Гл. 1. 2. Мифологичность познания

Мифологичность познания пронзает мир сверху донизу.
Наверху, сфера мира, скованная единством образонного континуума, не может иметь иной формы бытия, кроме формы мифа, и хотя миф у Абсолюта ничем не отличается от реальности, для наблюдателя из той сферы его бытие – это все-таки миф, игра или нечто подобное, придуманное воображением.
  Творцу сущего, обладающего абсолютной истиной, нет возможности и смысла искать глину, для того, чтобы сотворить, к примеру человека. Он создаст его, а также все условия для его счастливой жизни в своем воображении и его творение окажется более реальным для данного места и времени, чем сам Творец. Никто не видит идею солнечной системы или автомобиля, по всем меркам они пустотны, а в реальности их воплощений легко может убедиться даже ребенок.
Создавая вселенные, Абсолют всего лишь комбинирует  элементами полного знания, а не приращивает его, потому что к абсолютной истине прибавить еще одну частицу истины никто не может, так как взять ее попросту негде. Зато творить в своем воображении какие-то сложные и гармоничные миры Абсолют, используя полное знание и абсолютную истину, способен непрерывно. Этим творчеством, по выражению Аристотеля, «мышлением о мышлении», он познает Единого (образонный континуум) или самого себя.
Внизу, наблюдатель из вещественного мира может догадаться, что деятельность в высшей сфере бытия мифична, то есть по сути она пуста,  и на этом основании сделать вывод, что и вещественный мир пуст, а если так, то делать в нем что-то не имеет смысла. Вывод верен, но для наблюдателя из высшей сферы, для которого своя сфера существования реальна, а наша воображаема. Для наблюдателя же из вещественной сферы его мир должен восприниматься как реальность (кто сомневается в этом может постучать своим лбом о стену), из которой достигнуть пустотной реальности всю жизнь сидя под деревом никому не удастся. Нужны практические шаги к ней.
Эта  Пустота, на самом деле, - синоним абсолютной истины, и догадка о пустотности высшей сферы мира отнюдь не означает автоматическое приобщение мудреца к полному знанию о Вселенной. Из вещественного мира достигнуть абсолютной истины (Пустоты) можно только овладевая реальными относительными истинами, то есть в реальном научном познании. Конечно, и оно мифологично, но не только и не столько потому, что Абсолют творит мифы, любая относительная истина мифологична в силу того, что ее обладателю недоступна абсолютная истина, без обладания которой любое знание (о создании человека, галактики) аллегорично. Мы обязаны идти к полному знанию о Вселенной по реальным ступеням относительных истин, и только достигнув полного знания, вступим в Пустоту и узнаем, что на самом деле скрывается за этой аллегорией. Некоторые мудрецы в своих размышлениях пришли к выводу, что там находится вечная райская жизнь. Дай Бог, чтобы это оказалось правдой.
 
Как видим, по разным причинам, но у разумных существ, где бы они ни обитали (на небе или на земле) источником познания является мифотворчество. В результате все смешалось в доме человеческом: религии превратились в доходный бизнес, а бизнес, особенно политический, успешно фетишизирует свою продукцию. Это переплетение, часто противоречивых, идеологий и жизненных установок стало возможным из-за метафоричности любого познания – религиозного, философского, научно-технического или бытового. Ученый открывает какой-то закон и считает его истиной в последней инстанции, но это не совсем так. Новатор открывает научный образ, а природа любого образа двойственна, он одновременно аллегоричен и истинен, одним словом мифологичен. Мы смотрим на мир с разных точек зрения и видим только образы, поэтому они, научные или религиозные, никогда не оказываются носителями истинного смысла. Образы всегда нуждаются в развитии, создающем новый конструктивный ряд образов. Это нескончаемый процесс во времени.

