С родной стороны в неизвестность

Эта встреча произошла кажется совсем недавно, но так взбудоражила и заставила столько всего переосмыслить,  перечитать немало специальной литературы, поговорить со многими старожилами, что будто отдалилась на долгое время...
На календаре был июль 2015 года. Стрелки часов подбирались к 12. На улице стоял нещадный зной. На это полуденное время у меня не было назначено никаких встреч, и я уже отсчитывала минуты, когда отправлюсь на обеденный перерыв. Но трапезу пришлось отложить. На пороге моего небольшого кабинета появилась женщина примерно одних со мной  лет. Бросились в глаза ее заметная усталость и неизбывная грусть.
Моей неожиданной посетительницей оказалась Татьяна Владимировна Лобанова (Гавриш).  Приехала она на денек из Ставрополья на родину своих предков впервые. Ее переполняли впечатления и горькие раздумья.

Отец и два его брата - фронтовики

- Мой отец Гавриш Владимир Иванович, 1919 года рождения - уроженец Поповичевской, - начала свой рассказ посетительница, -  умер он в 1990 году.  Его мать Очкас Меланью Александровну (1896 — 1977 гг) , свою бабушку я хорошо помню. А своего деда, отца  папы —  Ивана Васильевича Гавриша  (1894 — 1945 гг) я не знала, как и  его отца, своего прадеда   Гавриш Василия Алексеевича (1858 года рождения. Когда умер, неизвестно), а также - его жену, мою прабабушку  — Ирину Александровну Гавриш (девичьей фамилии не знаю).
На снимке: казачья семья Очкас (всех женщин одних выселили из Поповичевской. Судьба главы семейства неизвестна.
Мой отец Владимир Иванович воевал с первых дней войны, через пару месяцев попал в плен и был батраком у немца. Хозяин был хороший, не обижал. Никогда особых подробностей  папа о войне не рассказывал, но говорил, что часто ему снилось, что он в плену. После войны ему повезло, не судили за плен. Позволили домой вернуться.
У отца было два брата. Павел Иванович - участник первого парада Победы. О нем много  сведений  в интернете нашла. Сколько у него много орденов, других наград! О другом брате Николае Ивановиче почти ничего не знаю, только то, что тоже был на фронте в Великую Отечественную. Были еще сестры Любовь и Александра.   Все эти родственники уже   умерли. 

Дом под  железом, водяная мельница

Много о  казачьих корнях, о том, как жили в Поповичевской, как были раскулачены и выселены, внукам рассказывала бабушка. Татьяна Владимировна очень жалеет, что не догадалась сделать записи, пока та была жива. На Ставрополье, прибыли семьи поповичевских вынужденных переселенцев. В основном женщины и дети, старики, а  глав практически всех семейств отправили в неизвестном направлении.  Судьбу отца и деда попытался выяснить еще покойный отец моей гостьи. В конце февраля 1995 года он получил такой ответ из Государственного архива Краснодарского края: «Уважаемый Павел Иванович! Высылаем справку. В фонде «Тимашевская районная комиссия по рассмотрению жалоб лиц, лишенных избирательных прав» имеется личное дело Гавриш Василия Алексеевича 72-х лет, жителя станицы Поповичевской. Возможно, это ваш дед? В деле имеется полное описание имущества, но состав семьи не указан, упоминаются только два сына. Если вас заинтересуют эти данные, сообщите нам». Конечно же такие сведения хотелось получить всему семейству.  Заветное письмо пришло в Новоалександровский район, в станицу Григорополисскую, где тогда жила семья кубанских казаков, только через год и два месяца.
Вот оно: «В государственном архиве Краснодарского края имеются сведения о том, что Гавриш Василий Алексеевич, проживавший в станице Поповичевской Тимашевского района по ул. Короткой, был лишен избирательных прав 24 декабря 1930 года Попович-ским станизбиркомом  Тимашевского  района по статье 15, пункт "А" за применение наемного труда и владение паровой мельницей. Одновременно с ним была лишена избирательных прав жена Гавриш Ирина
Александровна.               
В личном деле Гавриш В.А. имеется справка, выданная  исполкомом  Тимашевского района следующего содержания: "Гавришин (такое искажение фамилии допущено, скорее всего, потому, что документ составлял человек не с Кубани, а из средней полосы России, возможно из числа направленных в южный край двадцатипятитысячников. Примечание автора материала)  Василий зажиточный кулак. До революции арендовал землю до 40 десятин, имел 12 шт. лошадей, 6 коров дойных, 15 шт гулевого скота, пользовался наемным скотом, имел два батрака.
В 1922 году было посеяно до 70 десятин земли, 12 шт. лошадей,  6 дойных коров и гулевого скота 14 голов. Имел молотилку, машину и локомобиль. В ст. Поповичевской имел большой дом, крытый железом, два сарая и рытые ямы, крытые камышом и черепицей.
На хуторе Зареченском так же был дом, два сарая,
крытые камышом, дертянка, мельница с установкой локомобиля. В 1923 году Гавришиным была поставлена водяная мельница на мосту, ведущем из ст. Поповичевской на хутор Зареченский. В 1926 году им был приобретен трактор, засевал землю до 100 десятин, работали два наемных батрака, имелось 6 дойных коров и 4 лошади.
В 1923 году после уборки урожая с 60 десятин продает молотильную машину с локомобилем и трактором на хутор Буденновский колхозу «Красная звезда» за две тысячи руб. А также были проданы камни с водяной мельницы. Двоим своим сыновьям построил по дому, крытые железом, на хуторе Зареченском. Раздает им лошадей. Весной в 1930 года Гавришин  продал запасные части с трактора «Фордзон» по частям, по весьма высоким ценам. Указанный кулак скрывал свое имущественное положение, до сего времени не был лишен избирательных прав. РИК предлагает немедленно проверить данный вопрос и результат сообщить фракции РИК». Под документом стоят такие подписи: председатель — Громов, секретарь — Васильева.
Вот такого документа, очень уж смахивающего на пересуды завистников, не сумевших нажить, то бишь заработать столько добра, оказалось достаточно для того, чтобы сломать судьбу целого семейства. По всему видно, семейства трудолюбивого. Кстати, отягчающим обстоятельством, очевидно,  стало и то, что у Гавриша были казачьи корни. Забегая вперед, скажу, что в те годы из Поповичевской выселили немало станичников.
 Помнить о жертвах репрессий!

