Сагалиен - любви родник. Книга третья. Вместе

ГЛАВА 13
Всё дальнейшее происходило, как в хорошем и красивом фильме. Большинство скептиков и циников сказали бы: «Так не бывает!». Да и Лина не верила, что счастье близко в каких-то десяти минутах лёта. Она тревожно смотрела на часы и на небо, которое могло разом лишить её душевных мук и перечеркнуть это горькое слово - разлука.
В аэропорт "Хомутово" они приехали вовремя. Посадку уже объявили и, судя по волнующейся толпе, встречающих у ворот, самолёт должен вот-вот приземлиться. Юрка первый выскочил из машины и побежал к заграждениям.
- Лина, смотри, вон, ну, быстрей же, он сейчас сядет на землю. Иван Михайлович засмеялся.
- Это же тебе не птица, вот, пострел. Ну, что, Линушка, пошли и мы. Ты как, в состоянии или здесь подождёшь?
- Нет, нет, я пойду с вами, - ответила Лина, и сердце её чуть не остановилось, потому что самолёт подпрыгнул и, словно споткнувшись, побежал по полосе.
- Вот что, - видя её переживания, предложил Иван Михайлович, - глотни-ка ты моего лечебного чая. Их ещё не скоро выпустят: пока пограничники не пройдут, сидеть им в салоне,
Он достал термос и налил Лине тёмного, как дёготь, напитка. Девушка сделала глоток и поморщилась.
- Что это, дядь Вань?
- Пей, пей, сейчас ты у меня быстро отогреешься, а то совсем застекленела, девка, чисто статуэтка фарфоровая.
Лина выпила полстакана и почувствовала, как тепло побежало по  всему  телу, стало легко и даже весело.
- Я знаю что это. Папа называет его - самурайский чай, да?
- Точно: возбуждает огонь в крови и жажду победы в бою.
- Сейчас скажу, какие здесь травы: китайский лимонник, женьшень,
кипрей, багульник, шиповник, брусника. Правильно?
- Совершенно, но ты забыла, что всё это настояно на брошенной шкуре дракона.
- Да, ладно, вам, неправда это!
- Настоящий самурайский чай, должен завариваться при наличии последнего компонента, а иначе он не имеет нужной силы. Но я смотрю,
ты пришла в себя. Пойдём, а то Юрка точно влезет на самолёт, по-моему, его уже там гоняют.
Лина бросилась на выручку  брата.
- Отпустите его, пожалуйста, это мой братишка, - обратилась она к
служащему.
- Смотреть надо за такими братьями, - ворчал мужчина, но тут народ
поднажал, так как, стали выпускать пассажиров, Юрка вырвался и спрятался за сестру.
Артёма Лина узнала сразу. Он спускался, придерживая высокую стройную девушку. В груди её что-то шевельнулось от испуга.
- Да, нет же, это -  Катя его сестра. Ну, да: рыжая амазонка из московских джунглей, так он её называл. Потом она увидела Василия Алексеевича, разговаривающего с каким-то тоже очень высоким парнем, тот крутил головой, сверкая  линзами очков.
Артём явно искал глазами её, но Лина ждала и любовалась им.
- Не может быть, он приехал живой, красивый и самый родной на свете, - сердце её колотилось так, что она прижала его рукой, но оно рвалось наружу, готовое выскочить навстречу любимому. Юрка сжимал пальцы сестры и заглядывал ей в лицо.
- Лин, ну, вон же он идёт, ты, что не видишь?
Иван Михайлович подошёл и положил руку на плечо девушки.
И тут Артём увидел её, глаза их встретились, и произошло то, что должно было произойти: они побежали по полю навстречу друг другу. Каких-то двести метров разделяли их, но достались они Лине с большим трудом: воздуха, вдруг, не стало хватать, ноги, как во сне, в котором убегаешь от опасности, перестали её слушаться, и последние несколько шагов она просто пролетела, падая в  объятья Артёма. Он подхватил её и так сильно прижал к себе, что Лина, наконец-то, расслабилась и обмякла в руках любимого.
- И всё же я тебя поймал. Целый месяц я не мог этого сделать, ты ускользала, как туман и вот я тебя поймал, любимая моя, девочка, родная.
Он целовал ей лицо, шею, руки, снова и снова сильно сжимая в объятьях. Лина не помнила, когда начала дышать, только вдруг она судорожно вздохнула и какая-то женщина, очень похожая на Артёма, настойчиво потребовала:
- Тема, остановись, дай же ей отдышаться, ты же задушишь её!
- Мама, это она, моя Лина!
Женщина отстранила сына, взяла её за руки:
- Ну, как ты, девочка моя, дыши, дыши. Лина улыбнулась и глубоко вздохнула.
- Вот умница, иди ко мне, - Полина Алексеевна прижала девушку к груди и нежно погладила по голове, - доченька моя, как же ты далеко живёшь от меня - в тридевятом царстве, в тридесятом государстве точно, а красота, какая сказочная! - она внимательно осмотрела Лину, -  красавица наша. Тёма, знакомь невесту с родными.
Александр Николаевич не выдержал:
- А что нас знакомить? Дайте и мне дочку к груди прижать, я всё-таки отец жениха!
Лина вскинула голову и вдруг наткнулась на другие, но точь-в-точь такие же глаза, как у Артёма и даже двигался он также, толь¬ко был старше и солиднее. Она удивлённо посмотрела на Артёма, на его отца и маму и всё поняла.
- А, ну, где моя лапушка? - услышала она голос Василия Алексеевича,
и первая бросилась ему на шею.
- Здравствуй, девонька, здравствуй, вот мы и здесь, как обещали, правда, подзадержались чуток из-за некоторых вездесущих, а лучше везде сующих свой длинный нос, товарищей.
- Дядь Вась?  - возразил Артём,- ну, не сейчас.
- Молчи, шельмец, а, ведь, и то, правда, если бы не он? Не быть нам всем здесь!
- Что не делается - всё к лучшему, - подошёл Иван Михайлович.
- О! Наш славный шкипер! - мужчины крепко пожали друг другу руки,-
рекомендую, Саша, всё, что касается рыбалки и охоты - это к нему. Иван Михайлович -  директор дома рыбака и охотника "Три медведя".
- Я-я хочу познакомиться со шкипером, - вмешалась Катерина, - и,
наконец, со своей будущей родственницей.
- Лина,  это Катюша, моя сестра, а это мой друг Шурка. Молодёжь сразу завела разговор, но тут произошло невероятное.
- А я?!! - услышали все истошный крик мальчишки.
- Так это же Юрка - самый лучший бурильщик нашей будущей буровой!
Знакомьтесь, Александр Николаевич,- Азаров Юрий Алексеевич, имейте в виду этого молодого человека, - радостно сообщил Василий Алексеевич.
И парня потащили на руках: поднимали, хлопали по плечам, жали пятерню. Мальчишка был в восторге. Пока родители получали багаж и грузились в машину, Лина и Артём стояли рядом и смотрели друг другу в глаза, словно читали там что-то важное для обоих: длинную повесть их разлуки. Только нежности в этой картине было столько, что говорить было незачем: вот вам и закон разлуки в действии.
