На краю

Рина стояла на краю.
Под ногами она  чувствовала острые камни обид и страхов, перед нею, застилая глаза солёной влагой, простирался океан пустоты и безысходности, тело обдували ветра сомнений, а само тело казалось средоточием боли. В затылок светило солнце чужих ожиданий и несвершившихся побед.
Рина стояла на краю. Обрыв казался таким осязаемым, воздух упругим. Казалось, что по этому воздуху можно дойти до самого горизонта, приподнять его и перейти на другую сторону океана. Ведь там, на другой его стороне совсем другая жизнь, где нет этих камней под ногами, этого океана, этих ветров и этого солнца. Там всё другое. Там мир повернут к тебе правильной стороной. Там ты сама ступаешь на берег новых возможностей, и тебя обязательно ждёт тропинка, ведущая к прекрасной жизни.
Рина стояла на краю. И почти готова была сделать шаг. Но для этого пришлось бы сначала отвязать несколько канатов, которыми она, как могучий крейсер, была привязана к берегу своей жизни. Она была создана для большого плавания в глубоких водах, но уже несколько лет стояла в гавани, пришвартованная к берегу. Команда распоясалась. Каюты давно не знали прежнего порядка, палубы – блеска чистоты. Капитан крейсера слонялся от кормы к носу, от носа к корме. Отдавал приказы: латать дыры, чистить трюм, заполнять его припасами, распределять припасы еженедельно на всех членной команды, а также заезжих гостей и пассажиров. Да, никуда не плывем, но всё время собираемся, всё время готовы, завтрак, обед и ужин по расписанию. Развлекательная программа предусмотрена. Обмундирование обновляется. Ждём распоряжения спуститься на воду, но пока сидим на мели. Капитан мается. Команда и гости крейсера не понимают его страданий: всё же хорошо, можно пока сбросить на воду шлюпки и на них вспомнить, что такое океан. Скоро уровень воды поднимется – обрубим тросы, если они за годы прижились намертво к железным сваям родного причала. Только дайте команду. Топоры уже в руках.
Но Рина стояла на берегу. На самом краю. Через высокие поручни вглядываясь в небо, в безбрежную океанскую гладь. Вон там, тонюсенькая линия горизонта, почти неразличима. Туда уходят корабли. И ей туда надо.
- Каро, я отгоню машину в автосервис. Что-то карбюратор барахлит, - это муж.
- Каро, ты бы приехала, навестила нас, внуков привезла, - это родители.
- Каро, слушай, что я тебе расскажу. Ты даже не представляешь себе, что мой вчера учинил, - это подруги.
- Каро, ты говорила, что не знаешь, что делать. Так я тебе расскажу. Я вчера только с коучем прорабатывала жизненные стратегии. Так вот, у тебя просто неправильная жизненная стратегия. Мы сейчас тебе правильную разработаем, сформулируем, письменно всё зафиксируем, и ты будешь ей следовать, шаг за шагом, каждый день. Только я тебя контролировать не могу. У тебя деньги есть? Вот, вкладываем в твой личный рост. Я тебе хорошего специалиста посоветую. Будет вести тебя шаг за шагом. Записывай…
- Мама, я мультик хочу.
- Мам, у меня живот болит и голова.
- Мама, а ты мне обещала мороженое, а мороженое съел папа и ничего нам не оставил. Я видел.
- Каро, нам посоветовали тебя как хорошего специалиста. Ааа, уже не занимаешься? А кто занимается, знаешь? Нам надежный человек нужен.

