Элита низшего звена

В. Лазовский               
               
Вот уже тридцать один год как я принадлежу к элите нашего просвещенного общества. Я туда попал как только стал директором НИИ. Моя «элитарность» поначалу касалась только повышенной зарплаты по сравнению со средней в научных организациях. Но вот СО ВАСХНИЛ (Сибирское отделение Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук), приобрел свой городок, построенный народом на одном из последних коммунистических субботников. Вскоре появился и небольшой магазинчик, куда дорога была открыта для президента, его заместителей, партийной верхушки и директоров  НИИ (я в их числе). Раз в две недели нам позволялось приходить в этот магазин без вывески и покупать то, что почти не появлялось на прилавках общедоступных магазинов. Простой народ-научные сотрудники, инженеры, агрономы и прочая публика, прознав про это «барсучье» гнездо, высказывали своё недовольство и даже возмущение. В списке «блатников» присутствовала редактор нашей газетки - симпатичная и разумная женщина. Ее закидали гневными письмами, и она, не выдержав натиска,  опубликовала материал с гневной критикой такого безобразия.
- Ольга Павловна! - однажды спросил ее наш секретарь парткома, - Вы что рубите сук, на котором сами сидите?
Магазин таки закрыли, хотя партийцы и первое лицо нашего отделения переметнулись в обкомовский распределитель, а мы опять оказались в гуще народа. Но, немного обидно было опуститься в ту нишу, где профессура и доктора находились, в том числе и из моего  института. Зато моральное положение в коллективе стало более комфортным.
Не забуду никак одной ситуации, когда Горбачев собрал нас в Целинограде (как теперь он называется, не знаю). Каждой делегации предоставили комфортабельный автобус и машину ГАИ. И вот, сидя в автобусе, я был преисполнен гордости - нас, разгоняя машины по кюветам, везут на большой скорости. Вот какие мы важные люди! И не каждому дано спохватиться и не скатиться к стремлению отхватывать блага не по заслугам.
По мере старения и напряженного нервного состояния (чего стоило только участие в выборах директора) все чаще приходилось обращаться к медикам. Но тут наш корпус руководителей НИИ никаких поблажек не имел и в отдельных палатах не лежал. Так продолжалось до момента объединения Академий то ли в 2013, то ли в 2014 году. В 1991 я уже  возглавлял институт в Москве. Мой шеф из министерства, пытаясь мне помочь побыстрее освоиться в столице, фиктивно назначил меня своим заместителем начальника Главка науки, хотя как заместитель я палец о палец не ударял, но имел право прикрепиться к лечебнице уже более высокого ранга на улице Грохольского. Но там у меня с первого посещения  дело не заладилось. Стоя в очереди в регистратуру, осадил одного нахала, который пытался пролезть вперед. Им оказался народный артист Всеволод Санаев. Вся моя любовь к этому артисту исчезла враз, больше я в это заведение не ходил. Но я, как профессор, имел возможность лечиться в клинике и больнице в районе Измайлово. Там постепенно предпочтение стали отдавать «специалистам» с «Черкизона»- знаменитого Черкизовского рынка. Все двух, четырех-местные  палаты были заняты торгашами разного ранга, а профессоров и докторов наук всяких держали в шести-местных, если повезет, или в коридорах. Селекция по полезности в стране произошла очень быстро.
С этого уровня принадлежности к элите, я был извещен руководством объединенной Академии, что имею теперь право пользоваться услугами лечебниц, относящихся к Управлению делами администрации Президента. Я не преминул опять подняться в статусе – это ж так престижно получить вновь доступ к передовой медицине. Мало этого - и мою жену, врача по специальности, тоже приподняли в статусе. Но она давно мне говорила, что в блатных клиниках не всегда собираются лучшие врачи.  Возможно, такое положение дел имеет место,  но я  не владею теми знаниями, чтобы оценивать квалификацию врачей. Следует отметить, что к этому моменту я избавился от всех должностей и тихо пописывал то по науке, то про жизнь, получая пенсию.
