Вход - рубль, выход - два

        * - русская версия американизированной английской присказки: " One dollar - is entrance, two dollars - is exit".                1.
Сообщение прошло по первым полосам утренних газет. "В Гималаях потерпел крушение самолет ведомства НАСА. На его борту находились два члена экипажа и четыре пассажира. Подробности не известны, ведутся поиски". Вечером уточнение по телевидению. "В 10 - 35 по местному времени турбореактивный самолет поднялся с военного аэродрома в Дели. Цель полета - Н-ская часть. Последнее сообщение поступило с борта в 11 – 24, после чего он пропал с радаров. Район предположительного крушения - склоны Эвереста и Лхоцзе. Все шестеро - сотрудники космического агентства НАСА. Поиски результатов не дали".
                2.
В ушах будто звук движка хаммера на холостых оборотах. Эванс потряс головой, но боли в затылке не ощутил, значит череп его цел, без пулевых отверстий и других пробоин. Не сразу до него дошло - он пристегнут к креслу, и висит вниз головой. Руки, как будто, сгибались в локтях и плечах. Значит, ничего серьезного. Пальцы вот только… И правая ступня… Причина нашлась быстро - нога придавлена погнутой ножкой переднего кресла. Если расшнуровать ботинок... Вот и хорошо… Дыхание почему-то затруднено, но боли в груди нет, значит внутренности целы.
Пальцы замерзли и плохо слушались, отстегнуться удалось лишь с третьей попытки, он упал на то, что прежде считалось верхом салона. Падение  не было жестким, он упал на рулон, правая рука уперлась в другой.
Когда они садились в самолет, чтобы вылететь на испытательный полигон, их ознакомили с ситуацией — на борт  погружено сто тридцать рулонов ветрозащитного флиса Iusulated Soft Shell и камуфляжной мембранной ткани Sympatex. Планировалось загрузить работой ныне стоящую без дела швейную мастерскую войсковой части. Местный персонал, частью истрепался, частью ходил в чем попало, и сверху спустили установку — унифицировать форму служащих. Она должна быть приведена к стандартам национальной защитной расцветки — Delta,  и по задумке яйцеголовых, поднять престиж США среди местного населения. О классической проклейке мембраны речь не шла, нет такого оборудования на базе. Аналитики Центра пошли дальше — советовали наладить выпуск модифицированных брюк и курток для гражданских лиц, у которых армейцы квартировали. Таким, якобы образом,  убивали двух зайцев — мастерская должна работать на самоокупаемости, занимая делом офицерских жен, и вводилась в заблуждение третья сторона, если таковая нашлась бы — затруднено определение числа военных…
Руки Эванса сами собой зарылись в длинный ворс теплой ткани… Как кстати! - мелькнула подсознательно мысль. Он огляделся. Салон сорокаместного пассажирского самолета, был беспорядочно завален рулонами ткани. Слегка отсвечивали иллюминаторы: то ли закат за бортом, то ли рассвет…
Где-то в нагрудном кармане должна быть зажигалка… Что значит военный китель - все на пуговицах... Нашелся и блокнот. Листок сгорел мгновенно, но Эванс увидел то, что хотел. Он и без того помнил кто - где сидел: впереди по ходу Кевин, рядом с ним Лео, по другую сторону прохода - Стивен. Где переступая через отрезы, где отбрасывая их в сторону, он добрался, наконец до соседей. Потряс одного, другого…  Кто-то застонал, шевельнулся. Лео! Он тронул сонную артерию Кевина. Живы! Освободить бы теперь их…
На эту затею у него ушло четверть часа. Приятели стеная, ползали по полу - потолку. Как к месту этот флис! Майору не стоило особого труда соорудить для офицеров отдельные лежанки из рулонов. Мягкие и теплые.
Эванс? – раздался в темноте слабый голос Кевина.
Я!
А рядом со мной кто?
Лео.
А Стив где?
- Иду искать…
Два шага в сторону, и вот он, копошится... Эванс отстегнул и его, подтащил к приятелям.
Ну что, пришли в себя?
Хорошо мы вчера погуляли! - это пересмешник Кевин.
Шутит. Значит будет жить!
Пройдусь до кабины, посмотрю, как там…, - придерживаясь за свисающие сверху спинки кресел, Эванс отправился в путь.
Прихвати спиртного, если у парней осталось. - Голова трещит, - подал голос Лео.
Тоже не безнадежен.
