90 год. Гл. 21. Кроме Шмидта некому

Глава 21. Кроме Шмидта – некому.

С первым ударом паводка линейно-кабельный цех справился. Три разом вышедших из строя кабеля устранила бригада за 7 дней. Сразу же, в первых цифрах апреля, вслед за тремя повредился вдогонку пятидесятипарный кабель на Облсельхозтехнику. Его ремонт затянулся на 11 дней, и… к середине апреля массовые выходы из строя кабелей прекратились. Полностью прекратились.
В обычном порядке, тут и там, появляются одиночные повреждения, для устранения которых не требуется принятия чрезвычайных мер. Подарила, на сей раз природа достаточно цеху времени, чтобы спокойно, без ажиотажа, восстанавливать эти повреждённые жилы. Количество кабельных повреждений не превышает тридцати.
Нормальная рабочая обстановка очень быстро восстановилась в апрельский, непредсказуемый паводковыми последствиями, месяц. Неожиданно быстро установилась.
 
И это на руку нам, так как по сравнению с паводковым периодом прошлого года, бригада кабельщиков-спайщиков встретила нынешний, так сказать, контрольный сезон, в сокращённом составе. Без Ларионова – измерителя и… без кабельщика Чурсина. И на образовавшиеся, вакантные в бригаде, две штатные единицы – как не было, так и нет соискателей.
Постепенно свыкаюсь со сложившимися обстоятельствами. Линейно-кабельный цех, – он ведь не остался без управления. Пусть временно, но присутствует во главе цеха руководящая рука. И судя по замашкам, рука не равнодушная, твёрдая и похоже, способная держать под контролем сложный своеобразный коллектив.
Шмидт Александр Семёнович, – он не проявляет признаков растерянности, неуверенности, перегруженности новизной новых задач, и особых тягот от временного, как было ему поручено, руководства цехом, не испытывает. Он просто кропотливо работает.

С Бугаенко, приступившим к своим обязанностям, после «больничного отдыха», нашёл общий язык и вообще, по моим впечатлениям, от осторожного прощупывания его на новом месте работы, чувствует себя уверенно. Демонстрирует твёрдость в поддержании дисциплины среди мужиков, даже, на мой взгляд, чрезмерно демонстрирует, как это проявилось в его нежелании отстоять «тринадцатую заработную плату» для Беккера и Утлика. Он даёт понять коллективу цеха, что даже в период временного руководства, не потерпит расхлябанности подчинённых, и не намерен покрывать их традиционные «чудачества» вредившие делу.
Висящев не был таким однозначным, Висящев либеральничал, в хорошем смысле этого слова, был более тонким, более гибким в выборе мер для воспитания людей, а этот – крут, скор на расправу. Меня даже оторопь берет от его решительности.
По стилю руководства я тоже – в большей степени либерал, преимущественно на методы убеждения налегаю. Но сейчас я не вмешиваюсь в руководящие решения Шмидта, я не хочу сбить, осадить его руководящий энтузиазм сдерживающей опекой. Нет пока в этом необходимости. Да и кто знает, а может быть, его стиль руководства окажет более благотворное воздействие на коллектив, чем методы Висящева.

Первой жертвой Шмидта оказался Витя Чурсин. И это, несмотря на то, что кабельщик–спайщик. Как-то вдруг, всплыл, и так очевидно, зримо, на глазах у всего коллектива цеха, обозначился его очередной запойный период, что проявить снисхождение к нему, на этот раз «не заметить», означало бы явную и не прикрытую демонстрацию слабости руководства предприятия по отношению к вольному поведению членов бригады кабельщиков-спайщиков. Не приняв жёстких мер, допустив послабление к вопиющему, в общем, случаю, и прогулов, и пьянства одновременно, для меня самого означало бы – признать тем самым факт, что всё предприятие идёт у бригады на поводу. Означало бы, что более мелкие проступки дисциплинарного порядка в бригаде вообще не могут приниматься в расчёт.
Сорвался в запой Витя Чурсин, в самом неприглядном цвете сорвался. Зарисовался перед новым, исполняющим обязанности начальника цеха на виду у всех, во всей пьяной красе, и встретил, с его стороны, (а на что он, собственно, надеялся?) – полное неприятие такого откровенного пренебрежения элементарной дисциплиной.

Удивился Чурсин не гибким, по отношению к нему, поведением начальника, взыграла в нем гордость незаменимого кабельщика, и вместо того, чтобы осадить начало запоя – полез Витя на рожон.
Шмидт, столкнувшись лицом к лицу с находившимся в рабочее время «под газом» Чурсиным, просто оторопел от его наглости, сначала чётко обозначил своё недовольство, но сдержался, – обнаружив на второй день, что Витя опять «опохмелился» – решительно выгнал его с работы.
Чурсин воспринял это как вызов себе, решил проверить на прочность свою незаменимость и… продолжая «опохмеляться», прогулял теперь, уже по собственной инициативе, два дня подряд.
Прочитался Чурсин. Вот тут-то Шмидт и продемонстрировал полное неприятие такого поведения у кого бы то ни было, высветил во всей красоте всю эту историю, изложив на моё имя хронологию запоя Чурсина в письменном виде.

