Как я читал Кастанеду

... как бы из серии "Записки сумасшедшего"

*

Вы помните свой опыт, когда чему-то учились в детстве? Мне это представляется как впустить в себя что-то новое. Его не было и оно появилось. Это никак не назвать действием сознания. Напротив, требуется образовать новую автоматическую привычку - научиться говорить букву "р", кататься на велосипеде...

Невозможно полностью в сознании воспроизвести всё, что происходит при выговаривании буквы "р". Невозможно предусмотреть и воспроизвести все нюансы езды на велосипеде. Сознание используется скорее как проводник воли, как команда к действию. Как намеревание, если по Кастанеде.

А само действие, сам процесс обучения - во многом тайна. Тело, так сказать, учится "само". Ему нужно повторить действие многократно, "обкатать" его, рассмотреть, "понять", взглянуть на него своим "внутренним глазом"...

И вот я каким-то непостижимым образом умею что-то новое. Поэтому учиться - это не только (и даже не столько) понимать осознанно какое-то действие, это ещё умение воспринимать в себя или рождать в себе, умение впускать, умение сливаться с процессом... В случае с текстом - полагаю, это умение слышать и впускать автора-текст в себя.

Если читателю захочется узнать об этом больше, читатель может начать с материалов о процедурной памяти...

*

Сложность с Кастанедой была в его объёме, но, как мне кажется, это был удачный опыт, и кое-о-чём из этого опыта я бы хотел рассказать.

*

Так случилось, что в это время у меня был кризис. Несмотря на внешнее благополучие, наличие хорошо оплачиваемой работы ... Я тосковал по миру Роджера Желязны. Да, я готов признать своё сумасшествие и заявить, что мне хотелось туда попасть, в самом прямом смысле - мне хотелось оказаться там, потеряв здесь. И это не было сознательным решением, это был осознаваемый внутренний зов. Мне было интересно там и малоинтересно здесь.

Перечитывая Желязны в уже сбившись со счёта который раз, я вдруг осознал сигнал тревоги в собственном сознании. Я понял, что слишком пустил всё на самотёк, слишком позволил чему-то в себе развиться такому, что может меня уничтожить. Желание попасть в выдуманный мир, сформировавшееся внутри себя самого - та ещё бомба. Я стал обдумывать выход из сложившейся ситуации. Так появились предпосылки для рождения текстов под общим названием "Фень-Янь". И тогда же я вспомнил, как мне ещё в далёкой юности рекомендовали прочесть Кастанеду.

Человек, рекомендовавший мне Кастанеду, оставил небольшой, но яркий след: взволнованность. Этому человеку понравилось читать Кастанеду, но человек был настолько тактичен, что ничего больше мне не сообщил. Я понятия не имел, что за штука такая - Кастанеда. И так как я не любитель читать предисловия и какие-то описания, доверяя лишь собственным ощущениям от взаимодействия с текстом автора то я взял быка за рога: скачал книги Кастанеды и приступил к чтению.

Надо ещё отметить, что на работе у меня в тот момент случались грандиозные пертурбации, я был сильно занят, уставал, и Кастанеду читал перед сном в этаком подвешенном состоянии между сном и явью, постоянно доставая себя из состояния выпадения из внимания. Тем не менее, как ни странно, я полагаю, что это состояние мне кое-в-чём и помогло. Далее я эту мысль постепенно раскрою.

*

Итак, я не знал, что именно я читаю, и первый том показался мне весьма туманным сумбуром, однако же, с удивительной уверенностью автора в том, будто он понимает, о чём говорит, и за этим скрывается нечто большее, нужно только проявить терпение и дождаться раскрытия. Вероятно, в том числе и это ощущение спасло всё чтение, так как я был несколько раз готов бросить эти странные рассказы об экспериментах с растениями.