В поликлинике при первом посещении, я не мог не обратить  внимания на подчеркнутую важность заведения. До окна регистрации надо пройти три поста охраны с численностью бравых молодых в униформе ребят в количестве шести человек. Правда, гардероб обслуживали девчушки, еще не освоившие русский язык, из дружественных государств. Такие же симпатичные девчонки шустрили со швабрами по всем коридорам и вестибюлю.
Грамотный регистратор заставил для начала сдать все жидкости и полужидкости из организма. В лаборатории небольшая очередь двигалась довольно быстро. Первая процедура по взятию крови из вены повергла меня в уныние. Лаборантка, исковыряв мне руку, так и не добралась до вены, но с каким апломбом ссылалась на плохие вены- только послушать! Я не выдержал и послал ее подальше. Назревал скандал, который в этом заведении не приветствовался. Передо мной извинилась заведующая лабораторией и поручила меня другой девице, которая виртуозно провела забор моей кровушки из другой руки. Видимо, терапевту, к которому я попал потом, сообщили, что пациент склонен к скандалам, и она предельно вежливо со мной пообщалась и дала кучу назначений.
И вот первые сомнения. Сижу в очереди для снятия кардиограммы. Передо мной две женщины, на которых поначалу не обратил внимания. При мне планшет, и весь мир в нем. Тут приводят очень пожилого человека и говорят, что нужно его пропустить вне очереди. Я и женщина передо мной согласились, а первая заявила, что не пропустит, ссылаясь на то, что если она пропустит, то опоздает к врачу. Старичок пролепетал согласие потерпеть, но сопровождающая заявила.
-У него подозрение на инфаркт, а у Вас, женщина, его явно не предвидится, так что подождете.
-Кто Вы такая, чтобы тут наводить порядок? Я на Ваши заявления  наплевала и пойду по своей очереди.
Что за паскуда, подумал я. Одета прилично, лет 55, не больше. Но, морда явно не подернута интеллектом.  Точно не из научной среды. Тогда откуда?  Открылась дверь в кабинет, и эта стерва рванула туда, забыв сверток в кресле. Слава богу, в кабинете несколько  посадочных мест, и старика тоже взяли. А я решил разыграть шутку и говорю соседке.
- Я сейчас этот пакет засуну под кресло, пусть эта скандалистка поволнуется.
- Да не связывайтесь Вы с ней, явно у нее не все в порядке с психикой. Я это как специалист говорю.
Но я все же совершил задуманное. Но от греха подальше ушел в соседний холл. А дама, не обнаружив пакета, стала орать про порядки в этом заведении, угрожала жалобами в высокие инстанции, но стихла, когда «специалист» показал ей под креслом ее собственность.
- Кто его сюда засунул? Он что сам там оказался? - Опять начала орать дама.
Я же сидел и посмеивался:  «Так тебе дрянь и нужно! За какие заслуги ты здесь оказалась?». Тем временем старичка забрала «скорая», и народ немного притих, и эта сука тоже. А я все думал, кем она может быть, что пользуется такой привилегией. Академики и членкоры  Сельхозакадемии, жившие в Москве, такого права не имели, пока не произошло объединения, а эта таки его получила.  Я стал присматриваться к окружению и все больше приходил в недоумение. Примерно 80% лиц, толпившихся у кабинетов, были женщины вполне здорового вида. Среди нашего пола я стал искать возможных знакомых по Академии и заметил только одного вроде бы из наших. Но он явно тянул на дремучего старика. Первый раунд наблюдений не дал ответа - что за элита тут собралась?
К последующим исследованиям я привлек жену, она в людях разбирается гораздо лучше меня, и она мне сразу заявила после посещения клиники, что публика явно не академического уровня, а вот какого, определенно сказать не могла. В следующее посещение, получив карточку в регистратуре, пришел на прием к заведующей терапевтическим отделением -  очень симпатичной лет 40 блондинке. На прикладном столике лежали карточки других посетителей.  Что интересно, в моей карточке ФИО были подчеркнуты красным фломастером, а в других я не увидел красного цвета. Первая мысль - пометили как склонного к скандалам? Заведующая, стала выяснять, где я постепенно терял здоровье. Мы тут же прониклись взаимной симпатией, поскольку оказались земляками. Я решился и спросил, почему  меня пометили красным.
