Казнить - нельзя помиловать!

Я начинаю проводить на украине нечто похожее на реформы в сфере общественного интеллектуального здоровья: изначально было почаще с мастер-классами, а теперь я стал проводить когда придётся, и где придётся. Открываю сезон "Весна 2021" и потом снова  закрываю "Осень 2021". Как правило у меня в общине - неуравновешенные знакомые, которым нет места в больницах, и, кроме того, никто не собирается им создавать ночлежки в больницах или, как минимум, дневной стационар, а я, Санни Владимирович, мечтаю, пытаюсь и всё делаю, чтобы рано или поздно, создавать амбулаторные сервисы для "здоровых", которые недовылечились или стали недообследованными в нашем недогосударстве. Смена политической власти - это распределение функций, другими словами - всё раздеребанить! В хохляндии реформы - это нормально для таких "решал", из подпольно властвующих, и из якобы "законных" бандформирований, как "министр внутренних органов" - армен авакян, которого ветром занесло и навеяло к нам из мусульманского Азербайджана.  И никто его не задержал, не посадил, и даже никто его не остановил. Кто же стоит над этой властвующей мразью? Как можно жить с такими условиями? Как же это мы с вами сейчас на Печерске так живём, как будто мы - "быдлотные существа", и при этом мы с вами под этой тварью? Это нелюди, которые уже сейчас, с приходом желанной очередной весны 2021 года, они уже с новыми психическими и ментальными особенностями, как выясняется, спецкорреспонденты и независимые журналисты опять "двадцать пять" акцентируем, что мы, как никто другой, никто никого и не собирался посадить из высокого ранга власти. И, оказывается, их не сразу в каторжную тюрьму. Наоборот, мы поощряем их.
«Потрошенко пидер и авакян арсен — это советское наследство, их посадить или модернизировать невозможно»!
Меня, как бывшего молодого прибалтийского врача Костнера Санни Владимировича, называли одним из продвинутых подпольных реформаторов московской психофизиологии и аналитики. Вместе с коллегами я, как врач, создавал сервис, помогающий людям с некоторыми отклонениями на дому, в частности выездную мобильную бригаду, которая работала 24 часа в сутки и сопровождала на дому самых тяжёлых пациентов. Если сейчас в Прибалтике выездные бригады возможно ещё существуют, то, наверное, они были бы первыми "по следам Санни Коста", без уродливого Минздрава. Офисы коммерческих и некоммерческих организаций, типа как «Знание, основанное на практике», которую давно возглавляет уже кто-то другой, возможно приглашённый со стороны, типа "с района", с коррумпированного влиятельного, авторитетного, заметно отличающегося от якобы "навязываемого", то есть - от доктора Костнера С.В. как по маршруту логического, адекватного и мудрого центра. Ожоговый центр на окраине Трещины (в сторону устья Десны, если долго идти) - там многоэтажка, недостроенная на стыке схода и развала СССР, что явно давно нуждается в сносе, а не в каком-нибудь косметическом ремонте. По лестнице в каждом обшарпанном убитом пролёте поднимаются наверх аварийные ступеньки на второй этаж. Открывая самовставленные имитационные двери, если это можно было бы вообще называть "дверьми", а там ещё одну затворку нужно было бы открывать, и помню, появлялся бомжеватый мужчина в грязном вонючем свитере и джинсах — внимательный взгляд и участливая улыбка выдавали в нём полоумного человека, "работавшего" как охранник из не самых простых бывших зэков или не из тех самых рядов, которые значились как пропавшие без вести - "АТО-шники" 2014-2021 г.г., которые переехали из того самого села Межигорья (видать они с бывшей "резиденции" Виктора Яныка)! У одного в руках был "калаш", возможно настоящий, но вряд-ли он был с патронами, хотя я не проверял.
Вежливо махнул мне рукой, типа: «Входите».
Слава Богу, что руку мне не протягивал.
Надо же как спортачил себе такой "офис" кто-то, и он был в трёх отсеках, как в объединённых блиндажах — небогато обставленной, но странно, что хоть  там чисто было тогда, почему-то.
Но помню, что в "гостиной" несколько бездомных были и смотрели в экран смартфона - как в телевизор, и сидели они на табуретках, видимо они были сбиты из под старых поддонов. На компанию друзей или соседей они не похожи были: один ходил туда-сюда, другой то вставал, то садился, двое играли в самодельные недошахматы, остальные сидели на разорванном диване. Бутафорно-декорационная гостиная у них исполняла роль дневного реабилитационного центра, куда могли припереться избранные бомжи, ну видимо не только с психическими заболеваниями из всех районов Киева и областей.
