Тайна острова МУК

     (Есть задумка — на базе этой повести написать сценарий. Дальнейшее развитие событий — по ходу дела. Если найдутся желающие стать моим соавтором — милости прошу. Тому, кто пойдет дальше — найдет режиссера для экранизации, готов уступить первенство в соавторстве и протчая…  А Астафьев)

Военную службу Мак Лейтон проходил в одной из горячих точек на юге Европы. Престижная, не очень суетная работа под знаменами ооновских миротворцев, не была так памятна, если бы не два его ранения. Ранения к счастью, легкие можно сказать царапины - в руку и филейную часть. Сам же он всего несколько раз ловил живую мишень в перекрестие прицела своей новенькой „беретты“, но резиновая пуля оставляет после себя лишь болезненную гематому и недолгий стресс. Таким образом, не отмоленного греха на его душе нет.

Фантомные боли явление удивительное: у человека ампутирована рука, а ему мнится, что у него болит указательный палец этой конечности. Долго еще преследовали молодого человека в мирной ночи, грохот взрывов, уличная перестрелка с долгим эхом меж домами, шум саперной техники.

Жил Мак с матерью в небольшом городке на юге Аризоны. Когда еще Марк, отец Мака, был жив, он будучи руководителем дочернего строительного участка, извлек из этого свой интерес. Достав неведомо где несколько машин недешевых блоков ракушечника, он два года, не покладая рук возводил дом. Семь на десять шагов.

Сейчас старушка ютилась за китайскими ширмами, ей хватало этого продолговатого жизненного пространства. Выполнив, как и положено, свою задачу-максимум, хозяин почил в бозе — завершил свою земную жизнь, под колесами локомотива на железнодорожном переезде. Мак, по своему тогдашнему нежному возрасту, не вместил в себя этой утраты, ему в то время не исполнилось и четырех лет.

Вернувшись из Сербии, работу он искал недолго, не прошло и месяца, устроился по протекции в автомастерскую. В этом ему помогли рекомендации и неплохое знание легковых автомобилей, до армии, он часто валялся под своим "линкольном", подарком друга отца.

Городок жил своей простой обывательской жизнью. Среди ровесников Мак стоял особняком, не одобряя их раскованности и безудержной удали. Девушки тоже сторонились его — слабый пол отталкивала болезненная замкнутость молодого человека при всей его привлекательности. Рыжие волосы, рельефность мышц и высокий рост говорили о хорошей наследственности. Тем не менее…

Как-то вернувшись с работы, он застал дома старинную приятельницу матери, миссис Софию, та до последнего времени жила в Техасе. Один из ее сыновей, купив в их городе дом, взял к себе незамужнюю сестру и мать. Радости женщин нет предела: у них появилась  возможность вместе коротать вечера, тихо радуясь своим осенним краскам.

Рядом с миссис Софией сидела ее дочь,  распахнутые голубые глаза смотрели на Мака неулыбчиво и внимательно. Минутная его растерянность сгладилась нарочитым участием в происходящем обеих матерей.

Аннет изучала менеджмент в университете соседнего города, работая там же в одной из фирм. Каждое утро её туда отвозил брат, он тоже был там трудоустроен, ему по пути. Возвращалась Аннет как придется, подруг у нее много, всем надо уделить внимание. Одной час, другой два, и возвращаться приходилось затемно. Всё это Мак узнал в первые десять минут их знакомства.

Наверное, не только к подружкам, думал он недовольно морщась. Тонкие черты его новой подруги - прямой носик, чувственный рот, аккуратные ушки, все вместе смотрелось эффектно. Нет сомнений, от поклонников у девушки нет отбоя…

После ужина подруги сели играть в преферанс. Сели у камина, в нем еще была нужда: за окном стояла ранняя весна, кое-где рваными пятнами лежал грязно-серый снег. Так прошел этот тихий, почти семейный вечер. Старушки бормотали в углу, молодые говорили ни о чем, находя в том свою прелесть.

Потом Аннет на какое-то время исчезла из поля зрения Мака: то ли приболела девушка, то ли в командировку  отправили. Молодой человек не находил себе места, в его сознании родилось и крепло душевное беспокойство. Время от времени, забегала миссис София, женщины о чем-то шептались, поглядывая на него. Этим дело обычно и кончалось.

Парень не вытерпел, спросил у матери адрес её подруги. Тот на удивление быстро нашелся, как будто в кармане передника. В тот вечер они долго катались на горках, где Аннет визжала от страха, хрустели чипсами, ели мороженое, говорили о прошлой жизни. Расстались безмерно довольные друг - другом, во всяком случае, про Мака это можно сказать наверняка. С приподнятым настроением, обмирая от ожидания отказа, он назначил девушке свидание, и она не без кокетства согласилась.

Жизнь для безнадежно влюбленного начала обретать законченные смысловые очертания, окрашенные чувственными красками. Ночью, заложив руки за голову, Мак строил грандиозные планы. Вскоре он понял, что жить без девушки не может, дело пошло к свадьбе.

В декабре того же года сыграли ее, человек на пятнадцать. Молодые поселились за деревянной перегородкой, наскоро сооруженной друзьями Мака, и поделившей комнату на две неравные части. Надо ли пояснять, какая - кому досталась.

Материально Лейтонам стало жить легче, Аннет приносила домой немногим больше Мака. Это неприглядное обстоятельство его мучило, он не раз делился им с женой. Эта тихая печаль земной природы, мешала полному счастью молодожёнов. Многие часы посвящались семейным размышлениям, десяток вариантов рассмотрено, но ни один из них не предполагал его учебы. Мак считал её скучным занятием, не дающим быстрого эффекта. Впрочем, дело было не в этом, он так и не определился со своей профессией.

На первых порах, Аннет пыталась сгладить конфликт, он еще не стар, наберется опыта, откроет свое дело… В душе понимая: в их семье кардинальных перемен ждать не приходиться. Тем не менее ее это особенно не огорчало, так как они, живут тысячи.

Ну не суждено им иметь особняк на берегу океана, нет у них престижного авто…  Что с того? Они любят друг - друга, в этом нет сомнений, остальное второстепенно.

Какое-то время тема учебы звучала в доме,  но не хотел Мак учиться и все тут. Сердился, замыкался в себе, даже уходил, чтобы остыть из дома. И Аннет положилась на провидение, авось время утрясет эти жизненные неурядицы,  Они не первые, и не последние.
Мак не довольствовался простой фиксацией своего незавидного благосостояния, тайком от жены он рыскал по городу в поисках денежной работы. Видел заразительные примеры того, как вчерашние никчемности за считанные месяцы становились людьми состоятельными. Наркотики – товар ходкий. Главное, чтобы продавца не одолевали комплексы: сострадание, участие, совестливость, честность…  Видел он все, но идти по этому пути не хотел, душа не принимала грязи.

Шли месяцы. Из доверительного шепота своей драгоценной половинки, Мак понял, Аннет хочет того, чего хотят все женщины мира - ребенка. Проникаясь метаниями мужа, долгими и тщетными поисками своего эго, она последнее слово оставляла за господином. Мак просил повременить, и Аннет стала жить этим ожиданием…

В приложении к популярной газете, где публиковались объявления: "КУПЛЮ-ПРОДАМ", Лейтон дал свое:

"Готов участвовать в биологических экспериментах, научных экспедициях, с целью проверки человека в экстремальных условиях. Физически силен, вынослив, 29 лет. Каждую среду с 18 до 18-30, у книжного киоска по ул. Сакко и Ванцетти. Синяя кепка".

2

Акоста доволен. Транслируя по кабельному телевидению очередные свои ролики, он получил массу поздравлений за их зрелищность. В том числе и от людей, чьи имена упоминать всуе не принято.
Мигель хорошо понимал, его бизнес с душком, порой откровенно криминален, но на кону стояли большие деньги. Он считал себя в первую очередь бизнесменом, со страхом и неприязнью признаваясь себе в том, что  врач.

Десять лет назад Акоста оперировал людей, у которых сердечный мотор давал сбои. От дел он отошел  как-то незаметно, исподволь. Когда к нему пришло охлаждение к профессии? Быть может, когда его малолетнюю дочь задержали в одном из грязных третьеразрядных притонов. Оказалось, его девочка, чуть ли не с одиннадцать лет на панели!

Много воды утекло с тех пор, сейчас она человек для общества потерянный, но знаться с ним все равно не хочет. Хорошо зная, отец при деньгах, и не откажет в помощи, если что.

Он так любит Миранду!

Мысли проносились в голове Мигеля, как летний грибной дождь: просто включалась память, и в листинге событий не оставалось места человеческим чувствам.

Несколько лет назад, он открыл свою, никем не тронутую жилу. Та оказалась на редкость богатой: трёхэтажный особняк на восемь комнат, молодая жена-красавица, три этажа в высотке в центре Лос-Анджелеса,  клиника, кругленький счет в национальном банке…

Официально клиника именовалась   "Медицинским центром". Это был хорошо оснащенный, по последнему слову науки и техники стационар. Кроме всего прочего, работал Акоста и по особо оговоренным контрактам с федеральными властями, Министерством обороны, НАСА. Занимался он ко всему и клиникой новых лекарственных препаратов, даже реабилитация людей с суицидальным прошлым не была ему чужда.
 Это была видимая сторона его деятельности, так кардиолог умерял свои профессиональные амбиции. Однако в его жизни имела место и не афишируемая, тайная работа.

На окраине города он купил, выставленный на аукционные торги трехэтажный особняк. Здание старой постройки выглядело лет на двести, кирпич от времени уже шелушился, красная пыль разносилась по окрестности. Мимо дома перестали по этой причине ходить, на соседних балконах уже много лет не вывешивали белье.
 Первым делом, Акоста снял с дома рыхлый слой, бурой массы набралось восемь грузовиков. После чего, покрыл здание специальной мастикой, прекратив его дальнейшее разрушение, и снискав горячее одобрение жителей района. Таким образом, он сделал первый шаг в  рекламе своего детища. Стратег. Тактик.

В одной части дома о двух подъездах, он разместил благотворительную столовую. Однако, согбенная годами старушка, не была бы допущена в этот зал, как и малолетний бездомный оборванец. Кто же имел право быть завсегдатаем "МИРАНДЫ", этого, почти элитарного клуба?

Система допуска, на первый взгляд, не носила в себе избранности, кастовости. Право столоваться там отдавалось беспорочным молодым людям и женщинам.

Претендующий на заветную именную карточку, (возрастной ценз колебался от двадцати до пятидесяти лет) проходил собеседование уже в служебном подъезде. По его результатам был отказ, или последующая медицинская комиссия в Центре. Только полное отсутствие отклонений, давало право на желанный доступ.

Все обставлялось чинно и благопристойно. Усмотревшим в процедуре отбора дискриминацию по возрастным и медицинским показаниям,  отвечали односложно, но убедительно.

Во-первых, меценат имеет конституционное право избирательно кормить людей. Критерии он при этом может устанавливать любые: только рыжих, тех, кто родился в День независимости, только близнецов и т.д. Кормить, наконец, людей определенного роста, веса… Кто оспорит это право?

