Вечером 30 января 1812 года капитан 5 гусарского полка Марат Витеччи, он же барон Вин Санто, сидел за письменным столом в доме в Санкт-Петербурге на 3-ей линии Васильевского острова. Он только что закончил читать книгу М.Ломоносова «Древняя российская история». Книга его поразила своей точностью и ясностью мыслей. Он задумался о личности Ломоносова и о России вообще. Русский «Леонардо да Винчи» Михаил Ломоносов, талантливейший и разносторонне одаренный представитель своего народа, выходец, как говорится, из самых низов, смог удивить весь научный мир Европы. Марат подумал о том, сколько ещё может быть таких Ломоносовых, там внутри этой огромной страны. Россия будет очень трудный для нас противник. Если русские, ещё почти тысячу лет назад смогли на 200 кораблях организовать морскую блокаду Константинополя и угрожали самой основе Византийской империи, то кто знает, сколько нужно сил, чтобы завоевать такую огромную страну с таким талантливым народом. Затем он взял свой дневник и сделал запись:
Боже, как Русь для нас велика,
Душа у ней, как римская туника,
Европ бы сколько вместилось в ней,
Бежать обратно будет нам трудней.
Марат налил себе в бокал красного Кьянти и стал листать свой дневник. В нём, кроме его мыслей, было много рисунков и стихов. Вот например рисунок Мишель в прозрачной ночной рубашке, его подружки детства, а рядом стихи:
Ты ангел, у демона на службе,
И ты живёшь в моей душе,
Зачем, скажи, тебе я нужен,
Приходишь каждый раз во сне.
Ведь ты совсем неподалёку,
И даже счастлива вполне,
Боясь любви и кривотолков,
Ты вновь являешься ко мне.
Возможно, разум мой усталый,
Мне дарит ночью сей мираж,
Любовь давно проклятьем стала,
Но, как красив, твой антураж.
Марат родился и жил до десяти лет здесь в России, в Санкт-Петербурге. Его родители работали у архитектора Джакомо Антонио Доменико Кваренги, который строил в это время Эрмитажный театр. Жили они в итальянской слободе.Родители Мишель работали там же и жили рядом. Так что Мишель, он знал уже почти три десятка лет. Они дружили и играли вместе в детстве, с ней всегда было легко и весело. Как мужчина и женщина они познакомились уж после его приезда в Россию в качестве офицера по особым поручениям посольства Франции, пять лет назад. Марат налил себе ещё немного вина и задумался о роли случая в судьбе человека. В детстве он наблюдал, как его родители трудились на стройке, и как из камня, кусков гранита получались шедевры. Красота, точность линий поразили его воображение, поэтому, когда его родители вернулись в Тоскану он изъявил желание учиться и стать архитектором. Узнав об этом Джакомо Антонио Доменико Кваренги расчувствовался и оплатил его учёбу в Римском университете Ла Сапиенца. Больше всех недовольным его решением был дед Марсело Витеччи. Дело в том, что в это время начались судебные тяжбы за их землю с родом Фолонари, и дед хотел, чтобы внук изучал право, а не архитектуру, ведь основной доход семья Витеччи получала от производства вина со своих виноградников. Закончив первый курс Марат устроился в Риме подрабатывать на конюшню простым конюхом, чтобы самому оплатить курс по изучению права.
Таким образом Марат стал учиться на двух курсах Римского университета. Времени и денег на обычные развлечения слушателей у него не хватало. Но он стойко переносил все невзгоды. Ещё в детстве мама внушила ему, что человеку для счастья надо много работать, а Бог обязательно пошлёт ему удачу.Ухаживать за лошадьми Марат был приучен с детства.У них в усадьбе было больше десятка лошадей и Марат частенько помогал деду. А ещё дед учил его владению саблей. Поэтому, во время итальянского похода Наполеона он примкнул к его войскам. К этому времени он уже успешно закончил курс обучения по архитектуре, а курс по праву решил закончить позже. Ему надоело положение, когда он был вынужден просить деньги на еду у родителей и деда.На военной службе платили хорошо и Марат ушёл на свои хлеба! Через короткое время, за мастерское владение саблей и умение управлять лошадью он был произведён в гусары 5-го гусарского полка. Ему очень нравилась форма. Ещё больше она понравилась его сестричкам и младшему брату, когда он приехал домой на побывку, после сражения под Гогенлинденом и заключение мира с Пруссией. Голубые воротник и чакчиры, ментик и обшлага – белые; приборный металл и шнуры – желтые. К этому времени Марат уже превратился из мальчика в молодого мужчину. Стройный, широклечий с карими мамиными глазами, чёрной кудрявой шевелюрой и даже усы уже стали пробиваться над его верхней губой. Настоящий гусар! Больше всего обрадовалась мама. А сестрички просто повисли на нём теребя аксельбант. Мужчины после объятий стояли в сторонке и молча рассматривали его. После этого мама накрыла праздничный стол. За которым он узнал, что его подружка Мишель выходит замуж. Эта весть почему-то опечалила его, но за обедом он не подал вида. После обеда дед решил вместе с внуком нанести визит в соседнюю деревню, в которой в основном жили семьи рода Фолонари. Семья Мишель тоже жила там.
