Песчаная буря

                1. Выбор

     Ветер пустыни приносил в город облака песка. Зимой иногда бывают сильные песчаные бури. После них машины, да и весь город становятся грязно-жёлтого цвета. Песок попадает в рот, в глаза, всюду. Ходить пешком трудно, надо прикрывать глаза, вплоть до узких щёлочек. А лучше вообще закрывать их и двигаться вперёд, периодически подсматривая за дорогой перед собой то одним, то другим глазом.
     Человек двигался вперёд, но не ощущал привычной для себя уверенности. Он рассчитывал расстояние до следующего препятствия: тридцать шагов, пятьдесят, – закрывал глаза и считал шаги, потом снова подглядывал за дорогой, оценивая правильность пройденного пути.
     Тридцать лет тому назад перед ним стоял тяжёлый выбор. Выбор направления пути в жизни. Вокруг него не было никого, кто бы смог подсказать ему, как проложить свой маршрут, куда бежать. А бежать надо было. Время развала огромной страны приближалось, не оставляя возможности долго обдумывать роковой шаг. Когда большой корабль тонет, маленьким шлюпкам надо стараться уплыть от него как можно дальше.
     Для того чтобы понять сложность ситуации, надо честно коснуться политики того времени, чего я по соображениям естественной брезгливости не люблю. Наш герой не жил на материнской территории великой империи, раскинувшейся от моря до моря. Он жил в одной маленькой, но западной её республике и не принадлежал ни к титульной нации завоевателей, ни к местной порабощённой нации. Республика эта гордилась своей «западностью», но умело использовала положение присосавшегося к тёплому соску ребёнка. И было страшновато представить, как произойдёт отрывание от тёплого молочного соска.
     Он был человеком народа без родины, вечно гонимого, пархатого. Это определение приклеилось к его народу издревле и прочно. Так, пожалуй, называют воробьёв, которые не вьют своих гнёзд, а пользуются чужими. При таком образе жизни ценится умение быстро «смыться», взяв с собой только самое необходимое. Его учили выжившие родственники: «Самое ценное в жизни: здоровье, знания и впечатления, но не богатство, не деньги, не положение в обществе».
     Когда-то его народ был лишён родины римлянами. Завоеватели были злы. Элитные войска Рима испарились в страшной войне. Но силы были неравными, а помощь Бога, на которую так надеялись восставшие, не пришла. Это было последнее и самое продолжительное изгнание. Оно продлилось 2100 лет. Теперь мир возвращался в дом его народа, а народ возвращался в свой дом. Он давно уже решил для себя стать частью этого процесса. Он готовился к этому. Оставалось чуть-чуть, ещё год – и они с молодой женой сложат вещи и уедут туда, где родятся их дети, в страну, язык которой им предстоит выучить, подальше от тонущего корабля разваливающейся империи – наследницы павшего Рима.
     Вот тут и произошло его первое знакомство с новой идеологией своей будущей родины, о которой он мечтал ночами. Народ её, его «братья», устал от постоянных войн с соседями и всеми силами стремился к миру. По случайному или неслучайному стечению обстоятельств в последних войнах с соседями были захвачены территории вместе с их жителями. Вот за эти территории можно было получить долгожданный мир. При этом мнения разделились (отдавать – не отдавать), разделив на две непримиримые части и сам народ.
     Молодой человек не был глуп и обладал рациональным складом ума. Отдавать – самоубийство. Следующую войну мы проиграем, решил он. А если и нет, то будет много крови. Зачем мне ехать в эту вечную мясорубку? Зачем рожать детей, которых убьют? Не лучше ли завернуть куда подальше? Многие его друзья так и делали. Настало время решения, от которого будет зависеть вся его жизнь.
     Когда ветер пустыни несёт в глаза тучи песка, надо зажмуриться, прищуриться и осторожно идти вперёд до следующего препятствия. Беречь глаза – на них вся надежда. Но там он стоял на развилке дорог, там от его решения зависела судьба его детей и внуков. Он засыпал с трудом. Скоро, очень скоро надо решать. Право или лево, чёт – нечет. Да реши ты уже наконец!
     И вдруг этот сон. Он был коротким, ярким, цветным. Видение приблизилось к нему. Лицо к лицу, глаза в глаза. Ты должен ехать на родину своих предков и сделать её родиной своих детей. Голос был груб и строг. Но как странно и уверенно звучал приказ, что свернуть с пути невозможно.
     – Слушай, – возразил он незнакомцу, – но там опасно, война.
     – Не бойся, – ответил ему пришелец, – ни с тобой, ни с твоими детьми не случится ничего плохого.
     Видение отвернулось и двинулось прочь.
     – Постой, – воскликнул во сне человек, – А сколько, сколько детей у меня родится?
     – Четверо, – бросил через плечо неизвестный и превратился в ничто.
Молодой человек открыл глаза. Рядом спала жена. Сон был не забыт. Ни слова. Он будит жену, чтобы передать ей его содержание.
     – Знаешь, – говорит он ей, – у нас родятся четверо детей.
     – Дурак, – сказала ему жена, повернулась на другой бок и уснула. И она была почти права.

