Жменя
Говорят в народе: «Чтобы человека распознать, нужно каплю власти ему дать.» И посмотреть как он ею распорядится.
Работали в цехе два слесаря гидравлика. Непьющие, управляемые и работящие. Оба обслуживали гидравлический многоэтажный пресс, главный агрегат линии по производству древесноволокнистых плит. В прессе между нагретыми до 200 °C стальными плитами, под большим давлением и высокой температурой из древесного волокна прессовались древесно волокнистые плиты шесть мм толщиной.
У одного из слесарей, конкретно у Саши стаж работы на прессе был заметно подольше, чем у кого либо. Он был заметно опытнее и от него, честно говоря, всегда ждали и получали бывало, исчерпывающее решение. Он убеждал начальство, хотя сам в официальные начальники с ненормированным рабочим днём не стремился, понимая, что тогда ему самому придётся дневать и ночевать на прессе, так как у него в подчинении такого исполнителя, как слесарь «Саша» не будет. И он оказался бы между молотом и наковальней: и начальство сверху долбит - результат им подавай и работяги снизу зарплату выламывают. Короче, здесь ему приходилось и разговоры разговаривать с руководством и руками работать, оставаясь официально слесарем. При этом за сверхурочные работы Саше шли или отгулы, или доплата в денежном выражении. В обоих случаях в итоге получалось нормально.
Саша прекрасно знал оборудование, за время работы на прессе в голове у него автоматом отпечатались все схемы гирдравлики пресса... А все запчасти к прессу: резинки, манжеты, прокладки, износные кольца, заглушки, сальники т.д. вспоминались им, как стишки младших классов с размерами и другими техническим требованиями. Непонятно какими органами, но он чувствовал какое оборудование работает в нормальном режиме, а какое по понятным только ему сигналам - в аварийном. У Саши было обострённое чувство предвидение момента выхода из строя агрегатов и узлов оборудования. Это явление действительно имеет место быть - у многих технарей. Особенно, когда узел собираешь сам из деталей, часто выработавших свой ресурс или не прошедших приёмку ОТК. Ну и как из таких комплектующих работающий узел собирать? Помучается, попсихует сборщик высшей квалификации. А потом "окидает всё в кучу" без всяких выверок и подгонки. Посмотришь со стороны, узел вроде бы и работает, но, прислушаешься, а детали т ам трепыхаются, бьются, того и гляди - "полетят в даль светлую".
А где все технические требования соблюдены: поля допусков и посадок оптимальны, скомпенсированы погрешности теплового расширения деталей, уравнены усилия затяжки, соблюдены другие технические требования, там деталь,вращаясь на валу, звенит, поёт и слесарям улыбаются.
Аварии на прессе, не смотря на проводимые ремонтные работы, бывают. Пример: случается, что смыкание, размыкание плит пресса происходит не одним плавным движением, а ступенчато в два приёма. В середине хода движение плит остановится. Пресс постоит, подумает и затем едет дальше. Но при этом деформируются и рассыпаются ковры волокна - идёт брак. Сменные ремонтники решают, что это клинит дроссель клапана управления. Сейчас,- думают,- переберём быстренько, заусенцу подшлифуем и поедем дальше нормально. Перебрали – эффекта никакого. Звонят Саше уже ночью. Объяснили всё и он, немного подумав, посоветовал проверить на предмет утечек эмульсии места по сварке трубок высокого давления (недавно меняли их, а варить там крайне неудобно, требования к сварке на давление 200атм-высокие. А утечки эмульсии при этом столь мизерны, что даже не меняеся цвет трубок. При работе такое чувствование оборудования достигается только, когда на этом оборудовании пуд соли съешь, срастёшься с ним органами своих чувств. И да, предчувствия его не бманули. Трубку переварили и всё стало нормально.
Другой слесарь, Лёня, такого творческого подхода не проявлял, но трудолюбия и усердия, которые у него шли от крепкого здоровья, не занимал. В нём чувствовались карьерные амбиции, но пака что он их прятал поглубже и ничем не проявлял. У обоих было что-то от слесаря-интеллигента Полесова «из 12 стульев» Оба имели шестой квалификационный разряд и с другими слесарями не выпивали и особо не кучковались. Пресс был импортный и уже старый, поэтому запчасти дорогущуе. Работоспособность пресса фактически держалась на этих слесарях. На их бесконечной переборке по типу тришкиного кафтана, подгонке и притирке узлов пресса. Гидравлическое оборудование капризное, залог его нормальной работы - ЧИСТОТА, плановое обслуживание и своевременная замена запчастей.