Во-вторых, поддерживая питанием молодых, способных к репродукции людей, разве господин Акоста не заботится о нации? Государство нуждается в спокойных и рассудительных гражданах, лишь они гаранты стабильности общества. Голодный человек агрессивен, молодой и голодный агрессивен вдвойне, он несет в себе зло, разрушение, криминогенность. Проводя параллель: голод – это преступность, деградация личности, и все что с этим связано. Обычно оппонент, если таковой находился, под давлением  неоспоримых аргументов умолкал.

                3

В обеденном зале, чавкая и бранясь, переваривали свой продуктовый паек подопечные Акосты. Сам он ходил по круговой галерее вверху зала, скрытый от нескромных взглядов зеркальными стеклами. Он знал поименно всех своих изгоев, их число не менялось,  люди приходили и уходили… Здесь у Мигеля был свой расчет: экономически обоснованный, коммерчески устойчивый и психологически верный.

Новичка, получившего доступ в "МИРАНДУ", снявшим угол где-нибудь в недорогом бейсменте, поначалу одолевали радужные мечты. Выковыривая из зубов остатки телячьей отбивной, он полагал что хорошо и надолго устроился. Он не мог знать, что спустя две недели его поставят перед нелегким выбором.

С самого начала в "МИРАНДЕ" установили электронный доступ с турникетом для контроля посещений. Блокируя код посетителей, им давали понять - пробил их час. Через десять минут, человек  появлялся перед чиновником уже в другом подъезде, с немым вопросом в глазах.

Здесь начиналось первое театральное действо. Клиента, как правило, встречал один  и тот же человек. Представляясь рядовым сотрудником, он, на самом деле был первоклассным психологом. Преданным делу и своему боссу. Монолог протекал обычно одинаково. Впрочем, были варианты...
 
- Сударь, (сударыня) вам конечно известна в общих чертах национальная медицинская программа. Продукт, в этом нет сомнений, качественный, он составлялся настоящими профи, людьми высокой нравственности. Однако, тут и там медики сталкиваются с трудными, порой неразрешимыми  научными проблемами.

Современная медицина, к сожалению, не достигла высот, когда можно громко сказать   мы знаем о человеке все! Вы и сами наслышаны о всяких чудесах,  загадках человеческого тела.

У русских был такой уникум: зимой в метель и трусах, немолодой человек уходил в лес. Ночевал там при минус двадцати градусах на лапнике, а под утро, целым и невредимым возвращался домой. И все это интереса ради. Или вот еще случай: утонул подросток, сорок минут он был под водой, и тому есть свидетели. По всем медицинским законам он должен быть мёртв. Но происходит чудо, через двадцать минут интенсивной терапии, его приводят в сознание, не прибегая к дефибриллятору. Сорок девять суток русские рыбаки дрейфуют на барже. Заметьте, зимой в открытом море, еды у них суток на трое. Выжили!

И таких примеров тысячи. Я уже говорил, миллионы, если не миллиарды долларов, тратятся на научные исследования. За все ответить не берусь, но немалая их доля тратится на исследования, подобные нашим.

Работаем мы и по федеральным программам. Например, Министерство здравоохранения озабочено какой-то проблемой. Для ее решения, требуются средства, оборудование, специалисты… Время поджимает. Что делать?

На сцене, как чертик из табакерки, появляемся мы, у нас для этого есть все: уникальная аппаратура, люди отменного здоровья, полные желания и сил внести свою посильную лепту в национальную программу.

 - До сих пор есть вопросы? - скромно вопрошал здесь служитель, искренне и участливо смотря на посетителя.

Тот отрицательно крутил головой.

  Мы обратили внимание на вас! - после правильно поставленной паузы продолжал чиновник. – Вы молоды и здоровы, не обременены семьей. Одна печаль, у вас нет работы. Мы бы с радостью взялись за ваше трудоустройство, имей вы какую-либо специальность. Чиновник лукавил: в Центре этим и не думали заниматься, исчезала бы сама мотивация опытов.

-Мы поможем вам, - проникновенный баритон гипнотизировал, обволакивал, обманывал… - Постоянную работу найти вам не сумеем, а временную подыщем. Такую, после которой вам будет по плечу покупка, скажем, автомобиля среднего класса. На молодых людей такой аргумент действовал безотказно.

-Коротко о наших широкомасштабных исследованиях. Нас интересуют, ни много ни мало, резервы человеческого организма. Холод, жара, вода, голод, жажда – наши враги, побеждать которых мы еще не научились. Поскольку не знаем влияния каждого из этих факторов на человека, о комплексном их влиянии и говорить не приходится.

Сотрудничество с нами дело добровольное. На определенном этапе мы подписываем контракт, у которого две части: предварительное рамочное соглашение, и детальное поэтапное. Подписываем, соблюдая все юридические тонкости. Заканчивая, чиновник мягко и проникновенно вещал:

- Мы даем вам сутки на размышление, после чего подписываем бумаги, и вы ложитесь на исследование в Центр. Кстати, - бросал небрежно, - мы работаем по методикам НАСА. После того, как вы сделаете нам ручкой, у вас на руках останется медицинская карта. Существующие в обычных клиниках методики, и в подметки нашим не годятся. Мы определяем даже содержание медленных и быстрых мышечных волокон. Знаете что это такое?

 Сейчас у вас обед, вечером ужин. Через несколько дней ваш пропуск заблокируется, это напоминание - мы держим руку на вашем пульсе. Не исключено, вы не пожелаете сотрудничать с нами, мало ли причин для того: страх, робость, чей-то неумный совет… Это ваше право, и вы им можете воспользоваться.  Пропуск в этом случае вы уже не получите, и с того момента человек свободный. Решайте!

После этого тепло пожималась рука, лучились глаза, по лицу разливалась добрейшая улыбка. Начинался очередной "научный эксперимент", очередная человеческая драма. В этих беседах Сам не участвовал, он подключался позже.
Когда человеческий материал должным образом обработан, когда машина опыта раскручена, выходило на сцену нечто, далекое от медицины и  науки.

4

Во вторую среду, подходя к киоску, Мак заприметил старичка, который выискивал кого-то в толпе. В прохожем ничего примечательного: серая в клетку кепка, старые, брюки с отворотами, длинное, в косую полоску демисезонное пальто. На ногах полусапожки, с металлическим ковбойским носиком. Старик остановил взгляд на Маке.

- Синяя кепка! – молвил вслух, но как бы про себя.

Протянул руку. – Папаша Клейн, если угодно.

- Вы по объявлению? - Мак слегка озадачен.

- Точно так!   ответствовал новый знакомый. – Пусть вас не вводит в заблуждение ни мой возраст, ни внешний вид. Я представляю респектабельную фирму. Если ваше желание неизменно, вы на верном пути. Знаете университетскую библиотеку в Н…?

-Знакома!

 -…если смотреть с лица, с правой стороны к ней примыкает бумажный склад. Через дорогу от склада - трехэтажное кирпичное здание с двумя подъездами, на левом вывеска "МИРАНДА". Поднимайтесь во второй, вас будут ждать. Постарайтесь обернуться в три дня.

И, не подавая руки, исчез.

Домой, Мак вернулся в приподнятом настроении, что-то подсказывало ему   грядут большие перемены. Он принес по такому случаю вино, конфеты... С женой ничем не поделился, она из природного такта, ни о чем его не спросила.

МИРАНДУ" он нашел быстро. На втором этаже его встретил психолог. Назвавшись, Мак был приятно удивлен радушию, которым его окружили.

- Такие посетители у нас редки! - искренне радовался доктор. – Знакомы с вашим объявлением, восхищены широтой ваших притязаний.

Мак был гость не простой. Обычно, клиентов приходилось искать, здесь же на ловца бежал зверь. Случай, стоящий особого внимания.
Деловой разговор закончился быстро, время на обдумывание Мак себе не оставлял, он здесь по доброй воле. Он тут же пожелал начать оформление документов.

На него составили электронное досье. После чего вышли в охраняемую комнату со стеллажами  кино – и видео - материалов. Сели, доктор положил перед Маком лист.

"Рамочное соглашение, I этап". Это был документ первого доступа, начального приобщения к тайнам "Медицинского центра". Концовка интриговала, Мак снова и снова перечитывал условия контрактов. Следовало выбрать опыт, дать согласие на его проведение, оговорить особые условия, подписать нужные документы.  Перечень "услуг" впечатлял:
1. Воздействие животных ядов четырнадцати типов -  3000-26000 долларов.
2. Воздействие экстремальных температур                2500-17000.
3. Воздействие барометрических факторов                3200-19000.
4. Испытание наркотических, и иных препаратов          1800-8200.
5. Воздействие эл. тока разл. напряжения и частоты      4500-22000.
6. Воздействие фактора вибрации                2200-20000.
7. Испытание ускорением на центрифуге                1400-12000.
8 Воздействие экстремальных факторов дефицита, или полного отсутствия питья и еды * .
*Примечание: - опыт нетиповой, условия его проведения и оплата, оговариваются особо.
Тут было от чего задуматься, Мак сидел отрешенно, не решаясь принять окончательное решение. Чиновник деликатно тронул его за рукав.

  Что заслуживает на ваш взгляд внимания?

Мак не был готов дать сиюминутный ответ. Врач из деликатности события не торопил, вышел из комнаты. И так и этак подходил Лейтон к списку, пытаясь не прогадать в выборе. Он не был трусливого десятка, но пугало само его содержание: яды, эл. ток, центрифуга…

Вошел чиновник. Время.

- Понимаю, вас пугают названия, на слуху несчастные случаи: кого-то ужалила змея, человек умер в мучениях, кто-то сгорел на рельсах подземки. Все это ерунда. Помните, вы находитесь в Центре, у нас не заинтересованы в трагическом исходе. Приведу несколько цифр, - сотрудник раскрыл записную книжку, - у меня данные за четыре последних месяца.

- Среди наших опытов, есть, на первый взгляд, негуманный и пугающий - "имитация утопления". Не удивляйтесь. Заметьте, на него нашлись добровольцы: за четыре месяца – двадцать восемь человек, из них – шесть женщин. А вы говорите… Страшно только сначала…

Судите сами, мы вешаем на человека двенадцать датчиков, имея на мониторе полную картину работы организма. Сама технология… Она разная: некоторые не могут перешагнуть психологический барьер, тут срабатывает инстинкт самосохранения. Что ж, тогда мы "помогаем". Разумеется, по просьбе самого испытуемого. У нас принципы: никакого насилия, всё на добровольных началах, с правом выбора.
Все длиться шесть, восемь минут. После чего, мы приводим экспериментатора в себя, уже на следующий день он выходит из клиники. Не просто уходит, а уносит с собой чек на сумму, скажем… шесть тысяч долларов. Восемь минут страданий, и … такие деньги. Я еще не все сказал, - чиновник назидательно поднял палец. Опыты для нерешительных, мы проводим с затемненным сознанием. Можно оглушить себя пинтой чистого виски, принять галлюциноген, ЛСД например. Чистота опыта правда при этом исчезает, его оплата соответственно падает. Все суммы документально оговариваются.