 Познание мира –  всего лишь углубление  образного взаимодействия с ним, сопровождающегося расширением нашего сознания, и это углубление будет оставаться метафоричным и мифологичным до познания абсолютной истины.
Процесс развития мифов ведет к единственному пониманию образа и мира. Вместе с ним (пониманием) закончится время и исчезнет вещество Вселенной.
Образ по своей природе многоплановый и для нас неоднозначный, понимается нами при созерцании через окружающие его другие образы, хотя это окружение понимается тоже через образ. Части должны быть поняты через целое, а целое через части. С нами, говоря о созерцании, созвучен Кант. Созерцание, утверждал он, - способ познания, к которому стремится всякое мышление.  Способность созерцать находится в нас априори, то есть до всякого восприятия предмета, следовательно, наше созерцание не эмпирическое. Синтез многообразного содержания чувственного созерцания Кант назвал фигурным.
В чувственном созерцании распознается и притягивается к человеку образ-миф, за которым стоит миф, более приближенный к истине. Однако и человек есть фигура (образ), поэтому в созерцании взаимодействуют образы человека с образами предмета.

Образ привлекает мысль, тогда как вызревшая мысль привлекает образ. Это словосочетание относится не только к человеку, но и к создателю сущего, Единому. Для того, чтобы объектироваться и быть, Единый должен творить, то есть взаимодействовать своими частями так, чтобы появилось нечто новое. Но его части упакованы в континууме с абсолютной плотностью и все они вместе составляют абсолютную истину. Это означает, что для какого-либо взаимодействия в континууме совершенно нет пространства, а наличие абсолютной истины делает невозможным появление какой-либо новизны. Зная об этом, Единый в своем мышлении виртуально привлекает некоторые образы из образонного континума, которые в свою очередь привлекают новые мысли. Получается интеллектуальная Игра, в которой познание осуществляется не за счет приращения нового знания, а вследствие бесконечных комбинаций из знания наличного. Примерно так Единый, используя знание из источника абсолютной истины, для наблюдателя из идеального мира творит виртуальную реальность, для наблюдателя из Нашей Вселенной - вещественную реальность, а для наблюдателя, находящегося в стороне от идеального и вещественного миров – мифическую реальность. С последней точки зрения все нормальное, что творится в мифической Вселенной, тоже мифично. В конце этого мифотворчества наша Вселенная во главе с разумными существами вернется в духовную реальность вечного и блаженного существования.

Научная мысль, доведенная до своего возможного предела, обретает мифологическое звучание в космологических построениях, и все сегодня ожидают возникновения нового современного мифа о человеке, построенном на старых мифах с учетом научных достижений.
Исходя из мифичности творения, наш принцип познания основан на том, что мировоззренческих заблуждений не существует. По крайней мере, в среде мыслителей, которых помнят и цитируют сотни и тысячи лет. Отсутствуют среди людей и мудрецы. В любых искренних размышлениях о бытии  нет полной лжи или полной правды, а есть более или менее гармоничное соотношение между истиной и метафорой, то есть истиной, скрытой за символами.
Символы бывают разными, иногда  сложными до бреда, а истина одна. Понять разные метафоры  означает объединить философов различных мировоззрений вокруг истины. Но это не просто, потому, что как только это понимание обретает вербальную форму, срабатывает  поэтическая гипербола  Федора Тютчева, заключающаяся в том, что «мысль изреченная есть ложь».  В нашем представлении, не ложь, а новая метафора, но в любом случае она не есть истиной в последней инстанции, поэтому мы, раскрывая чужие метафоры, обычно создаем свои.

В зависимости от физиологии организма,  воспитания и образования  некоторые философы в своих метафорах абсолютизируют идеальную (полевую) форму Вселенной, другие – физическую. Касательно движения первые, анализируя бытие, размещают точку отсчета в своем сознании, поэтому рассматривают материю как результат воздействия на него внешних сил; вторые, анализируя бытие, размещают точку отсчета в стороне от своего сознания, из-за этого существование материи принимается ими как объективная реальность и аксиома.
Идеалисты уверены, что сознание человека относится, в нашей терминологии, к полевой форме Вселенной, а материалисты считают сознание порождением вещества. Эти противоречия являются двумя взаимодополняющими способами рассмотрения бытия, в которых идеалистический подход необходим ради  постоянного ртазвития сознания (познавательной деятельности) на пути к чему-то совершенному, а материалистический -  важен с практической точки зрения. Есть еще третий метод анализа бытия, при котором изучается взаимодействие субъекта и объекта и вообще систем с точки зрения каждой из них, снимающий основные противоречия между идеализмом и материализмом.