Шурка и Катерина поглядывали на влюблённых и понимали, что сейчас они никого не видят и не слышат. Поэтому не нарушали этой священной тишины, а только понимающе улыбались. Когда же всё было готово, тронулись в путь. Сначала в город: Александр Николаевич и Василий Алексеевич должны доложить о приезде и устроиться в гостиницу. Потом надо было, наконец, привести себя в порядок, а после этого знакомство с отцом Лины. Решили так: пока старшие устраиваются, молодёжь гуляет по городу, снимает достопримечательности на память, дабы не тратить время зря.
Артём тут же попросил подвезти их к Краеведческому музею.
- А я не хочу, я там сорок раз был, - заупрямился Юрка.
- Тогда поедем за крючками и грузилами, - сказал Иван Михайлович,-
ну, что годится?
- Годится! - дружно ответила вся компания, и громче всех кричал радостный мальчишка.

ГЛАВА 14
Конечно же, Василий Алексеевич и Артём были в центре внимания. Всё, что касалось сведений об острове и городе, наперебой рассказывалось любопытствующей публике. Катерина в который раз спрашивала: «где море?»,  но получала всё тот же ответ, что море вокруг острова и до него надо ехать. Она успокаивалась, но ненадолго и  опять вопрошала:
- Мы летели пять минут от берега до аэропорта, оно уже должно появиться?
Шурка на это констатировал:
- Леди, сравните скорость лайнера и нашего "газона" и не задавайте глупых вопросов.
Когда же машина повернула у подошвы горы "Российская" на Коммунистический проспект, она задала самый ошеломляющий вопрос за всю  их поездку:   
- Пап, а медведи здесь живут?
- Здесь живут люди, как видишь, доченька, а медведи в лесу обитают...
- А-А-а-а-а - проакала Катя и добавила, - а кругом лес, между прочим.
Шурка и Артём зашлись смехом, им вторили взрослые, и подсвистывал
Юрка.
- Иван Михайлович, я вас лично прошу, отвезите мою дочь в лес, чтобы она больше никогда не путала населённый пункт с дикой природой.
- Так это мы сделаем, как пожелаете, можем даже сегодня туда и махнуть!
- А медведи там есть? - очень серьёзно спросила Катя.
Тут такое началось. Василий Алексеевич ругал дочь, а все остальные просто умирали от хохота.
- Катя, я же тебе рассказывал, что медведи сейчас ложатся спать в берлоги и так вольно не гуляют, - сказал Артём.
-  Ты ещё говорил, что некоторые могут не спать, ну, которые бродят?
- Шатуны!  Они очень опасны!
- Немедленно прекрати, Катерина, я тебе запрещаю говорить на эту
тему, - строго сказал отец.
-   Нет, ну, почему же? - возразил Иван Михайлович, - на Медвежьем увале видели медведицу, что-то ей мешает уйти в тайгу. Охотники подозревают, что приболела, наблюдают за ней пока, если к снегу не уйдёт, придётся пристрелить.
- А можно на неё посмотреть? - умоляюще попросила Катя.
- Только в бинокль, - возразил Иван Михайлович, - зверь в это время
непредсказуем. Можно с катера, если озеро не замёрзнет.
- Я хочу и озеро, и катер, -  продолжала девушка, - и увалень тоже...
- Так, дочка, вечером поедем к Лине, и всё решим, а пока свои "хочу" попридержи. Будет тебе дудка, будет и свисток, и мишка косолапый и увалень тоже, - устало добавил Василий Алексеевич и засмеялся, - надо, же, такое сморозить.
- Какая у тебя забавная сестра, - тихо сказала Лина, прижавшись к плечу Артёма.
- Она живёт в своём мире, но мне кажется, ей там хорошо и уютно.
Она очень добрая.
- Они все просто замечательные. Я так рада за тебя, - она улыбнулась, вдруг загрустила и прошептала, - Тёма, а что же было с тобой там?
- Потом, милая, потом, главное - мы вместе.
На этот раз гидом по музею был Артём. Он довольно хорошо ориентировался в исторических событиях, связанных с освоением острова и последующими переменами, превратившими богатую землю в каторгу, а затем и лакомый "пирог" для соседей - японцев. Видно летняя практика пошла на пользу.
Шурка деловито фиксировал всё на кинокамеру, Катя не выпускала из рук фотоаппарата. Притом, что съёмка в музее запрещена, Лине, как внештатному экскурсоводу и гостям из Москвы разрешили в поррядке исключения. Конечно же, был запечатлён одинокий волк, так и не дошедший до берега, а потому эта популяция животных так не расселилась на острове, а также древние жители айны нашли своё место на кадрах плёнки. С особой гордостью Артём показал ребятам раздел "Литературный Сахалин" и маленький сборник стихов Лины Азаровой "Роза ветров", чем привёл в изумление и восторг Катерину и Шурку. Этот момент окончательно размыл все препоны для задушевных отношений. Лина оказалась классной девчонкой, не какой-то там "русалкой", как думал Шурка, и не закоренелой провинциалкой, как предполагала Катя.
- Конечно, Тёмка влюбился сразу. Ещё бы, жена - поэтесса, - размышляла девушка и немного ревновала брата к этой красивой девчонке с глазами восточных женщин, тёмными и пугающими своей проницательностью, но в душе она знала, что они обязательно подружатся. Это было ясно ещё в Москве, когда Артём показывал фотографии Лины. Катя ждала этой встречи, но понимала, что сейчас им не до неё, поэтому искала себе занятие и, как выяснилось, мечта поохотиться на медведя растаяла, как мираж. Досужая до всего нового, Катя всё-таки надеялась на чудо и подумывала заскочить в спортивный магазин, чтобы купить наконечники для стрел, сделать потом из подручного материала, как их учили, лук и пострелять хотя бы в какую-нибудь дичь или рыбу, говорят она здесь невероятных размеров.
- О чём задумались, леди? - спросил Шурка,- когда у вас такие глаза, я предполагаю, что вы вынашиваете очередной план охоты на медведя?
- Саш, мне нужен спортивный магазин, ты спроси у Лины, только не у Артёма?
- Что хочешь прикупить берданку?
- Ну, Саш, надо, очень...
- Неугомонная ты, Катька! Неужели не можешь неделю без стрельбы прожить?
- Да ты  пойми, что, находясь здесь,  можно сказать,  на краю света, где всего море: дичи, зверя, рыбы!!! А я не сделаю ни одного выстрела?
- Стреляй в цель, какая тебе разница. Постой, я понимаю, ты хочешь
убить кого-то? Послушай, а тебе не кажется, что это аморально?
- Нет, спортивная охота ещё не запрещена.
- И откуда у тебя эта кровожадность?
- Это - спортивный азарт и явление нормальное, если хочешь знать,
все великие люди: Джек Лондон, Хемингуэй, Тургенев - были заядлыми охотниками и рыболовами?!
- Если не секрет, кого бы ты хотела завалить?
- Честно? Льва в Африке.
- Понятно, у меня есть подозрение, почему ты пошла в МАДИ: в саванне построишь аэродром и откроешь сафари.
- Так одно другому не мешает,- сказала Катерина и толкнула Шурку,
 к ним приближались Артём и Лина, - не забудь про меня.
Оказалось всё намного проще: вывеска "Рыболов и охотник" попалась им по дороге и Катерина не замедлила зайти в магазин, сообщив при этом, что приглядит сувениры для однокурсников.