И что вы думаете? Из двадцати восьми человек, только трое согласились "затемниться", двадцать два решились на повторение опыта, шестнадцать   "тонули" по три раза, семь человек – четыре, а у двоих, хронических наших "утопленников" – аж по семь опытов.  Даже мне в это трудно поверить.

Чиновник приводил верные цифры, но была и оборотная сторона событий, о которой он расчетливо умолчал. Из двадцати восьми мужчин, лишь двое сами прыгнули в бассейн со свинцовым грузом на поясе. По окончании серии опытов, у шестерых выявился стойкий энурез, тринадцать стали заикаться, из них четверо – очень сильно, у восьмерых начался легкий тремор рук и головы. Через два месяца, пять человек из группы покончили с собой. Чиновник умолчал и о других моментах… 

Всего этого Мак не знал, его подкупила уверенность и профессиональный подход к делу, медицинские и юридические гарантии. Из списка, он выбрал эксперимент на выживание, при дефиците воды и еды. Зная свои возможности, он рассчитывал на благополучный его исход.

      5

На одной из военных судоверфей, в сухом доке стояла на стапелях необычная конструкция. Полной степени готовности. Два года назад, в штабе Военно-Морских сил Соединенных штатов, родилась идея создания мобильной подводной базы.

Давно известен на флоте "колокол"  простое подводное средство для спасения пострадавших, ведения ремонтных работ. Со временем, он практически не изменился, та же куполообразная форма, неповоротливость, зависимость от морской техники. И вот, работа, наконец, завершена, создан аппарат, не имеющий аналогов, не "колокол" и не батискаф.

Во вместительной титановой чечевице, шесть легковооруженных аквалангистов, могли жить и работать, не выходя на поверхность несколько месяцев. При необходимости, аппарат притоплялся на трехстах пятидесяти футах, максимальной рабочей глубине. Высокая маневренность обеспечивалась водометными движителями, чечевица могла держаться на морской поверхности неограниченно долго. Буйковая спутниковая связь, радарная безопасность, делали "Поплавок", так прозвали свое детище создатели, весьма перспективным морским средством.

В настоящее время родителей этого чудо - изделия заботило: где и как провести его тестовые испытания? Требовалось проверить его в деле, реальных боевых условиях. При этом имелось ввиду не только обеспечение секретности координат аппарата, а самого его существования в акватории. Ответственным за его эксплуатацию, ничего конструктивного в голову не приходило, вынужденно объявили закрытый конкурс идей.
6

Лейтону предложили уволиться, поскольку предстояли длительные клинические обследования. Акоста компенсировал это неудобство, выдав авансом три тысячи долларов. Полным ходом шла подготовка к эксперименту, по своей значимости и сумме контракта, он побивал все предыдущие рекорды Центра.

Маку предстояло пробыть на необитаемом острове семь долгих месяцев без пищи, с ограниченным запасом пресной воды. Единственной едой должна стать рыба, которую он сумеет выловить. Подразумевался при этом и криль, неплохое подспорье к скудному морскому рациону.

Если врачи по окончании эксперимента, признАют Лейтона здоровым, ему будет выплачена контрактная сумма – триста сорок тысяч долларов. Если Мак, по каким либо причинам, потребует досрочного завершения опыта, сумма уменьшится прогрессивно, она оговаривается помесячно. Если независимо от его желания, потребуется вмешательство врачей   то же самое. Контракт считался конфиденциальным, посвящать посторонних в детали категорически запрещалось.

При летальном, быстротекущем, в случае природного катаклизма исходе, близким Лейтона должна быть выплачена страховая сумма   пятьдесят две тысячи долларов.

     7

События развивались стремительно. Мак позвонил своему приятелю Крису Стивенсону, бывшему сослуживцу по Сербии. Поделился с ним о своем контракте и условиях соглашения. Крис, надо отдать ему должное, осудил его безответственную авантюру, включив, тем не менее, своё ассоциативное мышление. Что-то подсказало ему обратиться к своему дяде, полковнику Адаму Поллингу.

По невероятному стечению обстоятельств, тот оказался одним из создателей "Поплавка". Через три дня Поллинг шел на прием к адмиралу, с идеей его комплексного испытания. Спустя двенадцать, родилась операция "Наперсток".

Мак не стал пугать жену и мать своим внезапным отъездом, предстоящей долгой разлукой. Для них, он завербовался на нефтяную платформу в Северном море. Восьмимесячный контракт с норвежцами, по его словам, должен основательно подправить их семейный бюджет.
Акоста, утешая будущего робинзона, обещал вскоре выдать семье еще шесть тысяч долларов в счет аванса. Разумеется, от имени несуществующей норвежской компании.

По мере того, как Поллинг вводил Лейтона в курс дела, к тому приходило понимание, в какой водоворот событий он втянут, правильнее - втянул военных.

Началось комплексное медицинское обследование естествоиспытателя, Мак днями не выходил из Центра, встречи с полковником, в целях конспирации они относили на глубокую ночь и не были явными, связники пользовались передатчиком на особой частоте. Для связи, Маку всякий раз требовалось уединяться в гараже, не всегда для этого находилось разумное обоснование. Мак как мог, успокаивал Аннет.
О чем говорили... Поллинг сетовал: не довелось встретиться с подопытным раньше, иначе отговорил бы его от опасного проекта. Он, в общих чертах, знаком с деятельностью Акосты и удивлен, что тот еще не за решеткой.
Его опыты бесчеловечны и болезненны, отзываются сиюминутными и отдаленными психическими рецидивами. В них нет ни грана медицины, человеческие страдания цинично снимаются камерой, и затем показываются по кабельному телевидению. После этих нацистских опытов, люди сходят с ума, становятся калеками, зачастую сводят счеты с жизнью. К сожалению никто еще не схватил Мигеля за руку, он хитер, изворотлив и коварен.

Если человек одинок и у него нет друзей, он практически обречен, Акоста выжмет из него все что можно. После чего каким   либо экзотическим манером, отправит того к праотцам, не забыв снять и это на видеокамеру.

Акоста связал себя обязательствами с Лейтоном, человеком женатым. По логике, он не должен был этого делать, есть, кому разыскивать Мака в случае его исчезновения. В условиях клиники, на опыты с Лейтоном, Акоста не пошел бы однозначно.

Океан - другое дело, легко затеряться в его бескрайних просторах, всегда можно сослаться на высшие обстоятельства. Стихия! На нее, по-видимому, и был расчет.

Какую цель преследовал Мигель в этом проекте? Двух мнений быть не может - наблюдать агонию человека, обреченного на медленную и мучительную смерть. Во всех ее натуралистических и физиологических подробностях. Видеть его каждодневные муки, страдания от голода и жажды.

Сколько серий у фильма, поставленного по сценарию Акосты? Это не столь важно, те, кто сядет у экранов, получат свою порцию оплаченного сполна удовольствия. Жаждущие зрелищ уверены, сериал завершится предсмертными судорогами, припадками, выпученными глазами. Акоста планирует довести опыт до его логического конца, который должен быть непременно трагическим, в этом вся соль.

Для того, чтобы все двигалось по накатанной дорожке, Мигель пойдет на любую подлость. Лейтону знать обо всем этом не полагалось, таковы условия игры, в которой предельно высокая ставка.

Второй этап развития событий   случайная, Богом предопределенная встреча, провидение. С одной стороны есть обязательства, и вытекающие из них проблемы у Лейтона, с другой   техническая неувязка у Военно-морских сил. Всевышнему было угодно, чтобы пути-дорожки частного лица, и мощной военной организации, к их обоюдной пользе пересеклись.
8

Акоста доволен, на эксперимент получен задаток от его, отнюдь не бедных спонсоров. Сотрудники Центра развили бурную деятельность, в считанные дни техническое обеспечение эксперимента было готово. Яхта Акосты приближалась к острову.

¬Малыш думает продержаться семь месяцев, - потягивая кровавую Мэри, ухмылялся Мигель. – Он уверен, что выживет, питаясь одними дарами моря и морской водой. Пусть тешится. Мальчик городской, к океану непривычный, он скоро поймет, во что ввязался.

Поллинг изучал оперативные сводки координат "Проказницы". Слежение за яхтой, ее дислокация и фотографирование, велось военным спутником непрерывно. Когда будет дана команда, на специально оборудованном судне, в путешествие отправится "Поплавок". Конечный пункт его назначения теперь известен. 

Полковник, со слов робинзона, посвящен во все тонкости контракта. Запасов пресной воды, по его подсчетам, едва хватит на два месяца. Подмешивая к ней морскую, обычная практика терпящих бедствие, можно отдалить печальный исход еще на два месяца. За неимением же других источников, он неизбежен. Получать воду из рыбы… Это единственный выход, но где гарантия успешной рыбалки Мака?

К счастью, Лейтон не был предоставлен сам себе  в этом бирюзовой вселенной. Когда в нержавеющем баке останется совсем мало бесценной прозрачной жидкости…  Когда каждый ее глоток станет приносить неземное блаженство… Когда вспомнится Экзюпери, его ода живительной влаге…  Вода…

Тогда и появится на горизонте "Поплавок", тайное назначение которого, обеспечение Лейтона продуктами питания и пресной водой. Поллинг сделает все, чтобы Мак вышел целым и невредимым из этой передряги. Ко всему, предстоит и боевое крещение аппарата. И еще неизвестно, что важнее… Национальные интересы — как будто, превыше...

9

Остров. Скалистая, торчащая из воды на десять футов гряда, формой напоминала банан: в длину   сто шестьдесят два шага, в ширину   семьдесят восемь. Поверхность ровная, если не считать нескольких провалов в человеческий рост. Редкие низкорослые кустарники нематерикового растения, отчасти украшали сушу, придавая ей суровое очарование острова Комодо. Такой каменный осколок не мог появиться в океанской бездне сам по себе, он был звеном в цепи островов архипелага. До ближайшего его соседа больше тридцати миль.
Выгрузились, тут же приступив к обустройству полигона. Всем распоряжался босс, Акоста: где палатку поставить, где камеры, где бак с водой...

Островитянин безучастно наблюдал за рабочей суетой, не вмешиваясь в процесс по условиям игры. Не имея возможности влиять на планировку полигона в целом, он, тем не менее, настоял на монтаже пластикового щита, места его периодического уединения.

Акоста ничего не имел против двух десятков дисков к плейеру, коробки батарей к нему. Не встретили возражений и несколько книг, два десятка свечей, пяток зажигалок, бумага, ручки.

Оранжевая, утепленная, с большими окнами палатка, жизнерадостно смотрелась на унылом сером фоне. К ней прилагались: спальный мешок, несколько теплых курток, два утепленных спортивных костюма, аптечка, богатый набор рыболовных снастей, маска, ласты, подводное ружье. И как истинная драгоценность   надувная лодка с тентом.

В один день не уложились, ночевали на яхте, в середине следующего, провели пробный сеанс. Издалека пришел ответ - сигналы по изображению и звуку отличные. И все на глазах у Мака, комар носа не подточит.

Последние наставления, инструкции, рукопожатия, пожелания успеха, и шлюпка с устроителями отчалила. У морского десанта задерживаться причин нет, через час с небольшим, каравелла снялась с якоря, через три - скрылась за горизонтом.

