Высокие отношения

     Она в тот вечер как-будто что-то предчувствовала, о чём-то смутно догадывалась и словно чего-то неявно ждала. Одним словом, сердце её было не на месте. Она, то прислушивалась через приоткрытую форточку кухни к шуму вечернего города. То вдруг возвращалась в комнату и останавливалась в центре, растерянно озираясь, так как понятия не имела, зачем сюда пришла. Или уходила в свои мысли, совершенно не замечая, что вода из кастрюли, которую она наполняла, уже некоторое время льётся через край. Володя не одобрил бы этого, ни за что. Особенно после того, как они поставили счетчик воды. Она вздохнула и закрыла кран. Но Володя, её муж, в больнице. Вот в чём дело-то… Только всё равно непонятно, почему у неё такое душевное состояние? Откуда взялась эта тревога? Она ведь пару часов назад была у Володеньки. Отвезла ему паровых котлеток домашних и киселя брусничного. Володя очень любит. Попенял он ей, конечно, что не успела заскочить за апельсинами, но уж очень переживала, что котлетки остынут с картошечкой. А он не за что не стал бы есть холодное. Да с его больной печенью ему и нельзя. К тому же, больничные приёмные часы подходили к концу. И то, спасибо, что шеф у них такой чуткий, отпускает её пораньше, чтобы она мужу свеженькое успевала приготовить.
     Она поставила кастрюлю на огонь, промыла заранее приготовленные и замоченные сухофрукты и прошла в спальню. Только сейчас она решила, наконец, переодеться. Такого ещё никогда не случалось с ней, она терпеть не могла, когда в квартире, особенно на кухне, муж или сын находились в том, в чём пришли с улицы. А сегодня, на неё, видимо, что-то нашло. Она прямо места себе не находила. Не могла заставить себя не то что переодеться, а даже умыться, что раньше тоже делала сразу по возвращении домой. Она словно чего-то выжидала или к чему-то прислушивалась. То ли к своему внутреннему состоянию, то ли к звукам извне. Глядя на себя в зеркало, она заметила несколько новых, довольно глубоких морщин, начинающихся сразу от крыльев её крупноватого, с лёгкой горбинкой носа.
- Забегалась, старушка, - качая головой, грустно констатировала она, - А ведь ещё и пятидесяти нет, ужас… Но были и хорошие новости. Она похудела за последнее время, абсолютно точно! Это было хорошо заметно по тёплому халату, в который она вдруг облачилась, ощущая небольшой озноб. Она нечасто про него вспоминала, и сейчас увидела, как он висит на ней мешком.
Вот и ещё один плюс того, что бегает в больницу по два раза на день, утром - до работы и вечером, после того, как снова приготовит еду. Потому что муж ест только свеженькое и натуральное. Ну а какое ещё должно быть с его панкреатитом и воспалённым жёлчным?! Поэтому завтра нужно снова рано утром ехать на колхозный рынок и купить телятины, куриной печени и творога со сметаной.
     Она снова застыла, будто вспоминая что-то, и вдруг, спохватившись, помчалась на кухню, где кипела кастрюля. Закинув сухофрукты и уменьшив огонь, она подумала, что спать совершенно не хочется, к тому же компот должен потомиться слегка, прежде чем будет выключен. Затем кастрюлю следует обмотать чем-то тёплым и плотным, чтобы настаивался до утра. Володя любит, чтобы и вкус и цвет были интенсивно насыщенными. Кроме того, бельё замочено в тазу, рубашки мужа, которые ни в коем случае нельзя стирать в машинке. А ещё фарш из индейки наверняка уже разморозился, нужно сформировать тефтельки и тогда утром останется их только запечь.
    Легла спать уже за полночь, предварительно поставив будильник на полшестого. Затем полежала несколько секунд, снова задумалась и перевела часы на пять утра.
     - Не забыть апельсины купить и за боржоми забежать в аптеку, - подумала она. Отчего же так не по себе, откуда эта тревога? Врач же сказал, ничего серьёзного, небольшое воспаление жёлчного, у мужа это довольно регулярная история.
