Рассказ Исповедь рабочего

                Исповедь рабочего



   Сегодня мне исполнилось тридцать лет. Я никогда не мечтал, как все мои друзья, стать академиком, писателем, а тем более  артистом. Словом, у меня не было желания прославиться. И то, что я теперь работаю на фрезерном станке, тоже не было моей мечтой. Но судьба распорядилась таким образом, что я выбрал эту профессию и, признаться честно, не жалею об этом...

    Помню, как трудно приходилось мне адаптироваться к новой для меня роли. Ещё бы: воспитанному чуть ли не в исключительных условиях «маменькиному сыночку» после провала на вступительных экзаменах в медицинский университет пришлось сразу же встать за станок. Положение усу губилось ещё и тем, что мои друзья, некогда обожествлявшие меня и видевшие во мне своего кумира, постепенно стали отворачиваться от меня. Я недоумевал, не мог понять, почему они так себя ведут? Я тщетно искал ответа и, по всей видимости, так и не понял бы причины, если бы один из моих бывших друзей не заявил мне открыто: «Ты нас не устраиваешь. Ты рабочий, у тебя руки закованы в цепи. А нам нужен свободный друг. Понятно?»
 
    Я ничего не понял в ту минуту, но позже осознал все, что тот имел в виду... В первые дни после этого случая я и впрямь убедился в правоте слов бывшего друга. Я буквально был запряжен в узду моим учителем-наставником. И, как робот, выполнял одни и те же операции: принеси то, отнеси это, по дай то, отнеси обратно... И во мне стал нарастать бунтарский дух, который уже выливался в конфликт, но неожиданно был подавлен наставником, похлопавшим меня по плечу со словами: «Ты завтра самостоятельно встанешь за станок».

    Моему счастью не было предела, когда я взял в руки свою первую продукцию. А ещё когда наставник похвалил меня и сказал: «Молодец, ты делаешь очень нужное дело» Я вдруг почувствовал, что стал другим человеком. Меня уже ничего не интересовало, кроме работы.

    Работа меняла как мою жизнь, так и мой характер. Это замечали и мои близкие. Во мне все меньше и меньше оставалось места для юношеской ветрености, но появилось все больше сознательности и ответственности. Такое состояние души меня устраивало. Одно только меня мучило и не выходило из головы: что имел в виду мой друг, говоря мне, что «у рабочего руки закованы в цепи»...

    Я сознавал, что уже не мог убивать время без дела, попусту, как мои друзья. Прежде меня тоже манила так называемая «беззаботная жизнь». Выходило, что именно труд и под вел разделительную черту между мной и моими друзьями… Ещё недавно мы мыслили одними и теми же категориями. Сейчас мы совершенно отдалились и не понимаем друг друга, а вроде прошло не так уж много времени... Теперь, смотря на многих из них, бездеятельных тунеядцев, я ужасаюсь при одной только мысли, что я мог стать таким же, как они. И все же у меня из головы не выходили слова, произнесённые другом.

    Спустя некоторое время я и впрямь почувствовал что-то пророческое в них... Стоишь за станком, а слова эти, как мед ленные удары кимвала, звучат в ушах: « У тебя руки закованы в цепи»... И что было самым парадоксальным во всем этом, так это то, что работа, поначалу очистившая и поднявшая меня над другими, стала порождать во мне определенное беспокойство и некую неудовлетворенность. Я начал замечать, что выполняю изо дня в день абсолютно одинаковые операции, с той лишь разницей, что чем больше я работаю, тем больше меня нагружают работой. Ритм операций учащался, но удовлетворения я ничуть не ощущал. В один из обычных дней я вдруг вспомнил слова того самого парня, и мне показалось, что мой станок мне говорит его голосом: «А твои руки и впрямь закованы в цепи, и ты мой раб. Ты  робот...». Я не знаю, как это случилось, но вдруг я заорал на весь цех «нееет!» и почувствовал, что силы покидают меня, тело покрылось холодным потом. Я собрал остатки воли, что бы не упасть и постарался улыбнуться товарищам, которые подбежали на крик, уверенные в том, что я покалечился.

    Каково же было мое удивление, когда, взглянув им в глаза, я прочитал в них ту же измотанность… «Оказывается, они тоже закованы в цепи,- подумал я. Но почему никто не протестует против этого?»- спрашивал я сам себя. Позже, всмотревшись внимательнее в товарищей, я заметил, что, в отличие от моих, их глаза выражают смирение. Этим людям было все безразлично. Я пожалел их в душе, потому что они боялись бороться, боялись потерять работу и потому терпели.

    В отличие от них я взбунтовался! Неудачи не сломили меня. Я не впал в уныние и верил в то, что смогу поймать свою «золотую рыбку» на работе.
Так и случилось... Благодаря социальным сетям я быстро приобрёл популярность в нашем городе, и это помогло восстановить справедливость. Я разорвал цепи не только на своих руках, но и на руках товарищей по работе. Кроме того, руководство предприятия стало прислушиваться к моим предложениям, и это значительно изменило стиль работы. Так, например, на мой пост об устарелости фрезерных станков живо откликнулся инженер-самоучка, поделившийся своими секретами. Оказалось, что некоторые особо трудоемкие операции возможно проделать за почти вдвое укороченный срок, если заменить на более современную одну небольшую деталь. Моему счастью не было предела. Я уже не ощущал себя запрограммированным роботом…

    Как-то поздно вечером я возвращался с дискотеки. Свернув за угол, я увидел небольшую компанию и того самого друга, который сказал, что я не гожусь в друзья, поскольку мои руки закованы в цепи. Я хотел было пройти мимо, но меня окликнул мой бывший друг. По его глазам и повадкам нетрудно было догадаться, что тот находился под действием дурмана. Он предложил мне затянуться заранее приготовленным зельем, но я наотрез отказался, к удивлению всей компании. Я уже уходил, когда тот спросил меня: «Ты по-прежнему работаешь рабочим?».

    - Да,- ответил я ему и в свою очередь спросил,-  а ты?

    - А я продал душу дьяволу, и он заковал меня в цепи,- грустно признался тот...

    Я уже достаточно отдалился, когда до меня донёсся тот же голос: «А ты ведь счастлив, не правда ли?».

3 ноября 2019 г.
Степанакерт