде, в каком пришла к тебе работать. За спиной – катана в длинных черных ножнах. В вымирающей квартире… она улыбалась. Ты бы ее видел! Слегка вьющиеся волосы, чистые, блестящие, распущенные, шелковые на ощупь, мягкие. Она даже коснулась моей руки, и ладонь была теплая!
     Гвелд молча закрутил бутылку коньяка и швырнул ее в сторону. С ТАКОЙ новости. Она звякнула об асфальт, но не разбилась, а покатилась в сторону помойки. Он был в шоке.
     - КАК?! КАК она ТАМ вообще оказалась?! И ЧТО это вообще значит?
     - Это ВСЯ твоя Сила, которая была у Ирины до Илльо и до Резни. ВСЕ хорошее, что в ней было, прилепилось к этому уроду, и теперь бродит в виде Призрака.
     Энрике аж подпрыгнул.
     - Ничего себе Призрак! Живой Призрак! Как хотя бы Ее увидеть?
     - Теперь она СЛИШКОМ красива. И она вывела Илльо из себя, так как НЕ ДАЕТ ему жить прежней жизнью. Проще говоря, это и есть та накладная Светлая Аура, на этом Темном Ином. Знаешь, ему же теперь прилетел в лоб Бумеранг так. Ведь этот Призрак теперь убивает ВСЕХ, с кем гаденыш Илльо общается! Кто бы это ни был. Вот почему вокруг него ВСЕ умирают. Даже комары. Началось все с них, потом тараканы, после собака, потом пошли покрупнее жертвы…
     Кельт сидел ни жив, ни мертв. Губы его от нервов тряслись.
     - Приехали… Светлая Сущность уничтожает всех подряд… Иных?
     - ВСЕХ. И людей, и Иных, и насекомых, и животных… И растения… Это как Алмаз Рока, который убил тысячу человек. Когда человек, смотря на камень, прикидывал про себя, по какой цене его можно продать, включалась программа самоуничтожения. Человек погибал трагически. Только ОДИН человек не пострадал от него – потому что просто подарил. Гарри Уинстон его звали. Вот  и здесь так же. Вот она мне явилась, и я жив. Она сама сказала, что не тронет меня, а наоборот, - поможет, если что. Сегодня вот шел к тебе, и Тиль по пути меня остановила и сказала, что если бы не ее присутствие сейчас, то я был бы уже мертв. Кем – то там разорван нахрен.
     Гвелд с изумлением вслушивался в слова. И выпалил:
     - ТАК ПОЧЕМУ же она КО МНЕ не придет?! Я люблю ее!
     - Ну ты сам подумай: как она к тебе явится, если это Сущность? Это не физическое тело. Я же сказал, что помогу тебе, и слово сдержал. Ты никак не сможешь увидеть Призрак, так как прицеплен он именно к Илльо. И, похоже, он САМ выбирает, кому являться. И она ЖРЕТ, сжирает сущности погибших, - высасывает из них ЖИЗНЬ до капли. Я сам видел, как она это все проворачивает, это жутко.
     - Так где же физическое тело?! Ты хоть это спросил?! – не унимался влюбленный. Все, допросился, нервы окончательно полетели.
     - Да, Энрике, я спросил ее. И если сейчас убить Илльо, Тиль умрет. Причем СРАЗУ.
     - А с чего она умрет? Я малость не понял. Ладно, пошли домой. Поговорим об этом нормально. – Кельта – Архимага такими новостями словно в ледяную прорубь окунули.
     Домой друзья вошли ошарашенные. Хмель из головы вылетел напрочь, как пробка из бутылки шампанского. Гвелд лишь нервно курил, достав из холодильника остатки сладкого. Видимо, его на сладкое от депрессии потянуло. Сон вышибло напрочь. Не хотелось даже телевизор смотреть, не то что Сеть включать. Новость шарахнула его настолько, что в голове собралась жуткая каша. И, что самое горькое, Тиль САМА к нему не придет. А куда исчезла Тиль живая – большой вопрос.
     Они сидели и говорили о жизни, ели торт. Потом в ход пошел еще один торт – лежал в том же холодильнике. И, наконец, в два часа ночи, Энрике вновь вопрошал:
     - Ты растолкуй мне НОРМАЛЬНО, с какого фига Тиль УМРЕТ, если Илльо просто убить? Ну убью я его хоть завтра, останется один Гломен. Чего тут не так? Хоть сейчас пойду и убью. Вместе с его шкурой Марианной.
     Максим отправил в рот последний на тарелке кусок и сказал так:
     - Понимаешь, тут такое дело, о котором я уже тебе говорил, что сущность Волшебницы перешла в виде Призрака на Илльо. А поскольку Тиль живая, то и призрак ЖИВОЙ. Иначе его бы просто не было уже. Он свое физическое тело КОРМИТ смертями, забирая с них ВСЕ. Потому оригинал жив и где – то бродит. Именно чужая Смерть и поддерживает жизнь Волшебнице. Если Призрак не будет всякую шваль мочить, - Тиль умрет от голода. Другого выхода просто нет. Также Призрак – Возмездие для Илльо, ну ты понял за что ему так досталось от наших. Вот так все печально вышло из простой Резни зимой, Гвелд…
     Гвелд нервно проглотил чай.
     - Ясно, она теперь просто ХИЩНИК, который отдает ПИЩУ оригиналу. Другой вопрос, что сейчас с девушкой. ЭТО мне надо знать!
     - Призрак выглядит СЛИШКОМ хорошо. Ведь питается чужой энергией. На моих глазах нарика СОЖРАЛА. Убила и СОЖРАЛА. Его машина сбила буквально на пустом месте! Тиль ткнула пальцем в него – и нет его. Вылетела машина сразу после ее слов, - хочу есть, дай мяса, - подошла к окну, и все! Я ТАКОГО еще НИГДЕ не видел! Вся цветет и пахнет…
     Гвелд задумался.
     - Хм… ведь раньше после Резни такой фигни не было… Призрак не ходил, не убивал так… - рассуждал он.
     - Стоп! Сначала, как я говорил, у Илльо стали комары, мухи, тараканы дохнуть. Потом люди да Иные. Следовательно, с Тильсирвэ что – то из ряда вон случилось, раз Призрак все больше и больше жертв собирает. А вот что еще мне на ум пришло… - ответил мрачно подчиненный и сурово посмотрел в окно. – Ты хотя бы маршрут проложил, когда отправлял девушку в Петербург, или так, на нервах, взял и отправил?
     - Я проложил маршрут, открыв мощнейший портал, вкачав в Волшебницу СТОЛЬКО Силы, что и представить страшно! Она ДОЛЖНА была долететь до места назначения, и пропала без вести. Что – то там пошло не так…
     - Портал мог просто застрять где – нибудь. Или выплюнуть Иру невесть где, а дальше след теряется, и добирайся как знаешь… Ты такой вариант рассмотрел? И вообще, ее родители, которые живут здесь, знали о ее отбытии?
     Ситуация понемногу накалялась. И идти опять за спиртным расхотелось давно.
     - Она им сказала, что сама доберется до вокзала, и сядет в поезд. Поверили ей, правда, выпустили со скандалом, насмотревшись «Ментов» по телеку. Умеют же некоторые фигню правдоподобно снимать! Раз так провинциалы старшего поколения ведутся. Ну мы договорились встретиться, я сделал дела и отправил. Стиснув зубы… внушив ей, что город вот – вот утонет. Она в него шагнула… и с концами. Сгинула, я в тот день звонка ждал. И тишина до сих пор.
     Гвелд и Макс вышли на балкон, чтобы подышать воздухом. Вдыхали ночной воздух, перед глазами плыл Сумрак, и вокруг был сентябрь… хотя на деле было почти лето. Обоим было погано на душе и тяжко. Гвелд – Кельтский продолжал нервно курить, периодически сплевывая слюну в консервную банку. Вот уж теперь – то придется повозиться, чтобы все исправить! Зря, ОХ ЗРЯ ОТПРАВИЛ!
     - Кстати, коллега… Я хочу съездить в одну деревню Иных, под Тулуном, не был там двадцать семь лет. Оттуда, как я вижу, скоро все начнут массово сваливать. Там живут и Темные, и Светлые, и они не воюют, а в мире живут. Есть там и люди. Надо будет навестить. – сказал шеф, пустив пару колечек дыма в ночное небо.
     Небо опрокинулось черной тканью, Космосом, который вмещал в себя миллионы галактик немыслимой красоты. Тех галактик, до которого человечество НИКОГДА не доберется. Млечный Путь рукавом расплывался куда – то далеко, словно бисер, рассыпанный на черную бархатную бумагу. И казалось, что там, в неведомых Мирах, нет ни Зла, ни Корысти, ни Зависти, ни Злости, и даже Смерти. Там все СОВСЕМ ДРУГОЕ, может быть, где – то процветает Средневековье или же динозавры бродят по планете. И даже через семь слоев Сумрака туда НЕВОЗМОЖНО добраться. Потому как никаких сил не хватит. Такой вот Интерстеллар. Где два человеческих часа равно семи годам на Земле. Где все течет СОВСЕМ по – другому. Красота Других Миров…
     - Вот представляешь, Гвелд, ведь есть где – то далеко от нас, в Галактиках, Мир, где есть такие же, как мы, но там злобы нет. В биллионах километрах от Солнечной Системы. Стоят и также курят.
     - А может, там есть еще и динозавры. Или бактерии. Ну, у нас есть динозавры -  те же птицы и курица, черепахи, змеи, крокодилы… те, кем они стали. А мы и не знаем про другие миры… Не зря меня ВСЕГДА тянуло к звездам. В мою молодость – человеческую – звездное небо создали Один и Титаны, Ничто и корова Удумла, и Огонь, разлетавшийся искрами. Удумла, - это гигантская корова. А потом была война. После нее возникли Боги. Они и сейчас в Асгарде здравствуют. Просто в них Европа не верит больше, а зря… Просто люди, приняв христианство, которое в Средние Века озверело в прямом смысле, прогнали их от себя. Вероломно и жестоко прогнали. ПРИРОДУ прогнали. И теперь Один, Локи, Тор, Фрейя, Фригг, эльфы, гномы, тролли и прочие помогают только тем, кто их почитает. Например я. Я же не отказался от Родных Богов в свое время, когда кондольеры – викинги принимали христианство, чтобы, мол, объединить королевства Дании, Норвегии и еще нескольких. Я не повелся на это. Поскольку видел, что дальше будет. До Крещения Европа насчитывала восемьсот миллионов человек, после Крещения – три миллиона. На Руси вырезали девять миллионов человек из двенадцати. Это если верить современным данным.
     - А ты что, разве в то время не был на Руси?
     - Нет конечно! Не было надобности. Только слышал, как там уничтожали волхвов и прочих.  Я не откажусь от родных Богов никогда. А в Средневековье мне приходилось нехило шифроваться. Особенно в чумных городах. Когда люди почти НИЧЕГО не знали в медицине. Сама Чума, как мы с тобой знаем, возникла от отсутствия гигиены. А мне было ПЛЕВАТЬ, что мытье тела считалось ГРЕХОМ. Я спокойно мылся и ходил ЧИСТЫМ. Из – за этого люди от меня шарахались, как от прокаженного. А сами мерли, как мухи. Вот до каких пределов может дойти НЕВЕЖЕСТВО. Когда самых лучших умов Европы сжигали на кострах, говоря, что это еретики. Я был ДОСТАТОЧНО образован для своего времени. Да и сейчас в католицизме есть запрещенная литература, состоящая из списка ЛУЧШИХ авторов современности и прошлых веков. Они же, католики, от невежества запрещают РАЗУМ. А тем временем в своих стенах сами спокойно растлевают девочек и мальчиков, втираясь в доверие. Прикрываясь святостью и Богом. Ох, помню, навидался я такой грязи во Флоренции в Средневековье! Когда волею Судьбы пришлось работать у Кардинала, где на глазах творилась всякая грязь, о которой тошно вспоминать… Горько было… Что я не мог НИЧЕГО сделать. Даже когда на кострах жгли невинных людей. Одну я спас – Иную.

   Он замолчал. А ночь шла дальше. Где – то за Водохранилищем мерцал огнями поселок Порожский. Вперемешку с взошедшей огроменной Луной. И стало так непонятно, что будет дальше.  Кому – то сладко живется в этом Мире. А кто – то от этой же сладости горько плачет. Вдобавок далеко дымили трубы заводов.

     - А если тот подросток, на которого ты копаешь досье, порождение Химауры? Александр тот, черно – белый? – спросил Энрике, и сам удивился своему вопросу.
     - Все может быть после той Резни. Первый Иной двухцветный, - Илльо, искусственно созданный. А второй – вот этот чудик. Который носится со своей двойственностью, как курица с яйцом. Кстати, я в своих дневниках напишу размыто, чтобы подозрений не возникало. Ничего?
     - Потом все допишешь и выправишь. Ничего страшного, у нас итак проблем навалом. Это всего лишь дело. – ответил кельт. – А так, хорошо, что ты сказал мне про Тиль. Если Призрак лютует, значит, дело серьезное. Честно говоря, я от твоего рассказа в шоке.
     - Да я тоже был в афиге от такого. Кстати, показать тебе фотографии той скульптуры? Которую я сегодня видел?
     - Пошли, посмотрим. Хочу оценить, что ты там нашел. – улыбнулся шеф.

     Максим пошел в комнату, достал свой хороший фотоаппарат и извлек оттуда карту памяти. Включил компьютер, и показал все, что заснял. Гвелд, увидев фотографии, присвистнул.
     - Опа – па! Какой шедевр! Действительно, нехило постарались… И правда, еще недавно ничего не было. Шикарная ящерица! Мегалания это, вымершее существо. Додумались, наконец, в этом городе что – то достойное поставить. Что удивительно. Надо и мне сходить, заценить.
     Фотографии дейситвительно получились очень хорошие. Энрике невольно залюбовался ими. И одновременно не было совершенно никаких новостей в Сети, что какой – либо памятник возле улицы Рябикова ставили.
     - Вот где ты заснял селфи с собой, сверху вниз, - просто шикарно! Лапищи у существа просто нечто! Да и морда тоже…
     Макс заулыбался.
     - Спасибо, друг. Я по морде эту статуэтку даже хлопнул. Она правда как настоящая! Надо нам с тобой там вместе там селфи сделать, ты же драконов валил давно, вот тебе и дракон. Пусть даже и ненастоящий.
     - Знаешь, мне тоже эта тварь понравилась! – улыбнулся в усы Энрике. – Утром пойдем, поглядим. Тоже пофотографирую. Озадачил ты меня новостями, однако… Но КАК же я хочу увидеть Призрака! Ну в общем ты меня понял…
     Максим улыбнулся горестно:
     - Увы, ты не сможешь ее увидеть. Я не знаю, почему, но это так. Мне Тильсирвэ показалась. Видимо. Просто потому, что хотела сказать нечто важное. И никак иначе. Но может быть, она и появится перед тобой.
     Гвелд опустил голову:
     - ОЧЕНЬ ЖАЛЬ… Но мне больше интересно, ЧТО происходит с оригиналом.
     - Видимо, ничего хорошего не происходит, раз вестей нет. Но если хочешь, я могу сделать так, чтобы этот Крейт тебя набрал. И вы как мужики поговорите, хоть выяснится что – нибудь.
     - Слушай, Максим, я все понимаю, но все равно я ДОБЬЮСЬ своего! Я любой ценой узнаю, где Тиль и что с ней случилось. Я ЛЮБЛЮ ЕЕ!
     - Если ты знаешь, где Крейт, - в Питере, - то почему ты САМ туда не отправишься? Скажи ему, что ты начальник, и переживаешь. Ты считаешь, что, обладая модельной внешностью, все и всё прибегут и будут у ног ложиться? Странно думаешь. Допился совсем, да?! Если ты ее НАСТОЛЬКО любишь, - ДОКАЖИ это на деле! Можешь даже убить кого – нибудь, хоть Илльо, хоть Светлячка, хоть Крейта!
     - Крейт обречен… - ухмыльнулся Гвелд. – У него врожденная шизофрения. Я убью его потом, не сейчас… Но сделаю это так, что все сойдет за несчастный случай. Я же Архимаг. Он заслужил это, как и Илльо. Оба сдохнут. – снова расхохотался Энрике. Видно было, что он захотел вернуть Тиль ЛЮБОЙ ценой. Даже убийством.
     - Если ты убьешь Илльо, то потеряешь навеки возлюбленную. Убей лучше Крейта.
     Кельт улыбнулся.
     - Ты слышал как – то раз, ЧТО он болтал про Тиль на Конклаве. И вот, доболтался. Теперь жизнью заплатит. Дорого за слова, правда.
     - Он говорил, что Тиль типа любит его. Это я слышал. Когда были разборки перед той страшной Резней. И вот ЭТИМ он подписал себе смертный приговор. Я в долгу не останусь. А сегодня днем я бы хотел взглянуть на ту скульптуру.
     Макс кивнул.
     - Она находится возле «Меридиана», где улица Крупская. Быстро найдешь. – ответил он.
     - Я схожу. Заценю. Уж больно мне все понравилось. Да неужели Братск действительно за ум взялся? Сегодня можешь у меня остаться ночевать. Если есть желание. А я пока все обдумаю. Все очень внезапно. Надо решить.
     - А что здесь решать?! Давай в Питер, Крейту по морде, а Тиль, - в ЗАГС! Странный ты… Ладно, твое дело. – Максим закрыл несколько вкладок на компьютере. – Я знаю, что скоро заварится нереальная каша, еще с подгаром. И нужно будет что – то делать.

     На следующий день, выпроводив коллегу домой, выписав ему выходной, Энрике взял фотоаппарат и отправился туда, где стояла скульптура. Настроение малость поднялось, но этого было мало. Хотелось пробиться к возлюбленной, и вытащить ее за шкварник из этого промозглого Питера. Но вот где она? В Питере, но точное местоположение неизвестно. Гвелд, вдохнув в легкие побольше воздуха, набрал в надежде заветный номер. В ответ – «Телефон абонента временно недоступен. Перезвоните позже».
     - Я упрямый, я все равно узнаю, ЧТО там произошло, и в этом Портале, и в этом Питере! Если ты, Крейт, ее там в постели трахаешь, и отобрал телефон, чтобы я не добрался и ничего не узнал, не доставал звонками, - тебе не жить! Я самолично тебя отшлифую и подредактирую! Так что живым от меня не уйдешь… ты будешь УМОЛЯТЬ, чтобы тебя УБИЛИ! ОНА МОЯ»!
     Он набрал номер еще несколько раз. Все было тщетно. Хотелось просто швырнуть трубку о стену или на асфальт с размаху. Несмотря на то, что стояла поистине ШИКАРНАЯ погода. Он ХОТЕЛ просто увидеть рядом свою возлюбленную. Но это было невозможно. Несмотря на всю его магию. Несмотря на весь стаж. Начиная с момента инициации.
     Оказалось, что есть и такие вещи, которые поменять было невозможно. Ветер тихо обдувал стройную, шикарную фигуру Архимага, а в глазах парня застыла скорбь. Скупая мужская слеза скатилась по щеке. Он чувствовал всем нутром, что ЧТО – ТО там случилось из ряда вон выходящее, но не понимал, ЧТО.
     Тьма была в Сумраке на горизонте. Черная, страшная, с оскаленной пастью. Химаура в последнее время стала ЕЩЕ страшнее. Ощетинившаяся сущность все еще пыталась добраться до Гвелда. И тот образ, который явился в будущем Энрике во время взрыва на ГЭС ( а это случится уже ГОРАЗДО позже), был… ну слов не подобрать. И он означать будет очень простую вещь: СКОРО Братску придет конец.
     Но КОНЕЦ уже начался. Пока что в Сумраке.
     Но удар готовился по самому Архимагу. По самому больному.
     И КАК он это вынесет, - ну все скоро случится. И Гвелд этого даже НЕ ЗАМЕТИТ. Потому как сложится поистине БЕШЕНАЯ ситуация. Которая подкосит его репутацию и как Архимага, и как Светлого, и как начальника ВСЕХ Светлых Иных города. В некотором роде виноват Энрике будет САМ.
     Но это уже СОВСЕМ другая история. О которой уже ранее рассказано.

     Энрике достал платок и промокнул глаза. Попеременно он фотографировал все, что видел. На его голове была черная бандана, на плечах – куртка из девяностых. Зачем нужна машина, если можно просто дышать воздухом? Небо над головой поражало своей глубокой синевой и голубизной, оно словно опрокидывалось за горизонт. И было горько от одной только мысли, что здесь все отравлено. Додумались в свое время.
     Перекрыли реку… Не говоря уже о том, что шаманы из мира людей уже вопили: Природа в этих местах ПЛАЧЕТ от невыносимой боли! Некоторые им не верили. И говорили те вестники Природы, что скоро наступит время, когда Ангара шарахнет… и будет слишком поздно.

     Гвелд смотрел в сторону горы Монастырки. Где, по слухам, жил какой – то монах. Слухи есть слухами, потому как в девяностых в ОДШИ №3 дети иллюстрировали какие – то стихи на эту тему. Стихи были достаточно смешными,  и потому большинство их иллюстрировать просто отказалось. Детям было скучно, было это в девяносто седьмом году.
     Поселок Порожский был уже весь в зеленой пене рождающегося лета. Но радости от этого факта не было. Кому – то было теперешнее лето в радость, а для кого – то обернулось страшным ГОРЕМ. И лучше бы этого лета не было.
А была бы любимая. Но нет рядом любимой, и ничего с этим поделать нельзя. Гвелд просто шептал себе слова утешения. Потому как нервы у него полетели так, что мама не горюй. И больше ничего не осталось. Что делать летом – непонятно совсем. Без счастья.
     Гвелд шел дальше, убитый горем.
     И хотел хотя бы полюбоваться на скульптуру.
     Но ее на месте… НЕ БЫЛО.
     Архимаг, увидев такое, сначала вытаращил глаза, потом почесал в затылке, и принялся соображать, что к чему. Это все его ОЧЕНЬ озадачило. Может, творение увезли? Но такой ящерице, как на фото, незаметно было исчезнуть очень сложно. Покопавшись в памяти, Энрике вспомнил, сколько фотографий принес Максим. Штук двадцать, не меньше. И только потом почувствовал, как повеяло чем – то непонятным. Темным… тем, чего еще НЕ БЫЛО.
     Подошел, посмотрел через Сумрак. Увидел еле заметный СЛЕД, причем гигантский. Это была громадная ящерица, которая куда – то ушла и затаилась. Но куда ее понесло? Очень большой вопрос. Может быть, эта тварь затаилась в лесу. И тут от ее нападения не спасет НИЧЕГО. Ни молитва кому – либо, ни простое оружие. Потому как это было порождение Химауры. А она сама – живая химия, созданная Злом и человеком. Безконтрольная, обезумевшая… и ГОЛОДНАЯ.
     И тут Гвелд понял, что произошло нечто СТРАШНОЕ. И дальше будет еще хуже. Вот ТАКОГО после Резни он точно не ожидал. И ему стало не на шутку страшно.
     - Ну что ж, Химаура, похвально! Значит, теперь именно так ты решила брешь забить, раз Темных не осталось в городе и пригородах. Ничего, и не таких брали… Хоть на фотографии, увидел эту красоты Сил Тьмы. Другой вопрос, сколько таких тварей  ты еще породишь. Дальше посмотрим, чия возьмет. – Кельт прикрыл глаза и усмехнулся.
     Тварь ушла в лес. И где – то там заныкалась. Насколько ее там, голодной, хватит, - одной Судьбе известно. Ведь она выжрет там ВСЮ пищевую цепь. И ей это будет мало. И ее надо убить.
     Гвелд набрал номер Максима. Тот быстро принял вызов.
     - Алло?
     - У нас появились проблемы. Причем крупные. И надо их решать. Иначе и тебе, и моему коллективу конец придет. – Мрачно ответил Энрике.
     - Ты сейчас где? – спросил Инквизитор, до которого пока абсолютно не дошло.
     - Там, где ты вчера был, когда ко мне шел.
     - А, ясно, Гвелд… Ты про ту скульптуру… Ну как она тебе? Красивая, правда? Лично мне ОЧЕНЬ понравилась.
     - Мне она очень не понравилась. Поскольку ее там НЕТ.
     Глаза у москвича вылезли на лоб.
     - ТО ЕСТЬ ее нет?! В смысле? КУДА ее дели за десять часов?! Она же громадная!
     - А так. Нет ее. Это не скульптура вовсе, это ТВАРЬ! ОЧЕНЬ опасная. Живая. – холодно ответил Архимаг.
     Максим побелел как полотно.
     - Это что… блин… я сфотографировался рядом с ЭТИМ?! И ОНО МЕНЯ НЕ СОЖРАЛО!!! Я эту Мегаланию по морде хлопнул! А дальше пошел к тебе…
     - Вот именно! Ты хлопнул по морде порождение сам знаешь чего и кого… И не заметил. Теперь нифига не известно, ЧТО будет в Братске! Эта гнида куда – то ушла. И надо ее найти. Вот за те фото я тебе лично выпишу премию. Так что вот так. – сухо сказал Энрике.
     - Ну спасибо! Мне даже курить расхотелось после твоих новостей. Но все равно, подумай, что я тебе сказал. Хочешь быть с Тиль, - борись за нее! Теперь ясно от чего меня спас Призрак.
     - Другой вопрос, - ГДЕ она… Знать бы.
     - Знаешь, я скажу так: она лежит без сознания у того Крейта. Мне тот Призрак сказал. Видать, отобрал у нее телефон. – сказал Максим мрачно. Ему конкретно надоело это юношеское соплежуйство.
     - Так… здрасьте, приехали! Сначала одно, а теперь я узнаю вот это… - ОЧЕНЬ недовольно произнес Архимаг. – Почему она лежит без сознания? Ты это у Призрака спросил?
     - Призрак мне это САМ сказал. Я сам был в шоке. Бьет он ее там, что ли? Этого не знаю… Выходит, спасли меня от ЯЩЕРА – тот Призрак. Ящер его или ее просто испугался.
     Энрике нахмурился.
     - Значит, Призрак так сказал… Ну хоть на этом спасибо. Буду разбираться. Остальное – на работе.

     … Тварь, поглядев на девушку с катаной, и на мужчину, который дал Твари по морде, поняла, что не будет еды пока что вообще. И ловить здесь нечего. А вот в других местах, может быть, и будет дичь. И Мегалания, глядя с ненавистью на все живое, отправилась в ближайший лес.
     Там она, пользуясь своими способностями, вышла в реальный мир и принялась его осваивать. С легкостью громадная ящерица перелезала через буреломы, распугивая одним своим видом птиц и прочих. Она просто ОЧЕНЬ хотела жрать. А жратвы не было.
     Мегалания легла на холодную почву и затаилась. Она вдыхала воздух, и пробовала его языком. Ядовитая слюна капала с оскаленной пасти. Было холодно и грустно. Тварь свернулась в клубок и заснула. Мда, плохо началась жизнь на этом свете. Но мать – Химаура подсказывала в развитом мозгу, что надо искать пищу в глубине леса. Со стороны в некотором роде, Мегалания была похожа на дракона, но не совсем. Но все драконы по сравнению с ней в стороне стояли и нервно покурили. Они этому существу даже в подметки не годились. Оно было ГОРАЗДО опаснее, чем крылатые… Да и сами драконы ДАВНО пропали из Мира, - говорили люди, что они просто вымерли. Все может быть. И вообще, дракон – это ОЧЕНЬ скучно и неинтересно. ТОСКА смертная. Кругом все эти рыцари, король Артур, перетертый – перечитанный – переоханный со всех сторон и во всех местах… Которого, кстати, даже не было и в помине. Всю эту легенду написали в Средневековье монахи – католики и раздули до невиданных масштабов после. Вот она и прижилась. И ее до сих пор мусолят, мусолят, мусолят…

     Существо хотело ЖРАТЬ, убивая, чувствуя вкус соленой крови в горле и на тонком языке. Хотелось разрывать куски свежего мяса, слышать хруст костей, треск жил и кишок, этот запах кислоты и остального… Но еды пока что не было.
     В лесу было довольно прохладно, шумели многолетние сосны. Некоторые скрипели при этом. Гигантский хищник слушал пение птиц, которые пока что его совершенно не боялись. Птицы, даже сибирские орлы, были совершенно не нужны Мегалании.
     Нужна была дичь покрупнее. Ночью также ничего не посчастливилось добыть: не тот край. Но ведь, по логике, должна быть пища. И она нашлась, но подальше.

     … Медведь, недавно выбравшийся из берлоги, искал себе также, как и чудовищная ящерица, пищу. Голодный, он потянул трехметровое тело в судороге, так как мышцы затекли после спячки. И пора бы их размять. И зверь принялся сдирать кору с деревьев, и поедать ее. А затем полез в густые кусты, чтобы там найти что – нибудь. Нашел мышей и червей, благополучно их сожрав. Но этого добра было ОЧЕНЬ мало. Зверье готово было отправиться к людям. Но нельзя было: люди были такими же хищниками, как и мишка, да только интересно убивали. В руках у них что – то щелкало, и – все, конец. Поэтому нужно тут поохотиться.
     Но на этот раз день будет плохим, а не хорошим. Потому что зашел на медвежью территорию другой зверь. И с ним теперь надо было драться. Насмерть.
     Пока хищник тщетно пытался найти в кустах чего – либо, на полянку в то прекрасное утро вышла чудовищная ящерица. ОНА встала на дыбы и взревела так, что мертвый бы поднялся и пошел с такого рыка. Яростно била хвостом по земле и рыла лапами землю, готовясь к прыжку. Запах кожи медвежатины, шерсти и выделений возбудил Мегаланию, и трехметровое млекопитающее было ОЧЕНЬ вкусным. И была интересна также местность.
     Свалив тридцатиметровую сосну, вздыбленная ящерка, если можно так назвать, пошла в нападение. У зверя от такого рева заложило уши, и. вне себя от ужаса, медведь пустился наутек. Хотя, поначалу, он тоже встал на дыбы, но, сообразив, что дело плохо и что шансов на спасение нет, он рванул в бурелом. Да только толка от этого было мало: чудовищная ящерка легко перепрыгивала через поваленные стволы, словно девочка через скакалку. Пару сосен она снесла только так. Для этого существа в лесу не было опасности вообще. В данный момент Мегалания стала полноправным хозяином лесов.
     Вне себя от ужаса, медведь несся вперед. Он быстро бежал, пытаясь спастись от нового хищника. Ящерица включила сноровку и принялась выматывать жертву до последнего. Она пряталась и ждала, когда та успокоится. Но потом, опять нагоняла, взрывая когтями почву.
     Наконец, несчастный косолапый не выдержал, и из последних сил стал карабкаться на высокую сосну. Чудовищная рептилия остановилась рядом, и, взревев снова, наклонив голову набок, принялась наблюдать. Издеваясь таким образом. Оно, это нечто, клацало зубами, оперевшись на передние лапы, а задние расслабив… Шипело. Косолапый карабкался дальше, надеясь, что все, погоня закончена, и эта тварь наконец – то свалит куда подальше.
     Но нет, он НЕДООЦЕНИЛ интеллект Мегалании. Она будет ждать до последнего. Пока медведь не сорвется вниз, и тогда…
     Прошло три часа. Медведь, дрожа от страха, забрался почти на самый верх сосны, и сидел там на высоком суку. Сил оставалось мало, и он ловил пастью воздух. Ящерица сначала просто наблюдала, а потом стала ходить вокруг да около, клацая зубами. А после этого наглая тварь снова встала на дыбы, и принялась раскачивать дерево. Медведь еще сильнее вцепился когтями в кору, пытаясь удержаться. Но лапы Мегалании были ГОРАЗДО крупнее, чем его. Силы были не равны. Абсолютно.
     Наконец, обессиленное животное неловко шевельнулось на суку, и его лапа соскользнула со спасительной коры. Еще пару раскачиваний… осталось сделать, чтобы жертва полетела вниз. Медведь просто из последних сил, потеряв все инстинкты, ктоме одного – «Беги», лапами цеплялся за кору, оставляя в ней глубокие борозды. Но и ящерица не собиралась так просто сдаваться. Она еще пару раз качнула сосну, и несчастное животное, потеряв опору, полетело вниз, и на полсекунды ранее распахнулась на сто восемьдесят градусов громадная, чудовищная пасть, и уже в следующие две секунды медведь исчез в этой пещере, открывающей более сотни зубов.
     Пасть захлопнулась, хрустнули кости, и струи внутренностей, крови и прочего хлынули в пищевод. Мегалания благодатно закрыла глаза и легла отдохнуть, шестьсот килограммов мяса за раз не каждый день может попасться, не каждый день так можно поживиться. Этого хватит на неделю, желудок все переварит. Да и размеры тела позволяют нормально пожить. Теперь. Так поохотилось первое детище Химауры. Физическое. Оно было в ДВА раза больше тех Мегаланий, которые вымерли больше сорока тысяч лет назад. И справиться с этой громадиной мог лишь АРХИМАГ. И Призрак. Но боялась тварь только Призрака, - Тиль. Илльо не так сильно можно было страшиться.
     В последующий сезон из леса исчезли почти все крупные млекопитающие. Они были СЪЕДЕНЫ. А остальные, ведомые инстинктом, предпочли перебраться в другие места. Где не водилось Мегаланий. И это была пока что ЕДИНСТВЕННАЯ особь в своем роде. И скоро их будет еще больше. Тварь. Выжрав ВСЮ экосистему млекопитающих в одном регионе, в секторе, перебралась в другой, где стала нападать на коров и свиней, преимущественно в ночное время. Не отдаляясь далеко от сектора Братск – 8.
     Ночь Братска НАЧАЛАСЬ…

     Максим в то утро потерял покой очень надолго. Он и сам поверить не мог, что ШЛЕПНУЛ по морде саму Смерть. Даже канистра водки не помогла успокоиться. Вот будет что своим рассказать! Единственное, что сказал ему Энрике, - так то, что таких монстров одолеет лишь Архимаг. И понял ИНКВИЗИТОР, ОТ ЧЕГО в тот вечер он был спасен. Доисторическую рептилию Призрак Тиль отпугнул. Но ведь он мог выпить из нее всю жизненную силу. Потому тварь мужика и не тронула. Рядом была Тиль,  невидимая.  Ошарашено, раз за разом, Макс смотрел на фото, где кривлялся перед ящером. И как восхищался красотой рептилии. И теперь эта сволочь бродит неизвестно где. Наверняка, в лес ушла охотиться. Выжрет экосистему.

