3. 2. В 248-й дивизии

С самого начала в моем распоряжении, как я уже писал [1], оказался ряд источников.
Это научная работа Уташа Очирова «248-я стрелковая дивизия в боях на территории Калмыкии в 1942–1943 гг.» икниги: «На Астраханском направлении: история боевых действий в калмыцкой степи в 1942 году» Олега Шеина, «28-я в боях за Калмыкию» Владимира Скоробогатова и «Конец фашистского логова» Героя Советского Союза Георгия Ленёва, бывшего командира 902-го стрелкового полка.

А недавно библиотечку пополнили книжка «На Астраханском направлении. Хулхута – неизвестный участок Сталинградской битвы» Шеина ¬и его очерк «От Астраханского кремля до Рейхсканцелярии. Боевой путь 248-й стрелковой дивизии».

Благодаря публикациям и документам из ЦАМО [196] удалось немало узнать о тех, с кем отцу довелось пройти первый отрезок фронтового пути.

Осенью 1942-го 248-я стрелковая дивизия рождалась в третий раз, год войны перемолол предыдущие формирования.

Сначала ею командовал полковник Алексеев. Леонид Николаевич родился 13 декабря 1902 года в городе Луге Санкт-Петербургской губернии, с шестнадцати с половиной лет в РККА. После Гражданской войны окончил артиллерийскую школу и прошагал по всем ступенькам карьерной лестницы – от командира взвода до начальника артиллерии дивизии. На фронте с 22 июня 1941-го и даже успел заслужить орден Красного Знамени.

Под сорок было и комиссару дивизии. Старший батальонный комиссар Иван Матвеевич Поваров оказался, как и Алексеев, с первого дня на фронте. Орден Красной Звезды заработал в 1941-м, когда скупились на награды.

В конце января замполит заменит раненого командира. Будет руководить дивизией в окружении под хутором Каменным, в нескольких километрах от Зернограда Ростовской области. Уничтожит не один десяток вражеских солдат и офицеров, пока его не отыщет пуля.

Правой рукой Поварова – начальником политотдела был 32-летний батальонный комиссар Яков Иванович Сидненко, успевший поработать комиссаром курсов усовершенствования командного состава в Урюпинске и в управлении Юго-Западного фронта. Смерть настигнет его там же, под Каменным.

Начальником штаба дивизии недолго пробыл Николай Николаевич Лощагин, 35 летний подполковник, отправившийся вскоре на учёбу в Москву. Его имя встречается в списках награждённых, но лишь однажды, в послевоенном документе, указано место службы – разведуправление Генштаба...

Молодая дивизия крепла. К началу ноября личный состав пополнился до десяти с половиной тысяч бойцов. Количество пулемётов увеличилось со 163 до 233, в том числе с 13 до 50 – станковых, винтовок – с 2 777 до 6 324, противотанковых ружей – с 11 до 202, на вооружении было 496 ППШ – пистолетов-пулемётов Шпагина.

Наряду с 771-м артиллерийским полком, истребительно-противотанковым дивизионом и зенитной батареей огневую мощь обеспечивали полковые батареи 45 мм и 76-мм орудий, 120 мм миномётов и девять рот батальонных миномётов.

Артиллерией дивизии командовал 39-летний подполковник Иван Данилович Ковалев, прихрамывавший из-за полученного в 1941-м под Одессой ранения в ногу.

Что касается транспорта, во всём соединении насчитывалось 32 автомашины и 1 627 лошадей. Выручали так называемые гужевые батальоны, сформированные при помощи астраханцев. Здесь в качестве тягловой силы использовались верблюды. В 28-й армии было семь тысяч этих неприхотливых животных.
 
905-й стрелковый полк, куда попал отец, комплектовался с 3 сентября. Половина командиров успели повоевать и подлечиться в госпиталях, остальные прибыли из Астраханских пехотных училищ. Рядовых и сержантов предоставил запасный полк.

Личный состав образовался разнородный: 27 национальностей, возраст – от 19 до 43 лет. «Все это был, – прочёл я в архивных бумагах, – сырой, необученный материал с разными привычками, нравами, обычаями» [197].