Дверь пилотской кабины открылась до половины, ее выгнуло при падении. Из проема пахнуло холодом, Эванс пошарил впереди себя рукой, она погрузилась в снежное крошево, наткнувшись на лицо штурмана. Пульс летчика не прослушивался. Майор разгреб снег, приложил ухо к его ледяным губам, на что-то еще надеясь. Тщетно, штурман был уже далеко. До пилота он добрался после десяти минут утомительной работы, и уверился еще в одном факте - мертв и он. Кабина полна снега, тому виной - разбитый фонарь. Судя по всему, они зарылись в снежный склон, перевернувшись вверх брюхом.
Эванс вернулся к приятелям, насколько возможно прикрыв дверь кабины, не так несло мертвящим холодом.
- Давайте парни сводить баланс, - взял на себя инициативу.        Добровольно взвалил на плечи крест, который Бог даст, вынесет, пытаясь оставаться на высоте положения. Выложив за это на стойку монеты из своего кармана.
- Сколько у нас зажигалок? - У меня две, у кого больше?
Кевин и Стивен протянули свои. Лео не курил, но вклад в общее дело внес.
- У штурмана и пилота видел…
- Ладно, в кабину мы еще вернемся. На моих часах, - Эванс щелкнул крышкой своей золотой карманной штучки, - 12-20. Лео вспомни, твои швейцарские, кроме прочего еще и альтиметр, мы можем узнать высоту. А ну-ка…
Лео ошеломил.
- Четыре тысячи триста сорок метров!
- Вот это, да! - только и сказал Эванс.
- Будет, о чем внукам рассказывать, - мечтательно протянул Стивен.
- Говорила мне мама, слушайся старших…, - начал было Кевин.
Эванс делился своими соображениями с коллегами.
- Высота, да будет вам известно - понятие переменное, даже если оставаться на месте. Барометр падает, она увеличивается, с улучшением погоды — уменьшается. Запоминайте метры, и следите за их динамикой, это жизненно важно. В любом случае цифры тревожные, мы к такой отметке не готовы, нас ждут проблемы, - Эванс расстроенно покачал головой. - Главные : высота, холод, отсутствие снаряжения и еды. Я в этом мало что понимаю, но будь у нас куча веревок и альпийское железо, сообразил бы как их использовать.
- У меня есть спутниковый, - взял слово Лео Кармайтер. - Во-первых, мы можем связаться с нашими, во-вторых, у него есть функция GPS - навигации. В любом случае мы не потеряемся, - в его голосе звучит уверенность и спокойствие.
- Проблем с координатами у нас нет в любом случае, - заметил Эванс. - Диспетчеры вели наш борт до последнего, место, где он исчез с экрана помечено у них крестиком. Крес-ти-ком…, - повторил задумчиво, по слогам.
- Это так, если не учитывать одного нюанса..., - Лео в салоне не видно, поскольку темно, но наставительно поднятый его палец словно маячил во мраке. - Одно дело - локатор и летящий борт, другое - точная навигация неподвижного объекта. У последней точность плюс - минус десять футов. Разница в три порядка.
- Соглашусь отчасти, - упорствовал Эванс. - Предположим, у поисковиков есть наши координаты. Сверху они увидят изрезанный и неприступный горный рельеф. Обычному вертолету в эти места не пробиться, большая высота и отдаленность. Что касается специальных вертушек с турбонаддувом, они не про нашу честь.
Остается спасательный отряд. В Гималаях расстояния меряют не милями, а ходовыми часами. Здесь высоты приличные, подходы долгие и счет идет на недели. В лучшем случае, до нас доберутся дней через пять. При условии, если спасателей десантируют в пределах вертолетной досягаемости. Наша задача - минимум, продержаться столько же суток. При условии постоянного сбрасывания высоты, идти вниз, вниз, вниз... На борту, мы обречены. Какие контрдоводы?
Никто не проронил ни слова.
- Лео прав, надо заявить о себе, - продолжил. - Звони, пусть диспетчеры отрабатывают свое жалование.
- Все в порядке! - прозвучал из темноты голос полковника. - Томсон фуражку топтал на радостях. И плохая новость - аккумулятор у трубки подсаживается, - добавил с досадой.
- Кевин! - позвал Эванс.
- Здесь я!
- Сходи со Стивеном к пилотам. - Нам нужна теплая одежда, унты, меховые куртки...