Второй том привнёс гораздо больше ощущения, что мне нравится читать Кастанеду. Каким-то удивительным образом он стал заменять мне Роджера Желязны. И возникло ещё одно ощущение, которое позже повторялось вновь и вновь: наложение слоёв, как в сложной картине, которую редактируют в мощном редакторе (фотошопе, например) - новый слой накладывает новые оттенки, отчего изначальный смысл как дополняется, так и меняется в принципе, делаясь более объёмным и расширенным.

Многие места казались неясными, и я не раз возвращался, чтобы раскрыть для себя понимание таких мест, но возвращался в процессе как бы большого путешествия. То есть, я постоянно шёл дальше, и делал шаг назад там, где становилось непонятно, чтобы это прояснить для себя. Я не возвращался слишком далеко, и я не пропускал эту книгу через какие-то свои фильтры - я только всё больше впускал её в себя. Весь мой опыт чтения фантастики, фентези, сказок многих народов мира - помогал мне в этом и способствовал, весь я будто впитывал и впитывал в себя всё новые слои из Кастанеды - но ничего не раскладывал по полочкам, совсем ничего, только впускал, особенно когда понял этот эффект наложения слоёв.

Это самое главное о чём мне хотелось упомянуть и на чём мне хотелось сделать акцент: то, как я читал Кастанеду. Мне всё ещё казалась, что это какая-то странная байка, какой-то выдуманный мир, какой-то ход, писательская хитрость... И я взаимодействовал с этим привычным себе образом - просто впускал в себя, погружаясь в этот мир всё больше. Спроси меня кто о какой-то концепции там, о каких-то частных вещах - да ни за что бы я не ответил. И, тем не менее, этот текст на меня несомненно действовал, как будто мне делали переливание подсознания.

Также, хочется ещё раз поставить акцент на эффекте фотошопа: чем дальше я продвигался в чтении, тем больше был этот эффект. Автор будто вертел свой мир, освещая его всякий раз в иной точке, то на поверхности, а то в глубине, и накладывал всё новые и новые слои, детали, пояснения, усложняя и уточняя, вызывая у меня ощущение "взрыва мозга" - как он помнит всё это? Каков должен быть ресурс, чтобы помнить столько и в таких деталях, и так связно и цельно? Такие мысли проносились во мне, пока я не понял вдруг, что это не выдумка, не может быть ею, пока этот его мир не провалился в меня некой доминантой. Ведь все эти мои мысли удивления были где-то на периферии, а в основе чтения было всё то же погружение и впускание в себя.

Помните, я упомянул о том, что процесс научения - во многом тайна? Я просто позволяю чему-то во мне создать в себе что-то новое. Помогаю, усиливаю, направляю, но всё-таки не знаю главного: тайны этого взаимодействия.

Так вышло и с текстами Кастанеды. Когда чтение было окончено, со мной что-то случилось. Я был прежним собой, но внутри что-то переменилось кардинально. Я будто бы и раньше всё это знал, понимал, но - не давал этому быть. Теперь всё изменилось.

Во мне то ли родилась, а то ли ожила - уверенность, но вовсе не слепая вера, что мне по силам какая угодно задача. За что бы я ни брался, любое дело с любым количеством неизвестных - я справлялся. Там, где всякий опускал руки, как бы говоря (или даже говоря это открыто) - не моя компетенция, я брался, наплевав на рамки, я просто смотрел и находил решение, просто привносил своё внимание в ситуацию и решение находилось - как правило, намного проще всё оказывалось, чем казалось с позиции "не моя компетенция". Выражение "нежелающий ищет причины, желающий - ищет возможности" приобрело объём, вышло за свои рамки.

