Кофейно-молочная фея

Кофейно-молочная фея

– Анна Сергеевна! – громкий окрик заставил обернуться невысокую, тучную барышню неопределенного возраста. – Я вас просила научить молодого человека взбивать молоко, а не топить кирпичи в капучино.
– Это сахар! Ибо пить то, что варит этот, с позволения сказать, специалист высшей категории, без сахара невозможно! – пышная причёска качнулась в такт возмущённым словам хозяйки. – Вы пробовали то, что он готовит? 
Анна Сергеевна была вне себя от злости. Раскрасневшиеся пухлые щёки наглядно демонстрировали степень возмущения.

– Зато все сразу просыпаются и идут работать. А не сидят по полчаса за кружечкой, обсуждая прошедшие выходные, или сериал, – парировала маленькая, вертлявая, похожая на уголёк начальница Анны. – Никто не отвлекается на незапланированные перекуры, перекусы и прочие, так называемые радости жизни. Рабочее время, милая моя, – оно для работы! А не для удовольствия!

– А меня вы зачем сюда позвали?  — белоснежная пирамида на голове Владиславы качнулась, и, от одного этого движения, по кафетерию поплыл запах ванили.
– Потому что я тоже пью здесь кофе! И иногда, – но, только иногда, – мне хочется себя побаловать, – откусив кусочек чуть подсохшего пирожного, слегка скривилась Нина Петровна.
– Я расскажу вам, что такое немножко себя побаловать! – решительно отодвинув молодого человека и покачивая бёдрами, Анна Сергеевна вплыла за барную стойку. – Сейчас одиннадцать утра, самое время выкроить минутку – или двадцать – для удовольствия.

– Вот представьте, спускаетесь в кафетерий – и уже с порога чувствуете этот чудный запах. Эту страсть, в которой соединены и аромат, и влечение, ощущение чего-то запретного, возможно даже опасного, желание творить, покорять и мечтать одновременно!
И, резко развернувшись к открывшему от изумления рот бармену, спросила:
– Где у вас тут зёрна? Запомните, голубчик: в кофе главное – это правильные зёрна. Только арабика, и ничего более! О, идеально, смотрите, – Анна Сергеевна сунула под нос Нине Петровне коробку с зёрнами. – Какая обжарка! Не темнее средней, значит, не будет сильно горчить. К тому же, кенийский.

– Подайте мне кофемолку, – хозяйским тоном велела Анна, и продолжила: – Душа кофе, содержится в маслах. И чем больше прошло времени с помола, тем слабее запах. А мы же хотим «божественный» кофе, не так ли? Желая насладиться всеми эмоциями, которые пробуждаются во время прикосновения губ к чашке, затронуть сокровенные капельки чувственности и влюбиться, необходимо правильно раскрыть вкус зёрен. Я покажу вам, что такое настоящий кофе.

После того, как зерна были помолоты, Анна Сергеевна осмотрела бутыли с водой, из которых брали воду для готовки в кафе.
– Никакого хлора, упаси вас боже налить воду из-под крана, – только отстоянную, или отфильтрованную! На одну порцию кофе для турки берём одну часть молотых зёрен на десять частей воды комнатной температуры.

Слегка пританцовывая по янтарным плиткам кофейни, Анна высыпала кофе в джезву, на кончик ножа подхватила несколько крупинок соли, отправила их вслед за кофе и влила половину отмеренной воды. Дожидаясь, пока кофе перестанет выпускать пузырьки воздуха, включила радио. Настроила любимую волну и долила в турку остаток воды, убедившись, что жидкость не достаёт до места сужения горлышка, чтобы пена при нагревании не выплеснулась. Поставила турку на плиту, включив самый маленький огонь. И, обведя присутствующих мечтательным взглядом, нараспев произнесла:

– Душа кофе… В чашке кофе сосредоточен весь мир. Посмотрите в его чёрную глубину, там всё. От монстров, живущих в вашей душе, до ответа на самый главный вопрос. Вот чашка. Самая обычная белая чашка. Ничего особенного! А если в ней кофе? Чашка кофе… Это уже намного больше. Терпкий и горьковатый запах манящего кофе и обволакивающая мелодия джаза… Такая атмосфера способна изменить представление о мире, расширив границы восприятия до бесконечности. Чувствуете разницу?

Она перемешала содержимое турки, чтобы не осталось комочков, подогрела чашки и улыбаясь наблюдала, как поднимается в турке пена. Нельзя позволить кофе закипеть. Как только пена поднялась, Анна Сергеевна выключила огонь. И пока оседала гуща на дно, достала молоко. Нагрела, но не кипятила. Как только над молоком появился лёгкий пар, добавила сахарной пудры и корицы и ловко взбила молоко венчиком, превратив молочную смесь в лёгкую пенку.

Придерживая пену ложкой, разлила молоко по чашкам. После чего медленно влила кофе. А поверх кофе выложила ложкой остатки пены. Присыпала сверху тёртым шоколадом.

Нина Петровна поднесла чашку к губам, вдохнула горьковатый и в то же время такой чувственный аромат, закрыла глаза и осторожно сделала маленький глоточек. Время остановилось. Тоненькая лента пара, струящаяся из изящной чашки, способна согреть самую озябшую душу.

Впрочем, неважно, изящная ли это чашка или обыкновенная кружка, – кофе не меняет своих чарующих свойств.