Журавли - Василий Белов, Тимониха

 Новелла "Журавли" завершает в книге - фотоальбоме главу, отражающую пребывание Николая Рубцова в родовых деревнях его старших товарищей по перу - Александра Романова (Георгиевское и Петряево), Александра Яшина (Никольск, Блудново, Бобришный Угор) и Василия Белова (Тимониха)

ЖУРАВЛИ

   Гостей своих он поил "чистой серебряной водой". Та студеной струей выбегала из-под обомшелого валуна, скрытого зарослями дикой малины и черемушника на последнем волоке по пути от автобусной остановки в Азле к деревне Тимониха.  "…Жив, значит, родничок, не умер… - отмечал он про себя, наблюдая за тем, как его попутчик тянул через дудку морковника живую воду из перевитой корешками черемушника переполненной чаши, -  Вот так и душа: чем ни заманивай, куда ни завлекай,  а она один бес домой просачивается. В родные места, к ольховому полю…". В конце августа 1969 года Василий Белов привез в родную деревню Николая Рубцова…

… В Тимониху мы прибыли ранним утром 5 августа 2004 г. Решив не будить спозаранку хозяйку дома Лидию Ивановну, сестру писателя, оставили дорожные сумки на скамье у дома и отправились вдоль маленькой речушки  Сохты к  Успенскому собору. Внизу лежало изогнувшееся причудливой подковой озеро, укутанное туманом. Оно только начинало просыпаться. Сначала засветилась алтарная стена Успенского собора, вслед за нею - лес на холме за деревенькою, а потом  ликующий золотой поток устремился по деревенским домам вниз и, наконец, заиграл на озере …

"Прекрасно пробуждение земли! 
 Как будто в реку, окунусь в природу
 И что я вижу: золото зари
 Упало на серебряную воду".

Стихотворение Николая Рубцова зазвучало в это утро так, словно бы оно было написано им именно здесь, в Тимонихе.

"Тень от меня летит по полю длинно…
 Так вот она вся прелесть бытия 
 Со мною рядом синяя долина,
 Как будто чаша, полная питья!…"

   Хозяйка дома Лидия Ивановна, уже ожидавшая нас, сделала нам подарок, выделив для нас комнату самого Василия Ивановича. Ровно тридцать пять лет назад в ней проживал Николай Рубцов. Василий Иванович показал ему заветные тропы и грибные угодья и уехал, оставив его на попечение своей матушки. "Он называл меня мамой", - вспоминала позднее Анфиса Ивановна. Она была не только заботливой хозяйкой, но и хорошим собеседником. Иногда, под настроение, в руках Николая начинала разговаривать гармонь хозяина.

Но чаще гость путешествовал по ближайшим окрестностям или, затворяя дверь в кабинет, устраивался за столом и что-то писал…

Ныне над рабочим столом Василия Иванович – портрет Анфисы Ивановны. Под ним – аккуратная стопка книг. Поверх них – журнал с английским названием «Soviet life» за октябрь 1977 г. На развороте – Тимониха в фотографиях. Те сопровождаются текстами на английском языке, среди которых нетрудно найти знакомое: «Тихая моя родина! Ты все также не даешь мне стареть и врачуешь душу своей зеленой тишиной…». Первая строчка этой поэмы эхом отозвалась в селе Никольском, в стихотворении Николая Рубцова, посвященном Василию Белову.
   Мы давно пытались понять: почему в бурном потоке воспоминаний о Николае Рубцове мы не находим слов его лучшего друга?  Быть может оттого, что лучше всего  рассказывают о поэте его собственные стихотворения? Косвенное подтверждение нашей догадке мы нашли в карандашных пометках Василия Ивановича в книге “Жития преподобных Ферапонта и Мартемиана, белозерских чудотворцев”:  “… блаженный отвечал: «Один Бог, господин, знает человеческие сердца и помышления. А кто я есть? Худой и препростой грешник…»”

   И еще одна примечательная пометка в той же книге: «Бог сосчитает шаги твои и воздаст мзду по трудам твоим».  Плоды вдохновенного труда белозерского подвижника были отражены и в стихах Николая Рубцова:

“ В потемневших лучах горизонта
Я смотрел на окрестности те,
Где узрела душа Ферапонта
Что-то Божье в земной красоте.
 И однажды возникло из грезы,
 Из молящейся этой души,
 Как трава, как вода, как березы,
 Диво дивное в русской глуши!”

   Однажды, стоя на ферапонтовском погосте, мы увидели над монастырем журавлиную стаю. Та медленно проплыла над храмом Рождества Богородицы, затем над Цыпиной горой и скрылась в направлении Шексны. По этой реке в августе 1967 года «плыл пароход, встречаемый народом». Делегация вологодских писателей во главе с Александром Яшиным совершала агитационную поездку по Волго-Балту. Для Яшина этот пароход оказался последним.

  А для Рубцова последним оказалось завершившееся в окрестностях Ферапонтово - на Цыпиной горе в деревне Оденьево - лето 1970 года …

В какой-то из моментов в журавлиной стае наметился разлад, и клин поломался… В такой момент надо сказать, по совету Александра Яшина, вслед улетающим птицам доброе напутствие:  «путь-дорога!», и те полетят красиво.



В декабре 2004 г. в Вологде мы поделились своими впечатлениями от поездки в Тимониху с Василием Ивановичем Беловым. Рассматривали фотографии и слушали музыку старого патефона. В какой-то момент одна мелодия вдруг перешла в другую…

"…Вот наступит октябрь – и покажутся вдруг               
журавли!
И разбудят меня, позовут журавлиные крики
Над моим чердаком, над болотом, забытым

На глазах у писателя показались слезы …
"а может быть, выпала в полдень скупая соленая роса?"