Из всех достопримечательностей они ещё посетили театральную площадь с Драматическим театром имени А.П.Чехова, осмотрели памятник В.И. Ленину, отличающийся своими внушительными размерами и кафе "Рябинку", где они осели надолго за кофе и мороженым. Надо сказать? что это кафе было излюбленным местом посиделок всей студенческой молодежи города. Оттуда за десять минут Артём привёл всех к гостинице "Сахалин", у которой они нашли газик Ивана Михайловича и его самого с Юркой, уплетающим булку с маком. Навстречу им вышла Полина Алексеевна.
- Хорошо, что вы пришли, мы вас давно ждём. Папа с Василием ушли
по своим делам, я так поняла, что они завтра едут в какой-то город. Мы поселили тебя Артём с Шуркой в один номер в 21. Катя будешь со мной в 23-ем. Папа с Василием и Сашей в трёхместном, в двадцатом. Ну, что поднимемся, посмотрим?
- Полина Алексеевна, и что можно даже полежать и раскинуть своё
бренное тело по горизонтали? - спросил Шурка и широко зевнул.
- Вот-вот, начинается временная ломка, - заметил Иван Михайлович.
- А это что такое? - удивился Юрка.
- Это разница во времени. В Москве сейчас все спят, организм требует своего. Вы идите, мы вас здесь подождём.
Несмотря на усталость и желание завалиться в  постель, все решили немедленно ехать в Третью Падь, особенно стремилась к этому Катерина, потому что представить себе, что она на острове, девушка никак не могла и дойти хотя бы до какого-нибудь края, ей было просто необходимо. Она набрала карт острова и с пристрастием расспрашивала Лину, куда они теперь отправятся. Лина подробно объясняла ей маршрут поездки. Вдруг на полуслове Катя сделала круглые глаза и закричала:
- Ой, Лина, ой, Полина Алексеевна! Мы же совсем забыли!
- Что?! Что случилось, Катя? - женщина всплеснула руками, - нет,
это невозможно, Катюша, разве можно так пугать?
- Катька опять шлёпнулась, только каким местом на этот раз,- засмеялся Шурка.
- Наверное, головой, - добродушно сказал Артём.
- Да вы что? Это я головой?! Да вы сами... Мы же не померили платье! Лина быстро раздевайся, а вдруг оно мало или велико? - девушка полезла в чемодан, но Полина Алексеевна её остановила.
- Нет-нет, Катя, разве можно, здесь же ребята! Мы ещё успеем померить, будет время.
-  Ну, и что? Пусть тоже посмотрят!
- Да нельзя жениху до свадьбы видеть невесту в подвенечном платье!
- Всё это - пережитки и суеверия! - упрямо твердила Катерина.
- Ну, что с ней делать?! - сетовала женщина. Лина же смотрела на Артёма и пожимала плечами.
- Мам, а может правда, примеряем, если что, Лина возьмёт домой и подправит.
- Тогда иди в свой номер и неси подарок, он у тебя в чемодане.
- Я мигом!
Через пять минут Артём принёс тот самый свёрток, который ему вручили в  салоне для новобрачных. Был он завязан белыми лентами с яркими фирменными этикетками.
- Лина, любимая, это тебе. Мы с мамой Зиной и Светой, девушкой
Шурки (Шурка при этих словах заалел, как мак) выбрали, именно этот
наряд. Я надеюсь, тебе, понравится, мы надеемся - он поцеловал её
и вложил свёрток в руки.
Лина прижала его к груди и, помедлив, ответила:
- Спасибо, Тёма, так красиво, даже боязно разворачивать. Спасибо
вам... А может, правда, потом? Я так хочу, чтобы все увидели эту красоту.
- Ну, да, мы так и думали, - сказала Полина Алексеевна, - дома, при родителях, как положено.
- Положено невесте самой платье покупать, - бросила Катерина.
- Ну, ты и ехидна, Катька! Это же пережитки и суеверия! - дёрнул её
Шурка.
В это время в номер вошли Александр Николаевич и за ним Василий Алексеевич.
- Ну, что, молодёжь, готова? Все в сборе, хорошо. Едем выкупать невесту, так что ли на Руси говорят? Полина, а где у нас выкуп? Один я уже вижу, а основной, горючий где?
- Саша, ты же сам всё собирал, в большом ящике у тебя в номере.
- Так, все вниз, по машинам!
Через полчаса переполненный газик проехал посёлок "Дачное". В открытое окно ворвался терпкий морской ветерок. Появилась бухта Лососей, побежали близкие и дальние цепи гор Камышового хребта.
- И это море? - удивилась Катя и зашмыгала носом, - пахнет тухлой
рыбой.
- А, по-моему, замечательно пахнет морем, - заметил Шурка,- и необыкновенно красиво, особенно горы!
По мере продвижения вдоль берега, водная гладь увеличивалась, а противоположный край удалялся и на очередном подъёме, вдруг, раскрылась беспредельная панорама переливающегося на солнце моря под куполом синего неба. Горы убегали за горизонт и где-то там, в дали, превращались в тонкую нить без конца, словно огромный ихтиозавр выполз на сушу, а хвост окунул в воду.
- Ах! - произнесла Катя, - я такого ещё никогда не видела. Но всё-таки, где же остров? Там тоже земля?!
- Поедем в Охотское, и ты увидишь море с другой стороны, тогда и поймёшь, что ты на острове, - сказал Артём, - ты ещё полюбишь его.
- Кого? - спросила Катя.
- Остров, я в этом уверен.

ГЛАВА 15
Наконец, дорога, прорезав очередную сопку, вырвалась на простор, стремительно пересекая уютную долину, склоны которой были покрыты разноцветными смешанными лесами. С одной стороны под заходящим солнцем, синел залив с вереницей гор на противоположном берегу, а с другой - уходящая по руслу реки живописная лощина.
Газик спустился с насыпи и повернул к дому Азаровых. Первым, конечно, гостей встретил Джек. Он для приличия тявкнул, но, увидев своих, замолчал. Тут Артём заливисто свистнул и с псом начало твориться что-то невероятное: он метался на цепи, прыгал, лаял, рвался навстречу и только  когда Артём схватил его за лапы, успокоился  при этом, облизав парня с ног до головы.
- Джек, Джек, славный пограничный пёс, не забыл, чёртушка, как мы страдали вместе в овраге!
- Нет, вы видели? - удивился Шурка, - у меня, кажется, появился   ещё один друг, только как мне с ним познакомиться? Я его боюсь.
- А ты иди, все идите, он очень умный и никогда не тронет моих
родных, да, Джек? Знакомься - это Шурка, дай ему лапу!
Пёс послушно подал лапу и лизнул в нос.
- Всё, можешь быть уверен, тебя он тоже никогда не забудет.
Процедура знакомства с Джеком затянулась. Такого внимания к себе он давно не видел и был счастлив по-собачьи своей жизнью. Он выполнял все команды нового хозяина, неожиданно исчезнувшего и вновь появившегося с большой группой людей, одинаково пахнущей, им, его новым хозяином. Это он понял ещё летом.
- Здравствуйте, гости дорогие! А я смотрю, машина подъехала, бегом
домой. С приездом! Ну, дочь, представь меня.
Алексей Васильевич был немного смущён и удивлён таким количеством приезжих, но Лина подошла к отцу и сказала:
- Папа, представляешь, родители Артёма приехали. Это Александр
Николаевич - отец Тёмы, а это мама - Полина Алексеевна.