С первыми двумя задачами слесаря справлялись, а вот с запчастями были проблемы. Заводские снабженцы, не имея нужных знаний и навыков привозили часто не то, что нужно.
Тогда приходилось всему заводу в аварийном режиме заниматься подгонкой.
Один из слесарей, Лёня, закончил, к тому времени заочно какой-то техникум лесной. Совсем не по профилю гидравлики. Но, руководство его выдвинуло, назначило механиком по гидравлике с конкретным заданием – разобраться с вопросами ремонта пресса и поставкой запчастей к нему. А это переписка, документация, заказы, командировки, поэтому выделили вчерашнему слесарю рабочее место в отделе главного механика в административном корпусе. Дали стол, стул, телефон. У Лёни после такого карьерного взлёта, через 6-ть ступеней штатного расписания, похоже, закружилась головушка. Назначенец сразу сменил спецовочку на цивильный костюмчик, столько уже лет висящий без употребления после свадьбы в шкафу. И ходил по цехам уже в костюмчике, как будто даже новом, стряхивая с него по привычке пылинки. Халатом не пользовался принципиально, чтобы не снижать свой статус. Держал марку ИТР высоко и в цехе не брался принципиально ни за какую физическую работу даже для дома по мелочёвке если что-то сделать.
А тут ещё Лёне удалось убедить руководство завода, что недорогие и качественные запчасти и для нашего пресса «производит» такая-то фирма. Как потом было утановлено одна из многочисленных фирм просто перепродающих запчасти на хитрых условиях, которые при первом взгляде вроде бы и заводу были выгодны. Фирма своих заказчиков привлекала тем, что напрямую не предлагала солидных премий деньгами богатому заказчику, так как это было видно как ясным днём, что это отмазка прикрывающая элементарную взятку, подкуп, в общем что-то противозаконное, за что можно схлопотать по полной.
В нашем случае деньги вообще нигде не фигурировали, а передовикам щедрых заказов просто предлагалось отоваривать полученные на заказе бонусы в их передвижных магазинах. Фишка была в том, что цены в этих магазинах были значительно снижены. Лёня считал, что здесь нет никакого криминала, нарушений и называл это поощрением за хороший труд и инициативу. Говорил, что у завода он не берёт ни копейки. А наоборот создаёт для для слесарей комфортные условия труда. Этой хитрой возможностью Лёня в душе гордился ещё больше, чем стулом, столом, телефоном. Через неё он входил в так называемую заводскую элиту, наделённую правом "брать от большого немножко", в интересах предприятия. В магазинах эти ибранные отоваривались оптом. В один месяц одна группа брала сахар, муку, крупы и т.д..В другой наименования товаров менялись,и таким образом всё охватывалось.
Его жена, полная женщина, тоже, видимо, посчитала, что они поймали птицу счастья за хвост, так как по её подсчётам на дешевизне этих магазинов они экономили четверть месячной зарплаты и каждые полгода на сэконмленные таким образом деНЮЖки она могла себе свободно покупать неплохую шубу. Стала она мужа-Лёню чуть не ежедневно встречать на проходной завода и они под ручку, важничая, здороваясь с высока со знакомыми, продвигались до дома с выражением полного и безмятенжного счастья на лицах.
Здесь Лёня действовал решительно и "корову", им взлелеенную и дальше кормить и доить собирался сам-один, очень внимательно следил, что бы любая мелочь, даже простая канцецялрская скрепка не проскочила без бонуса. И да, мимо его жмени
(так называл он свою горсть) не проходил ничего.
Ближе к весне, к началу дачного сезона, купил Лёня себе лопату дорогущую из нержавейки, с какой-то там "ноу хаой", сама, в общем, копать должна была сама. Единственное насадить черенок надо было. Походил Лёня с лопатой в пакете по цеховым столяркам. Попросил какого столяра сейчас при нём насадить, а тот: "не сейчас занят - оставляй, сделаю". А Лёню жаба душит, оставишь, а вдруг ноги приделают, а самому делать, запачкаешь костюмчик. Никак. А после работы сегодня на дачу, а там никак без лопаты. Тут то он и вспомнил о Саше.
Отношения у наших героев были почти дружеские. Саша был без претензий к выдвиженцу, раз уж он без образования. Но любил, когда к нему прислушивались и советовались по работе. Ну, так это все любят, когда к нему с уважением. И Лёня, считая Сашу более опытным, не чурался с ним советоваться. И ничего такого свысока, снисходительно, начальственным тоном, до поры до времени не позволял себе.