     - Гвелд, я НЕ ЗНАЛ, что это живое существо! Клянусь! Я просто подошел и рядом сфотографировался.
     - Тебе ОЧЕНЬ повезло, что она тебя ВООБЩЕ не тронула! Похоже, Братск вступил в фазу мертвых. И новых монстров. Надо будет мне в Эдем сходить, проверить, что там происходит. Возможно, существо вылезло оттуда. Другого источника этой твари я не вижу. – холодно ответил начальник. Он нервно налил воды из графина и выпил залпом. – В Средневековье я рубил только драконов. Мне знакома их природа. Это из той же оперы, но без крыльев. Надо выйти покурить… Начинается котовасия, причем нехилая. Но та ящерица, как мы знаем, вымерла, ну Мегалания то бишь, похожая на комадского варана. Только окрас несколько другой. И вот на тебе, теперь она воскресла.
     Макс рухнул на стул и нервно сжал в руке носовой платок.
     - Получается, меня спас Призрак, сказав: «Ты чудом избежал Смерти». Вот значит как… Красиво, однако…
     Гвелд опустил голову – ему упоминание Призрака было как ножом по сердцу. Заныли чувства. Защемило сердце.
     - Прости, но она мне сказала, что может убить сама такую тварь. Они ее боятся,– Тиль же хищник, питается известно чем.
     - Но Тиль же не убила это существо! Почему? Могла же просто высосать это чудовище! – воскликнул несчастный влюбленный кельт.
     - С каждой чьей – то Смертью Призрак становится все сильнее. И это уже наезд на Сущность. – пробормотал Инквизитор. Ситуация становилась все запутаннее.
     - А в том – то и дело, что это наезд не только на Сущность. Тварь по – ходу ушла в лес, и жрет там все и всех. Она же голодная! Эта ящерица запросто может вырыть себе яму и затаиться до лучших времен. И кстати, Мегалании двигаются очень тихо.
     - Отлично, значит скоро под Братском не останется хищников. Кстати, а что ты будешь делать с той деревней, о которой вспоминал вчера? Нам нельзя туда отправляться. Раз появились ящеры.
     Энрике опустил голову. Он разрывался на части: ехать или не ехать. Но что – то тянуло его под Тулун. И он сам не понимал, ПОЧЕМУ так происходит. И сам удивлялся: работы много, а НАДО. Вздохнув, он выдал:
     - Я в отпуск всех отпущу. В том числе и тебя. И мы будем делать свои дела. – сухо ответил он.
     - А что это вообще за деревня? – спросил москвич – братчанин. – Ты же обмолвился о ней.
     - Там у меня друзья живут. И прислали письмо оттуда, потертое, старое… как будто со времен Второй мировой, треугольное. Пока его не вскрывал.
     Максим почувствовал тревогу. Не нравилась ему эта идея – поехать неизвестно куда и к кому. Потому что он еще в детстве насмотрелся, ЧЕМ это все кончается. Но разубедить Архимага было просто невозможно. Он уперся в эту идею, что называется, рогом, - надо ехать, и плевать на все.
     - Не нравится мне все это. Честно. Эта поездка. Подумай, стоит ли туда тащиться, в такую даль. У нас из – за этой ящерицы проблем сейчас будет. Сначала она жрет волков, медведей, лосей, потом возьмется за Иных, а потом…
     - А потом в реальность… и ку- ку…
     - Нафиг эту деревню! Вдобавок ты тех людей или Иных кучу лет не видел, и не факт, что они вообще тебя помнят!
     - Но кто – то все равно ведь отправил письмо именно на ЭТОТ адрес! И…
     Начался спор.

     - Ты очень наивен, Гвелд Кельтский! Что ли, не понимаешь, что людям может быть на тебя СПУСТЯ СТОЛЬКО ЛЕТ, ну или Иным, абсолютно параллельно! Кто – то из любопытства решил просто позабавиться. Ну да, видели такого там Олега Аренского, ну давайте пошалим, отправим письмо. И все. Это ДЕРЕВНЯ, а менталитет там говно. Вот так. Запомни мои слова. ЧЕГО ТУТ НЕЯСНОГО?! Непонятно куда ехать спустя почти тридцать лет… Тем более, известен деревенский менталитет – не выбьешь ведь… Слишком ты паришься по поводу поездки. Молока выпить и песни поорать – это, конечно, хорошо, ну и самогончика от хозяев хлебнуть… и что дальше? Дальше сидеть там… и тупеть… Деградировать… Не сочти это все, пожалуйста, за оскорбление. Но ГЛУПО рваться в дремучее местопо полной фигне. Я бы на твоем месте плюнул и извинился: по городу, б…ь, МЕГАЛАНИЯ ходит!!! И мне ОЧЕНЬ это все не нравится, Гвелд! Гвелд!!!
     Энрике стоял, опершись руками о стол. Голова его была опущена, золото волос скрывало лицо. Он замер. Словно статуя. Он не слышал друга – потому что УЖЕ принял решение – ПОЕХАТЬ. Непонятная Сила тащила его туда… которой он не мог противиться. И все…

                КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.

                26. 10. 2018
                СПб.





27. 7. 18.


                ( Сибирские Светлые Иные – Хроники Братска,
               2015 – Чувства, Братск).

                Песнь Химауры и Осени

                (Окончание 2)

                ГОЛОДНАЯ ПЕСНЬ ТВАРИ

                1

     … Она шла по опустевшему городу, где больше не будут загораться фонари, и где люди больше не живут. Куда они не вернутся. Где остались только Сумрак, Иные, монстры, кошки, собаки, и крысы. Город был эвакуирован. Все.
     Дыры черных окон в столь раннее утро – в четыре с половиной, - казались глазницами пустых черепов. Как склеп… был город. Таким и останется… Навсегда. Деревья были в золотой листве, особенно березы. Они напоминали остаток всего того хорошего, что было в Братске за все время его существования. Где – то возле помойки пискнула здоровенная крыса. Тиль сурово взглянула на нее. Животное остановилось возле нее, и встало на задние лапки. Взгляд Иной был настолько страшен, что крыса попятилась назад. Да и Тиль была теперь совершенно не похожа на себя. Белоснежная седина молодой женщины двадцати восьми лет сияла во мраке заброшенного города, и дико было ее видеть на фоне вечной юности. Серые умные и суровые глаза больше не блестели добротой и радостью, - в них отражалась человеческая усталость и старость даже, в них появилось что – то ЗВЕРИНОЕ, дикое, несвойственное для Волшебницы… бывшей. Да и ранг Волшебница ДАВНО УГАС – еще лет десять назад. С той поры, как несчастная очнулась после энергетической комы.
     И действительно, зверье, причем любое, встречающееся на пути, отшатывалось от Ирины, словно это Чума была, а не женщина или девушка. Где – то помимо виднелись в переулке окна, расколоченные, откуда свисали грязные тряпки.
     Не было больше в городе выбросов, - рабочие покинули свои места. Заводы опустели, и в их цехах начиналась скапливаться слоями пыль, грязь, да и не только это.
     Но самое страшное было впереди. И все эти заводы покажутся сущей ФИГНЕЙ по сравнению с остальным, что тут случилось. В городе остались одни Иные. Из Светлых – Энрике и Инквизиторы, экстренно вызванные для работы в одичавшем городе. Женщина подошла к помойке, и уставилась на испуганную крысу. Та уже не пятилась, а замерла в диком ужасе. Словно кролик перед удавом. Тильсирвэ спокойно сгребла ее в руку и стала с нескрываемым интересом рассматривать.
     - Ну что, город Братск, ты дождался со своим слепым юношеским энтузиазмом этого Апокалипсиса? – ухмыльнулась она. – Город крыс и монстров, крысоград, город, где травили и травят людей и Иных всяким дерьмом… Может тут и правда бичи остались, и то в подвалах, если их не сожрали. Надо будет поглядеть, что будет дальше. Надоело мне ОЧЕНЬ многое в жизни. И это надо исправлять. Понимаешь, тварь ты грязная… Чего ты так пищишь в моей хватке, а? Седины моей испугалась, да? Ну зря…
     Тут что – то зашуршало за спиной. Тиль резко повернула голову на звук. К помойке кто – то еще подошел. То ли собака огромная типа овчарки или дога, то ли что… Ведь люди в свое время в панике бросали ВСЕ, заколачивая дома и квартиры. Поскольку по телевидению мэр заявил: город надо срочно эвакуировать, типа в лесу что – то страшное завелось и радиации стало много… Либо другой вариант был: в ГЭС пробоина, и в любой момент все может рвануть. Все произошло настолько внезапно, что всем померещилось: все, сейчас ГЭС рассыплется, как карточный домик, прорвет ее, и чудовищные волны за пять минут ВСЕ смоют. Людям, которые в большинстве своем ничего такого не сделали, хотелось просто спасти свою собственную жизнь. Но не только это было причиной – ФСБ обнаружило недалеко от города рассадник Мегаланий. Их было слишком много, тысячи, десятки тысяч… Громадные ящеры жили в поле, размножались там, выйдя из Сумрака в реальный мир, и потому также медлить было нельзя. Понятное дело, что если бы сообщили о новом таком Парке Юрского Периода, некоторые бы и из окон выбрасывались. Потому и сказали то, что надо. И все. И мэр Братска, видя все это, просто понимал, что это конец всему. На ГЭС были и пожары, и аварии другого толка, и еще всякое может на плотине случиться. Итог всего – за три дня город просто ОПУСТЕЛ. Только в поселке Чекановский оставались свои сталкеры.
     Под этим местом Мегаланий было слишком много. Иногда их можно было увидеть в поле, тысячами. В такое время сталкеры старались вообще из домов не выбираться. А вот Хлорный завод оставался работать. И Братск с той поры был обьявлен Зоной. Зоной, которую лучше обходить стороной. Поскольку пребывание в городе стало опасно для жизни. Ну или облетать город можно было лишь на вертолете. А началось все изначально просто – построили ГЭС и заводы.
     Первоначально, когда все было спокойно и люди жили, ни о чем не думая, все началось с массовых увольнений, после понеслась эпидемия среди населения, - рака горла. Ну и костей. А дальше – все… В свое время, еще до эвакуации, в Братск понаехали южане, но и они убирались восвояси, заколотив свои дома. А половину их Химаура обратила в Темных. Которые потом впоследствии были сожраны гигантскими ящерами. Которые, как уже и говорилось, расплодилось в гигантских количествах. И кои разгуливали по Братску в любое время суток, (сначала они начали выбираться в реальный мир ночью, и одна – две попались на камеры) выискивая, что бы сожрать. И находили, и жрали, из помоек и на людей бросались на окраине. Не трогали из Иных они только одного – Илльо, он был несъедобен и при этом смертельно опасен.

     Тильсирвэ шла по обезлюдевшему городу, который теперь был похож на Чернобыль, и даже хуже, и усмехалась. И вот, эта первая помойка, где кто – то рылся, незаметно почти подкравшись. Сначала мелькнул хвост исполинских размеров, а потом и лапа. Существо, судя по всему, было огромным. Это была не собака и не кошка даже. А нечто пострашнее. И оно искало мясо.
     - Ну вот.  Докатились. Дожили! Десять лет прошло, смешно! Закрывая все на свете, в том числе и Природу, вы хоть думали, ЧТО ожидает вас после? – Она покосилась на крысу в руке, и просто ее придушила. Своей мертвой хваткой. Животное дернулось и затихло. Оно было мертво. – Занесла меня нелегкая в этот город Братск… И вот что с ним стало в результате деятельности Химауры и прочего. Похоже, всех эвакуировали. Ну и хорошо. Надо теперь осмотреться здесь получше, найти тут Энрике, который меня отправил в Питер. Лучше бы он со мной отправился, и удавил бы этого урода Крейта Майрена, который мне не то что не давал, но и ВСЕ нервы вытрепал! Наркоман законченный, пидор, пьяница, минималист, изменник и в придачу с врожденной шизофренией типчик. ВСЮ жизнь испортил. Сволочь… Одни слезы и десять лет боли! Чтоб его… Каждый день, и почти каждую ночь, куда – то сваливает… И еще удивляется, ЧЕГО это я такой стала!Да и непонятно мне до сих пор, почему Портал закрылся тогда внезапно.Хотя если подумать… Может, моя теория и верна.
     Она откинула седые волосы с лица. Длинные, тяжелые. Седые были не только они, но и брови с ресницами. В помойку полетел труп крысы. И тут же, тот, кто там рылся, показался. Тиль не увидела сначала существо. Да, это была не собака, и не кошка. Сначала из мусора вылетел гигантский хвост в чешуе, а после вылезла на белый свет гигантская лапища. Девушку не по – детски передернуло. Она доселе никогда не видела этих монстров. Ужаснулась, прекрасно поняв, что это порождение Химауры. И что убежать от такой громадины НЕ ПОЛУЧИТСЯ. Поднялась голова монстра, и он оскалил длинные зубы. Мегалания, увидев Иную, высунула язык и принялась им ощупывать потенциальную жертву, обнюхивая. Та же, просто почти остекленев, стала медленно вынимать катану из ножен. И вдруг услышала голос у себя в голове:
     - Если не будешь дергаться, эта тварь просто пройдет мимо. Стой и не двигайся.
     Ирина поначалу не поняла, что это был за голос, и откуда он. Но потом просто видела, что монстр просто ознакамливается с обьектом – с ней. Слюна ящера упала на куртку. Эта Мегалания просто могла тут обитать, в горе мусора, или на пустыре… Кто знает? Удивило то, что он СЛИШКОМ тихо подобрался к куче. Вполне возможно, что там догнивали и человеческие трупы. Хотя мясным душком человечины там уже пахло хорошо. И по ходу, Мегалания его и жрала в данный момент. В это прекрасное апокалиптическое утро.
     Закончив знакомство, монстр повернул голову и резко во что – то вцепился в мусоре. И вытащил. Человеческий труп. Сожранный наполовину, по пояс. Головы и рук не было также.
     Девушку вырвало. Щедро. Она всякое видела на своих заданиях, только НЕ ТАКОЕ. Ноги в джинсах и часть ребер… После этого ящерка подбросила мясо, и оно исчезло в ее страшной пасти. А после тварь стала скрести лапой по асфальту. Готовясь прыгнуть. Известно на кого. И охотиться дальше.
     И вдруг, в тот самый момент, оно дико взревело и рухнуло наземь трупом. Будто в него выстрелил снайпер.
     Призрак Тиль убрал меч за спину, и принялся забирать из тела Мегалании всю Силу Химауры. Посмотрел на оригинал себя. Улыбнулся.
     - Она бы сожрала тебя. И прямо сейчас. Я убила тварь. Теперь так и буду за тобой ходить. Меня лично эти твари не трогают. Так и осталось жить теперь: питаться этими ящерами и Темными, которых эти гады и жрут. И будут жрать дальше. Потому как они живые, и голодные, а кушать хочется всегда. Ты и не сможешь меня увидеть. Но меня видят прекрасно порождения Химауры. И боятся. – Призрак тепло улыбнулся.
     По сравнению с тем здоровьем на вид, коим пышел Призрак, оригинал был выжат как лимон. И немудрено – Тильсирвэ была Ведьмой. Темной. Уже не Волшебница вовсе.
     - Нехило мое тело физическое Тьма Илльо выжала. Как тряпку. Все соки, всю юность. Все здоровье… Одна Тьма и Боль в тебе! И если бы не эти Смерти, ты бы умерло. Да и мне бы конец пришел. Ну что ж, будем тебя беречь. Потому что это не Питер, это Братск. И на часах всего лишь пять утра! Знаешь что. Здесь СЛИШКОМ опасно. И, кстати, твоя седина мне не нравится. А кожа, несмотря на юность, утратила прежнюю свежесть. Сбежал с щек румянец. А белки глаз стали серыми. Даже желтоватыми. Вот надо же было тебе ТАК влипнуть! Я – твоя жизнь и питание. Потому и охочусь. Другого выхода не существует. И когда – нибудь мы увидимся по – настоящему. В день смерти Илльо. И ты его убьешь. Только тогда ты станешь прежней. Светлой. Даже лучше, чем была. А я… стану с той поры твоей Частью… внутри. А может, часть меня уйдет в Сумрак. Я распадусь в виде атомов в тебе, верну былые молодость и красоту… А сущность Иной моя уйдет к мертвым.  Сила вернется… в виде меня частично. Остальное застынет навеки в мире Иных… А пока что живи давай.
     Молодая Ведьма с радостью смотрела на труп чудовищной ящерицы. Подошла ближе и пнула со всего маху лапищу.
     - Знаешь что, нехило тут без меня жизнь пошла! Не зря я сюда наконец вырвалась от мужа – деспота. С какого хрена я вообще вышла за него замуж?! Это ж надо было так промахнуться и сглупить! И самое жуткое, что Энрике за эти десять лет даже ни разу НЕ ПОЗВОНИЛ! Ну… один раз дозвонился, и все. После сгинул. Особенно когда Портал где – то в Челябинске меня выплюнул, во дворах. Все же в порядке было… А после начались приключения, - на голову и жопу. И тот обморок на перроне… И эта кома… На несколько месяцев.
     Женщина молодая присела на корточки. Достала охотничий нож, и принялась усердно срезать палец Мегалании. На добрую память.
     - Ну что ж, спасибо тебе, город Братск. Докатились мы и до Парка Юрского Периода. Наверное, если бы людей не эвакуировали, эти твари бы потчевали каждый день человечинкой. Знали бы это строители, когда проектировали ГЭС и сам город! Но здесь, блин, такой менталитет, что хоть в лоб, хоть по лбу, - БЕСПОЛЕЗНО обьяснять. Видать, эти выбросы ХОРОШО по голове дают, искривляя сознание… Пожила в этой клоаке пятнадцать лет, знаю… Надо будет зайти домой, посмотреть, ЧТО там теперь творится.
     Все – таки отрезав черный коготь, Тильсирвэ забросила его в свою черную торбу.
     - Ну вот, у Энрике есть свой личный коготь на цепочке на шее, теперь и у меня будет… Замечательно.
     Очень также удивило Темную Тиль, что труп монстра не ушел в Сумрак. А остался лежать как ни в чем ни бывало. И отрубила она тот коготь душевно, ну почти как топором. Хотя опасность в этом была: твари могли почуять кровь и двинуться следом. Погонятся. И что тогда?
     - Я уже давно не я… - сказала она, и откинула вновь на спину белые, как снег, волосы. – Раз не боюсь, на свой риск, то значит, так и надо. Ох я помню. Как я ВСЮ эту поэтическую срань в Питере в две тысячи седьмом году поставила на уши… Ух как они все там злились, когда репутация – то рухнула! Наркоманы, ****и, шалавы, шизофреники, психопаты, и прочая шушера… НЕНАВИЖУ ВАС ВСЕХ!!! Плюс вы назвали меня больной на голову и идиоткой только за то, что я не разделяла их взгляды… А потому и не разделила, потому что вы кусок бездарного говна, живущие паразитированием других! На других! Нихрена не работали, а только страдали непонятно чем! Так что всех этих ящериц надо наслать на вас… и побольше. Рождаются же такие уроды, которые женскую п…у восхваляют, как тот Мякишев, убожество и сволота, у которого вечно чешется в одном месте! Не зря я его тогда, в баре, окатила матом! Большего он и остальные не заслужили. Катитесь в Преисподнюю! Вернее, уже выкатились туда. Очень надеюсь, что вас там Сатана оттрахал во все дыры и не в дыры!
     Призрак стоял рядом, кивая согласно головой. Он был всегда начеку, потому что Братск теперь – Зона, где вовсю царствовала Химаура. Человеческие законы теперь тут не распространялись ни на что. Настало время Голода и Тьмы.
     И отступать было некуда. Либо умереть тут, либо бороться за выживание. А раз пришлось вернуться в этот город, не от хорошей жизни… поскольку в Питере жизня опротивела до смерти, то теперь все, война. Но поначалу надо перекусить что – нибудь… Потому как Крейт Майрен жрал лишь сухарики, а на нормальную пищу и не глядел даже, которая была заботливо приготовлена.
     Перекусить, если что – нибудь да осталось в разрушенных магазинах. А один как раз был недалеко. И нужно идти туда на разведку.
     В магазин «Юбилейный» на улице Мира…
     Здание с черными глазницами окон совсем не походило на то, чем оно было раньше. Часть окон просто вынесено, часть выбито. Часть с дырами от камней. Причем было абсолютно непонятно, где народ спасался, а где били стекла ради забавы. Кроме подростков – Темных это больше никто сделать не мог. В некоторых окнах сидели одичавшие кошки и коты, злобно скалясь. Даже они были смертельно опасны. Да и пожирали они в основном тех же самых крыс, которых развелось фантастически много. Кошек, как следствие, пожирали Мегалании. Получилась своя пищевая цепь. Волков, медведей, лис, лосей, зайцев возле города в радиусе ста километров практически не осталось – ТАМ они ВЫМЕРЛИ полностью по одной причине. Были сожраны чудовищными хищниками. Которые еще лихо дрались за территорию. Потому что они, адаптировавшись к жизни в опустевшем городе и его районах, принялись усиленно размножаться, а молодых ящериц надо было чем – то кормить. Эти порождения Химауры были даже к сибирским морозам приспособлены, и им ничего не было. Подкожный слой жира спасал от холодов. И в сорок с лишним градусов они бродили по городу, уже как почти год, пожирая все, что только найдут. А сейчас шла осень две тысячи пятнадцатого года.
     Также и оставаться в домах было опасно. Ночь обычно начиналась для оставшихся Темных и их же новых с того, что нужно было просто не включать свет. Даже свечу нельзя было зажигать. И на несколько замков нужно было запирать двери. Если дверь оказывалась железная, то были еще шансы выжить. И все было вполне хорошо. Но начинался самый настоящий леденящий ужас, когда за окнами раздавался скрежет когтей по асфальту и в подьезде по ступеням. Иногда Мегаланий было слишком много. Они оцепляли дворы только так, выжидая. Пока кто выберется. Они охотились или стаями, или поодиночке. Либо взрослые особи учили молодняк охоте. И у тех, и у других все получалось очень неплохо. Иногда мелочь залезала в квартиры через вентиляцию. Что было дальше – говорить не надо. Мелочи было много. Ясно, что становилось потом с жителями квартиры – скелет оставался. Сотня ящерок сжирала человечину или что там за час.
     Деревянную дверь чудовищные ящерицы уничтожали достаточно быстро. Гигантские когти срывали замок и остальное без труда. Иногда в ход шли и зубы. И если, как выше и говорилось, в квартире кто находился, то результат был известен – Смерть. Тварь сначала убивала, потом вытаскивала труп на лестницу, или пожирала жертву прямо в квартире. Спастись от Мегалании было невозможно. А вот железную дверь открыть не получалось также, как и деревянную. На ней оставались либо вмятины, либо царапины от когтей. Вмятины от огромной головы. Звери, конечно, бесились не по – детски, а потом уходили искать другую добычу, - крыс, кошек, собак, или же разгребали склады за городом, и там же откладывая свои яйца. Зарывая их в мусор. Иногда был каннибализм среди тварей. Ящерица, как и динозавр в свое время, (не каждый, конечно, вид) строила гнездо и высиживала свое потомство. И потом о нем трогательно заботилась. Принося ему пищу. Иногда живую.
     Тем временем Химаура становилась все злее и злее. Породив совершенно новый вид Зла, она не могла больше существовать так, как раньше. И еще больше разумную химию бесил Энрике – Архимаг. Которого достать, в общем – то, получилось, а вот убить – никак. Он был бессмертен. Химаура ударила его по самому больному, искривив пространство и его желание… И теперь, когда Ад настал, и когда город превратился в невесть что, живая химия столкнулась с серьезной проблемой: у Энрике уже был ОПЫТ, причем гигантский. По уничтожению подобных тварей, заполонивших город. Таким он и в Средневековье во время Чумы занимался. Гвелд расправлялся с Мегаланиями очень умело и быстро. Он разил их оружием, которое было заряжено именно магией уничтожения. Катаной своей, выкованной в Китае. Энрике за время своей долгой, очень долгой жизни, убивал и драконов, и змей, и ящериц, и ничего ему за это от тварей не было.
     Вот ЭТОГО живая химия никак не могла знать. Потому что мозгов у нее и вовсе не водилось. Чтобы понять, что Архимаг – кельт ей НЕ ПО ЗУБАМ. Но она сломила его абсолютным отчаянием. По – женски, так сказать. Другого способа его накрыть медным тазом просто не существовало.
     Таким образом, Мегалании ходили и к Энрике охотиться, но тот быстро просек неладное, и благополучно их приканчивал. Куда он девал их трупы – другой вопрос. И еще был у него один вопрос – ЧТО делать ему с выдернутыми, раскаленными нервами… которые сумасшедшая деревенская жена выдрала? И теперь они торчат во все стороны, как не знаю что…
     Она сама была безнадежна. Сумасшествие ее достигло таких пределов, что она больше не воспринимала, спустя десять лет, нормальную реальность. Для нее реальность жила только в воображении, в воспаленном мозгу, пораженным болезнью и радиацией. Ни таблетки, ни побои, ни связывания по рукам и ногам не действовали на нее. Ирина видела свиней, коров в квартире, навоз и прочий бред. Также она превратила коттедж и квартиру в помойку, понатаскав туда ВСЕ. Стоило мужу что – нибудь выбросить, начиналась истерика. С мордобоем. Она же набрасывалась с кулаками, отбирая свою рухлядь.

     Дочь такая же оказалась, да еще у нее была тяжелейшая форма шизофрении да аутизма. КАК врачи разрешили рожать ее матери – вообще непонятно. Да и Гвелд давно понял, НАСКОЛЬКО ОН ОШИБСЯ. К своему ужасу, как уже и говорилось, он понял, что в деревне Икс от горя просто крышу сорвало. И все…
     Вот ТАК мщение Химауры свершилось. Но Илльо…
     Насчет Илльо он все знал… Знал, что этот последний Темный расплачивается за свое дерьмо сполна. Что у него НИЧЕГО и НИКОГО не осталось просто. Этот Илльо за эти десять лет ухитрился даже жениться, и не только. ОН ПОТЕРЯЛ ВСЕХ. Родителей, жену, ребенка… ВСЕ УМЕРЛИ.
     Ясно, КТО это сделал – Призрак. Это уже отдельная история будет здесь. Он надеялся слепо, что жену и ребенка Призрак не тронет. Но он и представить не мог, что ИХ Сущность приготовила на сладкое. И получилось это сладкое…
     Как умерла его жена по имени Светлячок – отдельная песня. Погибла она, конечно, в самый неподходящий момент, - когда жизнь вроде бы наладилась. Родился ребенок. Да только жену нелегкая понесла в горы с грудничком, ее словно ВЕЛ кто – то на верную Смерть. По собственной дурости поперлась. Оттуда она не вернулась. Никогда не вернется.
     После такой трагедии Илльо проклял Призрака, все и всех, и принялся спиваться. Теперь даже изменять покойной жене не хотелось. Когда Марианна – Светлячок была жива, - да на здоровье! По пять баб в неделю, на отдельных квартирах. Которые потом умирали страшно. Призрак работал дальше. А тут все, кончилась халява… Горе как – то отрезвило этого лоха. А Светлячок была дура – дурой, и многого не понимала в жизни. От природы тупая как полено.
     Труп жены не нашли. Хотя прочесали волонтеры весь лес. Вернее, нашли кого – то там, да не ее. Выдали за правду, положив бомжа в гроб, да закрытый сделали. Сказали, что она там, чтобы утешить вдовца. Который был раздавлен горем. Фактически, Светлячок сама себя убила, связавшись с этим ублюдком. Да, поначалу Илльо ходил на могилу Марианны, а потом просто плюнул на это и стал алкашом. Дальше началось все то, по сравнению с чем Призрак – киллер показался сущей фигней. Но об этом позже.