Они все там как цыгане жили, правда половина из них были добровольцы-грузины из национального легиона, которые не поместились на улице Чистяковской на Святошино, или может тоже с ментальной (или психической) инвалидностью.
Соседняя комната у них — офис, в котором некий (как потом выяснилось) "бывший медработник" составлял план на день со своими собутыльниками ("сотрудниками"). Он извинялся и кажется просил у меня ещё минут 7 или 8: «Вчера каждый из нас навещал несколько пациентов на дому, и мы должны были рассказать друг другу, кто кого видел, в каком состоянии были больные, какие у них потребности. Это важно, чтобы определить наш план работы на тот злополучный день 2014 года».
Да, я нашёл место почище и присел в маленьком скромном углу, предназначенном для индивидуальных бесед, дверь в гостиную оставалась открытой, и я тогда видел,  как ходил из угла в угол тот самый высокий мужчина то ли в чёрной, то ли в уже давно не стиранной камуфляжной куртке.
Мужичок появился как обещал через 7-8 минут и сразу начинал меня допрашивать про какие-то мои врачебные "тайны" и мастер-классы. В силу возраста у этого молодого медработника были только опосредованные знания о медицине, да и то, похоже, о совдеповской.
Я кое что рассказывал о чём он интересовался, также о спортинтернате и о том, что на украине никогда не шла общественная кампания в поддержку каких-то реформ этих ожоговых центров и других медучреждений.
Медработник качал головой, полностью соглашаясь со мной: «параша петя и его соучастик - бандит арсен авакян — это советское наследство, пережитки прошлого и их модернизировать точно не резонно, и невозможно».
В хохляндии давно не было ничего, после Яныка, после Азарова, но есть убитые социальные пансионаты, типа недосанатории на 40–60 полумёртвых и полуживых больных — они тоже считаются институциями. «Здоровых там становится всё меньше и меньше, их стараются оттуда увезти подальше, собственно туда, откуда их привезли - на периферию, из одной безмозглой хохляндии в другую — говорил мне местный психолог.— Создавались общинные сиротские дома для таких бомжей, и если раньше их делали только под Киевом, то возможно где-то уже сейчас они наверное финансируются нашим недоправительством». Пока лишь 25 жителей в нашем общинном домике на Троещине финансируются не властями, а общаком, рассказывал мне об этом подванивающий наркоман, перебивая медработника, и вобщем перебивая друг друга. Один из них, как он говорил, "бывший мусор", а теперь он якобы стал нормальным. Но, он мне звонил в самом начале 2020 года, и их сказал, что стало уже 58. В таких общинных разрушенных домах в основном находятся умираюшие люди, которые не могут жить самостоятельно, так как им требуется постоянное сопровождение в бытовых и медицинских вопросах — как правило, это молодые люди с ментальными и психическими особенностями. Но есть другая категория граждан, которые в состоянии жить самостоятельно, но из-за психического заболевания нуждаются в постоянном наблюдении и контроле, и, как правило, это приезжие.
— Многие люди хотят жить у себя дома, и болезнь не должна отнимать у них это право,— считает журналист по расследованиям, Санни Кост.
«Наше недогосударство, которое держит тысячу человек в институции, должно быть стыдно».
Любые пациенты Киева всегда нуждаются не только в медикаментах и пунктах обогрева, но чувствуется, что не меньше, чем в долгом общении, социальной реабилитации. Только в ассертивной службе им должны предлагать и то, и другое, и третье.
В нашей реальной существующей киевской ассертивной службе им ничего не предлагают! Не то, и не сё! Альтернатив не существует. Поэтому Санни Кост заботится об этом, и похоже что только он один, и конечно переживает за всех.
Модель ассертивного лечения в еврейской общине нулевая (интенсивная психотерапевтическая внебольничная помощь), другими словами - это ерунда!
Санни Кост в свой время привозил много-много чего из-за границы, куда ездил набираться опыта к своим коллегам в 2011 году. Ассертивный сервис предназначен для пациентов с длительно текущим рецидивирующим заболеванием, он осуществляется амбулаторно мультидисциплинарной бригадой с использованием медикаментозного лечения и психосоциальных мероприятий.
— В США эта модель начала реализовываться в 1970-е годы,— напоминает вам всем об этом автор этих строк.— На чём она была основана? Только настоящие специалисты поймут, что пациент, который лечится в стационаре, снова и снова возвращается в эту же самую "шестую палату", того же самого "дурдома". Все доктора понимают, что нужен сервис, который помогал бы заботиться о человеке после выписки из больницы в режиме 24/7. В основе такого сервиса лежит биопсихосоциальный подход.