Мужчины крепко пожали друг другу руки. С первого взгляда было, понятно: это люди одной когорты, прожившие трудную и достойную жизнь, поэтому им легко было общаться. Они мало видели ласки и тепла, может много страданий и горя. За плечами их война, потери и только побелевшие виски и разноцветные планки наград на груди отца Лины, говорили о том, чего не скрыть, не спрятать от глаз. Сразу же возникла добрая атмосфера понимания и уважения, словно встретились давнишние фронтовые друзья, и полилась беседа спокойная, деловитая, без фальши, похвальбы, о жизни, о любви. Конечно же, о любви, так как были двое, судьба которых волновала их больше всего. Сидели долго за накрытым круглым столом и обсуждали самое насущное на данный момент - свадьба! Свадьба - это тоже переломный момент в судьбе каждого человека. И как сделать его ярким, светлым, запоминающимся и счастливым!
- Я предлагаю сыграть комсомольскую, здесь в клубе, - предложил
Алексей Васильевич, - подключим нашу молодёжь. Лина выросла в этом
посёлке, тут её одноклассники. Напишем большое приглашение для всех сразу. Народ у нас весёлый, скучать никто не будет.
- А как вы думаете всех разместить? - спросила Полина Алексеевна,-
а потом, где готовить на такую массу людей?
- Насчёт кухни не переживайте. В части всё есть: и котлы, и утварь
нужная. За ночь ребята узбеки таких деликатесов наготовят - пальчики оближешь, один плов чего стоит!
- А может и правда? - вслух подумал Александр Николаевич, - чего
тесниться в ресторане? Гулять, так гулять, на воле, кто хочет,
сколько хочет, начнём в два и, как на душу ляжет. Всю ночь до утра.
- А проблем не будет с клубом? - спросил Василий Алексеевич.
- Я думаю нет. Завклубом Раиса Кузьминична, она же будет регистрировать ребят. С председателем договоримся.
Родители бурно обсуждали подробности меню, включая тот момент, что крепкие напитки отменяются ввиду общественной окраски события. Оно и лучше - пьяные на свадьбе не нужны. Считали количество людей, Лина добавила своих тридцать девчонок, Татьяну Тимофеевну, Герту Михайловну и двенадцать детей театральной студии "Ласточка". Под голоса разгорячённой компании Шурка уснул на диванчике, смешно поджав длинные ноги, Катерина дремала в следующей комнате у телевизора, Юрка, положив голову на руки, внимательно слушал все разговоры, тосты, предложения и улыбался чему-то своему заветному мальчишескому. Иван Михайлович под руководством двух отцов что-то фиксировал в блокноте и довольно убедительно просил умножить на два. Это выглядело примерно так:
- Три ящика шампанского, - говорил Александр Николаевич.
- Советского полусладкого, - добавлял Василий Алексеевич.
- Помножим всё на два, - записывал Иван Михайлович.
Артём и Лина вышли из-за стола и тихо прикрыли за собой кухонную дверь.
- Лина, родная…
- Артём, милый...
Наконец-то они остались наедине, и никто не мог помешать их долгому и долгожданному поцелую.
- Давай, оставим их и пойдём по нашим местам. Я так скучал по всему этому, по всему, что связано с тобой, любимая...
Они взялись за руки и побежали по оврагу к морю. Джек проводил их, на сколько хватало цепи, и отчаянно рвался вслед за ними. Нырнув в проём, они выскочили на бывшую площадку геологов. Было так тихо и безмятежно, словно никогда на этом месте не жили люди, и не было лета, солнца, сияющего моря. Пожелтевшие сопки, почти голые деревья, только ели и пихты зеленели среди увядающей природы, а море было таким спокойным, как будто уснуло до весны.
- А вот и наша лавочка, - сказал Артём, - стоит, как ни в чём не бывало и ждёт нас с тобой.
- Я сюда часто приходила, когда тебя не  было.
- Иди ко мне, - Артём посадил Лину рядом, обнял её за плечи, немного помолчал и прошептал, - если бы не ты, я бы никогда не вернулся оттуда...
- Откуда, Тёма?
Артём приложил палец к губам:
- Тихо. Послушай, меня, любимая. Это ты спасла меня и поэтому я
целую твои руки, твои глаза, твои губы... И спасибо тебе, моя единственная. Я теперь верю, что любовь творит чудеса. Помнишь, ты говорила; любовь   всемогущая и обоюдоострая и живёт она в двух сердцах одновременно. Ты, только ты и больше никто. Ты веришь мне, Лина?
- Да.
- Я люблю тебя, Лина, очень люблю.
Лина всхлипнула и уткнулась в грудь Артёма. Она была так счастлива и так слаба, оттого, что чувствовала запах любимого,  кружилась голова, и сладко ныло где-то там внизу. Она ощущала его тепло, его дыхание, его тело и жгучее желание разлилось по всем её жилочкам и клеточкам.
- Я растекаюсь, таю в твоём молчании, нет больше боли, стона и нет печали. Неисповедимы пути господни, вчера ты был ещё, приди сегодня...
Она шептала эти строки, написанные  совсем недавно в глубоком отчаянии, призывая незнакомого и таинственного Бога. И он пришёл, её любимый, самый красивый, самый добрый и самый желанный...
В природе всё меняется каждую минуту, каждую секунду и только вечно мироздание, окружающее нас: небо, звёзды, космос – Вселенная. И, как в тот летний вечер, небосвод вдруг засиял яркими и близкими звёздами, ещё чуть алел закат чёткими линиями гор, а россыпь Млечного пути уже обозначила свой бесконечный вековой маршрут.
- Артём, расскажи мне, что произошло в Праге? - попросила Лина.
И он поведал ей всё с самого начала, с того момента, как он вошёл в накопительный  зал  в аэропорту "Хомутово".
- Лина, родная, - разгорячённый Артём взял её лицо в свои руки,-
теперь ты понимаешь, что нам нельзя расставаться. Ты видишь, что получается, когда тебя нет рядом, я не могу без тебя. И не хочу...
- Артём, то, что произошло, должно было случиться, была бы я рядом
или нет. Главное, что всё позади, всё плохое прошло, осталось
только хорошее, ведь так? Мама поправилась, ты встретился с отцом, познакомился с замечательными людьми. Я тут ни при чём?
- Нет, тысячу раз нет! А этот мой сон, ты мне говорила одно слово:
"помни", "помни". Я не мог досмотреть его до конца, я измучился весь, я спрашивал тебя, что я должен помнить, а потом понял, сам понял. Я начал вспоминать наши с тобой встречи и успокоился. Разве ты мне не говорила этого?
- Говорила, конечно же, милый мой, хороший, я просила тебя, чтобы
ты помнил только одно: ты должен жить, иначе, я умру без тебя.  Артём, меня без тебя нет, помни это всегда.
- Лина, любимая, солнце моё ненаглядное. Меня тоже без тебя нет,
родная...    