                2. Подарок

     Утро началось, как обычно, рано, ещё засветло. Выскочить из тёплой постели, одеться, взять с собой сумку с причиндалами для молитвы и быстро спуститься вниз, к машине. Спускается с четвёртого этажа по лестнице – так быстрее и тише. Километра полтора по просыпающимся тёмным улицам города до синагоги. Надевает причиндалы: талит и тефилин. Начинается привычное действо выхода на связь с Богом. Слышит – не слышит, это неважно. Да, Он слышит всё. Ответа здесь не получат. Это точно. Это вовсе не так, как в первый раз, когда он присел на краешек стула без всех этих коробочек и накидок, определяющих святость человека, присел с трепетом, но без веры. Да, совершенно современный человек, как и все нормальные советские люди. На месте веры в Бога у него были сарказм и пошлые анекдоты его детства.
     Когда они, новоиспечённые репатрианты, учили в ульпане основы своего нового языка, их повезли показать Иерусалим. Был солнечный жаркий день. Автобус остановился у границы Старого города. Он прыгнул с подножки вниз и оглянулся. На него набросились, выворачивая наизнанку, тысячи чувств. Какая неземная красота! Но рядом с ним стояли друзья, с которыми они вместе сидели за партой. Как же он сможет не отметиться на новом месте? И он решит, что надо сказать что-то из ряда вон эпатажное, и грязно выругается, как собака помечает новую территорию.
     Как он любил оказаться вдруг, незаметно для других, первым. Так поступил на специальность ЭВМ в институт в первый его поток, так начал заниматься карате, когда ещё никто толком не знал, что это такое, так подготовил большую часть кандидатской на четвёртом курсе, а после пятого бросил всё и ушёл в другую тему, когда его обогнали три американских профессора. А в школе, да, ещё в школе, он начал строить себя с нуля из изнеженного бабушкиного мальчика. Начал, конечно, с шахмат, но потом были борьба, самбо, походы и мечта взять этот золотой значок ГТО. Труднее всего было прыгать в высоту. С его ростом 160 см взять 135 – это казалось невозможным. Постепенно добрался до 130, но на 135 перекладина падала вниз. Пришёл день зачёта. Он знал, что если и сможет взять, то только с первой попытки.
     – Какую ставить? – спросит сонным голосом учитель физкультуры.
     – 135.
     – Высота взята, следующий.
     И через два месяца на общей линейке перед строем удивлённые слова учителя:
     – А ты как сюда попал?
     И золотой заслуженный значок, и зарождается уверенность, что это он сам себя делает и всего можно достичь.
     Но настоящие тренировки ждали его в секции карате. Туда приходили с другом, уставшие после лекций. И вся усталость пропадала с первым криком тренера. А когда измождённые доплетались до спасительных матов в конце тренировки с мечтой встать под душ и уснуть, голос тренера: «В строй! Вот теперь начинаем тренировку». И ещё час работы. Быстрее, быстрее, громче!
     Пришёл он сюда из любопытства. Надо же выяснить в конце концов, кто прав. У него было точно призвание быть журналистом, он хотел всё рассмотреть изнутри, пропустить через себя, чтоб было что рассказать и над чем посмеяться. Он пришёл не за ответом – за впечатлениями. Была скучная лекция на темы морали, потом двадцать минут медитации. Пройдёт ещё восемь лет, и он научится мерить время дыханиями лошади, как делали его предки. Два дыхания в минуту. И эти сорок дыханий лошади изменят всю его жизнь.
     Он уже порядком устал и растворился в словах, и ушёл в себя, когда в груди его забился шар. Шар был совсем не маленький. Он прыгал с места на место, сверху вниз, справа налево и наискосок. Человек удивлённо ущипнул себя за руку. Чувство боли не ушло – значит, он жив. А шар всё продолжал прыгать, будто бы кто-то лучом фонарика выжигал в его груди место для его новой, его божественной души. Молитва-медитация закончилась. Он встал с краешка стула, на котором сидел, и тихо сквозь зубы процедил: «Да, Бог есть». Вся жизнь для него после этого потекла в другом русле. Если Он есть, то есть и смысл, и цель. И смысл не в «я», смысл жизни в другом. Не я сам себя создал и не для себя живу. Трудно менять коня на скаку, ещё труднее менять на скаку самого себя.
