Звёзды Из цикла Старый город

— Проходите, он там!,—высокая интеллигентного вида женщина показала на дверь комнаты и пригласила меня войти.
Она распахнула дверь. Я отпрянула назад.
Застоявшийся воздух ударил в нос тошнотворным запахом мочевины и разлагающейся плоти.
Он резал глаза и выворачивал назад пятнадцать минут назад съеденный кусочек торта.
 
Мне не хотелось смотреть вперёд, где посреди абсолютно пустой комнаты, на тонком матрасе без простыни, лежал человек мужского пола не определённого возраста, больше похожий на живую мумию.

Всклокоченные, когда-то густые и курчавые волосы сбились длинными седыми слежавшимися паклями, закрывая, с ненавистью и презрением сверкающий разрез острых карих глаз.
Перебитый с горбинкой нос. Спёкшийся от жажды рот, изрыгающий  словосочетания из трёх этажных  ругательств и посылающий плевки сквозь редкие зубы в ту сторону, к которой подходила женщина, внушал ужас и отвращение.
Когда кости его рук, длинные, и больше напоминающие сочления скелета из кабинета биологии,  сорвали с себя простынь, обнажив еле заметное по шевелению таких же костей ног, тело. Мне поплохело...

Оно было испещрено многочисленными, слившимися в одно целое, татуировками —  покосившимися куполами, от растянутой из-за саркопении кожи.  восьмиконечными звёзды провисли концами на измождённых ключицах. Казалось на его теле нет ни одного не забитого места.
Погоны на острых костяшках выглядели  смазанной кляксой— жалкой подобией эполет, когда-то горделиво сидящих на его плечах— знак зека высшей категории, сидевшего длительный срок в колонии строго режима, зачастую за воровство.
— Хоть бы он не сорвал с себя простынь ниже, —пронеслось у меня в голове, когда из под неё  показалось колено с такой— же набитой  тату в форме восьмиконечной звезды.
По видимому лежащий на матрасе плюющийся скелет перехватил мой взгляд и спрятал с набитой звездой чашечку коленки снова под простынь, засветив её для важности и понимания: "Никогда не сдамся!"
Сделавший такую тату уголовник ясно давал понять, что он навсегда выбрал для себя путь криминала и не признаёт над собой никакой власти. Что и сейчас он продемонстрировал мне.
И когда, как ни в чём не бывало, без объяснений и капли стеснения женщина произнесла,
— Георгий Ираклиевич! Это нотариус.
— Вам нужно подписать кое-какие бумаги.
Он прохрипел сиплым  голосом.
— Суки погнанные! Пошли вы на...! Ничего подписывать не буду...

— Не слушайте его!
— Пойдёмте на кухню, я все вам объясню, —с любезностью в голосе пропела высокая, с красиво уложенными волосами  женщина.

—Я не вернусь в эту комнату с лежащим на матрасе под пушечным выстрелом, — думала я в ту минуту.
Я не могла себе даже в мыслях представить, как я кладу реестр ему на его впалую грудь, вставляю ручку в его костлявые пальцы, указывая на птичку против его фамилию, в графе подпись.

— Вы понимаете!, с нервозностью в голосе, — Он всё равно умрёт!  Родственников у него, кроме нас нет,—показала она на смотрящего в окно элитной  многоэтажки под названием " Китайская стена",мужчины — по всей видимости, её брата.
— Виктор поздоровайся, — обратилась она к нему.
Виктор повернулся и нехотя поздоровался со мной.
В его взгляде читалась растаявшая надежда,  при виде меня столь юной.
 Наверняка, он ожидал появление "матёрого" нотариуса, а перед ним стояла девчонка, работающая всего лишь навсего консультантом— секретарём государственного нотариуса.

—Наверняка, он написал завещание общаку, на имя сменившего его авторитета.
—А у него на книжке, вы только посмотрите сколько денег!  — она протянула ко мне его сберкнижку.
Я отвела глаза,— Меня абсолютно не интересует состояние вашего родственника.

— У нас и документы на квартиру есть.
— Может быть вы пойдёте нам на уступку?
— Вы сделаете нам доверенность на получение денег в сбербанке.
— А вторую доверенность себе — на продажу квартиры?

