Несуразность ситуации

Вот и весна пришла – её аромат будил воображение. А день какой тогда солнечный был. Все бродили, как пьяные, по улицам и улыбались. Она чувствовала странное головокружение и, почти не силах выдержать время от времени подступающую волну любви ко всему, что есть вокруг, что видела, что слышала, думала: «Хорошо бы сейчас бросить все дела и уехать за город, на природу, на этюды, расслабиться. Остаться один на один с этой красотой».

Художественная галерея с персональной выставкой её картин доброжелательно распахнула двери для всех желающих приобщиться к миру искусства. Пришла вся семья и друзья, знакомые и просто почитатели её таланта. Дарили много цветов, пили шампанское, а столько было сказано добрых, тёплых слов и пожеланий даже не перечесть. Она – женщина бальзаковского возраста, красивая, успешная, но самое главное – талантливая. Светлана стояла, излучая свет, как будто само солнце, счастливая и радостная, с восторгом наблюдая всё происходящее вокруг. Это был самый замечательный день в её жизни.
Он подошел к ней совсем неслышно и тихо, осторожно спросил:
– Вы позволите задать вам несколько вопросов? Хочу написать небольшую статью для нашей газеты об этом замечательном празднике и его героине.
Ей совсем не хотелось отвечать на его вопросы и она сказала с иронией в голосе, лишь мельком взглянув в его сторону:
 – Хорошо можно написать только то, что прошло через самого себя. Прошло насквозь. Через сердце. Навылет. А у вас как? Для галочки?
Он улыбнулся, но не смутился.
– Я давно хочу с вами познакомиться, меня зовут Андрей.
Её взгляд неожиданно задержался на его лице. Это был среднего роста плотный мужчина лет пятидесяти, с красивыми, слегка вьющимися седыми волосами и очень лукавым взглядом. Она протянула руку.
– Ну, что ж, давайте знакомиться – Светлана!

А вокруг была весна, чириканье птиц, перезрелое томление лягушек на реке, прозрачно серебряный воздух по ночам и проливные весенние грозы радовали приближением настоящего тепла.

Их дружба началась именно с этого дня. Да-да – просто дружба и не более. Он оказался очень интересным собеседником, побывавшим во многих странах мира, благодаря своим командировокам по корреспондентской работе. Она, всю жизнь мечтавшая отразить в своих полотнах палитру красок загадочных  далёких стран, всегда восторженно слушала его рассказы, затаив дыхание. И ничего не было между ними запретного и предосудительного. Встречались они не так часто, как бы хотелось, за чашечкой кофе в уютном кафе – просто так, что бы поделиться своими новостями и достижениями, и это каждому доставляло неописуемую человеческую радость. У обоих были замечательные, крепкие семьи и, конечно, уже взрослые дети, но это им не мешало как-то немного по-детски смотреть на мир. Когда он приезжал из командировок, звонил ей, и если у неё не было неотложных дел, она непременно приходила на встречу выпить бокал шампанского за удачный репортаж и её новые картины. Он привозил ей, просто как знак внимания, всякие безделушки: магнитики на холодильник, экзотические чаи или кофе, ракушки, открытки с красивыми пейзажами и видами городов, в которых он бывал. Непринуждённый разговор мог затянуться на пару часов, совсем незаметно. Потом, опять разбегались, на неопределённое время – каждый по своим делам. Иногда этот период продолжался довольно долго. Жизнь шла по излюбленной и необходимой инерции. И вот, незадолго до описываемых событий, она начала получать анонимные письма некорректного содержания с угрозами, в виде шантажа. Светлана не предавала особого значения этой писанине, завистников в её жизни было много, но в душе поселись неприятные предчувствия  чего-то нехорошего и грязного.

Давно уже выросли новые тридцатилетние, и шумно рассаживались на первенстве жизни. У них был свой стол и в этом кафе. Она вошла – молодая, очень уверенная в себе. Высокомерным, наглым и удивлённым взглядом окинула зал и всех присутствующих. Кивнула головой в знак приветствия в сторону сидящих за столиком её друзей и направилась в противоположную сторону. В воздухе, как пылинки, струились частички зависти, восхищения, желания позабавиться. Пустое любопытство со знаком «плюс» и со знаком «вопрос».

