Заметки о стихотворном творчестве - 9

4
Обычное представление о поэте, как существе, витающем в облаках, не от мира сего, обладающего ранимой душой — образ, ставший стереотипом за определенными исключениями. Но эти исключения как раз и проистекают от этой чрезмерной ранимости, выражаясь необычным, и, подчас, трудно переносимым характером.

Но это лишь потому, что людям, волею судьбы, оказавшимися на виду, приписываются и, как правило, преувеличенно недостойные на взгляд окружающих поступки, высказывания, оценки, которые потом исследователи, биографы оценивают по-своему, таким образом удаляясь, дистанцируясь все дальше и дальше от личности описываемой знаменитости.
Повышенный интерес к талантам и гениям не случаен. Они— маяки, на которые ориентируются корабли цивилизаций, дабы не погибнуть в хаосе ночи и бурных волнах жизни. Нет нужды заострять внимание на том, что не находящиеся под увеличительным стеклом наблюдения обычные люди, имеют не меньшее количество дурных наклонностей, но к ним, если они попадают в поле зрения, не столь пристрастные требования.   


Часто задается вопрос о том, можно ли научить писать стихи.  Обычно отвечают, что можно, но поэтом нужно родиться, как и певцом, актером, художником, однако, развивать художественные способности у детей необходимо, чтобы дать толчок к опознанию таланта и через эстетическое воспитание, приобщить к духовным ценностям, что закладывает фундамент для нравственной основы.

Искусство облагораживает личность, дает возможность понять природу и человека, взаимосвязь и взаимозависимость того и другого и, как одно из высших нравственных качеств, — осознание ответственности, которое никакими указами и требованиями не может быть исполнено, пока не родится изнутри и только в результате работы над собой. Поэтому, в первую очередь, для поэта и нужна эта огромная внутренняя работа, дабы пробуждать своей лирой светлое и доброе.
Слово — основа поэтического творчества движется к нам, наплывает на нас, преобразовывает нас в момент осмысления визуально — временного восприятия текста, в момент его произнесения автором, чтецом, читателем.

Соприкасаясь с произведением, подключив сенсорно-познавательные свойства во всей их полноте, происходит процесс полного «захвата» дающий, если не катарсис при длительном и нарастающем комплексе развития и общего эмоционального подъема (греческая трагедия), то чрезвычайно высокий взлет положительных переживаний.

При этом возникает состояние энергетической радости: эмоции и интеллект получили своеобразную подзарядку от соприкосновения с истинным произведением искусства. Такое искусство особенно ценилось в эпоху Возрождения.

Глобальный охват историко- поэтического полотна представлен в произведениях Гомера, Данте, Шекспира и других великих творцов и, конечно, в Библии, открывающей возможность множества толкований и размышлений, держащихся на откровениях Божественного Слова.

Подлинное, высокое Слово, идущее из сущностного, не принадлежит этому миру, материальному плану бытия, ибо лишено тяготения земного и, само по себе, являясь откровением, само открытием, в духе творческого акта обнаруживает неявленное, невидимое, инобытийное.

25 сентября 2014

---------


И. Бродский на столетие А. Ахматовой (1989)


     Страницу и огонь, зерно и жернова,
     секиры острие и усеченный волос --
     Бог сохраняет все; особенно -- слова
     прощенья и любви, как собственный свой голос.

     В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст,
     и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
     затем что жизнь -- одна, они из смертных уст
     звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.

     Великая душа, поклон через моря
     за то, что их нашла, -- тебе и части тленной,
     что спит в родной земле, тебе благодаря
     обретшей речи дар в глухонемой вселенной.


Для меня И. Бродский, помимо всего, ещё и связующая нить с А. Ахматовой, а через неё с М. Цветаевой, Б. Пастернаком, О. Мандельштамом, т.е. поэтами Серебряного века. 

Последнее время, я начинаю понимать И. Бродского несколько больше. Он жил, как мне кажется, в нескольких измерениях и, как М. Цветаева, был «допущен» более других к незримому.

Более того, в его сочинениях слышится гул эпох, что на фоне личных переживаний, придаёт особую иносказательность и универсальность высказываний т.е., это то, о чем поэт молчит. В то время, как любое высказывание уводит от начального импульса, ради которого и приходится сочинять, оставаясь всегда за скобками, продолжая витать в ауре, в непередаваемых вибрациях, в «колокольцах» сердца…

От количества этого «молчания» зависит густота смыслового наполнения стиха, которое не может вместить натиска чувств, образов, захлебывающего желания получить разрядку от столкновения с бытием, не соответствующим желаемому, идеализированному представлению, идущему, возможно, от высшего «Я», ведущего человека по жизни.


-------
В наше время, следует заметить, бытует тенденция,
направленная на изображение в стихах разного рода
негатива и, чем больше этого негатива отражено,
тем более почитается поэт, получает признание экспертов,
печатается в толстых журналах. Стихи о светлых чувствах,
позитивном взгляде на мир причисляются к разряду
наивных, детских, что предполагает, авторскую «слепоту»,
отгороженность от проблем и т.п. Вот если стих слезу
высекает, то это отличный стих. Получается, что поэты
передают друг другу, а также читателям отрицательно
заряженную энергию, что уже подтверждено и учёными,
высказывающимися по этому поводу: слово, как и вода -
может быть заряжено, как негативом, так и позитивом,
а человек, воспринимая информацию (читая стих)
накапливает, аккумулирует в себе те или иные чувства.
То же самое относится и к живописи, где воздействие
оказывается через линию, форму, цветовую гамму.
Можно продолжить перечень: архитектура, музыка,
дизайнерская работа и т.д.

 

Можно достичь овладения формами стихосложения, доведя технические средства до совершенства. Такое произведение будет восхищать прекрасно сделанной работой, в которой личностное присутствие автора останется в ремесленном повторе уже созданной формы, оставаясь прекрасной копией. Это легче проследить на примере живописи, когда делаются копии с полотен великих мастеров неотличимые от подлинника.

Итак, чем нам интересен поэт? Своеобразным личностным самоощущением при соприкосновении с другим. Другое – это то, что вне, так называемое бытие, на которое тем или иным способом реагирует человечек, личность, наделенная способностью воспринимать, обучаться, реагировать, сопоставлять себя с другим, соизмерять свои желания, способности, своё Эго в той мере, в которой это может быть более комфортно для существования в среде себе подобных с наибольшей мерой самоуважения, самодостаточности и самораскрытия.