     … В один прекрасный день Гвелд, устав от бренности жизни, приставив ствол к голове, позвонил в Инквизицию в Штаб на скайп, и заявил: если его не избавят от сумасшедшей, и от дочери, то он пустит пулю в лоб, плевав на свое бессмертие и ранг.
     - Вот что я вам скажу, дорогие мои… Я не знаю, что потом будет с этим городом, и прочим. Но уберите от меня этих двоих, или меня сейчас или послезавтра НЕ БУДЕТ. ЭТО ПРИКАЗ!
     - Ты совсем сдурел, кельт, - начал было начальник, но Гвелд осыпал его первосортным матом. Причем таким, какому бы матерые зэки позавидовали. После такого через пару часов подкатила психушка с зарешеченными окнами, и санитары – Иные, связав смирительными рубашками бешеную девку и ее дочь (вопли которой были слышны по всему подъезду и двору), увезли обоих. Существо, растерявшее остатки разума, орало так, словно резали свинью. В общем, наконец настали покой и тишина. Забрали ОЧЕНЬ надолго. Лет на десять.
     Долгожданная тишина и одиночество окрылили кельта. Он успокоился. И принялся выносить на помойку ВСЕ, что сумасшедшая понатащила. На этот подвиг у него ушло дня два. Некоторые комнаты были забиты под самый потолок. И думал все это время Энрике, как там Тиль. Хотя до этого он знал, ЧТО с ней произошло. Вейдер сказал, шеф Светлых Питера. Не выдержав ситуации с Ириной.
     Половину фотографий жены он уничтожил, половину оставил для косвенных улик.
     - Любимая моя… Мы все равно будем вместе! А с этими двумя я разберусь! И пускай останусь без кресла, не перед шизофрениками унижаться не буду! Лев перед собаками не унижается! А волк в цирке не выступает… Хватит с меня, надо теперь жить как следует! Побухал, потерпел дерьма, - хватит! Осталось найти тебя, моя незабвенная, и в постель… детей делать… Какая бы ты ни была… Хватит себя на отборное говно тратить!
     Обессиленный, как физически, так и морально, Гвелд – Кельтский просто рухнул в кресло и выпил успокоительного. Неразбавленного. Залпом. Тишина успокаивала и тело, и душу. Захотелось снова выпить… но уже не спиртного, а томатного сока, или яблочного. Живительная влага потекла в желудок.
     - КАК же мне замечательно! Жить без ора в доме и без кулаков… Только любимой не хватает… и близости с ней.
     Допив сок, Энрике СОДРАЛ (не снял, а именно СОДРАЛ) обручальное кольцо с пальца, и спустил его в унитаз. Потом подумал, что сделать можно с печатью в паспорте, и не стал ее уничтожать, как и свидетельство о браке: рановато. Теперь он добьется того, чтобы Тиль развелась со своим сумасшедшим. Гвелд прекрасно знал, что там творится. Но не знал другого. Поскольку правда была для него закрыта. То, что Тиль носила под сердцем ЕГО ребенка. Который погиб. Еще до родов.
     Так что кошмар на некоторое время закончился. Теперь, после ствола у головы, Инквизиция вроде бы поняла всю серьезность происходящего, и перестанет закрывать глаза на все. Она сделала то, что люди не смогли сделать. Люди выпускали жену из психушки, и в тот же день двойник Тильсирвэ начинал не по – детски куролесить. Никакая магия при этом на эту дурищу не действовала: голова отказывалась ее принимать.
     Энрике, как и говорилось, попал в ТАКОЙ капкан, что сам не смог оттуда выбраться. И теперь, наконец, драгоценное спокойствие. Одновременно придется подумать, КУДА теперь ехать из обреченного города. Действительно, - куда? Непонятно. Ну ничего, машина есть. Уедет. Или Портал. Только придется ВСЕ бросать, что нажил за столько лет. Несмотря на то, что привык к квартире, к коттеджу. Их не станет по – любому: либо ящеры разнесут, либо все утонет. Но в таком случае утонут и Мегалании. Как и все вокруг. Но волна пойдет и на остальные ГЭС, а чудовищное цунами смоет прибрежные деревни и городки только так. И бежать будет некуда. Да и пара взрывов в Братске, когда оно город накроет… И все, местность будет ОТРАВЛЕНА хлором… который неизвестно куда уйдет.
     Гвелд теперь был рад, что будет снимать стресс убийствами Мегаланий, как раньше. Простор для фантазий мясорубки есть.
     - Додумался же я с ней в том сарае тогда уединиться… додумался… - злобно бормотал он, казня себя за содеянное. – Это же НАДО мне было так ошибиться! Зря, ох зря я Максима не слушал… Материл его… Надо было нам сразу свалить из той деревни Икс, без нас бы там разобрались. Надо было просто выкинуть в мусорное ведро это злополучное письмо. Какой же я был дурак! И даже не извинился перед коллегой… Как голову отключило! КАК я мог так?!
     Долго Гвелд так казнил себя от отчаяния. Он также вспомнил. Как, еще работая курьером. Попросил помощи у мэра Братска, на ГЭС, и в тот день Химаура первый раз ударила ТАК по плотине… Как сооружение не рассыпалось. – большой вопрос.
     А теперь там нет никого. Плотина живет своей жизнью. Ну и неуправляемая. Природа постепенно брала свое, и совсем скоро здесь начнется Апокалипсис. Главное, не прозевать его.
     Люди покинули город год назад. За это время неслыханно повезло, что вода не полилась через плотину. А теперь… Теперь город заселен монстрами и оставшимися Темными. Которых просто берут и пожирают. И очень скоро не останется почти никого из Иных здесь…
     Энрике включил свет – свет был: плотина еще продолжала работать и без рабочих. Сама давала электричество. И заиграла в компьютере волшебная музыка «Энигмы» и «Грегориана». А Архимаг просто лежал на диване, закрыв глаза, и слезы градом покатились по его прекрасному лицу. Играло «Lost in Nothingness». И это был самый настоящий Start to End. Путешествие в один конец, в одну точку. А потом – все, тебя нет уже вовсе. Потому что скоро, как и говорилось, и города не станет. И все, что нажито им, пойдет прахом. Скроется на дне за час, а то и меньше.
     Вот что бывает. Когда слепо ударяешься в энтузиазм, совершенно не думая о последствиях. И так будет происходить всегда. Не говоря уже о новой ГЭС – Богучанской.
     Остались просто отчаяние и пустота.  Больше ничего.
     - Действительно, ОЧЕНЬ ЗРЯ я поехал в эту деревню… Сломал себе все: карьеру, репутацию, жизнь… По крайней мере, я отомстил за мою Тиль и Илльо, и Крейту. Крейт бы сам сдох, этот извращенец, мечтающий стать собакой раз и навсегда. Все нервы моей милой изодрал, со своим упорством и тупостью. Лично бы при встрече убил, да нельзя. Не поймут. Чтобы разобрать это все по полочкам, я натравил его на Илльо. А потом натравлю Мегаланий на него. Все просто. Нечего мою женщину мучить и обижать. Илльо давно уже алкоголик, и наивно думает, что Крейт это Призрак. Но Призрак принял вполне себе осязаемый вид! – тут Энрике хищно и довольно расхохотался. Ему от таких размышлений о своих врагах очень стало весело. Конечно весело, провернув такое простое дельце. Следовательно, Илльо загубил двоих Иных – Тильсирвэ и Крейта. И только один из пострадавших останется в живых. Потрепанный, измененный донельзя внутренне и внешне.
     Реально, с Крейтом Энрике встречаться очень не хотелось. Не потому, что типа струсил, а потому, что был бы тут реальный и нехилый мордобой за женщину. Только другой вопрос – за кого бы реально дрался этот Крейт, - за свои интересы, либо за жену, на которую ему было плевать? Скорее всего, за первое. Тиль он давно бросил и с говном смешал. На нее ему и правда давно было наплевать, он жил одним днем и своими друзьями – наркоманами. Он - как не работал, так и не собирался. А паразитировал на тех, кто велся на его козни, и очень неплохо получалось обманывать доверчивый народ. Воровал деньги, имел шлюх и пидоров, наркоманил, как обычно… Надирался потом вздрыг и в таком виде приходил домой, выматывая Ирине все нервы. Также наплевать ему было и на будущее. Только сама Тильсирвэ его дерьмовую натуру поначалу не поняла. Потому как в то время была еще слишком молода. Да и жизненного опыта достаточного у нее не было. Да еще у нее выбора не оставалось. Абсолютно НИКАКОГО. При том, КАКОЙ она вернулась в Питер, и каким образом.
     Гвелд плакал, переживая за любимую. Ему за эти десять лет даже секса не хотелось вообще. Он от бессилия душевного рыдал, и не мог успокоиться. Потому как никаких нервов не осталось. Даже на спиртное больше не тянуло.
     За окном мелькнула гигантская тень. Мегалания… Архимаг поглядел на нее абсолютно спокойно. Он знал, что эти порождения Химауры не достанут его через магическую броню.
     - Вы своего добились. Продолжайте выжирать Темных в городе Братске. Обидно, что нельзя сожрать этого ушлепка Илльо, из з за которого весь сыр – бор и разгорелся. Если его убьют, - то все, умрет моя Настоящая Любовь. И останусь я один. На несколько веков, а может и навсегда.
     Тень морды малость шевельнулась за занавеской, и гигантский глаз моргнул. Да, эти ящеры могли прекрасно взбираться на здания. Когти им это позволяли.
     - Красивые вы, это правда. И живые. В некотором роде даже санитары этого города. Но теперь все тут исказилось до такой степени, что вы пожираете самих себя. Вы же – порождения Химауры, как и те Темные. Здесь уже нет Гломена, - он свалил куда подальше. Вместе с остатками своего народа. И вот я здесь, один остался. Как капитан, который последним покидает корабль. Здесь теперь даже Светлых нет. Вот тебе и сюжет, прямо как в фильме – «Я – легенда». Вы очень похожи на тех монстров, что в фильме. Те жрали все, что движется. Да и вы тоже. Каждый раз человек там закрывал окна ставнями, и кровь его холодела от ужаса, когда твари пытались проникнуть в дом. Они бесчинствовали в основном по ночам. Вот так и я. Днем в городе вроде бы спокойно, а вот как начинает темнеть, - все… Вылезают. Рычат, шипят, и жрут от голода друг – друга иногда. И музыку я могу слушать лишь в наушниках. Потому как даже я с таким количеством Мегаланий не справлюсь. Пойду, лучше свечи зажгу, они успокаивают меня…
    
     Как всегда, город покрывался осенью и изморозью. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, туман, - теплый, а после ледяной, - накрывал город Братск. Серая мгла вступала в свои права. Не было видно даже Луны. Это было похоже на какой – то фильм ужасов. И поломанные, разрушенные, ржавые машины с изодранными шинами, иногда сваленные в кучу непонятно кем, походили на скелеты с какой – то битвы. Братск стал напоминать Припять. Такой же пустой. Где – то темнота накрыла все так, что можно было орать от леденящего ужаса и мертвой тишины… до скрежета когтей по асфальту, а потом ты перестаешь существовать.
     Асфальт блестел от мелких капелек, а трава покрылась инеем. Не светились больше фонари, - хотя ГЭС и работала. Скоро… Скоро все генераторы на ней попросту сдохнут, и все… Отключится электричество навеки. Гвелд знал: НЕКОМУ больше на улицах свет включать. Братск стал Городом Тьмы, и здания теперь возвышались на фоне неба как обычные коробки. Пугая местных.
     Теперь не нужно больше работать, - работы НЕТ, потому что штата тоже нет. Он свалил вместе с эвакуацией – ну, половина штата. А там был кто? Правильно, - малолетки. А их как раз Энрике недолюбливал. Потому как пользы ноль, им лишь бы нажраться, и ничего не делать. Противно было все за них делать и доделывать. И было стыдно. Ну а остальных… выжрали гигантские Мегалании. А защиты от ТАКИХ монстров штат на заданиях просто не имел. Вот и все.
     Да и Гвелд не хотел за всех все выполнять. А большинство малолеток просто обожают все свои проблемы, пороки и дела на других сваливать. При этом свято считая, что весь окружающий мир, - полное говно, а они хорошие. Пришлось тогда с ними жестко разговаривать, - либо матом стоэтажным, либо игнором зарплаты, потому как достучаться до этих дубов по – хорошему было просто невозможно. Только жестко, только мат.
     Нет, Энрике – Гвелд вовсе не отправлял на Смерть подчиненных. Просто они сами ходили на Мегаланий по собственному желанию. Потому что хотели показать себя героями номер один. А те их и жрали живьем. Тепленьких и глупых, одного за другим.
     И ВСЕ.
     ТАК закончил штат Светлых Иных Братска свое существование. И больше его не будет.
     Также не нужны были и деньги теперь, - неважно какие – электронные или бумажные. Банкоматы не работали. Бесполезные бумажки теперь лежали в столе.
     И оставшиеся в живых Темные Иные днем просто шныряли по брошенным магазинам в поисках чего – нибудь съедобного. Пока было возможно, на своих или брошенных машинах загружались продуктами по полной. Тушенка, макароны и прочее, особенно пиво… Куда же без него! Вот оно – то и закончилось у всех в первую очередь. Потому как другой жизни, как тупо бухать, эти Темные и знать не знали. И поэтому они вымерли первыми, - их просто сожрали. И иногда, конечно, чудовищные ящерки размером с корову устраивали свои жилища прямо в их квартирах. Делали там свои гнезда на полу и высиживали яйца даже зимой. Монстры обладали недюжинным интеллектом. Если становилось холодно, то они перерывали всю квартиру и иногда даже заворачивались в одеяла и тряпки. Разгромив ВСЕ. Даже туалет и ванную.

     А Гвелд просто видел, как Химаура добивает город. Верно и красиво. Породив ИХ. Как – то раз твари окружили кольцом его коттедж, но налетели словно на невидимую стену, и отошли, голодные и злые. Теперь они только и делали, что бродили рядом. Только вломиться не могли. Поскольку магия Архимага была непосильна им. Мегалании порыкивали за окном, а потом уходили искать дальше себе жертву. А Энрике рухнул на диван, продолжив плакать. От чистого бессилия. И не уехать, и ничего не сделать. И Тиль далеко. Замкнутый круг, и ничего больше. Психушка своих пациентов – Иных потом переправит в другие места, навечно.
     Но самое главное, что его не скинули с начальства. Энрике выбрал свою тактику. Но теперь страх сковал его члены, потому как, вернув Тильсирвэ, ему придется рассказать ПРАВДУ обо всем и вся. Что женат, что есть дочь… О своем поступке…
     И теперь повис в воздухе вопрос – КАК она все это воспримет. Зная ее жесткий характер, влюбленный по – настоящему Архимаг знал: она даст пощечину, и пошлет его НАВСЕГДА. Хлопнув дверью. Посчитав все это за предательство и измену. А по – сути он ее так и предал, когда разум помутился. Фактически еще и изменил, а потом женился. Но знал он точно – Тиль НЕ НУЖЕН мужик с детьми. Потому что это не ее дети, а непонятно от кого, больные дети. Дети, вырастая, будут вечно в его жизни на первом месте. А вовсе не жена. А это, естественно, НИКОМУ не понравится. А тут еще и сумасшедшая дочь. Нет, то, что эти двое разрушат его жизнь до основания, если их вернуть, - это точно. Тильсирвэ он в этом случае навсегда потеряет. И больше не появится она в его жизни. У нее будет другой мужчина. Который сделает ее счастливой. А у Гвелда будет ПУСТОТА. Которая сравнима со Смертью. Вместо возлюбленной будет кромешный Ад. Но зато, блин, не развелся, и есть ребенок! Ребенок! Какой примитив и глупость! Убогость! Но нет СЧАСТЬЯ и ЛЮБВИ при этом. Тут и Темным стать легче легкого от такой жизни. И начать от невроза ради удовольствия постепенно убивать.
     Чтобы успокоиться.
     Нужно что – то делать со всем ЭТИМ. Заварил такую жуткую кашу, - будь добр, расхлебывай. Не мальчик уж давно.
     Придется чем – то или кем – то пожертвовать. Придется свести этих двоих вместе, лоб в лоб. Как последний гад поступить, но выбора нет. И тогда точно они сцепятся, как две кошки. Одна нормальная, замученная горем, вторая сумасшедшая. И настолько буйная, что ее совсем не жалко убить. Если учесть, что и родители Ирины с деревни Икс от нее отказались. И родные. Для них ее теперь просто не существовало. Видать, она ТАК всех своим бредом и галлюцинациями достала, что им проще было поверить в тот бред, который дочь несла перед отъездом в Братск: люблю Олега Аренского. И лучше бы не убивали Чупакабру – Гэллемара. Он сам бы ту дрянь убил, и не моргнул. И был бы прав. Бил бы бил, пока не сдохнет. А Гвелд – то и делал чужую работу: бил ее десять лет подряд, потому что иначе с ней невозможно было справиться. В нормальной ситуации он на женщину бы и руки не поднял. Ну разве что на шлюху. Таких он убивал.
     - Да знаешь, если бы ты тут еще день проторчала, если б я не пустил себе пулю в лоб, при тебе, с…а, то бы ЛИЧНО скормил тебя Мегаланиям! Туда тебе и дорога, в их пасть! Но пожалел, отправив в психушку. Надеюсь, ты не вернешься больше. Все такие наглые стали, жалостливые к жене были, прям не могу, а как ствол я к голове приставил, так сразу поняли, на ком я женился! Лучше я буду жить в окружении монстров, они хотя бы не орут. Чем нервы рвать… Какая – то дура с деревни меня морально всего выжала… Я так в постели ни с кем не выматывался, как с твоими психозами. – Слезы катились по щекам, горькие, неостановимые. – Я просто в шоке с вашей жалости… Провинция, менталитет как… - он выматерился.
     Нервный срыв был такой силы, что у него в первый раз после Инициации за все века ЗАБОЛЕЛО СЕРДЦЕ. В ПЕРВЫЙ РАЗ! Жена довампирилась – выжала все до капли. Сейчас Гвелд просто рыдал от бессилия.
     Он сидел и плакал, смотря в окно. И было абсолютно плевать, что на улице Апокалипсис. Иногда просто хотелось уснуть, и больше никогда не просыпаться. Или отсыпаться ровно тысячу лет. И боялся, что Тиль бросит его после страшной правды.
     А зря боялся.
     Но и Мегаланий также никак не убрать. НИКАК. Как и Химауру. А она теперь тут и дальше будет устраивать парад динозавров. Если ГЭС до этого времени не обрушится. Крепко держится на костях, сволочь… А ящеры станут ЕЩЕ крупнее. Если они уже обрели Разум.
     Он вышел во двор и сел на скамейку. Усталый, одинокий, и хотелось просто ВСЕ уничтожить. И снова зарыдал от собственного бессилия. Осень… Настала Осень. И Химаура поет свою Песнь. Песнь Химауры и Осени… Иначе и не скажешь.
     Двор пуст. Вымер. Нет ни Тиль, ни других. Макс уехал. Даже некому поплакаться.
     Иногда Гвелду хотелось снять магическую защиту, чтобы чудовищные ящерицы прикончили его самого, и разгромили дом. Чисто от депрессии.
     По крайней мере, коллеги сказали, что теперь он может спокойно отдыхать. Очень захотелось выпить. Гвелд, рыдая как женщина, навзрыд, пошел в ближайший магазин. Невзирая на монстров.
     В магазине окна давным – давно были выбиты. Света не было. Часть продуктов еще осталось. – в основном чипсы, сухарики, маринованные овощи, и все такое в этом роде. К счастью, водка нашлась. И то часть ее была в виде разбитых бутылок – ящеры тут хорошо порылись. Либо оставшиеся Иные. Просто расхватали спиртное, по инстинкту, даже не понимая, что такой поход к делу СМЕРТЕЛЬНО опасен. Они сначала просто банально перепились, ну и конец их был известен. Сожраны заживо. А их жилье разгромлено в пух и в прах. Обезлюдевший магазин представлял ценность теперь лишь для Энрике, который приходил сюда тогда, когда заканчивались продукты. Все, что оставалось нетронутым, активно шло в пищу. Особенно еще и сигареты. Вот и в этот день, ходя по осколкам битых бутылок, по стеклянной пыли, Архимаг вспоминал былое. В некотором роде, он сам себя винил в том, что случилось с городом. НЕ НАДО было ВСЕХ Темных вырезать! Надо было наказать двоих – и хватило бы. Инквизиция переборщила с наказанием. И что не уследил за возлюбленной. Да и как так он прозевал, – непонятно. Но теперь СЛИШКОМ поздно.
     За окном начинал пробиваться рассвет, когда Энрике вернулся к себе с рюкзаком провизии. Стояла невыносимая тишина, причем настолько, что начинало звенеть в ушах и можно было сойти с ума. Человек бы ДАВНО в таких обстоятельствах – экстраверт – с ума бы сошел. Но не Гвелд. Он по натуре был интровертом. И помнил Гвелд, как эвакуировали город. И теперь здесь ЗОНА. Как та же Припять. Есть только одно – остатки трупов. Любых. Что людей, что Иных. Слезы города. Горе города, который навсегда остался застывшим в Советской Эпохе…
     На хлебозаводе было пусто. Можно было там добыть муки, соли и сахара, немного соды… да масла. И приправ. И питаться этим. Остался даже засохший хлеб, который в спешке оставили. И булки, калачи. Отличное место, чтобы продержаться довольно долго в этом городе Тьмы. Скоро это все вообще не понадобится. Потому что… а уже говорилось. И кошмары во снах Олега Аренского рисовали отнюдь не позитив… В какой – то день кончились сухари в магазине и чипсы, и Гвелд съездил на хлебозавод на своей машине. Взял несколько мешков муки, сухофруктов, в том числе кураги, изюма, чернослива… яблок. Даже засохшие пирожные пошли в ход. И дома устроил себе отличный пир. Чего очень давно не было. Пусть ящеры, пусть нет многого теперь, что было до, зато есть спокойная жизнь.

     - Тиль, Тиль… Где же ты теперь, милая моя? Как же ты могла уйти так, любимая… От всего сердца, от моей заботы… - шептал Архимаг, сидя на диване и убиваясь от горя. КАК же ему хотелось просто обнять свою Тильсирвэ, поласкать, предоставить свое сильное мужское плечо… Но это было непосильно. Потому как не отзывалась девушка ВООБЩЕ. Энрике с мыслями любви просто закрыл глаза, и уснул.
     Сколько он спал так, - он не помнил. Но когда проснулся, то увидел, что что – то в комнате начало происходить, непонятное. Уже неважно что, уже наплевать… Он вышел в кухню, покурил, а потом тихо приоткрыл дверь, и обмер…


                - 2 –

     … Тихо, очень тихо Тильсирвэ с торбой шла по улице Мира. Туда, где она когда – то жила. Где выросла. Родители, понятное дело, были эвакуированы.
     Улица теперь совсем не походила на ту, что была раньше. Выбитые окна в каждом доме, из которых висели тряпки, шторы, иногда на верхних этажах можно было видеть пятна крови на стенах и потолке, если кругозор зрения это охватывал. Либо это была краска, которой народ кидался в панике. Видно было, что население покидало город молниеносно. Словно рванул второй Чернобыль, ни свет, ни заря. По лицу Тиль катились слезы. Несмотря на всю ту боль, что причинил ей когда – то город, ТАКОГО она не ожидала увидеть. И также ей было невыносимо жаль свою убитую молодость. Потраченную непонятно на кого и на что. Убитую не на тех людей, Иных и еще мнооого чего. Не на ту любовь. Не на тот секс, что желался со свадьбой с любимым по имени Гвелд Кельтский…
     Озлобленность. Усталость, усталость от абсолютно всего и всех. От мужа в первую очередь. Который убил всю веру в хорошее. Наркоман, психопат, жертва рассеченных ДНК и лишней хромосомы.
     Крейт Майрен. Он же Олег Михайлов.
     И вот, Тиль наконец в городе Братске. Точнее, в том месте, что от него осталось. Трупы крыс в подъездах, стекло от окон, трупы Иных и людей во дворах, иногда обглоданные скелеты… крыс, кошек, собак, скелетированные мумии… Ошметки плоти. От такого страшного зрелища просто кровь стыла в жилах. И листья желтые на тротуарах, тихо так на все падающие, скрывающие под собой весь этот УЖАС. На останки всего и всех. Город Юности превратился в Город Смерти и Мрака, город, находящийся на последнем издыхании. В смертельных судорогах, в постапокалиптическом Мире.
     Качели в парке на улице Мира возле коррекционной школы были давно сломаны. И возле Автостанции было то же самое. Некоторые автобусы так и не поехали в другие места. Они были опрокинуты. На железе оставалась вмятина от громадных лап. Качели же вышеперечисленные выглядели так, будто громадная рука их вырвала и скрутила. Оставив помимо изуродованной конструкции лишь два столбика. Конечно, до такого Апокалипсиса молодежь могла все что угодно в этом городе сломать, и многие результаты и в девяностые видели. Но теперь словно кто – то неведомый просто брал и доканчивал тут последнее – машины, парки, трупы, лестницы… ВСЕ рушил. Все, что встречалось на пути. Часть деревьев оказались выворочены с корнем. Березы, тополя, кусты лежали в таком виде, будто из переломили, как спичку. Или перекусили. Или снесли наконец. А еще где – то были дыры в асфальте, что свидетельствовало о гигантских следах рептилий. Может уже рапторов. Кто его знает…
     Ночью здесь громадные ящерицы дрались то за территорию, то за самку, сваливая деревья и выворачивая их с корнем. Молодняк забирался на стволы. А в парадных домов уже были кладки яиц. Так ящеры осваивали свое пространство. И молодые особи разного возраста уже бегали по дороге. И даже новорожденные ящерки были ОЧЕНЬ опасны. Но таких громадных, как самая первая Мегалания, больше не водилось. Которую грохнул Энрике в Эдеме. С большим трудом, рискуя жизнью.
     Этого как раз и следовало ожидать – скоро из яиц полезет живность. Вот он, Мир без людей, кишащий существами из Сумрака. Просто он вышел в реальный мир, выкинув оттуда все лишнее. Это было СТРАШНО. И убивать бесчисленных тварей было НЕКОМУ, кроме Призрака и Энрике.
     Тильсирвэ подошла к подъезду одноклассницы, и увидела на лестнице шкуру Мегалании. Пока что это был детеныш. Существо недавно полиняло. Иная просто присела на корточки и взяла ее в руки. Как змеиная. Обычная белая кожа. Только ее размер был с собаку породы ротвейлер. А то и больше. Не говоря уже о том. Что неизвестно было, ЧТО теперь творилось на верхних этажах дома номер тринадцать. Пахло сыростью, кровью. Плесенью. Пылью… Где – то валялись пустые бутылки из – под пива, под ногами хрустнуло что – то маленькое. Череп кошки. Давно высохший. Когда – то здесь их было очень много. Бабки даже травили животных. Да и мыши в свое время по стенам бегали, и их приходилось попросту сбивать тряпкой да топить в ведре с водой.
     Ведьма – Темная откинула белоснежные волосы со лба. Ей было очень горько. И также женщину распирало любопытство, куда же именно исчезли ее родители. Она просто жила. Мать с бабушкой и братом просто писали письма, что у них все в порядке. Правда. Не так давно дед от пьянства умер, причем смерть его была страшной. От дочери, да и от внучки бабушка скрыла, что творилось в квартире. Вдобавок. Когда случилась такая трагедия, мать уже перебралась с сыном жить в другое место. Получила жилье и вздохнула с облегчением.
     А перед смертью дед принялся из жены выжимать последние соки. Женщина по совковым принципам ухаживала за ним. Невыносимо мучаясь. Даже врачи, которые поначалу брали анализы (дед был лежачим и пива требовал, находясь в маразме), брезговали. Потому как это уже был полутруп с букетом заболеваний. В молодости этот человек на спор, ради смеха, прострелил себе обе лодыжки, и не считал это плохим. Было в порядке у него с головой на тот момент, или не было, - большой вопрос. А потом снова. – перепилил за дружбу себе ногу… тоже типа случайно. Да так. Что пришлось пришивать отскочившее сухожилие к пальцу. А после он стал пить как неизвестно кто, превратив в Ад жизнь домочадцев, коллег и друзей. Нормальная женщина давно бы ушла от алкаша законченного, и человека, который просто летел в пропасть. Но только не бабушка Ирины. Ее приучила мать: раз вышла замуж, то заткнись и терпи. Лишив ее воли. Да вдобавок вышла замуж бабушка ради КВАРТИРЫ. ОЧЕНЬ глупо и мерзко так было поступать, но воспитание ломом не выбьешь… Итог – сорок лет боли, слез, и драки каждый день. Она буквально таскала мужика на себе, отказывая себе ВО ВСЕМ. Прозвали его так – пивной бочонок. Да и нечего на самом деле было ловить с мужика, - в Братске пили ВСЕ. Человек, бывший начальник какого – то там кооператива, превратился в деградировавший субстрат, который срал где попало, ссал где попало, все ломал, и не понимал, что творит, зачем и почему.
     Остальное от внучки, как позже выяснилось, тщательно скрывалось. Но девушка оказалась далеко не дура, чтобы понять, что от нее скрывают правду. Выясняла все самостоятельно, по – тихому. Либо родители боялись, что, узнав правду, дочь их пошлет раз и навсегда, либо непонятно что сделает помимо посыла. Ну вот НЕ ХОТЕЛА Ирина – Тиль жить в этом Аду вообще, слушать бабушку, что надо терпеть всех и вся и молчать, и просто ударилась в работу. А потом и вообще оказалась в Питере. Там, где прошлой жизни не стало.
     Ее осудили все домочадцы за тот побег. А она всего лишь хотела спасти себе жизнь. Но все вышло совсем иначе.
     Не так, как хотелось бы.

     Кожа твари была мягкая, и напоминала своим видом о том, что на жизненном пути может подстерегать все, что угодно, прикрываясь добротой. И при этом приманка может выглядеть весьма привлекательно. Ничего, может шкурку и получится сохранить на память. Но что – то дикое веяло от простой кожицы. Детище Химауры… она уже была КРУГОМ, наполняла город… собой. И вдруг, на третьем этаже, заскреблось что – то, лязгнули когти по каменным ступеням… А потом просто какая – то тварь вихрем понеслась вниз, по лестнице. Но. Не успев добежать до Ирины, она упала мертвой, - неизвестно, от чего. Женщина испугалась, но и очень удивилась. Хотя чего тут думать, - в торбе лапа Мегалании, и кровь капала. Крупными каплями на бетон. Это и привлекло монстра. Но Ирина даже отпрыгнуть не успела, а монстры – небольшая ящерица – уже трупами валятся. Хотя нет, один труп уже был, - у той помойки.
     Темная поднялась выше, и увидела Мегаланию. Лежащую на брюхе. Она отличалась от взрослой пестрым окрасом. И поняв, что дело пахнет нехорошим, Тильсирвэ просто побежала вниз. Стало ясно – на чердаке и в подвале кишмя кишат порождения Химауры. Пять минут – и сожрут живую плоть. Вместе с костями.
     Но вдруг что – то невидимое, мягкое, как эфир, успокоило ее сознание. Стало как – то все равно. И подъезд одноклассницы стал простой заброшкой. На первом этаже, если смотреть с улицы, (на окно той особы) решетка от воров была неимоверно скрючена, отогнута, как крышка на консервной банке, или как простой лист стали. Было видно, что ящеры в квартиру неистово ломились. Да и окно также оказалось наполовину выбито. Как Тильсирвэ знала, - эта одноклассница, не блещущая интеллектом, вышла замуж за парня, с которым по пьяни в компании подралась, - ну и родила потом от него. Выставляла ребенка куда только можно. Что категорически нельзя было делать. Но ведь, блин, заиграло самолюбие, надо выпендриться, вякнуть, про свое достижение. Что обычно и делает большинство. Когда показать больше нечего. Или дети, или сиськи с подобным. Смотреть на все это в Интернете было просто ТОШНО. И быдлу это невозможно растолковать. Потому как быдло плохо развито, чтобы критически мыслить и адекватно смотреть на элементарные вещи.
     Тиль не знала, что в подъезде был еще кто – то. Призрак. Ее самой. Он спокойно стоял возле почтовых ящиков и молча смотрел в окно, в парк. В разбитое окно. Не чувствуя абсолютно никакого холода. Ветер ласкал его лицо, и брякал пустые ящики – дверки, - на них давно уже не было замков. И раскачивались они со скрипом туда – обратно. У ног Призрака лежал труп молодой Мегалании. Той самой, что с третьего этажа сиганула. А на щеках сущности появился свежий румянец. Шелковые на ощупь, слегка вьющиеся, темно – русые волосы ниже пояса, шикарные, блестящие, свели бы с ума любого мужчину. Дубль – Тиль тяжело вздохнул и также видел, как его физическое тело с седыми волосами, белыми, словно снег, село на корточки с мыслями о своем, рассматривая ящерку. Видеть Призрака Тильсирвэ никак не могла. Так и были рядом эти двое, - Призрак и Оригинал. Не замеченные более никем.
     Солнце светило в оконный проем парадной, играя оттенками на катане, лице, волосах… Улыбка цвела на устах Призрака. И знал он, что в подвале, и на чердаке еще двадцать – тридцать ящеров разного возраста, особенно много молодняка. Много также валялось скорлупы по подъезду. Так что молодь здесь прекрасно расплодилась.
     - Нехилый получился завтрак… Однако… Пока я здесь, вы не тронете мое физическое тело. Несколько тварей сдохло, а остальные забились там. У себя, и дрожат, меня боятся. Я теперь и тут буду за своим физическим телом следовать. Королева Братского Юрского Периода. Не очень на вкус. Сладковатые ящеры… двадцать трупов за раз. А в подвале и брать нечего, - там сплошные кладки. Но яйца мне не выпить. Непригодны они. Мне нужна живая плоть… Так что, Ирина, можешь просто прогуляться по дому… А что с твоей одноклассницей… да съели ее при налете на город Мегалании. Раз – и нету! Перекусили пополам. И после квартира была разгромлена. После расползлись по всему дому. Нет, твоих родителей никто не сожрал. Они просто уехали первыми после сигнала о эвакуации. В первые дни.
     Призрак, напитанный Смертями, был немыслимо, невыносимо прекрасен. Стройная и нежная фигура, словно статуя Афродиты, завораживала Энрике всегда что в одежде, что без. И когда Гвелд раздел свою Тиль, то просто потерял дар речи. Донельзя возбужденный, он даже дышать на девушку боялся. Обращаясь в постели с ней так, будто она была из хрусталя, ласкал, обцеловывал, дарил себя всего.
     Оригинал за десять лет не утратил своей красоты, просто у него было нехило подорвано здоровье из – за нервов.
     - Эх, сколько же мне еще убивать надо, чтобы ты выжила, да и я тоже… И придет тот день, когда все равно придется слиться с физическим телом. Когда Ира – Тиль собственноручно Илльо прикончит. Другого способа вернуть ей ее первоначальный Свет и красоту просто НЕТ. Она просто постарела лет на десять!!! Тьма сжигает мое физическое тело постепенно. Ведь ты ведьма, потому что Тьма Илльо тебе заполнила разум. И еще она потеряла свое сокровище… даже не заметив. Ребенка. Хотя о чем это я, во мне даже инстинктов нет. И очень хорошо, что Максим свалил из этого прокуренного выбросами города, а то бы он точно начал безвинных людей убивать. Настает утро, и вообще, зачем мой оригинал лапу монстра засунул в торбу? Неужели на добрую память…
     Полюбовавшись на трупы Мегаланий, призрак побрел дальше за Оригиналом. А Тильсирвэ вновь почувствовала непонятное тепло. Можно сказать, себя ощутила прошлую, когда не гадала на вокзале, не говорила вещи, от которых волосы дыбом вставали. Какую – то даже юношескую наивность чувствовала молодая женщина. Из которой давным – давно выросла.