Лейтон остался один. Время пошло. Теперь главное не паниковать, быть экономным в питье, еде. Еде… Ее надо еще поймать. Вспомнил: предчувствуя свои будущие гастрономические проблемы, он как-то попросил включить в его меню сырую рыбу.

И… получил отказ   диетологи на это не пошли из санитарно   эпи-де-мио-ло-ги-чес-ких соображений. Тогда он занялся этим самостоятельно, дома, встретив удивлённые взгляды матери и жены. Он успокоил их: на платформах это обычная практика, ему надо привыкать и к этому. Как будто поверили...

Надо начинать жить реалиями. И помнить: каждый его шаг контролируется телекамерами, двумя островными и палаточной. На первый случай ему оставлено немного еды, примерно на неделю. О ней следовало задуматься всерьез, наладив первым делом рыбную ловлю.

Главное   игра, безоговорочное следование сценарию, написанному полковником. Надо проникнуться ролью мученика, страдальца. У зрителя не должно оставаться сомнений: он смотрит натурные съемки. Со стенаниями, солеными, а не глицериновыми слезами, соплями, настоящей кровью…

Тропическое солнце пекло нещадно. Мак занялся снастями. Выпита первая пинта пресной воды, из опечатанных девяти галлонов. Сыр оказался пересоленным. Ай да Мигель!

Он говорил, трансляция начнется на третьи сутки. Значит, два дня за ним нет присмотра. Можно ли из этого извлечь выгоду? Нужно!

Мак собрал разбросанные по острову бутылки из-под минералки, заполнил их пресной водой, унёс за щит, какое-то время он будет тешить зрителей имитацией жажды. По сценарию следовало как можно реже подходить к баку с пресной водой, внушая мысль   он пьет морскую.  А пресную бережёт как зеницу ока.
Расставив по берегу удочки с колокольчиками, Лейтон в маске и ластах, обогнул остров, изучая его подводные окрестности. Пригодится…

На искусственные приманки Мака, ни одна рыба не позарилась, лишь к полудню следующего дня, на крючке трепыхалась макрель фунта на три. И хотя еда у него еще была, он разделал и съел рыбу. В виду камер. Это был некий символический жест - начало положено.

Что ни говори, а сырая рыба жажду утоляла, потерпевшие кораблекрушение за счет этого и выживали. Лучшего в океане не придумать.

В эксперименте крылась очень важная деталь, Поллинг как-то поделился на этот счет своими соображениями.

Если у робинзона все идет гладко: ловится рыба, а значит утолен голод и жажда, Акосте не по себе. Если опыт с Маком заканчивается хорошо, Мигелю плохо, он теряет деньги, вложенные в проект. Не считая контрактной суммы.

И если бы только их, в нем разуверятся его содержатели. Благоприятный исход эксперимента, вариант для них тоже нежелательный. Акосте требуется зрелище: конвульсии, умирающего от голода и жажды.

Поэтому он предпочел иметь дело с молодым и жизнелюбивым человеком. Что взять с сорокалетнего? В предчувствии конца, тот сложит руки на груди, и молча уйдёт в небытие. Молодой, прежде чем затихнуть, будет долго бесноваться, сходить с ума от безысходности. Ради таких веселящих душу картинок, Акоста пойдет на все.
Поэтому, на какой то стадии эксперимента, не исключен его визит на остров. Случиться это может месяца через три, не раньше. До той поры, можно  объедаться рыбой, если та ловится.

Без полковника в проекте не обойтись: за ним ежевечерний контроль канала. Он будет смотреть на островитянина глазами обывателя, подмечая нюансы, никому ни о чем не говорящие. Придет время, и по его команде "Поплавок" приступит к выполнению спецзадания.

10

Безделье невыносимо! От нечего делать, Мак вырывал страницы из книг, складывал самолетики, и отправлял их в полёт. Кто дальше… У голубых экранов усаживались удобнее, вот оно, начинается...

Местный абориген осунулся, ослепляющее солнце изменило его основательно, кожа стала как у эфиопа. Пышная шапка рыжих волос, окладистая рыжая борода…

В свое время, Мак по совету Поллинга, заказал на стороне белые свободные одеяния с капюшонами. В саудовской Аравии такие балахоны в порядке вещей. Это воистину бесценное приобретение: халаты спасали от обжигающих лучей. Очень уместны были бы здесь солнцезащитные очки, но контракт эту роскошь почему-то отверг. Он не оспаривал. А надо бы.

Единственным развлечением Лейтона был плейер, и приличный ассортимент мелодий в дисках: спокойных и романтичных, танцевальных заводных. Кроме того, разноголосый эфир держал несчастного в курсе текущих событий.
Мак уставал. Впрочем, правильнее назвать это не усталостью, скорее психической опустошенностью, нервной, отчасти физической изможденностью. Все чаще приходило к нему желание: упереть взгляд в точку на горизонте, и смотреть, смотреть, смотреть… Появилось в его поведении и нечто новое. Как это назвать? Мудростью, или чем-то иным….

Прежде чем сделать что-либо, Мак закрывал глаза и проживал сцену. С учетом рекомендаций полковника.

Ты актер, говорил ему Поллинг. Твоя задача неимоверно трудна: ты ходишь по лезвию бритвы, у тебя не должно быть промашек, они смертельны. Выжить любой ценой — вот что во главе угла. Акоста горит желанием выдать на экраны полновесный набор человеческих страданий и лишений. При этом, он не исключает, а принимает во внимание и трагический исход. Здесь кто – кого. Но ты не робей, мы тебя в обиду не дадим.

В этом Лейтон не сомневался: потому и не расставался с дискменом. Повесит его на шею и шныряет по острову с рыбным лоскутом в зубах. 

Не простой это проигрыватель — всеволновой радиоприемник: несколько метров антенной проволоки, и можно слушать весь мир. Что бы он без него?

Поллинг слишком серьезен, что бы заботиться о Лейтоне, как о меломане. Подарив ему плейер, полковник несколько дней не давал о себе знать. В их обычной вечерней радиоигре, между прочим, спросил о своей электронной штучке.

 Мак подарком, разумеется, восхищен, одно плохо - назначение некоторых кнопок он так и не смог понять. Инструкции к плейеру нет.

Поллинг пробурчал что-то невразумительное. Нежелательно проблемы с проигрывателем обсуждать с посторонними. Об аренде его приятелям не может быть и речи. И никаких вслед за этим комментариев.

Все открылось позже, полковник как-то увез его тайком на военно-морскую базу. Там Мак впервые увидел "Поплавок" изнутри, познакомился с его оборудованием, подписал кое-какие бумаги, у него появились права и обязанности.

Упражнялся он на действующей модели в бассейне. С масштабом 1:20.  Погружал чечевицу, поднимал ее на поверхность, маневрировал, открывал люк. Все эти манипуляции, он проделывал с оригинальным пультом дистанционного управления - дискменом.
11

Заложенная в «Поплавок» техническая потенция, позволяла пройти тридцать миль своим ходом. В целях экономии энергоресурсов аппарата, остановились на его буксировке.

Подводная часть, при необходимости, перекрывалась сегментными лепестками, как затвор фотоаппарата. Обеспечивая герметизацию,  достаточную, чтобы удерживать судно с экипажем на плаву.
Взревели спаренные "Эвинруды", "Поплавок" подобно плоскому камню брошенному умельцем, подпрыгивая, понесся вдаль. Когда остров показался на горизонте, машины застопорили, аквалангисты перебрались на аппарат. На катер набросили маскировочный чехол, теперь его и в полумиле не различить.
"Поплавок" притопили, включили маршевые двигатели, чечевица заскользила под водой, рассекая волну обзорным куполом. Вблизи острова аппарат погрузили полностью, была вероятность его обнаружения островными камерами.  На всякий случай, растянули  на якорях.

Дискмен Мака включился через несколько суток, после разыгранной сцены с забинтованным пальцем, условным сигналом - пресная вода заканчивается.

Полковник считал, Лейтон не должен знать о точном времени швартовки чечевицы. Он мог психологически не выдержать, начать суетиться и нервничать, что не скрылось бы от его опекунов. Это поставило бы проект на грань срыва.
         
                12

Мак нервничал, и тому были основания: не ловилась рыба, что ни день, то приключение. Три десятка крючков, несметное количество лески и блесен, исчезло в океане. Подводная охота мало что приносила.

Несколько раз его обстрекали "португальские кораблики", студнеобразные безвольные зонтики. После каждой такой атаки, островитянин опухал до безобразия, страдал и мучился по   настоящему. Понимая при всем этом, его болезненное состояние, бальзам на душу ликующего у экрана зрителя. И он играл, стараясь выглядеть еще более несчастным.

Появилась бессонница, тяготило бесконечное однообразие быта. Чтобы крепко спать, надо  валиться с ног от усталости. От тяжелой работы. Где ее найти на маленьком острове?

Мак пытался охотиться с подводным ружьем, отплывая на лодке от острова. Безуспешно. Больше того опасно: то манта, электрический скат проплывет над ним, и перепугает до смерти, то мурена высунется из своей норы, кровожадно поглядывая в его сторону. Впору нервный тик от этого дайвинга заработать,  после которого в сетке дюжина рыбешек с ладонь. С маской и трубкой много не наловить.

О жене и матери Мак старался не думать, трудно сосредоточиться. Если это случалось, в чашу его душевных переживаний добавлялись капли горечи: а ну как не выдержит он испытания? Получит несколько тысяч утешительного приза и будьте здоровы! После этого, впору сквозь землю от стыда провалиться.

Одна радость у него - дискмен. Знал Мак, придет время, у него начнется новая и содержательная жизнь. Какая именно, он не знал.

Приемник включился неожиданно, женщина рассказывала о Стоунхендже, древней каменной обсерватории в Англии. Рассказывала горячо и заинтересованно, отвлекаясь на комментарии. Впору заслушаться...

Это был сигнал - "Поплавок" причалил к острову. Робинзон услышал бы позывные в любом случае, при включение плейера, будь то диск или тюнер, из динамика полилась бы плавная с акцентом, женская речь. Техника.

Лейтон сосредоточился. Теперь надо следить за каждым своим шагом, эмоциями. Нелегко сохранить в таких условиях маску равнодушия, уныния и раздумий. Следует не переигрывая, наложить на весь свой островной быт, якобы наступающую депрессию от недоедания и жажды. Во что бы то ни стало убедить Мигеля - он давно пьет морскую воду. Хорошо зная, что горько - соленая жидкость это медленное и верное самоубийство.

У экранов тоже это знали. Алчущие зрелища, надеялись увидеть настоящие почечные колики, желудочные спазмы, еще вчера здорового человека.

Чтобы попасть на "Поплавок" следовало дождаться ночи, убедиться в том, что глазок индикаторов на камерах погас. Стараясь не шуметь, поскольку не ясно - работает ли ночью звукозапись, дать команду аппарату на всплытие.

Добираться до него следовало на лодке. С двумя вариантами попадания внутрь чечевицы: подныривание и шлюзование. Мак выбрал первое, оно проще и тише.

