Адвокат Лазуков

      Человек, защитник которого в суде доказал его невиновность, имеет затаённое желание — отомстить за доставленное ему удовольствие быть оправданным. Отсюда презрение к адвокату.
   Это существо с юридическим образованием  пленяет меня, развлекает, забавляет, восхищает, нравственно возвышает, оно мне приятно и крайне полезно при острых ситуациях моей жизни — каким же злом отомстить ему? Унижением? Презрение — это тумак на расстоянии. Дадим ему тумаков.
    Он мне нравится — значит, он подл. Я его нанял, и он на меня работает, за это я его ненавижу. Где бы найти гадость, чтобы замарать его? Прокурор, добудь для него неприятность! Судья, вынеси ему частное определение! Учреждение юстиции отлучи его от юридической работы! Губернатор поноси его! Политолог Соловьёв, осыпь его градом ругательств, которые ты держишь во рту! Побьём его завистью и сплетнями, топча его профессиональное достоинство! Произносить прения, словно стихи с большой сцены, - значит быть зачумленным. В награду за успех мы распустим о нём самые нелепые слухи, которые позорили бы его.
   Народ попроще - не так жесток. Он уважал адвоката за недоступность и за, как  казалось, большую образованность.
   Итак, как это бывает со всеми адвокатами, защитника чужих интересов награждали и деньгами, и аплодисментами, вызывая зависть и обрекая на одиночество. Впрочем, в нашем мире всякий успех – преступление, которое приходится искупать. У каждой медали есть оборотная сторона.
   Для Кузьмы Лазукова этой оборотной стороны не существовало, потому что и то и другое последствие его успеха были ему по душе: он был рад большим гонорарам и доволен работой по назначению правоохранительных органов государства. Гонорары приносили ему богатство, работа же по назначению дарила ему счастье от благодарности малообеспеченных граждан.
    В России быть богатым значит всего-навсего не быть бедным, то есть, не иметь заношенной одежды, не страдать от плохой еды, иметь доступа к хорошему образованию, иметь своё жильё.  Есть, и пить вволю. Иметь всё необходимое, включая возможность достойно похоронить родственника или друга. Этого скромного благосостояния достаточно, чтобы чувствовать себя свободным, что и достиг Лазуков.
   Но душа его обладала несметным богатством: он любил и был любим. Чего мог он пожелать?
   Он ничего и не желал. И, сравнив своё положение с другими, он ещё с большей радостью возвращался к своему одиночеству и ещё более рьяно овладевал юридической казуистикой.
   Что же видел он вокруг себя? Что представляли собою эти существа, которые благодаря его труду решали свои сутяжные и криминальные проблемы. Вечно новые люди, в действительности – все та же толпа. Вечно новые лица – и вечно все те же несчастья. Смешение всякого рода человеческих проблем. Каждый день все виды социальных бедствий тесным кольцом обступали его счастье.
   Его Адвокатский кабинет располагался возле трёх вокзалов областного центра и пользовался успехом.
   Низкие цены привлекают небогатый народ. К Лазукову шли слабые, бедные, обездоленные. К нему тянулись, как тянутся наркоманы к «косячку». Приходили с одной купюрой малого достоинства, чтобы получить  ответ на вопрос: как облегчить свою судьбу? С высоты своих профессиональных подмостков адвокат производил оценку этой озабоченной толпе народа. Один за другим проникали в его сознание  образы бесконечной неустроенности в жизни.
     Лицо человека отражает на себе состояние его совести и всю его жизнь:  оно – итог множества таинственных воздействий, из которых каждое оставляет свой след. Не было такого страдания, такой злобы и гнева, такого бесчестья, такого отчаяния, отпечатка которых не наблюдал бы адвокат Кузьма Лазуков на этих лицах. Вот эти детские лица ничего не знают о дорогих шоколадных конфетах. Вот этот мужчина – отец, эта женщина – мать: образы обречённых людей на бедность.
   Вон то, лицо, дающее показание следователю, принадлежит человеку, находящемуся во власти порока и идущему к преступлению; причина ясна: невежество и бедность.
   Были лица, отмеченные печатью природной доброты, уничтоженные социальным гнётом, и превратившейся в ненависть.
   На лбу седой старухи можно прочесть «крайняя нужда»; на лбу юной девушки – слово «проституция». Один и тот же факт имел разные последствия для старухи и молодой, но для кого из них были тяжелее? В этом многообразии людей, интересы которых он отстаивал в суде были граждане, умевшие трудиться, но лишённые орудий труда, они хотели работать, но работы не было.
   На некоторых лицах  он замечал явные признаки вырождения, постепенный возврат человека к состоянию животного, вызванный в бедных слоях общества тяжким гнётом благоденствующей верхушки его.
   И в этом беспросветном мраке адвокат видел лишь одну светлую точку. Он и его семья были счастливы. На всём остальном лежало клеймо проклятия, Лазуков знал, что над ним стоят власть имущие, богатые, знатные, баловни судьбы, и чувствовал, как они бессознательно топчут его за то, что он в суде различал бледные лица обездоленных подсудимых.
   Подножием блеска служит тьма – печальный факт, свидетельствующий о глубоком общественном недуге. Лазуков отдавал себе отчёт в этом печальном явлении. Какая унизительная участь быть адвокатом или это безумное счастье!