de omnibus dubitandum 118. 322

ЧАСТЬ СТО ВОСЕМНАДЦАТАЯ (1917)

Глава 118.322. ПРОТОКОЛ  ПОКАЗАНИЙ  В.П. СОКОЛОВА* (горбатого – Л.С.) ОТ 2 ИЮНЯ 1917 Г.

    *) СОКОЛОВ Виктор Павлович (?)(1880—после 1940) - видный общественный деятель, учредитель и тов. председателя Главного Совета Союза Русского Народа (СРН).
    Из дворян, сын генерала П.В. Соколова, который был учредителем СРН. Имел физический недостаток — был горбатым, отсюда прозвище «Соколов-Горбатый». По специальности инженер, но институтского курса не кончил. В октябре 1905 был активным деятелем «Союза возрождения России», в который входили профессора и студенты вузов С.-Петербурга, сторонники славянофильского учения.
    Поскольку эта организация занималась в основном тонкостями программы и сторонилась практической деятельности, перешел в конце 1905 в создававшийся тогда СРН, член-учредитель СРН.   Наряду с А.И. Дубровиным, А.А. Майковым, графом Э.И. Коновницыным и Н.М. Юскевичем-Красковским занимался организацией боевых дружин для борьбы с революционным террором.
    Монархисты, вступающие в дружину, давали клятву не выдавать друг друга и быть верными «Вере, Царю, родине и дружинному знамени». Один из активных разъездных агитаторов. В качестве члена Главного Совета принимал участие в Ярославском совещании (3-е частное Совещание отделов Союза Русского Народа в Ярославле 8-10 марта 1909), на котором выступал на тему «О необходимости устранения враждебного отношения местной администрации к Союзу Русского Народа», предлагал добиться циркуляра, рекомендующего содействие администрации деятельности правых.
    Был также секретарем организационной комиссии Совещания. При обсуждении доклада редакционной комиссии внес совместно с кн. М.Н. Волконским поправку в пункт о евреях, гласящую, что наносимый еврейством «русскому народу и русской государственности вред столь ярко выразился, что права евреев не только не должны быть ни в коем случае расширяемы, но должны быть ограничены специальными законами, причем необходимо самое строгое наблюдение за исполнением запретительных законов о евреях».
    После выхода из Союза В.М. Пуришкевича и отхода от дел А.И. Тришатного стал тов. председателя Главного Совета СРН — ближайшим помощником А.И. Дубровина. Тем не менее, во время раскола Союза в 1910 поддержал Н.Е. Маркова, в «марковском» СРН был также тов. председателя вплоть до февральского переворота. Играл в нем видную роль, фактически был самым деятельным членом «марковского» Главного Совета, но широкой популярностью среди правых не пользовался. Последний редактор «Вестника Союза Русского Народа» с нач. 1914 (с № 171) и до последнего № 217 (20 сент. 1915). Вел активную полемику со сторонниками А.И. Дубровина, защищал правомерность действий «обновленцев».
    19 февраля 1911 на торжественном собрании СРН по случаю юбилея отмены крепостного права по поручению Главного Совета выступал с докладом о происхождении и истории крепостного права в России. В докладе подчеркнул, что не только крестьяне, но и все сословия долгое время были крепостными у государства, ибо этого требовали интересы Отечества. Крестьяне отличаются только тем, что позже других получили освобождение.
    В заключение своего пространного доклада призвал бороться с опасностью нового закрепощения всего русского народа, только теперь «господином будет жид». Поэтому он призывал не продавать землю евреям: «А мы видим экономическое засилье жидов, мы видим, как они день ото дня богатеют на счет русского народа, мы видим, как они скупают наши земли, мы видим, как русские люди впадают все в большую и большую денежную кабалу к жидам. Русские люди, благодаря милости наших Самодержцев мы освободились от одного крепостного права, берегитесь не попасть в худшее! Берегитесь денежной зависимости от жидов! Берегитесь продавать им землю. Берегите ее!».
    29 апреля 1911 выступил с речью на собрании СРН, в которой опровергал клевету левой печати по адресу Союза в отношении еврейских погромов. Соколов замечал, что «левая печать, обвиняя Союз в устройстве жидовских погромов, сознательно закрывает глаза на то обстоятельство, что главная полоса погромов относится к тому времени, когда Союз и не существовал. А последний белостокский погром имел место тогда, когда там не было отдела Союза». Левые обвиняют Союз в политических убийствах, тогда как, на самом деле, на расстрелы своих товарищей революционерами союзники отвечали панихидами, под бомбами и градом пуль они шли крестными ходами.