- Ты хочешь сказать…, - Кевин не верил своим ушам.
- Вот именно! - Живым теплая одежда нужнее, чем мертвым. Разыщите медикаменты, еду, инструмент, парашюты. Лео помоги Кевину. Купол возьмем один, в другой закутайте пилотов. Обрежьте стропы, нам нужна веревка, в горах без нее делать нечего. Лео, похлопочи насчет керосина, а получится - антиобледенителя.
- А ты? - полковнику Кармайтеру непривычно поступать в распоряжение майора Дэвидсона.
- Я попытаюсь выйти наружу, надо определиться с местонахождением. Впрочем, это бесполезно, никто из нас не знает района. И вообще, прокладка маршрута в горах, дело трудоемкое.
 Люк открылся неожиданно легко. Но за ним был холод, вездесущий, неодолимый, Эванс примяв телом снег, торопливо захлопнул люк. Все стало ясно — ко всему, их еще присыпало и лавиной. Пробиваться следовало в том месте, где просвет больше, и майор сосредоточился на этом направлении. Рыть руками уплотненный снег над головой, мало того что неудобно - чертовски холодно. Он вернулся в салон, согревая окоченевшие кисти в промежности - традиционный прием эскимосов.
- Сэр! – из темноты послышался голос Лео. Наверняка, он имел в виду Эванса... Чтобы потрафить полковнику, отозвался.
- Я тут саперную лопату отыскал. - Нужна?
- Еще как! – возрадовался майор, - давай ее сюда. - Рукавицы бы еще… - посетовал он, ни на что не рассчитывая.
- И как ангельское пение - голос Кевина в полумраке.
- Видел в кабине...
- Раздались его, неуверенные во тьме шаги, в руки Эванса ткнулось что-то пушистое и теплое.
- Надень куртку, рукавицы, шлем. - Чего доброго, не досчитаемся тебя. Куда мы без ведущего!
         Слышать такое всегда приятно. Согревшись, Эванс снова вылез наружу. Осмотрелся, и то, что увидел, вселило в его душу не тревогу - страх. Такое не могло присниться и в страшном сне! На небе ни облачка, словно в аэродинамической трубе, дует пробирающий космическим холодом ветер. Не меньше двадцати по Цельсию. Вокруг, насколько хватало глаз, отчужденное царство снежно - ледовых склонов. Местами видны пугающие скальные выросты: то сглаженные, то заостренные в нереальную синь неба. Бездонные отвесы ледовых сбросов и предгорных трещин. Гладкие, как биллиардный стол фирновые поля, обрамлены жутким нагромождением ледяных торосов. Перспективы нет, оттолкнуться взгляду не от чего, самый маленький ледяной обломок, судя по всему, с трехэтажный дом. Картина фантастическая, человеку здесь не место по определению. Выжить в таких условиях - многого стоит!
- Потерпевший аварию самолет лежал поперек склона скально - ледовой горы, в месте, где она выполаживалась. Выше - сверкала на солнце одна из ее предвершин, обманная, огромная, неприветливая... Рядом насупился своими пугающими скальными вертикалями устрашающий пик. По-видимому, они врезались в него, на ледовой перемычке видны свежие скальные обломки. Звук удара, скорее всего и породил сухую лавину, накрывшую самолет. Впрочем, на этих высотах других лавин не бывает. Путь вниз не просматривался. Эванс не был альпинистом, знания о горах, он черпал из Ти Ви и редких книг. Он знал наверняка одно - оказавшись волею случай в таких экстремальных обстоятельствах, надо без устали делать шаги, малые дела, к своему спасению. Если положиться на провидение, или отдаться безысходности, накопленные нерешенные проблемы, в конце-концов обрушатся, и погребут под собой слабовольного и робкого. Вспомнилась книга известного австрийского альпиниста Рейнгольда Месснера о восхождении на Сагарматху, Эверест. Без группы поддержки — соло! Брала дрожь от мистического совпадения, катастрофа тоже случилась в этом районе. Те же самые условия им выдвинула Природа, здесь будет идти та же самая борьба за выживание. Все как у Маэстро... Помоги нам Бог!
       На борту, во всей своей трагической остроте, стоял продовольственный вопрос. Дело шло к четырем пополудни, но до сих пор никто и маковой росинки во рту не держал. Чрезвычайные обстоятельства вызвали к жизни и особый регламент: содержимое личных сумок переставало быть личным. У входа слегка посветлело, потерпевшие перешли туда.