     Теперь Ирине было просто смешно смотреть на восемнадцатилетних, которые из кожи вон рвались всем без разбора помогать, и когда их слали, они с пеной у рта доказывали, что они правы. Естественно, после такой помощи все шло наперекосяк, да и смешно это было на самом деле. Но такие наивные и даже убогие люди, не понимали, что помогать надо выборочно, а не кидаться в омут с головой. Не понимали, насколько неправы. Потому. Что они оценочной шкалы возле себя и не видели, поэтому им невозможно было ничего объяснить. Как слепые котята, такие индивиды совались в свою розетку и получали удар током. Конечно, у них потом и жизнь катилась под откос. И при этом они винили во всех своих бедах кого угодно, но только НЕ СЕБЯ. Ни свое отсталое в некотором роде мировоззрение, ни видение мира, которое просто не совпадало с реальностью. И, конечно, такие индивиды не слушали НИКОГО, и при любом упоминании их ошибок устраивали нехилую бучу с проклятиями. Правду такие не слышали. Это было обычное поведение дебилов с недоразвитостью. Которым их мозг жизнь ломом вправляет. А жизнь пачками такой наивняк раскатывает катком по асфальту. До некоторых так и не доходит.
     Очень ЖЕСТКО раскатывает. И после такого человек на корню меняется. Если ум есть, или не меняется. Если все… Последнее, конечно, было самым плохим. Такие потом или заканчивают жизнь самоубийством, или в бутылке алкоголя дотапливают свою жизню, или гниют в психушках.
     Обычно таких последних Ирина спускала с лестницы. Жестко и не щадя, невзирая на половую принадлежность. Те, понятное дело, называли после девушку монстром, типа бессердечная она. Тиль смеялась над такими слухами. Ну надо же, малолеточку обидели! Малолеточек, которые лезли в ее жизнь без спроса со своим уставом, пытаясь жить учить. Что мол надо жалеть кошечек, собачек, птичек, спасать их, а люди дерьмо во всех смыслах. Зоошиза проще говоря. Это все Тиль ОЧЕНЬ злило. Соплячье малолетнее, не нюхнувшее настоящей жизни, нюхало совсем другое, - наркотики, клей, и ширялось в вену. Вот это и был типичный Питер – тусовки с наркоманией, химией, дымком марихуаны и таблетками плюшек… Такая жизнь была в почете у питерских Темных Иных, да и не только Иных… Которые просто могли на публике обнажаться ради собственного эго.
     А теперь они ВСЕ мертвы… Абсолютно все. Кроме одного товарища, - ее официального мужа Крейта Майрена. Этот вообще обсирал жену на людях и за спиной, и в лицо только так, присвоив ВСЕ ее деяния СЕБЕ. Выставив Тильсирвэ сумасшедшей перед своими дружками. И очень, очень долго ходили слухи, что Ирина несколько раз в год лежит в психушке. Донес на него некий Илья, левый товарищ, старый знакомый. Тильсирвэ, узнав о себе СТОЛЬКО нового, ясное дело, рассвирепела. Запросто сняв обручальное кольцо с руки, несчастная спустила его в унитаз. Порвав надвое свидетельство о браке, бедняга поняла – пора убивать. И она с лихвой принялась это делать, защищая свое доброе имя. Да только было это все организовано СЛИШКОМ поздно – репутация подмочена. Девушка поначалу лишилась большинства своих друзей, коих знала лет по четырнадцать… поверив в ту ложь, они показали свое настоящее лицо. И осталась Ирина ни с чем. Поскольку это был Питер.
     Кончилась давно та жизнь, которая была привычна. Все старички – Иные, в том смысле, что были изначально с девушкой, завели семьи (нормальные Иные, у которых голова на плечах была) и пропали с радаров. И правильно сделали – нечего тусовкам в семью вторгаться, разрушая ее до основания.
     Дальше пошла не жизнь, а кромешный Ад. Которая и довела бывшую Волшебницу до точки. И до возвращения в Братск. Город, который Ирина ненавидела всей душой. До дрожи. Ей порой хотелось, чтобы этот город сквозь землю провалился вместе с населением. Которое давным – давно было обречено. И мало – помалу вымирало. Она действительно, с самого детства, люто ненавидела это место. За все зло, за издевательства в школе, и не только… И любила Петербург. Но потом Ирина невзлюбила и Северную Столицу, и даже неформалов, и молодежь… в общем, ВСЕХ, кто ее осуждал. В Питере после возвращения она возненавидела и тех, кто был бездарным поэтом и сторонников современного искусства.
     С человеческой точки зрения, это был самый настоящий человеконенавистник… который бы разорвал любого, кто пытался назло толкать свое мнение, отличное от мнения девушки. Но если смотреть с другой стороны, то Тиль, начиная с детства, нажралась ТАКОГО дерьма, какого взрослым даже и не снилось. Поставь бы другого на ее место тогда, тот другой давно бы удавился. Почти НИЧЕГО хорошего в жизни Ирины и не было, - а только одна лишь БОЛЬ. И эта БОЛЬ со временем вылилась в убийства Темных, причем с особыми изуверствами. Особенно доставалось тем, кто был похож на тех по поведению, что над Ирой в детстве издевались.
     Человеконенавистником Ирину называли и собственные родители. Даже НЕ РАЗОБРАВШИСЬ поначалу, ПОЧЕМУ она презирает тех и тех. Но зато те. Кто узнавал Тиль поближе, с кем она дружила не разлей вода, знали: человек (а на деле Иная) она очень добрый и благородный, и всегда готов помочь в трудной ситуации. Суровая киллер, разочаровавшаяся в людях, Иных, жизни, любви, Судьбе… которая порой ну ОЧЕНЬ хотела свести счеты с жизнью. Потому что иногда ОЧЕНЬ было невыносимо жить в этом Аду, а точнее, в двух Адах. Что в людском, что в Ином. Плюс, как и говорилось, ее добивали издевательства Крейта, который на самом деле НИКОГДА ее не любил, и женился против воли, стиснув зубы. Все десять лет осознания, что она для этого куска дерьма, - просто ненавидимый объект, - вымотали не по – детски, ударив по психике. Порой она пыталась напиться, чтобы заглушить свою БОЛЬ. Помогало мало.
     Но потом терпение закончилось. И, после дикой пьянки, в одиночку при свечах, Ведьма в слезах, с похмелья, ругая жизнь и проклиная свое рождение, просто послала все и всех, отправила вещи на указанный адрес родителям, и шагнула в Портал, в Братск. Сил терпеть весь этот кавардак у нее больше не осталось. Как и бороться с законченным наркоманом Крейтом. И по – прежнему молчание Энрике ее выбешивало. За все десять лет он ДАЖЕ НЕ ПОИНТЕРЕСОВАЛСЯ, как она вообще живет, чувствует… Даже не соизволил навестить, благо в Питере мест полно остановиться было. Такая безалаберность Архимага породила убеждение, что он и не любил ее вовсе, а просто побаловался, потешив свое самолюбие. Используя свою нечеловеческую красоту и возраст, опыт…
     Действительно. Если бы любил, то давно нашел бы и вытащил из всего этого дерьма. Разобидевшись на кельта, и даже возненавидев его за наплевательство, Тильсирвэ решила при встрече этому красавцу ВСЕ в лицо высказать. И надавать пощечин. И забыть раз и навсегда его.
     До всего этого, до шага в Портал, стали ходить слухи, что в Братске творятся поистине чудовищные вещи. Что там завелись чуть ли не динозавры, и они принялись выжирать город. Кто это Ирине поведал потом, история умалчивает, но эта новость Ведьму неслыханно обрадовала. Как вспоминали те, кто знал бывшую Светлую, она после тех слов запрокинула голову, и смеялась. Смеялась, смеялась… Некоторые решили, что от горя и убийств у Ирки крыша поехала. Например, так решил ее питерский шеф. Было все при нем.
     - Наконец – то я дождалась этого! ЭТОТ проклятый город получил СВОЕ! Да поделом им там!  Пусть хоть всех выжрут! Все равно во всем Энрике виноват, что там ящеры появились… Я любила его, а этот УБЛЮДОК просто поимел меня и в портал отправил! Ну что, кто смелый даст Крейту по яйцам и встанет на его место? Есть такие? Вперед! – Тиль холодным, затравленным взглядом, в слезах, оглядывала знакомых в кабинете Вейдера, которые сообщили ей новость про Братск. Некоторые и вправду считали ее сумасшедшей. Но никто даже и не подумал, ни грамма не посчитал, ЧТО творилось в ее истерзанной душе. НАСКОЛЬКО ей было тяжело в обоих мирах, и КАК порой охота вскрыть вены вдоль.
     После той новости, в тот же день, Тиль пыталась, да после этого по рядам Темных ходили слухи про жестокости непостижимые, и что творит это девушка с сединой, снежной сединой в волосах. Ходит и убивает их. Кому голову отрубит. Кого в кашу Силой, кого вообще пополам. И похуже…
     Бывшая Волшебница действовала по лицензии на убийства. А началось все с того, что она нанялась к своему бывшему питерскому начальнику, который, несмотря на то, что был женат, пожалел Иную, и тогда сказал ей следующее:
     - Дружище! Мне на самом деле ВСЕ РАВНО, кем ты стала в этой сибирской Дыре. Просто убивай Темных. Они же не будут тебя гнать… Нам это только на руку.
     Стоявшая у стола Иная, заплаканная, измученная, с мешками и синяками под глазами, тяжело вздохнула. Опустила голову, и слеза упала на стол.
     - Легко тебе, да и вам всем так говорить… Ты любишь и любим, у тебя жена и дети. А я ВСЕ это ПОТЕРЯЛА, и теперь желаю или убивать кого – либо, просто так. Или сдохнуть самой, либо лишиться памяти, чтобы забыть все эти ужасы. Все, кого я любила. Кому доверяла, ПРЕДАЛИ меня. В том числе и последняя моя любовь. И теперь у меня ОДНО желание: узнать ДАТУ своей СМЕРТИ. ОЧЕНЬ бы обрадовалась. Вот поверь, жить в неизвестности за… и далее по тексту. – Ирина закрыла лицо руками, и горячие слезы потекли по худому лицу. Она отвернулась к стене и горько зарыдала. Настолько горько, что Вейдеру пришлось трясти сначала коллегу за плечо, неистово, а после дать валерьянки, чтобы та успокоилась.
     - По – моему, ты ОЧЕНЬ преувеличиваешь… - покачал он головой. – Придет и твое время. Вот увидишь!
     - Мое время придет, когда крышка гроба захлопнется! Что, я этого разве не вижу, не ощущаю?! Посмотри, ВО ЧТО я превратилась! Страшная, некрасивая, несчастная женщина, которая только и ждет, когда ей всадят в сердце нож, чтобы этот кошмар жизни НАКОНЕЦ – ТО закончился! Давай, возьми нож со стола, убей меня… Я только рада буду этому! Вперед!
     Она села на стул, обхватив руками голову. Вейдер принес полотенце, потому что Ира была в таком состоянии, что расколотила бы себе череп. Она бы с радостью это сделала. Лишь бы умереть. Тиль рыдала долго, горько и тяжело.
     Потом, немного успокоившись, она продолжила:
     - Вот ты сейчас меня держишь тут, у себя в кабинете, а отпусти лучше убивать этих мразей… малолеток или монстров, Темных или кого там… дай мне топить в их крови свое ГОРЕ. Только это мне и осталось. И это, знаешь ли, приносит мне удовольствие!
     Светлому от таких речей стало не по себе. Ему даже стало стыдно за свое обручальное кольцо на пальце. Ответить ему было нечего. Действительно: у него все зашибись, а тут напоказ выставленное счастье… и того хуже: мечта другого! Невыполнимая! Мечты коллеги, которая просто ГИБНЕТ.
     - Их кровь очень часто пахнет алкоголем… Меня ничего не смущает, когда я поднимаю меч. Я прекрасно знаю, что меня боятся Темные до полусмерти, потому что я для них чуть ли не ассасин со Средневековья. Да пусть будет так, - я убивала, убиваю, и буду убивать. ВСЕГДА. Буду их кровь поварешками хлебать, если надо. Я многое могу, а в любовь и честность больше НЕ ВЕРЮ. Это умерло для меня давно. Дерьмо это все, абсолютное ДЕРЬМИЩЕ. Нет на свете никакой любви, есть только обычный трах на раз и красивые слова…
     Вейдер прокашлялся в кулак – ТАКОГО он не ожидал услышать.
     - Так ты что, считаешь, что я т… свою будущую жену, без любви. А потом в ЗАГС? Ну ты даешь, Ирина… Нельзя так! Твоя любовь есть, и ждет… только ты уперлась в одно – в Боль. И не видишь ничего, кроме Боли! Ты же детей разве не хочешь? Захочешь. Как я в свое время. Я женился на любимой женщине, которую знал лет десять… - и Тиль тут же смерила его ТАКИМ тяжеленным взглядом, что мертвый бы встал от него. Понял: ляпнул лишнего. И начнется бойня где – нибудь с Темными.
     И смех… Страшный ее смех…
     Отсмеявшись, Тиль произнесла, глядя на коллегу в упор:
     - Да ты хоть понял, ЧТО сказал?! КАКИЕ дети?! От кого мне их рожать вообще?! От первых встречных – поперечных? Я что, совсем без мозгов, чтобы так делать? Ты что, Владимир Белозеров, меня за дуру законченную держишь? Я вообще – то уже похоронила своего ребенка, знаешь ли! Шесть лет назад! Когда с комы очнулась!
     Вейдер вытаращил глаза на нее. Горло пересохло с такого заявления.
     - Прости меня. Пожалуйста! Я правда не знал, не хотел! От кого был этот ребенок?
     - А ты вспомни, куда меня мать отвезла из Питера… - горько ухмыльнулась Тиль, и встала. Слезы текли по лицу. Слезы раздавленной горем матери. – Отвезли в эту дыру. В Братск, чтобы угробить… в эту гребаную дыру… Ненавижу…
     - Ты же вроде у Энрике работала… Он же сильнейший Архимаг среди всех Древних!!! И ты от него такая вот вернулась… Замученная!
     Тиль усмехнулась, горько и тяжело, улыбка появилась на устах, горькая.
     - Да, я у него работала. Любила его, надеялась на лучшее… А он только сделал вид, что любит, а сам мной просто пользовался, поимел перед отправлением в Портал, и выкинул… Ни разу не позвонил за все шесть лет! Я повелась, как полная дура малолетняя, ну и легла под него, потому что просто умирала. А теперь от этого Энрике ни слуху, ни духу! Сгинул, как обычно кобели и делают! Хоть бы на ящик написал пару слов… После такого. Ну потом Портал захлопнулся в самый неподходящий момент, выплюнув меня невесть где. И мне пришлось своим ходом добираться до Питера, со всеми вытекающими… А потом, когда этот паскуда Крейт меня на вокзале встретил, я рухнула прямо на перроне в обморок, - как оказалось, это была КОМА. Я не знаю, что было после потери сознания дальше, но с кем – то он там по моему телефону поругался нехило. А после, спустя несколько месяцев, я очнулась. Такой, как сейчас. Седой, с белыми волосами.  И беременной невесть на каком месяце. Когда дикие спазмы в матке просто привели в сознание и вызвали температуру выше сорока градусов! Ты когда – нибудь терял много крови? Знакомо это состояние? И знакома ли ГОРЕЧЬ от всего этого тебе, Инквизитор? У которого семья и дети? И любовь?
     Вейдер с такого повествования сидел ни жив, ни мертв. Ситуация достигла своего эпогея и вышла из – под контроля. Было ясно: каким – то образом Волшебницу накрыла Тьма, которую НИЧЕМ не убрать вообще. Он глубоко задумался: нехорошо, ОЧЕНЬ нехорошо Гвелд поступил, бросил девушку в самый неподходящий момент, отправив в Портал, а после на последствия вообще плюнув. Забыв про презервативы. Вейдер захотел накостылять Архимагу по полной. Чтобы неповадно было.
     - Тиль… Я не знал, что он ТАК пользуется своей внешностью! Только хорошее о нем слышал. А тут вот такая СУКА оказалась. Иначе не скажешь! Сделал тебе ребенка, который погиб в утробе, - проще говоря, у тебя случился выкидыш, - а ему хоть бы что и на женщину, и на все остальное! Давай – кА я ему сейчас позвоню, и спрошу за все… Номер есть. Скайп тоже. Мало ему Огненной Печати было!
     Принес кто – то чая. Тиль глотнула его и покачала головой:
     - Настоящий мужчина САМ находит того, кого любит, и при этом не кидает как тряпку. Здесь я горько ошиблась. Увы и ах, мне с этим жить. Надеюсь, что паскуда Илльо сдох. А этот Архимаг уже себя показал. В плохом ключе. Поступил. Как последний гад.
     - Может, он женился? Или пьет? Мы все слышали из начальства, что у него неслыханное ГОРЕ случилось. Все возможно в этой жизни, Ира. Смирись, если это подтвердится.
     - Если он женат уже, то он дважды сволочь. Если бы он меня любил, то давно бы удавил этого Крейта и его СВОРУ сам. А то, что в Братске бродят динозавры, - так поделом, нечего было на костях город строить!
     - В том – то и дело, что пока их люди не видят ВООБЩЕ. Это все началось в Сумраке. Но скоро, как показывают наши расчеты и формулы, ящеры вырвутся в реальность, и тогда…
     Ухмыльнулась женщина:
     - Да там Химаура просто возвращает старые долги… Город все равно обречен. Придет день, когда его эвакуируют, как Чернобыль. И останутся там одни Иные. И ку – ку… Привет, Америка, как говорят. Если я туда и сунусь, в этот Ад, то только для того, чтобы с собой покончить. Не больше и не меньше.
     После таких слов Вейдер решил, что Тиль надо поспать в комнате отдыха. Чтобы нервы не полетели окончательно. Уложив ее на диван там, за стеной, он открыл скайп, нашел Энрике и набрал его. Чтобы выяснить, что же такое произошло на самом деле в Братске. Поскольку тут начинает разыгрываться нехилая драма. ЧТО там на самом деле между ней и Гвелдом произошло? И почему величайший и благородный Архимаг ее просто в Портал слил?
     Тильсирвэ быстро уснула, - у нее просто не выдержали нервы. Заснула крепко. Ничего, этот отдых пойдет ей на пользу.
     Затем шеф взял смартфон и сфотографировал несчастную. Особенно наснимал шевелюру – чтобы Энрике неповадно было.
     К счастью, Архимаг на тот момент оказался дома. Он сидел у ноутбука и что – то там подсчитывал. Звук скайпа вернул его в реальность. Увидев, КТО его ищет, Архимаг решил, что начался снова гон на Братск. Налил стакан водки, глотнул и принял вызов. Чтобы успокоить измотанные нервы. Жена сегодня опять устроила Ад.


                3

     - Слушаю тебя, Вейдер, Пресветлый Петербурга. Чего ты меня вызвал в такое время? – Гвелд потянулся и подумал, что опять проблемы. Он очень хотел спать. Да и нервы были на пределе. – Что произошло? Опять облава?
     Его голос был усталым и убитым. Потому как парня за шесть лет ТАК все достало, что хотелось просто сквозь землю провалиться, лишь бы никого и ничего не видеть.
     Вейдер, увидев, что связь пошла нормально, для начала кашлянул в кулак.
     - Понимаешь, дорогой коллега, я хочу с тобой не по поводу Братска поговорить и что там у вас творится, а как мужик с мужиком. Ответь на один вопрос…
     Гвелд вначале впал в ступор. Это что за шутки такие в пять утра? Он не понял, в чем здесь замешан. И медленно попытался вникнуть в суть вопроса.
     - Что там опять не так? И кстати, давно тебя, Инквизитор, слышно не было. Хорошо, я готов. Давай поговорим. – Сухо ответил он.
     И Вейдер начал ему чистить мозг…
     - Когда в две тысячи пятом году у тебя Тильсирвэ работала, с ней все было в порядке?
     Энрике допил стакан водки и понял: понеслось… Итак дома, помимо этого, с сумасшедшей женой и дочерью проблем хватает. По самое горло.
     - Если ты об этом, то она пришла ко мне работать совершенно нормальная! Я, по – вашему, что – то не так сделал?
     Вейдер решил бить по живому, и, прикурив, он спросил:
     - Ты вообще свою совесть имеешь временами? Ты побаловался с нашей Тиль, в своей дыре, поимел ее и выкинул! Как обычную девку! И даже после такого не удосужился позвонить ей и узнать, как дела! Хорошо же ты питерскую гостью обслужил, раз она шесть месяцев без сознания в коме лежала… Илльо там ладно, поднял на уши и нас, и весь Братск, но он тоже виноват!
     Услышав такие подробности о себе, Гвелд включил видеосвязь. Его начало трясти от гнева. Причем не по – детски. И, немного посуровев и повысив голос, он ответил:
     - Так, я не понял… А ты – то что, женатик, ко мне с претензиями лезешь?! Разбирайся в СВОЕЙ семье со своими тараканами, договорились?! Сколько Инквизиция уже ко мне в белье залезет, - отмерять, сколько там у меня сантиметров, и разбираться в постели у меня дома, с кем я сплю, в какой позе. И как лучше подойти и вставить…!  И работабельно ли! Докатились… Что, лицом не вышел, или мои родители не красавцы были? Мои дела с Тиль – это мои ЛИЧНЫЕ дела, а не твои и не ваши, господа Инквизиторы. Ясно б…?!
     Вейдер понял по тону: попал в яблочко: было. И дело пахнет нехорошим. И слишком уж он грубо на коллегу наехал. Нехорошо вышло.
     - Ладно, Гвелд, расскажу тебе все по – порядку. Тиль ждала твоей помощи, звонка, поддержки все это время… Так что теперь она замужем за Крейтом, и материт тебя, модель кельтской породы, на все лады за то, что между вами было! Она плачет навзрыд и хочет уже от отчаяния руки на себя наложить! Ты понимаешь вообще. Что у нее теперь ВСЯ жизнь из – за тебя СЛОМАНА?! Ты о чем думал, когда СПАЛ с ней?!
     От такого наезда Гвелд остолбенел. Он подпер подбородок кулаком, затем уронил голову на стол. И горько заплакал. Точнее, зарыдал. Замуж, значит, вышла, за этого ублюдка… Не зря значит, ох не зря он натравил его на Илльо, рассчитав правильно свой план: сначала отомстить за Тиль Илльо, а потом раз и навсегда ликвидировать этого муженька – наркошу. Потому как понятно одно: просто так убрать ТАКОГО ранга Иного не получится. Либо просто столкнуть этих двоих мужиков в смертельной драке, и чтобы оба порвали друг – друга насмерть. Хотя… В Сумраке уже по Братску ходят Мегалании, ну можно тоже, как вариант, просто заманить их в квартиру к Илльо, когда там будет Крейт. И тогда они его запросто разорвут. И правильно сделают.
     Мужская досада и обида, злоба распирали душу и сердце, которое ныло от непосильной боли. Все, замужняя… Но вот при каких обстоятельствах его милая вышла замуж, - Энрике не знал вообще. Почему? После всего, что было? И…
     И он сам хорош, – женился непонятно на ком, действительно плюнув на свою возлюбленную. Сделал деревенской дуре ребенка с диагнозом «дебильность». И с другими отклонениями. Как теперь в глаза Тиль посмотреть? Чужого ребенка она НЕ ПРИМЕТ. Она пошлет Архимага куда подальше. Чтобы не мучиться.
     Материт, значит. На все лады… Действительно, ПОЧЕМУ Энрике сразу в Питер не рванул…Не было бы тогда ни жены. Ни дочери… Была бы просто счастливая жизнь. Но нет… Сам виноват в том, что случилось. Потому что сдали нервы напрочь от горя.
     Вот и получил – баш на баш. Но вот теперь кем Ира СТАЛА – остается только догадываться. И сейчас Гвелду предстояло ЭТО узнать.
     Прорыдавшись, он воззвал:
     - Вейдер, растолкуй мне, ЧТО с ней!
     Тот просто рассмеялся, потирая переносицу. Ситуация одновременно принимала и серъезный, и смешной поворот. Вдобавок Вейдер прекрасно знал, что Гвелд женат. И на ком, - тоже было известно. Втайне он смеялся над Архимагом, над его ГЛУПОСТЬЮ. Или над горем и отчаянием…
     - А я сейчас тебе отправлю ее фото. Дальше сам решай, ЧТО ты с ней сделал, женолюб ты наш! Положил, вставил. А дальше плюнул и забыл. – Два щелчка кнопкой мыши, - фото улетели Гвелду в Скайп.
     То, что предстало его взору, вышибло сон, наверное, на неделю. Повергнув Архимага в шок. У него волосы от такого зрелища дыбом встали.
     ПОЛНОСТЬЮ СЕДАЯ красавица лежала на диване и спала. От былого румянца на ее щеках не осталось и следа. Алые губы горели огнем на ее сером и исхудавшем лике. Казалось, еще секунда, и из – под них покажутся клыки. И она бросится на жертву… Выглядела Тиль так, словно рак подхватила, только еще не настала четвертая стадия.
     Она просто спала. Белые волосы рассыпались по подушке, а с уголков глаз скатывались крупные слезы. Когтей на руках не наблюдалось. Она слишком исхудала.
     - ЧТО С НЕЙ ПРОИЗОШЛО?! – НАКОНЕЦ, ВСКРИЧАЛ Энрике, со всего маху треснув кулаком по столу. – Я же…
     - А вот это ты сам знаешь… Нечего было ее до такого состояния доводить! Сначала тебе нехило прилетело за Братск, а теперь и за Волшебницу прилетит. Красавец…
     - Тогда расскажи мне, Вейдер, с какого фига по Братску бродят Мегалании?! После вашего приказа мы сделали ВСЕ, что смогли, и как просили! КТО мне вкатывал Огненную Печать? ВЫ! И вот, в результате началось… Я – то знаю ответ: Химаура в результате стала порождать совершенно НОВЫЕ формы!
     Вейдер выкинул хабарик в ведро, предварительно затушив его в пепельнице.
     - ВСЕ там сдохли, как мне известно. Кроме Илльо. Выжила эта безмозглая тварь, как назло. – произнес он, нахмурившись. Ситуация ему крайне не понравилась. – Ты теперь ЛИЧНО можешь над ним издеваться так, как посчитаешь нужным. Можешь и убить. Сейчас ты получишь еще порцию весьма интересных фотографий. Где все очень печально. Даже трагично.
     Он быстро нашел папку с файлами, где был архив убийств Тиль, с расчлененкой и прочим, а ведь ужасы творила Тиль нехилые… Скинул и это. Типа полюбуйся на любимую, женатик.
     - Лучше бы Илльо все – таки сдох… - прошипел он. – Знаешь, ТАКОГО у нас еще не было, чтобы ВОЛШЕБНИЦА стала ВЕДЬМОЙ и творила непостижимую жесть. Фильм «ПИЛА» помнишь? Вот и вспоминай, там почти все также… по ужасу. Только, в отличие от киношников, все она творит своими руками. С одной стороны, это плюс. С другой – как бы у нее окончательно с горя крыша не поехала, и не стала бы эта красавица НАС расчленять на рабочем месте. Кто ее знает, ЧТО в ее голову может залезть… Любимая твоя женщина, вот как она мучается, любуйся! А то, что кресло под тобой закачалось, впервые за столько лет, это факт. Только потому, что женился на таком у@%$&*^ще, что и подумать страшно! И при этом даже палец о палец не ударил, чтобы рвануть к нам, в Питер! А сидел у себя дома и в офисе, и страдал, - нервный срыв случился, видишь ли. Глупее решения – бухать, а не делать дело – просто невозможно было придумать! Тьфу! За Настоящую Любовь надо БОРОТЬСЯ, а не искать на нервной почве двойников и нюни распускать!
     Тем временем Гвелд добрался и до фотографий. Чувствуя, как от одного их вида волосы на голове шевелятся. Он был ошарашен. С открытым ртом он рассматривал чудовищные снимки различных побоищ и представлял про себя, КАКОЙ гнев Тиль был в те моменты. Но одно он усвоил и понял: она убивает ОТ ОТЧАЯНИЯ и БОЛИ. Внутренней боли, которая выжгла изнутри ВСЕ. Боль. Также ненависть к самой жизни, особенно к парочкам, которые извизжались на каждом углу от депрессии и остального. На этом психокрючке и шли смерти. Притом Тиль убивала иногда просто так, ради удовольствия. Особенно она не жалела проституток, вспарывая им живот известно с какого места, - с такого, каким они обычно зарабатывают. А потом… потом просто потрошила и расчленяла. Для нее эти женщины были просто гнилью, не заслуживающих жизни в обществе вообще. Понятно, что это были ведьмы. Которые давали всем, направо и налево. Потом их головы красовались на арматуре, торчащей в заброшках и не только. Обычно там, куда отправляли убивать. Нынешняя Тиль далеко оставила позади себя Тиль прошлую. Ее жестокость переходила все рамки. И действовала – то она по приказу своих…
     - Ну все, любовь моя, вот мы с тобой по жестокости к врагам и сравнялись… Я ТАКЖЕ крушил ведьм и ****ей в разные века. Но не ожидал от тебя ТАКОГО! Тьма, выходит, поглотила тебя ПОЛНОСТЬЮ. Я бы стал точно таким же по жестокости, если бы выбрал Мрак. Чтобы женщина ТАК крушила врагов…
     На фотографиях были (иногда) разорванные файерболами тела, оторванные конечности, без пальцев, скрученные кишки на чем – то, иногда привязанные за арматуру или что… В общем, такие кошмары можно было увидеть только в зоне боевых действий. Некоторые трупы вообще нереально было распознать по половому признаку. В кучу сваленные обнаженные трупы, политые бензином и горящие… Одна фотография была в борделе, а над кучей трупов, на стене, было крупными буквами написано: «САМОЕ ЛУЧШЕЕ ФОТО НЮ – ТОЛЬКО В МОРГЕ И В РАСЧЛЕНЕНКЕ ШКУР». Написано обычным почерком, как на заборе, только черной краской. Словно выжжено, а может и выжжено.
     - Полностью с тобой согласен, Тиль… ЧТО же с тобой стало… ЧТО он с тобой сделал, этот сраный ублюдок Илльо?! Теперь масла в огонь этот Крейт добавляет. Вот как бы моя квартира не превратилась в побоище и склад трупов только за то, что я по тупости женился на твоем АБСОЛЮТНОМ двойнике. Если ты увидишь мою жену, тут будет страшно. Знаю. Что это все очень ПОДЛО с моей стороны. Что я в глазах других поимел и выкинул, но это не так… Не было у меня выбора… как жениться по глупости. Когда мозгов не было в голове. А только горе… Нехилый ты мясник, милая моя… Надеюсь, что в оргиях не участвуешь. Руби дальше этих шлюх и шкур, они это заслуживают.
     Слезы потекли снова по лицу Гвелда – Кельтского. Он уронил голову на стол и зарыдал. Стиснув зубы. Ему хотелось прямо сейчас рвануть через Портал к своей милой, Сгрести в охапку несчастную женщину, вытащить оттуда, вылечить ее душу, ауру и психику, и сделать счастливой. Утащить в постель, НАЗЛО жене, с которой он НЕ СПАЛ давно. Было органически мерзко. Сначала, в самом начале этих кошмаров, она болтала, после свадьбы, что хочет МНОГО детей, но Гвелд порой хотел самостоятельно разряжаться в результате воздержания месяцами, известно как… но не делал этого. Потому как было стыдно перед возлюбленной. И пользы ноль. От удовлетворения себя. Так бессмертное семя и сидело. Спало, ждало своего часа.
     И не знал вовсе Энрике – Гвелд – Кельтский, что он породит ТАКОГО монстра. Копию СЕБЯ внешне, которая станет асассином, и ввергнет в ужас весь Иной Мир. И слава этого Темного по имени Торстейн разлетится так быстро, и столько Зла он наделает, что ничего не останется. Как УБИТЬ этого чудовищного Иного. И родит его Тильсирвэ, рискуя собственной жизнью. И будет у него брат, добрый Иной, по имени Ингилэйв, что означает – покинутый король. Который будет творить лишь ДОБРО, сочувствовать страждующим, помогать всем, себе во вред конечно. Да, он будет наивен даже, несмотря на свой возраст, но все равно, с угрозой для жизни, будет пытаться перетянуть брата на свою сторону. И жестоко поплатится за это. Вот они, две стороны медали, - Темная и Светлая. Но это будет в будущем, лет через двадцать с лишним, так что пока можно жить спокойно. Наверное, этот будущий Темный – Торстейн, - смог бы унять, усмирить Мегаланий, или же собирать их в стада и вести за собой… что хуже. Этих динозавров… Или остановить собой. Но нет – монстров тогда, наверное, не будет. Или будет, и тогда ВСЕ дела по убийствам ящеров пойдут прахом.
     Неизвестно… Некому узнать, раскинуть карты ТАРО. Хотя… Может быть, еще раз Марфа – Изольда появится в жизни Энрике.
     - Это Питер. Детка… Это Россия… Она режет в основном эксбиционистов, маньяков, шлюх, нариков и прочих Темных. Там такого дерьма хватает. КАК же плохо, что я не могу подать на развод! Мне же его просто не дадут… Не могу просто открыть Портал, чтобы ВЫРВАТЬ тебя оттуда! Ты родишь мне прекрасных детей, и больше твои руки не будут обагрены кровью…
     Вейдер понял: Гвелда понесло. И простыми словами ему НЕ ОБЪЯСНИТЬ, что выход из ситуации лежит на поверхности.
     - Слушай… ты в состоянии открыть Портал и поглядеть на свою милую, пока она спит? Время еще есть. – предложил Белозеров, улыбнувшись в Скайпе.
     Гвелд оживился.
     - Конечно… - еле слышно прошептал он. – Хоть одним глазком, на минуточку, хочу оказаться рядом с моей любимой… Я соскучился по этим золотым ручкам, этим губкам. По этой красоте, любви… Только мне одеться надо. Погоди… Приведу себя в порядок.
     - Илльо должен получить СВОЕ. – произнес Вейдер, нахмурившись. – И убить его, увы. Нельзя. Как я вижу.
     Энрике высморкался в платок, и пошел в кухню выпить водички. Вид Тиль его окончательно добил, что называется. А потом заявил:
     - Он уже от нашей Тиль получил: прицепился к нему ее Призрак, и ЖРЕТ тут ВСЕХ, кто к этой сволоте приблизится! Чем вся эта котовасия закончится, - пока не знаю вообще. Но убийства Призраком продолжаются до сих пор. И наш герой вообще не представляет, КАК от него отделаться. А НИКАК. Разве что сама Тиль его убьет. Тогда она снова станет Светлой. А сейчас то, что ты мне выслал… это ни в какие ворота не лезет. Сначала эти мрази полегли от ее руки, а потом, наверное, вы…
     Инквизитор кивнул.
     - Может быть, ты насовсем приедешь и усмиришь свою голубку, которая превратилась в птеродактиля Ропена? Увидев тебя. Она немного подобреет. Еще и в постель ляжет с радостью. Хотя. На самом деле, если поглядеть, Тиль не делает ничего плохого. Просто по лицензии чистит загаженные места. Темные знают ее как свою, да вот только эта особа, втираясь в доверие, раздает нехилого леща. Именно ТАК. Ты сам прекрасно знаешь, на что она обижена. А тебя самого нехило Химаура попутала. Раньше же Тильсирвэ у Гломена нехило замаскировалась, и то, что там было, это ЦВЕТОЧКИ по сравнению с тем, ЧТО творится СЕЙЧАС. Теперь все ОЧЕНЬ ПЛОХО для Темных, и хорошо для Светлых. Эдем номер два. Бойня продолжается… Если бы наша Ира была человеком, то умерла бы давно от нервного истощения. Вот сейчас, до того, как она заснула за стенкой, Тиль просила лично меня ее зарезать. В прямом смысле слова! И чего это мы сидим и в ус не дуем?
     Гвелд похолодел. Ему стало страшно.
     - Хоть я и родился самцом человеческим, и в девятнадцать лет стал Иным, я не могу в данный момент даже себе помочь! Тебе спасибо за этот звонок. Я же. Если начну действовать жестко, слечу с братского кресла. Понимаешь? Из – за той гребаной сумасшедшей! Грохните ее нахрен, и я хоть завтра жениться готов!!!
     Вейдер – Владимир расхохотался. Ситуация смялась до уровня подросткового максимализма.
     - Ты что, реально СОБРАЛСЯ жениться на Тиль?! Поставить штамп в паспорте и заплатить пошлину, - дело пяти минут, марш Мендельсона в ЗАГСе послушать вместе с гимном России, - поболе будет… Вынести жену на руках в свадебном платье – тоже дело нехитрое, если ты физически силен. Вот мы с моей когда поженились, было весело! Теперь твоя Тиль ненавидит ВСЕ свадьбы и все, что с ними связано! Единственное, что она желает в этом роде, так то, чтобы ее в свадебном платье в гроб положили и похоронили! В петлю залезть в нем и повиснуть! ВОТ ЧЕГО ты добился! Архимаг – красавчик! Свадьбы и первой брачной ночи он захотел… может еще богинь увидеть хочешь, как в девятнадцать лет? Гурий тебе вызвать? На полу гексаграмму начертить с рунами? А как блин, в постели покувыркаться, наобещав в три короба, делов наделать и отправить, так сразу!
     У Гвелда пересохло горло. Какого… еще он сделал?! Он смахнул волосы со лба и переспросил:
     - ТАК… Я НЕ ПОНЯЛ… ЧТО с ней?!
     - НИЧЕГО! Уже НИЧЕГО… потому как твоя Тиль пролежала в коме хрен пойми сколько! Крейт может говорить всякое про это. Чего там произошло – одни Высшие Силы знают. Но то, что у вас была близость, она мне сама сказала.
    - Да понимаешь ли ты, знаток постельных делов, что моя любимая УМЕРЛА бы спустя два месяца, если бы я НЕ ПЕРЕСПАЛ с ней?! Будь это не моя невеста, - я бы даже не прикасался. Сказал бы: помирай, твое время все! Но здесь я сам ЖЕЛАЛ ее! И не выжидал, когда подвернется вариант, а СПАС ее! ПО ВЗАИМНОМУ СОГЛАСИЮ! – вскричал вконец потерявший терпение Энрике, не зная, какие уже привести доводы в свое оправдания, что он вовсе не виноват.
     Разговор начал накаляться.
     - Я все понимаю, кельтский коллега – Инквизитор, но разве современная цивилизация не научила вас предохраняться?! Когда отправляешься с женщиной в постель? И что от таких связей появляются дети? И мне очень горько, Гвелд, что ты состряпал своим бессмертным инструментом хрен знает что и х…р знает кому! Такое дерьмо под себя положить – сумасшедшую… Я бы со стыда перед любимой удавился! Ума у тебя только и хватило, что говна на лопате домой притащить с глуши, и жениться на нем, сделать ему б… умственно неполноценную дочь, и притом ты на Тиль болт положил, а сам по – тихому мечтаешь ей эммм… ну ты понял. Шесть лет пускаешь слюни от ее роскошного тела, которое видел обнаженным. Сладко, очень сладко, правда? А теперь подумай, как из всего этого говна выбираться…
     Гвелд не выдержал, треснул кулаком по столу, и выдал:
     - Знаешь что! Вот только не надо мне рассказывать, как, зачем, и в каких позах ласкать девушку! Тиль я научил ВСЕМУ, что знал! И больше она ТАКОГО никогда и НИ С КЕМ не испытает! И вообще, не твое это дело. Стоять со свечкой!
     Коллега, заулыбавшись. Помотал головой и махнул рукой, захихикав. Малость покраснев. Конечно, он догадался, ЧТО Энрике больше всего понравилось в той сладкой постели. Где секс и поцелуи были слаще меда и нежнее шелка. Где пальцы Гвелда были легче бабочкиного крыла, гладя роскошное тело. Где ласки затуманивали разум обоих. Бог секса, вот оно… когда Тиль желала, чтобы он НИКОГДА не выходил из нее. А он и не вышел, испытав серию оргазмов, словно женщина. Мастер…
     Дальше Тиль забеременела от него, а после ясно… Смерть плода любви. Понятное дело, Тиль решила по – своему все. Что ее просто выкинули. Да вдобавок. Она была психологически НЕ ГОТОВА к материнству. Похоронив ребенка за счет государства, Ирина продолжала дальше жить. Убивая. Что произошло на деле, дошло до нее потом, и часто она плакала ночами в подушку. О погибшем.
     - Я ЛЮБЛЮ ЕЕ! И буду любить всегда, и разведусь, даже если ВЕСЬ МИР БУДЕТ ПРОТИВ ЭТОГО! Я ЖЕНЮСЬ на Тильсирвэ хоть в Преисподней, и сделаю ее счастливой! Клянусь Одином! А на жену мне… нахрен она мне всралась уже шесть лет!