- Ну, печёночка чуть увеличена, ну а у кого она сейчас не увеличена? - риторически прокомментировал ситуацию врач-философ, - Диета, посильные физические нагрузки, поменьше стресса и снова будет ваш Владимир Семёнович, как молодой…
- Он и так молодой, - даже слегка обиделась за мужа она, - ему пятьдесят четыре всего…
- Ну, так тем более, милые вы мои, - нараспев протянул доктор, почему-то обращаясь к ней во множественном числе. Жирное, жареное и сладко-мучное исключить, желательно полностью, ясно?! Она слабо кивнула, вспоминая, какой муж сладкоежка. Иной раз надувал губы, как ребёнок, если в доме не оказывалось вдруг шоколадных конфет или его любимого сдобного печенья.
     Она снова прерывисто вздохнула. Как он там без неё, бедный? Конечно, она переживала, шутка ли, любимый муж в больнице, в окружении чужих людей. Ну да, она его видела этим вечером, и утром поедет с тёплыми тефтельками и компотом тёмно-янтарного цвета, но всё равно… Он там, а она здесь… Ей ведь было известно, как важен для него домашний уют, который она создавала ради него всю их совместную жизнь, и само её присутствие рядом. Он, может и не говорил ей о таких вещах, но она ведь чувствовала. Знала, как он ценит это. Хотя, конечно, он у неё не любитель нежностей. Это уж точно. Муж даже по молодости не баловал её такими признаниями, а сейчас тем более. Зато он - реалист, обеими ногами, стоящий на земле. Он серьёзный, ответственный и очень порядочный. А ещё всегда трезвый и рассудительный. Она считала, что ей очень повезло. Многие ли женщины могут то же самое о своих мужьях сказать? То-то и оно. Вот некоторые удивляются, на работе кое-кто, или взять их соседку Нинку, например, спрашивает на днях, чего ты, мол, с судочками всё бегаешь, их что там, не кормят?! Вот, пожалуйста, отношение. А потом эти женщины удивляются, ах, как же им в жизни не везёт, как же измельчали современные мужики…
     Телефонный звонок поднял её на целый час раньше будильника. Звонили из больницы, и ничего не объясняя, попросили срочно приехать.
      С новой силой предчувствуя беду, задыхаясь от мучительной неизвестности, она примчалась так быстро, как только смогла. Но всё равно опоздала.
- К сожалению, мы сделали всё, что могли, - развёл руками бледный врач, - никто и подумать не мог, он ведь так уверенно шёл на поправку… Всему виной оторвавшийся тромб, что никак нельзя было прогнозировать, поскольку… Ей показалось, что она теряет сознание и чьи-то руки бережно усадили её на стул.
- Как же так… Володя, господи…
     Ей выражали сочувствие, рассказывали о внутреннем варикозе боюшной полости, а именно о его осложнениях, которые и привели к летальному исходу. Ей дали лекарство и принесли воды. А потом кто-то из этих людей стал подробно и методично объяснять, что в этих обстоятельствах ей следует сделать в первую очередь.
     Ещё через полчаса, она на ватных ногах медленно направилась к выходу. Какая-то молоденькая медсестра догнала её.
- Простите, - обратилась она к ней, -  вы знаете, я хотела сказать вам о том, как любит, - она смутилась и покраснела, - как любил вас Владимир Семёнович. Вы знаете, когда ему стало плохо, он всё звал вас: «Кира, Кира, любовь моя…»  Я подумала, как же здорово, что такие красивые, такие высокие отношения существуют и в наше циничное время… А дочка у вас просто красавица… Я мельком видела её, когда она пришла к нему вчера, сразу после вас…Сколько любви, сколько нежности между ними… Хотя знаете, никогда бы не подумала, что у вас может быть такая взрослая дочь…
- Спасибо, - холодно ответила Надя, - выпрямляя спину и встряхивая волосами. Она шла и чувствовала себя как-то странно. Вернее сказать, Надежда не чувствовала себя вообще никак. Ей только почему-то очень не хотелось, чтобы кто-то ещё вдруг взял и заговорил с ней о дочери по имени Кира, которой у них никогда не было.
     Выйдя из такси возле своего дома, она вспомнила, что тот чиновник от медицины просил её, по возможности, не затягивать с печальными, но необходимыми процедурами. Надя вдруг усмехнулась про себя. Она и не собиралась этого делать. Наоборот, она приложит все усилия, чтобы покончить с этим в максимально короткие сроки.