Об этом подходе я ещё не раз услышу на Липкая или на Печерске, от тех же самых, или от других собеседников, но коротко его можно описать так: социальная, психофизиологическая, психоаналитическая, медикаментозная забота о человеке при участии самого человека, ориентированная на его возвращение в общество, а не только в одну убитую еврейскую общину на Жмаченко 20 или ли на ту же "Трещину", где всё ещё холодно, и где снова нет метро. Если раньше главными методами лечения были медикаменты и изоляция, то современное лечение отводит в этом процессе важную роль общению и ресоциализации. Понять это какому-нибудь современному неопытному молодому врачу помогла бы работа в сотрудничестве с Санни Костом:
Я начинал с дневного стационара. Лечил, общался с ними, выписывал, а через какое-то время видел, что они возвращались ко мне в стационар. Это был сизифов труд. Мне неинтересно было делать одно и то же. Я понимал, что хотел создавать такой сервис, где будет развитие — и пациентов, и моё. Наверное, у меня был сиюминутный азарт в те годы».
Служба, явно зижделась на примитивных основаниях, на званиях именитых "нардепов", на таких как Юрий Пакин, клиника "Семейный доктор" по ул.Вышгородской; на таких как Ольга Богомолец, "Клиника дерматологии" по бульвару Т.Шевченко, и их соратниками, вплоть до 2004 года в центре Киева (хоть и не законно, но потом до 2013 года), кстати, состояло из 12 специалистов, среди которых два врача, соцработник, психолог, оккупационный терапевт (оккупационная терапия — терапия повседневными занятиями), и даже были полулегальные и временные медсёстры. Также в группу входили тогда младший врач, имеющий медицинский диплом, но не прошедший резидентуру, и напарник по выздоровлению. Последний — это, как правило, человек, имеющий свой диагноз, и не один, но прошедший лечение и возможно теперь где-то помогает кому-то, я имею ввиду, что "лечиться" другим.
— Например, пациент говорит, что не будет пить лекарство, а напарник по выздоровлению на своём личном примере показывает ему, как важно лекарство принять,— поясняет Санни Кост.— Он говорит: «Я тоже много раз и часто лежал в больницах, я принимаю лекарства, я работаю в полный рост, я живу в обществе с людьми». И пациент видит на примере доктора Санни Коста, психотерапевта, что и у него самого жизнь налаживается, где-то... как-то... в чём-то... Это очень эффективная методика, мы её, если не ошибаюсь, в США переняли.
Напарники, кстати, они тоже евреи, как я, по выздоровлению в последнее десятилетие появляются в разных европейских странах — например в Польше, где сейчас давно реформируется система человеческой помощи, ассистент по выздоровлению становится ключевой фигурой в лечении своих пациентов.
Как в бывших соцстранах реформируют плохие "системы" в хорошие добрые системы.
В программе сопровождения ассертивной мобильной службы — пациенты старше 18 лет, болеющие разными болезнями... «Вау!.. Вот было время на Печерске, ведь это были наши пациенты, к которым мы выезжали каждый день или даже два-три раза в день — например, если у пациента обострение и нельзя допустить развития обострения,— рассказывает Санни Кост.— Мы сами могли делать уколы, капельницы, без ансамБля (без сестёр), чтобы купировать кризис,— у нас были на это полномочия. Наша задача — предотвратить попадание человека в стационар. Но если мы видим опасность, да хоть чего угодно, пусть суицида или угрозу окружающим, то мы становились первыми, кто вызывал неотложку».
Для того чтобы получить круглосуточную поддержку ассертивной мобильной группы, только психиатрический диагноз иметь недостаточно.
В Киеве психиатрическая помощь могла бы быть срочной — оказывается в стационаре в период от двух дней до трёх недель, но сейчас, правда, не то время как было раньше. Может быть долгосрочной — занимает от одного до четырёх месяцев. А может быть регулярной и многократной — и именно для пациентов, нуждающихся в такой помощи, пора создавать мгновенный ассертивный сервис.
Пациент может стать получателем такой услуги, если за последние 12 месяцев минимум три раза госпитализировался в стационар или более 5 месяцев лечился в таком стационаре. В хохляндии таких пациентов переводят на вольные хлеба и те исчезают без вести вовсе. На Печерске они получают услугу сопровождения на дому, но так редко сейчас, что и не проверишь.
— В Америке для включения в такой сервис достаточно иметь две госпитализации за год,— говорит д-р Кост Санни Владимирович.— Мы решили отталкиваться от трёх госпитализаций в год, чтобы доказать властям, что этот сервис не дороже госпитализаций в стационар.
Другими словами, если пациент чаще трёх раз в год попадает в больницу, на его лечение хохляндия потратит столько же, сколько на его обслуживание круглосуточным сервисом на дому. По сути, ассертивный сервис — это стационар на дому. Он используется для того, чтобы вывести человека из институции в общество, объясняет д-р Санни Вл-рович.
