Время любить, а мир подождет...

Стоит ли копаться в таком далёком прошлом?  Первая  мировая  война  с Германией  1914 год, -  это было не просто столкновение между двумя армиями на поле боя, впервые в войне участвовали все ведущие державы мира. Для поддержки военных  действий  были мобилизованы целые народы,  в том числе гражданское население. По оценкам к концу войны, в неё были втянуты 93% мирового населения.

Революция  - 1917 год и гражданская война, огромное количество написано  исторических  трудов и художественной литературы. Это столкновение разных сословий и классов, у каждого была своя правда. Многие и многие не понимали,  кто  с  кем, и из -  за  чего воюет и каждый выбирал свою судьбу сам, на годы вперёд.
 Кто выиграл гражданскую войну? Проиграли все?!  Проиграли  белые,  их  ждала  смерть или эмиграция. Проиграли  крестьяне,  не  получившие того, что хотели  им обещали землю. Но и красные не выиграли, они  сражались  за Советскую власть  которая обещала, -  свободу , равенство, но получили, что получили… 

Гражданская война обернулась для  России   миллионами погибших  в этой бойне, -  голодом, эпидемиями, почти полной разрухой, гибели всей культуры, но самое  страшное, раскол общества на своих и чужих и раскол до сих пор не изжитый.
 
 В 1918 году в начале марта, на Россию обрушилась чума, «испанский грипп». Передвижение солдат по всем фронтам и возвращение домой, несли за собой эту смертоносную чуму. В октябре  уже  вся почти  планета была заражена «испанкой».

  В жизни  гораздо  сложнее и страшнее  чем нам преподносит история, в том числе и на Урале  где гражданская война  началась очень рано, в конце 1917 года, ещё война с немцами не закончилась  и затянулась  гражданская война до  конца 1921 года.
И среди этой смуты, бойни, где каждый день гибли тысячи и тысячи людей, произошла эта история, что  далее  передавалась  детям,  внукам, правнукам и дошла до наших дней.

Гл. 1 – Знахарка.

Владимир во главе конного отряда кричал, - Солдаты к бооою, шааашки… его молодой азарт рвался из него и он кричал будто потерял разум, они  гнали, гнали немцев  на лошадях. Его глаза приковали один немец и он мчался на него, Володя видел, что он его ровесник,  но рука непроизвольно сделала мах с оттяжкой,  немец  упал , лошадь встала на дыбы, заржала,  он  опомнился, его била дрожь. Немец смотрел на него с ужасом, из его головы  по лицу стекала кровь и глаза меркли, меркли  пока не стали пустыми, Володе стало плохо  он осознал, что убил человека, такого же, как он сам.
- Война же закончилась с немцами, но почему этот солдат мальчишка всё время преследует его. –
 Володя метался в жару, срывал с себя одежду, -  Жарко, жарко, пить, пить, ну вот же целая река воды, лёд закрывает воду, но уже есть проталины,  он тянется, чтобы зачерпнуть воду и чувствует, как живительная влага  вливается в него.
Грязь перемешалась со снегом, шинель мокрая и тяжёлая, но надо наступать и стрелять, стрелять, -  Но это же свои, то были немцы и тот мальчишка немец, а эти свои с Урала, а я должен  их   убивать?. - 
Вода, грязь, мокрый снег перемешанный с кровью, - Но почему так жарко? -  И он опять просил пить.
- Немцы, окопы,  в стране голод и возможен переворот, царизм будет уничтожен. -  Всё смешалось в воспалённой  голове  Владимира  и опять он метался.
 -
И эта речка, он не помнил название и надо стрелять в своих. - 

Бои затихали и он видел солнечную лужайку, в беседке за столом  мама  разливает чай, отец  с  газетой, сестрёнка смеётся и что то рассказывает, рассказывает…  После грязных окопов, кровопролитных боёв, опять эта речка с грязно – красным снегом и эта солнечная идиллия.
Володя заплакал, но мама  подошла  к нему и положила руку на лоб, будто бархатом накрыла и поцеловала в глаза.  Ему  стало  хорошо, спокойно… всё это страшное кровавое  уходило, уходило.
 
Володя открыл глаза, какой - то шум будоражил сознание, как будто вода льется, перед глазами был туман, белое пятно расплывалось, он не мог понять, что это?   Поднял руку, чтоб протереть глаза, но она плохо слушалась,  лицо было заросшее, он оглядел себя, весь перевязанный  белыми полосками  из ткани. На нём была одета рубаха до колен, больше ничего, лежал он на жёстком топчане и укрыт лёгким одеялом.

Он опять услышал шум воды, посмотрел туда где увидел светлое пятно и замер, перед ним было обнажённое  женское тело, он перестал дышать и шевелится.  Женщина  ковшом   брала воду из ведра и лила в чугунок, который стоял на печи, она двигалась по комнате легко и быстро, подбрасывала поленья в печь, подносила воду к корыту, что стояло на полу.

При этом поворачивалась к Владимиру всеми частями тела, оно было несколько неправильных пропорций, что рисуют художники, она   нагибалась за водой  и  из ковша поливала себе на голову  над корытом.  Его глазам  открывались  обворожительные  формы, - плавный изгиб бёдер с рельефными  выпуклыми ягодицами переходили в полные ноги до коленного сгиба и при таких округлых формах,  талия казалась узкой, поэтому тело было подвижным  и гибким.

Женщина встала в корыто, намыливала своё крепкое тело, высокую грудь, плоский живот все движения были быстрые и в тоже время   изящные,  женственные. Она опять нагибалась за водой, поливала себя из ковша.  Последний раз нагнулась, взяла с пола кувшин и тонкой  струйкой  стала  лить себе на голову, тёмная жидкость  стекала струйками по крепкому  роскошному телу,  по комнате разливался  душистый запах луговых трав.
Володя смотрел, как  зачарованный  на женщину  с такими  пленительными  формами, она была словно мираж  на который падал луч света  только из одного маленького оконца. Он не видел её лица, но прекрасный облик притягивал его к  себе  и не похоть влекла его к ней, он чувствовал, что это роскошное тело  ему родное  и принадлежит ему и только ему. Как будто не раз он уже видел и наблюдал, как она ходит по комнате нагАя, но когда? Где?  - Кто эта женщина, что так спокойно  ходит  обнажённая  где  находится он  мужчина, может она моя жена? –
 
В его сознание мелькали тонкие девицы,  которых  он  наверное видел или знал… он не помнил. Но это прекрасное тело  разве можно  сравнивать,  в  сознание опять чётко увиделись картины, что рисовали художники,  женщин узкобёдрых  с маленькой грудью, хрупких,  где то видел картины, но где?   Он не помнил, странно.

Женщина шагнула из корыта   и  лёгкой  походкой  покачивая бёдрами  пошла к лавке, взяла простыню и стала неспешно вытирать  крепкое тело, затем через голову  одевать  белую полотняную сорочку.  И пока одёргивала вниз  полотно,   он ещё мог любоваться  округлыми  бёдрами,  которые накрыла к его глубокому сожалению  белая ткань.
Женщина накинула сверху шаль и оглянулась… замешкалась  немного   от того, что Владимир привстал  с постели  и в упор  смотрел на неё.
Она подошла к нему, теперь он мог рассмотреть её лицо, было непонятно  сколько ей лет, может его возраста, но слишком серьёзное красивое  лицо  выглядел старше. Она  села  к нему на топчан и молча смотрела  на него, от неё исходил пряный запах трав и цветов,   он опять почувствовал,  что какая то сила притягивает его к  ней. Он смотрел в её глаза, они манили и затягивали тёмным водоворотом  всё глубже и глубже, будто он тонул, тонул, растворялся  в  её глазах  и не мог выбраться  из тёмного нЕчто.

Глаза вдруг полыхнули синим, он вздрогнул и отпрянул, - Что это? Твои глаза, я тону в них и цвет непонятный, тёмные, как ночь, но полыхают синевой, я никогда не видел таких глаз, оторваться от них невозможно, ты колдунья? –

Она засмеялась и лицо её преобразилось, она стала похожа на озорную девчонку.  Он не успел удивится такой метаморфозе, она положила свою руку ему на лоб, его накрыло бархатом. – Нет миленький, я не колдунья, я знахарка в нескольких поколений, лечу людей. –
- Как лечишь? –
- Руками, травами, а ты наконец то очнулся, температура спала, значит идёшь на поправку, всё будет хорошо. -  Голос у неё был негромкий, переливчатый, но сильный.   
- А твои глаза и вовсе удивительные, светлые, светлее неба голубого. –
-  Не помню. –
- Вот зеркало, смотри. - 
Он долго всматривался в себя, - Они безжизненные. –
- Ничего, спокойная  без войны  жизнь, лес, природа  сделают своё дело,  в твоих глазах засветится жизнь. - 

Он взял её   руку, - Твои руки, как бархатом накрывают,  это твои руки ложились мне на лоб, глаза, я чувствовал этот бархат сквозь сон, думал, что это мама? –
- Ты помнишь её? –
- Нет, не помню, видел во сне постоянно, знаю, что это была она, отец и сестра, а лиц совсем не помню. –
- А имя своё? –
Он задумался, -  Я всё время слышал, как  звала  меня   мама, - Володя, Володя  возможно это  моё имя?  -
Она погладила его по щеке, - Ничего, это бывает  после такого ушиба головы, память вернётся к тебе, организм  молодой  справится,  время  пройдёт  всё вспомнишь. –
Он  оглядел  помещение, везде висели и лежали связанные вениками травы, -  Где я? И почему я в одной рубахе, это ты меня раздела? Я же мужчина, а ты молодая женщина. –
Она улыбнулась, - Я ещё знахарка, это всё равно, что врач, меня не надо стесняться, ты весь израненный, тебе надо раны смазывать, повязки менять, мне отец помогал, всё нормально.  Мы находимся  на заимке в лесу,  за болотом, эту дорогу знают  только мой отец и я, ты почти месяц  был без сознания.  Отец нашёл тебя среди убитых после боя, лошадь тебя почувствовала, встала и ни в какую идти не хотела, отец её и лаской и кнутом, но только фыркала и била  копытом,  мы  услышали  стон.
 Он взял ружьё и пошёл на этот звук, я лошадь держала, неспокойная была,  кругом трупы… смотрю отец несёт тебя, ты был без сознания, весь в крови и без шинели, ничего нельзя было разобрать где раны, кровь уже засохла.  Отец стеганул лошадь и она быстро помчалась  от этого  жуткого места.
 Я твою голову  на  колени  к себе положила, вся в крови была, не чаяли, что довезём, ты в дороге и затих, не стонал больше,  думали отошёл, такой молоденький, мальчишка совсем.  Привезли домой, занесли, начали раздевать, ты дышишь, промыли   тебя   живого места не было, весь в ранах, но главное голова была разбита,  это самое опасное, видимо с лошади упал раненный. Ты хоть, что - то помнишь? 
- Он задумался, - Нет, ничего. - 
- Голова болит? –
Он потрогал голову, - Нет, не болит. –