- Лео, позвонил бы еще раз Томсону. - Как - там у них дела? - предложил Дэвидсон. Того не надо просить дважды.
- Они нас засекли, изучают вероятные пути подходов спасателей и вертолетные возможности. Сбрасывать с самолетов одежду, продукты питания не собираются, считают это бесполезной тратой времени и средств. Все, дескать, уйдет в "молоко".
- Совсем не хотят ловить мышей, - бурчал Стивен, - как в том анекдоте…
- А ты думал, что спасатели вот-вот стукнут в окошко? - поддел его Кевин. Давайте разбираться с едой парни, - Эванс приступил к учету скудного провианта. Тут радоваться нечему, ее мало и она не та. Кевин, возьми на себя продовольствие.
- В наличии: три банки кальмаров, восемь паштетов по 250 граммов, две палки копченой колбасы, банка меда, четыре пачки печенья, четыре сухих пайка. Замечу - пилотских, помянем парней, когда до их НЗ очередь дойдет. Лео, как у нас со спиртным и горючим?
- Пять полуторагаллоных фляг с керосином. И две - чтобы не обледенеть.
- Последняя новость - самая хорошая новость! - обрадовался Эванс. - Предлагаю выпить, поскольку один жизненный этап пройден - мы живы. Кто-нибудь позаботится о стаканчиках, рюмочках и салфетках…
        Четверо потерпевших удовлетворились двумя паштетами и двумя листиками печений.
        - Холодно! - бурчал себе под нос Кармайтер. - Я эту ночь не переживу, обледенею… Если что — завернусь во флис, и буду у Кевина спирт клянчить.
- Дилеммы нет, а третьего не дано! - пытался острить Стивен.
- Двадцать градусов за бортом, это я вам скажу..., - Эванса тоже пугала ночевка. - Это в пять вечера, что будет в три ночи…
     Ночью всех потянуло в сон, но холод не давал забыться, хоть и завернулись парни в несколько слоев материи. Куртки и унты пошли по рукам: "согрелся, дай согреться другому". Худо- бедно, положение спасали высокие утепленные ботинки со шнуровкой. Не военные, надо заметить — гражданские, фирменные! С ними тоже история…               
             У потерпевших на полигоне были друзья-приятели, кто-то просто знакомый, кто-то из ближнего круга. За неделю до своего отлета, они созвонились с коллегами, спрашивали — что привезти, в чем нужда? Те как сговорились — спиртное и хорошую обувь. Об алкоголе речь не шла в принципе — при отлете был тщательный досмотр. Что до обуви…  Здесь проблем не было, в Дели был обувной магазин от Соединенного Королевства. Парни на свой вкус выбрали там по паре ботинок нужного размера. Чтобы у провожающих не оставалось на этот счет никаких сомнений, надели их на себя. Таким образом, с обувью вопрос был относительно решен….
   Такой была первая ночевка в Гималаях. Не "холодная" , по классической терминологии , но все-таки…    
                3.
- Утром, при тщательном обследовании пилотской кабины, Стивен, обнаружил две пачки чая, чем заслужил глоток "обледенителя". Разожгли костер из «негорючего» пластика кресел, из-за этого салон был  задымлен чрезвычайно. Что бы там ни было, огонь и горячая вода сделали свое дело, потерпевшие немного ожили.
- Следовало готовиться к спуску. Обращение к телефону было тщетным, полностью сел аккумулятор. Выломанные подголовники, если напрячь фантазию, могли служить айсбайлями. Стивен свое дело знал, оплавил концы строп на костре, связал их как мог. С трудом вспоминались узлы для хозяйственных нужд, по этому поводу объявили даже конкурс идей. Победил Кевин, его узел признали самым надежным. Позже, он будет идентифицирован как альпинистский  - "прямой", в отличие от "бабьего" — Лео.
       Нехватка теплой одежды и рукавиц обещала грядущие страдания и боль. Отсутствие солнцезащитных очков тоже не радовало. Вопрос одежды решился сам собой: на борту много флиса, если сделать из него подобие мексиканского пончо... Пять футов его ширины давали простор для фантазии доморощенным портным. Прототипом могло служить одеяние Сильвестра Сталлоне в фильме «Первая кровь».