О периоде массовых репрессий в Советском Союзе в 30-е — 50-е годы написано немало научных трактатов и художественных литературных произведений, поставлено спектаклей и снято художественных фильмов. Но все равно тема эта до сих пор остается актуальной, ибо в хранилищах Государственного архива еще остается огромное количество неисследованных или не востребованных документов о миллионах безвинно пострадавших наших соотечественников. Вряд ли есть в нашей стране сельский населенный пункт, жителей которого не коснулась бы эта трагедия. Ну, разве что за исключением тех, что построены в конце прошлого столетия.
В 1990 году в Москве, на Лубянской площади был установлен памятник жертвам политических репрессий. Он представляет собой камень, привезенный из Соловецкого лагеря особого назначения, установленный на гранитную плиту. МОЖНО ПОСТАВИТЬ ФОТО А через год, постановлением Верховного Совета РСФСР был официально установлен День памяти жертв политических репрессий. Его ежегодно отмечают 30 октября.
Конец 1920-х – начало 1940-х годов отмечен в истории СССР, как  переход к упразднению нэпа, а на селе, как    «чрезвычайные» хлебозаготовки   с развертыванием    сплошной коллективизации. Это привело к новому обострению отношений между властью и казачеством, проведению антиказачьих акций на Юге России. Особенно жестокими репрессии были на Кубани. Не миновали они и нашу малую родину. 
Видя в казачестве своего главного противника на пути реформирования советской деревни, большевики применяли к нему все более жесткие меры, пытаясь придать им статус законности. Спустя многие десятилетия, уже в государстве новой формации,  расказачивание Дона и Кубани справедливо назвали репрессиями по отношению к большому и, некогда крепкому сословию, не один век растившему отважных и верных защитников Отечества, прославившемуся в многочисленных грозных боевых баталиях.  В 20-х – 30-х годах  прошлого века  под “горячую руку” нередко попадали в тюрьмы и ссылку вовсе не противники советской власти, а обычные рачительные хозяева, добившиеся благосостояния, благодаря труду до седьмого пота. Среди раскулаченных оказывалось много больших, крепких, работящих семей. Были в них, кроме главы семейства, нередко десять, а то и больше взрослых сыновей-работников. Им не хотелось объединяться с теми, кто не умел и не хотел добросовестно трудиться.
В Поповичевской, как и по всей Кубани, раскулачили многих станичников. Вместе с семьями их выселили. Нажитое  добро за долгие годы упорного труда целыми поколениями казаков, уходило буквально по ветру. Добротные дома раскулаченных, чаще всего использовали для административных целей, обустраивали в них местные Советы, конторы сельхозартелей, различных учреждений. Более скромные здания отдавали приезжим специалистам: учителям, фельдшерам.
19 июня 1929 года бюро Северо-Кавказского крайкома ВКП (б) утвердило директиву о мерах ликвидации кулацкого саботажа хлебозаготовкам. В газете «Красное знамя» седьмого сентября того же года поместили статью о том, что кулачество не только сопротивляется хлебозаготовкам, но от угроз переходит к действиям. 
В госархиве Краснодарского края сохранились документы о противостоянии властям в период коллективизации, случаях вредительства, покушениях на коммунистов и комсомольцев в разных районах Кубани. В том числе, в соседнем Славянском, а так же в станицах Староджерелиевской, Гривенской (с 1978 года она входит в Калининский район).
В память о казаках, погибших во все времена, в 1999 году  в центральном парке Калининской станичное казачье общество установило Поклонный крест. Надпись на нем гласит: «Казакам-станичникам, погибшим за Веру и Отечество, от благодарных потомков».
Изгнанники 1937 - 1943 годов
Сроки действия «кулацкой операции» (так  ее иногда называли в документах НКВД, ведь «кулаки» составляли большинство репрессированных) несколько раз продлевались, а лимиты пересматривались. Так, 31 января 1938 постановлением Политбюро для 22 регионов были выделены дополнительные лимиты в 57 200 человек.