- Вот это уже хорошо, если и была гематома, то за месяц рассосалась или почти рассосалась, я примочки делала из трав, ты молод, организм справится. - 
- А, что у меня с левой рукой, плохо слушается. –
-  Плечо прострелено, к сожалению кость задета, пришлось пулю извлекать из плеча, в руке кость целая, левая нога и грудь прострелена, хорошо, что на вылет, но задето лёгкое, ничего всё обойдётся. –
- Как ты справилась  со  всем этим, ты же не врач? –
- Я в госпитале работала, всё умею. –
- А я подумал, что может ты моя жена? –
Она улыбнулась, -  Я была  мужняя жена. –
- Где же муж? - 
- Погиб в германскую, в самом начале прислали уведомление, вдовая я, а ты молод, ещё женишься. –
 
Она встала, Владимир заволновался, что она сейчас уйдёт, ему не на минуту не хотелось расставаться с ней. Он взял её за руку, - А тебя, как звать? –
- Тася я, Анастасия значит, буду кормить тебя, но сначала  отвар  выпей - 
Владимир попытался встать на ноги, но стал задыхаться и закашлялся, Тася взяла его за плечи, - Лежи, лежи, ещё рано тебе вставать, лёгкое прострелено, пока не затянется. –
Она стала хлопотать у печи, поставила чугунок, налила в него воду, взяла пучок травы и разминая его руками сыпала в воду.  Владимир наблюдал за ней и какое то умиротворение, радость и счастье   заполняли его всего, будто он дома  и роднее человека  не был на земле и  он  уснул.
Проснулся, Тася сидела воле него с кружкой в руке, - Выпей отвар миленький, лёгкие будем приводить в порядок. - 

Он сжал её руку вместе с кружкой и почувствовал, как тысячи иголок пробежали по его телу, она видимо тоже  это почувствовала, отвела свою  руку  и протянула ему кружку ручкой, чтобы он не касался её руки и скрывая смятение пошла к печке, стала там, что то готовить. Володя не мог сдержать волнение, начал пить отвар, он был терпкий, горьковатый, но не противный.

Когда выпил, спросил, - Какой же сейчас год, месяц? –
Тася принесла ему немного жидкой каши в чашке, - Тебе сейчас нельзя много есть, пока был без сознания  мы с отцом тебя  отваром  поили и немного бульона давали, ты то приходил в себя, то снова впадал в беспамятство, нас не замечал. Нашли тебя в конце марта, сейчас конец апреля, это ты помнишь? И двадцатый год, тебе, что то эта цифра  говорит? - 
Владимир задумался, -  Ни – че  - го. – . -
- Тебе сейчас надо хорошо питаться, чтобы окрепнуть, встать на ноги, а пока спи больше, ты много крови потерял и лёгкие не затянулись ещё. –
Володя не доел кашу, снова провалился в сон.

Гл. 2. – Степаныч.

Проснулся от странного звука, он увидел мужчину средних лет с бородой, тот сидел  за столом и точил нож, Володя привстал на топчане, мужчина посмотрел на него и хмыкнул,  -  Страшно? –
- Не очень, вы видимо отец Таси? –
- Для кого Тася, а для кого Анастасия Фёдоровна. –
Володя улыбнулся, - Значит вы  Фёдор, а…-
- Степаныч я, Фёдор Степанович. –
- А Анастасия Фёдоровна где? –
- Работа у неё есть, пошла лечить людей, кости вправлять, а я сейчас зайцев освежу, двух в силках взял, похлёбку будем варить с тобой. –
- Спасибо вам Фёдор Степанович, что привезли меня сюда, спасли от смерти   раненый на холоде, я бы умер. –
-  А, как было тебя бросить, люди должны помогать друг другу, не важно  кто  какого сословия  все под одним Богом  ходим, а тебя, как родители назвали? –
- Володя задумался, -  Возможно Володя,  меня  всё время  во сне звала  так мама, я думаю, что мама.  - 

Владимир Степанович вздохнул, - Кто же  окромя  матери будет так убиваться, не знает жив ты или нет, вот и приходит к тебе во сне, мне Тася говорила, что не помнишь ничего, видать с лошади  так упал неудачно раненный, да  об камень головой.  Ничего парень, даст Бог, поправишься, дочка и не таких на ноги поднимала. –
Он закончил точить нож, потрогал лезвие пальцем, посмотрел на Володю, -  Да, паря, повезло тебе, ты  раздетый был, ни шинели, ни кителя в нижнем белье только, поэтому и документов при тебе не было никаких, мородёры уже успели побывать на поле, убитых очистили и раздели, след был свежий от телеги и лошади, значит только уехали, во время  я тебя нашёл, раздетый  замёрз бы, так, что не знаем, кто ты и какого сословия, просто  человек. - 

Владимир привстал на постели, попытался встать на ноги, Степаныч замахал руками, -  Что ты, что ты, нога то у тебя, кость тоже задета, Тася пулю из тебя вытаскивала, я ей помогал, оперировали значит. –
- Да мне бы, где у вас дверь на улицу? –
- На двор, что ли, так бы и сказал, Тася то тебе раны промывала, снадобьями смазывала, а остальное  я  тебе помогал, носил тебя на двор.  Ты хоть и без сознания был, но приходил в себя и по нужде просился и сейчас давай подмогну, пока не начнёшь ходить.   
В  сенях приладил  для тебя, пока силы  свои не появятся, Тася хоть и крепкая, но тебя не осилит туда, сюда таскать.  - 

Владимир попытался наступить на перевязанную ногу, но вскрикнул.
- Да чего там, успеешь ещё сам, похудел ты за месяц парень, сильно сдал, по первой то  тяжельче был, а сейчас то веса в тебе  всего ничего. –
- Нет, Фёдор Степанович, мужик же я, палку бы мне. –
- Дык есть, давно смастерил, в углу вон стоит, тебя дожидается из дуба срезал с ручкой, чтобы удобнее держаться. -  Степаныч  подал  Володе палку  с  отполированной ручкой.

Володя повертел её в руках, - Знатная получилась, -  Встал и опёрся  на  палку, - Удобная, спасибо вам, Фёдор Степанович, что побеспокоились. –
- Да чего там, -  Махнул тот рукой, - Знал, что понадобится. –
Володя попытался пройти, опираясь на палку, но видно было, что стоило ему это  больших усилий, лоб покрыла испарина.
- Слаб ты ещё, лёгкие прострелены. –
- Сам, - Сказал твёрдо Владимир и медленно поковылял к двери, его шатнуло.
- Да  чего  там, грохнешься ещё, Тася  нам задаст, поддерживать тебя  буду, страховать значит –

Володя  вернулся  с  его помощью  и  без  сил   повалился на топчан,  Степаныч  долго смотрел на него, налил  из чугуна  ещё тёплый отвар, -  Выпей, дочка  наказала,  вижу, что мужик ты настоящий, Тася  осматривала твои раны, смазывала, перевязывала и уходила, я больше с тобой находился, отваром тебя поил.
 Так, что был с  тобой  во всех твоих боях и сражениях, ты воевал каждый день, то с немцами, с каким то мальчишкой всё разговаривал, то переживал, что надо убивать  своих же  с Урала. И мы поняли, что ты не красногвардеец, но и не лютый белогвардеец, не было злобы в твоих пересказах в бреду, только одни переживания, что надо стрелять в своих. 
Навоевался ты парень, настрадался и поняли мы с дочкой, как  супротив  души  тебе  все эти битвы и сражения. Устал ты душой и телом, ох, как устал то, -  Говорил Степаныч  с  состраданием,
- Только не знаем, какого ты сословия, но не из простых, вёл в атаку конный отряд, всё повторял в бреду, что лошадь надо напоить и отдых ей нужен, жалел животное. А в кавалерию  брали   только  потомственных  дворян и  казаков, что дворянин ты, сомневаюсь, сдаётся мне казак ты, не похож ты на белую кость.  Глаза то, как загорелись при виде палки, рассматривал её с интересом и мужик ты крепкий, думали, что не выживешь, дворянская то кость пожиже будет, нееет, казак ты. –

Владимир выслушивал всё это равнодушно  ему  было  совершенно  безразлично, кто он, ему было хорошо в этом доме, он попал к родным людям. И под разговор Степаныча, умиротворённый  уснул.

Гл. 3. -  Лес лечит.

Уже во всю бушевал май, буйное цветение трав и кустарников, окружали лесной дом, Володя сидел на лавке, что соорудил для него, Степаныч и пьянел от запахов разнообразного великолепия природы, что создал Господь  для человечества.  От этой мысли, он удивился. – Господь создал, откуда я это знаю, такая ясная мысль. - 
Но ему не хотелось думать об этом, - Значит так оно и есть, Господь, это Бог наш, раз пришла такая мысль, так оно и есть, что Он Создал Землю нашу, не придумал я это сам, может постепенно всё и вспомню. -   Он подставлял  лицо  солнечным лучам, слушал жужжание пчёл, пение птиц,  душа его  излечивалась от боёв  которые изматывали его по ночам.

Уже месяц, как он постепенно, на дрожащих ногах и мучительном кашле, пытался ходить без помощи Степаныча, он же и брил его, рука ещё плохо слушалась. Сначала до сеней доходил, затем делал попытку выходить из дома на улицу, где манило солнце, запах трав и далее лес, что   притягивал  к себе и  завораживал.  Но силы были  только постепенно , не сразу,  делать круги вокруг дома, после падать без сил  на лавку, задыхаться в кашле.  Но он упрямо каждый день ходил вокруг дома, прибавляя круги, сначала чуть, после половина, затем  делал  ещё один лишний круг.
По дому   Владимир помогал, как мог, если Тася приносила травы и цветы, собранные в лесу, он их связывал пучками и вешал на крючья в сенях и под крышей дома, чтобы сушились. Когда Степаныч в очередной раз пришёл с охоты и принёс дичь, а Владимир уже ходил с палкой, то он молча взял трофей и пошёл на улицу, Степаныч  удивился, пошёл за ним и стал наблюдать.

