В дачном автобусе Часть 4 Сибирские очерки

                Мы с Людмилой на полюбившемся нам 52-ом километре Тулунского  тракта.

 



С некоторых пор   со стороны скамеечки бабы Даши часто стали доноситься  речи о председателе нашего садового кооператива  Анисимове - речи не лестные. Ничего в этом удивительного не было.  Любимое занятие нашего народа – перемывать кости начальству, поэтому я  не придал  значения происходящему.  Правда,  сам я  считал, что с председателем нам повезло. Особенно утвердился в этом после звонка моего хорошего знакомого  охотника,  ихтиолога  Сергея Борозняка.  Он как - то позвонил и попросил подыскать  ему дачу у нас в кооперативе. У него была в престижном месте, на Дунайке - но  сгорела, и  кто – то из приятелей ему  посоветовал: бери на 37  - ом километре,  там у них председатель толковый мужик.

   Я тоже считал, что Владимир Тарасович Анисимов – мужик толковый.   В  свои 70 лет  он был  энергичный и деятельный. Рослый,  плечистый и, несмотря на возраст, в сухом всё ещё крепком теле, Анисимов  лихо управлялся со своим  небольшим, не всегда трезвым штатом. Мог и  отчитать, а то и за грудки потрясти   нерадивого пьянчугу – водолея,  и  на телеграфный столб забраться, если возникали неполадки с электричеством.  Анисимов не был начальником, командиром. Он сам  умел и дом построить, и зверя в тайге разделать, и грузди засолить. И в праздничном застолье не потеряться, а,  как и положено председателю, быть в центре внимания. Одним словом, толковый настоящий архангельский мужик -  родом он  был оттуда.

   Мы и познакомились с ним во время очередного застолья.   Был какой – то юбилей  у наших соседей  Алексеевны  и Геннадия. На столе  стояли  наши с Людмилой солёные грузди, которые, закусывающий народ, к моему удовольствию, нахваливал после каждой рюмки.  Алексеевна назвала хозяев  кулинарного  произведения, и у нас с Анисимовым  завязался разговор о засолке груздей. 

   Владимир  Тарасович, насколько мне известно,  всю жизнь проработал шофёром, но говорить с ним можно было на любую тему – природный ум, любознательность, мужицкая смекалка вполне компенсировали  недостаток образования. Мы с  ним особо близки не были, но при встрече всегда находился повод, чтоб поговорить. А когда  мы  взяли новый домик,  и выяснилось, что там большие проблемы с электричеством, то  Анисимов   несколько раз приходил к нам и  очень основательно занимался электрической сетью: и на столб  лазил, и в доме всё переделал.   При том, я видел, что приходит он охотно,  хотя, от угощения  всегда отказывался, и денег, само собой, никаких не брал.               

   В  разгар скамеечных  пересудов о председателе я уехал в отпуск, а когда вернулся,  то услышал новость, которая меня огорошила.  Анисимов  уже не председатель.  Обиделся, написал заявление и ушёл.  Я не мог поверить в случившееся. Как и почему это произошло?  Он много сделал  для кооператива. Главное, он сумел навести в посёлке порядок – годы были сложные, девяностые.   Анисимов  организовал охрану из наших дачников,  обеспечил всех охранников рациями, поставил на въезде  шлагбаум   с дежурным охранником. Для охранника поставили домик – и тотальное воровство прекратилось, главное, перестали снимать со столбов электрические провода.   Что раньше случалось  неоднократно и нередко приходилось сидеть без света.

   Да и не только это. Ведь, раньше, когда  заезжали на сезон - кто в конце апреля, кто в начале мая, то многие заказывали грузовик. Буквально всё приходилось везти с собой, потому, что осенью всё вывозили - оставить что – то  на зиму  было невозможно. Воровали всё -  вплоть до бачков из нержавейки из бань,  жестяных печных труб, любой цветной метал – всё это вывозилось грузовиками. И конец этому безобразию, положил наш председатель.