ГЛАВА 16
И грянула свадьба, именно грянула. Другого сравнения к тому, что происходило в небольшом посёлке, трудно найти. С той минуты, как только утвердили на семейном совете: свадьбе быть и быть здесь в пятницу, начался невообразимый переполох. Во-первых; огромное приглашение на доске афиш гласило о том, что все желающие могут прийти поздравить молодых, во-вторых; поток помощников пошел сразу  же после объявления, начался сбор посуды, столов и всякой необходимой утвари для увеселения народа. Председатель сельского сове¬та Галдин Владимир Сергеевич радушно согласился на все торжественные церемонии вплоть до самоличного вручения свидетельства о браке молодым. В четверг вечером столы в клубе стояли накрытые белыми скатертями, сервированные, как положено на сто двадцать человек. Всю ночь на кухне в части готовились закуски: холодные салаты традиционно-сахалинские с морской капустой и всякой снедью из морепродуктов, тушилась красная рыба под маринадом, готовился, как говорится, заморский узбекский плов, пеклись пироги с грибами, картошкой, капустой, брусникой. Заведовал этой стряпнёй шеф-повар части Рашид Усманов, мощный широкоплечий парень с вечно улыбающимся лицом и белыми, как снег зубами. Надо сказать, и было - то на  том лице: зубы и щёки. Вот такие славные ребята творили свадебный пир.
Полина Алексеевна заведовала сервировкой и очень огорчалась, что ножи, при таких скоплениях людей, лучше не класть, да и вилок можно поменьше. Это её совсем расстроило. Она махнула рукой и велела раскладывать ложки, но салфетки самолично положила под каждую тарелку. В доме Азаровых также творился невообразимый кавардак. Весь коридор был заставлен ящиками с шампанским, напитками « Горный воздух», того самого из местной "клоповки", брусничные морсы алели трёхлитровыми боками, колбасы свисали с гвоздей над папиным верстаком. На кухне Дарья Петровна, срочно приехавшая из Охи, тушила кур в двух тазах. Запахи сводили с ума Джека и двух кошек Муську и Ваську, уже давно объевшихся и теперь просто наблюдающих за всей этой кутерьмой. Только Лина и Артём были отстранены от предсвадебных хлопот. Лина продолжала учиться, она успешно дала урок во втором классе, провела ещё одну репетицию вместе с Артёмом. Ребята были в восторге от предстоящих событий. С родителями договорились, для них и учителей заказали автобус. Татьяна Тимофеевна пообещала приглядеть за детьми и сопроводить, их туда и обратно. Всю ночь Шурка и Катя готовились к церемонии, потому что они, как оказалось, - свидетели. Катерина по этому счёту, купила целый талмуд и пыталась выбрать что-то конкретное для предстоящего случая. Лина же безмятежно спала дома в своей комнате. На вешалке висело белое свадебное платье.
- Удивительно, - думала она, - какая она эта Света? Так похожая на  неё, что даже платье подошло. Правда, Артём сказал, что мама Зина запретила мерить. Спасибо им...
Маленькая аккуратная фата венчала свадебный убор. То, что она сама приготовила, пришлось оставить на второй день. Это было платье цвета спелого персика из лёгкого шёлка. Они с папой вместе выбирали ткань в универмаге "Сахалин", а тётя Тоня Архипова, соседка по домам, сшила его за  два дня, ещё тогда до тридцатого сентября.
Лина вспомнила, как они расставались сегодня вечером, и сердце её трепетало от счастья. Артём не хотел её отпускать одну домой, возмущался пережитками прошлого: ведь, жених должен брать невесту из своего дома, а то бы он непременно поехал бы с ней и спал на раскладушке, как все эти дни. Но Лина убедила его остаться и выспаться перед свадьбой. А потом присутствие родителей сдерживало их.
Артём немного злился: близость, и недоступность Лины приводили его в бешенство. Порою, она боялась оставаться с ним наедине. Она лишь смеялась и просила подождать немного.
- Ещё одну ночь, любимый, - это последнее, что сказала она ему сегодня при  расставании.
Она уснула и спала так крепко и спокойно, что проспала  свои каждодневные шесть часов, зарядку, завтрак и только, когда кто-то постучал,     открыла глаза, увидела платье, улыбнулась и  спросила:
- Кто там?
- Лина, это папа, надо вставать, дочка, уже десять часов.
- Сколько? - она вскочила и посмотрела на будильник.
- Точно десять, - она открыла дверь и огорчённо сказала, - я проспала, а мне же к Нине Коростелёвой на причёску идти.
- Успеешь. Роспись в два, ещё четыре часа. Иди, завтракай и бегом
по делам.
Старшая сестра  одноклассницы Лины Нина делала причёски всем девчонкам посёлка, через её умелые руки прошли все выпускницы школы. То, что вся семья Коростелёвых будет на свадьбе, радовало Лину больше всего. Такой музыкальной и певучей семьи не было ни в одной из трёх Падей. Дядя Миша играл на всех существующих музыкальных инструментах. Тётя Шура и её сестра Галя, дочери Нина и Люба  пели очень красиво на три голоса,  выступали на концертах в клубе, участвовали во всех праздниках. Люба училась в музыкальном училище, а Нина заканчивала педагогическое, дошкольное отделение и пела в областном Сахалинском хоре. И то, что свадьба получится песенная, Лина не сомневалась. Да и народ в посёлке был, как говорят, "палец в рот не клади", готовый на шутку и прибаутку. Одна тётя Маша, продавец пивного ларька, чего стоила. Бывало, мужиков не оттащить от стойки,  до чего, же, остра на язык, каждого проймёт. В праздничные дни, а  особенно на День рыбака, ларёк торговал круглосуточно. А, как же? Народ гулял, народ уважать надо. А, если случались какие казусы, было дело, и обворовывали тётку Машу, то сам бригадир рыболовецкой артели Сиротин Василий Андреевич разбирался с обидчиками, и недостающая сумма вносилась в кассу. Вот такой народ жил в Третьей Пади, несмотря что многонациональный. Были и Цои, и Самигуллины, и Климченко, и Жвиржусы, но жили дружно, весело: где кого побьют за дело, отмечали дни рождения, хоронили всем миром, женились, рожали детей. Вот и сегодня - свадьба. Уж, здесь-то народ себя покажет, небось, и частушки сочинили. Знаем мы эту Галю Заборовскую и тётю Щуру - штук тридцать припасли. Держитесь, Лина и Артём, всё вам припомнят: и Москву, и Сахалин, и камушки, что бросают с крутого бережка в пролив Лаперуза - все ваши будут!

ГЛАВА 17
Не верьте тому, кто скажет, что никогда не завидовал жениху и невесте. Это не правда. Потому, что зависть  чувство нормального человека. Неужели же не дрогнуло сердце мальчишки при виде невесты, и не мелькнула мысль: "мне б такую"? Ох, не смотрел бы Валерка  на Лину, да только глаз нельзя было отвести. А разве девчонки не сказали "Ах!" при виде жениха? Ещё бы! Красавец, москвич, журналист - вот это партия! Нам бы такого! Да. Правы и те и эти. Что это была за пара! Как сказал Иван Михайлович: лебедь с лебёдушкой. Они светились тем самым загадочным и завораживающим светом, который создаёт тайну двоих, никому недоступную, неведомую, но такую притягательную, что каждому хочется прикоснуться к ней: "Так что же это? Такое прекрасное и влекущее за собой?"
А они? Они никого не видели и не слышали. Артём вёл Лину под руку, чуть склонив голову, так грациозно и гордо, словно она царица.  Второй рукой прижал её ладонь к своей, и было в этом жесте что-то благоговейное и говорящее всем: "Она моя, только моя".