- Эванс дополнил коллективное предложение своим советом — кроить на человека два комплекта накидок, для дополнительного тепла. Укомплектовав этот  «туристский набор» пончо из мембраны. Предложение майора было встречено на «ура». Процесс кройки и шитья поручили курировать Кевину, дав ему высочайшие полномочия - привлекать к делу всякого, невзирая на ранги и звания. Работа закипела!
В высоких горах практикуется гималайская тактика и для спуска: челночная, поэтапная потеря высоты. Такая методика не плод горячечного воображения высотников, она оплачена сотнями жизней. 
Родился план: один из связки, (Эванс) спускается на всю длину веревки, и вырубает в склоне снежную пещеру. После этого поднимается наверх, и стравливает по перилам всех «желающих». Этот вариант был забракован  сразу— нагрузка на ведущего была бы нечеловеческой, ему просто ее не выдержать.  Второй вариант — спускать всех на длину веревки, закрепляться и копать пещеру. И все бы хорошо, но взрослые, самодостаточные, уверенные в себе люди, в горах становятся хуже малых детей. За ними нужен обязательный присмотр: ни обвязаться самостоятельно, ни правильно стать на спуске они не в состоянии.
После того, как трое окажутся внизу, Эванс, экипированный лучше других, должен спускаться, но уже с нижней, а значит — ненадежной страховкой. Надеясь только на Господа Бога! Такая тактика всем пришлась по душе, но никто не предложил свою, по-видимому, не желая делить ответственность с Эвансом.
Появились недомогания у Стивена и Лео. Первого совсем не слышно, изредка в салоне самолета раздавался его глубокий и разочарованный вздох. По нему определяли - жив капитан. Он мало двигался, выглядел неважно, до него трудно доходил смысл сказанного. У парня начиналась стандартная горная болезнь во всей ее красе. У Лео все проходило иначе, его тянуло на воспоминания, мемуары. Насмешки и подначки Эванса он воспринимал болезненно.
- Помнится, мы с братом сели на мотоцикл, и хотя нас обоих еще покачивало, сразу набрали, не поверите, девяносто пять миль… Так ему и поверили!
Впереди предстояла работа, трудная, неведомая и опасная. Майор выпил горячего, без сахара чая, съел свою мизерную порцию паштета, открыл люк. Привязал веревку к какой-то выступающей детали самолета, другим концом он обвязался еще внутри. Выходило около ста пятидесяти футов, все, что у них было, часть веревок порезали на пояса.
Снаружи так же холодно, но ветер слегка ослаб, и поменял направление. Эванс начал спускаться, делая саперной лопатой в снегу глубокие выемки для тех, кто пойдет следом. Спустившись на всю длину веревки, он стал маятником искать относительно пологое место для размещения группы. Не нашел, поднялся выше. Начал рыть пещеру, спресованный ветрами и временем фирн поддавался с трудом. После того, как вырыт шурф глубиной в фут, пошло легче. Замерзший и обессиленный, он поднялся к самолету, условным стуком вызвал очередного офицера.
К тому времени все уже были экипированы «по форме», и выглядели весьма колоритно. Раз за разом спускались «горовосходители», чтобы отдать свой долг — копать пещеру. Дальнейший путь хорошо просматривался, скальный гребень, теряющийся за перегибом склона, обещал значительно обезопасить спуск.
Эванс вернулся в самолет последним. Он не то чтобы замерз - устал от ледяной отстраненности рельефа, однообразия, безмерной тоски и ответственности. Он почувствовал ее груз, как только вышел из перевернутого кверху брюхом лайнера. Возвращение радовало, не столько от сознания сделанного, сколько от обретения теплой и приятельской атмосферы. Кевин выдал ему наградную порцию паштета, меда, чая, обледенителя.
- Овсянка, сэр! - не преминул пошутить даже в этих условиях.
У Стивена без перемен. Лео, утомленный своими воспоминаниями, сидел обложенный креслами, укутанный флисом, оцепенело молчал. Кевин периодически разжигал костер, и когда от дыма становилось невмоготу, гасил. Толку от огня было чуть, зато у них имелся пополняемый запас теплой, а при желании и горячей воды. Эванс видел, рассчитывать надо только на себя, приятели охотно передали ему свои полномочия. Он поделился своими соображениями с Кевином, ему требовался критически настроенный оппонент, а тому здесь нет равных.
- Пещера на каждой длине веревки - дорогое удовольствие, тяжело достается! Это не тот путь, надо искать что-то другое. Сам посуди, одна пещера - одна ночевка. За день - триста футов. Далеко же мы уйдем за неделю! - устало ронял майор.
