Ведьма или ангел, гл. 1

Майк въехал в новый дом летом, к осени установка была готова, и начался поиск. На объявление о том, что требуется работница по дому, моментально откликнулась одинокая соседка. Строго говоря, соседкой она не была – Майк не желал соседствовать ни с кем. Просто она жила ближе других, сразу за холмом, по другую сторону дороги, почти у реки. На лето к ней приезжали сын и брат с маленькими детьми, тихий дом превращался в сумасшедший дом. И она с удовольствием сбегала к нему на два часа в день – больше ему и не требовалось.

Она исходила желанием оставаться подольше, но Майк такого желания не изъявлял. Он с нетерпением бродил по заброшенному, заросшему травой саду, разговаривая сам с собой и с призраком жены, и ожидал, когда соседка слегка приберётся и разложит продукты, а затем, повздыхав, нехотя удалится. Искать другую ему было лень.

А когда начался собственно поиск, потребность в помощи отпала совсем, ибо делать ему стало нечего. Только раз в день проверять приборы, устраняя набегающую за сутки погрешность фокусировки, калибровать и – ждать. Он урезал обязанности госпожи Аниты Мирчевой до уборки вокруг лаборатории и наверху. Стиральный агрегат заправлял сам, ходил за продуктами сам, иногда задерживался пообедать в кафе или посетить врача, чтобы пройти очередное обследование и обновить рецепты. Но более всего полюбил работать в саду – дёргать сорняки, косить траву, поливать и подстригать деревья и буйно разросшиеся кусты жимолости и сирени, и даже пытался делать растениям фигурные «стрижки». Он наконец-то завёл собаку – довольно безобидного, беспородного щенка по кличке Повик.

Время тянулось томительно медленно. Минул ещё год. Повик превратился в красивого могучего пса, счётчик фиксировал огромное количество сигналов, комп обрабатывал их – ни один из них не имел ни малейшего отношения к живому человекоподобному существу.

Однажды ранней весной он поймал знак чрезвычайно странный и ни на что не похожий. Несколько дней не было ничего. Затем счётчик заработал, как безумный, отсчитывая частицы-волны – они хлынули лавиной, пока ещё нематериальные.

Компьютер не в состоянии был их расшифровать, и на экране бешено пульсировал и метался цветовой водоворот, смерч, калейдоскоп, больше похожий на некие виртуальные игрища. Комп  сравнивал их с эталонной моделью биополя Назии и давал отрицательный ответ. А поток всё нарастал, словно приближался с бешеной скоростью, затягиваемый в воронку лучом КОМАЛа.

Майк забросил все дела, и двое суток не отходил от КОМАЛа и огромного виртуального куба-ловушки, где частицы собирались воедино, уплотнялись, сливались и перемешивались в определённом ритме и по чёткой, но пока не расшифрованной схеме.

Под глазами Майка от напряжения разбегались чёрные круги.

«Работает, чёрт возьми, он работает!» - восклицал он мысленно и рукоплескал сам себе. Он наблюдал, как воздух в кубе медленно, словно сопротивляясь, сгущается, беспрерывно вращаясь. Ему даже показалось, что он слышит слабый, далёкий звук – словно бы не из куба, нет, словно бы из невообразимой дали, даже не звук, а его отдалённый отзвук…

Затем процесс пошёл еще быстрее, мощность потока резко возросла. От перегрузки начали плавиться отдельные контакты, задымились футляры, едко запахло горелой пластмассой, над кубом возникла искрящая вуаль. Майк боялся, что всё полетит к чертям, в тартарары, даже взорвётся, но конструкции Майка выдержали.
Свершилось!

Несколько часов изматывающих, тревожных наблюдений – и он с изумлением, граничащим с шоком, увидел, что в кубе, в беспрерывном вращении и беспорядочном мельтешении, из линий и точек начинают формироваться определённые очертания, напоминающие эскиз человеческого тела. Затем линии и точки образовали плоскости. Плоскости накладывались друг на друга, эскиз обретал объём, становился чётче и определённей. Еще два часа – и он узрел невысокую женскую фигурку, зависшую в сполохах холодного белого пламени. Женщина была нага, в ореоле длинных пепельных волос, свободно парящих вокруг головы. Странное, немного ассиметричное лицо, сильно суженное книзу, высокие скулы, белая светящаяся кожа, плотно сомкнутые, напряжённые губы цвета бледной розы, с голубоватой каёмкой. Глаза женщины были закрыты.

Её тонкая и хрупкая фигурка, тем не менее, была идеально и гармонично сложена, словно некий, смоделированный на компьютере, эталон.

Потрясённый Майк, открыв рот, наблюдал, как перед ним из ничего рождается чудо. Яростные вспышки били его по глазам, глаза покраснели и начали слезиться, но он не мог заставить себя не смотреть. Повик жалобно выл и повизгивал за дверями, но Майк не впускал его в дом.

Когда вращение замедлилось, сполохи начали рассеиваться, опуская фигурку вместе с кубом всё ниже, пока она не коснулась пола. Виртуальный куб не перенёс соприкосновения с твёрдым покрытием и, судорожно поморгав, погас. Контакты окончательно прогорели (впрочем, это дело поправимое). Дом остался без электричества.

Зато женщина осталась стоять на полу посреди лаборатории. Она пошатнулась, взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие. Майк инстинктивно рванулся вперёд, чтобы поддержать её, но споткнулся о взгляд огромных, раскосых, вдруг распахнувшихся ему навстречу глаз. В них застыли ужас и паника. Увидев Майка, женщина закрыла ладонями лицо и тонко, жалобно закричала. Она была живой, настоящей. Она была здесь и сейчас.