     Вейдер слушал и смеялся. Легко говорить, просиживая зад за пять тысяч километров. Слишком легко! Но Гвелд был упрям. Разведись сначала при таких обстоятельствах, а после на колени падай, юнец, а проехаться по ушам каждый может.
     - Надоела мне эта тема… Гвелд Кельтский, мы все прекрасно знаем, что тут происходит. Ты виноват. И у тебя НЕ ВЫЙДЕТ ни при каких обстоятельствах расторгнуть брак, который ты… хотя ладно уж. Мне надоела эта бесконечная тема. Ты НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА разводиться. Ясно? Светлые НИКОГДА не разводятся, и ты это знаешь. Да проще лбами столкнуть тех двоих, и смотреть, как они поубивают друг – друга. Легче не станет. Да? Вот я выслал тебе блок тех фотографий, самостоятельно делай выводы. Договорились? И тему закроем про развод. А наша драгоценная Тиль проснется и пойдет либо домой, либо пока у нас останется… пока не получит список, куда надо наведаться. Да, дорогой, сейчас две тысячи одиннадцатый год на дворе, и пора заканчивать ту лабуду. Смирись.
     - Она БЕРЕМЕННА от меня была или ЧТО?! Я не понял точно… Говори! – не унимался Энрике.
     - А что тут тебе рассказывать, Энришечка? Скорей всего Крейт просто имеет проституток, а не твою Тиль. Твое счастье, если так. Да еще, к счастью, он против ВСЕГО, что есть в нормальных семьях. В том числе и против детей.
     Архимаг вздохнул с облегчением. Значит, пронесло. С одной стороны, это жаль. С другой стороны, куда бы она пошла, беременная или с новорожденным? Зная Крейта за годы работы, Энрике знал: если бы кто от него забеременел, то оказался бы на улице вместе с вещами и без денег. Видимо, дожал он ее. Вот и дошло до убийств. Горько все это и страшно. Но делать все равно что – то надо. А не говорить впустую по Скайпу, что вот раз, и разрулится все. Кельт понимал, что совершил нехилый промах. И Вейдер справедливо, по – мужски. На него наехал. Чтобы мозги вправить. Что ТАК делать нельзя. Захотел бы – открыл Портал. А надо!
     - Я во всем виноват! Я! Если бы досмотрел, доглядел… то не было бы никакого бардака в Братске…
     - Про Крейта итак давно известно: он делает все НАЗЛО. Лишить его ранга Инквизитора я просто НЕ ИМЕЮ ПРАВА. Чтобы его обнулить. Нужно просто вывести из рабочего строя. А это тяжко: хорошо этот мудак свою работу делает… Некоторые. Знаешь ли, поражаются такой тяге к убийствам. Это же вампир, только Светлый. Тяпнул его на задании один кровосос, и вот вам, пожалуйста.
     - А как он тогда вообще в Инквизиторы выбрался? Я не помню, чтобы в досье это было указано.
     - Через своих. Тут и говорить нечего. Так что? Ждать тебя или нет? – спросил Вейдер, немного поутихнув.
     - Конечно, ждать. Только не буди ее, умоляю я тебя…
   
     Белоснежная рука медленно приоткрыла дверь. Энрике – Гвелд, выйдя из портала, боялся теперь даже дышать. Его всего трясло, а на лице застыли одновременно страсть, отчаяние, скорбь, любовь и решимость. Холодный взгляд кельта напомнил бы по сравнению с напитками и ароматами ментол. А тонкое, красивое лицо осунулось слегка от нервов. Чистые, ниспадающие на плечи волосы были тщательно расчесаны. Стройный, как тростиночка, безумно красивый, благородный Архимаг стоял в дверном проеме, сжав руки в кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Весь кельт выглядел так, словно собрался в ресторан на свидание с предложением руки и сердца. Только букета не было. А на указательный палец правой руки он надел инквизиторский перстень. С печатью. Куда уж лучше это, чем то обручальное кольцо! За спиной висела катана. Одет Энрике был во все черное. Ботинки черного цвета начищены до блеска. И эти черные, выглаженные со стрелками брюки. Даже золотая крупная цепочка на шее появилась. Рубашка тоже черная, расстегнутая у горловины на две пуговицы, подчеркивающая сексуальность этого мужчины. Кожаный пиджак плотно обхватывал тело.
     - КАК же я ждал этого момента, любимая моя… Драгоценная невеста моя… Прости меня, дурака паршивого, что я так поступил! Что женился на другой. Но сейчас я здесь, и буду просто стоять, и ронять слезы от отчаяния. Только бы ты проснулась, и я крепко обниму мою милую. Шесть лет боли и страданий… Что в браке, что в Братске. Я здесь ненадолго совсем, скоро придется вернуться к себе в квартиру. Которую я ненавижу…
     Он появился в таком виде и с такой скорбью, словно хоронить ее собрался. С отчаянием и в образе, и в душе. В глазах застыла все та же боль… Вейдер стоял сзади, глядя с укором на влюбленный реликт ушедших веков.
     - Крепко, ох крепко она тебе в душу запала! Два с лишним века ее любишь… И хоть бы что! Катану ты для защиты взял? Здесь это не нужно. Поверь. Если Ирина проснется, она вцепится с ненавистью тебе в лицо. Не стой в дверях, Инквизитор. Хоть пройди. Не убудет. Хоть вживую посмотришь на свою любимую. На Ведьму.
     Гвелд стоял и плакал. Ему было стыдно. За свой тот поступок. Но отступать уже некуда. Хотелось появиться перед Ирой в трауре именно поэтому.
     - Надеюсь, она не знает, что я женат. – вздохнул кельт, почесав кулаком нос. Вейдер снова усмехнулся:
     - По паспорту женат. По закону то есть. Она наверное будет любовницей теперь… Колечко – то ты снял, как я вижу, чтобы никто не узнал правды, да… - захихикал коллега. – Хотя на самом деле тебе нечего скрывать. Дочь с женой твои скоро проснутся. И не увидят главу семьи на месте.  Решат, что на работе. Вот и все. Думай.
     - Женат… КАК я так смог ошибиться… Живу уже лет шесть как на пороховой бочке! Ну вот КАК, КАК она может оставлять настолько чудовищные преступления после себя?! Тиль?!
     - А поставь себя на ее место. Хотя ты и так уже убиваешь… ящеров в Братске. В Сумраке. Не надоело? Вот ей надоело шкур резать и кобелей. Нормальную жизнь женщина хочет. Иди, набей морду Крейту…
     И понимал Гвелд. Что Белозеров чертовски прав. Он сжимал и разжимал кулаки, смотря на спящую Тиль. И порой стискивая зубы от бессильной злобы. И наконец Энрике, бесшумно, чтобы не разбудить свое сокровище, почти на цыпочках, зашел в кабинет. Присел рядом на диван у ног Тильсирвэ.
     - Я виноват перед тобой. Если бы меня простила… Нужно было СРАЗУ забирать тебя отсюда. Сразу кому куда подальше, и дальше счастливая наша жизнь… Хорошо, что я это быдло выматерил по телефону. Сразу надо потому что о случившемся сообщать! А не ждать до последнего. – Он прикоснулся очень нежно к седым волосам. – Знаю, не проснешься сейчас… Потому как вымотана до последнего. Не могу… не могу, к сожалению, забрать мою милую… Но прикоснуться к этому сокровищу, к своей голубке, желаю. Что же такое… почему… - слеза, скупая мужская слеза скатилась по щеке. Он сидел и наблюдал, как его милая спит. – Поверь, мы будем вместе… Когда решатся наши проблемы. Темная, Светлая… ЛЮБАЯ МНЕ НУЖНА. Даже с такими убийствами.
     Гвелд наклонился и поцеловал ее в лоб. Ласково поглаживая по щеке. Не знал он, что Вейдер дал женщине снотворное.
     - Я люблю тебя… И никогда не брошу, не разлюблю. Жаль, что только на час – два могу посетить тебя, милая… Как в данный момент. Теперь все, начинается развязка. Только не плачь. Помнишь, я подарил тебе цепочку с кулоном… Чтобы сейчас напомнить о себе, подарю еще одну такую же. – Энрике достал из кармана украшение и положил рядышком. – Вейдер, пусть она не злится. Все у нас было по обоюдному согласию. Я ее не использовал, не насиловал. Не говори ей ничего. Пусть помнит. И поймет.
     Инквизитор только усмехался.
     - Я и не скажу ей, что ты женат. Вот разведешься, - узнает. Посиди немного с Тиль, полюбуйся ею. Пока она спит. Я не зря предложил попроведать несчастную.
     Гвелд напоминал Ромео, который явился в склеп к Джульетте. Он просто сидел. Гладил свою драгоценную Иру и говорил, говорил, говорил… Периодически смахивая слезы с ее глаз. Да, Тиль спала, ничего не слыша, не видя снов. Даже когда любимый взял ее за руку. Гладя пальцы и кисть. Целуя лоб, щеки, слезы слизывая языком… Делая их своей частью.
     - Я осушу твои слезки навсегда. Никогда больше не заплачешь, будучи моей женой. До конца времен я буду носить тебя на руках. Вот удивятся родители такому зятю… Не плачь. Не все потеряно. Пусть я лишусь кресла, но буду честным. И КАК же я соскучился, Любовь моя! – шептал Архимаг, перебирая пальцами седые волосы. – С проблемами разберусь, и все у нас будет замечательно…
     Гвелд любовался возлюбленной долго. Качая головой и понимая: довели. Иначе бы она ТАК не убивала тех, на кого послали и кого она ТАК ненавидит. Сжимал руку, целовал пальцы.
     - Умилительно на вас обоих смотреть однако… Хоть сейчас в ЗАГС веди. Но, понятное дело, сейчас Ирину отсюда не забрать. Ты тоже нас пойми.
     После Энрике поцеловал любимую в губы и в лоб, и встал. Потом еще раз сел, сфотографировал себя и Иную, и перебрался за стол рядом. Ничего не слыша… Вот близок локоть, да не укусишь.
     На дворе стояла ночь. В форточку дул свежий ветерок. И Гвелд потерял счет времени. Он не помнил, сколько так просидел. А потом, когда на горизонте забрезжили первые лучи солнца, вышел на улицу и купил букет цветов. Окинул взором серый, промозглый, и одновременно такой печальный  Питер. Где варились тысячи, миллионы Судеб. И каждая жизнь по – своему индивидуальна. Неподалеку Нева катила свои холодные волны на камни и гранит. Напоминая в холодном тумане утра, что человек не властен ни над чем. Сколько бы ни было попыток обуздать Стихию, все это заканчивалось плохо.
     Место, где стоял Энрике, вдыхая холодный утренний воздух, хранило свою тайну. В советское время по незнанию рабочие разрушили капище возле Балтийского вокзала на Обводном канале, когда прокладывали теплотрассу. Место то оказалось проклятым. А сама история капища была донельзя мрачная. В тысяча триста пятом или третьем году примерно, христианские миссионеры разрушили карельское капище, на котором приносились кровавые животные и человеческие жертвы. Разгромили это место с особой жестокостью. Просто за то, что этот народ, карельский, жил совсем иначе, чем они. Убив колдуна, который вышел защитить то, что ему дорого, нерадивые люди подписали себе неутешительный приговор. Проклятие на всю Швецию.
     Проще говоря, вандалы разрушили просто так то, что им не понравилось, а хозяина убили. Запустили, как говорилось выше, смертоносный процесс Жатвы: покойный перед гибелью проклял врагов и призвал на все их головы Тьму. А может, и возмездие за Зло. Скорее всего, второе. Ведь думали миссионеры, что их защитит Христос… Да не вышло. Начались неприятности и у короля. И у участников.
     Дальше – больше, даже смешно: среди погромщиков нашелся знаток Магии. Черной, конечно. То ли он умело скрывался, то ли что, но вот ОТКУДА он взялся среди ополоумевших, диких религиозных фанатиков, - БОЛЬШОЙ вопрос. Запросил плату за услуги, чтобы проклятие запечатать навечно. Король отсыпал монету. Состоялся страшный шабаш, на котором на месте капища принесли в жертву пять карелок – девушек. После этого их кровью окропили каменные плиты с рунами, а трупы кинули в яму вместе с тем колдуном. Просто и ясно – убили, кровь слили, и выкинули. Далее, когда и крест обагрили кровью или чем там, заложили могилу плитами. И тут же раздался страшный хохот в лесу. Поднялся сильный ветер, даже ураган, опрокинув огромную ель.  Так гласит легенда.
     Могила была нетронутой семьсот лет. Карелы с той поры все эти годы обходили место стороной, боясь получить на свою голову что – нибудь плохое. Но вот, час пробил: капище найдено, плиты распилены на бордюры в каменоломне, а истлевшие кости вывезены в мешках на свалку. Хотя могли бы и похоронить где – нибудь. И начался в Питере мор каждое десятилетие, но потом все самоубийства на Обводном канале были засекречены. Вот так Стихия отомстила за тот разгром. По – своему: также убивала. И Гвелд, гуляя по набережной Обводного канала, словно видел, как на берегу в тумане сатанист из миссионеров самолично перерезает жертвам горло кинжалом, а после задирает голову несчастным, и кровь течет на те руны… Что такое магия Рун – Гвелд знал в совершенстве. И видел он в Сумраке, как алые и черные капли напитывают тот гранит, сияя мрачным блеском в отсвете костра…
     И спустя, много лет, некто другой будет делать то же самое. И даже пострашнее.

     Холодный ветер трепал золотые волосы Архимага. Вода, несущая Смерть, была тихая, словно почувствовала Силу Веков.
     - Я древнее тебя, безвинно убитый колдун… Убит за то, что пытался защитить свое капище. Родись ты в наше время, никто бы и слова в светском государстве не сказал. Жили бы вы в своем эко - поселении и жили. Никто не придет сейчас разрушать что – либо, потому что общество закрывает религиозных фанатиков в психушках. Покойся с миром, безвинно убитый собрат…
     Добрые слова наверняка отозвались в пространстве. Да и не тронула бы та Сила Гвелда вообще. Потому как он пришел с добром.
     - Черный пес Петербург… Иногда мокрый от дождей, прячущийся в коробке от брызг. Которого хочется просто пожалеть. А иногда радующийся солнышку, как щенок, и счастлив от вида проходящих мимо людей. Не всем ты руки будешь лизать, не у всех мясо брать. Кого – то покусаешь нехило, а кого – то лизнешь в нос и щеки. Город мистиков и магов… Не каждый здесь осядет. Нравишься ты мне своей северной, холодной, даже норвежской красотой. Но беспорядки на Обводном будут постоянно. Здесь северный воздух, ну как во времена викингов… Места Силы… Благодать Природы и капища… Все это осталось здесь, навечно. И никакая человеческая цивилизация это не вытравит.
     Золотые волосы Гвелда горели огнем на фоне рассвета. Где – то звезда тускло блестела на небосклоне. Напоминая о том, что в этом мире не все потеряно. Крыши Питера хранили множество тайн. Сколько пар перецеловалось на них – одно Небо знает. Сколько творческого народа забиралось на них, чтобы рисовать пейзажи и выставляться? Сколько лун взошло на их фоне? Неизвестно. А некоторая молодежь просто устраивала там пикники.
     И так будет. Пока существует сам город. Небольшие, тихие улочки, где очень тихо, - есть они в районе «Владимирской». Настолько там тихо, что боязно даже шепотом разговаривать. Там, в тишине, стоят советские машины, настоящие ретро – экспонаты. Город, где колодцы в асфальте навевают на арт – искусство. И эта круглогодичная серость… от которой некуда спрятаться… разве что в Малой Вишере. Несмотря на то, что Питер построен на болоте. Несмотря на туберкулез. Все равно это очарование сражает, как серп колоски. А Белые Ночи, - это вообще отдельный разговор.
     Архимаг любовался небосклоном и городом. Сам же он был тут достаточно редко. Потому как особо не нужно было.
     Хорошо, что есть Портал.
     И нужно будет теперь ловить момент. Но, похоже, момента больше не повторится. Налюбовавшись набережной, Энрике зашел в цветочный магазин за букетом. Выбрал самый хороший – розы с лилиями и другими цветами. Все там было, кроме желтого. Некоторые лилии там уже были раскрыты. Потрясающе красивые, ароматные, большие и чистые. А розы были бархатные, темно – рубинового цвета. Почему же такое сочетание с лилиями? Да просто так захотелось. Душа болела. А их вид просто вызвал улыбку.
     - Для кого покупаете? – спросила молодая продавщица. Простая на вид. И явно любопытная. – Или вам подобрать другой букет? – Она стала строить глазки кельту. На что тот ответил таким взглядом, что мертвый бы встал.
     - Нет. Не нужно. Я выберу этот. Для своей невесты. Сегодня у нее слишком тяжкий день намечается. Мне не до смеха и не до строения глазок тут! Вот разберусь с проблемами, - женюсь.
     Продавщица издевательски улыбнулась, решив, что Энрике лет двадцать от силы.
     - Сейчас брак, - это ошибка. Не все бывают в них счастливы. И не всегда жена не надоедает.
     Глаза Гвелда бешено сверкнули.
     - Сопля малолетняя, знай свое место! Ты сюда пришла работать, а не глазки строить… Ясно тебе? Так что давай, ротик закрой, и я расплачусь за букет. А то напишу куда надо, и полетишь ты отсюда в свою деревню. На твое мнение мне срать хотелось! Я однолюб, и люблю свою девушку! С самого детства. Ты на это не способна. Ты любишь деньги и секс. Так что грош тебе цена. Больше ты ни на что не годишься. Я пришел цветы купить, а не с тобой болтать! Все понятно? Меня услышали? Вижу, слишком поговорить любишь. И к слову, мне тридцать пять, а не двадцать. И, пожалуйста, открытку красивую мне. С пожеланием счастья и удачи.

     Энрике вернулся в комнату. Где тихо спала Тиль. Поцеловал ее еще раз, поставил прекрасный букет в вазу, и открыл Портал со словами:
     - Я ни в чем не виноват, Вейдер. То бишь в ее Темной стороне. Не говори. Кто подарил цветы, если хочешь конечно. Просто пусть моя Настоящая Любовь порадуется хотя бы раз за эти шесть лет.

     Когда Тильсирвэ проснулась, в офисе уже было светло. На часах, висящих на стене, пробило двенадцать дня. Все тело очень болело, а сон и порадовал, приснившийся перед пробуждением, и расстроил одновременно. Приснился Энрике, который вернул ей красоту и радость. И как они поженились.
     Но самым удивительным было то, что по комнате разносился сладкий аромат цветов. На столе стояла хрустальная ваза. А в ней был прекрасный букет.
     Бутоны лилий в основном были еще закрыты, только две распустились полностью. Один начал раскрываться. Сантиметровый кончик лепестка уже  отогнулся от остальных, и начинал жить своей жизнью. Оживая. Незаметно и так красиво, растение торопилось жить. Наполняя радостью истерзанную душу бывшей Волшебницы. Белые, огромные лепестки роз напоминали своей изящностью статуэтку. Чистотой – невесту. А тычинки уже раскрывшихся цветов будто тянулись к той, кому был букет подарен: « Обниму тебя, утешу своим ароматом, только улыбнись»! Крупные оранжевые тычинки, покрытые пыльцой, рвались порадовать владелицу. На лепестках застыли прозрачные капли. А рядом с лилиями были огромные, размером с кулак, махровые розы. Это был символ неугасимой любви и верности. Хотя… какая там верность, если кое - кто уже давно женился? Но в душе он мечтал о Тиль.
     Остолбенев и привстав, перевернувшись на бок, Тильсирвэ любовалась букетом. Рядом с ним была открытка. А на диване лежала цепочка… Женщине стало неловко, - кому в голову вообще пришло ей цветы подарить? Никогда в Питере такого не было. С ней. Муж никогда не дарил никаких подарков, даже шоколадку не принес. А тут и цепочка, и букетик…
     - Зачем я только за этого ублюдка замуж вышла, любя Гвелда… Зачем?! А тут, непонятно от кого, букетище, такой красивый… За что он? Что я такого сделала? Наверное. Кто – то отблагодарил за все бесчисленные убийства. Коллеги прониклись. Что ж, мне больше ничего не осталось, как убивать. Только вот почему лилии и розы вместе? Хотя это очень необычное сочетание! Кто же, кто же подарил? Хотя я – убийца, мне давным – давно уже все равно.
     А махровые розы словно говорили про себя: «Не надо так. Не все плохо в этом мире. Поверь. Все наладится… Мы ведь смогли попасть к тебе в букет, значит, есть в мире прекрасное».
     Аромат лилий наполнял помещение и дальше. И душа стала радоваться. Конечно, несчастная была очень рада такому подарку. Просто вида не подала. Она подошла к букету, и взяла открытку в руки, которая стояла рядом. В ней было написано ооочень знакомым почерком: «Я знаю, что ты будешь удивлена, но все будет когда – нибудь так, как хотим мы с тобой. Я никогда не причиню боли своей любимой женщине. Люблю тебя. Незабвенная… Случилось то, чего я не предполагал. Счастья тебе, и пусть Боги хранят красавицу до нашей следующей встречи».
     Ирина подняла голову и насторожилась. До нее дошло, КТО передал букетик. И цепочку. И открытку. Горько улыбнулась. Цепочка оказалась копией той, что подарил Энрике – Гвелд Кельтский.
     - И все равно я люблю тебя, Олег Аренский… - в глазах Ведьмы застыли горечь, холод, обида и отчаяние. – Энрике… Выходит, ты был здесь. И видел, в кого я превратилась! Весело, ну что ж… лучше бы разбудил, честно. Но все – таки, спасибо… Помнишь свою Волшебницу. Видимо, не разочаровала тебя в интиме тогда. Обидно, что ты РАНЬШЕ не смог меня навестить здесь, в трудную минуту. Когда было тяжелее некуда!
     Она надела цепочку на шею. Вспомнилось, когда Энрике возил девушку по Братску. Показывая рабочие места. Цепочка… под названием Ностальгия. Прошло почти девять лет с той поры. Много утекло воды.
     - Эти лилии и розы… Как раз то, что я люблю… Что же ты хотел этим всем сказать? Где теперь моя любовь? Помимо ноющего сердца… Да и домой мне вообще теперь идти не хочется. Не место там такому букету. Не хочу ни ту квартиру, ни мужа, который стал полностью чужим, пропадающим неизвестно с кем и где… Да пошла эта мразь куда подальше!
     После этого случая Тиль месяц жила в офисе в этой комнате. Но было приятно, что хоть кто – то ее помнит.

     - Да. Он был здесь. Просил не говорить, кто букет передал, но не хотелось мне тебя озадачивать… - развел руками Вейдер. – Захотелось ему сделать тебе приятное. Также Гвелд знает о твоем замужестве. И также он разбит как морально, так и физически. Ему ОЧЕНЬ плохо без тебя. – Начальник как ни в чем ни бывало разбирал папку с бумагами на столе, немного нервничая, хмурясь. День выдался на редкость плохой: Темные устроили в Эрмитаже оргию напоказ. Шокировав всех. И будут еще устраивать. На бис. И придется не по – детски с ними разобраться. И возможно, что Эрмитаж придется после отмывать.
     - Если он пришел, то почему не забрал меня? Он ведь мог! – удивлялась Ведьма.
     Начальник понимал: Тиль загоняет его в угол. Правду он все равно не скажет ни при каких обстоятельствах. Потому что она Тиль просто наповал убьет.
     В тот же дань оргия была подавлена, а участники уничтожены. Порноперфоманс с треском провалился. И было очень приятно просто тащить за волосы извивающуюся шлюху, тщетно пытающуюся вырваться, истошно вопящую… А после рубить ее мечом по шее. Дальше ее голова просто улетела в мусорный бак. Как и все остальное. С кобелями произошло то же самое. Тиль не смущала такая расчлененка, - она ее успокаивала. Пачками вырезать шлак она очень любила. А минет делать на публике очень нехорошо, при людях, грязно и аморально. Но те Темные считали это наивысшим проявлением искусства. Вот в тот вечер и пришлось ВСЕРЪЕЗ ударить по их самолюбию, поднимая и опуская меч, показать, КТО эти ублюдки, которые вдруг решили, что им ВСЕ позволительно. Не говоря о том, что там было ПОЛНОЕ отсутствие воспитания. Минет надо делать дома. С любимым человеком. А НЕ В МУЗЕЕ. Но это же Питер, это андеграунд и современное искусство… Питер… с травой гашиша и марихуаны, с тяжелой наркотой в клубах, с сексом у стены там… Такие там и умирали, с воплями: «Пожалуйста, не убивайте, не надо, это же искусство! Вы ничего не понимаете»! «Нет. Это ВЫ не понимаете, что трахаться на людях нельзя. Что это аморально, грязно и омерзительно»! – сказала Тильсирвэ, заломив голову жертве, и сделала свою работу. Хоть и говорилось, что лежачих не бьют, - тут это правило не работало. Кровь пролилась рекой, и спастись от бывшей Волшебницы было просто невозможно. Это был Декстер в юбке. Мечтающий, чтобы все было хорошо. Но этого не было. И вряд ли будет в Питере.
     Но букет и цепочка согрели истерзанную душу. Ее помнят. Ждут. И почему – то ОЧЕНЬ боятся появиться воочию. Это более чем странно.
    