- Рыть пещеру могут одновременно двое, - оппонировал ему Кевин. Внятная лопата у нас одна, остальное — театральный реквизит. Меняться будем. Рационально строить работу. Рукавицы? Обмотаем руки флисом и парашютом, какой - никакой, а выход.
- Не о том ты Кевин... - Как за световой день максимально потерять высоту, вот о чем должна у нас голова болеть..
- Эванс! - словно из преисподней болезненный голос Лео. - Надо бы лопату к поясу привязывать. Ведь потеряем, не приведи Господи.
- Дельное предложение, возьмем на вооружение.
- Солнца надо бояться парни, - подал голос Стивен. – Ослепнем ведь. Я хоть и не высовывался еще наружу, знаю – пропадем от солнечной радиации. Как пожарные в Чернобыле…
- А что предлагаешь? - спросил Кевин. - Ты же не просто так советуешь?
Конечно! Как феллахи-саудиты поступают? - Обматывают голову тряпкой, оставляя узкие щели для глаз и вперед.
- Они не от солнца спасаются, от песка, самума.
- Все равно.
- Тебе и карты в руки, - предложил, а значит дал указание Эванс. - Кто владеет информацией, тот владеет миром. Сделай нам Стивен четыре паранджи из флиса. Бобин с нейлоновой пряжей у нас больше, чем надо. Иголок, правда нет, но ты же был когда-то бойскаутом, вас там учили выживанию… Думай!
Ну, вот! - недовольно бурчал капитан, принимая рекомендации к исполнению. – Опять я…
Ничего не попишешь - армейская субординация!                4.
Из перевернутого самолета, на свою рабочую вахту, рытье пещеры, заступил капитан Стивен. Порывистый ледяной ветер нес с собой снежную крупу, то ли низкие облака, то ли туман мелькали мимо него со скоростью кинокадров. В один из просветов, боковым зрением, он увидел… Этого не могло быть...
На скальном гребне, в его глубоком провале, отчетливо виднелись три красные палатки штурмового типа, их яростно трепал ветер. До них было не больше трех сотен ярдов по прямой. И это была явь, не само спасение - путь к нему.
Спускаться к третьему по счету снежному гроту, в свете новых событий, становилось ненужным, капитану следовало возвращаться на борт...
Запомнив место лагеря на гребне, сделав поправку на расстояние до самолета, Стивен вернулся к друзьям.
Новость ошеломила всех! Ни у кого не оставалось сомнений, скоро они будут спасены. Следовало выработать дальнейшую стратегию экспедиции, с учетом этой непредвиденной ситуации. Высказались все.
Эванс. Майор. Палатки могут быть как рабочими номерными лагерями на маршруте, так и брошенными по каким-то форс-мажорным обстоятельствам. Если они брошены, тому могут быть: камнепад, срыв, травмы или лавина. Очень важный момент — есть ли там что-либо из одежды, еды и снаряжения? Если палатки находятся на рабочем маршруте, ставятся те же самые вопросы об одежде, еде и снаряжении. И тут же другой — есть ли у них, военных, право вмешиваться в дела другой страны?
Лео Кармайтер, полковник. С большинством позиций Дэвидсона согласен. Но… Есть морально-этический аспект. Мы жертвы авиакатастрофы. Окружение у нас враждебное — высокие горы. Мы плохо одеты, голодны и все такое… На карту сейчас поставлена наша жизнь, и вариантов по этическим соображениям быть не должно в принципе.
Кевин, майор. Все так. Добавлю еще кое-что. Мы пойдем к палаткам, и совсем не знаем, что нас там ждет. В любом случае, не думаю, что мы вернемся, продолжать спуск проще по пути подъема штурмовой группы. Кто бы они ни были. Сейчас мы в полном неведении: что за страна, с которой у нас пересекутся пути? В каком районе мы находимся? Какие горы нас окружают? Какая цель этой экспедиции? Все это мы, возможно узнаем, посетив с дружеским визитом лагерь братьев по разуму. Это одно. Второе — думаю, нам надо взять по два-три тюка флиса каждому. Нам нечем расплачиваться, случись поживиться за чужой счет. Флис — ценный материал, особенно в горах. Груз легкий, плечи не оттянет, тем более что расстояние — один круг по стадиону.
Стивен отмолчался.