И вот Лёня… Нет, Лёней он себя называть тоже уже не позволял, откликался только на Леонид Фёдорыч. Так вот, Фёдорыч, как обычно он это делал, снял трубку, позвонил в цеховую слесарку и через инструментальщика пригласил своего бывшего напарника - Сашу к себе в отдел: «Пусть зайдёт – дело есть очень важное.»
Саша довольный, как же начальство , посоветоваться хочет с ним по важному производственному вопросу, возможно, по заявкам и т.д. Собрался – руки отмыл от масла и надел чистую парадно-выходную куртку от спецовки. И с видом человека, готового решать трудные производственные вопросы начал поход в администрацию. И сохранял на своём лице значительность минут 20 пока шёл до отдела. В отделе Фёдорыч весь в делах и заботах в шкафах отдела в бумагах копается, увлёкся и не видит, что Саша к нему пришёл.
- Чего, Фёдорыч, - вызывал-то?
А Фёдорыч вместо вопросов по производству, оторвавшись на мгновение от копания в бумагах, вынимает второпях из стола лопату-заступ и кладёт её перед Сашей на стол и тоном, рассчитанным на полное понимание, говорит: «Саш, возьми – черенок насадить надо. Я был вчера в столярке, у них этих черенков полно. Выбери получше который, насади и лопату наточи. До конца дня успеешь? И продолжает в бумагах рыться, считая разговор законченным. Своими делами опять занимается.
Надо было видеть лицо слесаря Саши. Оно сразу утратило значительное выражение, опустилось, вытянулось и стало безликим, безвольным, без выражения и похоже на эту лопату. Лицо лопатой, неинтересное, скучное. Но оно, как нельзя лучше отражало внутреннее состояние Саши.
Но скоро из растерянного лицо стало решительным, У Саши на язык просился протест: «Фёдорыч, я слесарь гидравлик 6-го разряда, ёптать, шёл сюда решать сложные производственные вопросы. И мне обидно, что позвали меня из-за какой-то лопаты. Лопату насадить может кто угодно, если мужик. Поэтому отказываюсь выполнять это распоряжение. И иди ты на фик. Давно ли сам-то из слесарей, без году неделя, а уже личных услуг требуешь. Не по рангу. Не заслужил. Из-за этого стоило меня срывать с места... Протест просился наружу, аж горло чесалось, но и Саша его хорошо держал. Противоречивые чувства в нём боролись. Одно говорило: «Не хочешь, чтобы тебе сели на шею, не кланяйся низко.» Другое поправляло: «Нужно уметь с начальством отношения культивировать. Это он сейчас не хер какой огурец, а дальше кто знает с его-то способностями.» Так, что может быть ссориться не стоит. Скоро на пенсию, а случись что и где ты ещё найдёшь другую такую работу.
А Фёдорыч, видя заминку, у Саши, думал: «А может и на смом деле я переборщил, вызывая его сюда. Надо было лопату принести ему самому. И постепенно нужно, постепенно людей к порядку приучать. Только нет у меня времени на это постепенно, работать, жить, жить когда. Ничего переживёт, не сахарный не растает.
Пауза затягивалась. Оба молчали.
Саша постоял, посоображал, взял лопату и пошёл в цех с каменно- спокойным лицом. Да, механику он всё это выскажет. И сделает это достойно не подличая.
Фёдорыча в скором времени по анонимному доносу с должности механика по запчастям с треском попёрли. Ходили слухи, что за получение мзды от поставщика и за корову, которую он один доить собирался.
- У нас такие вещи не прививаются, -прямо сказали ему.
А Саша черенок лопаты, конечно,насадил, но должок за пережитое им в отделе механиков унижение вернул:
Саша шлиф кругом залил на всей плоскости лопаты, её лицевой стороне слово "жменя", которое в близи не читалось, нержавейка бликовала. А читалась с расстояния 3-5 метров. Лёня увидел эту гравировку только на проходной, когда мужики завистливо стали поговаривать: "Эх, этой бы жменей да медку хлебнуть."Лёня вспыхнул, когда вник, о чём речь, хотел вышвырнуть лопату, подальше с замахом через плечо. Но вспомнил, что лопата дорогая. А кликуха с тех пор так к Лёне и приклеилась. -"Жменя".
Беззастенчив грести пд себя, полагая таким образом приблизиться к счастливому берегу... Неумно, наивно. Счастье в не общественного признания невозможно.
Свидетельство о публикации №221021600071
И. А. Бунин
устарело все
Леонид Грековв 11.01.2023 09:13 Заявить о нарушении