    Помимо активного участия в работе СРН, Соколов с 1911 был действительным членом Русского Собрания (PC). 23 янв. 1912 избран председателем специального Устроительного Совета Всероссийских Съездов. Принимал самое деятельное участие в подготовке и проведении Съезда сторонников Маркова (4-й Всероссийский съезд Союза Русского Народа в Санкт-Петербурге 14-16 мая 1912) и 5-го Всероссийского съезда Русских Людей в Санкт-Петербурге 16-20 мая 1912.
    На обоих Съездах был избран тов. председателя устроительного разряда (комиссии), выступал с докладом по поручению Главного Совета. 5-й Съезд, созванный по инициативе СРН, поручил Главному Совету выработать какую-нибудь схему объединения патриотов-монархистов. Главный Совет в свою очередь поручил это сделать С.А. Володимерову. Соколов по собственной инициативе составил свой проект объединения, который принципиально отличался от проекта Володимерова и предполагал обязательное объединение всех монархических организаций.
    Соколов предлагал на базе руководящих органов патриотических Союзов создать единый Совет Советов, постановления которого станут обязательными для всех организаций. Летом-осенью 1912 г. эти два проекта активно обсуждались монархическими организациями. Однако вопрос об объединении так и повис в воздухе. В окт. 1913 Соколов от имени Главного Совета приветствовал телеграммой Г.Г. Замысловского и А.С. Шмакова за их «доблестные выступления на защиту невинных христианских отроков, злодейски умерщвляемых жидами-изуверами».
    В окт. 1915 Главный Совет СРН направил за подписями председателя Н.Е. Маркова, тов. председателя Соколова и секретаря Р.В. Трегубова Окружное послание, которое было посвящено политической ситуации в стране. В нем отмечалось, что воспользовавшись временными трудностями «внутренние враги нашей родины: конституционалисты, парламентарии, революционеры, а в особенности немцы и жиды всячески стремятся обмануть русский народ». Надев личину патриотизма, они намереваются добиться умаления прав Царя-Самодержца. «Жидо-масоны подняли такой гвалт, что правительство, не слыша голоса подлинного народа русского, не видя себе нравственной поддержки от русских людей, стало колебаться и может уступить наглым вожделениям врагов».
    Лидеры СРН призывали всех монархистов подать голос земли Русской, направив Императору и председателю Совета министров телеграммы и письма поддержки. Пусть правительство знает, что «подлинный народ русский не допустит умаления Самодержца всея России, единственного защитника народа от засилья немецкого, жидовского и инородческого, не допустит, чтобы Россией управляли наемные слуги, жидо-масоны», — говорилось в послании. Соколов принимал активное участие в подготовке и работе Петроградского совещания (Совещание монархистов 21-23 ноября 1915 в Петрограде), был автором проекта резолюции о борьбе с немецким засильем. На Совещании он был избран членом Совета Совещания, преобразовавшегося потом в Совет Монархических Съездов. Соколов был также редактором сборника резолюций и протоколов Совещания. В 1915-1916 гг. Соколов был членом неформального кружка правых государственных деятелей, собиравшихся у сенатора А.А. Римского-Корсакова.
    С конц. 1915 происходит некоторое сближение представителей двух противоборствующих течений в СРН, по крайней мере, лидеры уже могли встречаться друг с другом и даже предпринимать совместные действия. Так, в нач. дек. 1916 Соколов и А.И. Дубровин обратились к И.Г. Щегловитову с просьбой выяснить мотивы запрещения Монархического съезда в Москве. В нач. 1917 Соколов был одним из организаторов так и не состоявшегося съезда правых в Петрограде. Не получив разрешения на проведение Съезда, председатель Главного Совета СРН Н.Е. Марков, тов. председателя граф В.Ф. Гейден и Соколов, секретарь Р.В. Трегубов направили в местные организации окружное послание, в котором содержался призыв проводить собрания, избирать уполномоченных, чтобы они были готовы ехать на Съезд. Объясняя свою позицию, они, в частности, писали: «Мы не смеем молчать, ибо нас тогда могут причислить к тем, кто, подобно Пуришкевичу, ради популярности, ради оваций жидовских газет и революционно настроенных кругов, осмелился повторить гнусную клевету, изобретенную жидо-масонами, и тем изменил своим верованиям».
    После февральского переворота Соколов допрашивался 2 июня Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства, на допросе вел себя весьма достойно, не унижался, никого не выдавал и не порочил. К судебной ответственности он не привлекался.