Группу обнаружили на пятый день: летчик поисковой эскадрильи, барражируя поисковый квадрат, высмотрел оранжевое пятно на скальном гребне. Он снизился, и к своей неописуемой радости, увидел потерянную в горах четверку. Эванс и Кевин, заслышав гул самолета, привязали парашют к веревке, для верности перебирая ее руками. По переданным пилотом координатам, отправили вертолет, сбросили продукты питания, теплую одежду, радиостанцию, сориентировали в направлении. Через шесть часов группа вышла на плато, их уже ждал вертолет. Еще через полтора часа, терпящие бедствие, живые и невредимые, грелись в делийском госпитале, объедаясь фруктами. Некоторые - до расстройства желудка.
                5.
Осунувшийся Эванс сидел в кабинете генерала Томсона, своего непосредственного начальника. Тот разглядывал его с живым интересом.
- Как погуляли? – он считал такой юмор уместным.
- Да уж..., - Эванс вынужден хоть что-то ответить на "остроту" солдафона.
Вспомнил такую же безыскусную присказку Кевина. С кем поведешься…
- Ладно, это потом, приватно. - Жалобы на здоровье есть?
  - Нет!
- По-прежнему, хочешь на орбиту?
- По-прежнему. - Ничего же не изменилось.
- Это тебе так кажется. Ты может умом тронулся от той суровой действительности. Я хоть и чиновник, а представляю те условия. Уму непостижимо, как ты с этим справился. Ты ведь там считался ведущим, не так ли? От слова вести, вывести…
Что мог на это ответить майор? Отмолчался...
- Завтра пройдешь тест №72.
- Опять?
- Да дорогой! -  То было еще в палеозое… До катастрофы. А сейчас у тебя психология изменилась. Не считаешь так? Посмотрим результаты теста…
  И опять Томсон.
- Ничем не могу тебя порадовать Эванс, - хозяин кабинета развел руками, - ты не прошел испытание. Из 267 позиций, 196 - дали отрицательную реакцию. Такого, никогда и ни у кого не было, ты остаешься за скобками.
Что тут скажешь… И, тем не менее, он попытался.
- Эти позиции… - Если их рассмотреть отдельно, составить приоритетный ряд, выявить малозначащие…
Широкое, с приплюснутым носом лицо шефа налилось кровью… ему советовали, перечили…
- Дорогой, ты плохо представляешь себе работу на орбите. - Люди по два года не видят Земли, четырнадцать человек варятся в собственном соку. Это даже не зимовка в Антарктике, там другое. Узкая специализация, железная дисциплина. Ты уверен, что впишешься в коллектив? Я — нет! Пояснить мысль?
В механизме куча шестеренок, каждая крутится в свою сторону, что бы ни случилось.  Тогда механизм исправен. С этим ты не станешь спорить, это очевидно.
Что предлагаешь ты... Вставить тебя, своевольную, себе на уме шестеренку, в отлаженный механизм. Предположим вставили... И что? Ты ведь станешь думать не о машине в целом, о своей роли в коллективе, ты озаботишься соседом. В ту ли сторону он вращается? А не помочь ли ему ускориться, замедлиться? Хорошо ли он смазан, и тем ли машинным маслом?
       Пойми, для контроля есть другие люди, пружинки, батарейки... Ты -          шестеренка в механизме, и только. Тест показал, ты себя зубчатым колесиком не считаешь, и в зацепление ни с кем вступать не собираешься.
    Нет Эванс, об орбите не может быть и речи. Больше того, я окинул взглядом свое хозяйство, пытаясь найти для тебя вакансию… Зайди пожалуй, недельки через три...
                Когда Эванс уже направился к двери, генерал окликнул его.    - Хочешь напоследок тест? Какого цвета карандаш? - вытянул руку.
- Сине - зеленого, скорее сине - сине — зеленого.
- Ты уверен?
- Совершенно!
- Видишь, я был прав, ты и этот тест не прошел. Тебя к орбите и на пушечный выстрел подпускать нельзя. Впрочем, не только к ней. Как ты должен был ответить на этот вопрос? Учитывая нашу должностную иерархию, думая о своем будущем…
Ты. - А как считаете?
Я. - Кажется оранжевый.
Ты. - Теперь вижу, оранжевый, только не разберу оттенка?
Я. - С желтизной.
Ты. - Точно, с яичной желтизной.
Максимум, что ты мог себе позволить, теша самолюбие, не согласиться с оттенками. Свободен гордец!