     Утренняя молитва продолжается минимум сорок минут, максимум час. Зависит от дня недели. Выберут свиток Торы из Святого Шкафа или нет. Потом быстро домой, завтрак и на работу. За годы, прошедшие с того, первого, раза, было так много всего в его жизни. Главное – что он повзрослел наконец. Пропало желание выпендриваться перед друзьями, сменилось скромностью. Он навсегда запомнил слова своего учителя: «Серьёзней, пожалуйста, умоляю, серьёзней, помни перед Кем стоишь!» Он помнил.
     Так же стоял он в суде при разводе с первой женой. Она страшно переживала. Он был совершенно спокоен. Первое слово дали ему.
     – Почему вы разводитесь?
     – Была измена, уважаемый судья.
     – Та-ак. Интересно.
     – Я изменил своей супруге.
     – Как вы это сделали? Почему?
     – Когда мы женились, мы оба были обычными неверующими людьми. Но я вдруг поверил в Бога, и моя жизнь изменилась. Супруга не приняла такой перемены. Вот мы и разводимся. Я остаюсь верен Ему.
     – А вернуться назад?
     – Нет, это невозможно.
     – Понимаю.
     Он сменил трёх учителей и пошёл молиться в самую консервативную «литовскую»,  синагогу. Там отрицали саму возможность получения пророчеств. Времена пророков прошли. Он не спорил, зачем? Их руководители сами ничего не получали и зорко охраняли свою паству от соблазна «свалить в сторону». Им казалось, что их подход самый правильный, самый угодный Богу. Они вели свои родословные из прошлых веков и гордились предками. И эта гордость не могла не вызвать брезгливость Всевышнего. И ещё безграничная преданность руководителю. А вот этого от него никто не дождётся. Он знал и молчал, и учился тем обычаям, которые дети впитывают с рождения. Брать – так брать самое лучшее. Но за словом в карман не лез. Его терпели. Народ прожил 2100 лет в изгнании, вернулся в свой дом, но продолжил жить «в изгнании».
     – Почему ты выходишь из зала, когда люди «покупают» себе выход к Торе?
     – Потому что это грех торговаться в субботу.
     – Кто тебе это сказал? Это вековая традиция, установленная Мудрецами Торы.
     – В Торе сказано: «Не варить козлёнка в молоке матери его». Эти слова не кулинарный рецепт, а Тора не поваренная книга. В субботу нельзя говорить о деньгах, тем более в доме Бога.
     – Значит ты восстал против мнения Мудрецов? Ты же понимаешь, что без этих денег невозможно платить за содержание синагог.
     – Значит восстал. Мы не в галуте. В храме Соломона не торговались. Я не буду участвовать в грехе.
     – Идти против мнения всех – это великий грех, за это выгоняют из общины.
     – Мы уже вернулись в свою страну. Меняйте подходы. Иначе опять сорок лет скитаний в пустыне.
     – Я не хочу тебя слушать, и мы не говорили с тобой. Твои странные мысли приводят тебя в гордыню.
     – А я буду продолжать выходить из зала. И мысли эти мне посылают, они не мои.
     – Кто их тебе посылает?
     – Не знаю.
     – Ну, так хотя бы язык держи за зубами.
     – Ладно, но и ты не говори, что ты учишь Каббалу, потому что так её не учат.
     – Что плохого в моих занятиях?
     – Каббалу учат в группе, а не в одиночестве. Ты протягиваешь вниз свет, который некому дать, и он укрепляет силы ада.

     Потом в своих стихах он напишет про ангела, который пожал ему руку во сне, а какая-то возмущённая дама скажет: «Фу, какая ерунда». Он не будет спорить. Жаль времени.
    
     «А мне не в кайф набрать в группу спортсменов и сделать из них мастеров спорта по карате, кайф для меня – взять пацанов с улиц и сделать из вас мужчин. Поняли? Тогда тренировка началась. Бегом марш! Быстрее, быстрее...»