    После февр. 1917 в Петрограде возникли общества и союзы домовладельцев, Соколов был председателем Василеостровского районного союза домовладельцев.
    Его фамилия всплывала в связи с делом «Каморры народной расправы» весной и летом 1918. 20 мая 1918 Петроградская ЧК выписала ордер на его арест, однако, словно предчувствуя скорый арест, он буквально накануне уехал в Царское Село и скрылся.
    Был арестован его 28-летний брат Николай, который только 5 марта вернулся с фронта. Его продержали в тюрьме до 18 июня, а затем отпустили под подписку о невыезде, которая была снята 6 сентября. В годы Гражданской войны был руководителем Южной группы тайной монархической организации Н.Е. Маркова «Союз верных».
    Сам В.П. Соколов бежал из России. В эмиграции он был одним из организаторов и активных участников Рейхенгалльского съезда (Съезд Хозяйственного восстановления России в г. Рейхенгалль (Бавария) 29 мая — 4 июня 1921), выступал на Съезде с докладом об организации монархической работы. В дальнейшем, по некоторым данным, Соколов жил в Таллине.
Арх.: Архив УФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской обл. Д. 30377.      
А. Степанов

    Вступил я в союз русского народа через три месяца после его образования, т.е. в конце декабря 1905 года, а потому история его первоначального образования мне неизвестна.
    Во время октябрьской смуты я принял участие в организации союза возрождения России, кружка, составившегося из профессоров и студентов петроградских высших учебных заведений, сторонников учения славянофилов. Как делегат этого кружка, был на съезде в Москве в ноябре 1905 г., где впервые познакомился с представителями союза русского народа.
    Затем, вернувшись из Москвы, я доложил о происходившем на съезде и в частности о практической деятельности союза русского народа, успевшего организовать значительное количество народных масс как в Петрограде, так и в провинции путем открытия отделов в то время, как мы занимались теоретическими тонкостями программы.
    Результатом моего доклада было решение принять участие в практической работе союза русского народа. Антизабастовочное движение было уже довольно сильно среди рабочих; по вечерам и даже ночью они приходили в союз записываться, опасаясь, конечно, мести или репрессий со стороны революционно настроенной части. Когда на данном заводе или мастерской число записавшихся достигало нескольких десятков, их собирали вместе и старались образовать организованную ячейку.
    Необходимость организации понимали и, сами рабочие, ибо иначе они чувствовали себя бессильными бороться с левыми, которые всячески преследовали, ставили на плиту, вывозили на тачке и даже не останавливались перед открытым убийством из ружья, револьвера, ножом и даже бомбой, не говоря уже о целом ряде «несчастных случаев», столь возможных при столь крупном машинном производстве.
    Так возникали так называемые боевые дружины. Что касается самой организации таких боевых дружин, то она, была такова: рабочие, члены союза, выбирали «десятских», «сотников» и даже «тысячников» из своей среды.
    Отдельные дружины группировались по районам, и во главе таких районных дружин стояли выборные более или менее интеллигентные лица, как-то инженеры, техники и др. Что касается вооружения дружин, то таковое было, если можно назвать оружием старые заржавленные револьверы системы Лефоше с игольчатыми патронами (патроны имели ударники), причем были в незначительном количестве: на каждых примерно 20-30 человек приходилось по 2-3 револьвера.
    Тогда говорили мне, что они были доставлены по приказанию градоначальника фон-дер-Лауница, но так ли это, я не знаю, ибо в партии был слишком мелкой сошкою, чтобы меня посвящали в подобные вещи. Это был единственный случай за все 11 лет, что я видел оружие в союзе.
    Рабочие были непрочь купить хорошие револьверы, но тут они встретили затруднение в департаменте полиции, нужны были разрешения на право покупки и ношения, но таковые выдавались очень скупо и выдавались через 2-3 месяца после подачи прошения.
    Порядок получения оружия, насколько припоминаю, был таков: союзник составлял прошение, адресуя его в департамент полиции, и подавал его в союз русского народа, а союз препровождал это прошение в департамент полиции. Разрешение приходило в союз, который и выдавал.
    Просьбы не все удовлетворились, почему союз стал добиваться получить право самому выдавать такие разрешения, но в этом ему было отказано.
    На предложение ваше сказать, кто стоял во главе таких дружин, отвечаю: на это я не считаю возможным отвечать. Если эти лица захотят, они сами назовут себя, если же нет, я не считаю себя в праве их выдавать.