— Вы в своём уме?, — возмутилась я, — вы предлагаете мне сделать подлог документов? Расписаться  вместо него на доверенности и в реестре?
— Ну, да, — спокойно заявила  она.
—Я не при каких обстоятельствах не пойду на такое!
— Оплатите вызов! Я не хочу больше здесь задерживаться,— возмутилась я.
Женщина достала  из своей сумочки деньги,швырнула их на стол,
— Да, чтобы вы...

Я не расслышала её последующие слова, хлопнула за собой входной дверью,
взбешённая, в расстёгнутом пальто я выскочила на улицу.
Уже темнело.

— Поехали,— кинула я водителю, приземлившись в автомобильное кресло.
Выехав со двора, мы поднимались вдоль трамвайной линии в верх по направлению к центральной улице. По дороге скользила лёгкая позёмка.На смену вчерашней оттепели пришёл сегодняшний вечерний лёгкий морозец.
Дворники такси с лёгким скрежетом скользили по стеклу, сгребая нежный узор  снежинок. Машину не много заносило на поворотах. Усевшись я не пристегнула ремень безопасности.

В голове прокручивалась одна и та же мысль,
— Почему на этот вызов нотариус послала меня?
— Она никогда не просила меня о таком!
— Да и по всем правилам, это нарушение закона.
— Может быть она решила меня подставить и ей уже заплатили за этот вызов заранее?
— Да нет, она не могла так поступить.
— Я всегда восхищалась её принципиальностью и соблюдением букв закона. Что-то здесь не вяжется.

Поток моей мысли прервал рывок водителя в левую сторону и последующий за ним резкий тормоз.
Удар головой об лобовое стекло смягчила рука, держащаяся за ручку над окном.
Место удара становилось горячим — пульсировало и пекло.
Перепуганный водитель начал оправдываться передо мной.
— Это, тот водила виноват. Мудак!
— Он пошёл на обгон справа, нарушил правила.Вы уж извините меня.

— А у тётки злой, язык, —подумала в эту минуту я.
— Быстрей бы доехать в контору. Положить реестр в сейф и рвануть домой.

Тем временем шишка  по центру лба продолжала вздуваться, грозясь перейти в рог единорога.
Подъехав к зданию исполкома, в котором располагалась нотариальная контора, я вышла из машины, схватила первую попавшуюся льдинку подтаявшего наста  вчерашней оттепели под пушистой елью. Приложила её ко лбу.

На столе конторы по прежнему красовался не доеденный торт.
В начале я посмотрела в зеркало.
По моей переносице спускаясь на щёку текли грязные струйки городского снега, припорошенного песком с расчищенного асфальта фасада.
Потом в содержимое кошелька и на свои новые сапоги. Зарплата через три дня. Бумажный рубль и две монеты по пятьдесят копеек...
Голова не приятно кружилась.
— На троллейбусе не поеду. Вызову такси. Денег конечно жаль, но...

— Как прошёл визит?,— спросила оторвавшись от архива нотариус?
— Долго рассказывать, —показывая на красующийся  на лбу шишак, ответила я.

— Какой ужас? Как это произошло?, —с нескрываемым удивлением спросила она.
Не желая подробно описывать ситуацию я промямлила,— Тормоза!
— О Господи! Как же так!

— Бланк доверенности и реестр в целости и сохранности.
—  А нотариальное действие не было произведено — по не желанию заявителя, — отрапортовала я отчётом. 

— Даже так... , —двусмысленно в задумчивости, произнесла она.
— Спасибо тебе! Выручила ты меня.

— Может чаёк с тортиком попьёшь?

Я так и не поняла чем я выручила её?,
— Нет, спасибо!, — в носу до сих пор стоял запах элитной квартиры.
— До конца работы ещё час, я вызову такси и поеду домой, голова  болит.
— Хорошо?, — спросила я её.

Через двадцать минут я неохотно вытрясала содержимое  своего кошелька за поездку.

— Ну за что?, —терзала в мыслях себя я.
— Ведь я поступила правильно и честно.

 В подъезде, не смотря на свою пульсирующую шишку, я почему-то потянулась к почтовому ящику.
Открыв его, в мои руки выпала маленькая квитанция с цифрами сразу бросившимися в глаза — три рубля сорок копеек.
Гонорар за проведенную лекцию, по иронию судьбы — " Вступление в наследство".
Отправитель УТОГ — Украинское Общество Глухонемых.
 
— Компенсация! Эту лекцию подсуетила мне, тоже она. 
И приятный бонус — рубль сорок! — в столь неприятный для меня вечер.
— До зарплаты, как-нибудь дотянем!

9.12.2020