Право первой ночи… Островитянин всматривался в освещенную луной океанскую безбрежность, пытаясь увидеть аппарат среди бликующих волн. Словно межпланетный корабль, в двух кабельтовых от берега, мерно покачивалась на волнах серебристая "тарелка". Мак пришвартовался к ней, оставляя запас линя, теперь аппарат не утащит ее с собой, случись что.

Он вынырнул внутри аквадома. Круглый десятифутовый проем, обрамлен понизу круговой лестницей, верх которой огорожен нейлоновой сеткой. По всему периметру мягкий ворсистый пол, к ограждению привязан спальник. Мерцал монитор, святая, святых подводной базы. Он включался, как только на «базе» появлялся человек.

В помещении темно, лишь водная поверхность слегка отсвечивала лунным кантом по краям. Лейтон подал голосовую команду, все внутри осветилось розовым светом, неведомо откуда идущему. Он поднялся, обошел станцию, оставил гореть лишь рабочую секцию. Там где монитор, автомат питания, кран питьевой минерализованной воды. Чудо из чудес!

Первым делом надо поесть и вволю попить. Мак свернул спальник вдвое, уселся перед монитором…

На спутник, зависший над акваторией, пошел сигнал, его тут же приняли в штабе Военно-Морских сил. Через несколько минут, домашний факс Поллинга отбил текст. Полковник ликовал - Лейтон в "Поплавке", все идет по плану. Как знать, может быть на его погоны скоро свалиться большая звезда…

Мак пробежал глазами меню, у него разбегались глаза.
– Сок манго!    в металлическом объеме голос непривычно громок.

Выдвинулось донышко банки. Обливаясь, захлебываясь и задыхаясь от наслаждения, он в мгновение ока опустошил ее. Закрыл глаза, заново переживая сладостные мгновения.

Каждая его жилочка трепетала от неземного блаженства. Еще! На мониторе же мигающее сообщение   "лимит исчерпан".

Поллинг говорил что-то о лимитах… То ли о шести, то ли двенадцати часах шла речь… Тогда он пропустил его слова мимо ушей.

Смертельно хотелось чего-то мясного: суп харчо, грудинку, копченого цыпленка. Автомат выдал лишь брикеты супа и грудинки, на цыпленка наложил "табу". Лимит. Лучше бы цыпленка, - огорчился акванавт…  Саморазогревающийся суп и грудинка - бесподобны.

–Спасибо!   вырвалось непроизвольно у Мака.

Он благодарил не бездушный автомат - Поллинга. Утилизатор поглотил упаковки.

Потянуло в сон, но тут же вспомнился строгий наказ полковника   никаких ночевок. С рассветом включатся телекамеры, а Мака же на острове нет. Финита ля комедиа!

Уже лежа в палатке, смакуя пережитые счастливые минуты, он понял – теперь действительно спасен. Окончательно и необратимо. Остается убедить капризных и щепетильных зрителей: перед ними настоящая, полная страданий островная жизнь. Дотянуть бы только до конца постановки…

И не хочется, одурманенному сытной едой сознанию разбираться, каким будет конец.

В одну из ночей Мак читал на мониторе.

 Трансляции звука нет, и никогда не было. – Помни это, но вида не показывай.

Фраза выделялась красным шрифтом, не захочешь -  увидишь. Полковник делился и своими соображениями.

  Прошло четыре месяца. Боб, (так они условились называть Акосту) думаю, нервничает. Ничего трагического не происходит, и предпосылок к тому нет. У него появляется желание ускорить события, выкрутить тебе руки. Думаю, дней через десять он заявится на остров. От его «визита вежливости» хорошего ждать не приходиться, он может отравить воду, если она у тебя еще есть, может кормить из «милосердия». После его отъезда ты станешь чахнуть, таять, пока не отойдешь в мир иной. Наша задача, оттянуть, насколько возможно, его визит.

Начинай внушать Бобу и зрителям: у тебя психические расстройства. Проводи эту политику неуклонно, сбивая всех с толка.

Обещанных твоей семье денег он не выплатил. В этой связи, напиши крупно и покажи в телекамеру: ты просишь перечислить семье в двухдневный срок определенную сумму в счет будущих выплат. Боб этот фрагмент не покажет, трансляция идет в записи, но я то о факте твоего заявления буду знать.

У нас появится возможность, лишний раз убедиться в «человеческих» качествах Боба. Поступление денег на счет легко проверить.

Дней через пять, собирайся, будто на рыбалку. Ты это делал не раз, твое очередное желание не вызовет подозрений. Оставь в палатке письмо: расскажи всю правду о твоих злоключениях, начиная с объявления. Так надо.

Отплывешь от острова на милю, нажми пуговицу сопровождения, аппарат поплывет за тобой, как собачка на привязи. Разумеется, под водой. Мили через три, дай команду на всплытие. Лодку не бросай. В аппарат перебирайся через шлюз, в тех местах шныряют акулы. Не вздумай коротать время на поверхности чечевицы, в любой момент может поступить команда на погружение, внешняя опасность всегда остается. Судно притопи до обзорной сферы, так светлее и экономичнее. И жди. Следи за экраном. Отъедайся, лимитирование снижено с шести до трех часов. До встречи. Тедди.

  Вот это да! – поразился Мак. – Я-то думал   двенадцать! Мог бы за ночь два раза приложиться…

В нем говорили эмоции. Шесть часов ожидания дополнительной порции грудинки и сока… Ночь, дремотное сытое состояние… Как не свалиться при этом на спальник, и не уснуть мертвецки. Рискованно!

Мак уже давно себе не хозяин, он играл по правилам, которые ему диктовались. Остров   сцена, он    актер. На вооружение он взял несколько убедительных приемчиков.

Вот один из них. Облизывая ввиду камер губы, он вожделенно поглядывал на бак с водой, якобы страдая от жажды. Подходил к нему, обстукивал камешком, определяя уровень. Давал понять глазеющим на экран - вода на исходе, и он бережет ее.

Так и не пригубив вожделенной влаги, брал бутылку, заходил по пояс в океан, наполнял ее, и не поворачиваясь к берегу, запрокидывал. Вода текла по его груди, животу, но этого никто не видел. После обманной сцены, следовало изображать довольство.

 На глазах зрителя разворачивалась драма: у Лейтона заканчивается пресная вода, он начинает пить воду морскую. А это начало его конца!

Или вот еще. Мак спокойно лежит в палатке, имитируя дремотное состояние. Внезапно, словно со сна, выскакивает наружу, и размахивая руками, начинает носиться по берегу. Поминая при этом недобрым словом Акосту и всех его родственников. Зная, никто этого не слышит.

Затем, удивленно оглядываясь, словно приходя в себя, садился на песок, уставясь в одну точку. Занятие это ему нравилось, оно успокаивало исключительно. Ни о какой болезни тогда не было и речи, одно лицедейство.

А то начинал рыть яму в песке, у самой кромки воды. Выроет, дождется, когда волны сгладят выемку, снова выроет и снова ждет. И опять выроет... Как ребенок. Это бесконечное и бессмысленное занятие ему тоже пришлось по душе.

Мак сделал все, как говорил Поллинг. Крупно, разной величины и наклона буквами, написал транспарант.

"Прошу перечислить моей семье пятнадцать тысяч долларов в счет будущего заработка".

Несколько раз на дню, он демонстрировал перед камерой этот текст, чтобы быть наверняка прочитанным. Выполнит или не выполнит свое обязательство Боб, Мака не интересовало, одиночество делало свое черное дело. Он перестал думать о жене, матери: все казалось ему далеким и нереальным, похожим на болезненный сон. Приходившие по ночам видения, слабые отзвуки неких событий, его уже не волновали.

Перед последней демонстрацией текста, Мак вспомнил: Боб уверял его в трансляции звука. Он мог задаться вопросом: с  какого  перепоя Мак носится по острову с плакатом, он мог бы сказать об этом в экран. Он же убежден - звук есть. Но плакат… Значит, Лейтон перестает соображать, иначе как объяснить его поведение?

Так мог думать Боб, так думал Мак Лейтон, сытый, пьющий вволю сок манго, но обделенный человеческим общением и любовью.

Наступил день прощания робинзона с островом, на котором его ничто не держало, не радовало. Этот скалистый риф был просто частью его жизни, которую уже не отделить. Пять месяцев… Что бы он делал без Тедди!

О чем думает Боб, наблюдая за ним? Он мог тревожиться: а ну как пропадет тот в океане, растворится в фиолетовой непроницаемой толще. Мог пожалеть, что оставил лодку.

Мак с вызовом глянул в камеру. Боб наивно считает, он привязан как пуповиной к острову, к палаточному домику, своей последней надежде. Знал бы он, как неправ, что настоящее спасение и шанс Лейтона   “Поплавок”! О финансовых своих потерях он уже не думал, не до них теперь…

14

Готовилась к отплытию и “Проказница”. Посещение подопытного клиента - акция внеплановая. Акоста озабочен происходящим, Лейтон на острове уже пять месяцев, а выглядит очень даже неплохо для терпящего бедствие. Ест рыбу, которая не всегда ловится, пьет морскую воду… Неадекватные его реакции мало о чем говорили Мигелю. А значит и зрителям.

Все имеет свою цену и Лейтон тоже должен заплатить сполна. Не Мигеля вина в том, что она высока, мальчик знал, на что шел.

Путешествие к острову заняло больше четырех суток. Плавание в тропиках сулили много экзотических и пряных радостей и утех. Мигель по-своему обыкновению, не взял с собой жены. Морская традиция. Капитан, четыре матроса, моторист, медик, психолог, два повара и секретарь — вот и весь экипаж яхты.

В пути возникла непредвиденная ситуация, в нескольких десятках миль от острова, каравеллу остановил вертолет с линкора, тот виднелся на горизонте.

Трубный голос с неба потребовал стать на якорь, ждать подхода катера. Через полчаса тот пришвартовался к “Проказнице”. На борт поднялись офицеры, их суровый и неприступный вид весьма обеспокоил Акосту.

Оказывается, они находятся в зоне секретных военных учений. Не знали? Теперь будут знать. Осведомились о целях плавания.

Акоста задумался. Говорить об этом следовало убедительно и грамотно, если говорить неправду. Их курс известен, лукавить не имело смысла. Их цель. Если бы Мигель мог провести воображаемую прямую по курсу, и назвать какой   либо островок… Если бы мог, если бы знал навигацию, если бы знал географию вообще. Капитан же молчал, вверяя судьбу экипажа боссу, как и положено в таких случаях.

После короткого замешательства, Акоста решил не испытывать судьбу. Они идут к острову, на котором проводится медицинский эксперимент под его патронажем. Какой именно, военным знать не обязательно. Не сказал он так - подумал.

Нежданные гости потребовали доказательств. Мигелю ничего не оставалось, как предложить им самим убедиться в том. Согласились.

Арестованную “Проказницу” оставили под надзором офицера сопровождения, небольшой группой отправились к линкору. К цели тот подошел через два с небольшим часа, у них в хвосте плелась покорная яхта.

Сначала на остров сошли военные, Акоста врач и секретарь остались на катере. Никого. У Мигеля нехорошие предчувствия. Нашли письмо Лейтона, зачитали вслух.

