На улице родной... ч. 7

Нет, далеко не всё было благополучно на улице родной...
Красивая медсестра Нина частенько прибегала к нам - прятаться от разъярённого мужа. Он бегал по всей улице, азартно искал её, чтобы покарать за прибредившиеся ему в пьяном угаре измены.
Витя был красавец-мужчина с профилем Евгения Онегина;  читый - душа-человек, а пьяный - полная противоположность: становится занудой, каких свет не знал, придирой, начинает  зверски ревновать жену ко всякому столбу и избивать беспощадно, насмерть. Прочунется - просит прощенья, но просветление держится до первой рюмки - а там всё повторяется.
Нина, вся переполоханная, забегала к нам впопыхах и бежала в дальнюю комнату - там скрывалась под кроватью или в шкафу. Вскоре топотал по деревянному крыльцу веранды Витя, являлся злой, раскрасневшийся, решительный. Батя его останавливал на веранде и начинал уговаривать, убеждать, что Нины здесь не было. Говорил отец с ревнивцем спокойно. Отца все кругом уважали: за его рассудительность, высокий профессионализм, образцовый образ жизни и т. д. Отец побывал дважды на целине, в казахстанских степях, в Москве на фестивале молодёжи мира*,  был избран депутатом горсовета (хотя и оставался беспартийным)...
Витя уважал отца, даже и будучи пьяным. Как-то отцу удавалось утихомиривать знойного ревнивца, и тот убирался восвояси. Нина же на ночь оставалась у нас. Домой возвращаться ей было более чем опасно. Так вот и мучилась бедная не один год.
Потом у Нины родилась дочь - красивенькая, похожая на Витю Леночка. С тех пор Нина прибегала в наш спасительный ковчег не одна - с дочкой на руках. Уговаривать Витю отцу становилось всё труднее и сложнее. Помню, как однажды Витя был запущен в наши хоромы, заглядывал и в баню, и в хлев, и во все комнаты, и ушёл ни с чем.
Милиция много раз забирала дебошира. Не помогло. Не помогло и лечение в Бурашеве, больнице для алконавтов. Не помог и развод.
Спасаясь от неминуемой смерти, Нина поскорее выскочила замуж за сибиряка и уехала с ним. Витя же вскоре упился вусмерть.
*      *       *

С лёгкой руки Никиты партия дала послабку народу, вылившуюся в "расслабуху". Результат не замедлил сказаться на жизни общества. Смутно, смутно, но помню я эти наспех сколоченные из досок "шалманы", "рюмочные", "закусочные", выросшие вдруг, как серые ядовитые грибы тут и там на улицах городка нашего (позже, при Брежневе, их быстро снесли)... Шалманы, битком набитые пьяными мужиками...
Задурил, подхваченный общим мутным потоком, ближайший наш сосед Витька Кошелев, лесоруб, стройный худощавый мужчина, внешне похожий на актёра кино Станислава Любшина. Этот человек в пьяном угаре не ревностью к жене страдал, а пытался свести счёты с собственной жизнью.
Однажды летним вечером к нам в дом ворвалась перепуганная витькина супруга Тоня - с криком: "Помогите скорей - мой утопился!" - "Где?" - "Да рядом - в колодец Болота сиганул, головой вниз!" И случилось это только что. Отец мой побежал к колодцу и увидел торчащие  витькины ноги. Благо, старик Болотов вырыл неглубокий колодец. Головой Витька был утоплен, а ноги его торчали из воды. Отец мой как-то изловчился и вытянул Витьку.
Была тут же вызвана "скорая помощь". Витька был спасён и сразу же отправлен в Бурашево, лечиться от алкоголизма.
"С Бурашева" дядя Витька вернулся другим человеком, то есть самим собой. А ведь был-то он человек-золото, честнейший и порядочнейший труженик. Вот только бес попутал...  Вернулся он в самого себя, таковым и прожил преспокойно и счастливо до последнего дня. С алкоголем завязал подчистую, дом свой и сад привёл в образцовое состояние, купил "Москвича", на работе выбился в бригадиры, стал уважаемым в городе человеком, по путёвке, помнится, ездил на отдых в Болгарию (тогда - Болгарскую Народную Республику)... Нам рассказывал, какой приличный народ болгары, как ладно они работают, попивают в меру и культурно свою "перепеченицу"**, как у них всё завидно там обустроено, всё доведено до ума... - нам бы, русским, поучиться...
*       *       *