                3. Рукопожатие

     Дети вырастают. Многие говорят, что это незаметно. Неправда. Он хорошо помнит, как росли его дети. Разница между ними была в четыре года. И ещё: младшего всегда любишь больше остальных. И этот ребёнок тоже любил всех. Старшие сыновья, бывало, ссорились и дрались, а младший смотрел на них и улыбался. Его даже не надо было защищать, его никто не обижал. Все дети музицировали: это у них от мамы. Старшие – на барабанах и на гитаре, маленький – на скрипке. Когда малыш окончил школу, он стал, как и все, выбирать себе дорогу в армию. Сначала ринулся в лётчики и после многочисленных проверок получил отказ, потом – в подводники, потом все вакансии были уже заполнены.
     В их постоянно воюющей маленькой стране служба в армии считается просто необходимой. Есть молодые, которые косят, но их немного. Служат все – и парни, и девушки. И, конечно, молодые ребята хотят попасть туда, где поопаснее и потяжелее, чтобы потом почувствовать уважение других. Ведь после службы остаются боевое братство и возможность в разговоре процедить сквозь зубы: «Я в резерве спецназа генштаба, а ты?» Он отправился учиться на фельдшера, их в войсках так не хватает порой. «Отлично, – подумал отец, – выбрал бабушкину специальность».
     Отправился и ушёл из дома, ушёл вместе со скрипкой. Теперь ему надо было жить в общаге при больнице и там же учиться. Дом совсем опустел. Совсем недавно, шесть лет тому назад, они с женой решили разводиться. Сдуру объявили об этом старшему сыну.
     – Скажи, сынок, как ты смотришь, если папа с мамой разведутся?
Старшему было уже больше двадцати лет. Он уже много понимал в этой жизни.
     – Это ваше дело. Зачем вы меня спрашиваете? Делайте что хотите.
Потом он подошёл к отцу и задал ему вопрос, будто ударил в болевую точку.
     – Папа, а как ты сможешь оставить младшего?
     Папа смог, но не на долго. Через неделю вернулся домой. Он потом ещё долго думал, откуда старший это узнал? Ведь это было спрятано так глубоко на дне папиной души. Об этом отец ни с кем никогда не разговаривал.
     Через месяц после того, как малыш ушёл служить, отцу приснился этот сон. Красочный сон, пророческий. Он стоял в саду, перед ним возникла человеческая фигура. Их разделяла узкая дорожка. Человек напротив пристально и с интересом смотрел на него. Он улыбнулся и сделал пару шагов навстречу, протянул руку. После короткого рукопожатия задал вопрос: «Как тебя зовут?» Человек замешкался на мгновенье и произнёс два совершенно непонятных слова. «Кажется, это латынь», – подумал он, стараясь запомнить странное имя. В это время рядом пронёсся вихрь, замер и воплотился в ещё одного человека. Пришелец из вихря обратился с вопросом к первому. Обратился с уважением, соблюдая субординацию.
     – У меня проблема. Мой подопечный обманул друга. Что делать?
     – Какие опции?
     – Я могу устроить ему аварию, могу болезнь, могу...
     – Нет, не надо. Сделай аварию.
     – Слушаюсь.
     Второй сделал шаг в сторону, превратился в вихрь и растворился. Первый решил, что для человека достаточно полученной информации, и тоже поспешил исчезнуть из его сна.
     Утро было тревожное. Содержание сна стояло перед его глазами. Оно казалось ему таким необычным и значимым. С женой обсуждать его было бесполезно. Он обратился к своему учителю. Тот многозначительно молчал, потом сказал:
     – Тебе хотят что-то передать, с тобой говорят, но ты не понимаешь их. Надо стараться понять. Это ангелы. Тот, который командует, он занимает неслабый пост в их иерархии.
     Увы, это не внесло ясности. Целый день он мучился в догадках, а как только сомкнул вечером глаза, сон продолжился в том же месте.
     Человек так же стоял напротив, так же к нему подлетали и воплощались в людей вихри и улетали, растворяясь с бешеной скоростью. Только подойти к нему он не решился: уж очень страшные, презрительные, испепеляющие взгляды обращал на него этот человек-ангел. В этот раз он не получил никакой новой информации.
     Работать на следующий день он уже не мог, всё валилось из рук, пока не раздался звонок жены.
     – Я спешу на работу. У младшего сына проблема со здоровьем. Сможешь им заняться?
     – Конечно, смогу. Я уже еду.
     Стрелка спидометра не опускалась ниже ста шестидесяти при максимально разрешённых ста десяти. Они встретились. Оказывается, сын порезался бритвой, и теперь на его теле вздулся пузырь и болит. Его друг давал ему какую-то мазь, но она не подошла. Детский сад.
     Стрелка спидометра встала в рабочее положение – они неслись в поликлинику. Ему повезло: была середина рабочего дня. Врачи, в отличие от полицейских, работали. У кабинета детского врача очереди не было. Это был хороший знакомый, он лечил всех их детей. Оставить ребёнка у дверей – сам уже может объяснить, что с ним, и быстро в регистратуру. Там очередь минут на пять.
     Поворот. Сын идёт ему навстречу.
     – Всё в порядке, папа. Это микроб. Нужна операция.
     – Какие опции? – спросил он, вспомнив вопрос главного ангела.
     – Хирург будет завтра. Приехать завтра или в больницу.
     – Мы едем в больницу быстро. Что за микроб? Как называется?
     Вдоль стен коридора стоял плотный ряд стульев. Все они были свободны. Когда сын произнёс эти два слова по-латыни, улыбаясь во весь рот, он тихо охнул и опустился на стул. Так вот как тебя звали. У ангелов нет имён. Они, как на производстве, получают каждый раз новое имя в зависимости от проекта, в котором участвуют в это время. Через полчаса отец с сыном остановились у дверей больницы. Ещё через пару часов сын успешно прошёл операцию, а отец вернулся на работу, вернулся и вспомнил слова, которые были сказаны ему четверть века назад:
     – Не бойся: ни с тобой, ни с твоими детьми ничего плохого не случится.
     В духовном мире не так, как у людей. Там если сказано, то это закон. Там не врут. Да, конечно, ему пообещали четверых детей, а родились только трое, ну ладно, он им это прощает. Сколько уже юмора было между ним и его женой по поводу этой повисшей в воздухе фразы.