Мак писал: он чрезвычайно утомлен, хочет освободиться из плена, пусть и добровольного. Его уже не останавливают никакие материальные соображения, он отправляется в путь. Надеясь на провидение и спасительную встречу, с каким либо судном.

Мигель попытался оспорить демарш подопечного: что мешало ему прервать эксперимент, сказав о своих намерениях в камеру? Он тут же принял бы меры.

За его необдуманным советом, последовало молчание. Поллинг, а один из офицеров был он, не стал сразу выбивать почву у Мигеля из   под ног. Хотелось сказать врачу: он сам смотрел весь сериал, и знает - звука там нет и в помине.

Но он был аналитик до мозга костей, его шаги подтверждали это: офицерам предложено обследовать передающие камеры. Через несколько минут поступил доклад: есть только видеосигнал.
Акоста уличен во лжи. Единожды солгав… Ему преподан урок нравственности.

Возможно, Лейтон и просил о помощи, не зная, что это глас вопиющего в пустыне. Время шло, ситуация складывалась не в его пользу, от безысходности он решился на крайность. Выжить на острове в этих условиях невозможно, много сложнее в резиновой лодке посреди океана. Без еды и пресной воды. Лейтон совсем не Аллен Бомбар, к такому отчаянному дрейфу он себя не готовил и не сможет быть выше трудностей, которые ему услужливо предоставит океан.

Акоста против таких убийственных аргументов не возражал. На острове все оставили как есть. Дали понять: полигон можно демонтировать после военных учений силами его устроителя.
По прибытии на корабль, военные запросили данные по каждому из действующих лиц. Выяснилось, Лейтон подрядился в помощники бурового мастера на нефтяную платформу. Фирмы, в которую он устроился, и успел даже получить аванс, не существует. Поллинг просил Мигеля прокомментировать этот факт.
-Нет комментариев!   зло бросил тот, чувствуя себя загнанной в угол крысой.
Он не мог даже подумать - всю эту мелодраму видел Мак Лейтон. Прячась за тонированными стеклами каюты, тот с живым интересом рассматривал убитого несчастьем Мигеля.
Парень быстро утешился сытным мясным, сладким, кислым, соленым, но никак не мог насытиться бананами, апельсинами, грушами. Волшебство!
Сделали запрос по Мигелю. Известия для него - хуже не придумать: два десятка его бывших клиентов объединились, и требуют моральной компенсации за нанесенный их здоровью ущерб. Они разбили палаточный лагерь перед “Мирандой”, привезли полевую кухню, выставили уличающие плакаты, ждут его возвращения. Все чинно и безалкогольно, у полиции к протестантам претензий нет.
Акоста смиренно ждал продолжения событий. Те не замедлили быть. Его уведомили - яхта выводится в свободную зону, и приданный офицер сопровождает её до порта приписки. Мигель поначалу хотел отказаться от этой недешевой услуги, но вовремя спохватился - это условие. Военные должны быть уверены, ветреная “Проказница” не нарушит вновь границ учебной акватории. После всего что случилось, Акосте такое и в голову не могло прийти. Пытаться убеждать военных в своих мирных намерениях…

Возвращаться домой именно сейчас, он не хотел, его ждала потеря больших денег. Обсуждать этот вопрос с военными, делиться с ними своими финансовыми трудностями глупо вдвойне. Каравелла неслась по океанской глади, со своим, до слез расстроенным боссом. 

Бывшие клиенты вцепились в него мертвой хваткой. А тут еще Лейтон… Мало - сорвался эксперимент и заказчик несёт потери, их надо компенсировать. Ко всему - предстояла выплата страховки. А там слезы, объяснения… Но как отдавать её: факт гибели островитянина ничем не подтвердить...

На рейде родного города, Акоста стал на якорь. Офицер сопровождения в недоумении: чем вызвана остановка? Мигель еле сдерживал ярость. В своей гавани, он выпадает из   под юрисдикции Военно-Морских сил, и волен в действиях.

Офицер связался с берегом, за ним пришел катер, не проронив ни слова, он отбыл. Обиделся.

Вскоре, над яхтой завис военный транспортный вертолет. Спустил бокс, из него вышли пресловутые клиенты Мигеля - то, что не могло присниться ему и в страшном сне. Увидев знакомые лица, он пришел в ужас. Молодые, рослые, сильные, черноволосые когда-то, они сейчас выглядели жалко.

Неопрятные, с дрожащими руками, неверной походкой, бессвязной речью, они смотрели на него враждебно и требовательно. Люди приехали с договорами, медицинскими заключениями, свидетельствами.

Через два дня “Проказница” вошла в свою гавань, без посторонних на борту.  Сошёл с нее и Акоста, но это был не Мигель. Красавица-жена не верила своим глазам: вместо горбоносого лысоватого сухого и верткого средних лет мужа…

Ссутулившийся старик не мог идти сам, его вели под руки. Его голова безвольно болталась, глаза были пусты, в углах рта подтеки слюны, мокрые штаны… Его посадили в лимузин, подсунув под него что-то - не пачкать же дорогую кожу…  Женщина брезгливо смотрела на неопрятное, дурно пахнущее существо, свою бывшую драгоценность. Мигель ее не узнавал. Впрочем, не только ее.

 Что с ним?  повернулась женщина к врачу. Тот опустил глаза.

В голове у красавицы замелькали картины, одна страшнее другой. Мигеля пытали, ему загоняли иголки под ногти, морили голодом, били тяжелыми предметами, отбивая внутренности…

Ее разубедили, не было ничего подобного, он просто подвергнут опытам из своего же перечня: три “утопления”, два “электрических стула”.

 Его клиенты, сумму своих претензий, назвали выше ожидаемой, Акоста наотрез отказался. Он никому ничего не должен, все опыты добровольные, тому есть документальные подтверждения, контракты.

Когда люди стали готовить опыты уже для него, Мигель струхнул, но вида не подал, считал - на испуг берут.

Нет, не пугали.

15

Вслед за этим, череда удивительных событий. Пришедший в себя Акоста, перевел на счет Лейтонов, точнее миссис Карины, триста сорок тысяч долларов, как если бы Мак выполнил все условия эксперимента. Кроме того, выплатил сумму страховки, пятьдесят две тысячи, считая Мака погибшим.

Трезво глянув на себя со стороны, инициировал развод, щедро обойдясь со своей бывшей женой. Продал весь свой бизнес, уступив по сходной цене “Миранду” Лейтонам. Говорили, здесь не обошлось без Поллинга.

Сам герой событий проходил курс реабилитации в военном госпитале. Поллинг позаботился о том, чтобы и жена и мать убедились в его добром здравии. Доказательство тому, обстоятельное письмо, фотографии…

Уладив все свои дела, Мигель провалился как сквозь землю. Выяснилось: его дочь от первого брака, на которую уже махнули рукой, наконец взялась за ум. Она вылечилась от наркотической зависимости, вышла замуж, и работала парикмахером.

Ни с того ни с сего, на неё свалилось известие - она владелица восьми миллионов долларов. Отец… Против такого поворота событий, молодая женщина, носящая в себе новую жизнь, ничего не имела против.
Объявился Мак, его последующие поступки странны, чтобы не сказать удивительны. Казалось бы, правда взяла верх, живи в своё удовольствие, ни о чем не думая. Но не спокоен Лейтон…

Через нанятого детектива, он находит Акосту, привозит его к себе. Уже не в домик с деревянной переборкой, средства позволяли ему снять приличные апартаменты.

Миссис Карина в великом недоумении, сын привел в квартиру пожилого человека с улицы. Привел, как оказалось, совсем не в гости. Она выразила по этому поводу свою досаду.

- Ма, он будет жить у нас!   ответил на все ее колкости сын, делая акцент на слове "у нас".

  Кто это? - Откуда он взялся?

Мать хотела знать причины такого странного решения, говорила с сыном резко, не стесняясь гостя.

  Это Мигель Акоста. - Тот самый…

  Акоста? – переспросила миссис Карина, вглядываясь в гостя пристальнее. – Мигель?   подошла ближе, подняла бесцеремонно того за подбородок, заглянула в глаза.

Там царила космическая пустота. Акоста опирался о стену прихожей, раздвинув для устойчивости ноги. Без трости он уже не ходил, терял равновесие. Воцарилось неловкое молчание.

 Так ты не Ираклий?  миссис Карина испытующе смотрела на гостя.

У того, словно задели некую  душевную струнку.

Ираклий? – пробурчал он невнятно и глухо. – Да Ираклий. Да, да.

 Кавтарадзе? – не унималась женщина.

Тот, припоминая что-то, радостно закивал.

– Да, да!

 Боже мой! – выдохнула женщина, опускаясь в изнеможении в кресло.

Сын подошел к ней сзади, положил ей руки на плечи, успокаивая.

  Меня то помнишь? - она опустила глаза.

  Как же, помню Карина.

Мак, с возрастающим интересом следил за происходящим.

Опора требовалась и Акосте   Ираклию, его покачивало. Врача усадили в кресло, дали для бодрости спиртного. Мак вопросительно поглядывал на мать. Вошла Аннет, удивленная: по их чистым пледам ерзает грязный незнакомец...

Вспомнила. Вот он оказывается какой… Мак поманил жену пальцем, они втиснулись в одно кресло.

- Давно это было,   начала миссис Карина.   Я, тогда еще ребенок, жила с родителями в Иллинойсе. В четвертом классе у нас появился Ираклий Кавтарадзе, он приехал с родителями из России. В седьмом он стал за мной ухаживать. Я любила наряжаться, мне нравились яркие цвета, чего греха таить, я отличалась от сверстниц, была виднее что-ли... Вот он и обратил на меня внимание…

Ираклий называл меня тогда “цветиком   семицветиком”. Мы даже целовались…

 Помнишь Ирик “цветика семицветика”?

 Как же! – прозвучало из-под опущенной головы. – Как тебя не помнить. Мы с тобой рядом сидели, я часто менялся с тобой пеналами. А в дни рождения… Помнишь часики, сумочку, поясок…

Миссис Карина коснулась глаз уголком платка. Мак глубоко и многозначительно вздохнул, давая понять матери, воспоминания - воспоминаниями, но как быть дальше?
 Пусть живет,   махнула женщина рукой, – места всем хватит!

 Тем более…,   добавил Мак облегченно,   …его дочь наняла сиделку, и обязалась оплачивать содержание.

-Я и сам не бедный!   Ираклий пытался встать.

Старушка удивленно смотрела на своего, слишком самостоятельного сына.

 Нет ма, ты не поняла. Дочь хотела взять его к себе, только он ни в какую не хочет.

Ираклий, подтверждая сказанное, отрицательно покачал головой.
 
– Исключено, я никогда не буду девочке обузой.

                16

Жизнь у Лейтонов текла размеренно. Миссис Карина не вмешивалась в дела невестки, чем снискала её любовь и уважение. Образ ее жизни оставался прежним, породнившись с миссис Софией, она не упускала случая быть рядом с ней, посещая выставки собак и кошек.

Аннет целиком отдалась семейному бизнесу, купленная “Миранда”, изменив свое название, превратилась в уютный ресторанчик. Мак своими прошлыми похождениями, сделал заведению хорошую рекламу.

