Красивая жена

Красивая жена.
-------------------------
Красивая жена.  У Жени  была красивая жена. Такая красивая, что когда он привел ее в дом, чтобы показать родителям, все ахнули, а мама заплакала и сказала:
"Сынок, зачем тебе такая. Ты намучаешься с ней. "
Но было  поздно, Наташка ему уже дала,  он влюбился  и никаких советов слышать не хотел.
Свадьба.
    Они поженились. Наташкины  родители устроили перманентную   свадьбу. Папа с мамой  третий день уже  сидели за столом на почетном родительском месте с отсутствующим видом, словно  на партсобрании.
Родители невесты были городские люди с городской пропиской,  но корни у них оказались деревенские,  и на третий день из села,  откуда была родом  бабушка невесты,  на разбитом автобусе с табличкой «служебный»  прикатили на свадьбу родственники.  Они привезли с собой двадцать литров хорошего самогона . В двигатель свадьбы подали горючего.  В празднование   вовлекли соседей и  прохожих с улицы, которые из любопытства заглядывали зерез забор.  Кто-то крикнул:
«А давайте танцевать». Музыка была своя - довольно приличного уровня баянист. Из папиного кабинета принесли тяжелое  зубоврачебное кресло,  куда усадили музыканта.  Он прошелся по кнопкам   хорошим арпеджио,  после чего стал играть без басов только на правой клавиатуре какую-то примитивную мелодию,  лица у гостей сделались мрачными, сосредоточенными и они принялась сильно ударять каблуками в бетоную площадку между  домом и гаражом, как если бы это было сейчас самым важным делом их жизни. Они приседали и подскакивали,  двигая руками и ногами вычурно, словно психопаты во время истерических припадков.   Я замер в восторге перед этой картиной.  Выбежала  Наташина мама и закричала своим двоюродным родственникам:
«Сейчас же прекратите. Вы нас позорите!»
Эмиграция. Поехали в эмиграцию всей  большой патриархальной семьей.   В гостинице в Вене нас расселили по номерам,  мы послушно разделились,  не зная еще, что по этим,  проведенным Хиасом линиям,  в Америке распадется наша,   до того необыкновенно дружная семья.
 В  Италии в Ладисполе мы снова собрались  вместе на  летней даче какого-то богатого итальянца,  который сам жил в Риме.  Зимой дача пустовала и сдавалась недорого.  Был январь. Мы мерзли в большом,  как Михайловский замок,  неотапливаемом помещении,  с колоннами и мраморными статуями  при входе, что объединяло нас делало, особенно близкими друг другу.
Я быстро понял, что Наташа не любит нашу семью, но скрывает  свои чувства.  Особенно сильно она не любила  маму.
  В Риме  Хиас начал экономить. Нас поселили в самой дешевой привоказальной гостиннице. Семью разделили на две части и Женю, маму и Наташу поселили в одной комнате.   Наташа стала маму тиранить и мама сбежала к нам.
 В Бруклине Женька с Наташей   поселились в отдельной квартире.  Хозяином дома был какой-то хасид из Боро-Парка. Дом  был построен из самых дешевых китайских материалов руками мексиканцев-нелегалов. Летом там было жарко, а зимой холодно.
Компьютер.
 Летом  1990-го    Женька позвонил и сказал, что по дешевке купил компьютер и хочет, чтобы я на его посмотрел.
Это был комп со слабеньким 286 процессором, но уже со своим харддрайвом, интернал модемом  и двумя драйвами для флоппи дисков.
Я спросил:
- Зачем тебе комьютер?
Он сказал:
- Наташа будет заниматься программированием.  Я ей книжку купил за пятьдесят долларов.
Он показал мне толстое, как телефонная книга, руководство по программированию на языке Кобол.
- А что ты хочешь от меня? – спросил я.
- Понимаешь, - сказал Женька, - в школе ей сказали, что учиться программированию только по книжке  без компьтера - это тоже самое, что учиться игре на скрипке по самоучителю, без скрипки.
Я сказал:
- Старичок, язык программирования, который твоя жена выбрала - это Кобол - язык больших вычислительных машин, мейнфреймов. 
-  И ничего нельзя сделать? – расстроился мой брат.
- Можно. Я переформачу на твоем компе диск, разобью его на две партишен. На одну часть  поставлю ДОС с Виндовс, чтобы ты мог играть в шахматы, а на второй -  ОС-2.  Под ОС-2 у меня есть иммулятор Кобола.
Чтобы сделать всю работу, мне понадобилось несколько часов.  Иммулятор Кобола был на семи флоппи дисках,  и на экране   выглядел  совсем некрасиво -  черный фон  и мигающий промт.
Наташа уже три месяца ходила на курсы при местной джуйке.
- Наташа! - позвал Женя  жену из кухни.
Наташа.
Пришла  Наташа. Каждый раз, когда я ее видел,  терялся.  У она была высокого роста, тело и стать манекенщицы и  прекрасное, как на лубочной картинке, лицо.   
- Что? -   У Наташи был  сильный голос, она закончила музыкальное училище по классу хоровое пение.
-  Вот,  твой Кобол, давай садись, программируй?
- Как? – обратилась ко мне Наташа.
- Напиши копьютеру какой-то код. Заранай.  Компайлер обработает код, даст результат. Если в коде есть ошибки, покажет тип  ошибки и  в какой строчке.
- Какой еще,  код? – спросила Наташа?
- Не знаю, - сказал я.  Я на Коболе не умею программировать.
- И я тоже не знаю. Мне это нафиг не нужно, - ответила  Наташа, - мне на курсах сказали, что я красивая, меня на работу и так возьмут.
Через два месяца ее взяли системным аналитиком  в какой-то городской статистический центр.  Дали $35.000 в год и медицинскую страховку.   Я сам тогда, выучив четыре программистских языка, искал работу.  Расспрашивал   ее - что да как.  Она с изумительной непосредственностью, сошедшей с обложки журнала Вог,  красивой  идиотки объяснила, что в любой большой компании есть резервные места  для специальных людей:  даунов, гомосексуалистов,   афамов, толстых, трансгендеров, слепых, сумасшедших и т.д.  Под нее отвели вакансию, как под многодетную мать, желающую  вылечиться от наркомании.
 "В самом деле им просто нравилось на меня смотреть.  Сработало то, что я одеваюсь по европейски. Американцы сходят сума от европейского стиля, а для меня это выкройки из Бурды и швейная машинка", - объяснила Наташа.
 Ее продержали ровно 11 месяцев. Через 12 месяцев постоянной работы она могла  стать членом профсоюза,   тогда уволилить ее было бы невозможно.  Начальница, которая к Наташе  относилась хорошо,   так и сказала:
«Есть люди  которые нуждаются в такой, как у тебя, работе, мы должны им помочь.   А ты,  деточка, с твоими данными,   легко найдешь себе другую, которая  будет оплачиваться даже лучше, чем эта».