О вещественных объектах можно сказать, что они части (осколки) полного знания о Вселенной, которые существуют за счет двух источников движения.
Первый - это импульс жизни. Его объект получает из идеального мира при своем зарождении, и далее существует как бы по инерции. Вместе с ним он становится обладателем полного знания о Вселенной или абсолютной истины, так как импульс жизни и знание -  одно и то же, а он был получен из источника полного знания.
Обладать-то он обладает, а осознать не может, поэтому  абсолютная истина в физическом объекте выполняет всего лишь навигационную роль для уменьшения проб и ошибок при продвижении к  цели своего  существования. При удачной пробе в своих взаимодействиях объект, по выражению Платона, вспоминает что-то из полного знания о Вселенной. Смысл  взаимодействий всех объектов в мире -  полностью вспомнить полное знание о Вселенной.
 Эволюция  – это по своей сути изменение сознания от его предтечи в косном веществе в форме локальных физико-химических взаимодействий до совершенного сознания, обладающего знанием причины и следствий всех взаимодействий в мироздании.

Образы физических объектов, методом проб и ошибок, должны построить целостную фигуру, тот самый образ, который «взорвался» при зарождении вещественного мира. Какой-то объект называется Сократ, другой -  безыменный червь, но никакое самое совершенное существо из косного мира в любом числе перерождений самостоятельно никогда не достигнет совершенства целостного образа Вселенной. Не может в коконе бабочки один зачаток крыла развиться и полететь к солнцу, а другой превратиться в труху.  Учение о реинкарнации, по всей видимости, является метафорой, смысл которой скрыт от большинства последователей этого учения.

Как образ полного вселенского знания может вместиться в зарождающемся  микроскопическом объекте? Для образа размер пространства не имеет значения, ибо его суть -  информация. Один  и тот же образ может быть растянутым на всю Вселенную или поместиться на кончике иглы, поэтому копии полного знания Вселенной входят  в любой вещественный объект при его зарождении. Электрон это или весь космос, значения не имеет. Человек развивается из одной клетки, во время своего зачатия он получает импульс жизни и полную информацию о Вселенной, и по мере его развития, растет и объем его первообраза, несущего в себе полное знание о Вселенной. В некоторых религиях этот образ называют душою.
Человек, впрочем, как и любая иная система, существует за счет противоречия полного знания в нем и относительного, добываемого в опыте его взаимодействий с окружающей средой, которое со стороны выглядит как инерционное существование.
Полная информация о чем-то, впрочем, как и частичная, становится знанием, когда ее осознают. Объект, осознавший полное знание, владеет совершенным сознанием. По нашим представлениям,  он находятся в идеальном мире, мире сверхсветовых скоростей, а объект из мира вещественного, то есть мира досветовых скоростей, осознает он это или нет, стремится к идеальному миру. При этом, высшего совершенства земной объект может достигнуть только вместе с остальными объектами физического мира как результат их взаимодействий друг с другом, иначе какой-либо смысл взаимодействий объектов физического мира теряется.
Космос, Природа и человек могут увеличивать энергию своего врожденного жизненного импульса при создании чего-то нового в стихийных или сознательных творческих актах. Эта энергия нисходит к зарождающемуся объекту из идеального мира, поэтому она попутно продлевает и жизнь его творца.  Творчество – это овладение информацией, качественно изменяющей мир.