                - 4 –

     По – прежнему подъезд бывшего родного дома на улице Мира не вызывал доверия. Просто потому. Что он превратился в логово монстров. И Призрак по – прежнему ходил за Ведьмой по пятам, уничтожая тварей и напитывая свое физическое тело жизнью.
     Пройдясь по квартирам, Ирина поняла: былого советского духа здесь почти не осталось. Часть жилых помещений были с проломленными стенами. А то и потолком. Или в полу зияла дырища. И вообще, все это теперь напоминало Эдем. Грязная, забытая заброшка… И их теперь много здесь.
     На лестницах дома было много осколков кирпичей. Стены же зияли бороздами от когтей монстров. Логово ОЧЕНЬ хорошо оказалось обжито. В одном подъезде обнаружились множественные кладки яиц, и невольно вспомнился «Чужой». Некоторые квартиры превратились в яичники ящеров. Там все было в кладках. Яички были прикрыты тряпками. И даже порой матрацем! Сейчас радовало следующее: при появлении жертвы они не раскрывались лепестками, как в том кино. И никто на тебя не набросится. Чтобы отложить внутрь личинку. А просто может выпрыгнуть разгневанная самка, и вот тогда тебе конец. Потому как самка семи – двенадцати метров длиной.
     Яйца были отложены даже в ванной. И порой там уже барахтались ящерки размером с маленькую игуану. Которую можно посадить на руку. Неслабое зрелище… Кишащая ванна… со светящимися глазами в темноте. Квартиры друзей детства были разгромлены до основания. Окна, как обычно, выбиты. КУДА делись уют и радость? Непонятно.
     А наверное, они просто ушли вместе с детством и советской эпохой. Теперь такого никогда не будет. Как и самого Города Юности, - скоро и его не станет.
     Свое детство здесь Тиль отлично помнила. Мальчишки со двора постоянно звали ее гулять. И все вместе во дворе они играли в войну. Кто – то был немцем, а кто – то русским. Играли также в казаков – разбойников, и в воров, и в кысь – брысь – мяу. Зимой дети катались с небольшой горки, которая строилась из сваленного в одну кучу снега. Шум, возня, радость и прочее было в те далекие годы девяностых. Когда дети приходили домой, заляпанные снегом с ног до головы, когда за шиворот летели снежки (и было это очень неприятно). Когда вечером, делая уроки, с наслаждением смотришь в соседние окна, и в это время на улице хлопьями, в свете оранжевых фонарей, падает снег. Самая добрая пора девяносто пятого, - девяносто седьмого годов. Когда ты бежишь, смеясь, и снежинки падают на твои ресницы и щеки. Когда заливистый детский смех веселит даже Природу, и еще секунда, - и произойдет какое – нибудь чудо. Особенно, когда об этом пишут в сказках. Типа новогодних сказок. Что нужно доставить подарки Снегурочке, через лес пойти, и там ты проваливаешься в яму, пленишься после кем – нибудь из чародеев. Но после все заканчивается благополучно.
     Но не всегда Добро – это Добро. Не всегда Зло – это Зло.
     Когда ты на коньках в шесть лет пытаешься спуститься со второго этажа, и при этом боишься улететь головой вниз. Когда стук стали о бетон вызывает страх, что металл затупится… Когда ты в первый раз в жизни встаешь на коньки, и разъезжаются ноги. Ты падаешь, плача от обиды и бессилия… что ничего не получилось. Как мечтаешь стать конькобежцем, и по телевизору с замиранием сердца смотришь на гимнастов и гимнасток. Думая при этом: «Вот когда мне будет восемнадцать, тогда и буду также танцевать на спортивной арене»! И действительно, костюмы спортсменов очень красивы. Как мужские, так и женские, - блестящие даже. И. как правило. После просмотра таких состязаний начинает переполнять тебя жгучее желание купить себе такую же ткань, и сшить такой же наряд. И выйти на улицу кататься. И мысленно представляешь, как с тобой в паре будет кататься красивый мальчик.
     Обо всем этом Тиль мечтала в детстве. Но мальчишек она на дух не переносила за их жестокость по отношению к ней. В школе над будущей Волшебницей нехило издевались.  И порой она просто не верила, что из таких хулиганов вырастают нормальные люди. Девочка не понимала, куда с возрастом девается вся детская жестокость. Куда девается, - просто дети взрослеют, и начинают многое понимать в жизни. Перестают бить девчонок, начиная посматривать на них под другим углом психики. Влюбляются. Потому как в кровь ударяют гормоны.
     И все меняется. Первый признак – ломка голоса.
     Да только гимнасткой Тиль и вовсе не стала: в три года она сломала ногу. И с той поры сильно хромала. Поначалу она расстроилась, но после стала просто выкидывать из головы эти желания. Ну и также ей многие говорили, что мол на монашку похожа, да и мужа бы ей, - православного монаха, -  поискал бы кто. Девушка очень обижалась на такое сравнение. Неужели она большего, чем это, не заслуживает?
     Нет. Просто Ирина резко отличалась от всех – никогда не носила ни мини – юбок, ни платьев с разрезом, ни топиков, - ВСЕ это было чуждо ее натуре. Пошлость, грязь, лицемерие, расчет за этим всем скрывалось. Косметику она не переносила на дух. И никогда не красилась. Некоторые от ее вида крутили пальцем у виска. Заявляя. Что с таким отношением к себе и жизни Ирина никогда себе мужа не найдет. А Тиль порой думала: «А он наверное умер, поэтому у меня даже парня нет». Да и парни девушку, такую странную и нелюдимую, стороной обходили. Она казалась им дикой и убогой. Да вдобавок понятно было, что мальчикам требовалось в четырнадцать – пятнадцать лет. А быть брошенкой не хотелось. А в будущем Тиль и бросали, - потому как всем в сексе отказывала. Нечего собой разбрасываться.
     Этот дом, этот город, эти стены помнили очень многое. И даже молодость ее родителей застали, - бабушки, деда и матери, да и девяностые в бардаке. И прокуренные подъезды были, и бычки в дверных замках, и горелые спички на потолке, и маты на стенах…
     Вот за маты, читаемые в детстве, нехило прилетало. Так и шла ее жизнь в Братске. С одной стороны, у Иры все было, а с другой, - не было ничего. Ни нормального общения в школе, ни спокойных уроков дома, потому что двойки были постоянные. Единственной отдушиной была дача, где летом отдыхалось от души. Грибы в августе, ягоды в июне – июле, Ийский залив с дачами на горизонте… Сопки вдалеке… Целый день Ира купалась в теплой воде, ловила бабочек, наблюдая за жизнью вокруг себя. А жизнь – то была разная. У детей соседских были отцы. У нее – не было. И это обстоятельство ОЧЕНЬ ударяло по самооценке. Ирине хотелось увидеть отца, чтобы было все так же, как и у остальных. Но не получалось.
     Пожилой дед, который часто выпивал и назло, никак не мог заменить папу. Отца заменил друг матери по имени Владимир, - краевед, отличный человек, который еще со студенческой поры любил мать будущей Волшебницы. Он постоянно ходил в походы, на рыбалку, носил очки. И, как следствие, обожал девочку. Ирина также обожала этого человека. Когда он появлялся на пороге, девчушка просто визжала от радости. Как же она мечтала, чтобы Владимир и его мать поженились… Но этого не произошло. Мать совсем не любила своего коллегу, даже в чем – то его ненавидела. И всячески старалась избегать потом с ним встреч. Да вдобавок, он был чудовищно ревнив. Это было очень хорошо, поскольку краевед охранял свою возлюбленную от других мужиков. Случись что не по нему, сразу в ход шло все, - нож, табуретка. Угрозы. Звонки конкурентам, которых мужчина находил все равно, и разбивал в девяностые им морду. В такие дни разъяренного друга лучше было не беспокоить. Он резал людей – мужиков, - и реально мог убить. А один раз семилетней девочке приснился вещий сон: стоит то ли посреди дороги, то ли посреди поля гроб, вокруг него множество машин, и люди стоят. Плачут. У гроба стоит ее мать и рыдает. В гробу, обитом алой тканью, лежит Владимир, и без ног… Сон сбылся почти через двадцать лет.
     Дачу продали, когда девушке было двадцать четыре. На этом этапе закончилась радость прошлого… И больше Ирина никогда в тех местах не появлялась: больно очень было, по сердцу ножом… Больно, невыносимо больно возвращаться в те места. Где тебе было хорошо. Дачу у бабушки купила какая – то женщина, и принялась там наводить свои порядки. Это вызывало еще большую горечь. И КАЖДУЮ ночь Тиль снились эти места, особенно эта любимейшая дача на Коврижке, - но то там зима, то лето, то осень. Или все тонет, а Ира в это время гуляет на берегу, или она чай на той кухне или на веранде пьет, то хозяева новые с собаками бегают и ягоды собирают, - жаль, что это всего лишь сны. Вот если бы выкупили тот участок с баней и домиком обратно, стало бы полегче на душе.
     Теперь лес вокруг излюбленного места заполонили чудовища. Часто они бродили по берегу, ища чего – нибудь съедобного. Но. Кроме старых коряг, мертвой рыбы и подобного, ничего не осталось. На сопках и в городе и в ближайших поселках обитали монстры. Всех размеров и расцветок.

     И в том же разгромленном доме на улице Мира, Тиль медленно, озираясь, поднималась на последний этаж. Спустя столько лет…
     Болезненное чувство резануло сердце. Все – таки очень было жаль дом. И квартиру. Все это сохраняло ее маленькой девочкой в памяти…
     Пыль на ступенях со следами лап… а когда – то лестницы намывались хорошо. Голубые стены с цветочками уже были изуродованы. Дом доживал последние дни, месяцы, в лучшем случае, и годы…
     Слезы брызнули из глаз. Вот она, та самая железная дверь… Каким – то чудом ее не тронул никто, как закрыли, так и осталась. Потеплело на душе. Но все равно было страшно. Тильсирвэ перед возвращением в Братск взяла с собой ключи. И повернула замок. Со скрипом и эхом, он поддался. Дверь открылась.
     - Я дома… - Сказала, как выдохнула. – Посмотрим, что там вообще осталось.

     Ирина переступила порог. Квартира осталась нетронутой. Выглядела она так, будто ее только – только под обживание сдали. Даже обои те же сохранились. В том виде, как после ремонта несколько лет назад. Не было ни шкафов больше, ни вешалок… Даже люстра была снята. Однако, оперативно люди действовали. Наверное, родня помогла переехать. Запыленный красный телефон сиротливо остался на стене в коридоре. На него больше никогда не позвонят. Даже окна никто не выбил! Целым остался даже балкон!
     Тильсирвэ не верила своим глазам. Целая квартира. Единственная в доме! ЦЕ – ЛА – Я!!! Только толстый слой пыли был на подоконниках в трех комнатах и кухне. Где когда – то радовали глаз цветы. Там стояли фиалки, разных цветов. В кухне на столе даже осталась клетчатая скатерть, та самая, за которой делались уроки. Малость потрепанная по краям и выцветшая. И стул – табуретка. ВСЕ. Не было больше ни подвесных шкафчиков, ни холодильника, осталась только раковина.
     Везде голые, ровные стены… Ни одной царапины… Только пара дырок от картин в центральной комнате. А на потолке сиротливо остался провод, торчащий с растопыренными внутренностями, как кисточка. В квартиру влетела большая черная муха, и начала облетать помещение. И стало тут же так тепло на душе и сердце, что будто бы вовсе и не было Темного настоящего со всеми вытекающими. Будто просто сейчас вот – вот начнут заносить в квартиру новую мебель из канадского клена, и затикают старинные часы на стене… И помещение тут же оживет. Заиграет новыми красками, наполняясь жизнью.
     В туалете было темно, не было там больше ничего, кроме унитаза и ванной. Провод также вырван. На потолке зияет дыра. Даже мусорное ведро забрали. Очень, очень пунктуально семья съехала…
     Квартира, где прожили пятьдесят с чем – то лет… Квартира, видевшая многое здесь. Но в комнате, где Тиль жила, остались скинутый на пол матрац и шуба… Видимо, либо просто забыли в спешке, либо выкинули. И это ОЧЕНЬ хорошо. Потому что уставшей женщине хотелось отоспаться. Она достала свой сотовый и посмотрела время. Десять утра было на часах, и холод пронизывал бедолагу до костей. Несмотря на то. что на улице было солнечно. Ну так осень же. И теперь пора просто вздремнуть и расслабиться.

     Тильсирвэ положила катану на пол, сняла торбу с трофеем, а трофей переложила в ванну, постелив старые газеты. Не хотелось портить линолеум. Зевота накрывала женщину. Все меньше и меньше хотелось что – либо делать. А просто как следует выспаться надо. Нервные срывы и плотный график довели несчастную до истощения. И все. А дальше – будь что будет. Все желания умерли. Вот и все. Сейчас хотелось просто спокойствия.
     Ведьма села на матрац, и обхватила руками колени. Взгляд ее ходил по потолку. Она, конечно, могла здесь и поселиться, изредка выбираясь за провизией, но это будут самые настоящие игры со Смертью. Дом ведь кишит ящерами. Очень опасный район, так как рядом парк и лес. А вот что оттуда может выскочить – выпрыгнуть, – одному Богу известно. Такого бы ОЧЕНЬ не хотелось. А жрать мясо порождений Химауры, разводя периодически костры, пока что не надо было.
     - Значит… Темных здесь почти нет… Их просто выжрали. Почти начисто. Интересно, сдох ли Илльо? Наверное, да. Он это заслужил. Лживая паскуда. Скинул на меня свою Тьму. Надо будет узнать, что будет дальше с такими прогнозами. Наверное, он выжил, слинял куда подальше со своим Светлячком. С этой безмозглой дурищей. Хорошо, что я ее вышвырнула тогда из офиса с позором. Один убыток был от этой особы. Ладно уж, хрен с ними со всеми. Такие гады только жизнь портят. Пошли они все на… Пора отдыхать.
     Призрак, невидимый, стоял напротив, у стены, поигрывал катаной и тепло улыбался. Ни одна ящерица не сможет проникнуть сюда никогда, потому что здесь жила Волшебница. Современная, киллер, которую боялся весь Питер.
     - Дом, родной дом… Конечно, Тильсирвэ, ты выросла здесь. И очень больно осознавать, что скоро его вообще не станет. Все скроется под водами искусственного Моря. Нового Братска не станет. Вообще. А пока что он стал напоминать Чернобыль. Природа теперь захватывает все, что у нее нагло отобрали. Детские сады, рынок, автостанция, школы, дома, машины… все это навеки замерло. Это совершенно НОВЫЙ мир. Мир Постапокалипсиса. Кладбище надежд Советской Эпохи. Похороны Великой Стройки двадцатого столетия. Падение того, чего добивалась молодежь, приехавшая сюда со всего Союза. Отсюда, исходя из того, что сейчас случилось, напрашивается вывод: не зная брода, не лезь в воду. Но в молодости же все хочется попробовать своими ручками, обжечься, кайф словить. Словили – много трупов – два кладбища, и не только они, ГЭС, построенная на костях, это же еще и стратегический военный объект… Со всеми вытекающими последствиями так и жил город. Что здесь еще сказать? Да ничего. Что хотели, то и получили. И выстроили свой «Парк Юрского Периода». – улыбнулся Призрак, потирая катану тряпочкой. – А так ты отдыхай, мой оригинал, тебе еще жить дальше, детей рожать, и радоваться… Мне – то радоваться нечего… Все мои эмоции – рефлекс на что – либо… Я всего лишь Сущность. Часть тебя, Ирина. Не более. Охраняю. Это не трудно. В этом Аду. – С теплой улыбкой на устах Призрак наблюдал, как Ирина удобно устраивается на матраце, сворачивается в клубочек и укрывается теплой шубой. Такая хрупкая, потухшая, но все равно красивая женщина. Достойная любви и счастья. И ответ на вопрос любви и прочего лежит на поверхности. Нужно просто взять себя за шиворот и пойти к Энрике. Но насчет Гвелда у Тиль были свои мысли. Что он ее запросто предал, бросив, а букет прислал в качестве отмазы или извинения. Как последний трус. Красивый букет, это правда. А появиться перед глазами и извиниться слабо было?
     Видимо, слабо.
     И только Призрак знал, что творилось на самом деле дома и в истерзанной душе Гвелда.
     Тихо бранясь, Тильсирвэ уснула. Призрак улыбался дальше, смотря на свое физическое тело. А внизу, у парадной, бродили монстры в надежде поохотиться и поживиться новой жертвой. Один ящер громадных размеров все – таки полез по лестнице вверх, порыкивая и шипя, пробуя воздух раздвоенным языком. Но едва он добрался до четвертого этажа и поставил лапу на ступеньку, как дубль – Тиль резко развернулась, выскочила в подъезд, прыгнула с перил прямо к потолку, и нанесла монстру смертельный удар, вонзив катану ему в шею, между позвонков, и отрубив голову так, словно это была палка колбасы. Отрезала, как колбасу на хлеб. Прыжок был как выпрямившаяся пружина.
     - На стену пойдет… - ухмыльнулась Сущность, видя, как ручьи крови потекли по лестнице. Белые кости торчали из шеи, словно это был стейк для барбекью. Она видела вещи и почище. Обезглавленных людей и Иных. И снова от трупа Мегалании потянулись нити – молнии, последние силовые токи… Напитавшись, дубль – Тиль довольно заулыбалась.
     - С такими темпами, и едой в городе, кишащим ящерами, я скоро начну полнеть… Ничего, без меня тут все мхом порастет и одичает. Надо будет к Илльо наведаться, посмотреть, как эта сволота тут поживает на одной водке. Ведь у него больше НИКОГО не осталось. Даже жена умерла и родители. Причем жена умерла ТАКОЙ смертью, что врагу не пожелаешь. Как жаль, что я не могу его убить, всего лишь одним ударом… Умру тогда я… Пока что пусть живет, это уже законченный алкаш… Вот и весь сказ. Помню, как я к нему наведалась… и чем все кончилось в тот раз. Для него. А ты спи, мое тело. Скоро будет развязка.
     Труп монстра остался на лестнице. Дожираемый собратьями – детенышами, которые также, как огня, боялись Призрака. А время шло дальше.

     … Тильсирвэ резко встрепенулась. На улице уже стемнело. Фонари не горели. Но, несмотря на это, по квартире разливался странный и приятный жемчужный свет. Будто зажгли абажур или тусклую лампу. Атмосфера малость преобразилась. Казалось. Судьба решила что – то подсказать несчастной.
     Нет, это был не невидимый мир. Это как раз оказалась реальность. Светящаяся по – особому. Туманная дымка накрыла все. Женщина ни на шутку испугалась. Что случилось? Город уже уничтожен, а она погибла? Непонятно. Или сожрали ее ящеры что ли? Кто его знает… может быть.
     Ирина встала и осмотрелась. Стало теперь действительно страшно. Будто туман наполз на все Сущее. И она пошла на цыпочках проверить комнаты, кухню и туалет. И почувствовала, - она не одна.
     В коридоре никого не было. В кухне и туалете тоже. А свет все лился и лился непонятно откуда. И вот в большой комнате, на стороне которой был балкон, обнаружился… точнее, обнаружилась. Ее копия. Только изрядно похорошевшая и посвежевшая. С шикарными волнистыми темно – русыми волосами. Волнами сбегающими по спине. Она, вторая, была одета в легкую джинсовую куртку, в синие джинсы, на ногах потертые кеды. Черная неформальная рубашка выпущена из брюк. А вот взгляд двойника был СЛИШКОМ суров. В руке он держал идентичную катану. Которая поблескивала.
     Тиль, что называется, жмыхнуло не по – детски. Она испугалась. Она вскрикнула и резко отпрыгнула. Стало действительно страшно. А Призрак ходил вокруг да около. Сжимая в руке меч. Смотря на себя самого.
     - Вот еще этого мне не хватало… - у Тиль от страха взмокла спина. Ситуация приобретала действительно серьезный оборот. – Да кто ты такая? Моя Смерть?
     Тут Сущность улыбнулась, встав возле комнаты деда покойного, и полуобернулась к оригиналу.
     - Просто я решил, или решила, называй, как хочешь, явиться тебе воочию.
     - Зачем?! Кто ты?! Если хочешь, можешь убить меня!  Ты же Смерть, правда?
     Сущность усмехнулась.
     - Здравствуй, здравствуй… Вот мы наконец – то встретились. Я и мое физическое тело. Я не твоя Смерть, скорее наоборот… - спокойный тон совершенно обезоружил Ирину. Она стояла, пытаясь судорожно сообразить, что же здесь происходит.
     - Нет, нет… - Тиль ткнула пальцем в Призрака, - ты лучше мне скажи, жива ли я вообще. Мне что – то не по себе стало… Здесь я. И там я. Когда – то я носила почти такие же волосы, как и твои. И румянец такой же. А сейчас я… Это не то, это то, что осталось в результате. И куда мы пришли в итоге. Хорошо, что хоть квартиру моего детства эти гребаные динозавры не тронули!
     - Успокойся… - продолжал Призрак, спокойно причем, видя страх оригинала, - Я твоя жизнь. Если бы не мое присутствие тут, в этом Братске, то тебя бы эти динозавры в два счета разорвали. Им все равно, кого пожирать. Вспомни ту Резню, когда ты добивала Илльо. Всех. Всех вырезали… кроме этого подонка. Который ничего не заслуживает. Энрике – Гвелд нанес ему удар, причем смертельный. Но случилась полная фигня, и при этом Илльо каким – то образом остался жив. Гвелд убил его на правах жениха. Как любовника. Не добил. Да только все твое обращение этого Илльо к Свету, желание ему помочь, устроило бедолаге Ад на Земле. ЗРЯ ты его, ох как зря пожалела! Из лучших побуждений даже дерьмо лучше не запахнет, розой например. Оно останется дерьмом. И будет так же вонять. Пока его не смоешь. Поверь. И в результате появилась Я – Твой Призрак. Возмездие. ВСЯ Светлая часть, что была дана при инициации, ушла к этому Илльо и накрыла его колпаком. И осталась только его Тьма, которая приклеилась к моему физическому телу. Я теперь убийствами поддерживаю жизнь своего тела, то бишь тебя спасаю от Смерти, защищая Тильсирвэ, оберегая каждую секунду. Убивая ВСЕХ, кто к Илльо подойдет. И ящеров тоже я убиваю, питаясь их жизненной Силой. Потому такой и видишь цветущий вид. Эти волосы, этот блеск глаз… Думаешь, почему ты еще жива при своем положении? При своей Тьме, которая бы убила так, сразу? В коме то бишь… Работа такая – убивать… А теперь… - Призрак задумчиво поглядел на потолок, - все заканчивается. Я часть тебя. И я – купол Смерти и Возмездия пожизненно. Да только не пришло еще время убить хозяина – то бишь моего носителя. Как только Илльо будет убит, мне больше не за что будет цепляться. И миссия будет завершена. – Призрак задумчиво стряхнул пыль с куртки. – Однако, здесь очень пыльно… оно и видно: заброшка есть заброшка. Ящеры тут и дальше будут дохнуть. Я потому что следом иду и слежу за порядком здесь. Потому что если умрешь ты, - умру и я. Сразу.
     Тильсирвэ поняла: творится нечто несусветное. Она изумленно смотрела на Призрака, и видела: он цветет внешне. И будет цвести дальше. Но одновременно стало как – то полегче. И можно сколько угодно теперь гулять по изуродованному Братску. Есть охрана. Причем надежная.
     Труп Мегалании на лестнице уже был обглодан до костей. Остался только скелет с кровавыми, висящими кусочками пленок. Ну… кроме головы. Ее уже успели куда – то утащить. Наверное, в подвал дожирать. Молодняк сожрал мясо и отправился по квартирам. Сытый и спокойный выводок. Такое тут уже происходило давно: каннибализм среди одного вида. Не видя другой пищи, выжрав почти всех оставшихся Темных и прочих в городе, ящерицы стали набрасываться друг на друга. Вот НАСТОЛЬКО изменилась до неузнаваемости реальность в результате Резни, - трупы больше не исчезали. Они оставались в реальном мире, и понемногу сгнивали, или съедались кошками или собаками, если те успевали еще пожить. Пожирались.
     - Ты, получается, была в момент Резни… - задумчиво сказала Тиль.
     - А что я там увидела или еще увижу? На тот самый момент? Мне всего лишь нужно мясо для того, чтобы ты не умерла. – Сурово, но спокойно ответил Призрак.
     - Странно все это… Очень странно.
     - Точно также, как и то, кем ты впоследствии СТАЛА… Ведьмой. Которая убивает не хуже маньяков, и даже почище их. Ты ведь ненавидишь шлюшек, ведьм – ****ей – алкашек, ню и прочее? Держишь в страхе весь Питер и Ленобласть. Питер не для таких, как ты… - Дубль – Тиль улыбнулась, протирая тряпочкой катану, - а ты, - это я. Мы, как я говорил, одно целое… Я киллер, и ты киллер. Только я, - Светлая часть. От которой отлетает Тьма Илльо. Эх, видела бы Ирина себя… Довели мой оригинал до белого каления. Больше в Питер, значит, не поедешь.
     Ведьма улыбнулась. Ей стало смешно, и одновременно было очень неловко с собой разговаривать.
     - Сдался мне этот Питер! Мне надоела эта гребаная мясорубка! Я хочу жить нормально, как все, иметь семью, радоваться жизни, наконец! Но этого нет уже лет десять, и, наверное, уже никогда не будет. Да кому я рассказываю… себе. По сути говоря.
     Призрак стоял рядом и улыбался. Он прекрасно понимал: обратная дорога есть. Но пока не будет озвучивать, что это вообще.
     - Ты считаешь, что Энрике просто тебя тупо поимел, получил свое, кончил в тебя и выкинул… Зря ты так о нем… Просто правда о случившимся с ним пока недоступна. Тебе. Ты ОЧЕНЬ многого не знаешь. Он же пошел на Тропы после Портала вымаливать свою Тиль. Но все пошло СОВСЕМ не так, как хотел Архимаг. Меня ОН увидеть не сможет ни при каких обстоятельствах. До того дня, когда умрет Илльо. А вот Макс видел. В квартире его. И кстати… Илльо женился. Несколько лет назад. При этом направо и налево изменяя своему Светлячку. Она дура дурой, потому и согласилась с ним быть, но придурок ВСЕ потерял. Благодаря мне… Хотя… один человек не по моей вине умер, Илльо его довел… - Призрак довольно засмеялся, - Эта Светлячок нашла свой конец за городом, в яме. Проще говоря, поехала покататься на лыжах. Ее тела так и не нашли. И вместо нее в закрытом гробу захоронили бомжа. И никогда не найдут тела – потому что ее, умирающую, в той яме разорвала волчья стая. Даже костей не осталось. Лишь кровь на снегу. Разорвали заживо, да не только ее. Я была рядом. Она своим полуугасшим взором меня видела. Бывшую своего парня… Хуже Возмездия таким, как Илльо, не придумаешь… вот честно.
     Тильсирвэ аж шею вытянула и глаза вытаращила. Она ожидала всего, что угодно, но только не ЭТОГО. Такой сопле ТАКАЯ страшная смерть.
     - Слушай… А кто с ней был – то? – любопытство взяло верх.
     Призрак сначала принес табуретку с кухни и сел на нее, закинув ногу на ногу.
     - Грудной ребенок. От Илльо. Знаешь, уж если я берусь за дело, то заканчиваю. Она потащила мальчика с собой, в мороз под тридцать, без еды, по дурости… ПОКАТАТЬСЯ!!! Засунула его в кенгуруху, что мамы носят, - ЗИМОЙ, и вот на тебе… Встала на лыжи и покатилась… На что – то наткнулась палками, ну в сосну и влетела. Полетела с горы КУ БА РЕМ. Угадай, кто первый умер? За такое САЖАЮТ! Выживи она, и села бы сразу за убийство.
     У Тиль все внутри похолодело. Она думала, что Марианна окажется умнее. Но она деградировала настолько, что в голове не укладывалось. Только ТП повезет с собой грудничка в лес на лыжах. Стало страшно.
     - Тебе бы, мой оригинал, ОЧЕНЬ не понравилось наличие детей у такой твари, как Илльо. Не боись, больше он никому детей не сделал. Хоть и старался. Идиот, такой товарищ бы и не воспитал ребенка человеком. Также, как и его мать. Оба на самом деле быдло. Так что вот так… Вполне возможно, что тебе бы пришлось в свое время прикончить всех троих. Теперь надо будет убить лишь ОДНОГО. Род Илльо вымер ПОЛНОСТЬЮ. – ответил Призрак.
     - Даже…
     - Даже. ВСЕ. НИКОГО в живых не осталось. Ну разве что наш виновник, из – за которого весь сыр – бор и разгорелся… Ты же с самого начала, с твоей руки понесся этот базар.
     - Я просто села к нему на колени погреться… А дальше меня как переклинило. Я правда, сама не знаю, что произошло. – начала оправдываться женщина. Ее грызла Совесть за свой поступок. Ведь если бы не эта оплошность, то НЕ БЫЛО бы эвакуации Братска, Призрака, бардака у Энрике и у нее. Все бы жили и радовались. Действительно, зачем же так надо было делать… При своем – то ранге. А просто щелкнуло в голове, да и все. Автоматически. Потом начались сплошные проблемы: скрытый от любимого роман с другим, от Энрике, мужчины, каких еще поискать надо, дальше та роковая Резня, а потом и ВОТ ЭТО. Ничего бы не было…
     Хотя Илльо и дальше бы творил свою муть. И сдох бы в результате, рано или поздно.
     - Да, я виновата. Села. Погреться, и не более! А дальше…
     - А дальше ты и сама знаешь. Да и Энрике нехило прилетел на той фигне. С Печатью Смерти – то… Из – за тебя! Весело.
     - Я вижу, что ты, так сказать, мой донор. И дальше как нам быть? Ты сможешь, к примеру, взять сейчас меня за руку? Раз катану держишь? – спросила Ира. Глядя с явным подозрением на двойника. Который просто ПЫШЕЛ здоровьем. За счет жизней других. Призрак покачал головой:
     - Нет, я ни при каких обстоятельствах не могу до оригинала дотрагиваться. Иначе мы сольемся, и тебя разорвут монстры. Здесь и сразу. И все. До других, - пожалуйста, а остальное, - моя забота. Питать и защищать. Не более. Потому что при таком ударе Тьмы, если бы не я, мой оригинал бы еще в коме умер! Но… к счастью, все пошло по - другому. Ты выжила. Сначала начался аромат пряностей в доме Илльо, после передохли тараканы, комары, а дальше покрупнее пошли жертвы. Все это ради жизни. Не более.
     - Хорошо, что ты как Смерть не явилась. А после…
     - А после ты своими руками закончишь то, что начала. И я сольюсь тогда с физическим телом. И все. А так, сейчас мной управляет еще и Сумрак. Вот так. Жди конца этого города.
     - Но ведь он – стихия таких…
     - А что я там увижу? – резко спросила Сущность, отойдя в сторону комнаты покойного деда, полуобернувшись при этом. – Там НИЧЕГО не изменилось, все осталось по – прежнему. Сама же видела. Только сначала там обитали Мегалании, а после они вышли и в реальный мир. И сожрали всех, кого нашли. Не переживай, Энрике жив. Также как и я, этих гнид рубит, выходя также за провизией на заводы брошенные. На хлебозавод, пивзавод. Ты не думай, здесь много чего осталось. Осталось покушать. Отсюда даже птицы все улетели. Ты бы видела, КАКИЕ были стаи! Там, наверное, несколько миллионов особей было. А плотина… ну… не будем об этом.
     Ирина села на стул, обдумывая все и вся. В квартире она, конечно, жить сможет… до зимы. До первых холодов. Ведь теперь НИКТО не включит отопление. Женщина без зимнего гардероба просто тут не выживет. Ну… или впадет в спячку. Без еды и воды. А весной проснется, как обычно… как трава из земли полезет. В мае, то бишь. А дальше два варианта: или начать питаться мясом Мегаланий, и пить талую воду без вреда для себя, или просто сваливать. Если Энрике не примет к себе. И как он сейчас вообще живет? Неизвестно никому. Почему?
     Может, случилось что.
     Прошло десять лет, и НЕТ за все это время, кроме одного букета и цепочки, НИЧЕГО. Надо что – то предпринимать. Муж все, бросил ее. С концами. Еще пару – тройку лет назад. Вот и прекрасно. Уж лучше здесь быть, в сибирском Аду, чем с этим ублюдком и сволочью. Все. Выбор сделан. Не сон ли то, что в квартире в данный момент происходит? Вообще непонятно.

     - Знаешь, я вполне могу здесь жить.
     - Жить? – ухмыльнулся Призрак с улыбкой, - Да ты что, совсем «уже»? Здесь если мороз ударит, долго не протянешь. Впадешь, лапушка – голубушка, в спячку, или, что хуже, в повторную кому, а я буду тут блуждать, и физическое свое тело охранять. Ты просто пойми одно: несмотря на то, что детство прошло в этой квартире на улице Мира, надо ВООБЩЕ ОСТАВИТЬ эту бредовую идею: зимовать. Думаешь, я не вижу, как Химаура в небесах все дичает и дичает… А потом будет суп с котом – блокада может, - ТАК по всему ШАРАХНЕТ, что мало не покажется! А вот если она долбанет по ГЭС… я тебе НЕ ПОЗАВИДУЮ! Ахнуть не успеешь, как все СМОЕТ в пять минут! И не будет ни города, ни этой квартиры, - НИ ЧЕ ГО… Стихия пойдет волной именно по улице Мира сначала. Тогда не только ты умрешь, но и я. Сразу. Поскольку помрет и Илльо.
     Ирина поняла: дело тут действительно запахло нехорошим. Была бы весна, - тогда да, здесь можно было бы прожить до октября и так. Да только не будет ли болеть голова от того, что на самом деле КАТАСТРОФИЧЕСКИ не хватает витаминов, и будут каждый день обмороки от такой блокады? Нет, спасибо… Жить в этой заброшке, - риск огромный.
     - Хорошо, я схожу к Энрике. Может, все тогда на свое место встанет. – с маху сказала Тильсирвэ.
     На этот счет Призрак тяжело вздохнул.
     - Давай, иди…Иди, только потом не удивляйся тому, ЧТО впоследствии откроется. И захочешь ли потом его ЗНАТЬ вообще. Да, Энрике тебя любит. По – настоящему. Но то дерьмо, в которое он влез, может лишить Архимага ранга, и не только. Он по натуре упрям. И весь коллектив отговаривал кельта не делать то и то. Он плюнул. Сделал. Дальше все сама узнаешь, и тебе это может ОЧЕНЬ не понравиться. Учти. – Призрак с этими словами вложил катану в ножны за спиной. И после снова серьезно посмотрел на Тиль. – я НЕ ШУЧУ. Там все СОВСЕМ не так, как думает мой оригинал.
     Эти двое просто смотрели друг на друга. Не более. Защитник, и потенциальная жертва Мегаланий. А вот что будет дальше из всего этого, - неизвестно.
     - Повторюсь: ты можешь под МОЕЙ защитой здесь жить. Но… дальше не мое дело, что будет. Помни об этом. Скоро проснутся ящеры, но эту квартиру они не тронут. А жить так, в постоянном страхе тут, - слабо? Гвелду тоже ОЧЕНЬ надоела такая жизнь. Так что решай. Труп ящера на лестнице уже сожрали, тут цветет нехилый каннибализм. Дальше будет только ХУЖЕ. Сначала Мегалании, потом тираннозавры… Далее более разумные организмы. ОНО ТЕБЕ НАДО?

