Недолётчик

          Больше всего Татьяна любила собак. Переехав в деревню она завела себе пса породы Московская сторожевая по имени Лютик. Кроме него у Татьяны было три чихуахуашки, которые жили в доме и спали на креслах. Она много времени проводила в интернете на «собачьих» форумах и не пропускала ни одной выставки собак поблизости.
          На втором месте после собак шли собаководы. Если у человека была собака, он мог рассчитывать на Татьянину дружбу. Можно даже сказать, что человечество для Татьяны делилось на собачников и всех остальных. Наверно поэтому Алексей с его тремя псами сразу получил место в её сердце.
          Он появился в деревне в начале весны, когда ещё не стаял снег, но уже явно обозначились проталины с прошлогодней пожухлой травой. И сразу с энтузиазмом новосёла стал заводить знакомства со старожилами. Нет, он не ходил по соседям с визитами, но, чинно прогуливаясь  по улице с одной из своих собак,  поджидал прохожих и  важно, не торопясь, завязывал беседу, как бы ненароком давая понять, что он совсем не какой-нибудь там простой деревенский житель, а очень даже необычный и весьма интересный человек.
          Татьяна первой попалась на эту удочку. И с её лёгкой руки, а вернее, с её длинного языка, разнеслось по деревне: приехал из Города бывший лётчик Алексей, продал квартиру в Городе, купил самолёт и «на сдачу» дом в деревне. Будет здесь жить со своими собаками, их у него три, в том числе один пёс – наполовину волк… А ещё он бывал в экспедициях, многое повидал, много знает и умеет…
          Ида исподтишка посмеивалась над Татьяниными восторгами. Она тоже успела познакомиться с новым жителем деревни и он показался ей обычным болтуном. Но разубеждать Татьяну, очарованную новым знакомцем, не стала, только пожала плечами и сказала: «Посмотрим!». Про себя она дала ему прозвище Недолётчик. И недаром: Ида быстро вытянула из «интересного человека» подробности его биографии. Образование у него было среднее профессиональное, но незаконченное, лётчиком он никогда не был, три года отработал  в одном из аэропортов Города техником, в экспедиции нанимался разнорабочим – для заработка. Как ей удалось его разговорить никто не понимал, но теперь Недолётчик старательно избегал Иду, боясь ещё о чём-нибудь проговориться, видать кто-то шепнул ему: Иду в деревне считали ведьмой. 
          Ведьма или не ведьма, но нового жителя деревни она поняла хорошо. Он принадлежал к породе «мечтунов», тех, которые валяясь на диване строят грандиозные планы о своём блистательном будущем, но не прикладывают ни малейших усилий для их осуществления. Им кажется, что всё должно случиться как-то само собой. Вот и Алексей, уезжая в деревню, уже воображал себе восхищение местных жителей собой, отважным лётчиком (так он видел себя в мечтах), который всё умеет, везде побывал и вообще… Что именно «вообще», он и сам не знал, но считал свой переезд в деревню подвигом, который должен восхитить «аборигенов». О жизни же деревенской понятие имел самое смутное, но полагал, что со своим «жизненным опытом» не пропадёт нигде.  «Жизненный опыт» заключался в десятке мест работы, которые Алексей-Недолётчик успел поменять за свои сорок с гаком лет и неудачном браке, который собственно и стал причиной его переезда в деревню: при разделе имущества квартира была продана, а денег, доставшихся на его долю, после покупки самолета хватило только на деревенский дом. Собственный самолёт! - звучало так романтично, что трудно было устоять.
          Свой самолёт (списанный за выслугу лет «кукурузник») Алексей-Недолётчик поставил на ближнем спортивном аэродроме, куда устроился техником. Но на аэродроме он продержался недолго, был уволен до окончания испытательного срока за лень и небрежность в работе. Платить за стоянку самолёта ему было нечем и после увольнения он бросил эту свою игрушку на аэродроме. После двух-трёх неудачных попыток утроиться на работу в соседнем городке, и ни разу не доработав до конца испытательного срока, Алексей плюнул на трудоустройство, и жил теперь  на те крохи, которые ему присылала из своей пенсии старуха-мать.