Владимир  ловко  разделывал рябчика правой рукой, левой уже мог помогать, ощипал его вместе с кожей, а утку, тоже быстро ощипал и отдал Степанычу, сказал ему, чтобы остатки, что не обдирались, тот обжёг на огне. Зайца подвесил за задние лапы, подрезал шкуру где надо и ловко снял её, как  чулок,  кое  где   подрезая  острым ножом. После долго откашливался, Степаныч только покрякивал и качал головой.
- Да ты сынок, охотник видать знатный был, так ловко и быстро разделался с моим трофеем, я не раненый и то, так быстро не смогу. –
- Не знаю, не помню, -  Сказал Володя, -  Увидел дичь, а руки сами потянулись и всё вспомнили, так я понимаю. –
- Казак, истый казак, с ружьишком небось хаживал, по лесу то? И с дичью справился умело и шкуру то вона, как спустил с зайца. -  Он начал хлопотать с варевом, а Володя рухнул на кушетку, после обработки лесных трофеев.
- Полежи сынок, слаб ты ещё, - 
Он  часто  рассказывал  новости, что творилось за пределами их спокойной жизни, в лесу.  Вот и сейчас, он резал мясо и рассказывал Владимиру   про столкновение красных и  белых,  в  черте  их  посёлка и что… Он посмотрел на него, 
-  Да, ты, меня не слушаешь? - 
Тот, смотрел отрешённо в потолок и вдруг проговорил, -  Ходить в кавалерийскую атаку, земля дрожит и когда  врубаешься, -  одновременно  и рубишь   и стреляешь,  если упадёшь с лошади, тебя затопчут. - 

Степаныч перестал резать мясо, -  Господи, Воля Твоя, память возвращается, так одна же  война  больше ты ничего и не видел то  окромя войны, вот она тебя и преследует. -

Тася часто уходила к раненым и больным, приходила и приносила продукты или муку, кто, что давали за её врачевание. Занималась Владимиром, осматривала его раны, как заживают, перевязывала, варила отвар. Он наблюдал за  ней, как у неё всё легко ладилось за  чтобы она не бралась и его  душа тянулась к ней, он всегда ждал её прихода. Вот и сейчас, она сварила ему отвар, наказала, когда его пить, собралась уходить.
- Опять уходишь? -  Володя грустно смотрел на Тасю, она остановилась у двери, молча смотрела на него. 
- А знаешь, что, идём со мною, будешь мне помогать собирать травы, цветы, листья  надо успеть собрать   до конца месяца, майский цвет  самый полезный  и ногу тебе  надо разрабатывать. - 
Володя  счастливо  засмеялся  и  стал  походить  на мальчишку, -  Конечно помогу  я хороший помощник, я сильный и чувствую , как сила возвращается ко мне  от твоих живительных лесных отваров.  И ногу   не  так  больно, когда  наступаю  на неё и рука уже лучше. –
- Пошли помощник, рыцарь мой хромоногий, - Улыбнулась она. – Отец рассказывал, как ты  с  дичью и зайцем  расправился,  руку пока  не напрягай. –

Она старалась идти медленно и чаще отдыхать, показала Володе, какие травы и листья с кустов надо собирать. Он старался, но когда она видела, как выступали капельки пота на его лбу  садилась  на  траву,  он  с  облегчением  ложился рядом и они смотрели друг на друга. Владимир с восхищением рассматривал её лицо, - гладкую смуглую кожу, тёмные выгоревшие на солнце  с рыжим отливом волосы и глаза, что так поразили его при первом знакомстве, когда  она  села  к нему  на топчан.

Сейчас при заходе солнца, они сияли ровным синим светом, добротой и теплом, но когда он положил свою руку на её, глаза её стали настороженными, она будто вся подобралась, сказала  ровным  голосом, - Вот этого не надо. –
Владимир, как то сник  его светлые  глаза  под тёмными волосами  потемнели, - Ты очень красивая я с первой минуты, как увидел тебя, подумал, что ты моя жена. -  И отвернулся, -  Но я весь покалеченный и поправлюсь ли полностью, ты молодая, я понимаю. –
Она положила свою бархатную  ладонь  на его руку и сказала  своим  переливчатым голосом  очень уверенно, - Поправишься, даже не сомневайся, но ты молод, тебе не более  двадцати восьми лет, а мне  уже за тридцать, тридцать один будет. –
Разве это  имеет  значение  я вижу, что ты очень молода, а возраст при чём? - 
- А если ты женатый? –
- Значит я бы видел во сне свою жену, но вижу почему то, только свою семью, только их, - отца, маму, сестру -  подростка и ни одной женщины, но их лиц тоже не помню. –

Память потихоньку  восстановится,  такие случаи я уже наблюдала. - 
И так постепенно   в таких разговорах, Владимир узнавал о жизни   Анастасии и  её отца. Когда она была  свободна  они ходили  вместе  в лес  за лечебными растениями, Володя научился разбираться  в цветах и травах, а когда она была занята с больными, ходил без неё. Она приходила, смотрела, что он собрал, хвалила его, май заканчивался, они собрали достаточное количество трав, когда отдыхали, она ему рассказывала.

Когда Тася проводила мужа на германскую, то вскоре пошла работать в госпиталь, помогала раненым, лечила их по точкам, знания эти ей достались от бабушки, -  снимать головную боль, нервозное состояние, колики, поправляла суставы при вывихах и много,  что умела. Это оценил главный врач госпиталя и берёг Тасю от фронта  в госпитале хватало работы, между работой она закончила курсы медицинских сестёр и помогала врачам при операциях, училась извлекать пули, зашивать раны, делать уколы.

Они жили в городе, ещё не закончили  воевать  с немцами, на Урале началась гражданская война в конце  семнадцатого года, окончание германской наступило только в начале ноября  восемнадцатого года. И начался кошмар убийств, на улицах почти каждый день велись бои, тогда и убили мать Анастасии, отец  нашёл  её  среди множеств убитых.  После похорон  он слёг, Тася была постоянна занята в госпитале, если её  сменяли с дежурства, дойти до дома у неё не было сил, она валилась от усталости  где придётся на работе.

Но когда всё же попадала домой, видела, что отец лежал всё время, почти не ел, смотрел в потолок и так промаявшись между госпиталем и отцом всю зиму, она решила, что отца надо спасать.  Вывезти его  хотя бы  на природу, свежий воздух, подальше от дома  где были воспоминания о его жене и мамы Таси.  Но куда везти, бабушки, мамы отца, уже не было, но оставался в посёлке, в отчем доме его брат с женой, был у них  один сын, пропал в германскую. Но связи с ними давно не было, как  начались  революционные действия на Урале.

Тася решила ехать, на месте разберутся, но, как ехать, по городам и сёлам велись бои, кто с кем и за, что, непонятно. И она рассказала одному пожилому полковнику, как довезти больного отца до посёлка, когда такое творится, а всего то сотня вёрст, этого человека она долго выхаживала, спасла ему жизнь.
Война с Германией, ещё не закончилась, раненые с передовой прибывали, но на Урале уже поднимался революционный мятеж и туда направляли, на подавление бастующих, военные части. С командиром такой части, полковник договорился, чтобы доставили до места Анастасию с отцом.

Но сказал ей на прощание, что нельзя ей с таким лицом и глазами, при такой яркой внешности, в такое страшное время, ездить без охраны, она удивилась.  Он  добавил,  что  лет мол тебе, двадцать три, более и не скажешь, что долго будешь оставаться молодой, такая порода.

Анастасия  поставила  главного  врача  перед фактом, что ей надо спасать отца, определит его у родных и вернётся в госпиталь. И они благополучно, под  защитой  отряда  военных доехали до места. Брат отца, Николай Степанович был на месте с женой в отчем доме, там Тася провела много времени, где её бабушка, учила  разным премудростям , как лечить людей. Они несказанно обрадовались, тоже не чаяли  увидеть  их  в живых, при том, что творилось в России. Погоревали о жене Фёдора, его недомогании и  хорошо, что приехали с Тасей, родной дом и лес лечат, быстрее встанет на ноги.

Приехали они в родной край  в  начале марта  восемнадцатого года и, как оказалось вовремя. В Рссии вспыхнула страшная  чума   «испанка», что косила людей семьями, вымирали целые сёла, деревни. Людей гибло больше чем в войну, унося миллионы жизней. Врачи метались  между ранеными и больными , лечить было нечем, только рекомендовали тщательно мыть руки и стараться реже выходить  из дома. Год длился этот ужас, затем эпидемия стала стихать и уже вспыхивала в разных местах, всё реже, к девятнадцатому  году, почти прекратилась. 

О возвращение Таси в госпиталь  уже   речи не  было, она занялась травами,  благо лес был рядом, отец благодаря отварам дочери, оклемался к концу весны. Брат ему помог определиться  лесником, прежний умер от «испанки»,  так они с Тасей и остались, лес кормил, рыбалка тоже, леснику был положен дом, хороший справный. Дальше надо было выживать, отец из леса не выходил, он ему помогал, придавал силы, помогал дочери собирать травы.

Тася помнила бабушкину науку, какая трава от чего и её наказ, весной и осенью пить настойку из сбора  трав,  -  где был чистотел, что применять можно только в смеси с другими травами, ягоды рябины и другие травы   для этой настойки она нашла засушенными под крышей  дома,  -  привет от бабушки.  Такая настойка укрепляла организм, от трав ли этих лечебных,  что  все они пили, но не затронула их «испанка», все остались живы, они с отцом и дядя с тётей. Так и стала Тася лечить здесь людей, к ней даже издалека приезжали. 

Долгое  хождение  Степаныча по  лесу, изучая территорию  и обнаружил этот дом в лесу   случайно, когда заблудился, чуть не утоп в болоте, выбрался, благо деревья росли по краям болота и увидел этот дом.  Он прятался между деревьями и  даже  с другого  края болота, его не было видно.  Он хорошо рассмотрел дом, вокруг  него,  что находилось и нашёл путь через топь, который никто, никогда не обнаружит, не изучив местность. Степаныч понял, что здесь давно не ступала нога человека, дом пропах сыростью, но был срублен из толстых брёвен, крепкий. 

Сюда Владимира и решено было привезти, когда Тася всё это поведала Володе, тот сказал, -  Целая жизнь прошла мимо меня, а я ничего не помню, слово «испанка»  не помню, во сне только бои снятся. –
Этого тебе, Володя с лихвой хватило, когда был в беспамятстве, страшно кричал и всё время воевал, но уже меньше кричишь по ночам, это пройдёт постепенно. - 
- Благодаря тебе Тася и Фёдору Степановичу, я живу. –


Гл. 4. – Любовь.

Частые походы в лес  Владимира и Анастасии  сблизили  их  она уже не сжималась, когда он брал её за руку и крепко держал здоровой рукой, когда надо было перейти ручей или спустится в низину, она покорно отдавала ему свою руку и он нехотя отпускал её, когда не надо было помогать ей.  Отдыхали на траве, он брал её руки и целовал их тёплыми губами, а она ласкала его лицо бархатными ладошками и оба понимали, что те чувства,  что  накрывали их,  уже  неизбежны. 