                4. Четвёртый

     Мы с вами обладаем свободой выбора. Мы строим свою жизнь, мы строим себя в этой жизни. Мы так считаем. Но человек приходит в этот мир и уходит из него голым. Так что же мы строим и зачем? Есть множество вариантов развития событий в определённых рамках, рамках сотворяемой системы с заданными параметрами и с известной целью. Честно сказать: мы не знаем ни этих параметров, ни этой цели.
   Он верил, что цель есть, что его жизнь небезразлична системе и от его выбора в жизни что-то зависит. Как в его любимом стихотворении: «Не было гвоздя – подкова пропала...». И он определил свою цель в жизни – жить так, чтобы «его гвозди» всегда были под рукой. Но всётаки, хоть мы и «строим» себя, нами строят систему. Поэтому он приучил себя не удивляться ничему в своей жизни. Если вдруг встретит на дороге собаку, а она с ним заговорит, то он в ответ тут же залает ей что-нибудь доброе, собачье.
   Жена его давно тяготилась супружеством. Но их объединяло желание вырастить детей. Поэтому держались вместе. Когда-то жена отказалась, как он ни уговаривал её, родить четвёртого. Если бы согласилась, то они бы успешно доругались оставшуюся жизнь. Но жизнь поймала их во временной капкан, когда все дети уже выросли, а внуков ещё нет. Тогда люди остро ощущают своё одиночество. Всем своим поведением жена давала понять, что с ним скучно, что пора бы ему уже уйти из её жизни. Когда в семье нет уважения, то о любви можно забыть. Он же считал, что должен стать для неё ещё лучше. Он решил перестроить их дом, залез в долги, ругался со строительными подрядчиками, развивал бурную деятельность. Дом получился красивым и тёплым, но жить в нём становилось всё холоднее и холоднее.
     Дети уже не останавливали его. Ничего, подумал он, быстрее повзрослеют. Они действительно повзрослели быстро. Правда, младший сын перестал с ним разговаривать: за маму обиделся. А он уходил молча, разделив всё пополам по закону, и не прятал денег, и не врал. У него появилась на примете женщина, которая могла бы стать... Но её появление было столь нелепым в его жизни, что он не строил планов. Разве что ради мести, ведь было задето его мужское достоинство.
     Время летело быстро, а в наше время расстояния не проблема. И самолёт в конце концов сократил пять тысяч километров до нескольких часов. Интересно, за какое время преодолел бы это расстояние ангел без таможенного досмотра и паспортного контроля? Наконец они встретились не в интернете. Она была моложе его, намного моложе. Ему было совершенно всё равно, как она выглядит. Он понимал, что его привела к ней судьба, а с судьбой не спорят. Он почти разведён, она уже свободна. У неё ребёнок. Но для него это не помеха. Ребёнок ещё мал. Он вернулся и стал готовиться к ответному визиту.
     И вдруг этот сон был совершенно неожиданным для него. Опять видение, опять ангел, но что он говорит: «Любовь за любовь!». Какого чёрта. Мы на такое не согласны. Он не хотел терять ничего из своей прошлой жизни. Кого он любит? Старик отец, в доме которого он поселился, и трое его сыновей. Нет! Не отдаст. Ничего. И в его голове созрел план: «Возвращение блудного отца». Он позвонит жене и предложит ей встретиться. А как же эта женщина? Она ждёт, она любит. Прошлая жизнь ещё наполняла его. Он позвонит ей тоже и скажет: «Выбрось билет, не приезжай, я тебя не встречу, я решил вернуться».
       