Рина стояла на краю. Ей казалось, что она живёт какую-то не ту жизнь, не там и не с теми. Что какая-то её часть просто механически выполняет заданные функции, просто просыпается по утрам, действует в соответствие с поставленными бесплатным приложением в телефоне задачами, иногда вносит некоторые изменения в настройки, не всегда вовремя заряжает аккумулятор, старается вовремя протирать экран, не трогать дисплей грязными руками, важную информацию держит под паролем, к концу дня завершает все сеансы, сбрасывает неактуальные задачи, актуальные переносит на завтра. Но всё это какая-то механическая, схоластическая жизнь на холостых оборотах, не дающая движения вперед, не приносящая настоящей радости, а лишь отмеряющая на спидометре и шагомере прожитые часы. Столько лет куда-то едешь-едешь, идёшь, торопишься, бегом, ползком, пешком, вприпрыжку, с подскоками и даже боком, а всё еще на краю, и горизонт – он вон там, не дотянуться рукой. Но это не ты сама, не твоя рука. Вернее, только одна твоя рука, а вторая постоянно ищет, за что ухватиться. Ищет деятельности и возможности двигаться вперед, вверх, быть над, а не под, превзойти себя, совершить кувырок, прыжок, скачок.
- Каро, уже поздно. Пора спать.
- Каро, еще рано. Успеем.
- Каро, не сейчас, потом, в другой раз.
- Каро, а кому сейчас легко? Думаешь, у меня жизнь сплошной праздник? У всех свои проблемы. Посмотри, как другие справляются с ними, делай также, и будешь жить лучше. Зато у тебя есть семья: муж и дети. Это много. Это жизненное достижение. Карьера для женщины не главное. Успеешь еще реализоваться. Ты же молодая. У тебя вся жизнь впереди.
Но впереди не было ничего.
Рина стояла на краю. На краю терпения и надежды, выдержки и силы. Взять детей, посадить их просто себе на спину и переплыть океан. Мужчина, если сумеет, будет плыть рядом. Да, может снести волной, может утонуть в пути, но оставаться на краю стало невыносимо. Жаль только, что для троих детей спина у Рины маловата: может не выдержать, переломиться. А плыть сами дети пока не могут. И спасательных кругов на берегу не выдают. Особенно тем, кто бывший крейсер.
Рина уткнулась лбом в зеркальную поверхность перед собой. По её гладкой картинке пошла рябь. Изображение искривлялось, двоилось. Теряло чёткие очертания. Рина протянула руку, уткнулась в податливую упругость, надавила и вышла за границы видимого мира. Рука была там, а сама Рина ещё здесь. Она просунула в образовавшееся отверстие и вторую руку, а затем голову, словно надела юбку. Оказавшись с другой стороны, она вдруг увидела себя стоящей на высокой горе. Под ногами она чувствовала острые камни принятых решений, неоднозначных, но себя оправдавших; перед нею, радуя глаз радужным светом, простирался океан возможностей и перспектив, тело обдували ветра перемен, а само тело оказалось средоточием силы. В затылок светило солнце веры в себя и предстоящих побед.
Рина стояла по пояс в этом новом для неё мире, не узнавая ни себя, ни окружающее пространство. Откуда-то из глубины, будто на радиоволнах с помехами доносилось: «Каро… Каро.. Кари…Кари… Рина…Карина… Карина!».
Стоя на краю, Рина увидела на себе, ниже пояса, будто юбку, надетую изнаночной стороной, всю себя и свою нынешнюю жизнь. Эта юбка начиналась на поясе и уходила вниз, закрывая ноги, покрывая землю, превращаясь в цветочно-травяной ковёр, ручьи, реки, огибающие горные пороги. Сама Рина, захватив Каро, как корону, и водрузив её на макушку головы, превращалась в источник невиданной энергии и силы, бьющий фонтаном, разливающийся по венам деревьев, артериям земли и по руслам рек, впадающих в океан ежесекундной жизни.
Карина вдруг оказалась на краю себя прежней, половинчатой, и себя целостной, такой желанной, всевластной и вбирающей в себя горизонт. Края нет, потому что граница всегда условна, воздух упруг, шаги легки. Твой путь всегда под ногами. А если ты крейсер, то плыви. В любой стороне мира с тобой всегда твои прекрасные края – каждой грани, каждой буквы, каждого звука имени или названия крейсера, корабля , каноэ, колыбели твоей жизни.
Край – это замкнутый на себе самом горизонт. Оптическая иллюзия. Обман. Самообман. Края нет. Есть только бескрайний океан жизни.


14.02.2021