Если её не было  два, три дня  он ждал её на скамейке у  дома, долго не мог уснуть,  она приходила, одаривала его тёплым светом  синих глаз,  когда  делала  ему перевязку,  он мешал ей, целовал её руки, пальцы, оба смеялись счастливые.  Степаныч  всё это видел, но молчал, только хмыкал и улыбался вместе с ними, он видел, как расцвела Тася,  её  глаза  светились и Владимир быстро шёл на поправку, кашель уже был меньше и ходил он увереннее, рука почти зажила.

- Любовь чего делает с людьми, как тут супротив то пойти, когда такое счастье на глазах расцветает, -   Думал он, но был уверен в дочери, что она глупости  делать  не будет, всё сделает, как надо, правильно. 
Но они ничего не замечали, ни взглядов Степаныча, ни того, что уже трав  целебных  собрали  достаточно и май закончился. Июнь расцветал во всех  красках   они не сговариваясь брались за руки и шли в лес, гуляли, лежали на траве она снимала с него рубаху, разматывала бинты, чтобы и кожа на теле дышала и раны подсыхали под лучами солнца. 

Им  было  хорошо вместе и говорить и  просто  молчать, их будто связывала природа своими невидимыми нитями, как лесная паутина обволакивала обоих в  одно целое  и не отпускала. Лёжа на траве, Володя смотрел на Тасю и вдруг сказал, -  Отведи от меня свой взгляд, потому, что он волнует меня, ты прекрасна подруга моя, глаза твои голубиные, губы твои словно алая нить и речь твоя,  приятна  мне. –

- Тася приподнялась на траве, удивлённо смотрела на Володю и проговорила медленно, - Ты прекрасен, милый мой и приятен! Наша постель, -  листва, брусья нашего дома – кедры. На постели своей по ночам  искала  я того, кого любит душа моя, искала я и не находила. –
- Володя  смотрел ей в глаза и продолжил,  - Мёд и молоко, под языком твоим, кожа твоя – рай, в которой есть все запахи лесных цветов душистых. Я люблю тебя больше  чем жизнь. -

Глаза Таси  обжигали  Володю, -  Мой милый светел и самый приметный из десяти тысяч, волосы его чёрные, а глаза его  светлее неба голубого, живот его – чаша из слоновой кости, ноги его, мраморные столбы, он великолепен, как кедры и всё в нём  желанно. –
Он обнял её и тихо сказал, -  Две груди твои, как два близнеца газели, пасущиеся среди лилий. Ты прекрасна и  нет в тебе  изъяна, ты заставила биться сердце моё, одним взглядом, невеста моя. - 

Он стал целовать её лицо, глаза, губы и они не могли  оторваться  друг от друга, но слишком сильно  прижал её к  раненой груди рукой, вскрикнул и оба опомнились…  Он откинулся на траву, тяжело дышал, закрыл глаза от боли.  Она  гладила его по голове и осторожно перевязывала раны, шептала ему ласковые слова и он успокаивался, открыл глаза, смотрел на неё ласково и спросил, - А , что это было, стихи? - 
-  Это я должна просить у тебя, Володичка, откуда ты знаешь эти стихи, я то знаю. - 
-  И откуда же? Я не знаю, но, как ты меня назвала?  Скажи ещё! - 
-   «Песнь  песней»  Володичка, из  Библии стихи. –
-  Не помню, мне тепло и уютно стало на душе, как ты назвала меня. - 
- А стихи помнишь, значит и библию знаешь, я эти стихи, почти все  наизусть знаю, вот и память потихоньку возвращается к тебе, что я и говорила, всё вспомнишь, время придёт.  Я всегда буду так  тебя  называть, пока ты рядом и глаза  твои уже  не пустые, в них светится  жизнь, идём потихоньку домой, Володичка.  - 
Он обнял  её, - Это ты их зажгла. -

После  таких признаний, пусть даже из мудрой книги  в их отношениях наступил тот момент, что без друг друга они  уже не могли существовать ни дня, ни часа, ни минуты и Владимир сказал, -  Я сегодня  скажу  Фёдору Степановичу, что люблю тебя, хочу, чтобы ты  была моей  и только  моей женой, я сразу понял, что ты предназначена мне, как только открыл глаза и увидел  тебя. –

- Ты  хорошо  подумал?  Я старше тебя. - 

- Что сказал тебе полковник, что нет у тебя тех лет  это ошибка природы, я старше тебя, посмотри в мои глаза, там боль, пустота,   когда тебя нет  рядом   всё  в  них отражается, что я пережил за эти годы.  Но когда ты  рядом,   Тася,  мои глаза начинают жить, ты будешь моей женой? –

-  Да  Володя,  знаю и  отогрею тебя, я согласна. –

Он взял её за руку, -  Тасечка  ты  уже  меня  отогрела и своими бархатными ладошками, что врачуют моё тело и своими чудодейственными глазами  душу мою греешь каждый день, ты жизнь моя. - 

Вечером, когда пришёл отец  Таси, Владимир выбрал момент, когда собрались ужинать, сказал ему, -  Фёдор Степанович, хочу поговорить  с вами.  –
Тот улыбнулся,  а Анастасия опустила голову, - Ну, ну, говори. - 
Владимир встал  из - за  стола и проговорил, -  Я люблю вашу дочь, прошу вашего согласия на нашу с Анастасией свадьбу, буду покорно ждать вашего решения. –
- Дай   дочка книгу? - 

Анастасия пошла к полке и взяла оттуда большую книгу, протянула отцу,  он  полистал её и сказал, - Вот, что говорит нам Бог, через первого  Тимофея, - Вдовиц почитай, истинных вдов, итак я желаю, чтобы молодые вдовы   вступали в брак,  рожали детей, занимались домашним хозяйством, не давали  противнику никакого  повода для злословия. - 
Закрыл книгу, -  Что дочка скажешь, хочешь ли ты Владимира называть мужем? Любишь ли его? –
- Люблю отец, согласна я. –

Он посмотрел на Владимира, - В мудрой  книге,  Бога,   прописано,  что вдовиц уважай, согласен ты ждать, чтобы всё сделать по людски, сейчас июнь, до августа например, до половины или до конца месяца. Может родословную свою вспомнишь,  фамилию предков своих. - 
 - А если не вспомню? –
-  Так вот и надо думать до времени, вспомнишь  так можно документ выправить и расписаться, а не вспомнишь, сделаем сами свадьбу  перед  Богом  и свидетелями. - 
Владимир вздохнул облегчённо, - Спасибо вам  Фёдор Степанович, я без  Анастасии,  моей Таси, дышать не могу, не только жить без неё. –

- Вот и ладно, принеси  нам  дочка наливочки, что в сенях  на полке стоит, тебе сынок можно сегодня,  дочка разрешит. - 
- Можно немного, -  Сказала Тася улыбаясь и пошла за наливкой.
Пока её не было, Степаныч сказал Володе, -  Окрепнуть тебе надо, грудь прострелена, задыхаешься, за месяц, другой молодцом будешь, помни, что написано в книге, уважай вдов. - 
- Понял Фёдор Степанович, я всё понял, не сделаю Тасе плохого, честью клянусь, я её уважаю и люблю, подождём, как вы сказали до августа. –
- Вот и ладно  верю твоему слову, давайте  ужинать, отметим помолвку. - 


Гл.  5.  – Дом с хитростями.

Как то из дней, Степаныч пришёл с дочерью и собакой рыжей масти, Володя сидел на скамейке у дома, встал им навстречу на правах жениха обнял Степаныча, обнял Тасю, глаза его смотрели на неё с нежностью, а её глаза ласкали его синим светом. Собака тихо зарычала, подошла к нему, обнюхала и села рядом, Степаныч удивился, -  Ты глянь, как быстро она тебя признала, чует наш с дочкой запах на тебе, мы же всё время возились с тобой, лечили. - 

- Лайка? – Спросил Володя.

Степаныч внимательно посмотрел на него, - Значит правильно я понял, что охотник ты, раз собаку определил, разномастная она, навроде лайка, главное к охоте пригодная, очень сообразительная, понимает, что от неё хотят. Теперь  будешь  часто  один, раз идёшь на поправку, Тася с больными  на мне лесное хозяйство, собака умная зазря не лает хотя и молодая, у меня другая подрастает, Кузя ей отец, тоже значит лайка. - 

-  Спасибо вам, Фёдор Степанович за Кузю. –

Собака услышала своё имя, лизнула Володину руку.
- После будешь благодарить, пошли со мной. –

Тася ушла в дом, а Степаныч с Володей зашли в сени, Володя хотел пройти за Тасей, Степаныч остановил его, встал у лестницы, что вела под крышу, куда Володя поднимался, чтобы развесить для просушки веники из трав. Под лестницей, на стене висела рогожа, Степаныч приподнял край, за ней   была дверь, они зашли в комнату, под потолком было маленькое оконце, из него в комнату лился дневной свет,  было видно, что в углу стоял топчан с постелью в другом небольшой стол и стул, шкаф, всё самодельное.

Владимир удивился, -  Я не знал, что здесь есть комната, я думала, что вы ночуете  под крышей, там тоже стоит топчан. - 
- Ты ещё многое не знаешь, это хитрый дом, я его случайно нашёл, когда бродил по лесу, тебе Тася наверное рассказывала.  Давно здесь люди не жили, но мало ли, вдруг возвернутся, поэтому нужна  собака  и ружьё. - 
Он взял со стола лампу, зажёг её, открыл шкаф  там висела одежда и разные  вещи,  снял с гвоздя задней стенки шкафа тулуп и положил его на стул, сказал Владимиру, -  Заходи. - 

 Степаныч отодвинул заднюю стенку у шкафа и Володя увидел небольшую комнату – кладовку, осветил её, на полках лежали  разные  инструменты, -  два топора, пила и много чего, что пригодится в хозяйстве.  Степаныч поставил лампу на  пол и на нижней полке Володя увидел  с десяток ружей, но остался равнодушным и не притронулся ни к одному из них.