     Есть правила принятия божественного света. Их надо знать. Этому учит каббала. Для того чтобы принять что-то новое в свои желания, надо сначала отказаться от старого, вывернуть карманы души и вычистить крошки. Потом можно после долгих вежливых отказов попробовать ложечку «за маму». Потом поблагодарить и отказаться. Потом и только потом вы можете принимать новый свет, новую любовь, но не ради себя, господа. В этом мире надо принимать только с мыслью о ком-то. За другие миры я вам ничего сказать не могу, я там ещё не был. И когда вы выполните эти все условия правильно, то да будет благословен ваш путь.

     Встреча с женой была короткой и холодной.
     – Я хочу вернуться, – скажет он ей и заметит испуг в её глазах. – Может, можно ещё что-то починить? Чего тебе не хватает?
     – Ты ушёл из дома, и теперь мне не хватает наличных.
     На этой ноте они расстанутся уже навсегда. Искать тут больше нечего.
     Потом он забудет о своём сне, забудет о словах ангела и решится связать свою жизнь с тем, кто его любит. Своим странным поведением, бросаниями из стороны в сторону он изрядно встревожит Всевышнего. И, чтобы действовать наверняка, Ему придётся пойти на крайнюю меру. «Ты знаешь, у нас будет ребёнок», – услышит он взволнованный голос в телефонной трубке. – «Так пусть будет. Я же этого хотел».  Четвёртый сын родится и будет так похож на него. Он теперь точно знает, что они там всё спланировали заранее. И они не врут, никогда не врут.
     Его отец заболел через пару недель, а через полгода его не стало. Но маленький мальчик пришёл в его жизнь. Он вновь получил возможность жить, продолжать жизнь для кого-то на этом свете, а по-другому жить невозможно, по-другому мы все просто движемся к смерти. Пройдёт время, и когда-нибудь кто-то из его детей услышит во сне слова ангела: «Любовь за любовь» – так пусть он не обратит на них внимания.

                5. Побег

     Мы живём в рабстве своего «хочу». Всю жизнь мы проходим рабами своих желаний. Желаний множество. От простых: пить, есть, спать – и до желаний славы, власти, любви. Желания будят страсти, страсти приводят к болезням, ссорам, войнам. Попробуй сразиться со своим драконом, управляющим тобой, попробуй только почувствовать его беспредельную власть над тобой. И как только ты проиграешь свой первый бой, ты начнёшь наконец видеть и в себе, и в других людях этого врага.
     В нашем мире не всё духовность и не всё любовь. Жизнь на каждом шагу подбрасывает свои вопросы. Иногда решение неочевидно, но как же от него много зависит порой. Большую часть нашего времени занимает работа. Именно там так часто мы вынуждены общаться с разными людьми, приятными и не очень, в разных, часто сложных, обстоятельствах, требующих неадекватных решений и молниеносных реакций.