Татьяна Владимировна Лобанова, о которой идет речь в начале этого материала, передала мне списки семей, переселенных в  1937-1943 годах из Поповичевской в два колхоза села Малая Джалга Апанасенковского района  Ставропольского края. Были переселенцы из Поповичевской  еще в одном колхозе, но найти документы о них  ей не удалось. Кстати, женщина рассказала, что за прошедшее время на Ставрополье многое изменилось. Села Малая Джалга уже нет. Есть только Большая Джалга, в семи километрах от места, где был прежний населенный пункт. По воспоминаниям старожилов переселенцев с Кубани вселяли в дома ставропольцев, которых тоже выселили в другие регионы страны. Местных жителей в селе оказалось всего несколько семей, остальные  — переселенцы.
Прежде чем использовать полученные списки, я позвонила начальнику общего отдела администрации Калининского сельского поселения Ольге Чапчай для уточнения. Она подтвердила, что недавно, изучая похозяйственные книги прошлых лет, обнаружила немало интересных фамилий, которых уже нет в станице. Поправила и некоторые названные мною. 
Например, первая в списке — Белодуб. В Калининской известна, как Белозуб. Гайдара - Гайда, Персукова, Персюкова — Персук. Вообще она не слышала таких: Метем, Джигенев. Тогурская или Тогурсал. Привожу все так, как в  представленном моей посетительницей списке (включая орфографию и сокращения).
В колхоз «Правда» попали такие семьи.
Белодуб (возможно — Белозуб). Домна Дмитриевна (1875 гр). Ее сыновья: Петр (1913 гр., глава семьи), еще один Петр, а также Николай и Григорий, дочь Мария (1916, 1919, 1926, 1921 гр.) -   все Ивановичи. Невестка Мария Сергеевна (1922 гр.) и внук — Василий Петрович (1940 гр.).
Голота. Никита Антонович (1898 гр.) - глава семьи. Его жена Софья Ивановна  того же года рождения. Дочь Мария Никитовна (1923 гр.).
Гайдара (возможно Гайда) Анна Трофимовна (1895 гр.) - глава семьи. Сын Иван и дочь Дарья (Иосифовичи, 1928 и 1925 гр.).
Денисенко Григорий Федорович (1891 гр.), жена Анна Васильевна того же года рождения. Дочь Мария Григорьевна (1923 гр.).
Марченко Екатерина Сергеевна (1904 гр.) - глава семьи. Дочь Раиса и сын Виктор Григорьевичи (1935, 1929 гр.), Мать Феодора Сысоевна (1874 гр.). Муж Георгий Прокофьевич (1908 гр.) - бежал, осужден, умер в сентябре 1940 года. Сын Бойко Николай Васильевич (1940 гр.).
Метем Максим Матвеевич (1896 гр.) - глава семьи. Жена — Наталья Ф. (1900 гр.). Мать Анна Мак. (1873 гр.). Сын Михаил Максимович (1920 гр.).
Персукова. Анна Семеновна (1871 гр.). Дочери Елена, Екатерина, Клавдия и Серафима  (1915, 1916, 1921,1923 гр.). Сыновья Митрофан и Николай (1925 и 1927 гр.)  Все Тимофеевичи. Кто глава семейства не отмечено. Зато  указано, что Екатерина в 1940 году вышла замуж, а Митрофан умер в 1939 году.
Рябоконь Елена Пертовна (1898 гр.), глава семьи. Дочь Ирина (1925 гр.) и сын Иван (1929 гр.) Стефановичи.
Селезнев Павел Михайлович (1877 гр.), глава семьи. Марфа Тимофеевна — жена (1876 гр.),   Лука Матвеевич (1928 гр., запись 1943 года, неразборчивая).
Топка Пелагея Ивановна (1897 гр.), сыновья Федор, Анатолий, Степан, Дмитрий - Мифодьевичи (1917, 1923, 1925 и 1929 гр.). Муж Мифодий Иванович, глава семьи (1897 гр.) - умер в 1939 году. Невестка Ольга Андреевна (1921 гр.), внуки Иван и Виктор Федоровичи (1939, 1941 гр.).
Черевко Василий Васильевич (1898 гр), жена Степанида Алек. (1896 гр), сыновья Петр  и Иван, дочь Мария - Васильевичи (1924, 1926, 1938 гр.).
Шмалько Марк Степанович (1902 гр.), жена Агрепина Марковна (1905 гр.). Дочь Валентина, сыновья Василий, Иван, Алексей и Николай — все Марковичи (1933, 1927, 1938, 1941, 1943 гр.). Мать Мария Петровна (1864 гр.).
Персюкова Анна Семеновна (1871 гр). Дочери Елена, Клавдия, Серафима, сын Николай - Тимофеевичи (1915, 1921, 1923, 1927 гр.), Пелагея Павловна, Зинаида и Виктор Григорьевичи (1919, 1935, 1940 гр.) - родство не указано.
Записи из книги учета членов колхоза и их семей по сельскохозяйственной артели «Знамя Ленина» (за 1943 год) Апанасенковского района Ставропольского края.
Бык Тимофей Григорьевич (1918 гр.).
Джигенев Григорий Ан. (1881 гр.), Анастасия А. (1885 гр.), Прасковья Григорьевна (1913 гр.).
Лях Стефан Терентьевич (1890 гр.), Алекда Прокофьевна (1892 гр.).
Тогурсал Прасковья Ивановна (1890 гр.).
Тыцкий Михаил Михайлович (1890 гр.).
Артюх Ульяна Дмитриевна (1893 гр.), Мария, Василий (сделана пометка «выбыл»), Николай и Иван - Ефимофичи (1922, 1924, 1926, 1929 гр.).
Михайленко Лука (заглавную букву, обозначающую отчество, невозможно разобрать,1895 гр.), Ольга Кирилловна (1895 гр.). Анна Лукинична, не указаны отчества Клавдии, Зинаиды и Владимира    (1915, 19 17, 1924, 1927 гр.).