   Анисимов сделал много хорошего для кооператива, но  ему это не помогло.  Скамеечка его сокрушила.  Конечно, на всё бывает причина. Была она и в этом случае.   Как выяснилось, причиной оказался  не большого  роста, лысоватый  мужичок. Зачастил он к бабы Дашиному Степану - на  небольшой, какой - то необычной   машинке привозил дощечку,  которой Степан  принялся обшивать  баню. Началось это ещё до моего отъезда в отпуск, так что я имел удовольствие лицезреть начало этой истории.   Говорили, что сам он эту дощечку и выпускал: был, так сказать, мелким предпринимателем. 

   И захотелось ему, зачем - то стать председателем дачного кооператива.   Тут – то и вступила в дело скамеечка. Пошли разговоры  о том, какой плохой  председатель  Анисимов.    Дескать, наворовался он сверх всякой меры, построил двухэтажный  коттедж в Сочи. Сына оформил электриком, а тот и носа в посёлке  не кажет. Что касается последнего утверждения,  то оно, судя по всему, было справедливым. Но ведь все видели, что обязанности электрика исполняет сам Анисимов.  И справляется он с этим вполне успешно.

   И, тем не менее,  сплетни, рождённые на скамеечке, пошли гулять по посёлку. Анисимов  обиделся и уволился.    Вернувшись из  отпуска, я сразу  же поехал на вторую улицу набрать из артезианского колодца питьевой воды.  Владимир  Тарасович, видимо, увидел меня   из окошка, потому – что  во дворе  я его не  заметил.  Жил он на соседней улице, напротив колодца.  Анисимов  подошёл огородами, поздоровался, спросил про мой отпуск.   Я  понимал, что пришёл он  не ради моего отпуска.   Я  стал  расспрашивать  о случившемся.  Он ждал  этого… И его прорвало!  Он был очень обижен, обижен до слёз.  Этот высокий,  чуть сутулый  старик, ещё недавно, такой крутой, такой  уверенный и несокрушимый -  теперь  жаловался:  то как - то  беззащитно по - детски, то совсем не по - детски -  горько и зло.   

   Он жаловался  на людей, для которых  столько сделал хорошего! Он жаждал правды и справедливости!  Он всё говорил, говорил и не мог остановиться.  Говорил как – то надрывно, с душевной болью  и был совсем не похож на себя, на того, которого я знал, которого знали все в посёлке.   Что я ему мог сказать? История стара, как мир. «… нет правды на земле!..»,  - сказал Поэт устами своего персонажа, почти, 200 лет назад.  Да он и сам всё понимал. Просто надо было выговориться.               

  А  лысоватый  мужичок…   Он почему – то передумал идти в председатели!?   Перестал ездить к Степану , перестал возить дощечку, и банька осталась  до конца  не  обшитой. А в нашем кооперативе началось совершенное безобразие.   Всё, что с большим трудом долгое время  создавал Владимир  Тарасович пошло рушиться…  Я спросил бабу  Дашу:  как же всё это получилось?  « Да это всё Антоха, язык как помело», -  нашла виноватого Никифоровна.  Стало  неловко и тягостно.   Я мог  снять эту неловкость  и эту тягостность. Я видел, что  подружка моя, баба Даша  и сама не рада  случившемуся и ждёт от меня понимания…  Но наступивший в посёлке бардак, и главное, - гадкое ощущение после моего разговора с новым, наспех найденным председателем, типом  скользким и хамоватым  - к пониманию не располагали. По крайней мере, на тот момент. 

  К сожалению, нам часто не приходит в голову, - что другого момента может и не наступить. Так у меня и произошло. В тот год  я получил две  престижных премии -  губернатора Иркутской области  и Федеральную. У меня появилась возможность взять дачу в престижном месте, на Дунайке.    С 37 - го километра  я  уехал. Больше мы не виделись. На новом престижном месте я так и не прижился.  Там было много хорошего, но не было - ни бабы Даши, ни Степана, ни Алексеевны  с Геннадием, ни Владимира   Тарасовича Анисимова...  моих незабвенных  дачных соседей  с 37-го километра.