     Он проработал на своём предприятии много лет. Его знали, уважали. Он не был начальником и не стремился к этому, работу свою знал, и им были довольны. Однажды сменился заведующий сектором, в котором он работал. Новый начальник любил власть. Он был высокий, представительный мужчина. Утром он заходил в их большую комнату, где сидели человек шесть, и начинал кричать. Тема всегда находилась.
     – Почему до сих пор не сделали? Кто отвечает? Сколько можно объяснять? Я требую!..
     Так начинался теперь каждый день. Молодые ребята покорно терпели этот беспредел. А он понял, что однажды сорвётся. Лучше бы отсюда уйти. Но переходы между отделами не приветствовались начальством. Он нашёл изящный выход. В соседнем отделе нужна была его помощь. Он добился официального разрешения работать там, а, как только разрешение было получено, сложил свои вещи и пропал из комнаты. Начальник его был недоволен, но разрешение позволяло ему уйти.
     Его начальник когда-то был славным парнем. Но у него была тяжёлая судьба. Его сын был прикован к постели. Сын получил контузию в бою. Ему не повезло, если можно назвать это невезением. Он был в элитных войсках.
     Между ними осталась только одна связь – командировки. Каждый раз, выезжая за границу, надо было ставить начальство в известность, как будто оно могло запретить туда ехать. Однажды это ружьё должно было выстрелить. Он уже получил разрешение, но поездку отложили. Потом её откладывали ещё трижды. Наконец в мае вместо января им дали «добро» за день до отправления. Он звонит начальнику, а тот срывается на крик.
     – Почему не за неделю? Что ты себе думаешь?!
     Начальник не принимал объяснений, ему надо было выкричаться. Потом он услышал, что это старая командировка, о которой говорилось ещё в январе, пообещал проверить и бросил трубку. Через десять минут раздался звонок.
     – Я проверил. Можешь ехать. Но если ещё раз устроишь мне такое, то считай, ты больше у меня не работаешь.
     Реакция начальника, по сути, была вызвана обидой. В том, что он говорил, не было и крупицы здравого смысла. Не на него же лично работают его люди – на предприятие, значит, не ему решать, кто и куда едет, если поездка важна для успеха общего дела. Но этот тон и эта глупость вывели его из себя. Через час, когда возмущение улеглось, он вдруг понял, что ему просто принесли готовое решение. В первый же день после командировки он пишет заявление высшему начальству с просьбой разрешить ему переход в другой отдел. «За такое письмо могут и с работы попросить», – скажут ему потом знакомые. Но это будет потом. Он делал всё тихо.
     Начальство пригласило его на разборку на следующий день, его и его завсектором. Он нервничал. Как добиться, что говорить, как убедить их? С этими мыслями и тяжёлыми предчувствиями он отправился спать.
     И вот снова красочный, необычный, странный сон, сон полный намёков, но лишённый подсказок. Шёл 2015 год. На Украине шли военные действия. Он следил за событиями, но не предполагал, что они станут основой его сновидений.
     Как только он провалился в сон, он увидел себя бодро шагающим по лесной дороге. Вокруг него шли солдаты в защитной форме с оружием в руках, сзади ехал танк. Никто не обращал на него внимания. Со всех сторон слышались шутки, разговоры, обрывки песни на украинском и русском языках. Лес вокруг них был летний, зелёный. Сквозь хвою деревьев светило солнце, хоть картину рисуй. Дорога вывела их на опушку. Перед ними до самого горизонта раскинулось поле, жёлтое от ожидания уборки урожая, беременное хлебом. По полю вилась дорога. Шутки кончились. Все замерли в гробовой тишине. Вдоль дороги, насколько хватало взгляда, шли войска – много войск. Ехали танки, машины с солдатами, в небе летел вертолёт. Это были регулярные русские войска. Люди понимали, что у них нет ни малейшего шанса. Появились мысли: "Тихонечко назад в лес и бежать". Но что же он делает? Развернувшись к солдатам, взорвав тишину пронзительным криком, он орёт что было силы, выдавая врагам своё присутствие: «Ого-о-онь!»
     Не успело эхо вернуться на опушку леса, он проснулся. Проснулся и долго сидел на краешке кровати, думая о своём сне. В голову ничего не приходило. Пора на работу.
     Он зашёл в кабинет начальника отдела последним. За столом в большом кресле развалился «барин», рядом с ним восседал по правую руку его завсектором, возвышаясь ввиду своего высокого роста над самим «барином». Ему поставили стул напротив. «Положение проигрышное», – подумал он, садясь на стул.
     – Так почему ты решил уйти в другой отдел, что тебя у нас не устраивает?
     – Мой начальник кричит на меня и ругает не по делу.
     – Ты кричал?
     Его шеф согнулся, изучая рисунок пола.
     – Нет, я не кричу.
     «Ах ты трус и лгун, – подумал он. – Но что мне теперь им здесь доказывать?»
     Он искал выход. А оба начальника, перебивая друг друга, вешали ему лапшу на уши. Он вдруг вспомнил сон. Что там было? Как связать его и своё положение? «Силы неравны. Так я проиграл, – подумал он, – так продолжать нельзя». Эврика! Мысль была дикой, но очень оригинальной. Он выждал, когда оба его оппонента заговорили вместе, перебивая друг друга, повернулся к солнцу, освещавшему комнату через огромное окно и что было силы, вобрав в лёгкие весь воздух этого кабинета, заорал, словно во сне на границе поля и леса: «Заткнись!» И быстро, пока ещё стены удивлённо резонировали, выбежал наружу, хлопнув дверью. Сам того не понимая, он создал сильный эмоциональный всплеск. Оставив двух этих человек в комнате, он выровнял их в их положении. И вот теперь один из них должен был пасть.
     Победа! Через час ему позвонит начальник отдела и спросит: «Кому ты кричал заткнуться?» – «Своему завсектором, но так, чтобы и ты услышал тоже». Его не могли вышвырнуть. Он слишком много знал, а в чём-то ему не было замены. Он выиграл этот бой. Через месяц он поспешит познакомиться с новым начальником (старый ушёл на пенсию) в другом подразделении предприятия. Там он тоже работал иногда, а знакомство и хорошие взаимоотношения ценятся чаще лучше хорошей работы. Первое, что он услышит о себе из уст этого незнакомого ему человека: «Рад, рад познакомиться. Это про твой переход все рассказывают. Ну ты молодец!»