Выселяли богатых казаков
Правнучка зажиточного казака Василия Алексеевича Гавриша (Татьяна Владимировна Лобанова), семью которого  выселили  из Поповичевской,  нашла в Калининской людей с такой же фамилией, пообщалась с ними. Анатолий Константинович Гавриш рассказал мне: «Я ничего конкретного гостям из Ставрополья сказать не мог. Скорее всего, они наши однофамильцы или дальние родственники. Все родственные связи, насколько я знаю, потерялись по время голодовки 1933 года. Семью нашу не выселяли, ведь были бедняками. Дед Андрей Ефимович был в первую мировую войну награжден двумя Георгиевскими крестами.  У него был один сын и четыре дочери. Значит, и земли не могло быть много. Ведь ее давали только на мужчин. Откуда же взяться богатству? Отец воевал в Великую Отечественную, награжден орденом Славы третьей степени. Был очень скромным человеком, работал управляющим садовым отделением.
Клавдия Антоновна Дементьева на вопрос о том, знает ли она что-либо о выселении кулаков, ответила так:
- По рассказам родителей знаю, что выселяли тех, кто не хотел в колхоз свое добро отдавать. Моя девичья фамилия Бойко. У отца, Антона Авраамовича,  была пара лошадей и корова. Он их отдал в колхоз, а сам туда не пошел. Записался на курсы трактористов в Старовеличковскую МТС. В пять утра вставал и шел туда пешком, а вечером возвращался. Перед войной МТС организовали и в Поповичевской. Отца взяли туда бригадиром.
В день, когда я работала над этим материалом, зашел в редакцию ветеран Великой Отечественной войны и педагогического труда, почетный житель Калининской Виталий Павлович Попков. Я показала ему списки выселенных семей и рассказала историю казака Василия Гавриша. «Многие фамилии мне знакомы, - сказал Виталий Павлович,- но ничего конкретного о них  сказать не могу. А водяную мельницу помню, не знал кто был ее хозяином, кто ее строил. Помню одного Голоту, охотника знатного. Жил в станице Персук, не помню как его звали, он в войну был полицейским. 10 лет отсидел за это в Сибири. Вернулся, а местные мужики его сильно поколотили. Так и умер. Вот какая история невеселая. В голодовку же мы уезжали в Рязанскую область, к брату моей мамы».
Более восьми десятков лет прошло с тех пор, как проводились репрессии против казаков юга России. Свидетелей  тех трагических событий сейчас вряд ли можно найти. Но может быть на свою родину вернулись потомки репрессированных и им интересно будет узнать о своих родных, безвинно пострадавших в страшной мясорубке становления советской власти. А кто-то готов рассказать и свою горькую историю.