Степаныч крякнул, - Знаю, навоевался ты, даже в руки не хочешь брать, оставим пока ружья, ты любишь мою дочь, скоро свадьба, я тебе доверяю, как сыну, но времена нам достались тяжкие, сегодня одна власть, завтра не знаешь  какая  будет  и,  что далее,  один Бог знает.  Мало ли, какая оказия случиться, может бежать придётся из дома этого от лихих людей, чтобы ты знал, - 

Он осветил лампой конец  кладовки  там лежали сети рыболовные и стоял ящик с картошкой, отодвинул ящик, под ним оказалась крышка люка закрытая на засов,  - Под крышкой лаз, никто не знает, только мы с дочкой, теперь ты, я сам сделал. - 
Открыл крышку, там был подкоп под домом, закрытый камнем с улицы, он оттолкнул камень, было отверстие куда мог пролезть человек,  - Камень не тяжёлый, легко отталкивается, после посмотришь  сзади дома, возле камня густые кусты, далее  деревья, а там и лес рядом. –

- Я всё понял, Фёдор Степанович, согласен с вами, тем более  не знаю, кто я?   Белогвардеец, а вы говорили, что власть сейчас  у красных, а я с ними воевал и воюю во сне. –
- Дык, ты всё время сопротивляешься, не хочешь воевать с ними, своими называешь с Урала, в общем оберечься надо, пока все власти договорятся между собой. –  Он подвинул камень на место, закрыл люк на засов, поставил ящик с картошкой на него и поднял лампу к верхней полке.

Достал оттуда ружьё и протянул его Владимиру, тот с минуту смотрел на ружьё, рука его невольно потянулась к нему, взял его в руки и стал рассматривать, - Это же масловка, двустволка, вот гравировка К.П. Маслов. Санкт -  Петербург. В  1916  году, английский охотничий журнал признал, что ружья Маслова не уступают ружьям лучших мастеров Европы, последнее кажется было сделано  им в семнадцатом году, если не ошибаюсь. - 

Вот ты и доказал, что был охотником, собачью породу знаешь для охоты и охотничьё ружьё признал, даже вспомнил, что писали в журнале об нём, об Маслове  Константине Петровиче,  знатный был мастер своего дела.  Владей сынок, это тебе мой подарок на свадьбу. - 

Владимир растроганный, обнял Степаныча, - Спасибо вам, отец, вы меня с Тасей не только спасли от неминуемой смерти на холоде, выходили и душу мою врачуете, вы для меня роднее родных, заменили мне моих родичей, которых лиц даже не помню. - 
- Ничего сынок, даст Бог и родителей вспомнишь, уже вспоминаешь помаленьку, память то восстанавливается. – 
Они вышли из комнаты, Владимир занялся ружьём на улице, на скамейке расстелил газеты, коих было много под крышей, стал его разбирать, чтобы  проверить   в каком оно состояние, Кузя лёг у  его ног. 

Степаныч позвал дочь, завёл её в комнату под рогожей, подвёл к столу,  там лежал  свёрток,  он развернул  кусок ткани, под ним была шкатулка, обтянутая бархатом, протянул её дочери, -   Приданое твоё, наследство  значит от бабушки, матушки моей, ты знаешь, как она тебя любила. –
Анастасия была удивлена. – Но почему  она, не отдала когда я… - 

- Ты хочешь сказать, когда замуж выходила? Мы не задолго  до её  смерти, с мамой твоей, гостили у неё, когда никого не было дома, тогда она и отдала мне  шкатулку, наказала строго настрого, когда ты останешься одна, чтобы отдала тебе это.  А с мужем нет у тебя будущего и повторила, что когда останешься одна,  у тебя будет другая жизнь, выполняю волю моей матери. -

Она открыла шкатулку, там было золото и драгоценные камни, Анастасия перебирала золотые броши, кольца разные с камнями и без них, было и червонное золото. Она вынимала камни, смотрела на свет, через оконце и говорила, -  Это сапфир, рубин, изумруд, -  цвет свежего укропа, как говорила бабушка, а это александрит он меняет цвет, названный   в честь  царя  Александра  второго, найден в России  у нас на Урале.   Высыпала из  двух мешочков камни, -   Эти  алмазы необработанные,  а  это брильянты, их тогда было десять и сейчас тоже, бусы из жемчуга. –
Степаныч  смотрел на неё удивлённо.

- Да,  отец, бабушка мне  показывала эту шкатулку и рассказывала о камнях, я игралась с ними, рассматривала их на свет, она велела запоминать  название каждого камня.  Если кто приходил, она убирала их  и настрого  мне всегда наказывала, что никому и никогда, даже отцу и матери.  Я держала обещание, очень её любила, а после всех событий, потрясений, что с нами случились, уже, как то и не вспоминалось. - 

- Даже нам с братом никогда не показывала, но на дом мне дала деньги, чтобы в городе купил, дочка мол, чтобы училась нормально, это ты значит. Знаешь скольких она подняла на ноги, от болезней спасала, богатые к ней обращались и одаривали её, благодарили за жизнь свою, а бедных даром лечила. Ты дочка выбери себе  и Владимиру кольца, где сейчас купишь то, будет вам на свадьбу память от бабушки твоей, она знала, что ещё выйдешь замуж. - 
Тася поцеловала его, - Спасибо отец. - 

- Времена то дочка какие, не знаешь, что завтра будет, как жить то, детишек рожать? Кругом разруха, голод, а этого вам хватит на всю жизнь, ежели с  умом.  - 
Анастасия выбрала  одно кольцо  гладкое и одела себе на палец, оно село уютно, будто всегда  было здесь на её пальце, - Как бабушка обняла, -  Подумала она. 
 Степаныч удивился, - Ты смотри, с первого раза подошло. - 
Она выбрала два кольца   бОльшего  размера для Володи,  закрыла шкатулку, обернула её материей, отдала отцу.

- Дочка нельзя было оставлять в доме, в посёлке, опасался я, принёс сюда, ценности то большие и здесь в доме  негоже держать, чужой дом то. Нашёл я место одно, недалече в лесу, после покажу тебе, вместе и запрячем, чтобы ты знала где лежит, распоряжайся, но осторожно, время лихое. - 
 
- Хорошо отец, не сомневайся, если я это хранила в себе столько лет, что мне бабушка доверила. –
Он поцеловал её в голову, - Знаю дочка, что ты умница у меня. –

Степаныч рассказывал Володе, что  происходило   на Урале,  -  Красные  победили  и уже в девятнадцатом,  значит  прошлый год  установили свою власть, год уже, как на Урале ихняя власть держится.  В начале этого года началась продразвёрстка, у крестьян забирали пшеницу для голодающих, - Он вздохнул,  -  И опять война за хлеб не на жизнь, а на смерть, людей поубивали тьма и белые ещё не все ушли, не весь Урал под красными. - 

Владимир слушал Степаныча, но для него всё это было чуждо, - белые, красные.  А он  кто? Какого цвета? Он сжимал голову, силился вспомнить  хоть, что - то о себе, о своей семье, старался включить мозг, но ничего не помнил.  Всё, что рассказывал Степаныч, его не трогало и оставляло равнодушным, что кто то, с кем то воюет, делят власть и кто победит, ему было всё равно.  Ему хватало снов, где он продолжал воевать и убивать и где его убивали,  почти  каждую ночь, он кричал во сне от нестерпимой боли в голове.   Тогда Тася садилась рядом  в рубашке и гладила его голову бархатными руками, касаясь губами лба, лица и боль  уходила, уходила.
 Володя затихал постепенно, -  Здесь его родина, в этом лесном отрезке его дом, его родной дом, где Тася не только лечила его израненное тело, душу врачевала, но и вытаскивала его,  почти каждую ночь из  окопов, из боёв, из кровавого месива, что приходили к нему  ночными кошмарами. –
 
Он боялся ночей, опять идти в бой, убивать, мальчик – немец, что смотрел на него с ужасом, но Тасины волшебные руки выводили его  из этого состояния войны.  Видения стали уходить и  приходили  к  нему  уже короткими эпизодами, как вспышки чего то далёкого и прошедшего, но будто не с ним.  Он уже не кричал по ночам, а только вздрагивал и метался на постели, а Тасины руки опять его успокаивали, накрывали прохладным бархатом, тёплые губы  касались  глаз   она тихо  шептал ласковые слова и он засыпал умиротворённый.


Гл. 6. -  Свадьба.

Лето катилось  к  концу,  заканчивался  июль, Володя и Тася ходили на озеро, что было недалеко от дома. Она мыла  Володино  израненное тело, осторожно касалась своими нежными пальцами, позволяла ему загорать, чтобы раны быстрее  затягивались и  засыхали.  Перевязывала его, но уже только простреленную грудь, на руке и   ноге  раны затянулись, он и кашлял меньше, Тасины отвары помогали и   почти не задыхался.

Тася зашла в воду в льняной рубашке, но когда мыла Володю,  рубашка  намокла  и облегало тело, его глазам открылась  упругая  высокая грудь, какую он увидел в первый день  их знакомства.  Лаская глазами роскошное тело он не мог совладать с собою, руки сами невольно  тянулись к  плечам Таси и сжимали их,  притягивали её к себе   всё сильнее и ближе. 
Она затихла в его руках, в которых уже чувствовалась сила, но  сказала,  - Сейчас приступ начнётся, будешь задыхаться  милый. -   Убрала его руки, пошла на берег, оглянулась, - Придётся поить тебя отваром, но другим, горьким, как полынь. –    Засмеялась  звонким,   переливчатым  смехом и была опять похожа на озорную девчонку.

Владимир улыбался, - Из твоих рук, любимая, я готов выпить даже яд! - 

Свадьба, - это всегда волнительно для молодых и серьёзный шаг в жизни, каждый понимает и надеется, что это на всю жизнь, а, как по другому  если любовь сжигает сердце и ты уже не можешь без этого человека прожить и дня.  Володя это понимал, он Тасю  не  видел  уже   три дня, так положено было перед свадьбой, они с отцом жили в своём доме, что им дали от лесничества  в посёлке.
Конец августа, завтра свадьба, пришли брат, отца Таси,  Николай  Степанович  он знал сюда  дорогу  и его жена Мария. Принесли костюм новый, что был куплен сыну, тот так и не одел его ни разу, сгинул на войне, Володя одел костюм, он ему был в самый раз, будто шили на него.
 
У Марии стояли слёзы в глазах  она   обняла Володю, -  На счастье сынок, носи на здоровье, Фёдор сказал, что тебе впору будет, сколько они тебя  пестовали, лечили  с Тасечкой и угадали, что, как влитой будет, рубаха тоже новая. - 
Он растроганный поблагодарил, они остались ночевать, утром Мария начала хлопотать с продуктами, что привезли на свадьбу, муж ей помогал. 

Володя с утра нарвал цветов разных,  какие были в лесу,  убрал  всю комнату  цветами,  расставил в кувшинах  по всей комнате, для Таси сделал красивый букет.
Уже после пяти пополудни, всё было готово, солнце катилось к закату. Володя и Николай Степанович  вынесли стол  небольшой,  что был в комнате  под  рогожей  и поставили возле скамейки.   
Мария накрыла его белой скатертью, затем вынесла книгу из которой, Степаныч  читал напутствие  Володе и Тасе  в день помолвки, - Библию.  Она положила её на стол с благоговением, Николай Степанович бережно её листал, все ли закладки на месте, что отметил,  для свадебной речи молодым.