     Пусть мы живём в материальном, бездуховном мире, в мире, истосковавшемся по правде и по хорошему доброму слову, но именно здесь нам надо искать и находить вокруг себя блики света высших миров и кричать, и освещать наш порой такой холодный и странный мир. Не испугаться притвориться сумасшедшим и заорать что есть сил, ведь даже царь Давид не боялся предстать сумасшедшим, когда спасал свою жизнь. Что жизнь, что мир? Только игра Всевышнего. Так пусть каждый исполнит свою роль в этом спектакле.

                6. Не от мира сего

     Теперь он редко попадает в аварии на дороге. Раньше это было чаще, гораздо чаще. Будто кто-то мешал ему во время езды, отвлекая, закрывая обзор, убаюкивая монотонной колыбельной песней. Однажды он выезжал со стоянки и внимательно смотрел налево, но не увидел, что проезжает близко от припаркованной справа машины. Неосторожный поворот руля, скрип металла, разбитое зеркало. Он вышел, оторвал кусок бумаги, написал свой номер телефона, положил на ветровое стекло под дворник и уехал. Никто не заметил даже. Назавтра раздался звонок. Мужской голос спросил в трубке:
     – Я нашёл ваш телефон, мою машину ударили на стоянке. Вы видели, кто это сделал?
     – Да, это сделал я. Поезжайте в гараж, узнайте, сколько я вам должен, я заплачу.
     Через день они встретились. Он передал человеку деньги и получил от него расписку.
     – Вы носите кипу. Вы религиозный человек? – спросил его потерпевший.
     – Да.
     – А я-то думал, что все они воры.
     – А я вот надел её, чтобы больше не быть вором.
     – Спасибо вам.               

     – «Спасибо, спасибо... – думал он по пути домой. – Какими мы кажемся порой чужими и непонятными для окружающих нас людей. Правда мы не от мира сего. Мы молимся и не получаем ответа, мы надеваем на руку и голову коробочки с текстом молитв, закутываемся в смешные покрывала, не работаем по субботам».
     Вот и жене он стал противен, на работе смешон, его сын, которого он спас от смерти, любимый его мальчик, не хочет с ним общаться. Он не припрятал денег от жены перед разводом, влюбился и женился во второй раз, и живёт теперь в режиме строгой экономии, на две семьи, живёт надеждой на скорую встречу. Он прожил в одном доме с тёщей двадцать лет, и десять лет из них дома велись боевые действия. Теперь, когда можно расслабиться, он планирует пойти на второй круг. И невозможно объяснить этому господину, назвавшему его «вором», что есть другая жизнь. Есть другой мир, в котором все люди молятся и никто никого не обманывает, не убивает, все живут в любви. Да, в нашем мире её нет, у нас есть секс. А он живёт и здесь, и там, и сексом, и любовью. Проходит дорогами жизни, подбирая по пути то, мимо чего проходят другие, и освещая светом будущего мира – светом любви. В наших руках средства достижения цели, но сама цель нам не видна. Если будет ясна цель, сразу пропадёт свобода выбора. Поэтому мы движемся вперёд, как внутри песчаной бури, и бережём глаза. А там, там люди смотрят сердцами, а не глазами. И духовное здесь, в нашем мире, – это любое действие, к нашему миру не относящееся.
     Над городом громыхала буря. Ветер пустыни нёс за собой облака песка, поднимал в небо и развевал, как метёлки, листья пальм. А пальмы подметали небо, да так чисто, что ни одной птицы на нём уже не осталось.