Мятежный, он никак не находил себе места в жизни. Что бы ни делал, за что бы ни брался, выходило неумело, криво, без огня. Из принципа, Мак продолжал ездить на своём синем авто, помогая жене с продуктами для ресторации. Изредка он проводил время с Крисом.

Ираклий вел себя тише воды ниже травы: читал, смотрел телевизор. За порог не выходил, видимо боялся… Он окреп, выпрямился, обрел свой прежний голос, вкрадчивый и повелевающий. Общаться со своими хозяевами желания не испытывал. Порой разопьют с Маком бутылочку, поговорят ни о чем и разойдутся.

Миссис Карина по старой памяти, баловала иной раз постояльца своим очередным кулинарным изыском. Присядет и смотрит, как тот ловко управляется с кастрюлькой. Общей темы для разговоров они почему — то не находили.

И вдруг, одна за другой неприятности. Сначала пропал Ираклий. Исчез, через полгода сытной и обеспеченной жизни. Вышел прогуляться, и как в воду канул…

Разные строили предположения. Его могли выследить прежние клиенты. Ни “те”, с ними он рассчитался сполна, а другие. Возможно, он не хотел зависеть от людей, с которыми когда то обошелся бесчеловечно. Совесть замучила. Были и другие версии… 

Ираклий все-таки хирург кардиолог, и вполне мог зарабатывать свой кусок хлеба, если не скальпелем, то консультациями. Это так, но… Кавтарадзе - человек состоятельный, мог доживать свой век, не работая.

Лейтону не хотелось заниматься этим - беременность Аннет осложнялась токсикозом. Об Ираклии на какое-то время забыли.

Тут новая беда - письмо от военных. Проект “Наперсток” не из дешевых. Из бумаг следовало: Лейтон человек цивильный, на него не распространялись льготы военнослужащих. Согласно приложенной калькуляции, ему надлежало оплатить питание и аренду “Поплавка”. Учитывались все часы, проведенные в аппарате, экологически чистый продукт обходился в копеечку. Всего набегало двести девяносто четыре тысячи. Предлагалось в течение шести дней оплатить этот счет.
 
Миссис Карина от таких новостей слегла. Аннет была на сохранении, щадя здоровье, ей не сказали о семейном кризисе. Поллинг пребывал на учениях, Крис в это время топтал Гималаи в Тибете… Ситуация, хуже не придумать!

Ничего не оставалось Лейтонам, как продать ресторан. Сроки поджимали, и Мак, без ведома жены, сбыл его с рук, выручив двести шестьдесят тысяч. Не затягивая, погасил  ошеломительный счет из Минобороны.

Его переполняла обида на Поллинга, который подложил ему настоящую "свинью". Поостыв понял, не помогай ему полковник… Счета, которые он  сейчас оплачивает, несоразмерны ставке, что была на кону.

Ему ли жаловаться: у него чудная жена, хороший дом, более восьмидесяти тысяч на жизнь. Но сердце и ум разные вещи, Мак ничего не мог с собой поделать. В обычной мирной жизни он чувствовал себя не в своей тарелке. Понимание смысла бытия он так в себе и не выработал, мудрости в его рыжей голове ничуть не прибавилось.

Аннет, узнав об упразднении их бизнеса, расстроилась всерьез. Уяснив же суть дела, превратила все в шутку, пролив бальзам на душевную рану мужа.
Как то, прибирая в комнате Ираклия, Аннет нашла письмо. Пятимесячной давности. Кавтарадзе писал:

"  Жаль, жизненная дорожка, которой я шел, завела меня в тупик. Сетовать не на кого, сам нянчил себе беду. Одно утешает, мои близкие обеспечены, и не будут вспоминать обо мне с неприязнью.

Что до тебя Мак. Моя вина перед тобой велика, твоим страданиям нет цены. Сумма, которой я попытался от тебя откупиться - смехотворна. Исправляю ошибку.

Поезжай в Н, на твое имя, (адрес в конце письма) оформлен особняк. Зная твою страсть к автомобилям, делаю подарок, ты будешь в восторге. В гараже тебя ждут  “Бентли” и “Мазератти”. В том же городе, (адрес в конце письма) на твое имя оформлена автомастерская на восемнадцать мест. Прими дела от моего человека, он временно ею управляет.

Прости меня Мак, пусть жена твоя простит, пусть Карина простит меня тоже. Я все равно не искупил, и не искуплю своей вины перед вами. У меня ощущение, я инфицирован неведомым вирусом, и заражаю всех, с кем вступаю в контакт. Всем от меня плохо, нет человека, который замолвил бы за меня словечко.

Есть Мак фильм Люка Бессона, “Голубая бездна”. Посмотри при случае. Там речь о ныряльщиках мирового класса. Конец фильма потрясающий! Только теперь мне стал понятен поступок главного героя.

Не смею больше беспокоить. Не ищите меня, не надо.
Постскриптум. Пусть в вашей памяти я останусь Ираклием, никогда не вспоминайте меня, как Мигеля Акосту. Я стыжусь этого имени.

Мак и его близкие, письмом потрясены, миссис Карина откровенно плакала. В который раз этот человек заставлял учащенно биться ее сердце.

Наряду с цинизмом, беспринципностью, хамством, в нем как-то ужилось меценатство, доброта… Пусть не сразу… Лучше уж так.

Лейтон съездил в Н. Все обстояло так, как писал Ираклий. Радость молодых безгранична, с машинами Мак носился словно ребенок, даже дом для него значил меньше.

С переездом на новое место жительства решили повременить до рождения ребенка, выздоровления миссис Карины. Однако, той не суждено было дожить до этого радостного события, в один из дней, никого не беспокоя, она ушла в мир теней.

Мак безутешен, оборвалась последняя кровная ниточка в его жизни. Только рождение ребенка, шалуньи Вероники, разгладило его морщины, на лице стала появляться редкая улыбка.

Объявился Поллинг, кипя от негодования, он принес Маку извинение за некорректные действия своих коллег. В объектной смете расходов, чиновники не углядели сноску против графы   “питание”. Та поясняла: все расходы по пребыванию Лейтона на судне, ВМФ берет на себя.

Чек, который принес полковник, включал в себя не только прежнюю сумму, но и моральный ущерб, нанесенный неправедной акцией. Флот не мелочился, в документе значилось – триста тридцать шесть тысяч. Впору пожалеть о проданной ресторации, впрочем, и без неё забот хватало.
Лейтоны переехали в Н. Если бы не малышка, по которой Мак   отец, за рабочий день успевал соскучиться, он бы не вылезал из автомастерской.
В гости к ним как-то приехал Крис с женой. Общительный и взбаламошный, он внес свежую струю в дом. Привез кучу фотографий со всего света: сплав на плотах по сибирским рекам, авторалли в Сахаре, трекинг в Гималаях…
Привез с десяток видеодисков. Просматривая их, Мак вздрогнул, его дыхание участилось, взгляд уперся в изумрудные буквы. “Голубая бездна”!
Побросав все свои дела, он уселся у телевизора. Позвал Аннет. На недоуменный взгляд своей супруги, Крис только плечами пожал.
Фильм тяжелый. Его завершающие, с мурашками по коже, кадры: герой, достигнув околопредельной глубины свободного погружения, не отпускает груз, взлетая как обычно стрелой вверх…
Из неведомых высших побуждений… Впрочем, может быть и не высших, просто предчувствуя свой близкий конец, он отталкивается от мерного троса, и уходит вниз, в бездну, присоединяясь к своему другу дельфину. Тот в восторге, считая все это игрой…

На глазах у Мака и Аннет слезы. Оба в этот момент подумали об Ираклии, в безотчетной тревоге сжалось их сердце.

Реакцию Мака на фильм, Крис отнес на счет его сентиментальности, впечатлительности. Как никто другой, зная, этим Мак никогда не грешил.
 Вскоре, после отъезда гостей, Лейтон уехал из города. По его словам, оформить контракт на поставку партии шин. Вернулся он через две недели, тихий и подавленный. Его нездешний загар говорил за себя, не по делам фирмы он отлучался, не по делам…

Аннет, вопросов мужу не задавала, сам расскажет, если сочтет нужным. Она знала что говорила…

  Я никак не думал, что Ираклий отправится на остров. У меня и в мыслях такого не было, - рассказывал Мак.  Когда же посмотрел фильм…

- Я знала, куда ты отправился,   Аннет ставила мужа в тупик. - Я как и ты считала: Ираклий не так слаб, чтобы просто уйти из жизни, и не так силен, чтобы снова стать на ноги.

 Я нанял частное скоростное судно…,   продолжал Мак,   …сказал, мой родственник проводит опыты на выживаемость. – Подплыл к острову на лодке, судно оставил в десяти кабельтовых.

 Это сколько по-нашему?

 Чуть больше мили. Уже подплывая к острову понял - Ираклия нет в живых. Он лежал на спальнике около водяного бака, в котором не было ни капли. Солнце его высушило добела, останки рассыпАлись, когда я до них дотрагивался. Я собрал кости  в мешок, на материке похоронил. Дал знать о том его дочери Миранде.

Своим сопровождающим сказал, на острове уже никого нет. По видимому, экспериментатор сделал все свои дела и отплыл. Будто поверили.
Слушай дальше. В палатке я нашел записку,   протянул жене лист бумаги.

“  Мак, я знал, ты не оставишь меня в покое. Тем не менее, спасибо приятель. Ираклий.”

 Это поразительно! – вскричала Аннет, прочитав записку. – В этом есть что-то мистическое!- закончила фразу шепотом.

 Когда я развернул ее, - у Мака заблестели глаза, - у меня волосы на голове зашевелились. - Ираклий знал наверняка, я приеду к нему. Откуда такая уверенность?

17
Лейтон жил, как положено состоятельному человеку, хозяином жизни, он пожинал ее плоды. Жене работать не позволял, та изнывала от безделья. По этому поводу они стали ссориться. У молодой женщины  востребованная обществом специальность, она хотела состояться как профессионал. Не получалось… О своей учебе Мак так и не помышлял.

 Зачем? Нет в том нужды, - заявлял он самодовольно. - Всем чем надо, мы обеспечены.

В самом деле, Лейтоны могли позволить себе отдых в тропиках, в многозвездных отелях, ни в чем себе не отказывая. Были они и в Антарктиде. Не потому что очень хотелось – модно.

Мак, как мог, тянулся за экстремалом Крисом, но дистанция не сокращалась, больше того - росла. Вдумчивый и жизнелюбивый Крис, окончив университет, теперь вовсю практиковал как юрист, адвокат.

Пока приятелям было по двадцать лет, они находили общие интересы. Когда им стало по тридцать пять, находить их стало сложнее, учитывая кроме всего прочего, образовательные уровни. Когда же им станет по сорок пять…

Мака стали одолевать депрессии, он бесцельно слонялся по дому, не хотел ни к чему приложить руку. Молчаливый и отрешенный, он мог часами лежать на кровати, глядя в потолок. В эти минуты его не могла растормошить даже маленькая дочь. Такое состояние длилось неделями… В автомастерскую он наведывался редко: дела идут и ладно… Аннет только вздыхала, украдкой вытирая слезы, с матерью не сдерживалась - плакала навзрыд.