В программе сопровождения у «Знание, основанное на практике» в то время было около 100 пациентов. Врач объясняет и аргументирует, что на 12 сотрудников это оптимальная нагрузка, больше нельзя — эффективность упадёт. Что такое эффективность, он показывает на цифрах:
— У большинства наших пациентов было четыре стационара в год. 90 из них имели 360 госпитализаций в год. Сейчас этот показатель снизился бы аж до 20.
— 20 госпитализаций в год на 90 пациентов! — акцентирую я сам себе.
— Да,— пока киваю сам себе, потому что больше некому.— Наш сервис из расчёта на одного пациента стоит так же, как четыре госпитализации в год. Но он более гуманный.
Кроме того, д-р Санни Кост убеждён, что круглосуточный сервис помощи на дому пациентам имеет отложенную экономическую выгоду:
— Если человек болеет и всё время лежит в стационаре, он не работает, хохляндия тратит на него ресурсы — платит ему пенсию по инвалидности, содержит его в институциях. А если он ресоциализировался, начал работать, учиться, то на его содержание требуется уже меньше средств. К тому же, когда пациент чувствует себя лучше, члены его семьи тоже лучше себя чувствуют, они могут работать, это делает обстановку в семье более здоровой.
В хохляндии развитие каких бы то ни было необходимых услуг на дому отсутствует напрочь. Это о чём говорит? Это говорит о том, что на украине ничего не делается для этого и ничего не способствует деинституционализации. Почему? Потому что людей в хохляндии давно нет, кстати, об этом говорит не только внутренний голос как "собеседник", а самая простая статистика подсказывает: «любое правовое государство должно проводить такую работу, заботиться о гражданах, отвечать современным стандартам, но оказывается вместо этого, как бы на ровном месте, наша ненька украина не есть Государство, которое должно было бы  развивать новые методы и держать тысячу человек в институции, и как минимум должно быть стыдно всей нашей быдлоте, что ни разу палец о палец никто не ударил для этого».
«Я не психиатр, но лично сам взял бы в руки пылесос, чтобы пропылесосить мозги мирного населения в хохляндии, как больные извилины пациентов от тараканов»
Санни Кост, как никто другой, первым начал бы реформы в хохляндии по программе полного и всеобъемлющего очищения.
Пациенты, попадающие в ассертивную программу, считались бы самыми тяжёлыми на украине. Максимум 15% из толпы, в результате очисток, выживали бы. И это правильно! И этот было бы даже хорошо, как по Библии.
— Ишуа видит каждого пациента на нашей грешной земле, если не закопанным в землю. И я только так это вижу в реалиях, а дебилов из хохляцкой толпы вижу в стационаре на соседних койках в общих палатах, где все зараженные-перезараженные смесью "коктейля Молотова и серпа по яйцам" вперемешку со смертельными вирусами, чтобы всё сразу мгновенно ушло бы в не переписанную историю! Как есть! Как кошмарный сон!
Как я там у них работал,— расскажу всем всё подробно, но только тогда, когда снова стану "удобным".— И чтобы не госпитализировался минимум по четыре раза ежегодно, поиому что реанимация.
По всей хохляндии сейчас, в канун весны 2021 года, у всех биполярное аффективное расстройство, все ведут себя не совсем адекватно, никто не держит дистанцию между здоровым человеком и глупым. В нашем неправомерно-неправовом обществе такое происходит уже с начала 2014 нода. Это особенно именно с этого 2014 года, если не сказать "в усиленном режиме всех расстройств уже с 2014 года". За это время ни разу не попадали в желаемые больницы, потому что таких больниц ещё не придумали на украине. А ведь это работало бы, а оно, как говно, работает сейчас не так и не сяк, и вообще никак и не туда, куда надо. Ну, правда, смените свои рабочие места, если не справились. Ну где же вы такое видели, чтобы каждая уборщица лезла в Президенты, вместо "на кастинг" будущей звезды "певицы-львицы", где явно больше таким пофортит с ролями, но ведь это бывает гораздо чаще. Сейчас этот звёздный бизнес стабилен, и тем более мы его до сих пор иногда навещаем, когда смотрим на экраны телевизора. Даже если у человека ремиссия, его надо поддерживать хотя бы так. Ассертивная мобильная служба часто сопровождает пациентов с основным модным диагнозом, но в "дурке", а не в хохляцком парламенте, с осложнённым алкоголизмом, наркоманией, токсикоманией, если не с более усугублённой зависимостью по сутенёрству, где сплошь и рядом не только одна оголённая политическая проституция. Есть более важные приоритеты для правильного построения государства вместо неправового бандформирования "Хохляндиелэнда", вместо рабовладельческого хохляцкого строя.