          Первыми стали выражать недовольство соседи Алексея. Его полуволк, привязанный во дворе выл все ночи напролёт. Но хозяин зверя был равнодушен к упрёкам соседей, его обычным ответом было:
          – Он же наполовину волк! Он не умеет лаять! Он должен выть!
          Вскоре начали выть и остальные собаки, потому что экономный хозяин просто-напросто перестал их кормить. Теперь даже Татьяна, разочаровавшаяся в недавнем кумире, стала именовать его Недолётчиком. Однако, жалея собак, она каждый день с небольшим рюкзачком появлялась возле его дома. В дом не заходила, а раскладывала нехитрый корм по мискам оголодавших собак, привязанных хозяином во дворе. А хозяин в это время исподтишка поглядывал в окно, но во двор не выходил, боялся Татьяниного гнева. Однажды она уже высказала ему, всё что думала.
          С тем же энтузиазмом, с каким прежде она превозносила Алексея-Недолётчика, Татьяна рассказывала всем и каждому о том, как плохо он обращается со своими четвероногими питомцами. Она даже решилась как-то раз, когда горе-собаковод был в отлучке, потихоньку отвязать и увести у него со двора красавца акита-ину, который до того оголодал, что готов был идти за первым встречным, поманившим куском хлеба. Недолётчик долго потом бегал по окрестностям, разыскивал пропажу, но пёс был уже далеко, у нового хозяина, клятвенно пообещавшего Татьяне хорошо заботиться о нём.
          Полуволку каким-то образом удалось улизнуть со двора, но он был настолько слаб, что далеко не ушёл, был пойман хозяином, снова посажен на цепь, и вскоре сдох. Остался последний пёс, алабай, но глядя на него становилось ясно, что при такой жизни и он долго не протянет. Соседи дружно осуждали Лёшку-Недолётчика, называли живодёром, но он только огрызался в ответ: «Не ваше дело».
          Однажды, подходя к его дому с очередной порцией собачьей еды, Татьяна услышала голоса, один принадлежал Недолётчику, а второй она не могла узнать, хотя он и показался ей знакомым.
          – Это я жесток? Да моим собакам всегда жилось лучше всех тех, кто лезет не в свои дела! – возмущался Недолётчик, – Если хочешь знать, я бы сам так хотел жить, как мои собаки!
          – Вот как? – насмешливо ответил второй голос, – Ну что же, поживи как твои собаки, пока не сдохнешь или не поймёшь, что только ты один в ответе за тварей бессловесных, которых взял в свой дом.   
          Татьяна остановилась, подумала и пошла обратно. Она не любила конфликтов, тем более чужих. По дороге домой внезапно вспомнила: голос принадлежал Иде…
          – Таааак… – подумала Татьяна, – Не зря, значит говорят… И что же теперь будет?
          Хотела сходить ещё раз, попозже, но не получилось: неожиданно приехали сын с невесткой.
          На следующий день невестка вернулась с утренней прогулки с новостью: Лёшка-Недолётчик куда-то внезапно уехал, дом стоит заперт, последнюю собаку его забрал пастух. А в деревне появился какой-то чужой пёс. Сидит возле дома Недолётчика и воет. Из соседей никто не знает, чей он и откуда взялся.
          Довольно большой беспородный пёс так и прижился в деревне. Поселился он в бывшей будке полуволка и пролёживал там целыми днями, уныло глядя на редких прохожих. Иногда вылезал размять лапы и тогда с деловым видом прохаживался взад-вперёд по улице. Соседи посмеивались, дескать сильно напоминает повадкой Лёшку-Недолётчика.
          Татьяна, конечно, взяла его под опеку, дала ему имя Леший, и вскоре он переселился в её двор. Татьянин пёс Лютик, хоть и был по характеру чрезмерно добродушен, невзлюбил пришельца, но не гонял и не обижал, просто всем своим видом выражал полное презрение. Леший целый день сидел на крылечке или бегал вдоль забора облаивая проходящих мимо людей – отрабатывал корм. И только если видел издалека Иду, поджимал хвост и спешил где-нибудь спрятаться...