Всю церемонию росписи они смотрели друг на друга, не отрывая взгляда и, когда Раиса Кузьминична разрешила жениху поцеловать невесту, Артём продолжал улыбаться. Тогда Шурка опустил камеру   и  сказал:
 - Да  целуйтесь - же,  теперь всё можно!
Артём удивлённо осмотрелся, увидел отца, маму, которые стали вдруг целоваться, и понял, что от него требуется. Он взял в руки лицо Лины и начал нежно касаться его, словно боясь спугнуть прекрасное видение. Под гром требующих оваций он поцеловал её в губы
- Наконец-то, - крикнула Катерина и автоматически сделала движение
выстрела из лука, когда же она проследовала направлению своего
прицела, то увидела высокого юношу, восхищённо глядящего на нее.
Если бы он не был так высок, то она бы не заметила его, но рост!
А это очень важный момент в жизни Катерины.
- Ничего себе?! - мелькнула мысль, - откуда здесь такие обитают?
С этого момента всё происходящее для неё обрело смысл: появилась интрига и мистер «икс» обрастал массой благородных качеств, но, главное, как заноза сверлило её подогретое самолюбие: "Только бы он был охотником!" Володька Михайленко тем временем пребывал в полном замешательстве: "Кто эта рыжая бестия, пустившая в него стрелу амура?" Всё разрешилось очень скоро. После регистрации молодожёны поехали гулять в город. Пока Лина и Артём возлагали цветы к памятнику В.И.Ленина в Южно-Сахалинске, а Шурка занимался съёмкой, Володька приблизился к Кате и смущённо спросил:
- Здравствуйте! А вы кто?
- Я?!! - глаза их были на одном уровне, что окончательно сразило
девушку, не говоря уже о Володьке. Он сказал себе: "Я пропал " и
упал в эту рыже-зелёную бездну.
- Я - Катя, сестра Артёма, а вы кто? - медленно проговорила она.
- Я - Володя, друг невесты.
- Как друг? Разве так бывает?
- Конечно. Мы с Линой учились в одном классе, а потом танцевали в ансамбле.
- Кем? - переспросила Катя и услышала дурацкий ответ.
- Танцором.
- Каким? - задала она не менее дурацкий вопрос.
- Классическим и народным.
- Ты что балетный что ли? - разочарованно спросила Катя, и все её мечты рухнули.
- Да нет же! Вы не так поняли. Это моё увлечение. Я - инспектор рыбоохраны.
- Да?!! - это так её обрадовало, что она готова была расцеловать
парня. Он уже нравился ей: высокий, сероглазый и очень даже
симпатичный.
- Володь, а ты охоту любишь?
- Да и рыбалку тоже.
- А меня возьмёшь с собой?
- С удовольствием, хочешь завтра?
- Договорились, только не передумай, ладно?
- Ну, что вы?
- Слушай, давай на "ты". А я занимаюсь стрельбой из лука.
Признание Кати повергло Володьку в шок.
- Ну, точно, амазонка, - подумал он, - а я голову ломаю, где я её
видел?
- О чём это вы тут шушукаетесь? - спросил подошедший Шурка, обвешанный кино и фотоаппаратурой, - помогли бы, некоторые здесь, кажется свидетели.
- Познакомься, это Володя, мы с ним на охоту пойдём.
- Ты смотри, осторожней с ней, у неё "планов громадьё", а навыков ноль. Давайте-ка, я вас сфоткаю, охотники. Поглядим, чем эта охота закончится? - шутил Шурка, но парень явно ему не нравился.
По дороге к дому Лина попросила заехать на кладбище к маме, и  все цветы положила на её могилу. Потом всей компанией они подошли к её любимому высокому обрыву на мысу. Долго стояли, обретая каждый своё. Так иногда бывает, когда вдруг среди обычной жизни, ты  попадаешь в замкнутое место, где нет хода, лишь головокружительная пропасть и бездна: море, небо - всё едино, симбиоз воды и воздуха, вопрошающий к тебе: «Кто ты?», «Зачем ты?», «И почему здесь?» Кто пугается и чувствует себя маленьким и слабым, кто, наоборот, обретает силу, кто очищается, как в храме, кто сожалеет о содеянном, только равнодушных не бывает. Как нигде, именно здесь, Лина ощущала вечность, её движение в бесконечность, её близость и бескрайность, можно дышать ею полной грудью и задохнуться от её величия, впитывать её и отдавать, отдавать, не щадя себя и тогда она примет тебя в свои объятья и подарит тебе бессмертие...
Артём тронул её за плечо:
- С тобой всё в порядке?
- Да, я поговорила с небом, с мамой.
- Друзья мои! - нетерпеливо вопрошал Шурка, опасливо заглядывая
через их плечи вниз, - вам не кажется, что нас заждались? - ну, и высотища, я чувствую себя тут богом, только страшновато что-то.
- Тогда ты не бог, а падший ангел.
- И, заметьте, страшно голодный.
Их встречали у клуба. Лина предполагала, что будет много гостей, но чтобы столько? Приехали девчонки из училища, ребята из студии с учителями, даже Георгий Иванович Гершен с Галиной Петровной и ещё много знакомых, сельчан и одноклассников.
Полина Алексеевна держала в руках каравай,  по обычаю его надо было кусать, кто больше, тот и главный в семье. Лина откусила чуть-чуть, дабы не ущемлять мужского первенства. И началось! Ах, эта свадьба, пела и плясала! То, что происходило, было настоящим представлением. Оказывается, под руководством Любы Коростелёвой, был подготовлен весь свадебный сценарий: с концертными номерами, ряжеными и хороводами, частушками и плясками. Гармошка в руках дяди Миши выдавала такие наигрыши, что старики крякали, топали ногами и кричали «Горько!» сотый раз и заставляли столько же раз целоваться молодых.
Шурка носился с кинокамерой, сверкала вспышка фотоаппарата, он удивлялся колориту местного населения, притопывал им в такт, путаясь в проводах, потому как никаких аккумуляторов не хватало, приходилось подключаться к сети. В ход пошла третья плёнка. Между делом он успел перезнакомиться со всеми девчонкам, естественно, брал всю эту девчачью клиентуру на кадр, острил по-английски и по-итальянски и чувствовал себя великим Федерико Феллини. Те же смотрели на него, как на небожителя, может оттого, что был высок, может по другой известной причине. Шурка умел блеснуть в любом обществе, и это давало ему массу удовольствия и ощущение настоящей жизни. Главное, у него всегда был  повод для оправдания: дедовские гены прут из всех щелей. Но он успевал за всеми тостами и не на минуту не упускал Артёма и Лину.
Новобрачные заметно угомонились, но свадьба только набирала обороты. В самый разгар веселья украли невесту, и Артему пришлось выложиться не только материально, но и физически. Они с Вовкой отплясали рок-нн-ролл под Элвиса Пресли, барыню со всеми бабушками посёлка, наконец, Лину отдали, только была она босая. Артём прополз сто метров под столами, а туфли лежали на печи. От хохота содрогался весь клуб. Спасибо Юрке, он ловко влез на печь и бросил их Артёму. Но на этом не закончилось, ему налили полную туфлю шампанского и заставили выпить. После чего Лина подхватила мужа и вывела его на улицу. 