Второй источник движения вещественного объекта похож на горючее для двигателя. Эту энергию объект получает при своем взаимодействии с другими объектами. К примеру, пищевая цепочка в Природе есть условие поддержания инерционного существования, импульс которому дан объекту при его зарождении, одновременно эта цепочка является принуждением к единству всех ее звеньев.
Взаимодействие предполагает существование двух способов рассмотрения любого события, с точки зрения каждой из взаимодействующих систем. С точки зрения познания взаимодействие есть стремление создать модель окружающей действительности. Знание, доступное объекту, – это динамическая модель фрагмента действительности.
 В зависимости от характера взаимодействия с окружающим миром формируются разные способы построения знания. Взаимодействие, а значит, и познание может быть прямым, косвенным и сетевым. Отличия этих взаимодействий друг от друга лежат на поверхности, поэтому останавливаться на них мы не будем.
Познание делится на два рода - чувственное и рассудочное, утверждают авторитетные  мыслители. Посредством чувственности предметы нам даются, рассудком же они мыслятся.

В мире людей чувственное познание первично. Способности к рассудочному познанию раскрываются у ребенка позже чувственного.  В детстве мы познаем окружающий мир через ощущения, чувства и только взрослея, осознаем  явления и предметы вокруг  нас. Это не означает, что сознание вторично, его основа, похожая на подводную часть айсберга, которую называют подсознанием, дается человеку при его зачатии. В нем и находится полное знание о Вселенной, которое может не осознаваться человеком.
Все объекты вокруг нас  имеют (самим не верится, но логика заставляет поверить) разум и чувства.  Их иерархия начинается почти от нуля в косном веществе до нравственных чувств и разума человека и далее к его  идеалу, однако без их хотя бы следов, приходится признать: ничего во Вселенной нет. Из всех чувств наиболее возвышенны нравственные чувства идеального человека.

Наука пока не знает, как морализирует электрон,  быть может, его движение связано с нравственными чувствами, так же, как моральные поступки (движения) человека, зато ею достаточно хорошо  исследованы  признаки морали среди животных. Оказывается, что  мораль есть продукт эволюционных сил.  Так, Марк Беков, профессор экологии и эволюционной биологии из университета Колорадо, считает, что мораль представляет собой набор поведенческих способностей, присущих всем млекопитающим, живущим в сложных социальных группах (волки, слоны, дельфины, крысы, шимпанзе…). Он определяет мораль как «набор взаимосвязанных линий поведения, поддерживающих и регулирующих сложные отношения внутри социальной группы.» Этот набор включает эмпатию (от греч. – в + греч. – страдание), то есть сострадание, сопереживание эмоциям другого существа, альтруизм, взаимность, сотрудничество, и на определенном уровне -  честность. Все социальные животные от муравьев до слонов меняют свою линию поведения в сторону сдерживания эгоизма для повышения своей приспособленности к требованиям эволюции.
Количество исследований, официально доказывающих, что животные обладают способностью чувствовать, понимать и осознавать все происходящее, сегодня превышает две с половиной тысячи.

Ничего удивительного в этом нет, так как если отталкиваться от эволюционной преемственности, то все, что есть в нас, в какой-то степени должно присутствовать и у животных, а то, что есть у животных, – в растениях и т. д. вплоть до элементарных частиц.
 У человека моральные правила тоже, как у животных, основаны на эмоциональных инстинктах и интуиции, сформированных селекционным отбором в прошлом, и отражают опыт выживания и репродукции. Родительская любовь – это результат эволюции, поскольку она повышает шансы потомства на выживание. Табу на инцест эволюционно оправдывается тем, что снижает вероятность генетических уродств. Национализм и патриотизм являются формами разграничения на своих и чужих. Эта дискриминация по признаку «свой - чужой» появилась из-за того, что она повышает шансы группы на выживание, и должна быть, если не под строгим запретом, то хотя бы осмеянной, когда угрозы (начиная от 21 века) их выживанию исчезают.
В разные времена и на разных территориях складывается свой набор моральных ценностей, но все они должны придерживаться золотого правила нравственности, которое можно сформулировать, как «относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе».