- При регистрации первый раз у Вас просили показать академическое удостоверение?
- Да, показывал, а что?
- Это нам врачам и сестрам сигнал, что перед нами ученый, и взаимодействовать с ним надо соответствующим образом, ни в коем случае не создавать конфликтной ситуации, т.е. жалеть вас. - она улыбнулась и продолжила – Вот, есть у нас Герой Соцтруда – бывший какой-то конструктор, бабник, видать, был еще тот. Он дожил до 81-о года, а ходит сюда не потому, что у него что-то болит, а чтобы развлечься - то ущипнет сестру, то поругается в очереди, то откроет дискуссию на тему политики. И обязательно в туалете закурит! А мы должны терпеть, иначе последуют санкции.
- У меня такое впечатление, что не только этот ваш Герой за этим сюда приходит, - заявил я, - Вы мне объясните, кто тут у вас лечится? Явно не одни ученые и Герои.
- Все, кто работает или работал и ушел на пенсию из контор, обслуживающих Президента и Председателя правительства - наши. Но Вы здесь не встретите ваших академиков, они в других клиниках, как и большие начальники из этих самых контор. Разница между нашими клиниками обычно в числе ковров в коридорах и в числе посетителей.
- Значит, уборщица, буфетчица или секретарша из этих заведений ваши клиенты?
- И член-корреспонденты, - хитро улыбнулась она.
- Так и доярка, которая молоко для Президента от проверенных на лояльность коров добывает, может тут обслуживаться?- пошутил я.
- Мне пока такие не встречались, надо регистрацию московскую иметь.
После этой беседы стало более-менее ясно. Армия народа грамотного, полуграмотного и сильно грамотного объединена в  убежденных сторонников власти очень хитрым способом - присвоением статуса элиты, хотя и самого нижнего уровня, но элиты! А ведь так, только в меньших масштабах, устроено по всей стране. Эта публика почти поголовно ходит на все выборы и вместе с силовиками всех мастей обеспечивает победу провластной партии. Ну, а те, кто растит хлеб, извлекает из недр уголь, газ и нефть, варит сталь, довольствуется оптимизированной медициной и на выборы не ходит. Не ходит к урнам и молодежь, причем добровольно.
Теперь при каждом посещении клиники я стал гадать, кто есть кто. Если скандалит в очереди, то значит бывшая буфетчица, если вычурно одета - бывшая секретарша и т.д. Сколько бы я не спрашивал потом об их статусе – ни разу не угадал и бросил эту затею. С мужиками и не пытался угадывать. Однажды в очереди к глазнику один довольно молодой парень объявил, что он член-корр и имеет право обслуживаться вне очереди. На это заявление откликнулся пожилой прилично одетый дядя со словами.
- Я не знаю, какой ты там член, но знаю точно, что раньше меня ты в кабинет не попадешь.
Я возбудился и рассказал этому симпатичному товарищу кем- то придуманное объяснение что значит чл.корр. И звучало это так:  «Вы видели собачью свадьбу? Так вот тот, который на суке - действительный член, а те, что вокруг бегают - это члены- корреспонденты!». Дружный смех очередников поверг в уныние того молодого, и он смылся с наших глаз. Но нашлась одна дама вполне симпатичная, которая заявила.
- Какая пошлятина!
Мой же новый знакомый мне на ухо прошептал? «Наверняка чья-то подстилка была. Не обращай внимания».