Кабельщик-спайщик Чурсин, не просыхая от спиртного, оказался совсем не способным адекватно оценить обстановку и ещё более усугубил своё положение, не явившись нагло на совместное  с цеховой администрацией, специально назначенное по «его душу» заседание профсоюзного комитета.
Долго сокрушалась, до принятия окончательного решения, вновь избранная Председатель профсоюзного комитета ГТС Чуенко Галина Ивановна, несознательностью и легкомыслием ценного работника, всё как-то пыталась выгородить Чурсина
– Ведь двое малолетних детей у него при пьющей, к тому же, жене – пропадут ведь…
К её ужасу Витя Чурсин не подавал ни малейшего со своей стороны намёка на возможное перевоспитание и осознание собственной вины, и откровенно продолжал демонстрировать бравурное легкомыслие, и по отношению к своей судьбе, и по отношению к судьбе тех, кто от него зависит.
С учётом недвусмысленной позиции Шмидта для меня стало совершенно очевидным решение. На этот раз зарвавшегося Чурсина просто нельзя не уволить.

И сжималось, отдавало щемящей болью сердце от жалости к дураку стоеросовому, незадачливая жизнь которого лежала у меня как на ладони. Ведь и нам без трезвых рук Чурсина, большей частью рабочего времени, творящих продуктивный результат, если исключить подобные его «залёты», тоже совсем не сладко придётся, и… не дрогнула рука.
Уволили кабельщика Чурсина в самый неподходящий момент перед надвигающимся паводком, жёстко, сурово уволили. По самой тяжёлой «тридцать третьей» статье уволили, с записью в трудовой книжке –  «за прогулы». Может быть не на нашем предприятии, а там, где с трудом сумеет на работу устроиться зарвавшийся специалист, – протрезвеет он, наконец, может быть, надолго, протрезвеет…
И зрело решение. А ведь Шмидт со своей чётко обозначившейся начальнической хваткой вполне может с руководством цехом справиться! Что если мы уговорим его отказаться от приставки «ИО»? Сохраним ему надбавку к окладу, в том же размере, что утвердили когда-то для Висящева. Всё-таки хоть и не намного, а повыше получается здесь зарплата, чем у других начальников цехов... 

Долго взвешиваем с Макарычевым за и против – и не видим лучшего варианта.
Шмидт, на удивление, без видимых раздумий, быстро соглашается с предложением – на постоянной основе, возглавить линейно-кабельный цех. 
Как-то всё легко на этот раз получилось. Хотя – что тут удивительного. Его не нужно вводить курс, он вступил в руководство цехом, который работает в обычном штатном режиме, в отлаженном ритме.
Нет необходимости Шмидту вытаскивать цех из прорыва. Его задача гораздо проще, чем когда-то стоявшая перед Висящевым. Его задача на первом этапе – сохранить достигнутые цехом рубежи эксплуатации сети.
И он всё это осознает и понимает. Настроен человек, работать начальником сложнейшего цеха, не боится трудностей, да и денежный вопрос для него имеет значение, и это хорошо…

Обманчив лик Александра Семёновича, ох как обманчив, интересный он человек на самом деле. По виду простачок, по факту – это совсем не так. Хватку проявляет хозяйскую, с немецкой основательностью организует своё рабочее пространство.
Он уже подметил, что Макарычев всё реже и реже пользуется когда-то начальническим автомобилем ГАЗ-69. Основательно пересел и ездит Макарычев на своём, частном ЛУАЗ-е, размером чуть больше Запорожца. Видно тоже стесняется не представительского, мягко говоря, вида, «бобика», как и я когда-то.
А Шмидт «положил на него глаз», Шмидт теперь хочет подхватить эстафету пользования устаревшим автомобилем – ему сойдёт.
– Виктор Васильевич, закрепите ГАЗ-69 за мной! Мне ведь по городу много мотаться надо, сам за рулём с ним и справлюсь.

Рационально мыслит – разве ему откажешь сейчас, в такой момент. Да, и действительно, хоть и старенький автомобиль, неказистый по виду, под стать новому претенденту, а для пользы дела ещё послужить может. Я соглашаюсь.
Доволен Шмидт техническим приобретением и даже обещает
– Я его лично отремонтирую, приведу в божеский вид…
Золотые видно руки у парня.

Свалилась гора с плеч. Назначение Шмидта на ключевую должность Городской телефонной сети одобрено всеми сотрудниками моей администрации. Теперь только время подтвердит или опровергнет правильность этого назначения.
Хотя – выбора-то никакого и не было у меня. Просто сама жизнь расставила всё по местам. Повезло, наверное, просто, – повезло с человеком, который, оказывается, находился рядом.
А за цех АТС, женский цех, который Александр Семёнович, в общем-то, без сожаления покинул, голова у меня не болит. Там есть Гаврилюк Флёра Валеевна, – она справится…