    Скажу только одно, что те, кто официально стояли во главе их, по моему глубокому убеждению, были фиктивными главарями, марионетками в руках других лиц, державшихся в тени.
    На предложенный вопрос, бралось ли клятвенное обещание от вступавших в боевые дружины, объясняю, что действительно такие клятвенные обещания брались, текста и содержания таких клятвенных обещаний не помню, помню, что такая клятва давалась, между прочим, в том, чтобы не выдавать друг друга и быть верными вере, царю, родине и дружинному знамени.
    Про средства, которыми снабжались такие дружины боевые, мне известно следующее. На организацию таких дружин средства отпустил сам союз русского народа в лице совета союза. И при дальнейшем существовании снабжал средствами дружины совет союза русского народа. В отношении пожертвований, поступавших в союз русского народа, должен сказать, что не все такие пожертвования шли гласно, были такие жертвователи, которые не желали, чтобы записывалось, от кого именно поступили деньги. Были такие случаи, что, например, Дубровин говорит: «Вот мне внес (не называя фамилии) такую-то сумму», но действительно ли он называл ту сумму неизвестного жертвователя, которая поступила, или в меньшем размере, про это я не знаю.
    От правительства союз получал субсидии из десятимиллионного фонда. Точно времени, с какого года, не могу ска¬зать, приблизительно с 1908-1909 г. и до последних дней.
    Получения происходили кустарным, так сказать, способом. Приезжает какой-нибудь представитель из Москвы, обращается в министерство и получает, а центр узнает уже пост-фактум. Субсидии исходили из министерства вн. дел, но кто из представителей его принимал фактическое участие, — не знаю. Могу констатировать, что Крыжановский располагал большими средствами, отпущенными на предвыборную агитацию, но снабжал ли и союз русского народа, — не знаю.
    Состоял ли кто-либо из министров членами союза русского народа? Я могу сказать, что состояли: Хвостов (когда сделался министром вн. дел, то отказался), также и Волконский, отказавшийся перед тем, как быть назначенным министром. Более припомнить не могу. Припоминаю, что как-то Белецкий, состоявший в то время директором департамента, заметив у меня жетон союза русского народа, просил меня достать и ему такой, но так это и забылось.
    Кто посещал союз? В прошлом году посетил один раз наш съезд Хвостов, и затем кто-то из вице-директоров департамента полиции прибыл на съезд союза русского народа и приветствовал от лица начальства.
    В конце 1908 или начале 1909 г., возможно даже, что и в 1910 году, из союза русского царода вышел Дубровин со своими единомышленниками и образовал «Всероссийский дубровинский союз», а остальные члены союза русского народа остались, избрав своим председателем ныне покойного Эммануила Ивановича графа Коновницына.
    Наш союз остался при прежнем уставе союза русского народа, а Дубровин образовал «Всероссийский дубровинский союз русского народа». Если считать по хронологии расколов в союзе русского народа, то сначала откололся от союза русского народа Восторгов, образовав в Москве союз, потом откололся Пуришкевич, образовав союз имени Михаила архангела, и, наконец, Дубровин, образовав Дубровинский союз.
    А мы, как были, так и остались союзом русского народа. Главное отличие нашего союза от Дубровинского состояло в том, что мы признавали законодательные учреждения в лице Гос. думы и Гос. совета, а Дубровин отрицал их, и, следовательно, задачи его союза были в противоречии и непризнании манифеста 17 октября 1905 года.
    Конечно, официально на это он не имел права, но практически он, конечно, осуществлял своею пропагандою в печати и другими способами. Наш центральный союз русского народа помещался в Басковом переулке, где было всё делопроизводство и архив, но всё это во время революции сожжено толпою. Знамена же увезли в Государственную думу.
    Дубровин — человек, которого вынесла волна реакции, возникшей после 1905 года; в действительности, эта реакция вознесла его выше действительных его нравственных качеств. Бюджет нашего центрального органа союза русского народа в последнее время был около 60000 в год, из коих около половины этой суммы мы получали от правительства.
    Фактически получал деньги Марков 2-ой, наш председатель Николай Евгеньевич Марков 2-ой. Каждый месяц в более или менее определенные дни он вносил деньги казначею, но от кого именно он получал деньги, от министра ли или от директора департамента, — того не знаю.
    Полагаю, что это известно только одному Маркову. От кого получал Дубровин, как председатель Дубровинского союза, правительственную субсидию и получал ли ее, не знаю.