Володя в костюме и белой рубашке сидел на скамейке   с  цветами,  ждали невесту с отцом, он сдерживал волнение, Кузя не понимал, что происходит с хозяином, заглядывал ему в глаза вопросительно, изредка поскуливал,  будто спрашивал, - что с ним?   Но вот собака прислушалась, зашевелила ушами и сделала стойку, из  за  деревьев  показались Фёдор Степанович и Анастасия.

Володя в нетерпение,  хотел  броситься  навстречу, но остановился поражённый  красотой молодой женщины, на ней было  светлое голубое платье, которое прикрывала лёгкая шаль сплетённая из тончайших шёлковых нитей синего цвета, под цвет глаз.  Она сняла её и отдала отцу, волосы, которые были до плеч она всегда закалывала, сегодня были уложены  в причёску и переплетены цветами.

Владимир так и стоял у скамейки и не мог отвести глаз от сияющей  дивной  красоты  Анастасии,  будто видел её впервые. Его душило волнение, счастье переполняло сердце от любви к ней.  Отец взял  за руку  дочь и подвёл её к жениху, -  Отдаю тебе Владимир, самое дорогое, береги её. –

-  Буду очень и очень беречь, Фёдор Степанович, -   Отдал невесте цветы, взял трепетную, нежную её ладошку и прижал к своим губам.
Молодые подошли к столу, Николай Степанович взял книгу в руки и торжественно, неторопливо  открывал  страницы,   заложенные закладками, разделяя слова начал  говорить.

- Владимир и Анастасия брак, это устройство Бога, но, чтобы вы знали, не мужчина от женщины, но  женщина от мужчины и к тому же, не мужчина сотворён  ради женщины, но женщина – ради мужчины. Поэтому, мужчина оставит отца и мать, прилепится к своей жене и станут  двое одной плотью.  Жена подчиняйся своему мужу, пусть тебя украшает;  не золотые украшения или верхняя одежда, но, что скрыто в сердце, -  нетленный наряд спокойного и кроткого духа, который ценен в  глазах бога!
Муж обращайся с женой, оказывая ей честь, как более слабому сосуду женскому и люби   свою жену, как самого себя, а жене следует глубоко  уважать  мужа и подчиняться ему, как Господу!  Муж и жена любящие друг друга,  облекитесь в нежные чувства сострадания, доброту, смирение ума, кротость и долготерпение к друг другу, великодушно  прощайте ошибки друг другу, как Бог прощал вас, так и вы прощайте. 
Но дополняйте друг друга. Счастье и семья неразрывно связаны, что муж и жена уже не двое, но они  одна плоть. Облекитесь в любовь, потому, что  она совершенные узы  единства.

Итак, что Бог соединил одним ярмом, то человек не должен  разделять. Если между  вами будет Бог, то ваши  брачные узы, будут, как  скрученная  втрое верёвка, такую верёвку, как и брачные узы не разорвать, -  этот брак навечно.
Владимир и Анастасия, обменяйтесь кольцами, - 

Подошла  Мария с подносом, где лежали кольца, Володя от волнения не мог взять кольцо, рука подрагивала, Тася  нежно тронула его руку  и он успокоился, она протянула ему свою руку, затем одела ему кольцо.
-  Владимир  и Анастасия, перед Богом и людьми, что свидетельствовали этот брак, с этой минуты вы муж и жена, поздравьте  друг друга. - 

Володя  чуть коснулся Тасиных губ ,  взявшись за руки  они смотрели друг на друга не отрываясь. Их глаза светились счастьем, будто  свет из одних глаз переходил  другому и соединялся воедино.

Родные не могли оторваться от них, смотрели, как зачарованные на этих  двоих и все понимали, что в такое страшное время, что им досталось и молодых и их самих  ждёт неизвестность. Останется кто из них в живых или сгинут, как  мама Таси  или сын Николая и Марии, никто не мог предугадать будущее, народу  полегло несметное количество в войну, в революцию, которая ещё  продолжалась.

Но сейчас  эти двое,  видели только друг друга, больше никого и ничего.
После застолья отец, дядя, тётя расцеловали молодых ушли, оставили их одних и Кузю возле дома. 

Володя  взял свою жену, плоть свою за плечи, тихо сказал, -  Положи меня, как печать  на сердце  своё, как печать на руку свою , потому, что  любовь сильна, как смерть, она требует преданности, пламя её, -  пламя  огня. Большие воды не потушат любви и реки не смоют её. - 
Она прошептала, - Что мешочек с миррой, то мой милый для меня,  между моими грудями проведёт ночь. - 
Луна на миг осветила окно и… спряталась стыдливо, чтобы не смущать  любящих и охроняла их,  пока звёзды не стали блекнуть на небе.

Она не засыпала, пока не поцелует его глаза, любимые светлые глаза, скользила губами по лицу, переходила поцелуями на грудь. Уютно устраивалась головой у него  под мышкой, только тогда засыпала спокойным, счастливым сном. А он нежно прижимал её к себе, целуя её руки, лицо и без этого ночного ритуала, он уже не мог жить, - без неё не мог жить.
Та, другая  жизнь уходила, уходила и не хотелось  её помнить,  потому, что в  той жизни не было её, его женщины, любимой женщины предназначенной ему  Богом, за все те страдания, ужасы которые приходили  к нему во снах, - он убивал, его убивали и не только физически, но и душу его уничтожали, сжигали её, испепеляли.

-  Может Господь  пожалел его и лишил памяти, но Дьявол не давал ему успокоения и мучил  во снах  по ночам, напоминал ему о смерти. Но Господь сильнее, он предопределил  ему  встречу    с любимой женщиной и отцом,  Фёдор Степанович стал ему отцом,  они  с Тасей  лечили его  физически и  душу израненную восстанавливали из пепла. - 
Так Владимир  размышлял и верил, что так и есть, Бог его спас и привёл  к этим людям, без них он уже не мыслил своей жизни.


Гл. 7. -  Память

Вот и осень незаметно подкралась, влюблённые не замечали, как летит время, стоял тёплый конец октября. Тася лечила людей у неё было много работы. Володя не сидел без дела, взялся рыть погреб в холодной комнате  где был лаз на улицу, он чувствовал, что рука уже лучше и он может  это делать.
 Хлопотное дело, но нужное, со Степанычем решили на зиму сделать солонину, мясо в бочонках засолить и  навялить,  тот поражался  энергии зятя и его неуёмной трудоспособности, -  Дааа, паря, соскучились руки твои по работе  за войну, прямо горит у тебя всё в руках, за чтобы не взялся, кто же тебя учил то управлять хозяйством и охотник ты знатный, без трофея не приходишь. –

-  Не знаю отец, руки сами делают. - 

Как то в один  из дней, Тася пришла раньше, Володя возился с погребом, не успел принести воды, в бочке была вода, но он сказал ей, -  Сейчас Тасечка свежей принесу. –
Повесил через голову ружьё на грудь, без него в лес не ходил, взял вёдра, - Попридержи Кузю, тебя пусть охраняет, мало ли. -  Взял вёдра и пошёл к роднику, набрал два ведра и услышал треск сучьев, из - за  дерева  вышел здоровенный,   бурый медведь, в метрах десяти от Владимира. Встал на  задние  лапы  и стал принюхиваться.
- По натуре своей, они очень любопытные, -  Вдруг,  ясно  подумал  Володя,
-  Нельзя убегать, это может спровоцировать медведя на преследование   ружьё не успеешь применить, пока снимешь через голову, они могут быстро бегать, надо стоять спокойно, иначе он отреагирует, как на добычу.  У зверя сильные лапы, большие когти и острые зубы, если он разозлится, может не только искалечить, но и задрать. - 

Мозг у Владимира работал чётко, -  Надо медленно отходить назад, лицом к медведю, как учил отец, чтобы видеть его поведение и медленно  удаляться  с  его территории, если сложится такая ситуация, что не успеешь применить ружьё. - 
Благо было рядом толстое дерево, он медленно  попятился  и спрятался за него,  не выпуская вёдра с водой, медведь крутил головой, высматривая  объект, но ничего не видел, встал на четыре лапы и ушёл назад.

 Володя шёл быстро до дома, сел на скамейку, вытер пот со лба,  заскулил Кузя, которого Тася закрыла в сенцах, чтобы не бежал за хозяином. Она вышла встревоженная, что Володя не заходит в дом, Кузя смотрел ему в глаза, чуя настроение друга.

Володя смотрел в пространство, пот выступал у него на лбу, Тася взяла его за руку, - Что с тобой милый? –

- Я вспомнил Тася, я вспомнил, отец, -  Пётр Владимирович Нагаев. -  Владимир говорил медленно, взвешивая каждое слово, -  Мы дворяне, но из обедневших, у нас было небольшое поместье в… -  Он запнулся,  - Где был лес, мы с отцом промышляли охотой, тем и жили, ещё было небольшое подворье, где были животные, с нами жили няня с мужем, они помогали в хозяйстве, сколько  себя помню, я всегда работал, всё умел, меня муж няни, дядька всему учил. –

Тася замерла, боялась его прервать,  когда он замолчал тихо спросила, - Имена няни и мужа её помнишь? - 

Володя задумался, -  Дядька Фрол, няня Фрося любила меня, ласковая была. - 
Он вытер пот со лба, Тася села рядом, обняла его, -  Володичка, на сегодня хватит, после ещё, что нибудь  постепенно  будешь  вспоминать. - 

Владимир беспомощно посмотрел на  жену,  - Медведь сейчас вышел  на мен, в спячку они  уходят только с конца ноября, отец  говорил, - 

-  Тогда ясно, такая ситуация, вот ты и вспомнил его, вы же  вместе  охотились, - 
Володя кивнул головой, ночью он не мог уснуть, ворочался, Тася молчала, понимала, что не надо его трогать, может ещё, что вспомнит.
Он заговорил, -  Всё хозяйство на мне было и дядьки, няня добрая, ласковая, возится у печи. - 

- А мама, сестра, что снятся тебе?.- 

Володя покачал головой, - Не помню, только отца, дядьку, няню. - 

- Но вы дворяне, как ты вспомнил? - 

- Отец всегда говорил, - Какие мы дворяне, живём, как простые мужики. - 
Но мы сдавали землю в аренду безземельным крестьянам, отец  на эти деньги,  пытался делать дела разные, он часто был в отъездах со товарищами. Помню, как говорили между собой, отец говорил, что негоже  мол заниматься в дворянском звание  делами, как простые купчишки, а ему отвечали, - А гоже жить, как простые крестьяне, о детях своих думать надо. –
- Я не знаю чем они занимались, или не помню, но за год до войны,  мы разбогатели, отец вложил  деньги в железные дороги. - 

Он замолчал, Тася гладила его голову, лоб, лицо бархатными пальцами, он поцеловал её руки и задремал, а она уснуть не могла, понимала, что  их жизнь может изменится  после его  воспоминаний, её мощная интуиция переданная несколькими поколениями, подсказывала плохое, у неё сжалось сердце.