Майк пошатнулся. Ему показалось, что он сходит с ума. Это не Назия. Это не землянка и не жительница астероидов. Кто она? Кто?

Женщина продолжала кричать, потом вдруг умолкла, её тело обмякло и начало оседать. Майк подхватил чужепланетянку, почти не ощущая её веса, и, задыхаясь больше от волнения, понесся на второй этаж, где давно была обустроена комната для приёма жены, с мебелью из их с Майком спальни, с бережно сохраняемой одеждой. Положил женщину на кровать, осторожно закутал в пуховый плед, пощупал пульс. Беспамятство. Просто беспамятство, и ничего больше. Обычный…ммм… женский обморок. Да. Майк, как мог, успокаивал себя.
 
Прежде всего, её надо одеть – не ходить же голышом. Она совсем тоненькая. Одежда Назии, пожалуй, будет великовата. Он извлёк на свет божий абсолютно новую пижаму, нежно-розовую, расписанную в китайском духе крупными алыми розами и птичками. Назие она была бы к лицу. «Сексуальная пижамка, Мика, спасибо за подарок!» - смеялась Назия. – «Примерю, когда вернусь!»

Майк бегал от шкафа к кровати и от кровати к шкафу, кружил по комнате – он не мог решиться одеть её в пижаму – она может расценить это как надругательство. Руки его тряслись. Что делать? Что ему с ней делать? И как привести в чувство? И что она скажет, когда очнётся?

А надо ли приводить в чувство – наверное, лучше, если всё само собой. А если шок не пройдёт? А если даст последствия?

Тем временем женщина на кровати его жены вздрогнула и заворочалась. Майк кубарем скатился вниз по лестнице, схватил бутылку минералки из холодильника, налил в кружку и помчался назад. Не захлопнутый холодильник возмущённо запищал, затем, одумавшись, захлопнулся сам.

Майк дрожащей рукой поднёс кружку к её губам – женщина дёрнулась, резко села в кровати, раскинув руки – кружка с водой вылетела из рук Майка и загремела по полу.

Женщина смотрела немигающими ультрамариновыми глазами прямо на него.

- Спокойно, вы в безопасности, - произнёс Майк первое, что пришло в голову. – Вас никто не тронет. Я – ваш друг. Моё имя – Майк.

Женщина молчала.

- Вы меня слышите? Чёрт возьми, какой я болван, она же не может меня понимать… - Майк огорчённо всплеснул руками и постучал себя в грудь. – Я – Майк. Майк. Майк, - повторил он, чувствуя себя полным идиотом. – А вы кто? Как вас зовут? – и он ткнул пальцем в неё. – Кто вы?

Молчание затянулось. Майк спешно придумывал, что ещё можно сказать успокоительного.

- Эги… эги ло моготони, го то, го то…- вдруг едва слышно забормотала женщина. Голосок её был тонкий, но мягкий и певучий. – Эги… ло мо…

- О господи! – Майк перевёл дух и начал снова: - Я – Майк! – толчок в грудь самому себе. – А  вы?.. – он перевёл палец на неё.

Женщина покачнулась, приоткрыла рот и произнесла:
- Ми-соль.

- Что? – не понял Майк, полагая, что она продолжает бормотать на своём языке. Но женщина ткнула пальцем в него: - Майк! – затем  в себя: - Ми-соль. Ми-соль. Мисоль…

И ещё раз: - Мисоль! – и облизнулась, словно пробуя имя на вкус.

Майк мучительно соображал, что же делать дальше.

- Ты… хочешь есть? – выпалил он, и покраснел, продолжая ощущать себя идиотом.

- Есть?

- Да. Ты голодна? Ням-ням! – Майк пожевал губами. – Ням-ням!

- Голод? – она повертела головой. – Нет. Голода нет. Хочу пить.

Майк выругался про себя и снова помчался за минералкой. Хотел поднять с полу кружку, но передумал – постеснялся.

Когда он вернулся, Мисоль уже стояла посреди спальни, в чём космическая мама родила – пуховый плед валялся на полу. Она, распахнув руки, покачивалась, будто пытаясь удержать равновесие, словно земные ноги были для неё таким чужим, незнакомым приобретением. Тонкая, лёгкая, идеальных пропорций. С очень гладкой кожей. В её взгляде не было смущения, только изумление и любопытство.

Она казалась Майку совсем юной, почти ребенком – видимо, такое впечатление создавала её хрупкость и беззащитная нежность.

Майк смущенно отвёл глаза, сделал два неловких шага и протянул воду. Мисоль сама взяла из его рук бутылку ледяной минералки, запрокинула голову и выпила пол-литра залпом, не останавливаясь – Майк видел, как сокращаются мышцы на её детской шее. Тонкая струйка потекла по щеке, закапала на грудь, и кожа покрылась мурашками. И Майк тоже невольно ощутил холодок, бегущий по коже.

Мисоль высосала последние капли, уронила бутылку на кровать и вновь уставилась на Майка немигающими глазами – сейчас они казались почти чёрными, и в их глубине метались лиловые огоньки.

Он на цыпочках подошёл к креслу, взял пижаму и робко протянул ей: - Оденься, замёрзнешь!

Мисоль взяла пижаму и тут же выронила.

- Устала, – сказала она еле слышно. Огоньки угасли, глазищи её захлопнулись, и Майк подхватил лёгкое тело и вновь бережно уложил инопланетянку на кровать. Она отключилась мгновенно – не то уснула, не то впала в оцепенение, а Майк сидел рядом и думал.