 Тему нравственности глубже остальных мыслителей проработал Эммануил Кант. Он утверждал, что человека делает по настоящему свободным единственно нравственный закон. В то же время для человека моральный закон есть императив, который повелевает категорически, поскольку человек имеет потребности и подвержен воздействию низменных чувственных побуждений, а значит, способен к поступкам, противоречащим моральному закону. На роль категорического императива он определил долг. Знание имеет приложения, писал Кант, главное из которых - стремление быть достойным счастья. Его можно достигнуть посредством выполнения долга, который тождествен высшему принципу нравственности. Основным атрибутом  долга является бескорыстие.
Артур Шопенгауэр назвал категорический императив Канта  похожим на заповедь Моисея, то есть оторванным от жизни, но нам кажется, что он погорячился. Конечно, с точки зрения немецкого бюргера чиновник (работник)  начнет выполнять свой служебный долг бескорыстно не очень скоро, но разве такой долг имел в виду Кант? Вряд ли.

Человек имеет долг только перед Вселенной (хотя Кант и назвал ее государством) и  только расплачиваясь по нему, он становится по-настоящему свободным и бескорыстным. Понятие Вселенной абстрактно и загадочно, для человека гораздо ближе  ее образ, который находится в его сущности, поэтому можно сказать, что он должен исполнять долг перед своей сокровенной сущностью, душой или духовным сердцем. Этот долг  ощущается им как чувство  вины и комплекс неполноценности  перед полным знанием о Вселенной, как вина школьника, не выучившего урок, - перед своим учителем. Долг школьника состоит в том, чтобы наполниться знанием, которым обладает учитель, соответственно долг абстрактного объекта заключен в том, чтобы постичь знание, доступное первооснове мира.
Инструментом выполнения долга  являются  природные свойства физического объекта, у человека это творческие способности. Только в творческом отношении к жизни в самом широком смысле человек выполняет высший принцип нравственности, долг, ибо именно в процессе творчества человек максимально свободен и безусловно бескорыстен. А как иначе достигнуть счастья своего тождества с первичной субстанцией Вселенной? Эгоист ответит, сяду под деревом и займусь медитацией, но эволюция возразит, а  кто будет сначала кормить, а потом убирать из-под восьми миллиардов медитирующих?

Способность творить – это самое исконное, первичное, коренное в человеке, то, чем характеризируется его сущность. В творчестве человек при интуитивном озарении соприкасается с первичной субстанцией Вселенной, которая в нашем понимании есть полное знание. Однако творческие способности у массового человека в социуме обычно затенены, поэтому творческое отношение к жизни ему малодоступно или недоступно совсем, как же мы можем требовать от человека императивного выполнения долга, если инструменты его реализации скрыты от мира? Никак.
Нравственные правила в обществе должны соответствовать степени раскрытия природных способностей граждан, иначе государство оказывается лицемерным. Чтобы общество становилось все более нравственным, необходимы не только моральные кодексы, библейские заповеди и высоконравственные  законы, но  в первую очередь -  социально-экономические условия,  раскрывающие природные способности  его граждан.
Когда оригинальные природные способности человека не раскрыты, то  его нравственность оказывается флюгерной, и ее приходится поддерживать в обществе с помощью правил и законов. Казалось бы, ничего не значащая рокировка во взаимодействиях человека с окружающим миром, но из нее вытекают все проблемы человечества, и они не будут разрешимы до тех пор, пока эти правила и законы не станут вытекать из потребностей человека, а не общества.

Приспособительные возможности человека огромны, поэтому последствия фактической безнравственности людей растянуты во времени. Внутри этого временного промежутка дети, в своем большинстве отделенные от своих природных обязанностей, взрослея, превращаются в героев Кафки (художественное отображение человека, отделенного от своих природных способностей в западной культуре) или в мелких бесов Федора Сологуба – в русской. И мир людей стал сюрреалистичным.
Государство, не обеспечивающее для своих граждан их сокровенных прав, то есть конвейерным способом штампующее мелких и крупных бесов (а таковых в мире почти сто процентов), враждебно сути человека, поэтому идеология анархизма предполагает его насильственное упразднение, однако более разумным, нам представляется, принуждение   государственной бюрократии к   выполнению своих системообразующих обязанностей. После этого институты государства начнут отмирать сами по себе. В системе, самоорганизовавшейся за счет природных способностей своих членов (улей, муравейник, община, коллектив), вожди и прочие управленцы излишни.