Мне всегда нравилось всё подряд. Всю жизнь, на что бы я ни обратил внимание, мне это нравилось. Вот хоть любой предмет в школе, если в него вникать - он раскрывался, становясь всё интереснее. Я понятия не имел, что с этим делать. Мне казалось возможным всё, и лишь одно было проблемой - выбор, чем же заняться, ведь получалось действительно всё, за что бы я ни брался. Позже у меня появились свои предпочтения, своя страсть, которая стала мне очень важна, и мне не позволили ею заняться, отчего я впал в депрессию, накопились обиды, у меня случился кризис. После Кастанеды этот комок обрёл новое качество - я ощутил (хоть и знал это давно на уровне прочитаного-услышанного), что не так и принципиально важно ЧТО ты делаешь, по сравнению с тем - КАК ты это делаешь. Любое дело можно делать глубоко - так, что ты будешь получать от него удовольствие. В любом деле можно проявить СЕБЯ - и оно заиграет глубиной и красками. После Кастанеды - хотя у него ни слова не было именно об этом (как мне кажется) - я ощутил это в действии. Во мне проявилась удивительная уверенность в своём ресурсе, и в своей способности получать ответы, соединяясь с "тёмным морем всего". Это как откровение. Я ничего не знаю, но в каждой конкретной ситуации, полагаясь только на своё внимание, в том числе и на внимание к себе внутри, мне удаётся отыскать ответы. Магия.

*

Возвращаясь к тому, как я читал тексты Кастанеды, могу отметить, что читал его почти постоянно в определённом состоянии сознания - между сном и бодрствованием. Я не думаю, что это имеет какое-то отношение к описанному у Кастанеды состоянию повышенной осознанности, в которое Кастанеду переводил Дон Хуан. Даже почти уверен, что речь совсем о другом.

Речь, в моём случае, о таком состоянии, когда сознание и личность практически не вмешиваются в процесс взаимодействия с текстом, оставаясь где-то на периферии, а я и текст сливаемся, я впускаю в себя текст без анализа, доверяя только своим ощущениям от взаимодействия с этим текстом. Я бы рискнул назвать это разновидностью медитации. Я понятия не имел, чего ждать, да и сам текст этому способствовал, открывая всё новые, неожиданные стороны. Так я читал сказки в детстве, просто погружаясь в их мир. Так я читал фантастику в юношестве. Так я читал Кастанеду.

Поэтому, спроси меня сейчас о каком-то нюансе какого-то его умозаключения в какой-то его книге - да ни за что не то что не отвечу - даже не вспомню о чём там речь была, и пошлю спрашивающего в чаппараль, есть такой ресурс в сети.

Взаимодействие случилось на каком-то совсем другом уровне - на том где я как ребёнок впервые чему-то учусь, или читаю сказку. Я могу "ничего не помнить" на уровне слов, но что-то внутри меня работает.

Когда я приезжаю в южные страны, то замечаю (и не только я) эффект с запахами - они тут особые, влажные, необычные, непривычные. Я не смогу назвать их, но я их помню - и вспоминаю вновь, когда возвращаюсь в эти места. Это полностью невербальное вспоминание - я никогда не знал имён этих запахов, что не мешает мне их помнить и вспоминать при случае.

Подобным образом можно научиться езде на велосипеде без единого слова.

Подобным образом можно воспринять и текст Кастанеды, впустив его в себя полностью, без разрывов. И только затем что-то говорить об эффекте. Теперь можно сколько угодно возвращаться в разные места его текста, точечно уточняя что-то для себя. Но то самое первое, целостное впускание - его ничем не заменить, оно - особенное. Кто-то может сказать, что он понял Кастанеду. Я могу сказать, что ощутил и почувствовал Кастанеду.

*

Тогда же родилось это странное стихотворение.

Трепетная страстность, рыщущая в мраке


В серо-чёрном зеве неба-океана
Лошадей безумных бег и шум извечный
И драконов мглистых величавый слёт

Прорываясь в бездну сквозь ревущий сумрак
На одном драконе человек заплечный
Оставляя раной за собою след

Жадным взором шаря, силясь тьму провидеть
Впитывает разом молний-стрел отсвет
Ветра посвист дикий, вздох двери бездомной...

Алкает прозренья, всем собой он ищет,
Остановкой мыслей, прочь гоня истому
Устремившись к цели, не сдержав разбег

В самых дальних станах
Что и не увидеть

Тот момент застывший, будущий и бывший
С бездною слиянья, здесь, сейчас, навек.