Отец мой с оказией всегда навещал свою малую родину, деревню Попова Гора. Иногда мы ездили туда всею семьёй. Жила там моя крёстная Зоя Афанасьева с мужем, с тремя сыновьями, что были во возрасту моложе меня. Зоя была сама доброта, работала в своей деревне дояркой. А муж её Гена, или Генька, как все его звали, был статен, лицом смугл, волосом чёрен, что цыган, управлялся с колхозными лошадьми. Генька тоже был добрейшей души человек, забочий; хозяйство его было справное, не развалющее. Какая-то была в нём природная притягательность, симпатия, право же... Внешностью он смахивал (дерзну сравнить!) на голливудского актёра Роберта Дениро. Да вот пил, пил бродяга запоями. Эта склонность ему передалось по наследству. Бабушка моя Наташа о нём отзывалась с печалью: "Сильно в них корень нехорош - вси в роду непутёвые. Не повезло Зое, взяла примаку**** себе на беду. А я-то её предупреждала о нём загодя"...
В конце запоя на Геню "находило": собирался и пытался неоднократно вешаться, топиться, стреляться...
Помню, как в их просторном чистом доме с шелестящей задумчиво берёзой за окном бабушка моя беседовала неторопливо с Зоей...
- Смотри, Зоиньк, это серьёзно - лукавый ввязался в душу твоему Гене. В церкву вам надо, в Теребени***.
- Разве его вговоришь? Он от церкови что чёрт от ладана бежит, - тужила Зоя.
- А батюшка там хороший - отец Василий. Он бы справился...
- Знаю. И предлагала. Только Геньке моему всякий батюшка это "поп, толоконный  лоб".
- Не, Зоиньк, ты как-нибудь ласкуй завлеки его в церков. Без этого искуситель не отстанет - не мытьём, так катаньем своего дабъецца - сведёт мужика в могилу. С силуй нечистуй развязаться в самого-то силушки ни в кого не хватит.
- Ой, не знаю, Наташеньк, как и быть. В церков Геню и трактором не затянешь. А врачи не помогли, был же на лечении...
- Что врачи... Врачи тело лечат. А тут враг в душе засел - враг рода человеческого.
- Силён враг... - покорно вздохнула крёстная.
- Силён-то силён, да не имеет власти над рабами Божьими, - сказала бабушка. - Помнится, говаривал нам, пастве сваёй, наш батюшка отец Модест: "Тех, кто верит всем сердцем и душой, враг тоже может, конечно, искушать... Но властвовать  над ними не может"...
*        *        *

В то же лето, попозже, приехали мы всей семьёй на батином "ЗИС"е в Попову Гору по печальному поводу - Геня в собственном (таком добротном)  сарае удавился на конской вожже... В церковь так и не пошёл. "Бес не пустил", - сказала бабушка.
И осталась крёстная Зоя  одна с тремя малыми ребятами на белых своих руках безропотно тащить дальше, до конца дней, по жизни Крест свой.


Примечания.
*Самый массовый в истории Земли 6-й всемирный фестиваль молодёжи и студентов состоялся в Москве в июле-августе 1957 года. В нём приняли участие 34 000 человек из 131 страны.
**Перепеченица (ракия) - болгарский традиционный напиток, южно-славянское бренди.
***В селе Теребени (Опочецкий район Псковской обл.) находится старинный храм Воскресения Словущего, который был и остаётся действующим.
Батюшка... отец Василий (Птичкин) - настоятель церкви Воскресения Словущего в Теребенях с 1947 по 1971 год.
Отец Модест... - Модест Павлович Лавров, настоятель церкви Воскресения Словущего с 1941 по 1947 год.
В этой связи см. очерк "Красили сию церковь".
****Примака - мужчина, муж, проживающий в доме жены; таковое инверсионное положение для мужчины считалось очень унизительным, т. к. дОлжно быть наоборот: жена должна жить в доме мужа.

1- 6 главки см. в рубрике "Милая ты моя Русь!"