- Лина, они меня уморили. Какие-то ненасытные! Давай зрелищ и всё!
- Заметь, и какие остроумные! Тём, ты слышал, что они про нас сочинили? Не ходи, Артём на запад, на востоке лучше жить, если Лине ты откажешь, можем быстро заменить, а вот ещё: не ходи, Артём, на север и на юге можно жить, много нефти, много газа, можно есть и можно пить.
- Это для меня, намек на будущее. Как только я успел, а то, точно выдали бы замуж. Лин, а что это за парень справа сидел, красивый такой на цыгана похож, всё на тебя смотрел и, по-моему, он сильно напился?
- Одноклассник. Валерка Маничев, он нефтяник, Артём, а что, если его сюда перевести, поговори с дядей Васей и с отцом? А то он  тундре совсем одичает.
- Так. Ты  что-то не договариваешь?     Это он твой братишка?
- Да.
- Нет, я всё равно не понял, - злился Артём.
- Тёма, я твоя жена, дурачок. Ты у меня, я у тебя, я люблю только тебя.
- Лина, я жутко ревную…
- Глупенький, зачем? Лучше поцелуй меня.
- Лина, любимая, скажи, а по традиции, когда кладут спать?
- Скоро, ещё немного.
- Опять немного. Это немного уже превращается во что-то громадное.
Но вот наступил час подарков. Больше всего потрясло Лину то обстоятельство, что её воспитанники вместе с Гертой Михайловной приготовили им костюмированное представление в стихах. И как же трепетно они всё прочитали, Лина даже расплакалась: были здесь и ангелочки, и амурчики, и аист с новорождённым. Конечно же, это был Сережа Козырев. Куклу он тут же вручил Артёму, после чего Татьяна Тимофеевна, Георгий Иванович и Галина Петровна под всеобщие овации и рёв Артёма вручили Лине туристическую путевку на ноябрьские праздники за отличную работу в пионерском лагере "Ласточка" и в школе №3. Артём тормошил Шурку и кричал ему, словно тот глухой.
- Она поедет со мной, слышишь, поедет, Сашка, она поедет!!!
- Да, слышу я, не тряси меня, как грушу, Артём, отпусти же!
Катерина прыгала от радости, выделывая "па" руками, стараясь больше для поверженного Вовки Михайленко, который так и не смог выплыть из русалочьих Катькиных глаз. Иван Михайлович подарил картину, ту самую с видом на озеро Тунайча, которую они сами должны снять со стены и прогулку на катере по восточному побережью Камышового хребта с переходом на мыс Крильон. Тут уже закричали все: и Лина, и Артём, и Юрка и вдогонку им Шурка, Катя, Вовка просто за компанию.
Подарки были разные: большие и маленькие, главное, от души на  память и на радость, чтоб жили, не тужили  долго и счастливо. Всю ночь гудел клуб, как улей, народ гулял! Ах, сколько её той,  весёлой жизни, пусть гуляет, он ведь свой родной, дальневосточный народ! А это особые люди: морем просоленные, ветром продутые, штормами закалённые. И трясёт их, и заливает, и ураганами хлещет, а он стоит: крепкий, волевой, простой и добрый, открытый и надёжный. Гуляй, народ! Свадьба!
Тут и солдатики в увольнение подоспели вместе с главным вечно улыбающимся шеф-поваром. Девчонкам из училища сразу стало веселее.
Постарше отправились отдыхать, надо и честь знать, пусть молодёжь веселится. Детей на автобусе отправили домой. На прощание Герта  Михайловна крепко обняла Лину и попросила её зайти к подруге в Москве, проведать и передать гостинец: рыбку и икорку. Татьяна Тимофеевна всплакнула и уверяла Лину не волноваться: детей она лично развезёт, то же обещали Георгий Иванович и Галина Петровна. Все желали им счастья, совета да любви. Только, когда автобус отъехал, Лина обессиленная упала на грудь Артёма.
-Что, милая, может и нам пора баиньки?
- Да, и нам пора, любимый.
Лучше бы она этого не говорила. Артём поднял её на руки и понёс через мостик, речку Пластунку, в горку.
- Артём, тяжело же, отпусти, я сама пойду!
Но он молчал, лишь ещё крепче прижимал, словно боялся потерять. Джек встречал их радостным лаем, но его никто не приветствовал. В комнате было убрано. Вместо маленькой лежанки стояла двуспальная кровать, горел ночник, в вазе стояли   розы, пахло летом, пряным сеном и ещё чем-то восточным.
Они упали в этот запах. Если разлука - накопление чувств и нежности, то встреча - это крик от предчувствия наивысшего наслаждения, близости с любимым, от одного лишь касания, одного вздоха и стона. Это разрыв сознания на тысячу кричащих  "а-а-а-а..!!" И саднящая боль. Только тот, кто ждал и дожидался, знает какая это всепоглощающая сладкая боль. Это - награда за терпение и верность, за мужество перед искушением, за стойкость чувств, за не предательство любви.  Любовь - сама награда, самая большая награда в жизни человека.

ГЛАВА 18
Хороший день - суббота, преддверие к выходному. Отгулял народ, всю ночь гремела музыка в клубе. Натанцевались девчонки и мальчишки. Кто вернулся в часть, кто с первым автобусом уехал в училище с заветным адресом бравого солдатика. Всё съели и выпили, подгребали остатки пирогов, конфет, фруктов. Под руководством Владимира Михайленко разнесли столы, поселковые разобрали посуду. Участковый, присутствующий на комсомольско-молодёжной свадьбе отчитался в сельском совете: происшествий не было, аморального поведения не замечено, крепких напитков не наблюдалось, пьяных тоже, а единичный случай в счёт не берётся - он спал.
Проснувшись рано утром, Лина обнаружила в доме вповалку лежащих прямо на полу своих дорогих родственников: под одним одеялом спали Иван Михайлович, Василий Алексеевич, Шурка и Юрка, Александр Николаевич и Полина Алексеевна в спальне, Катя дремала на Юркиной кровати.
- Папа,  наверное, на дежурстве, а Дарья  Петровна у соседки, - подумала Лина.
Следом за ней вошёл Артём, он раскрыл объятья и сгрёб Лину к себе.
- Здравствуй, любимая жена.
- Доброе утро, милый, тихо, видишь, люди спят.
- Вижу, как ты думаешь, если мы сейчас что-нибудь перекусим,они не проснутся?
- Иди, я приготовлю завтрак.
Через пятнадцать минут она внесла в комнату поднос с горячим чаем, бутербродами с колбасой, сыром, пирогами с брусникой. Артём лежал в постели и млел от удовольствия.
- Нет, а всё-таки хорошо себя чувствовать женатым человеком. Приятно, когда тебе жена прямо в койку подаёт завтрак!
- Это исключительный случай. Завтракать будем только за столом.
- Так сделаем, чтобы случаев было больше, ты согласна?
- Может быть, - сказала строго Лина и засмеялась, - как скажешь, дорогой.
- Вот это другое дело, чувствуется лад и согласие в семье. Иди ко мне, я так соскучился по тебе, родная моя...
- Тёма, подожди, а где моя путёвка в Москву?
- В кармане  пиджака, в левом.
Пока Артём уплетал пироги, Лина внимательно изучала содержимое конверта.
- Ну, что там, милая?