Андрей изменился в лице, резко побледнев, он неожиданно прервал разговор.
– Это моя дочь, полюбуйся!  – с неприязнью и иронией в голосе произнёс он.
– Всё-таки выследила!
Светлана вначале не поняла в чём собственно дело. Всё смешалось. В её мозгах, как будто помешали столовой ложкой, как в кастрюле. Перемешанные мозги не могут управлять поведением. Она хотела встать и уйти, но он остановил её.
– Не надо! Ты чего испугалась?
Глаза её стали увеличиваться и, казалось, сейчас выскочат из орбит, упадут на колени.
– Ты что не понял? Не хочу никаких неприятностей на пустом месте, не из-за чего.
А дочь уже стремительно приближалась к столику. Светлана почувствовала, как голове вдруг стало жарко, глаза опалило горячим туманом.
– Ну, приветик, мадам! – с шипеньем и злобой произнесла его дочь. – Вот, наконец-то мы и встретились! Спасибо вам большое! Доигрались! – И, гневно зыркнув на отца, продолжала: – Влезли в чужую семью своими грязными ручонками! Моей маме позвонила какая-то женщина и рассказала всё о ваших отношениях с моим отцом, о встречах здесь. Если с мамой что-то случится, то это будет на вашей совести, а я в долгу не останусь. Мама не в курсе, что я вас вычислила.
Она хотела уйти, но Андрей резко встал из-за стола и подошел к дочери. Пощёчина была хлёсткой и звонкой, жестко сказал.
– Немедленно извинись!
– Даже не подумаю! – огрызнулась она.
Светлана была в замешательстве, но потом вышла из оцепенения и произнесла целую речь, сама удивляясь своей выдержке и красноречию:
– Простите, но вы заблуждаетесь! И очень бестактно говорить подобные речи мне и, полагаю, некорректно так вести себя молодой и воспитанной девушке с совершенно незнакомым человеком. У меня никаких предосудительных отношений с вашим отцом нет и быть не может – это однозначно! Мы просто друзья – и всё! Я не знаю ваших семейных проблем и знать не хочу, меня это не касается. Если кто-то хочет внести разлад в семью – задумайтесь о вашем окружении и напрасно не обвиняйте меня – это большой грех! Мне не нужны никакие любовные приключения, у меня замечательная семья, и предавать всяким сплетням хоть какое-то значение это ниже моего достоинства. Милая девочка, я понимаю вас, и мне очень жаль, но это – просто недоразумение, надеюсь, и вы поймёте всю несуразность данной ситуации. Бай Бог вашей маме здоровья и долгих лет жизни. Я не держу на вас зла, и, конечно, не буду сообщать ей о нашей встрече с вами. А теперь, простите, я всё-таки уйду. Всего доброго! До свидания!
Светлана произнесла это на одном дыхании и вышла на улицу. Внутри от возмущения всё трепетало, слёзы лавиною потекли по горячим щекам, было обидно, горько и больно от глупости произошедшего.
«Глупость трудно понять, но можно простить. Подлость можно понять, но прощать всё же глупо, а это была настоящая явная подлость взбалмошной, избалованной девушки даже по отношению к отцу. Как много причиняет зла горячая кровь. Все беды от того, что не думают головой, а подчиняются первому импульсу, – размышляла Светлана. – Как часто сплетни заменяют людям творчество, когда у них нет настоящего. Когда у них жизнь пуста. В пустой жизни и скандал – событие. Как мне жаль эту девушку, а могла бы найти себя…»

В дружбе, как в антиквариате, ценится давность, но и она, как старая картина, со временем тускнеет. Светлана понимала уже, что произошло что-то непоправимое, но осознать что именно, ещё не могла.
«Остаётся зайти в аптеку и купить успокоительные таблетки, – мелькнуло в голове. – Эти таблетки гасят печаль и тревогу. Но если бы они плохое гасили, а радостное оставляли, в них был бы смысл. А поскольку вместе с тревогой они тормозят и радость – жизнь воспринимается приглушенно, как сквозь стену. За стеной – жизнь, а ты – рядом, но не в ней. Как бы присутствуешь, но не участвуешь. Так хотелось выкинуть вон всё произошедшее из головы. Помнить – это значит продлевать, удлинять страдания. Переживать – значит проживать ещё и ещё раз своё унижение.
Она шла по улице, не наслаждаясь, как ранее, красотой, покоем, движением и тем состоянием равновесия, которое заменяло так часто счастье. Ей хотелось опустить холодную ладонь на горящий лоб своей больной совести. И вдруг Андрей стал таким чужим, как инопланетянин. Она это почувствовала внезапно и резко: «И чёрт с тобой!».
Он вдруг надоел ей сильно и мгновенно, как головная боль.
«Не можешь разобраться со своими женщинами даже в семье, а мне то, это зачем? Копаться в грязном белье, – её передёрнуло.– Ещё не хватало только этих неприятностей! ВСЁ! Вот теперь уже точно – ВСЁ! Забыть, как страшный сон! Стереть из памяти, как ластиком стираю плохие штрихи на бумаге».

Хоть её душа рухнула с большой высоты и лежала без сознания, но она даже в этом состоянии уже приняла решение. Поняла – что-то было не так, а она не замечала, не придавала значения мелочам и вот прозрела, только благодаря этой девочке. Значит, судьба позволила открыть ей глаза – на ситуацию. Мгновенно вспомнила все тексты дерзких писем, полученных ею. Подумала: «Как долго я была ослепшей!».
Вытерла слёзы, тряхнула головой, как будто сбрасывая неведения груз, и пошла дальше, уже уверенной походкой в свою такую яркую, светлую и непредсказуемую жизнь, но уже без него.

06.12.14