В среде активных мелких бесов бастуют, митингуют и смещают власти по любому самому ничтожному поводу или вообще без повода, но никто в ней даже не заикается об ущемлении  коренного  права человека жить в соответствии со своими природными способностями, поэтому это принуждение, скорее всего, последует от иррационального окружения человека, например, эволюции.
Источником творческого вдохновения людей К. Юнг определил коллективное бессознательное, архетипы (от др. греч. – первообразы) которого полны зародышами новых мыслей и творческих открытий. Эту субстанцию академик Вернадский назвал Ноосферой, что, на наш взгляд, более точно отражает ее содержание. Ноосфера (о ней более подробно поговорим отдельно) состоит из всех мыслей людей, инопланетян, шире – плодов взаимодействий всех объектов физического мира. Из этого образного материала - возвышенного и низменного, глупого и мудрого -  формируются новые для физического мира образы, которые, словно вызревшие яблоки, иногда падают на подготовленную почву, называемую ньютонами. В коллективное же бессознательное, кроме мыслей людей, можно включить и полное знание о Вселенной, которое бессознательно находится в каждом человеке, однако тогда в составе этого коллектива появится как бы волшебник, резко ускоряющий ход мировых событий, что нарушит самостоятельное развитие физического мира. На самом деле, полное знание о Вселенной для объектов физического мира исполняет всего лишь роль матрицы, компаса,  через постижение частичного знания направляющих физический мир в  лоно идеального. И этой функции вполне достаточно для успешного выполнения вселенской задачи.

   
В процессе постижения относительной  истины совершенствуется сознание  физического мира в сторону обладания полным знанием и совершенным сознанием.  Некоторые люди, так называемые «просветленные», объявляют о своем совершенном сознании, то есть об обладании полным знанием о Вселенной или абсолютной истины. Зная, что обладатель совершенного сознания (полного знания) сотворил наш сложнейший мир за доли секунды, изобличить подобного проходимца нетрудно, достаточно попросить его создать что-нибудь самое простенькое, например, травинку из «ничего» за всю его жизнь.

Повторяем, у человека имеется единственный долг, долг  перед Вселенной или, что одно и то же, перед своей вселенской сущностью, реализующейся в творческом взаимодействии с действительностью, и,  выполняя его, он безошибочно, автоматически и без пропаганды высокой нравственности проявляет долг перед космосом, государством, семьей, службой, окружающей средой и при этом чувствует себя счастливым человеком, потому что занят любимым делом.
Творчество, в более широком смысле   взаимодействие объектов вещественного мира, кроме долга, комплекса неполноценности и вины, обусловлено волей к жизни. В основе  последней находится жизненный импульс, полученный объектом при своем зарождении. В принципе, четыре эти толчка к творчеству - метафоры одного и того же, назвав которое, мы получим еще одну аллегорию.

Австрийский психолог Альфред Адлер в полемике с Фрейдом косвенно подтвердил мысль о зависимости творчества от комплекса неполноценности человека. В своей компенсационной теории творчества он рассматривал науку, искусство и другие области культуры как способ компенсации человеком своих недостатков. Каждый человек изначально обладает творческой силой, утверждал он, благодаря которой может управлять собственной жизнью.  При этом творческая неудовлетворенность составляет главную подкладку наслаждения. Как только желание нами достигнуто, писал он, снова возникает неудовлетворенность, и мы вечно переходим от страдания к скуке и обратно через кратковременные промежутки неполного удовлетворения.
Выгода возвращения долга состоит в свободе от него, то есть от своей вины и неполноценности, поэтому Кант назвал его бескорыстным.  Выполнение своего долга, иными словами, реализация своих природных способностей, наикратчайшим и единственным путем ведет сюрреалистическое существо к жизни с человеческим достоинством.

