Опять не взяли

Отчаянье. Как трудно бывает, когда не можешь ничего поделать и понимаешь, что ничего уже не изменить.
Приезда деда с бабулей я каждый раз ждала, как та собачонка, которую на время хозяева отдали и вот-вот должны были забрать домой. Я пишу это сейчас, а в горле комок тех страданий и слез, оставленных в жизни маленькой девочки.
Сам приезд я не помню, я всегда ждала последнего дня в том ненавистном мне доме. И когда наступало время им уезжать, я представляла, что сейчас меня тоже оденут, и я вместе с ними пойду, и буду махать рукой и Инке, и маме. Я просила деда взять меня с собой со слезами, он отворачивался, а бабуля успокаивала меня. Это пугало меня и я начинала реветь так, что дед не выдерживал и бегом спускался с лестницы, за ним, немного погодя, шла бабуля. Я плакала от обиды, от отчаянья, от того что мне суждено остаться, когда мне так хотелось уйти с ними. Я потом много раз рисовала эту картинку себе. Вот, наконец, в один прекрасный день они берут меня с собой, я сдержанно улыбаюсь, целую напоследок маму, машу Инке. Главное делать это как можно равнодушнее, чтоб Инка не подумала, что я рада, а то она вечно лезла куда-нибудь ко мне, думая, что там лучше или вкуснее. Я то- помнила, что бабуля вкусно готовит, и боялась, что Инка вспомнив про бабушкины блинчики, тут же попросится с нами. И вот в моих мечтах наступал пиковый момент. Это был самый главный момент, кульминация. Я поднимаю голову вверх, поворачиваюсь и уже не помня себя от радости машу обеими руками смотрящим на нас в окно матери и Инке. От таких грез у меня захватывало дух. А пока я, лупя по холодному стеклу окна, что есть силы орала:
- Деда!!!!!! Не уезжай!!!! Я хочу с тобой!!!!!
Дед оглянулся и бегом побежал назад, я немного успокоилась, думая, что он за мной возвращается, стала искать свои ботинки. Мать отобрала у меня их и поставила на место. В это время в дверях показался запыхавшийся дед. Я начала опять плакать. Мать что – то говорила ему, видимо о том, что лучше пусть он идет, что я потом успокоюсь. Он недолго постоял, потом поцеловал меня и вышел за дверь. Я рванулась к окну вновь. Мать остановила меня, сказав, что холодное окно, не надо подходить. И еще, что можно вывалиться.
Я испугалась, но все же стояла на расстоянии, и  мое горе казалось мне таким огромным, что слезы просто капали из глаз, а я сама, молча, силилась понять, почему меня  опять не взяли.