     … Когда Тильсирвэ проснулась, уже стемнело за окнами. Резко приподнявшись, женщина пыталась понять, ЧТО же на самом деле произошло: сон или явь. Неизвестно, сколько вообще прошло времени с того момента, когда она заснула. Может, день. Может, два. Откинув шубу, Ирина испуганно стала озираться. Пахнуло холодом.
     Кругом НИКОГО не было. Ни Сущности, ни Энрике, которого она ТАК любила. И ГДЕ он теперь живет? Неизвестно.
     - Эй! Где ты, Сущность?
     Ей ответило только ЭХО. НИКОГО больше из живых в квартире действительно не  было. Ну, разве что большая черная муха на потолке. Она сидела, и тоскливо смотрела на голые стены. Даже пожрать или отложить яйца, которые перезимуют, или же в трупах превратятся в личинок, не было возможности. В заброшке что сжиралось, что все размножалось, - один фиг: вылупились ящерки, и нету их. Сожрали. Так что придется улетать отсюда куда подальше, и до весны заснуть. Иного выхода выжить тут не оставалось. А то либо подохнуть придется, либо заснуть, и наверняка к лету этот бардак утихнет. Если лето вообще настанет в таких краях. Летом кто – то хвостатый здесь размножался. Дальше непонятно, что происходило. А мы так, мимо пролетали, и увидели. В самом подвале достаточно тепло. Но все равно это НЕ ВАРИАНТ.
     Эхо отвечало на вопросы, кто и что явился. И все. А Призрак, невидимый, как обычно, наблюдал за своим оригиналом.
     - Ну что ж, физическое тело мое, вот мы и увиделись, наконец, во сне хотя бы. Это очень хорошо! Теперь все, как миленькая пойдешь к своему возлюбленному. Дальше – будут и свадьба, и дети, но не сейчас. Выглядишь ты ОЧЕНЬ плохо. Ты слаба, очень слаба, да и мне немного осталось. Ничего такого страшного, просто вы оба нехило лажанулись. Теперь и расхлебываете. Проспись. Успокой свои изорванные нервы, а после действуй. Мы договорились. А я следом пойду.
     Ирина лежала на матраце, и смотрела в потолок, подсвечивая себя и окружающую действительность телефоном и фонариком, который был встроен. В конце концов, закинув гаджет в невидимый мир на подзарядку, нечеловек решила, что теперь терять особо нечего. Да если и будут раны, то продезинфицировать их можно простой столовой водкой, которая еще осталась в разграбленных магазинах. А бухать в одиночестве очень не хотелось. Потому как смысла нет. Бухают слабаки.
     - Надо что – то сделать, иначе кто – то мои планы осуществит за меня. А вдруг…
     «А не надо твое «вдруг», - бери и делай»… - прозвучал в голове голос.
     - За Илльо бродит Призрак – Хищник. Превосходно! Пусть. Пофиг на эту сволочь. Хватит с меня слез. Надо набраться сил, соскребать себя с матраца и сваливать к Энрике. Ну не могу я так больше! Воды здесь нет, еды нет, электричества даже, несмотря на наличие плотины, тоже нет. Следовательно, и правда не будет отопления. Да пошло оно все знаете куда… откуда мы все появились! Сами напоролись горожане на такой финал. А я хочу жить, а не существовать! Вот так. Сил открыть Портал мне с лихвой хватит. А дальше этот моделька – прихлебатель получит СВОЕ по полной. ХВАТИТ врать уже про такую вот любовь с его стороны! После всего, что случилось… пускай лучше вместо Энрике будут ящеры. Чем это бесконечное ВРАНЬЕ.
     Но женщина все – таки хотела вернуться обратно, в свою старую квартиру. Это было еще до побега. Но дело повернулось иначе. Она вернулась, но все оказалось СОВСЕМ не так, как планировалось. Отдохнувший организм, даже с затекшими мышцами, вполне приходил в себя. Сев на табуретку, Тильсирвэ горько заплакала. Ей было очень горько за все то, что получилось, что случилось… Рыдания наполнили пустую квартиру.
     - Да как же так… Почему?! Я же могла просто жить и радоваться! А ты, любовь моя, Энрике – Гвелд, Кельтский, Архимаг с большой буквы, меня просто забыл… Я помню. Помню этот наш пикник на Вихоревке, и Что там было. И вот вам, - дошло до секса, и слил ты меня, и не вспомнил. Ну разве что букетик подарил, и цепочку с открыткой. И еще обещал, что детей не будет, и что свое семя Силой обработаешь. Нет, нифига ты не обработал, а просто поле засеял. И погибло то дитя. Ну ничего, встретимся, - ВСЕ расскажу! Абсолютно! Посмотрим, что ты на это скажешь… Сволочь… Красивая сволочь, у которой ВСЕ прекрасно. И зачем, зачем же я повелась на тебя… ?! ДУРА!!!
     « Нет, ты не дурочка вовсе, а просто ОЧЕНЬ многого не знаешь»… - пронеслась мысль в голове. Вот это пугало Ирину больше всего. А был ли вообще Призрак, который во сне явился? Неизвестно. Но раз монстры стали в ее присутствии дохнуть, - значит, он действительно охраняет. Хоть на этом спасибо.
     Стены не сулили ничего хорошего. Как и жизнь здесь. Скоро парк снова наполнится чудовищами, которые будут охотиться, греться на солнышке, размножаться…
     Снов больше не было. А просто был черный тоннель, в конце которого стоял Гвелд и протягивал любимой руку помощи. Его золотые волосы трепал сильный ветер, а сам Архимаг был в светло – сером костюме. Глаза, такие светлые и мудрые, сияли любовью, магнетической страстью, добротой… и БОЛЬЮ. Непереносимой Болью потери, которая ощущалась вокруг. И еще ему было СТЫДНО. За что? А это уже большой вопрос.
     - Вернись ко мне… - услышала Тиль его шепот. Такой сухой, страстный, приятный и уставший. И усталость это была не Иного, а ЧЕЛОВЕКА. А после, когда Тиль не могла уже добежать до возлюбленного, он просто с укором поглядел на нее, поджал губы в горькой ухмылке, и ушел в Свет… Растворился в лучах. И все. НО!
     - Ты не хочешь меня больше знать… НАВЕРНЯКА не желаешь… Просто потому, что я пил с горя, потеряв свою Волшебницу, которая вышла замуж за непонятно КОГО. Променяв меня на полное ничтожество… - ОН снова с укором и разочарованием посмотрел на любимую. И по его щеке скатилась слеза. – Не тошно ли тебе с ним спать, обнимать этого паршивца – пидораса?! Ну как так можно?! После всего…
     И его нет в лучах Света. Вошел в них. И настала после кромешная Тьма. А Ирина проснулась от собственного отчаянного крика. Точнее, вопля.


                5

     … День удался хуже некуда. Марианна опять понаставила фигни в ванной, - косметики и прочей лабуды, - так что Илльо теперь невозможно было себе выделить место, чтобы станок для бриться положить. Конечно, это все ОЧЕНЬ дерьмово, но поставить на место отъявленное быдло женского рода было невозможно. С каждым годом Светлячок все больше тупела и тупела, заваливая квартиру Илльо и его матери отборной парашей, - той же вышеописанной косметикой, стрингами, мини – юбками и прочим. Готовила она поесть всем буквально из – под палки, а в основном обожала гулять. Уйдет из дома в шесть утра в своем наряде ****ском, и только потом под ночь притащится, а дома шаром покати: холодильник пустой, хата зарастала и далее в грязи.
     Мать Илльо, потеряв из – за парочки здоровье, уже устала орать на это безмозглое существо, и, наконец, поставила обоих перед фактом: или Марианна на этой неделе выметается отсюда раз и навсегда, или ломает психологически свою дурь, начиная становиться хозяйкой. Илльо, понятное дело, такая реакция матери ОЧЕНЬ раздражала, и они часто ругались, чуть ли не до драк.
     Призрак уходить от Илльо и не собирался, он все также наблюдал за безбашенной парочкой, и улыбался. Илльо все также продолжал его видеть, звереть и психовать. И один раз… началось. Вечером.
   
     - Если ты когда – нибудь угандошишь моих детей, гнида, - УБЪЮ!!! – орал Иной, выкидывая пустую пачку Мальборо в ведро. Темному до смерти надоело лицезреть бывшую, и даже бухание в дрова из – за нее стало просто невыносимым. Призрак слушал ор, счастливо расплываясь в улыбке, сияющим взглядом глядя на прощелыгу. И смеялся, смеялся, смеялся…
     - Ну чего, тварь пьяная и подзаборная, надоела я тебе? Ха! Вижу, что да. Скажи спасибо за то, что меня не видят, что я не ем, не пью, не плачу за коммуналку и не сплю с тобой! А почему? А я уже сказала. Хотя, если пожелаю, могу и объявиться, как тогда Максиму. Вы оба тогда ОЧЕНЬ нехило побухали, с мордобоем. Шикарно били друг – другу морды. Нормальной женщине спать с тобой, ебарь подзалупный, просто ТОШНО! Пролетело три года, и как видишь, жизнь твоя ВООБЩЕ к лучшему не меняется. Она медленно и верно скатывается в НИЧТО. Дальше будет полный швах, милый мой. – Призрак запрокинул голову назад и расхохотался. – И, еще мне одежду стирать не надо. Вот это тоже польза вашему дому. Нету больше ни вшей, ни клопов, ни мух, ни тараканов… Ни цветов. Чего не радуешься, чего не жить, а? Посмотри, Илльо, КАКАЯ колоссальная польза от меня! Соседей клопы постельные и комары просто достали, спасу нет, а здесь, - тишь и благодать! Не нравится? Ну извини, я иначе не умею. – и снова, этот довольный и страшный смех. И красота ее, причем натуральная, которую Темный считает за убогость. Считая красавицей свою девушку, или уже женщину, - фиг его знает.
     Она уже стала непонятно кем, и чем, наверное, - ЖИВОТНЫМ, которое привыкло пить, есть, ссать, срать, сексом заниматься, и далее по списку. Призраку конец этой Марианны был уже известен.
     Илльо как всегда, понесло…
     Она сидела напротив него, на кровати, которая повидала многое…
     - Когда же ты наконец от меня отстанешь?! – прошипел Темный, сжимая в руке тысячу рублей. Сегодня он собирался суши заказать, да и кальян на дом. Но как всегда, Призрак все испортит.
     - Вот когда мой оригинал тебя самолично убьет, тогда и отстану. Жениться – то не собираешься на своей тупой ванильке? – улыбнулась Тиль – Призрак. – Помню, ты и мне такое предлагал. Точнее, моему физическому телу. Лишь бы обосрать теперь то, что было… Другому бы лучше научился чему – нибудь, чем баб щелкать тут, как семечки, пока мамы и известно кого нет.
     Илльо засмеялся, - горько и зло:
     - Вот мне еще групповухи с тобой не хватало! Я понимаю, что моя девушка не видит того, что вижу я почти каждый день, но все равно! Ты же видишь меня голым! Мне – то плевать, я итак голышом в барах танцую стриптиз, но… как же охота сейчас ТЕБЯ УБИТЬ!
     Призрак ткнул пальцем в свою жертву:
     - Да? Убить? Меня? Да неужели… МЕНЯ УБИТЬ НЕЛЬЗЯ! Я СУЩНОСТЬ! Хоть режь, хоть кипятком окатывай, НЕ УБЬЕШЬ! Хочешь убедиться? Так попробуй!
     И действительно, нож прошел сквозь Призрака, как через воздух. Ни крови не последовало, ни крика… только была эта издевательская улыбка. Что Илльо еще больше разбередило. Отшвырнув кухонный нож в угол, он принялся махать кулаками. Они также не возымели результата.
     - ДА ЧТО ЖЕ ТЫ ТАКОЕ?! – Темный закрыл лицо руками, повыл, потом поднял голову, при этом сжав костяшки пальцев так, что они просто побелели.
     - Я твое НАКАЗАНИЕ. А нехрен было Тиль привораживать только для того, чтобы ослабить ВЕСЬ Светлый штат! Сделал, знаешь ли, запрос к сильнейшему магу региона, и теперь тебе в лоб прилетел очень хороший бумеранг. И, естественно, он тебе не понравился. А что? Получил по заслугам то, что заслужил. Если что, то твоя прабабка неделю назад скончалась. Только не надо ее Смерть на меня валить! Я ее не трогала, это всего – лишь обычная старость. Там мне и есть – то нечего, все равно что перебродившее вино, превратившееся в уксус, хлестать. Сама померла. Может быть, я явлюсь во сне к милому Светлячку и открою правду о тебе…
     - Ты спятила… Ты чудовище… - прошипел Илльо, теряющий терпение окончательно. – Хоть спасибо, что мою прабабку не удавила!
     - Знаешь… У меня не было в планах отправлять ее на тот свет. Вдобавок, она в молодости занималась Черной Магией. Иная Темная. Нафига мне кого – то сейчас трогать? А твоя бабушка, - ее дочь, - Светлая. Но скоро… Это неизбежно. Я бы убила ту Темную, рано или поздно, но она сама меня опередила. Ладно. Проехали про старость ту. – сказал спокойно Призрак, вертя в руках коробок спичек. И засмеялся.
     Илльо расценил это как глумление над смертью близких.
     - Да как ты смеешь глумиться?! – он шарахнул кулаком по столу.
     - Ох ты, ох ты, какие мы нежные, как заговорили! Что, сволочь, совесть проснулась? Впервые за ВСЮ жизнь?! А как изменять своей, - так совесть в пятки упала, и там замуровалась. Или куда еще она у тебя упала… Я вовсе не глумлюсь, а говорю ПРАВДУ. Все эти смерти ты САМ создал и вызвал. Да убеги ты хоть в Антарктиду, - они бы все равно продолжились, и будут продолжаться. Ясно, ублюдок? Тебя же вроде до росписи зачали, да?
     Илльо прекрасно видел, что двойник Тиль над ним просто издевается, но сейчас это был уже конкретный перебор. Потолок и дно пробиты…
     - Пошла ты… в лес, комаров давить, за всю жизнь не передавить! Убьешь близких, - я не знаю, я МИР ПЕРЕВЕРНУ, но вышвырну свое это прошлое, - тебя, - из своей жизни! И заживу наконец – то нормально. С женой и детьми! – Илльо, эта пьянь и неудачник, уже волком выл, глотая слезы и сопли. – Мне живым на кладбище лучше будет!
     - И оно все равно будет пополняться. Годами это будет, веками, тысячелетиями… до тех пор, пока жива Ирина. И никакой ни развороченный твой Рай, ни перевернутый МИР НЕ ПОМОЖЕТ. Даже целая ВСЕЛЕННАЯ бессильна что – либо поменять. И будешь лететь и лететь в пропасть, и ВСЕ, кого ты полюбишь, кому скажешь привет, кому дашь сигарету, и прочее, будут УМИРАТЬ с ужасающей быстротой. Ты НИЧЕГО не сможешь сделать. И на этом все. Ясно?
     Было ясно – скоро станет черед и Светлячка. И начнется по – настоящему тихий ужас. Теперь даже кошку не завести, - или сдохнет, или в дом не зайдет.
     - Да какой жене ты вообще нужен? Нормальная далеко и дальше пошлет. наконец! Столько она от вас натерпелась! Хватит уже для себя жить! Как я уже говорила. Будешь один жить. Да что там жить! Существовать! Веками, а то и тысячелетиями. Запомни.
     Темный молча плюнул на пол. Такая ситуация ему порядком надоела. Ему же хотелось жить так, как раньше, наплевав на мораль и все ее составляющие. Девушка есть? Да и хрен с ней, заведу еще две, это же так классно – пользоваться! И никто ни о чем не узнает. А на чувства абсолютно плевать, ведь настоящей любви – то и нет, есть только секс. Только и всего.
     - Пойду позвоню, суши закажу и потусуюсь, здесь причем, со своей. И мы покурим с Марианной кальян. На тебя, Призрак, при этом будет наплевать абсолютно. Что хочу, то и делаю. – решил он, чтобы успокоить измотанные нервы. Взял в руки телефон, вышел, набрал номер.
     - Алло? Здравствуйте, мне пожалуйста сделайте заказ: суши килограмм с половиной и кальян. С доставкой через пару часов. По адресу… - и дальше назвал свое местоположение. – Да, в цену укладываюсь. Скидка же, акция! И постарайтесь без опозданий, и чтобы курьер была девушка.
     Призрак сначала нахмурился, а потом улыбнулся.
     - Знаешь, я тоже проголодалась. Пойду на охоту. Я уже нашла себе мясо. И кстати, пожалей родную мать, наконец! Столько она натерпелась от вас обоих! Хватит уже жить для себя!
     - Давай, убирайся… А то меня удар хватит. А я повеселюсь. – хмыкнул он, почесав пробивающиеся усы. – Жизнь, - говно, это навсегда. Вот в чем дело, сечешь?
     - Удар тебя ТОЧНО хватит, Илльо, ты это заслужил. И дальше хватанет. Я НИКУДА не денусь. Вот так. Можешь сваливать куда угодно, мне все равно. – Призрак развернулся и ушел из комнаты, довольный. Уж он – то знал, ЧТО случится сегодня. И случится весьма неприятное. Но он не будет виноват. Он никого не убьет. Потому что так и надо.

     В тот день мать Илльо проснулась достаточно рано. Женщина просто записалась к кардиологу несколько дней назад. Давно еще из – за закидонов парочки у нее стало очень плохо с сердцем. С запозданием она понимала, что СЛИШКОМ в свое время разбаловала сынка, который в итоге вырос самой настоящей Сволочью. А что она хотела, родив его в шестнадцать лет? Сама же еще была ребенком, и думала, что в связи с этим ПРОНЕСЕТ.
     НЕ ПРОНЕСЛО.
    
     - Вам нужно поменьше нервничать… - в тот же день ей сказала это кардиолог, качая головой и смотря на результаты, - иначе придется вас направить в больницу и сердце лечить, может быть, даже оперировать. И после этого всего надо срочно сменить обстановку, не раз вы наблюдаетесь здесь.
     Женщина опустила голову. По ее щеке скатилась слеза.
     - Понимаете, я мать единственного сына. И это просто какой – то кошмар с ним. Ему шестнадцать. Привел без моего ведома домой шалаву с Дома Пионеров, которая дома ну НИЧЕГО не делает, квартиру завалила парфюмом и косметикой, с утра до ночи гуляет где попало… Оба не работают. И выгнать обоих нельзя, а то сын еще больше озвереет, и обоих не выселить.
     Кардиолог вздохнула.
     - Лучший для вас вариант, - это жить отдельно от них. Иначе это закончится сердечным приступом и Смертью. Они же сейчас такие, молодые, что могут и убить, и со света сжить. А мы другое поколение. Могу прописать через терапевта мощные стимуляторы. Да и муж разве не может дать сыну хорошо в дыню, чтобы тот понял, что натворил?
     - У меня давно мужа нет. Вот так. И не будет больше. Живу с сыном, а меня просто выживают из собственной квартиры. Идти к матери не могу, она уже старенькая. Сын правда, садист…
     - Если вы будете так нервничать, Светлана, то точно будет сердечный приступ. Вот результаты УЗИ сердца. Видите? – настаивала врач. Но что она могла сделать? Разве что посочувствовать.
     И по всем показаниям, сердце могло и не выдержать очередного скандала. Нужно просто СРОЧНО ложиться в больницу подлечиться. Дней на двадцать. Другой вопрос – ЧТО за это время будет с квартирой? Неизвестно. Либо пропьют, либо засрут в конец. Этой косметической парашей дура Марианна заставит все, что останется, и слушать никого не будет. А сын – типичный САМЕЦ без мозга, - у него ВСТАЛО, и мозг отключился. И поскакал… НИЧЕГО с ним не сделаешь до тех пор, пока он САМ не поймет, кого подцепил. А этот НИКОГДА и НИЧЕГО не поймет. Потому что в мозг хорошего не вложили в свое время. А вместо этого страшно избаловали.
     Вот что бывает, когда рвутся в самый неподходящий момент презервативы. Да и женился отец Илльо на его матери вовсе не по любви. Женился чисто потому, что уломали: раз беременная в шестнадцать, значит все, в ЗАГС. Естественно, при таком раскладе жизнь у молодых не заладилась. Мужик просто понял, что его хотят привязать к себе ребенком, да и использовали его как банкомат и как носителя спермы. Чувствуя свою ущербность, несчастный, как при таких случаях и бывает, РАЗВЕЛСЯ с женой спустя три года. И больше мать Илльо ни за кого не вышла замуж. Разочаровавшись насовсем в мужчинах. Да и НИКТО бы не принял в тех краях женщину с ребенком, который рос настоящим эгоистом. Все его закидоны за тринадцать лет подорвали ее здоровье. А вот когда Илльо привел в дом Тильсирвэ, то Светлана впервые была очень счастлива этому. Попалась наконец нормальная девушка!
     Они порой говорили в кухне на разные темы, и Светлана даже зявила, что ее внук будет с таким – то и таким – то отчеством. ЗАЧЕМ?! Куда она торопилась? Непонятно вообще.
     Вот он, наивняк мозгов. Объяснять девушке, которую она едва знала, от кого рожать и почему… мозг типичного подростка. Лезть не в свое дело и в чужую, дремучую по ее меркам жизнь. Так поступают в основном те, кто плохо разбирается в окружающем мире. Они обычно руководствуются тем, что все про всех знают, потому как прожили на этом свете достаточно. А остальные… грязь и дерьмо безмозглое. Ага, еще осталось Афганистан и бои в нулевом году вспомнить… Когда там наших мужиков пачками вырезали. Будто они и не герои.
     Женщина приняла успокоительное, и стала готовиться к худшему. Сын от своего отступаться не будет, не выгонит свою пустоголовую девицу. И спорить с ним бесполезно, а то и вообще нельзя. Все равно дурень. Никакие уговоры на него никогда не действовали.
     - Умереть бы скорее, а дальше пусть живут без меня так, как хотят. – Заплакав, Светлана сидела в коридоре возле кабинета, принявшись корить себя дальше. Окружающие люди пытались утешить несчастную. Но не выходило.
     И Призрак, который следил за ней, не выдержал. Пожалел несчастную. Даже он проникся ее болью. И решил он явиться вживую к Светлане, и чтобы все его видели в этом случае. Зашел за угол и стал видимым. Женщина продолжала рыдать, когда Призрак положил ей руку на плечо.
     Светлана затихла. Напряглась от страха и неожиданности. А потом с ужасом, медленно – медленно, повернулась.
     Призрак стоял, спокойно и ласково глядя на мать бывшего. Сочувствуя. А Светлана лишилась дара речи.
     - Ирина?! Ты – то здесь откуда? Вы же расстались! – наконец, выдала она из себя.
     - Да, мы навсегда расстались. Но я шла мимо, увидела вас, и решила помочь. Просто поговорить, понять. Не надоело вам еще терпеть это малолетнее хамло? То, что вы у кардиолога были, уже о многом говорит. Он, этот сынок, и не такое может. Будь это мой сын, я бы задала ему нехилую трепку, а потом за шиворот, и вон из дома. А то и хуже. Этот блин нелюдь того заслуживает… то есть сын ваш.
     Светлана вытерла слезы с глаз. Пожала руку Призраку. Рука оказалась теплой. А улыбка мягкой.
     - Ира, я очень расстроилась после заявления моего сына, что ты наивная и тупая, по его словам. Сказал, что лишила всех его радостей жизни. А я так не думаю. Ты, Ирина, такая замечательная! Как же жаль, что так у вас вышло…
     Светлана встала и обняла девушку, словно дочь. Призрак растрогался. Он правда, пришел только помочь, а не убивать вовсе.
     - Очень горько, что из такого мальчика выросла законченная сволота. Может. Очень даже и хорошо, что он меня дерьмом отборным поливает в своих кругах. Сам и не представляет, во что влез. А Марианна… ну… мальчик в девочку влюбился, напился и разбился. Вот и весь сказ. И так будет. Если этот малолетний идиот не одумается. Пойдемте отсюда, я вас провожу до дома, все будет хорошо.
     Женщина реально не ожидала такой встречи. Конечно, настоящей правды она не знала. Но у нее встрепенулась надежда: вдруг сын одумается, и бросит Марианну? Сын, о черном прошлом которого она и знать не знала.
     Стены коридора были неприглядного цвета. Как и сама жизнь. Унылая, убогая, безрадостная. Жизнь, от которой хотелось сунуться в петлю.
     Но, как известно, все заранее было уже предрешено. Это был решающий день в жизни Светланы. Они просто шли и разговаривали. О жизни, о любви, о добре, и заулыбалась несчастная. Настроение Светланы приподнялось. Она даже предложила Призраку сходить в кафе и выпить чая. Но получила ответ:
     - Мне неудобно так…
     До дома осталось несколько минут ходьбы. Призрак вежливо попрощался и зашел за ближайший дом. И стал снова невидимым.
     - Ну вот и все, вот ты меня и увидела. Сделаю милость: оставлю в живых. Тебе итак осталось из – за нервов и сердца всего ничего. Я же только успокоил, не больше. Я убью другого человека сегодня… - Сущность поправила катану за спиной. Ухмыльнулась.
     Придя домой, Светлана просто включила дома телевизор, с каким – то сопливым сериалом. Так и прошел день. А вечером… дело было вечером, делать было нечего. Снова сын с ума сходит за стеной, разговаривая на повышенных тонах с тем, чего нет. Больничный взят, на работу не надо. Что плохо. Там спокойнее.
     Прошло два часа, и внезапно раздался звонок в дверь. Это пришел заказ Илльо. Светлана с недовольством пошла открывать. Илльо тоже вылез из своей комнаты. И просто потерял дар речи от леденящего ужаса: на пороге стоял Призрак в соответствующей форме. Он хотел заорать – «ЗАКРОЙ ДВЕРИ», но слова застыли в глотке. Он просто глаза вытаращил с такого. И не мог ничего сделать.
     А вот мать его невероятно обрадовалась:
     - Девочка моя, как же это приятно и прекрасно! Ты оказывается в суши – баре нашем работаешь? Да и форма тебе так идет, Ира!
     Призрак вновь заулыбался. А Илльо просто так и стоял столбом, поняв одно: курьер МЕРТВ. И лежит где – то неподалеку. Темный пришел в себя, закрыл лицо руками и поперся обратно к себе. Рухнул на стул и зарыдал. Он понял: случилось страшное.
     - Здравствуйте еще раз! Ну вот, я же вам говорила, что этот говнюк всех задолбает! Он даже платить не хочет, в комнате спрятался! Эй, забирай заказ, хоть ты и бывший! – Она прошла в квартиру и постучала в дверь. Платить пришлось женщине. Призрак поставил заказ у двери. – Ушел, чтобы меня не видеть вообще. А так, он сделал заказ суши и кальяна, и мне выпало его доставить. Это было крайне противно. Надеюсь, моя нога больше не переступит порог этого дома. Вышвырнули бы вы, Светлана, этого нахлебника из дома вон, вместе с его пассией.
     При этом Призрак был рад: девчонку – курьера убить и переодеться в ее форму получилось довольно быстро. Он просто выследил время, потом подошел, окликнул. Приняв видимый облик. Та обернулась на голос, и тут же упала замертво. Сердце остановилось. И нити Силы потекли к Сущности.
     - Как жаль, что ты сняла трубку на этот заказ. Если бы проигнорировала, то осталась бы в живых. Это тебе за твою дурь. Послали бы парня, - тогда был бы другой разговор. Восемнадцать лет, ах этот чудесный возраст, возраст идиотов, которые хотят все и сразу. А теперь я за тебя отнесу заказ туда, куда следует. А ты, Илльо, тварь недобитая, пожалел бы родную мать. Считай, что ты убил этого курьера. И свою мать…
     Труп лежал недалеко недолго. Призрака больше никто не видел. Главное, что заказ не рассыпался. Через двадцать минут к мертвой подъехала «Скорая», погрузила на носилки то, что надо, и увезла в морг.

     - Мать ее УВИДЕЛА!!! Она приняла видимый облик… Господи… - рыдал Илльо в комнате, зная, ЧТО сейчас произойдет.
     А произошло вот что. Призрак поставил у двери заказ, постучал в комнату…
     - Оплачено! – сказал он.
     Мать Илльо улыбнулась, попрощалась с гостьей, а после прошла на кухню, налила себе теплого чая с лимоном, села за стол на стул со спинкой. Отпила немного, подняла глаза к окну, любуясь красками заката, который разливался по небу…
     И затихла… ВСЕ.  Так и осталась сидеть недвижимо. Это был последний день в ее жизни. СЕРДЦЕ ОТ НЕРВОВ НЕ ВЫДЕРЖАЛО. СКАНДАЛ С ИЛЛЬО ЕЕ УБИЛ. ПОСЛЕДНИЙ СКАНДАЛ. Призрак был не виноват в ее смерти.
     Призрак появился снова через минуту. Посмотрев на мертвую, он сказал:
     - Я не Ирина, я лишь ее часть. Твой сын погряз во Тьме, и получил от меня и вообще за разрушение чужой жизни по полной программе. Покойся с миром, добрая женщина. Я тут ни в чем не причастен. Я просто Сущность, которая бьет Илльо по башке. Ты умерла сама. Своей смертью. Сын родной тебя и убил. Проще говоря, сын своими закидонами загнал в могилу собственную мать. За тебя умер тот курьер.
     Призрак подошел, поправил волосы на лбу трупа. Он прекрасно видел душу Светланы, которая мило улыбалась ему.
     - Лети, добрая душа. Теперь Бог тебя примет с улыбкой в свое царство.
     «Ты ни при чем. Просто мое время пришло, и я ушла»… - вздох ветра в кухне.
     - Конечно. Я просто уничтожаю тех, кто действительно виноват, и не только. Ты просто обычная мать. И все. А теперь прощай… А эти двое свое непременно получат.

