Река Цна и куница

Река Цна и куница. Есть ли связь?

                Происхождение слова куница. Куни;ца. Образовано с помощью уменьшительного суффикса от куна («куница»). Родственные находим в латышском — kauna, в древнепрусском — caune. Происхождение слова куница в этимологическом онлайн-словаре Крылова Г. А. Куни;ца. Общеслав. Суф. производное от куна, как считают, родственного нем. Honig «мед» < «золотистый», др.-прус. cuncan «коричневый». В таком случае животное названо по цвету меха.
Пошуршим в словарях:
Нем. – мёд – Honig
Датс. -            honning
Каннада -      geu, J;nu
Люксемб. -    Honig
Финс. Медовый - hunaja
Куна, куница:
Латыш. – Cauna
Польс. -  kuna
Коричневый:
Санскр. – ;y;va (цява)
Золото, золотистый:
Карельский – kulda, kuldu
Древ.верх.нем - gold

Кинаварь – древ.греч. – ;;;;;;;;; (;;;;;-;;;;),    ;;;;; : Kinnavari (Kinnavari), Kinna – кина, khna – кхна. Хна – краска оттенков от красноватого до коричневого.                Латин. -  cinnabari (чиннабари) кинаварь, от греческого – красноватый оттенок до коричневого.

В славянском:

            «*kuna, обозначающее пушного зверка, близко родственно лит. kidune 'куница', лтш. сайпа, саипе, др.-прусск. саипе то же. См. Berneker I, 644; Trautmann BSW 122 (каипа-; указывает на вторичность палатализации задненебного в балт.); Фасмер II, 417; Fraenkel I, 249.
               Однако эти близкородственные формы мало проясняют славянское слово. Есть основания думать, что перед нами первоначальное прилаг., восстановимое в и.-е. форме *kov.no-sy в функции цветообозначения (ср. Pokorny I, 594: *Iceu-, *fcou-no-s, с палатальным задненебным и соответствиями, кроме слав, и балт. названий куницы, в др.-инд. йотха- 'красный, алый' и русск. суница, сунипа 'земляника', но по крайней мере последнее неверно, см. *sonica I *sgnika).
                К числу родственных, хотя и более отдаленных, соответствий, указывающих на такие древние черты, как адъективность и семантику цветообозначения, можно отнести герм. название меда *hunaga- (откуда нем. Honig, англ. honey и т. д.) — из и.-е. *кип-ак-о- 'золотистый' (см. об этом Kluge 20 315, где, далее, привлечены греч, xv^x&s 'желтоватый', др.-прусск. сипсап 'коричневый', как видно, не соответствующие мнению о палатальности и.-е. задненебного). 
                Адъективность слав. *кипа сохранялась до весьма позднего времени, о чем свидетельствует наличие широко распространенного суффиксального производного *kunica (см.), которое следует понимать как субстантивацию первоначального прилагательного, ср. при этом однотипные отношения *кипа — *kunica, *vbdova — vbdovica, *molda — *moldica (см. s. v.). См. Г. А. Богатога. — Slavia XLIX, 1—2, 1980, 5. Думается, что тенденция к субстантивации этого прилагательного, вплоть до закрепления ее формальными средствами — аффиксацией, коснулась и балт. названий куницы, причем — как зап.-балт,, так и вост.-балт., •которые (перечень см. выше) стоит объяснять из *каип-Ш (с антиципацией -у- в *kjaunja, откуда лит. Ыаипё и др.), как, впрочем, — диалектно—сходным образом и в русск, диал. Куня».

Куна, куница: при переходе «К» в «Ц»  при палатизации, (звуковое изменение, в результате которого твёрдый согласный становится мягким, палатальным или палатализованным), получаем – куна (цуна) и выпадении «у»-цна, т.е. Цна.
Как пример, длительные споры по переводу фрагмента берестяной грамоты, ни к чему не приводили, пока не поняли, что: «а замъке к;ле а двьри к;л; а господарь въ не т;ж; не д;е». «К» перешло в «Ц», но не у новгородцев.


«Грамота написана на чистом древненовгородском диалекте. А. А. Зализняку удалось «расшифровать» прежде непонятное место из берестяной грамоты № 247[6]: «а замъке к;ле а двьри к;л;»[7] (рус. а замок цел и двери целы), отождествив формы к;ле и к;л; с русским словом ц;лъ. Предыдущее толкование было связано с иным разделением на слова («а замъке к;леа двьри к;л;а») и переводом («а замок кельи, двери кельи…») и влекло за собой целый ряд грамматических и смысловых проблем[8].
Содержание берестяной грамоты № 247 показало, что второй палатализации не было в корне «к;л-», а значит в древненовгородском диалекте, в отличие от всех других языков и диалектов славянского мира, не произошла вторая палатализация и, следовательно, предки новгородцев отделились от остальных славян раньше второй палатализации[6]».
Новгородская берестяная грамота № 247.


                Вопрос, почему реке присвоено наименование Куна – Цна.
Цна в Тамбове, не единственная река с таким наименованием. Есть своя Цна, которая протекает на северо-западе европейской части Российской Федерации, в Тверской области, впадает в озеро Мстино. Цна берёт начало в болотах на склоне Цнинской возвышенности (отроге Валдайской возвышенности).
Реки, по обыкновению, получают наименование по характерным признакам: быстрая, стремительная, бурная, тихая, белая, чёрная, каменистая, песчаная, вытекающая с гор и т.д. Причём зачастую, просто – река, на многих языках разных народов.
                Предполагаю, что Цна, в древние времена, на русском языке, именовалась как Куна. Куна, куница зверёк с окрасом меха от золотистого, до красновато-коричневого, бывают и с белым брюшком. Зверёк назван куницей (куной) по цвету.
                Цвет воды в реке создаётся от грунта в русле реки. Я давно обращал внимание, на цвет воды в Цне протекающей по основному руслу (не по ерику на набережной). Да и в других местах, цвет воды в Цне желтовато-коричневатый. Причём вода чистая и имеется течение, что не даёт застаиваться воде в русле.
                И нет никакой экзотики, в названии реки и произошло название  - Цна, от Куна (красновато-коричневая, желтовато-золотистая). Славяне, с древних времён заселявшие Тамбовские земли, очевидно, пришли с пограничья Тверского и Московского княжеств, и не мудрствуя лукаво, назвали реку в память той Куны (Цны). А может и по цветовому признаку, схожему с тёзкой.
                Есть возражения? Возражения принимаются со ссылками на первоисточники. Возражения типа: «всем это давно известно», не принимаются.