В один из таких мрачных дней, Мак исчез, оставив записку:

«Ни о чем не думай. Хочу побыть один. Еду в Европу. Напишу».

Вскоре Аннет получила телеграмму из Швейцарии, Давоса.

«Здесь неземная красота. Ее не передать словами. Поживу месяц. Целую обоих».

Аннет извелась от тоски. По Маку, работе. Рискуя навлечь на себя мужнин гнев, стала соучредителем фармацевтической фирмы. Работу ей предложила приятельница, молодая женщина не захотела упускать такой шанс. Деньги были…

Она втянулась в деловой ритм, почувствовала свою значимость, отвлеклась от грустных мыслей, ожила. У Аннет появились друзья, симпатизируя, приглашали ее в свои компании. Ей нравился такой жизненный водоворот.

Через полтора месяца пришла телеграмма из Гайаны:

«Непостижимой красоты природа. Богатейшая растительность, животный мир. Безумие! Как понимаю сейчас Криса! Не думай о плохом. Живи в свое удовольствие».

Телеграмма вносила сумятицу в мысли, ничего не объясняя. Потом была депеша из Бразилии, через месяц из Индии. И однажды, почтальон принес очередную и последнюю из Японии.

«Родная прости! Устраивай свою жизнь без меня. Я попробую без тебя. Не ищи. Мак».

Аннет не могла просто так отказаться от своего счастья. Не ищи… Нет, она будет искать. Где – знала.

                18.

"Зачем я здесь", думал Мак, лежа в палатке, уставясь стекленеющим взглядом в разрез полога. Скорбные  провокационные мысли стали посещать его после месяца одиночества. Раннее, такое ему и в голову не могло прийти - начало вселяло оптимизм. Он понес значительные расходы, но дело стоило того. Долгое путешествие на скоростном катере, обошлось ему в шестьдесят пять тысяч, капитан запрашивал восемьдесят. Как же - "One way ticket". Сторговались, Мак обещал ему по окончании проекта, подарить палатку, фото с дарственной надписью. Он нисколько не сомневался, робинзонада принесет ему доход и славу, некоторые моменты его островной жизни отражала видеокамера с дистанционным управлением.
Лейтон накупил консервированных продуктов на три месяца.
Питьевой воды, в том числе минеральной, было вволю, если исходить из этого же срока. Кроме того, и это важно, в зоне прилива  зарыто в мокрый песок два десятка бутылок виски  "Белая лошадь".

Все это для того, чтобы реализовать план: провести на острове столько времени, сколько позволит физическое состояние. Он докажет себе и другим, его прошлый  симбиоз с "Поплавком" - чистая случайность, и к нему не имеет прямого отношения. Ему по силам повторение пройденного пути, пусть не детальное - в условиях, что не назвать льготными. У него сейчас есть еда и вода, но наступит пора, они закончатся. И тогда…

Мак собирался, пока еще полон сил, начать ловить рыбу. Следовало заглядывать в завтрашний день, ее вяленые запасы не помешают. В этот раз у него есть все условия для охоты на рыбу: лодка, гарпуны, акваланг, запас баллонов. В этот раз он будет выше обстоятельств, и вернется домой "на белом коне".

В первый свой день на острове, Мак, неведомо чем руководствуясь, написал записку Аннет. Написал для смеха, считая ее удачной авторской находкой, повесил в изголовье. Время от времени, бросая взгляд на бумажку, довольно хмыкал, представляя, как Аннет читает его послание. Он же, лежит сложа руки, улыбчивый благостный и задумчивый…
Первый раз, Мак испугался по – настоящему после месяца одиночества. Проснувшись по будильнику, он ощутив то ли ужас, то ли смятение, вылетел стремглав из палатки. Полчаса носился по острову, в поисках путей своего спасения, взывая к рассудку. Спустя время пришел в себя, отнеся свои страхи на сновидения. Впрочем, у него были основания для беспокойства.
В начале опыта Лейтон полагал: ничто не мешает ему в критический момент, подать сигнал о помощи. Этим моментом могло быть его крайнее физическое истощение.

На этот случай у него имелся спутниковый телефон. Звонок, и самое большее через трое суток, к острову пришвартуется девятисотсильный "Плакетт". Списанный по старости, неоднократный призер океанских гонок Каусс - Торки – Каусс, он еще приносил пользу.

И все бы хорошо, но… мосты сожжены, Мак со смешанным чувством злобы и удовольствия, смотрел на покореженный теперь телефон. Как-то, напившись до умопомрачения, он метнул его в скалу. Этого ему показалось мало, островитянин с наслаждением садиста, несколько минут плющил девайс о камни.

Глядя на эту, некогда высокотехнологичную штучку на земле, Лейтон испытывал желание зашвырнуть в океан кусок железа. Но, всякий раз, взяв в руки плющенку, даже замахнувшись, передумывал, бросал ее под ноги. Внушая себе: он здесь для того, чтобы испытать не только физические, но и моральные тяготы. То, что было телефоном, должно напоминать ему всякий раз: от какой малости может порой зависеть человеческая жизнь. Мак еще не отдавал себе полного отчета в происходящем.

О своей семье он заставил себя не думать, поскольку ситуация складывалась катастрофической. Все чаще его взгляд останавливался на послании жене, но смешливости в глазах уже не было, листок все более напоминал ему свою собственную эпитафию.

 Allea jacta est, жребий брошен!

Распорядок дня у Мака был неизменный: побудка, плотный завтрак, сдобренный двумя-тремя рюмками спиртного. Они были маленькие, хрустальные, вначале их было двенадцать в наборе. Робинзон дал себе клятву, пить только из них, или не пить совсем. Наивно считая: их крошечный объем – способ избежать злоупотреблений. Как оказалось, это роли не играло.
Целыми остались три рюмки. Если так дело пойдет дальше, могла сложиться ситуация: рюмок нет, значит пить не из чего. Значит – нельзя. Хотя – есть что.  Такое не могло присниться и в страшном сне.

После утренней трапезы следовала прогулка, и изучение… русского языка. Ираклий был россиянином, должна же быть мотивация того, что сделало его жестоким и бесцеремонным. Предполагалось, изучение чужого языка, должно объяснить неоднозначность натуры Кавтарадзе, помочь нащупать ниточки, что двигали его поступками.

Мак привез с собой электронную книгу с целым пакетом обучающих программ, набором отечественной классики. Когда он завешивал изнутри палатку светонепроницаемым пологом, создавался уютный полумрак, читать книгу было одно удовольствие.

"Как это по – русски", задавал Мак себе вопрос, занимаясь  очередным делом. "Льюбишь кататьсия, льюби и саночки возьить", говорил он, нанизывая на крючки наживки для тунца. "Ильи грудь в крестах, ильи голова в кустах", брал в рот загубник, ныряя в морскую пучину за рыбой.

Уроки русского занимали две "пары", не больше. Даже это давалось ему сильнейшим напряжением воли, на столике зазывно посверкивали грани штофа.
В замкнутом пространстве острова от себя никуда не деться. Условия одиночества спровоцировали появление явно выраженного "альтер эго". Как и хозяин, оно не отличалось постоянством.

"Ты этого хотел, и шел к цели не сворачивая", слышал Мак голос внутри себя. Сценарий, который ты разыграл сам, тоже твоих рук дело, все претензии к самому себе.

"Кто мог предвидеть, что телефон прикажет долго жить, - слабо сопротивлялся островитянин. В моем плане просчетов не было".

"Как не было", возмущался внутренний голос. А виски? Страшно подумать, что ты натворил в "Наперстке", если бы поднырнул в него в полубессознательном состоянии. Это вроде того: подписал бумаги, а наутро в недоумении - почему я разорен? Потому, что лыка не вязал!

"Может капитан спохватится, приплывет до срока", цеплялся Мак за соломинку.

"С какой стати", - оппонировало "альтер эго", - "у тебя с ним договоренность, начинать действовать только по звонку". Нет его, он пьет пиво в салуне.

"И что теперь", - вопрошал в отчаянии робинзон, - можно заказывать панихиду?“

"Можно", - невидимый собеседник не спорил. Только выбирай способ. Или уходишь, испытывая страдания, что тебе и не снились, или…

Лейтон знал, о чем речь. Еще на материке, ценой невероятных ухищрений, он купил из - под полы яд. Продавец утверждал, он получен из выделений некой экзотической лягушки, живущей то ли в Аргентине, то ли Чили. Стоит раздавить зубами пластиковую ампулу… Смерть наступит в течении двадцати секунд от паралича дыхательных мышц.

Мак взял отраву, считая: он примет ее тогда, когда конец будет неизбежным и мучения станут невыносимыми.

Ампула спрятана в хитроумную шкатулку, Лейтон купил ее в магазине головоломок. Алюминиевый ящичек открывался непросто, манипулируя стальными штифтами разной длины, следовало нажать некие тайные кнопки в отверстиях. На решение этой задачи могли уйти часы трезвых попыток, в спутанном сознании открыть ее невозможно.

На этом и строился расчет Мака, шкатулка должна открываться какое-то время, требующееся на осмысление ситуации. И… возможно изменения точки зрения.

Экономя время, он выпросил у продавца алгоритм решения задачи, занес его в записную книжку. Дилер в недоумении, зачем  тогда…

Будущий робинзон с тех пор был спокоен, в барабан револьвера вложена последняя пуля. Для себя. На всякий случай.

И был день. День, когда до Мака Лейтона дошла, наконец, вся трагедийность его положения. Запасы еды заметно уменьшились, воды осталось с галлон. Но главное, и он этому был чрезвычайно рад, последние две бутылки виски украшали его стол.

Утром, пока еще трезв, он сделал последние приготовления - открыл шкатулку с „микстурой от всех болезней“. День провел в пьяном угаре, ни на минуту не забывая о главном. Глубокой ночью проснулся, плохо соображая где находится. Непослушными руками включил фонарик, его взгляд замер на шкатулке, в которой покоилась безобидная, на первый взгляд, ампула. Вздрогнул, по спине непроизвольно поползли мурашки. Подняв глаза на записку, он кивком головы согласился с ее содержанием. Последние земные мысли блуждали в рыжей непутевой голове.
Все идет по расписанию, поезд отправляется с платформы… Впрочем, насчет отправления он погорячился. Как состав может отправляться, если еще не….
Непослушными руками Мак взял ампулу, со спутанным сознанием вывалился из палатки в душную и многообещающую ночь. Даже в рассеянном свете колючих звезд, заблудиться на острове трудно, невдалеке угадывался ориентир - бак для воды. Где-то рядом с ним  спальник… 
- С днем рождения, Вика! – последнее, что слышал Лейтон. 
               
                19.

Он лежал как Ираклий, у пустого бака на спальном мешке. Голод жажда и солнце сделали свое дело, Мак как соломенный, был сух и невесом. В палатке женщину ждала записка:
"Родная, я был уверен, ты первая найдешь меня. Прости за обман с телеграммами. Я здесь давно загораю. Теперь мне хорошо, лучше не бывает".
Аннет уставилась глазами в одну точку, не двигаясь, просидела часа два. Никто  из сопровождающих тревожить ее в это время не посмел.

21 января 2021