Жизнь заставила попасть вскоре в следующее звено блатной системы - в стационар. Предстояла операция на сердце. В палате три    функциональные койки, телевизор и прочая атрибутика, тут же туалет с душевой кабинкой, все чистое, исправное. Сосед слева-мелкий предприниматель  оказался здесь за деньги, и когда я узнал за какие, ошалел. Моей пенсии и академического гонорара едва ли хватило бы на неделю пребывания тут. Вторым соседом оказался очень любопытный фрукт. Ему к моменту нашей встречи шел 88-й год. Щуплый, шустрый тут же принялся проверять меня на вшивость, заявив, что тов. Сталин - выдающийся деятель всех времен. Ну, я ему ответил в духе: «Пошел ты на хер со своим Сталиным!».  Потом выяснилось, что он капитаном первого ранга ушел в отставку, но пенсию уже получает как аудитор Счетной Палаты (Кудрин ею теперь заправляет).  Пенсия эта чуть ли не в два раза выше, чем у полковника, а главное - статус. Но самое смешное так это то, что он сюда забрался, поскольку его молодая жена отправилась на отдых за границу, и ему одному скучно стало. Лечащий врач при обходе заявил ему о результатах анализов, которые оказались вполне приличными и что, мол, его завтра выпишут. Полковник-аудитор огорчился, потом куда-то сбегал и вернулся  довольный. Ему продлили стационар на неделю!
- Пообещал, поди, врачу, блатняга, - заметил коммерческий сосед.
После реанимации меня вернули в палату и аудитор там обрабатывал молодого парня - сына какого-то крупного чиновника, попутно доедая фрукты, которые мне приносила моя внучка. Немного окрепнув, я пытался ему доказать некоторые вещи и когда припирал его к стенке, он отвечал.
-Да, были, конечно, недостатки и перегибы, но зато…
И лилась демагогия в стиле наших современных высоких деятелей. А парень от его домогательств избавился с помощью наушников и делал вид, что ничего не слышит кроме музыки.  В стационаре был примерно тот же контингент, что и в клинике - статусные пенсионеры –бездельники и многие, видимо, точно здесь пополняли свой бюджет за счет сельских фельдшерских пунктов.
Через несколько месяцев мне предстояла операция на глазах, и опять я попал в стационар ЦКБ с множеством корпусов. И опять отличная палата на двоих со всеми причиндалами и сосед лет сорока. Думал сначала, что опять коммерческий пациент, но ошибся. Павел оказался водителем из гаража, который обслуживал Совет Федерации и Думу. Мы сошлись на страсти к машинам. В их гараже кроме «Ауди» и «БМВ» других не было. Он очень хвалил свою машину - старушку пяти лет с пробегом под триста тысяч. Лично у Павла была «Тойота» и жена приличных габаритов. Она почти каждый день приходила к мужу, поскольку работой себя не нагружала. Они, не стесняясь меня, обсуждали планы на предстоящий сезон по поводу достройки дачного домика, закладки сада и огорода. Павел был озадачен своим глазом с катарактой - вдруг операция не поможет. Тогда придется расстаться с хлебной работой. В беседе выяснилось, что он обслуживает какого-то чиновника в Совете Федерации.
- А на твоей машине мигалка есть?- спросил я.
- Была! Да эти сволочи дермократы и «синеведерочники» испортили нам жизнь. Теперь мигалки даже не у всех сенаторов есть. Мой шеф как ни старался сохранить, ничего не вышло, но ГАИшники нас не трогают – номера-то у нас особой серии.
А как ты в этот гараж попал?- продолжаю свои вопросы.
- Как все! По блату, но работа у нас серьезная. Я по молодости и в армии ралли занимался - спортсменом был. А как попал -распространяться не буду. Мой шеф очень хороший человек, и жена, и дети тоже ко мне хорошо относятся. Мы с женой у них в усадьбе часто бываем, помогаем иногда по хозяйству. Я же окончил электротехнический институт после армии, правда, заочно. Я им все электрохозяйство наладил и слежу за ним. Одно неудобство - вставать приходится очень рано. Он постоянно живет за городом, а квартиру, кажется, сдает. Хорошо, когда шеф в командировке бывает, немного отдыхаю, но все равно надо каждый день быть на работе - мелкий ремонт и обслуживание всякое.
- А зарплата достойная?
- Вот тут хвастаться нечем - сороковник, ну и премии всякие. Для Москвы это маловато, проедаем жинкин капитал - смеется он, - она у меня бизнесменша  бывшая.
