Семья

   Я познакомилась с Ингой в санатории, куда мы обе были направлены для восстановления здоровья после перенесённых операций по удалению желчного пузыря. Номера в пансионате были рассчитаны для двоих, поэтому мы вынуждены были коротать все вечера в обществе друг друга. На танцплощадку мы не ходили по двум причинам -
во-первых, у нас были семьи, а во-вторых, нельзя было делать никаких резких движений, дабы не разошлись швы. Был ещё вариант избежать одиночества вдвоём - в соседнем номере находились мужчины, которые не прочь были с нами познакомиться, но Инга в первый же вечер их так отшила, что они тут же растворялись, едва завидев нас где-нибудь на территории.
     Итак, все вечера проходили в беседах, рассказах и воспоминаниях. Сначала мы рассказали о себе - где работаем, кто муж и чем занимаются дети. Затем круг обзора стал расширяться - мы узнали о родителях друг друга, о сёстрах. Оказалось, что мы обе имеем двух старших сестёр. На этом наше сходство заканчивалось. Мне нечего было о себе особо рассказывать, я жила среднестатистической жизнью, серыми трудовыми буднями, изредка перемежающимися праздничными днями - как у всех. А вот Ингу прорвало, было видно, что она не может больше носить в себе всё произошедшее с ней в жизни. Мне уготована была роль психолога, как минимум. То, что я услышала тогда, до сих пор не даёт мне покоя. Не понятно, как маленькая девочка, взрослея, могла справляться со всеми обстоятельствами жизни, выпавшими на её долю. Дальнейшее повествование пойдёт от лица Инги.
 - Мои детские воспоминания начинаются со звериного страха перед матерью. Она меня била, била нещадно, тем, что попадалось под руку - ремнём, вожжами, просто рукой. Видно было, что это доставляло ей удовольствие. Когда я начинала плакать, с её стороны слышалось сквозь зубы: "Закрой рот, замолчи, кому я сказала, замолчи сейчас же". Со временем я научилась плакать молча, только слёзы катились по моему лицу. Мать оставляла меня в покое, когда уже начинали душить всхлипывания. Так, всхлипывая, я погружалась в сон. Позже она не раз бахвалилась перед гостями: "На Люсю с Надей мне только стоило замахнуться, и они сразу: "Ой, мамочка, мы больше не будем" а эту хоть убей, сцепит зубы и будет молчать, как партизан" Тогда мне было четыре года и накануне произошло групповое изнасилование - материны младшие братья, шестнадцати и двенадцати лет, её двоюродные племянники, тринадцати и девяти лет (вот на него я не обижаюсь, потому, что он сам ещё был ребёнком). После этого случая двоюродный брат матери постриг меня наголо, видите ли, была слишком красивым ребёнком - чёрные кудрявые волосы, белая кожа и голубые глаза. Вот эти недоросли и воспринимали меня, как куклу. Я до сих пор помню, как он стриг меня ручной машинкой, больно выдёргивая волосы. Видимо, тогда я испытала сильнейший стресс, но после этого отросшие волосы  долго оставались прямыми, потом стали просто волнистыми. А самый младший брат матери меня продолжал насиловать до своего шестнадцатилетия, а моего восьмилетия, когда я приезжала к бабушке и дедушке на каникулы в гости.
    Я родилась в городе; мои родители со старшими сёстрами жили в бараке и стояли первыми на очереди на получение отдельной квартиры. Но когда мне был год с небольшим они вернулись на родину, в село. Там отстроили большой и красивый дом, но прожили в нём совсем немножко - после всей этой истории они опять перебрались в город. Уже будучи взрослой я поняла мотивы нелюбви матери - она на мне вымещала зло за то, что пришлось уехать и продать дом её мечты. Действительно, она много сил и здоровья оставила на этом доме. Но в случившемся она почему-то винила меня, а не своих братьев и племянников. Когда переезжали, отец продал своё ружьё (он был заядлым охотником), видимо, боялся самосуда. Зато мать и сёстры до последнего привечали и были рады дядьям-насильникам. А я для них всю жизнь была "грязная". Пока я не вышла замуж, из уст матери постоянно звучало: "Паразитка, навязалась на мою голову (шею)!" Или: "У, батина дочичка!" Я не помню ни одного ласкового слова в свой адрес, не помню, чтобы она меня хоть раз приласкала, когда я была маленькой и когда мне это было так необходимо. Только отец иногда гладил меня по голове и при каждом удобном случае (он был шофёр первого класса) заезжал за мной и забирал, чтобы я не мешала матери. Я помню тёплые, нежные руки отца, пахнущие бензином. Ещё я помню бардачок в его машине, в котором всегда лежали хлеб, сало, иногда яйца и сезонные фрукты и овощи. Мне нравилось быть рядом с отцом, он был большой, сильный, я чувствовала его защиту и любовь. Вероятно, он тоже был спокоен, когда я находилась рядом.
                (Продолжение следует)