          Илльо просидел в комнате где – то час. В самой квартире стало подозрительно тихо. И это настораживало. Он проревелся, потом аккуратно приоткрыл дверь. Стало правда страшно. Руки тряслись, как у законченного алкоголика. Согнувшись в три погибели, он прокрался в коридор.
     Никого нет. Дверь закрыта. Телевизор не работает вовсе. Только часы на стене тикают. Матери в комнате не было.
     - Она ушла, мама? – вопросил Илльо. Но ответом ему была тишина. – Мама… Ты где? Ты ушла? А поесть нам осталось?
     Тишина.
     Озираясь, Илльо наконец направился в кухню. И обнаружил там то, что искал.
     - Мама… - Илльо осторожно подошел к родителю, протянув руку. – Она тебя обидела? Скажи, и я разберусь.
     Ответа не последовало вообще. Она даже не шелохнулась. Чашка чая давно остыла, и в ней сиротливо плавал лимон.
     - Мама… ты что, плачешь, да? – Голос Илльо задрожал не по – детски. Ему стало еще страшнее. И снова тишина.
     - Мама… ну мама… что с тобой? – Он толкнул ей плечо. Труп покачнулся, но не упал.
     Тогда Илльо поглядел сбоку на Светлану. У нее был уже приоткрыт рот. Глаза еще не потеряли блеск, и все также смотрели в окно.
     - Ты что… Ты… - Илльо почувствовал, как у него волосы встают дыбом. Он все понял. Мать была мертва.
     Уже час с половиной как.
     - Мама… мама… - и дальше из глаз Темного хлынули слезы, и он, словно бешеный, с криками: «Убью эту суку, убью, сволочь»! – рванул обратно в комнату. До него и не дошло, что Призрак ВООБЩЕ ни при чем. Принявшись все крушить в комнате, что подвернется под руку, Илльо обливался слезами. А после принялся изрыгать проклятия в адрес ВСЕГО. Потом, обессиленный, он рухнул на кровать, и заорал от бессилия и словами:
     - Как же я тебя НЕНАВИЖУ, мерзкая ты тварина!!! Чтоб твой оригинал толпа чурок отымела, а она чтоб при этом не подавилась! Еще и мать умерла! Где ты, гребаный Призрак, давай, вылезай, я Тьмой эту гниду - то покоцаю!
     Прооравшись и полюбовавшись на погром, Илльо треснул кулаком по столу и прошипел:   
     - Ты дерьмо! Мне после ТАКОГО не нужен этот заказ! Поминальный обед, блять… возьми дерьмо, засуши и с пивком сожри… Подавись! Куда мне теперь труп девать?! Сначала комары, потом собака, следом ЛЮБОЙ, кто даже позвонил, отец, а теперь МАТЬ!!!
     И тут Призрак заговорил, с укором глядя на врага:
     - Извини, а ГДЕ вообще доказательства, что это Я виноват? Она умерла из – за тебя! Ты ее довел до сердечного приступа, а не я! Своей ****ской Марианной и нежеланием уступать! Давай, бери свои суши с кальяном и обожрись! За нее курьер умер вообще – то… А ужин будет вкусный… Сам заплатил, да только мне деньги нифига не нужны! – Дубль – Тиль кинула в сторону Илльо что – то свернутое. – Забирай рублики.
     - Убийца… Да чтоб тебя… - шипел тот.
     - Давай, вызывай «Скорую» и ментов. Здесь быстро разберутся, что к чему. Это твоя Смерть. Вскрытие покажет. Живи и дальше со своим Светлячком, и больше НИКТО из живых ничего не скажет! Ты убил своими бабьими, тупыми истериками родную мать, потому что хотел, чтобы было так, как ты привык. Отодвинул под плинтус интересы родителя, и разрешил своей ТП распоряжаться ВСЕМ!!! Даже тем, что ей НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ… Ну ты и тварь! Радуйся, твоя мать мертва, свобода привет! Давай, вали праздновать…
     Илльо уже было все равно, от такого. Он винил во всем Призрака, считая себя правым.
     - И вот еще… забери свои рубли, и подавись! Сегодня утром я лично виделась с твоей матерью в больнице. И ей было очень плохо! Родителей готов угробить за свои удовольствия! Сволочь!!!
     Илльо сидел и скрипел зубами от бессильной злобы, обхватив руками голову. Это был уже перебор. Умерла мать. Больше, кроме Светлячка и остатка родных, НИКОГО не осталось. И придется надеяться только на возлюбленную, если, конечно, она не окажется такой же дурой, как и предыдущие. Призрак смотрел на жертву с укором.
     - Да, курьер сдох. Точнее, сдохла. Туда ей и дорога. Наивная дура, каких миллионы. Думает, что, таская суши, добивается хоть чего – то в жизни… А так не бывает вообще – то. Личность от такой работы рано или поздно деградирует. Потому что, кроме интернет – зависимости и курьерства, в башке больше нифига не отложилось. Эх, девка – девка, ты не хочешь, и не хочешь признавать то, что ты неуч, способная только таскать эту коробку и пакеты! А кто – то церемониться не будет, создаст робота, который эту курицу без работы в старости оставит. Все сгнило… - Горестно, но с улыбкой добавил Призрак, вытянув ноги. – Вся мораль, все, что мне было дорого – обесценилось. Мать твоя сегодня утром пошла к кардиологу, и ей было сказано следующее: если сынок безбашенный не уймется, будет труп. Умница блин! Одним трупом больше или меньше, уже не имеет значения. И все. Бедная женщина, как же ей от жизни досталось, блин! И сын ****абол. И невестка дрянь. Ни мужа, ни покоя. Хорошая жиза… - Призрак сидел на табуретке, и болтал одной ногой. – И как всегда, обвинили меня. Хотя я сам наверное одной ногой в невидимом Мире. Убьют тебя – умру и я. И Тильсирвэ.
     - Я надеюсь, что Энрике этот получил свое! Раз горе страшное у него там случилось. Осталось тебе подохнуть. А суши я спущу в мусоропровод. – Распоясался Темный, не в силах уже себя сдерживать.
     - Лучше отдай оставшимся родственникам. Пусть порадуются. В их молодости суши и кальяна отродясь не было. Вот и все. А таких курьеров пруд пруди. Ничего из себя не представляют.
     И смешно, и грустно было Сущности. Потому как ума Илльо так и не набирался. А только с каждым годом тупел и тупел. Кто будет Светлану хоронить, и за чей казенный счет?
     Прибывшие на вызов медики лишь констатировали смерть. Погрузили труп в мешок и на носилки. Сын остался один в квартире, в слезах и в соплях. Ему вовсе не нужна была ни та тысяча, которая ненавистна стала, как и бывшая девушка, так и все обстоятельства смерти матери. Причина смерти в документах: остановка сердца в результате нервного срыва. Илльо было предъявлено обвинение по статье «Преднамеренное убийство». Таким образом, он получил условный срок на скамье подсудимых.
     Никаким боком Илльо не смог доказать, что он невиновен. И Призрак был полностью прав. Светлячок, пришедшая с гулянок в тот вечер, была малость ошарашена. Увидев прибывших медиков и ментов, она спросила: «А что здесь случилось»? В ответ ее повели на кухню, где лежал труп потенциальной свекрови.
     Она будто спала… если не считать, что заострился нос и немного приоткрылся рот. Даже до этой дурры дошло, что Илльо натворил. Экспертиза показала: нервное истощение и остановка сердца. Поняв наконец, что и она причастна к этой Смерти своими выходками, девица, конечно, не захотела садиться за соучастие в этом преступлении. Тело было кремировано за счет государства. Илльо всего – то пару раз сходил на могилу матери, да и все. Он посчитал так: раз Светлана постоянно ему выносила мозг, то и не надо к ней ходить регулярно – все равно там одна урна с прахом. Потом скоропостижно умерли последние представители его рода. Призрак просто старался.
     ВСЕ…
     Квартиру бабушки Илльо стал просто сдавать, чтоб на что – то жить: работать этот прощелыга не хотел вообще. Но и план сдачи помещения провалился: в один прекрасный день жильцы всего – лишь банально нажрались, смешав коньяк с пивом, то бишь «бурого медведя»: ну, и как в таких случаях бывает, перерезали друг – друга. Призрак честно выполнял свою работу. С улыбочкой вспоминая тот злополучный заказ суши.
     В Братске таких случаев с поножовщиной на почве пьянок было пруд пруди – то муж жену грохнет, то подростки химию по венам гоняют, и привет. Один вообще обалдел товарищ: взял две капельницы, наполнил пивом и водкой, захотев, чтобы спирт сразу дал в голову, а не постепенно. Сел на стул, вогнал иглы в вены, и умер через пять минут. Почки и сердце не выдержали. Парню было шестнадцать лет, и он оказался единственным сыном у родителей. Другой такой же дебил решил по – крупному отметить День Рождения: набрал тосола в стакан или бензина, фиг разберет, - и смешал с пивом. Покайфовать, чтобы растаманская мышь явилась, и рассказала о смысле жизни.
     Потому как на Ютубе растаманских сказок насмотрелся, как растаманы курили дурь, увидели вроде бы пятно на шкафу, или в шкафу – зеленого цвета, и решили: надо вызвать мышь зеленую под два метра. Она в натуре явилась, и что – то там сказала. И вот, этот лох от природы решил тоже попытать счастья. Счастье вдруг в тишине Смертью в двери стукнуло…
     И тут почему – то вспоминается КиШ со своей весьма веселой и суперской темой. Кто слушал – тот знает. Панки – Хой, Горшок живой! Из Братского андеграунда можно было бы забабахать ТАКОЙ музыкальный ТРЭШ, что опа – на!
     Так жизнь и шла. Темные стали появляться в Братске, Мегалании тоже… НО!!! Эти Темные нового поколения были СОВСЕМ не те, что раньше. Абсолютно ДИКИЕ, неуправляемые, на все и всех плюющие… В большинстве своем это были даже эмо и псевдонефоры, но складывалось такое впечатление, что эти невесть какие существа порвут ЛЮБОГО, кто попытается им возразить. Старое поколение Темных, которое было вырезано влюбленной парочкой киллеров, было по сравнению с ними интеллигенцией. Да и даже Илльо боялся порой пересекаться с такими бешеными. А вот его пассия – нет… Она прекрасно с ними ладила. Ходила в тот же Эдем на сходки, да вдобавок Илльо все не мог взять в толк, почему Призрак Светлячка не убивает вообще. Наверное, просто готовилось нечто СТРАШНОЕ. Темный Илльо называл теперь Эдем «местом, где волки срать боятся». Вот так.
     А Мегалании, жившие и там, и тут, - в двух Мирах, - начинали свои рейды частенько на Дом Пионеров, то бишь на Эдем.  В особенности по ночам. Ни один новый Темный не мог им противостоять. Естественно, домой те несчастные, юные бедолаги, - больше не возвращались. Примерно к этому же времени в Братске непонятно куда начали пропадать люди. Особенно молодежь. Известно, КУДА. В ЭДЕМ. Химаура, озверев от дисбаланса Сил, принялась обрушивать Тьму на тех, кто здесь остался. Особенно постаралась создать свои новые Темные формы – этих чудовищных ящериц. Таким образом, монстры регулярно, раз в два месяца, потчевали друг – друга человечиной. Войдя во вкус. Люди пока что, в тех нулевых, и не видели то, о чем писалось ранее. Но, несмотря на это, горожане активно размножались, и заключали между собой браки.
     КТО и КОГО там находил, и ПОЧЕМУ порой ЗАКОНЧЕННЫЕ СУМАСШЕДШИЕ расписывались в ЗАГСе на улице Мира, возле театра и гостиницы «Тайга», - БОЛЬШОЙ вопрос, поскольку психов женить ПО ЗАКОНУ ЗАПРЕЩЕНО. Но, несмотря на закон, его умело обходили. В результате таких союзов появлялись на свет психически больные люди, дауны, аутисты и прочие… Братск всегда был таким городом, когда всем на все было глубоко ПО… ну или фиолетово. Дети в пять – семь лет пили водку за столом вместе с родителями, и алкашня ни разу не считала это аморальным. И еще со времен девяностых детки с шести – семи лет лазали в колодцы - с пакетами налитого клея, - и дышали там этой химией. В те годы, в девяностых, - нарики и алки штамповали новое поколение, - как на конвейере, и после эти деточки деградировали в ноль, став Темным быдлом. А после они все были истреблены.
     Невеселая жизнь шла дальше. В этом городе также рожали чуть ли не в двенадцать от хрен пойми кого. Также и ЭТО поколение новорожденных внесло свой вклад в погибающий город. А Химаура радовалась, а рабочие поставляли ей составляющее, вырабатывая на БратскЛесе, БРАЗе, ЛПК, БЛПК. И умнела дальше.
     Так что в радиусе ста – двухсот километров от Братска и Энергетика да Тулуна получилось довольно интересное пространство: своя, восстановленная эра раннего Кайнозоя. В виде монстров одного вида. Как и говорилось выше, скоро они сомкнули город в блокаду, но пока что это касалось Невидимого Мира.
     И тогда Тропы, защищающие город и Светлую Силу, в первый раз почувствовали ИСТОЩЕНИЕ. Поскольку Химаура стала напитывать их Тьмой, истощая Свет. И можно сказать, защита Света рассыпалась в один миг, как стекло машины от удара, на осколки. В крошку, если так точнее… Да только Тьма просто ударила в такую точку, где легче всего разбить защиту.
     Эффект был подобен разорвавшейся бомбе. Энергетический щит пошел тоненькими трещинками, как лед под колесами ВАЗА, и просто разлетелся. И застонали рельсы, выплеснув последнее, что оставалось Светлого.   
     И улетело это Светлое в глубокое и ясное небо. Навсегда. Энергостон сотряс Тропы. Теперь они излучали только Тьму. И не исполняли любое желание в этом Городе Мертвых. Заплакали они на дне Водохранилища, ртутными и раскаленными слезами, окрасив рельсы в огненный цвет извергающейся лавы. Закишело все Смертью сущею на дне и на поверхности. Причем так, что трава на месте старых рельс выгорела, превратившись в две черные дорожки.
     ВСЕ…
     Такая была гибель последнего хорошего в Братске. И Гвелд в один прекрасный день проснулся от энергетического всплеска. Как будто шарик воздушный лопнул под ухом. Вот такое сравнение. Он понял – КОНЧИЛОСЬ, и настал предел.
     Протерев глаза, Энрике быстро встал, надел трусы и джинсы, футболку. Схватил в кухне со стола бутерброд и бутылку минералки, и вышел с рюкзаком на улицу.
     Небо в то утро звенело непонятно, невидимо фонило, как будто провода или радиация. Но это оказалось совсем не то, что предполагалось. Это было что – то невидимое, неземное, словно космические волны в сотнях тысяч парсек, как давление радиации на нейроны мозга, как леденящий ужас шизофрении, как детский крик кажется воплем монстров, или же кричащими кошками за окном в результате вконец сорванных нервов… Когда ты от оголенного невроза уже не можешь понять, где же на самом деле сон, а где явь.
     Вот в таком же состоянии был и Гвелд в то страшное утро. Он понял: это начался конец. И значит, Сумеречный Мир ворвется окончательно в физический. И Тропы умрут окончательно, в тот момент, когда оставшаяся озверевшая Тьма перестанет их питать вообще. Когда начнется самый настоящий Апокалипсис в этих местах. Последней волной будет уничтожение самого города – разнос Химаурой Плотины  благодаря фундаменту, при помощи которого она появилась на свет белый в этих местах.
     Гвелд вышел, и у него земля поплыла под ногами. Потому что еще ни разу он такого не видел в невидимом мире. Небо плыло, словно раскаленная лава, как волнами перекатываясь с камня на камни. Оно окрасилось в оранжево – красный цвет, похожее на атмосферу Юпитера. Те же клубы, сияющие, лавового цвета. Воздух дрожал, словно раскаленный. Им было нереально дышать. Гвелд прищурил глаза, и почувствовал запах раскаленного железа. Красная лава плыла по небу. А земля фонила так, что звон стоял в ушах. Зарево Смерти окрасило город в пепельно – кровавый цвет. После оно раскалилось чуть ли не добела, взревев своими децибелами. И спустя некоторое время стало пурпурно – кровавым.
     Нет, это явилась вовсе не Химаура. Во всем своем величии. Это была Смерть Троп. Все это напоминало кадры из фильма «Константин», когда Джон проникает в другую реальность с монстрами.      
     А после земля загудела. Поначалу Энрике решил, что это землетрясение началось, и сейчас все постройки уйдут под землю. Даже предположил, что проснулись Ангарские вулканы. И вот – вот с неба посыплется пепел, скрывая город на много тысяч лет. Но этого не произошло. Это так Тьма встала на место Света.
     И город не провалился непонятно куда. Просто страх сковал чело Архимага. Его волосы трепал ветер, и они золотом горели на фоне цвета лавового неба. Это напоминало следующее: Солнце стало Красным Гигантом, заслонило собою все небо и бурлило, как молоко в кастрюле. И до какого времени все это продлится – непонятно. Стихии просто взбесились. Потому как опять нарушен баланс Добра и Зла. На этот раз Зло побеждало. Но потом довольно виртуозно шарахнет по нему Добро, которое в этих краях безжалостно изуродовали и растоптали.
     Настало время расплаты. Гвелд шел по улице Мира, в то утро глотая слезы отчаяния. Особенно он зарыдал, когда подошел в ЗАГСу, к сердцу, которое выглядело, как дерево, и было увешано замками с именами новобрачных. Он просто рухнул рядом с этим барахлом и сорвался… Закрыв лицо руками, он просидел так час, два, три… Вспоминая о том, как точно так же плакала Тиль, видя этот постылый ЗАГС. И Энрике в тот день просто клялся и божился, что женится на возлюбленной. Клялся про себя, втайне желая девушку, страдая от этого. А уж потом, в ресторане сначала, а потом и в парке, а дальше на пикнике, оторвался по - полной. Не было страшно, - даже если бы Ирина и забеременела, то разобрался с этим – в ЗАГС. Не потому вовсе что поэтому, чтобы у ребенка был папа, - а просто по любви. Не более. Даже если бы Тиль детей не хотела, - то он и не давил бы. А принял выбор возлюбленной.
     Теперь ни ЗАГСа возле гостиницы «Тайга», ни свадьбы нормальной, ни счастья и радости. А только одно ГОРЕ и слезы бесконечные. И ревность, сжигающая душу. Которая не давала покоя ни днем, ни ночью…
     Подбивая кулаком сердечки с именами, Гвелд казнил себя за то, что сделал. А небо глядело на него кипящим алым заревом. Энрике, прорыдавшись как следует, просто пошел в этот ЗАГС, - через разбитое окно, по осколкам, ничуть не боясь даже пораниться. Оглядел помещение и тяжело вздохнул. Мда… Ничего не осталось хорошего здесь, действительно. Прошелся. Представил, думая, как бы стоял с Тиль в день свадьбы здесь, как держал бы ее за руку, чувствуя легкую дрожь в груди, как, смотря в эти большие глаза, надевал бы обручальное кольцо. Как после бы целовал эти сладкие губы. И был бы пьян от вечного счастья обладания своей Единственной.
     Ведь теперь нет и в помине ни той Губернии, где два века назад жил жестокий барин, нет дикого, необузданного народа, которому ничего не обьяснить, который замолился до крайней степени и не был способен соображать. Двести лет назад люд жил другими установками и религией, и потому не принимал НИКОГО и НИЧЕГО нового и незнакомого для себя. Он настолько боялся другой жизни и прочего, что это порой аж доходило до истерии. Это надоедало. Видеть фанатиков, все эти церкви, попов со святой водой, безграмотный люд, ну или даже тех, кого получилось уложить в том трактире, когда мужики жестоко над Энрике пошутили – мол иди трахай русалку… С быдла того времени нечего оказалось взять. И пришлось устрашением заткнуть таких. Получилось. Но сия любовь к девушке кончилась катастрофой – она родила от Энрике мертвых детей, да и покончила с собой, - уже беременная. То ли вторым, то ли третьим забеременела – Гвелд уже и не помнил. Но потом он ушел очень надолго после смерти любимой в разбой и творил разное и гадкое, не жалея никого и ничего. Вот и теперь, страна скатилась в религию, как и в те времена. Противно стало на душе с такого факта. Как был народ дремуч, таким и остался. Вот она, великая русская душа. Тьфу!
     И также нет и того тела, коя умерла, и имени, коим именовалась в прошлом Тиль, и теперь нет также одичалости в характере и исчез фанатизм. Все исчезло с тем временем, сгнило в земле, сгорело в революции. Навсегда. Теперь есть другая реальность, в которой можно спокойно жить и радоваться. Но только НЕ В ЭТОМ городе. Полумрак зала ЗАГСа хранил пыль, осколки, следы когтей, осенние листья, холод, следы лап на полу – кошек, собак, птиц, ящериц. Хорошо, что тут анаконда не завелась, а то бы было похуже. Они ведь умеют забраться на дерево, и оттуда сделать бросок. Предварительно карауля жертву, а потом, схватив добычу, сжимать ее кольцами, ломая кости и заглатывая. Так что лучше пусть Мегалании живут в Братске, а то если бы оказались вместо них анаконды – город не то что не вышло бы эвакуировать – было бы ой как плохо…
     Глыба аметиста давно приковала взгляд Архимага. Довольно большие кристаллы ему понравились. Красивые, с узорами… Долгие годы эта красота служила интерьером этого заведения для бракосочетаний. Рядом красовался на столике и хрусталь с теми же кристаллами. На нем уже скопился толстый слой пыли. И при этом возникали довольно интересные мысли: если аметист защищает человека, - к примеру, от пьянства, - то какого фига вообще тогда влюбленные парочки после свадеб не бросают в большинстве беспробудно пить?! Разводы в Братске в основном происходили из – за пьянства и измен. Наверное, хозяева этого покинутого всеми дворца бракосочетаний надеялись, что драгоценный камень остановит этот бедлам и все наладится. Но увы, - гены пальцем не раздавишь. Как и не вытравишь из них выбросы тех же заводов. Красивые глыбы давно тут стоят – еще со времен девяностых.
     Даже маленькая Тиль на них заглядывалась. Так же, как и на свадебные платья рядом висящие… Мечтая о таком же. Плача, видя невест на улицах, и чувствуя: в этом городе ей ТАКОЕ не светит счастье. В общем, так и случилось. И еще в детстве, когда маленькая шестилетняя девочка пыталась потрогать фату или же платье, мать произнесла: «Вот когда вырастешь, - будет у тебя жених. Придешь сюда, в белом платье, вы поцелуетесь, и на руке появится золотое колечко»… После дочка принялась тыкать пальцем в фату и просить ее купить. Мать покупает то, что девочка просит, а дома фата Ириной примеряется, что категорически нельзя делать!!! И после из нее шьется юбка.
     Прошли годы, и после десяти разочарований в отношениях, наконец – то появляется на горизонте Гвелд… Выбранный Богами для Ирины. И теперь все, примета о примерке фаты и невозможности замужества после такого скатилась в ноль. Перед мощью Судьбы и Архимага.
     Под ветром и под алым, страшным небом, качались уцелевшие и ржавые замки – сердечки. Вот он, мир сталкеров, диггеров, и других жителей Постапокалипсиса и его последствий. Сколько дней пробудет небо в цвете лавы и крови, - неизвестно. И сколько еще продлится состояние непонятно какое, - от ТАКОЙ мощи энергоудара. Троп как Светлых больше не существует. Остался Мир мечтаний, и кошмаров, которые сбываются. Нон – стоп начался. Старт в хрен пойми куда.
     И небо словно смеялось.
     Гвелд вспомнил, как он сюда пришел с двойником Тиль. И как ему стало стыдно в тот день перед своей возлюбленной. Он мечтал сбежать с той свадьбы, сорвать то злополучное кольцо с пальца… Но не получилось. Слишком была сильна та боль – потери. По полу и по всему помещению шныряли мелкие ящерицы. Известно кто это был. Гвелду уже стало все равно, что и почему. Он вышел из разгромленного изнутри здания и сел на ближайший поваленный монстрами столб. Ящерица тут же осторожно подбежала к нему, принюхалась, - совсем маленькая, - с игуану размером небольшую еще, - пощупала язычком куртку, а потом и свитер, взобравшись на колени. Нет, она вовсе не собиралась нападать. Просто здесь, на территории, появился ЧУЖАК. Его нужно изучить: не опасен ли. Гвелд стер кулаком слезу с глаз и спокойно посмотрел на рептилию. Улыбнулся. Достал сигареты и закурил. Хотя, маленькая Мегалания рассматривала его как потенциальную добычу. Но от Энрике шла такая силища, кою монстрам было не одолеть, и рептилия испуганно и с шипением попятилась, роняя с зубов ядовитую слюну.
     - Вы все думаете, что я дурак, да? Я убивал этих ящеров сотнями! И от этих избавлюсь, если надо будет, мегалашки. Лучше уж так, город без людей с Мегаланиями, чем Братск сопьется и сколется. Но ящеров со временем станет ОЧЕНЬ многовато. И одному Энрике с ним не справиться. – Он скинул с колен монстра и решительно шагнул к нему. Тварь отпрыгнула на метр, пытаясь убежать. Но тут же вокруг сына Торстейна появилось еще ящерок двадцать. – Ну что ж… Они неисправимы… - вздохнул Архимаг, и ударил по стае магией. Не напрасно. И пошел дальше. За его спиной остались черные, обугленные скелеты тварей. Некоторые спеклись так, словно по ним прошлись напалмом. Катана была дома. Архимаг давно ходил так, налегке почти. А громадные порождения Химауры боялись его, как огня.

     … Ветер прошелестел по пожухлой и сухой траве, которая больше не подавала признаков жизни. Не стало бабочек на Тропах, они или улетели, или отжили свой земной срок. Либо попрятались тут же, в коре деревьев, заползли под камни, дожидаясь следующего года. Не было больше благодати здесь, хотя все так же шумели деревья – сосны, березы, ели… Но исчезло ЖИВОЕ тепло, осталась лишь Пустота. Не более. Сухая, мертвая, повисшая в воздухе под открытым небом.
     Рельсы – Тропы кое – где были видны глазами. Но то, что с ними стало, повергло Архимага в шок. Они выглядели так, словно их только что вытащили из горна. Сияющие ярко – оранжевым огнем, пульсирующие внутри, Тропы умирали в агонии. Такими же они были и в воде Водохранилища. Цвета раскаленного железа.
     И при этом от них вовсе не шел жар. До рельс можно было дотронуться даже. Током не ударит, да и не рассыплется. Кроме Энрике, в таких местах больше никого не было. Один он ходил в эти заповедные дали, когда хотелось просто орать от горя.
     - Вот и рухнула защита… - тяжело вздохнул Олег Аренский, опустив голову. Он бросил рюкзак на потрескавшуюся землю, где недавно еще бегали туда – сюда муравьи, черные и крупные, сновали по своим дорогам, строя огромные муравейники. Кажется, еще немного, – и монстр с неба и за них возьмется. И вот тогда все, хана окончательная придет. Но почему – то такого бардака с насекомыми не происходит. Они еще сохраняют свой первозданный вид.
     Гвелд обхватил голову руками, сел на рюкзак и горько заплакал. Из всего Светлого и доброго в Братске – он ОДИН остался. Только ЕГО не могла пробить Химаура, чтобы раз и навсегда уничтожить. Она смогла сделать одно в отношении Энрике – расшатать нервы Архимага до предела. Причем до такого, что он едва с ума не сошел. Даже религиозные фанатики его ТАК не доводили, как этот проклятый город. И иногда Гвелду хотелось, чтобы Братск поскорее был уничтожен. Как сейчас, в это трагическое утро. Когда небо раскалено над головой.
     - Да пускай тут хоть все утонет к хренам! – вскричал Архимаг, продолжая рыдать. Рядышком с ним сияли раскаленные рельсы. Но что сказать об этом… он просто наблюдал за этой страшной агонией, и ждал, когда следом прилетит волна страшного цунами. Которая снесет все. Но волн с Водохранилища так и не было. Видимо, еще не время. Поднялся сильный ветер. Он пронизывал насквозь, до костей, также пригибая сухую, старую, пожухлую траву к земле.
     Впечатление пейзаж производил сильный. И если бы не та роковая Резня – жили бы все своими жизнями, не тужили. И вовсе неважно, кто что творит, - Добро или Зло. Просто живет. Не более того. Не нужно в некоторых вещах перегибать палку. И все будет в порядке. Правда, остался только Илльо. И то черно – белый, как непонятно что. Спит под бывшим поселком Чекановский и Александр – Хамелеон. Обреченный на гибель, если Плотину все – таки прорвет. И заснут также те самые Тропы. Навеки. Станут простым ржавым железом, которого по стране навалом. А может, и останутся…
     Закурив после того, как стих ветер, Гвелд прикоснулся рукой к рельсам. Жара не было вовсе. А была агония. Агония Света. Потом к вечеру Тропы просто побелели, и все… Небо не очищалось от красноты вовсе.
     - Вот это и называется Ад на Земле… - прошептал несчастный, сплюнув на землю. – Лучше бы этот трэшак закончился в моей жизни… Гори все адским пламенем! Любовь, возрожденная в Аду… и где она вообще?! Украдена непонятно кем, и с ней спит непонятно кто. Ну почему, почему, почему, блин, в моей голове всплывают сцены секса ее с ним?! Почему он, а не я?! Да, моя жена в изоляторе, под строжайшим надзором. А толку ноль. Я по – прежнему ОДИН. А прощелыга Илльо жив до сих пор. И он даже женился в этом прокуренном Химаурой городе, не то, что я…
     Здесь Энрике соврал сам себе: он также был женат – пока что официально. На законченной сумасшедшей. Нет, чтобы аннулировали этот постылый брак, поскорее, дав спокойно жить! У этой семьи не было никакого будущего. А лишь одни мучения. Гвелд бы разошелся, убив и дочь, и супругу. Да рука не поднялась, а зря. Ну выгнали бы с начальства, и что дальше? А ничего, жизнь на этом не заканчивается. Но нет, собственная гордость не позволила! Ради кресла и двух психопатов. Что Архимаг и делал – сорвал себе нервы, по – полной.
     Прокурившись по – полной, Энрике принял таблетку снотворного, и, улегшись на плед, который достал из рюкзака, вырубился. Это было нервное истощение, прямое. Проще было неделю просталкерить здесь, чем в диком городе. Гвелду снилась собственная инициация, только она была неясно где. Он словно во сне, в новом виде, принял новую жизнь, которая счастливая. Где нет ни Химауры, ни ящеров, ни Илльо, - а есть спокойная семья с Тиль. Где у них несколько прекрасных детей с золотыми и темно – русыми волосами. Сыновья. Дочерей нет. Не вписываются девочки в эту семью. Не нужно женского пола. Где все очень нестандартно – слишком счастливо живут. Мальчишки – просто копия отца, причем полная, - лишь у некоторых волосы темные, как материнские, но также вьются в локоны, как и у Энрике. Солидно выглядели парни с такой темной шевелюрой. Их оказалось семеро. Сыновей. И Тиль была вдобавок беременна – восьмым. Она подошла к Гвелду и прижалась к нему. Заплакав. Жалобно, с надрывом.
     Напрасно Энрике целовал ее руки, напрасно обнимал и гладил, - женщина горько рыдала. Не говоря, почему. Дети также окружили пару. И небо стало темнеть… Это был типичный нервный срыв. Гвелд лежал под огненным небом и спал. Волосы его растрепались по листве и траве. И среди такого хаоса с рельсами было гораздо лучше, чем в квартире.
     Настала ночь, - на удивление, она была теплая. И можно спать, не боясь замерзнуть. Жить во сне, в своем Мире, который существует в пределах физической досягаемости. Можно спать так веками, наслаждаясь блаженством. Состояние депрессии порой выдает такие видения во сне. Когда все в жизни просто идеально. Потому как организм, отдавая последние силы в результате нервных срывов, отключается напрочь. На следующий день можно либо не понимать, что происходило вчера, либо улыбаться. Или продолжать далее лезть на стены от страха перед будущим. Можно наглотаться таблеток, чтобы все раз и навсегда закончилось. Но это в случае с Гвелдом невозможно. Никакие таблетки не отправят его к праотцам, к Одину. Он бессмертен. И потому, пока сам себя, за волосы, не вытащит из сего дерьма, - ничего не поменяется. И нужно будет также завязывать с алкоголем. Он не решит проблемы выпивающего. Спасение утопающих в этом случае, - дело самих утопающих.
     Раздался гром в небе, и настала так называемая белая ночь - с отсветом оранжевого. И на следующее утро, в районе Троп, сосны окрасились полностью в рыжий цвет. Здесь хлорофилл в иглах высосан Химаурой. И под сильным ветром это великолепие раскачивалось рыжей шевелюрой. Как после лесного пожара, и даже хуже, - как от химического удара пестицидами или еще какой отравой. В некоторых местах трава полностью выгорела, превратившись в черные пучки пожарища, или в пепел.
     Выглядел этот пейзаж страшновато. А может, и правда огонь прошелся по этим местам. Энрике спокойно спал, а потом раскинул палатку зеленого цвета, и ему было благодатно в этом пропитанном ужасами месте. Где больше даже насекомые не поселятся.
     Вот молния ударила один раз в землю, вот еще раз и раз, и вдоль леса, далеко в полях, пополз огонек. К счастью, он так и не смог разгореться в пожарище, остановившись на своей границе. Дождя так и не было. Последний раз он лил неделю назад. Монстры от него заползли в свои норы. И пока не вылезали. И не было теперь ни дождей, ни пищи им. Не стало ничего, что бы помогло также успокоиться окончательно.
     И лишь огненная полоса, оголенные рельсы, и небо… Это давало какое – то странное утешение. Энрике так и не желал идти домой. Хоть до холодов. Потому как желаний и вовсе не осталось. Ни загаданных, ни интимных, ни детских, - НИКАКИХ. Осталось лишь полумертвое Водохранилище, рельсы и Безмолвие…
     Штабов Светлых и Темных, как говорилось выше, уже не было. Остался один Гвелд. Один в поле воин. Он дышал осенним воздухом, глубоко вдыхая его, чувствуя, как пахнет почва. Была ранняя осень две тысячи пятнадцатого года.
     - Тропы вы, Тропы, куда вы меня привели… В никуда. Искривили это пространство, дав сумасшедшую жену, - вместо того, чтобы вернуть мою драгоценную… И я сделал неправильный выбор. А теперь здесь даже бабочки – крапивницы не летают. Вот так, блин. Надо будет достать из невидимого Мира тушенку, воду и еще что – нибудь. А то так с ума сойти можно. Хорошо, что хоть секса не хочется, - после той долбаной свадьбы отшибло напрочь. Да пошел он на… этот интим. Проще нажраться, чем спать с той, которую люто ненавидишь и обманываешь. Только оттого, что любишь свою Волшебницу. Эту тему можно мусолить бесконечно. Просто потому, как за десять лет так и не утихла эта дикая, всепожирающая боль в сердце. Как ее оттуда вырвать, - даже не представляю! Я не собираюсь повторно себя инициировать, и проваливаться во Тьму. Делать больше нечего, вот честно.
     Тропы в темноте сияли раскаленным железом. Теперь они мигали и переливались то белым, то рыжим. А по небу, которое было черным, усыпанное звездами, летали метеоры. То красным мигнет, то белым, то друг напротив друга пролетают… А Энрике лежал под черным небосклоном, и слезы катились по его прекрасному лицу.
     Неостановимые, соленые… Хотелось действительно здесь поселиться. Мокрые от влаги ночной, волосы рассыпались по земле. Звезды сияли холодными точками и созвездиями, мигали то красным, то белым, то вообще попадались крупные. Иногда пролетали в горизонт метеоры…



ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...