- Наверное, и извозом можно подрабатывать?
- Ни в коем случае! Нас же теперь по GPS секут. Да и шеф не одобряет, иногда подкидывает кое-что по жизни. У нас есть разъездные машины, они ни за кем персонально не закреплены, у тех свободы больше. Но долбанные «пробки» сильно нервы портят. У нас как все выглядит? Негласно мы делимся на три группы. Те, что возят руководство с мигалками - высшая лига. Мы закрепленные - вторая, а разъездники – третья. Зарплата у всех почти одинакова, но довески крепко разнятся.
- Значит, ты и твоя жена имеете право на обслуживание в этом и других заведениях?
- Конечно! У нас по части здоровья строго следят. Вот на последнем осмотре мне предписали убрать катаракту. Я и сам  знал, но все тянул. Подвернулось так, что шеф подался в отпуск за границу- вот я и здесь.
На другой день Павла прооперировали, и через день он выписался вполне довольный результатом. Расстались мы вполне дружелюбно. Так я познакомился еще с одним представителем элиты.
Вскоре и я покинул больницу с кучей предписаний по поводу нового немецкого хрусталика. Через неделю должен был показаться офтальмологу в моей теперь почти родной поликлинике. В этом походе меня сопровождала жена-врач. Мы предполагали, что послеоперационному пациенту полагается преимущество в очереди, но шибко ошиблись. На этот раз у кабинета глазника собралась толпища из разнокалиберных мужиков, такого раньше не наблюдалась, даже присесть некуда. За две недели до этого я был у этого врача и даже вручил ей коробку белорусского зефира и был уверен, что она меня помнит. Моя жена объявила очереди, что я после операции, и меня нужно пропустить вперед. Без воодушевления товарищи меня пропустили. Но врачиха сделала вид, что видит меня в первый раз и заявила.
- Сегодня нет приема больных! У меня  профилактический осмотр сотрудников спецгаража, и  я вас приму, но после его окончания,- казенным языком произнесла эта молодая симпатяга.
Ну что ж мы не гордые, подождем. Ждать пришлось без малого два часа, за которые я кое-что услышал из бесед ожидающих очереди  таких же как Павел работников.
Сначала я обратил внимание на самого молодого парня, который высказывал опасение своему соседу по очереди, что может не пройти осмотр по слуху, мол, правое ухо плохо слышать стало.
- Да, у тебя, поди, там пробка!- заявил сосед.
- Какая на хрен пробка? Кто ее мне ее мог засунуть? - Возмутился заявитель. У меня в армии травма была, видать, не залечили.
- В крайнем случае, можно схитрить. На наших «бегунках» фото нет,  и никто из врачей паспорта не требует! Я бы мог вместо тебя зайти, но мужик (врач ухо-горло-нос, действительно, был мужчиной) может меня запомнить. Вон любой молодой парень, что тут шастают за полсотни зелени, за тебя сгоняет с удовольствием!
На том они и порешили. Другой стал рассказывать соседу про даму  высшего пошиба, которая регулярно облевывала салон машины. Но один очень прилично одетый и в возрасте мужчина сказал ему.
- Придержи свой длинный язык, парень! Не ровен час – укоротят тебе его.
Наступила тягучая пауза. Потом разговоры возобновились на всякие бытовые темы, не касающиеся работы. И тут не выдержал мой доктор. Она буквально ворвалась в кабинет и устроила выволочку на языке профессионала - медика той девчушке. Мой осмотр длился не более 10 минут, и мы подались домой выполнять предписания. В автобусе и метро я все вспоминал детали случившегося и пришел к выводу, что встретился с представителями высшей лиги по терминологии Павла.
Проклятый «ковид» вот уже год остерегает меня от всяких встреч, скучновато как-то, но не одному мне приходится терпеть неудобства. А градация сохраняется. Мы все размещены по разным элитным полочкам. И только те, кто нас кормит и содержит, в элитные  группы никак не попадают. Вот почему и живем так, и будем жить, пока не поймем, что так жить нельзя!
15.02.2021г. Минск