В условиях мирового творческого процесса мастер, Ноосфера и материал переплетаются между собой, и отделить эту троицу друг от друга может только тщеславие. Менделеев, Эйнштейн,  впрочем, как и все остальные великие люди на земле, стали такими, какие они есть благодаря  недооцененному людьми их   окружению, и главное, благодаря открытиям в Ноосфере, к которым причастны все взаимодействующие объекты физического мира. Эти открытия бомбардируют головы потенциальных  гениев, и лишь некоторые из них достигают своей цели, потому что большинство потенциальных  изобретателей еще в детстве превращены в винтик государственной машины, и они, вкрученные в нее, не в состоянии нормально взаимодействовать со своей естественной средой, Ноосферой. 
У каждого физического объекта свой личный оригинальный долг перед Вселенной, свой творческий потенциал, свой спектр взаимодействий, и все объекты важны и необходимы для осуществления общей цели приобщения физического мира к полному знанию о Вселенной и совершенному сознанию, поэтому мы желаем, чтобы люди славили не только авторов, на голову которых упало яблоко, но и всех безвестных, творцов этого яблока во Вселенной или не славили никого. То же самое относится и к спискам, цитируемых авторов, в как бы научных изданиях. В них следует перечислять все объекты взаимодействий в мире ( мотылек полетел в другую степь и яблоко от этого не сформировалось или упало на чью-то голову в другой галактике) или не перечислять никого.

В идеальном мире наши два рода познания сливаются в один. Восток утверждает, что в чувственный род познания -  до пустоты, ибо, когда все безошибочно ощущаешь, в разуме нет необходимости. Запад, начиная от Аристотеля, доказывавшего, что «бытие есть мышление о мышлении», склоняется к тому, что разуму, обладающему полным знанием, чувства ни к чему. Кант предполагал, что чувства и разум имеют какой-то общий корень, но не успел докопаться до него.  Позиция Канта в этом вопросе нам видится более сбалансированной, поэтому попробуем как-то приблизиться к этому корню.
Чувственное познание, в том числе интуитивное, имеет нравственное содержание. Говоря о чувствах применительно к миру, объекты которого  осознают абсолютную истину, мы должны понимать, что в нем имеют смысл только высшие чувства, похожие (других аналогов у нас нет) на высшую мораль человека. Йоги, чтобы достичь этого мира, известными практиками освобождаются от низменных чувств, останавливают мыслительный поток, а затем избавляются от любых чувств, чтобы окунуться в полную безмятежность. В массовом масштабе такая практика непродуктивна, так как вместе со всеми чувствами йог освобождается и от чувства долга, высшего нравственного принципа и единственной двери в идеальный мир. В своей нирване он фактически пытается законсервировать себя в вещественном мире до лучших времен.
Чувство долга важнее разума и всех остальных чувств. Недаром, когда человек оказывается перед трудным выбором,  говорят, делай, что должно, и разумное решение  сложится само собой.

В идеальном мире высший принцип нравственности – долг - тоже реализуется в творчестве, но не для достижения чего-то (там есть все), а ради самого творческого процесса, Игры; и тут уже прав Аристотель, так как без участия разума творчество невозможно. Что, опять два рода познания? Едва ли. Рискнем предположить, что чувства и разум, которыми обладает вещественный мир, сублимируют в мире идеальном в высшее блаженство, любовь.
Любовь – это не только чувства, а их симбиоз с разумом, проявление чувственного разума или разумного чувства. Любовь - синоним абсолютной истины и высшей нравственности. Из всех известных нам разновидностей любви ближе всего к чувственному разуму или разумному чувству, то есть к высшему блаженству, находится христианская любовь.
 
Только к высшему блаженству, а не абсолютному покою, пустоте, духу и всему остальному абсолютному может быть применимо понятие Абсолюта как никем    недостижимого идеала, так как счастья много никогда и нигде не бывает.
 Высшее блаженство Вселенной (любовь), сотворив оригинальный вещественный мир и раздвоившись в нем на разум и чувства, находится в ожидании нового импульса блаженства. Таким образом, она коротает вечность своего существования.
Припасть к  отблеску высшего блаженства на земле может и человек. Наиболее остро, словно на пике праздника, это происходит при фейерверке  творческого озарения, а в буднях повседневной жизни - когда  испытывает предвкушение   счастья. Обычно оно связано с выполнением долга, в той степени его возвышенности, которую человеку позволяет социальная среда.