Былинные земли. Чаша Грааля в долине Vla A. Ч. 94

(Продолжение)

                "Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался"
                (Федор Достоевский)



ДЕЛО ЛЕЙТЕНАНТА ВОЙТА

В списке землепользователей Лепельского уезда за 1891 год – все названия деревень и сел, которые на протяжении 200 лет назывались церковными и входили в состав святомихальского анклава. Я читаю их и вижу знакомые названия, отмеченные в стародавних документах. Вот селение Юшки – крайний южный пункт Лепельского имения в бытность его бернардинским, а вот – селение Черноручье при Великом поле. А вот знакомые Пруды – тот самый Прудок, где была устроена зернодробилка -мельница. Далее по Полевежице бывшее Жабино, переименованное в Козлы. А вот и Заболотье – самое значимое место в новообразованном казенном имении.

Оно считалось главнейшим при стародавнем Полсвиже. Почему? В одной версте от Заболотья находилась ферма и принадлежала частному лицу. Владел ею действительный статский советник Владимир Карлович Войт, русский писатель, который не оставил «сильный» след в классической литературе, но известен своими романтическими произведениями.

Царь предоставил ему полсвижские угодья «на льготных правах». Это и понятно: монарх доверял ему, заслужившему чин статского советника. Но неужели у выходца с Тверской земли (а Войт родился в Торжке) не было других вариантов, кроме полсвижского? Почему он остановил свой выбор на лепельской земле?

Можно увидеть три подоплеки. Похоже, предки Владимира Войта были связаны с Vla A – на это указывает его отчество «Карлович». Во-вторых, беллетрист Владимир Карлович, увлекшись романтикой, ценил водные пространства, и каскад полсвижских озер отвечал его морской натуре, подходил внутренне. И третье, его профессиональная деятельность могла стать ключевым фактором. Войт занимался таможнями и не исключено, что в Лепеле был соответствующий терминал. На это указывают некоторые детали из инвентаря за 1641 год.

При описании собственности, которой распоряжались жители Нового Лепеля, упоминается «комора». Так, Авлас Смолянинович имел «пляц один» и полволоки земли, он же за «комору гроша четыре» платил. И еще несколько человек попадают в тот же перечень. Семён Церков, например, имел «полкоморы», а Семен Грибач – «комору». «Иосиф (?) жид» (так в тексте) содержал в «рынку пуню», и он же - «в рынку комору».

В каком значении здесь слово «комора», сказать определенно нельзя. Носевич предполагает, что так называлось обыкновенное складское помещение на базаре, где хранили товар: чулан, закуток.

Но некоторые исследователи указывают, что на Лепельском озере был порт, откуда уходили речные суда, наполненные товарами. А Виктор Острога написал книгу «История таможенного дела Республики Беларусь». Лепель там не упоминается, но интересны выводы, к которым он пришел.

Еще при великом князе Александре были созданы таможенные округа, получившие название «мыто». Их было одиннадцать, в числе которых - Подляшский, Дисненский, Витебский…

И действительно, в исследовании историка Любавского можно найти примеры, близкие к нашему. Так, князю Острожскому король Сигизмунд I разрешил в 1526 году «собирать мыто» на Улле в купленном им имении Низголово.

На важнейших речных переходах, с благоволения короля и великого князя литовского, открывались таможенные пункты. Правом их иметь обладали только избранные.

Было ли подобное «мыто» у придворного Льва Сапеги, мы не знаем. Не исключено. По завещанию оно могло перейти вместе со всей инфраструктурой к бернардинкам. Так что неизвестную «комору» образца 1641 года можно рассматривать в контексте терминала – как мытную «камору».

Владимир Карлович Войт вряд ли занимался тем же на Лепельском озере. Времена были другие. Но он служил в чине лейтенанта в Свеаборгском порту, и инспекционный опыт у него был, и немалый. Он командовал таможенными округами, в том числе, незадолго до свядского имения – Вержболовским в Прибалтике. 

Если предположить, что ферма, которая досталась ему вместе с усадьбой в Большом Полсвиже, требовала пристального внимания, и даже заграничного участия, то вывод прост – Войт был очень кстати с его познаниями в области закупок.

К сожалению, мы не знаем, что из себя представляла заболотская ферма, но кусок земли, выделенный Войту, был немаленький - почти 700 десятин.

Возможно, ему, как статскому советнику, доверили важное государственное дело – развить, приумножить опыт, набытый церковнослужителями. Известно, что в XVIII веке в междуречье завозились ценные породы крупнорогатого скота (фольварк Голландия в Бочейковской волости, на Улле) из других государств. Кормов хватало в приозерных нивах, а забота, проявленная монахинями, исходила из религиозной предначертанности.

Войт оставил о себе добрые воспоминания. Сейчас в Полсвиже проживает Василь Шкиндер, который с помощью местных краеведов пытается глубже исследовать бывшее поместное хозяйство и найти побольше сведений о незаурядной личности, каким был Владимир Карлович Войт. Он умер в 1900 году.

Василь открыл собственную агроусадьбу с видом на прекрасное озеро, и та пользуется известностью. Кроме того, собрал на своем подворье уникальные исторические вещи. Их можно рассмотреть и даже потрогать руками, и даже облачиться в рыцарские доспехи. А еще полсвижский предприниматель устраивает интересные ознакомительные поездки по былинным местам района.

(Продолжение следует).

На снимке (из интернета): Торжок, где родился Владимир Карлович Войт; вид Борисоглебского монастыря, начало XX века.


17.02/21