Володя будто почувствовал её волнение, встрепенулся от дрёмы, крепко её прижал к себе, покрыл лицо поцелуями, -  Любимая, родная моя. - 

У неё, отлегло от сердца, она вдыхала его родной запах и плохое уходило в сон.
Вдруг Володя проговорил, -  Отец разочаруется, когда узнает, что я не казак, а «дворянских  жидких кровей», как он говорит. –

Тася тихо засмеялась, - А мы ему не скажем. –

Володя прижал её к себе, -  Может позже, не хочу его  обманывать,  он мне стал отцом. –

Она испытала облегчение от его слов, устроилась поудобнее под рукой любимого,   «дворянских кровей» подумала она уже безразлично и стала засыпать. 

После случая с медведем, воспоминаний  об  отце и своей родословной, Володя стал часто задумываться, даже Степаныч заметил, как он посреди  какого   дела  начинал смотреть в пространство, пока  Степаныч не окликал его.  Тот приходил в себя и продолжал работу или сидел возле дома на скамейке, смотрел куда то, но Тася понимала, что он ничего не видел, был весь в себе, со своими мыслями. Она не трогала его, захочет, сам скажет, что с ним происходит.

И он сказал, была зима  конец декабря, заканчивался двадцатый  год. Они сидели за столом втроём, Володя был задумчивый, опустив голову. Отец с дочерью теперь часто его таким видели, она знала причину такого настроения мужа, а Степаныч не лез к ней с распросами, надеялся, что придёт время  и ему всё  расскажут. 

Володя начал говорить, -  Дорогие мои, отец, Тася, жена моя, сколько прошло времени, как вы меня полумёртвого привезли сюда, в этот дом и не чаяли, выживу ли?  И не знали, кто я? Что  я? Какого сословия, просто человек, как сказал отец. Благодаря медведю я вспомнил отца и всё, что касалось его, Тасе я рассказал  и вы отец  должны знать правду, что я дворянского сословия. –
Степаныч округлил глаза. 

- Да отец, но наш род обедневший, жили мы, как простые  крестьяне  своим трудом, вы удивлялись, что  я хорошо умею вести хозяйство?  Это у меня с измальства, дядька Фрол меня всему учил, вместе мы и держали  весь дом, а отец был всегда в  разъездах.  На деньги, что мы брали за аренду земли, он пытался  поправить, финансовые дела нашей семьи, чтобы вернуть былую славу и честь нашего рода Нагаевых. –

Отец с дочерью молча слушали.

- Этот род  и честь  дворянская  мне безразличны, перед тем, что я пережил  и чуть не погиб, -  пустое,  вы моя семья. -  Он посмотрел на Тасю, -  Я ещё вспомнил письмо, не сразу, позже Тасечка и не сказал тебе, сейчас говорю, ещё не закончилась война  с немцами и началась гражданская война.  Товарищ после ранения вернулся из  дома и привёз мне письмо  от отца, помню каждое слово, что он успел спасти свой капитал и купил большое поместье в Австралии и достаточно земли, где можно  разводить скот. 

Чтобы я уходил из России, добирался до Казахстана  на полуостров Мангышлак, там его люди, с кем он делал дела и ещё надеется с ними  на сотрудничество.  Что они верные люди и помогут мне уйти Каспием на военных английских кораблях  в Австралию. –

Степаныч и Анастасия молчали, он смотрел на них,  -  Вы мне родные, моя семья, уйдём вместе туда, где нет войны, где спокойно, отец писал, что Фрол и Фрося тоже с ними уезжали, а я с вами уеду, как я без вас, отец, что скажете?. - 

-  Дело серьёзное, с кандачка сразу не решишь, до Каспия  добраться надо, когда  ещё во многих городах воюют,  но мы знаем, что казакам и дворянам  велено уходить  их России, идут такие разговоры. Спасибо сынок, что позвал с собой, но мне поздно менять  жительство, здесь мои корни, брат, могила жены, а вы молодые  вам  жить,  вы и решайте. - 
 
Володя посмотрел на жену, она ответила уклончиво, - У нас  ещё  будет время  это обсудить, до весны есть время. - 

Больше они к этому не возвращались, каждый занимался своим делом, Володя домом и охотой, но он изменился с тех пор, стал более задумчивым, бывало  отвечал невпопад и Степанычу и жене. Они молчали, не лезли к нему в душу , он ночью часто не мог уснуть , Тася чувствовала, что не спит, ворочался долго, бывало даже притворялся, что спит. Она вела себя ровно, как обычно, не трогала   с  орасспросами, что может ещё, что вспомнил?

Так продолжалось до марта, как то вечером она сказала ему, что ей надо уехать в город, повидать главного врача госпиталя, у которого работала, медикаменты нужны и разговор с ним о её работе здесь, совет нужен.  Владимир обеспокоился, - Надолго? –
-  Как получиться, может дня на три, отряд красных туда направляется, одной опасно ехать. –

Владимир успокоился и Тася уехала…  её не было уже четыре дня, он места себе не находил, осунулся, Степаныч видел переживания зятя,  успокаивал его, как мог, но и сам уже начал беспокоиться, - Время то лихое, не знаешь откуда и от кого  ждать беды, - Терзали его мысли о дочери.

На пятый день, Тася появилась в доме, в лесу, Володя прижал её к себе и долго не отпускал, они оба молчали, только стук их сердец, выдавал волнение обоих. Через несколько дней  она рассказала мужу, зачем она ездила к  своему  доктору, с которым у неё были доверительные отношения. Он выслушал Тасю  о спасение неизвестного, который  стал её мужем, как вернулась  частично к нему память, а его родные сейчас в Австралии.

Она показала мужу новые документы, что дал ей доктор, - Володя, это  чистые документы, тот парень умер от ранений, ты теперь он, запомни фамилию, а имя, как у тебя  Володя. Он из Казахстана, работал санитаром в госпитале, едет домой после излечения, ранили, когда раненых выносил из боя.  Бороду отращивай, чтобы по дороге тебя никто не узнал, мало ли, кто встретится, тем более ты не помнишь, как ты воевал и, что происходило  в твоей прошлой жизни. –

Володя опешил, -  Ты для этого ездила, чтобы мне новые документы  сделать? Зачем? - 
Затем, милый, что я вижу, как ты маешься, не спишь по ночам, тебе надо к родным ехать, ты должен увидеть своих, иначе жить не сможешь, надо Володичка. –

- А ты? Ты же поедешь со мной? –

- Об этом позже Володя, уже группа подобралась, что едут на Мангышлак, чтобы уйти за границу, в середине апреля тронутся и ты с ними. Доктор познакомил меня с этими людьми, я отцу рассказала куда тебя отвезти, с ними и уйдёшь, приличные люди, доктор всех их знает. - 

- А ты? -  Он спросил её тихо. –  Тася молчала.

Он затряс её за плечи, - А ты? Он уже спрашивал требовательно, напористо, жёстко.

Таким,  она  его  ещё не видела,  - Володя, как я отца оставлю, после ухода мамы он еле выжил, равносильно столкнуть его в могилу, уйду если. –

- А обо мне ты подумала? Я разве выживу без тебя? –

- Подумала. – Сказала она тихо, - За это время, может я уговорю отца  и мы вместе уйдём, главное ты должен увидеть родных, а после, как получиться, может ты вернёшься? -

Он промолчал,  но после этого разговора замкнулся, по прежнему любил жену она это чувствовала, видела, как загорались его глаза, когда она приходила со своей работы, бывало и через день или два.  Больных и раненых было много, она не успевала за день, хотя в посёлке принимал фельдшер.

Володя ушёл в себя и больше не поднимал эту тему, шли дни, каждый занимался своим делом, но Степаныч видел, что между молодыми, что то происходит, сдержанность Владимира и растерянность  на лице дочери, нельзя было не увидеть. Он выбрал момент, когда зять был на охоте и прямо спросил Тасю, - Ты отказалась уходить с ним? –
Она помолчала и твёрдо ответила, - Да, отец, я не могу тебя оставить и его не имею права удерживать, он должен увидеть своих родных, тем более мать и сестру не помнит, только отца и Фрола с Фросей вспомнил. –
- Он твой муж. –
Тася заплакала, нервное напряжение, что она сдерживала столько времени, наконец выплеснулось, - Знаю отец, но я не могу так просто уйти, ты после мамы еле выжил. –
- Не думай  обо мне дочка, здесь мой брат, его жена, они поддержат меня. –

- Их самих надо поддерживать, они потеряли  сына, а  я вас всех брошу? –

Степаныч поник головой, он не знал, что ответить дочери, она обняла его, - Ничего отец, что то мне подсказывает, что всё будет хорошо. –

- Мудрость у тебя дочка от бабушки, как то поговорите, найдите выход вместе, ты женщина. –

-  Какой здесь выход, или, или, другого не дано. –

-  Разведуй мол всё, а не глянется ежели и возвернётся или ты позже приедешь, не последние люди туда едут. –

- Конечно отец, без разговора не обойтись. –

Наступил апрель, через две недели, Володя должен уходить, они были одни в доме, Тася подошла к мужу, обняла его,
 -  Володичка я тебя очень люблю и не отказываюсь ехать с тобой, но может лучше ты один уйдёшь, тебе так легче  будет, узнаешь людей, что помогут тебе уйти.  Может ты увидишь родных, а остаться не захочешь  там  так и вернуться тебе будет легче одному. Я всегда здесь буду ждать тебя. Назначим срок, если не вернёшься ко времени, я приеду к тебе, оставь мне все адреса этих людей. –

Владимир ожил, Ты правду говоришь? –

- Конечно, я жена твоя, перед Богом и эта группа не последняя уходит, я не одна буду с ними жёны, дети. –

Володя долго молчал, после сказал, - Тася, может ты и права, одному будет легче уходить, нельзя тебя подвергать опасности, мы не знаем, что может случиться в дороге, а так я спокоен буду, что ты дома с отцом, всё разведаю и вернусь за тобой. –
Тася  обняла  его, -  Это правильно  Володя, я чувствую, что  всё будет хорошо, мы будем вместе. - 
Он прижал её к себе, - Помни, я жить без тебя не смогу. –
- Я разве смогу? -  Сказала она тихо.


Гл. 8. -  Прощание.

