Из старых-престарых черновиков. Сказка

1.
В каждой сказке всегда кто-нибудь жил да был: великан, принцесса, колдун, на худой конец, «старик со старухой у самого синего моря». В жизни  все выглядело  однообразнее: один человечек, другой, третий, сотый…Тем не менее, их можно было различить: высокий, толстый, насмешливый, иногда – умный. Кто делал людей такими, не суть важно. Интересно, что однажды на белом свете появился нелепый человечек, вернее, сначала он был просто человечек, а уж потом стал нелепым.
Открылось это внезапно: человечек незаметно для себя самого перестал смотреть на небо – скорее всего, от лени, - и в один  из дней, подняв голову вверх, не увидел ничего, а сияющий над ним прозрачный купол никак не смог назвать. Человечек пошарил в карманах: не найдется ли имени для неба. Его там не было. Потоптался на месте, огляделся – некому было подсказать человечку. Так и осталось неназванным увиденное чудо.

2.
Странностям человечка не было конца, но нелепее всего было его пристрастие к прогулкам в одиночестве. И все же со временем ему стало скучно, и он  решил населять темные переулки, куда иногда забредал, шагами. Но никто из людей не понимал, что в переулках оставались жить шаги – они никому не были слышны. Только осенние листья, скользившие сквозь пальцы деревьев и умиравшие на копьях сухостоя, любили человечка: и они-то знали, что дни его подобны траве, что придется умирать, чтобы вновь зеленая поросль по весне выдохнула мириады разнокрылых бабочек в ответ на призыв неба.. А человечек не ведал ни листвы, ни травы, не знал чтО есть мост между землей и небом, и все шагал, шагал…

Прошло еще немного времени – и только неясный шорох остался тревожить людей на пустынных улицах и заставлял съеживаться, как от боли или страха, последние листья.

3.
Большинство частей мира проносились мимо человечка неясными тенями или мутными сновидениями, как вдруг в один из вечеров мрак рассеялся – на углу улицы горел фонарь. Человечек удивился: раньше здесь не было ничего подобного. Но избавиться от вопроса он не успел. В конусе света, в самом центре его, возник лист. Он, медленно закручивая в полете спираль, всем своим существом тянулся к земле. Было чрезвычайно странно видеть ноябрьским вечером неосенний лист: он был жив, он был зелен. И все же это был не цвет – лист СВЕТИЛСЯ так.

Промчался миг – или вечность? -  лист распластался на тротуаре… Человечек прошел мимо.
4.
Смутное беспокойство не покидало человечка, мысли упрямо возвращались к недавнему происшествию, вновь и вновь представлялось, как падает почти что под ноги  светящийся лист. Наконец человечек решился и отправился к тому месту, где остался – умерший? – лист. Но там уже не было ни листа, ни фонаря. Человечек хотел было подумать, куда делся лист, но мысль (словно кто подсказал ее), что и так сделано достаточно, оказалась созвучнее нелепости и лени нашего героя.

5.
Как ни  нелеп был человечек, находились люди, любившие его. Иногда он рассказывал  некоторым о странных происшествиях, случавшихся с ним. И вот что удивительно: друзья знали то же, что и листья: «Человек…дни его подобны траве…». Но вот что печально: человечек их не слышал.

6.
Темноты в сутках становилось все больше, а жизнь человечка все грустнее.
В один из вечеров на душе у человечка было особенно смутно. Под ногами нудно хлюпало. Шаг, еще шаг – и каждое прикосновение  ног человечка к земле стало рождать туман. Еще через несколько мгновений туман перестал зависеть от шагов и  начал заполнять пространство, по-змеиному извиваясь.

И тут нелепый человечек увидел фонарь – да, да, тот самый! – а в потоке лучей рвалась ввысь светящаяся, как и лист, бабочка

«Откуда глубокой осенью бабочка?» - подумал человечек. Туман, словно только и ждал какой-нибудь нелепости в  качестве сигнала, рванулся, злобно искривившись, за хрупким созданием. Но злоба не сделала его расторопным. Бабочка исчезла, поднявшись выше фонарной дужки и унося на прозрачных крылышках свет.

Человечек, плача, следил за ее полетом, не размыкая губ звал кого-то…И в ответ УВИДЕЛ нечто и УСЛЫШАЛ, что когда-то давно шептали листья и повторяли друзья.