Во главе полка стоял капитан Дмитрий Степанович Фурманов, почти полный тёзка известного советского писателя.

Имя знатное – и жил достойно.
Прежде чем оказаться в Астрахани, был трижды ранен. Спустя неделю после появления отца ушёл из части. Через год отличился при освобождении Запорожской области. А в марте 1944 го полк под его началом первым переправился через Буг у Винницы и закрепился на плацдарме.

Увы, короток век отважных.
Подполковник Фурманов, кавалер ордена Александра Невского, погиб в возрасте Христа в августе 1944-го при освобождении Карелии.

Начальником штаба 905 го полка в октябре1942-го был капитан Данилов, также фигура временная. В начале ноябряего сменил капитан Жобта.

3-м батальоном, куда определили отца, командовал капитан Кондратович, белорус, мужчина под сорок, участник Гражданской войны, член ВКП(б).
Выглядел Никодим Александрович как обстоятельный, неторопливый, вдумчивый, видавший виды человек.

А вот кто был командиром отцовской миномётной роты, установить не удалось.

Известны политруки миномётных рот. Они выбыли из строя в январе 1943-го: старший лейтенант Александр Андрианович Коробанов ранен 7-го, лейтенант Антон Иванович Зимин – 13 го, капитан Иван Фёдорович Кузнецов убит 30-го [198].
Судя по всему, политруком отцовской роты работал Коробанов.

Вечером лейтенант Пискунов принял взвод – 20 бойцов, три 82 миллиметровых миномёта.
Пока знакомился с подразделением и ужинал, наступила ночь, неожиданно ясная, тихая и, точно в крымской степи, с необъятным звёздным небом над головой.

Первый рабочий день отца на новом месте начался с утренней поверки – осмотра внешнего вида и волос красноармейцев.
Вводя новичка в курс дел, командир миномётной роты предупредил: 15 октября придётся докладывать наверх о полной ликвидации вшивости. Такое требование выдвинула комиссия десять дней назад, установив, что завшивленность личного состава полка достигла 15 процентов, дезинфекционная камера не используется, санобработка пущена на самотёк.

Фронтовик Валерий Иванович Беляев так описывает процедуру осмотра по форме 20: «рота, без гимнастерок, выстраивалась в две шеренги... Стоящие в строю снимали нижние рубашки до рукавов и выворачивали их наизнанку. Старшина проходил вдоль строя, и бойцов, у которых обнаруживалась на рубашке живность, отправляли в санпропускник» [199].

После завтрака полк продолжал укреплять вверенный ему участок обороны Астрахани. Отец повёл взвод к рубежу, где взялся за лопату наравне со всеми.
Недавняя проверка выявила отставание части в оборонительных работах, и командир дивизии потребовал, чтобы в них участвовал командно-начальствующий состав, показывая подчинённым пример производительности труда.

Во второй половине дня шли занятия по боевой подготовке.
Этот распорядок соблюдался и в дальнейшем, за исключением дней, отмеченных знаменательными событиями.

Таким было 15 октября, когда полку вручали боевое знамя. Отцу запомнилось выступление секретаря партийной организации части – лаконичное, но яркое, пронизанное верой в победу. Фамилию он забыл, я нашёл еёв архивных документах.

Политруку Андрею Павловичу Липатову было под сорок. В июле, когда немцы рвались к Волге, он отправился добровольцем в армию и после краткосрочных курсов оказался в дивизии. Позже, в 1943-м, будучи замполитом артиллерийской батареи 771-го артполка, старший лейтенант на подступах к Ростову будет ранен, контужен, частично потеряет зрение. Но службу не оставит…

ПРИМЕЧАНИЯ
196. ЦАМО – Центральный архив Министерства обороны РФ.
197. Там же. Ф. 905. Оп. 24251с. Д. 1. Л. 2.
198. Там же. Ф. 58.Оп. 18001. Л. 58–58 об.
199. Беляев В. И. Огонь, вода и медные трубы. М.: Серебряные трубы, 2008. С. 9.