Через два дня, майор Эванс Дэвидсон подал в отставку. Заплатив по счету много больше того, что получил на руки.
                6
- Расскажи Эванс еще раз о своем приключении в Гималаях, - пышненькая жена майора, с гражданским именем Эми, и  домашним ПЕПА, обняла сидящего на стуле мужа сзади. Здесь есть, кто о нем не слышал.
За обеденным столом семейного ранчо, уютно раскинутым в безветренной котловине, среди невысоких холмов Вайоминга, сидели Дэвидсоны: глава семьи Эванс, его жена ПЕПА, три его сына — Колин, Робин и Эд с женами.
Эванс уже четыре месяца в отставке, у него хорошая пенсия подполковника. Сыновья, по традиции пошли по военной тропе, живут кто-где…
О горном экстриме Эванса, знала лишь семья Робина, его жена Эльза приезжала недавно показывать своего первенца — мальчика шести месяцев.
- Честно говоря, мне уже наскучило повторяться, - довольная усмешка на его лице, говорила об обратном.
… до палаток мы добрались, не прошло и двух часов. Если бы до скал было снежное поле, мы осилили путь минут за пятнадцать, но там был крутой ледовый желоб, шириной футов двадцать… В общем, палатки стояли на действующем маршруте, без людей. Первым делом нас интересовала еда. Мы не очень мерзли в своих двойных пончо, погода нас тогда баловала, было наверное, минус 10 по Цельсию. С собой мы тащили по два рулона флиса, их оставили в подарок хозяевам, которых так и не увидели. Ночевать пришлось в этом лагере. Большинство участников было внизу, в бэйскэмпе, шло челночное обеспечение лагерей, заброска продуктов и снаряжения. 
Еда… Она нас интересовала больше, чем национальность хозяев. Выяснили по ходу - экспедиция из России. По картам и некоторым записям определилась и цель их проекта — ЛХОЦЗЕ. К сожалению, эту Гору мы так и не увидели из-за густого тумана.
К продовольствию у нас был системный подход, мы составили список всего съестного. Определились с рационом на одного человека в сутки и умножили его на пять дней.
Выяснилось, мы сильно облегчаем хозяев лагеря по этой позиции. Что делать: усыхать в мумию рядом с едой, или  наплевать на этику, и заботиться только о себе? Мы выбрали второе.
- Здесь двух мнений быть не может, - подал голос младший сын Эд. - Вы потерпевшие, и у вас нет выхода. А там обеспеченная экспедиция в начале своего пути. Пара рюкзаков салями, сыра и меда легко восполняются экспедиционными ресурсами.
Эванс одобрительно кивнул.
- Да. Мы тоже так думали. Мы нашли брикеты копченого сала, сублимированный пеммикан, отбивные, голубцы, вяленую рыбу, сервилат… Короче, разогрели мы на примусах еду и устроили праздник живота. Взяли десяток красных ракет, четыре веревки, два десятка альпинистских карабинов, два ледоруба, крючья…
- С едой ладно, а с веревками как… Вы может сорвали восхождение русичам? А? - Вмешался в разговор Колин.
- Нет, не могли мы сорвать проект, - возмутился Эванс. - хотя капитально подчистили их продуктовый ресурс. Снаряжение, что временно арендовали, включая спальники, обувь, кошки и веревки, мы оставили в нижнем лагере, туда добрались через двое суток. Тот, с которого начали спуск по гребню, был третьим по счету. В бэйскэмпе мы впервые увидели людей. Они никак не могли понять, откуда взялись военные в этом месте?
О крушении самолета в лагере не имели представления, там у них в ходу только оперативные междусобойчики: о погоде, графиках, происшествиях на маршруте… Мы пытались объясниться с ними, но там никто не знал английского языка, мы тоже не соображали по-русски. Военные контакты были не в ходу даже в Дарджилинге, пришлось выходить на наше посольство…
- Все хорошо, что хорошо кончается! - подвела итог монологу мужа ПЕПА.
- Вы сполна расплатились с русскими за еду, когда оставили им… сколько у вас было флиса? - повернувшись к отцу спросил Робин.
- Гм… - задумался на минуту тот. Восемь рулонов… В каждом… Думаю, мы оставили на маршруте футов… нет, метров 250. Если перевести в баксы… Все равно что хорошо погудели с парнями в приличном ресторане.
Бурные аплодисменты переходящие в овацию.