- Смотри: два билета - один туда на  первое ноября, рейс четырнадцатый, в 21.45 вылет, и обратно на десятое ноября.
- Так, решено. Я лечу с тобой, с твоей группой.
- А Катя, Шурка, Полина Алексеевна?
- А они полетят в среду, билеты у них на руках.
- А ты?
- Я свой сдам и куплю на первое ноября.
- Надо предупредить всех.
- Обязательно, не могу же я тебя оставить одну в медовый месяц, это нехорошо. А, гори всё ясным огнём! Хвосты я сдал. Люди же они, в конце концов, должны понимать!
К полудню снова накрыли столы, только уже дома. В ход пошли коньяк и прочие крепкие напитки, подтягивался народ. Первым появился Вовка Михайленко, с тоской поглядывающий на закрытую дверь в спальню.
- Да спит она ещё,- сказал Шурка, перехватив взгляд парня, - вы, что всю ночь танцевали? Видел я, топтались две телефонных мачты посреди клуба.
Вовка хотел, было что-то сказать, как дверь открылась, и оттуда вывалилось лохматое существо в спортивном костюме с опухшим лицом. Никого не замечая, она двинулась к умывальнику и сунула голову под воду.
- Вот, я говорил, не пей, сестричка, поросёночком станешь, - прогнусавил Шурка.
Лина нарядилась в новое платье, цвета спелого персика, и была ещё красивее, чем вчера. Подошёл отец с Зиновием Ивановичем, он так не смог прийти на свадьбу. Событие встряхнуло не только посёлок, но и часть.
Застолье было больше деловым и по-военному стратегическим. Иван Михайлович сразу объявил, что завтра в шесть утра они отплывают на катере к западному побережью.
- Погода пока пару дней будет без изменений. Подбросим народ и
продовольствие на охотничью базу в Медведовку.  Артём, я вас представлю, как журналистов из Москвы. Ты, допустим, корреспондент, а Саша – оператор.
- Ба! Так это замечательно! It is very good! - обрадовался Шурка,-
Это прекрасный момент реабилитироваться перед Шуйским! Блеск!
Иван Михайлович, а как же разрешение?
- Да, снимайте, что хотите, чем больше природы, тем лучше. Пусть весь мир знает, какой у нас край чудесный!
- А я?!! Я, чем заниматься буду? - возмутилась Катя.
- А вы, дамы, сопровождающие жёны, пушки заряжены, - шутил Иван
Михайлович, - Юрку я беру на себя.
- Нет, уж, ни чьей я женой не желаю быть! - возмутилась девушка.
- А невестой? - осторожно сказал Вовка.
Катя захлопала огромными ресницами, словно муха, попавшая в тенета, и  пожала плечами.
- Вот и хорошо, ты - невеста Владимира Михайленко нашего легендарного рыбинспектора. Завтра в пять тридцать я подъезжаю к дому и, чтобы все, как штыки, в походном варианте и без всяких опозданий. Продовольствие не берёте, кроме воды. Понятно?
- Так, точно, товарищ генерал, - отчеканила Лина под козырёк.
- Вот и славно.
- Иван Михайлович, вы, что сами ребят поведёте? - спросил Василий
Алексеевич.
- А кто лучше всех знает те места, Лёш? Надо же вспомнить боевые
тропы.
- А вы воевали там? - переспросил Александр Николаевич.
- Было дело. Из туннелей целый день япошек выбивали. Подхода никакого: с суши скалы террасами, только с моря. А мы, как на ладони.
Хотели уже бросить, сами вылезут когда-нибудь. По отливу ночью удалось подойти. Помню: Генка Лапиков обрядил сук в форму, поднял его над головой и как заорёт: " Хенде хох! Хенде хох!" Истошно орал - сработало. Пока они вникали, мы и ворвались в туннель. Восемнадцать взяли в плен. Ох, и упакованы были! До зубов. У них большие планы тогда прахом пошли. Хотели железную дорогу построить, да не успели, а жаль. До сих пор катаемся по их узкоколейке по Сахалину, а вот на западном нет. Я иногда думаю: что бы года два попозже? Ездили бы матрисы до Крильона. Только не видать Микаде земли сахалинской, мы лучше пешком ходить будем, да, ребята?
- Можно слово? - поднялся Артём, - Иван Михайлович, разрешите обо
всём этом написать в «Красной звезде»? Так и назовём: По военным тропам генерала Ивана Михайловича,  простите, не знаю вашей фамилии?
- Генерал пограничных войск Чайкин. В отставке.
- Э-э-э, врёшь, Михалыч, - возразил Зиновий Иванович, - пограничник всегда в строю.
- Это, уж, точно, - заметил Алексей Васильевич.
- И ещё, - продолжал Артём, - я улетаю вместе с Линой первого ноября
- Как?!! - в один голос удивились родственники.
- Вот так.
- И это правильно, негоже в медовый месяц оставлять жену одну,-
сказал Василий Алексеевич.   
-  Тогда я тоже остаюсь, -  сказала Полина Алексеевна.
- И я, и я, - в один голос вторили Шурка и Катерина.
- Так что? Все летим первого?!! - спросил Артём.
- Да! Да! Да!
- Кто сдаёт билеты? - поинтересовалась Катя.
- С билетами я всё решу, не волнуйтесь, сегодня же они будут забронированы, - радостно вещал Александр Николаевич, пожимая руку Полины.
- Папа, запиши: первого ноября, рейс четырнадцатый, четыре билета.
- Всё будет сделано, сын, а вы плывите, с Богом, творите и смотрите, писатели, не осрамите имя фронтовика.
- Всё будет очень достойно, папа.
- Ребята, может не надо? - засомневался Иван Михайлович,- неудобно
даже.
- Я вам обещаю, - заверил Артём, - если вам не понравится очерк, я не отдам его в печать. Ну, как?
- Годится. Да, Юрка?
- Ещё как, дядь Вань. У вас же медалей видимо-невидимо. И никто, никтошеньки не знает какой вы герой? Это нечестно! Потому что даже я знаю, что вы шпиона поймали.
- Какого ещё шпиона?!! - строго спросил отец.
- А что? Все знают. Он ещё у Остапенко воду пил, а потом Борька
Пылилка из ЮДП следил за ним.
- А вот с этого момента, пожалуйста, подробнее, - попросил Артём.
- А, ну, юный друг пограничника, прекратить разглашение секретных материалов, - серьёзно приказал Иван Михайлович.
- Слушаюсь, товарищ генерал. Только всё равно все знают!
- А, ну, гец, отсель! ЮДП, понимаешь, сарафанное агентство Советского Союза! - прикрикнул отец.
- И что на самом деле было? - поинтересовался Василий Алексеевич.
- Было дело. Какой-то бывший русский, завербованный США. Очень уверенный, а того не знал, что здесь и коза - пограничник. Тот пацан так и вёл его до нас, смелый пострел.
- Неужели всё так серьёзно? - удивилась Катя.
- Да, девочка. Поэтому завтра возьмите паспорта и разрешения на
въезд. Я, конечно, поставил в известность, но документы не помешают, проверят обязательно. А, если нет, получат нагоняй. Да, возвращаемся вечером.
- А мы думали с ночёвкой? - огорчилась Лина.
- А с ночёвкой поедем все на Тунайчу. Там тепло и у себя дома.
- Ура! Ура! Ура! - радовалась молодёжь.