Тася готовила мужа в дорогу, привезла ему одежду, обувь, чтобы не выделялся среди многих, удобный мешок заплечный, показала ему, где зашила в нижнее бельё два брильянта.
- Одного хватит Тася. –

- Мы не знаем, как будет и сколько возьмут на английском корабле, а деньги бумага, на них ничего не купишь  и вот тебе несколько колец  золотых, будешь на  еду менять. –

Так за хлопотами подошёл день, когда Владимиру надо было уходить.  Утром они переплелись телами  и так лежали молча, как единое целое и не могли заставить себя оторваться друг от друга.

- Пора милый. –
Но Володя ещё крепче   прижал  её к себе, - Родная моя. –

- Мы будем вместе, верь, я это чувствую родной. –

Он нехотя разжал объятия и они начали собираться. Прошли через болото,  вышли из леса  на дорогу.

- Володя здесь простимся, иди прямо, там тебя встретит отец. - 

Она держала его руку, говорила ровным голосом, видела, что он еле сдерживает эмоции, когда обняла его, сделала на собой усилие, чтобы не упасть  к его ногам и не кричать по бабьи, не вцепиться в его ноги и молить остаться.  Но она сдержанно улыбалась, обнимала его уже машинально, как бы смирившись с неизбежным.

Он почувствовал это,  потому, что  всё это  время, - месяцы, дни и ночи,  они были одна плоть и сейчас эта плоть расходилась на две половинки, каждая сама по себе. Она с отрешёнными глазами   уже была не с ним  А он  ещё держал после объятия, - её плечо, локоть, запястье, ладошка мягкая бархатная  и не мог её отпустить. Она мягко высвободила  ладонь и пошла не оглядываясь.
Он молча смотрел ей вслед, пересилил себя и пошёл быстрым шагом, тоже не оглядываясь. 

Она была далеко, идти не могла, ноги не слушались, ей не дойти до дома, боль разрывала сердце, спасительный лес, под кроны деревьев, скорее, пока не упала на дороге. На непослушных ногах, пробралась через кустарник, не замечала, как ветки хлестали лицо, рухнула под деревом, крик рвался из неё, но звука не было, только в горле колотился ком, ей не хватало воздуха, сейчас задохнётся.
Прижала голову к стволу, закрыла глаза, - … Господь, Создатель наш, Ты милостив, помоги мне, укрепи силы, чтобы не сломаться, не сойти с ума, мужу моему, не дай сгинуть огороди его от опасности… - 

Она разговаривала с Богом, просила о спасение Володи, пока слёзы не полились из глаз, слова стали бессвязными  она потерла сознание, это ей было во благо. Она не помнила, сколько пролежала, открыла глаза, - Вот и попращалась  с любимым. - 
Стала вставать, но голова закружилась, тошнота подкатила к горлу, она упала на землю ей было плохо, первая мысль, что перенервничала, но тошнота не проходила. Она вздохнула глубоко, подозрение было, но с уходом мужа забылось, не до этого было, сейчас поняла, что с ней?

 Положила руку на живот, -  Отец,  Наш  Господь,  спасибо тебе,  услышал меня! Нет, не простилась, частица тебя Володя  осталась во мне! – И тихо засмеялась своим переливчатым смехом. Встала и пошла к дороге.

Он торопился к месту встречи, куда его должен отвезти Фёдор Степанович и старался не думать о жене, гнал от себя эти мысли. Сейчас только одно волновало, Как они выйдут из России и каким путём  лучше  уйти за границу, а там пробираться к своим, - мама, как часто она приходила во сне, думает о нём, настрадалась, жив ли сын? Сестрёнка, взрослая уже, почему не помню их лиц, только отца вспомнил. -
Сердце замирало, увидеть их скорее, обнять, а мысли спотыкались, - Обнять, а её обниму   когда? Увидимся ли? –

Сердце сжалось, но разум перебивал чувства, - Своих увижу, решим с отцом, как вернуться за Тасей, я уношу свет её глаз, её бархатные ладошки, её ласковый  шёпот когда целует мои глаза, но почему?  Почему я должен это уносить с собою в памяти, а не видеть, ощущать  каждый день, каждый час -  её глаза, её руки?  Куда я иду? Я не знаю этих людей, отца редко видел, меня воспитывал Фрол, почему я не могу вспомнить маму, любила ли она меня?

Зачем мне эта дворянская честь  славного рода Нагаевых  я ничего не чувствую, никакой гордости, что я дворянин. Мне ближе лес, где я наблюдаю животных, озеро, куда прилетают лебеди и их нельзя стрелять. Любимая женщина, она мне дороже всякой чести и дворянских кровей, Фёдор Степанович  мне стал отцом, куда я иду?. –
Он сел на поваленное дерево у дороги, обхватил голову руками и понял, что никуда не хочет уходить,  - Ему не нужен этот  чужой мир, здесь его родина, где женщина данная ему Богом, как бесценный дар, он любил её, её глаза, -   наверное!  Её руки, может быть! Её тело?  Он не знал, что он в ней любил, не  мог выделить,  за что  любил её, просто любил, сейчас он ясно это осознал. Тело будет старится, её роскошное тело, но это его тело, пусть старится, но рядом с ним, это его плоть, как он оторвётся  от своей плоти, это всё равно, как убить себя, «Оторвись от отца и матери, прилепись к жене, мужу» - 

Он уходил от частицы себя и с каждым шагом он убивал себя и свою плоть.  Лес заканчивался и там другой мир, другие  люди  наверное  интересные и его семья,  родная кровь, но её рядом не будет, никогда.

Никогда мне не ласкать твоё тело и не целовать тебя нежно и умирать от неистового наслаждения с тобой, -  никогда.   Никогда она не будет тянуться губами к моим глазам, целовать их и смотреть в них, не отрываясь, какое слово ёмкое, хлёсткое, что предполагает безысходность и не оставляет надежду, -  никогда. –

Он это с ужасом осознавал и  понимал,  что были только слова, что они встретятся, больше не колеблясь и не сомневаясь  он встал с дерева и медленно пошёл назад.
- Меня ждёт моя жена, -   Пошёл быстрее, в голове было одно, - Туда, в родной дом, где жизнь моя Тася, без которой я не смогу жить. - 
Шёл быстро, торопился, -  Быстрее к любимой, родной, к единственной, как я мог допустить мысли, что могу уйти от неё, без неё?! - 


Гл. 9. - Время любить, а мир подождёт.

Степаныч ждал Владимира у кромки леса, на лошади с телегой, чтобы отвезти его к нужным людям, там они простятся. Грустные мысли одолевали его, последний месяц, Володя почти не разговаривал с ним, замкнулся, хотя так же почтительно относился к нему, но не было уже той открытости, как с отцом.

- Эх жизня, как тут быть то, родных то надо увидеть , корни всёж таки, а как разорваться то ему, дочка не хочет бросать нас стариков, по божеским то законам, она должна за мужем идти. Может всё образуется , уговорит её сегодня муж, вместе и уйдут. - 

Сердце у Степаныча захолонуло от такого предположения, он горько вздохнул, -  Солнце уже поднялось, где же Владимир, ехать надо, а его и не видать, -  Подумал он, забеспокоился, не случилось чего, он уже переживал. Тася должна была  его вывести   из леса на дорогу, а она прямо и приведёт его  где ждал  он.

- Всё, время вышло, ждать без пользы, не утопли они в болоте? - 

Степаныч уже не на шутку испугался, стеганул  лошадь, доехал до знакомца, что жил недалече, оставил у него лошадь и бегом в лес. Он почти бежал туда, в дом где были  Володя с Тасей, сердце билось так, что  он задыхался, остановился, чтобы немного передохнуть, успокоится и спокойно перейти дорогу возле болота.  Опять бежал лесом  к дому к нему выскочил Кузя, радостно закружился вокруг него, подпрыгивал, чтобы лизнуть.

Степаныч остановился, - Кузя весёлый, значит всё хорошо. - 
Когда подходил  к дому, услышал громкий весёлый смех, он заглянул в окно,
Володя держал Тасю на руках и кружил её по комнате, -  Тасечка, у нас будет дочка, похожая на тебя! –
Тася смеялась счастливая, - А может сынок, похожий на тебя, с такими же глазами, светлее неба голубого! –

Степаныч без сил опустился на скамейку и заплакал, последние напряжённые дни, выходили слезами, они лились из глаз, стекали по бороде. Кузя  скулил  тихо и лизал руки ему, стараясь достать до лица, чтобы  успокоить. Вся горечь уходила в слезах, но мысли, мысли, куда от них деться.

- Страшное время досталось нам, смутное, непонятное и, как далее будет, неизвестно. –

Молодые  притихли  отца не видели, были заняты только друг другом. Тася сидела у мужа  на коленях,  гладила его лицо, что то тихо ему говорила он улыбался счастливый.

Степаныч вытер слёзы, уронил лицо в ладони, - … Да будет благословен Бог, своей незаслуженной добротой и милосердием к нам неразумным, что вселяешь в нас мужество, укрепляешь силы нам  во всех бедах,  чтобы молодые  любили, рожали деток, продолжали род свой.  Страшно жить в мире.  На тебя уповаем Господи, пусть во всём будет Твоя Воля, а мы будем соблюдать заповеди Твои со смирением, любовью, благодарностью. Не оставляй нас Отец, избавь от зла и лукавого… -
Он говорил слова молитвы, обращался к Богу с мольбой и душа его  успокаивалась,  крепла вера, что всё образуется.

Он зашёл в дом, молча смотрел на детей, Володя подошёл к Степанычу обнял его, -  Простите отец, что заставил вас ждать, я остаюсь, что то же изменится в России, может сможем  съездить  к моим родным  вместе? -   

- Я понял сынок, понял, вы молодые, вам и решать, как лучше будет, раз такое дело, надо нам отметить это с наливочкой. Утро то выдалось нервозное, все мы испытали потрясение с твоим отъездом Володя, скорбели с дочкой. Накрывай Тася на стол, что там у нас, зайчатинка была тушёная, все голодные, со вчера не лезло ничего, что расстаёмся с тобой сынок, не знали на сколько, может навсегда. - 

Они сидели за столом, умиротворённые и спокойные.
- Хорошие документы тебе дочка сделала, Володя, крепкие, под этим именем и оставайся пока, бороду оставь, егери нужны, ты лес хорошо знаешь  с измальства, животных тоже, это самое твоё дело.  В лесу и будешь, если и выйдешь в посёлок, вряд ли тебя кто узнает в таком обличье. –

Степаныч помолчал и  продолжил, - Может, что и изменится в России, когда навоюются и власть установится. –

- Будем надеяться отец, будем надеяться. – Сказал Володя задумчиво.

Все молча сидели, сосредоточившись на своих мыслях и думах, но у каждого теплилась надежда, что всё будет хорошо!

1 Иоанна 2 : 17  -  И мир проходит, и его желания, а исполняющий  Волю Бога, будет жить вечно.