Воспоминания Марата прервала Авдотья, его горничная и кухарка. Она сообщила, что ужин готов.
- Барин, перепёлки с тушёными овощами нести уже или позже, - спросила Авдотья, дородная женщина с добрым лицом.
- Авдотья, где же ты перепёлок достала? – спросил Марат, наливая себе вина.
- Это Еремей вчерась на рынке случайно увидал, ну и прикупил десяток, - улыбнулась Авдотья.
- Авдотья, я же просил не называть меня барин!
- Ой, это я забылась, месье, - стушевалась Авдотья, затем спросила:
- Ужин на двоих накрывать или на одного, там к модистке баронесса Смолина пришла, наверно и к вам пожалует?
- Хорошо Авдотья, накрой ужин на двоих и принеси ещё вина! – улыбнулся Марат.
Авдотья взбила подушки на диване, постелила чистые простыни, затем сняла с вешалки большой овчинный тулуп и постелила туда же на диван. Дело в том, что баронесса никогда ещё не добиралась до его спальни. Спальня была территорией Мишель. Баронесса как-то ему сказала:
- Женская интуиция подсказывает мне барон, что я не единственная женщина, которая бывает у вас. Поэтому не зовите меня в свою спальню, моему взору будет приятен вид вашего фамильного герба, который висел на стене тут же. И сейчас тускло отсвечивал в бликах пламени камина. Две виноградные лозы в лучах восходящего солнца, а по окружности на латыни было написано: «Удача, отвага, честь!».
Конечно, почти все тайны его личной жизни знала Авдотья, но он был уверен, что дальше её ворчания эти тайны никогда не выйдут. Ей не нравилась баронесса, а к Мишель она относилась нежно, почти по матерински.
Марат стал листать свой дневник и наконец нашёл стихи, которые должны были понравиться баронессе, он написал их вчера:
Раздался лёгкий стук в дверь, вошла Авдотья и объявила:
- Месье, баронесса Смолина собственной персоной!
Сразу следом вошла баронесса в длинном тёмно-синем платье, меховой накидке и меховой шапке.
- Барон, ну сколько можно об этом говорить, как я могу быть не собственной персоной? – раздражённо произнесла баронесса.
- Авдотья имела ввиду, что вы пришли одна! Иди Авдотья, спасибо! – спокойно произнёс Марат, вставая. Затем улыбнувшись, раскинул руки для объятий и произнёс:
- Баронесса, я так рад вас видеть! – произнёс Марат и приложился к ручке баронессы.
- Я тоже барон, - чмокнув его в щёку, произнесла баронесса, затем, бросив перчатки на стол, прошла к камину. «Я так замёрзла» - игриво произнесла она, взглянув на Марата и подкинула несколько поленьев в камин.
- Ужин то, когда подавать? – спросила Авдотья, вытирая руки о свой фартук.
- С ужином не спеши Авдотья, мы тебя позовём, - ответила с улыбкой баронесса.
Марат кивнул Авдотье и она ушла. Баронесса согревшись у камина стала прохаживаться по комнате. Остановившись у стола она пальчиком коснулась книг и с удивлением произнесла:
- Барон, вы читаете книги этого мужика?
- Михаил Ломоносов – великий учёный!
- Он был дерзким мужланом, неужели, барон, в Европе нет более подходящих личностей для вашго внимания!
- Эта личность присутствует здесь, баронесса! – улыбнулся Марат.
- Марат, с некоторых пор я испытываю к вам странные чувства! – произнесла баронесса.
- И в чём же их странность? – улыбнулся Марат.
- Барон, я скучаю без вас, без ваших поцелуев, ваших пылких признаний, - отвечала баронесса, остановившись у дивана.
- Разве муж не говорит вам приятных слов вечерами?
- Это всё не то, мне нужна страсть – произнесла баронесса и начала расстёгивать платье, затем добавила, - он сегодня вечером занят на службе и у нас есть пару часов, барон!
- Я посвятил вам стихотворение, баронесса, позвольте мне прочесть его вам!
Баронесса в ответ улыбнулась и произнесла:
- Будьте так любезны!
Марат открыл стихотворение и стал читать:
Под гордым взглядом Артемиды,
Я запылал в святом огне,
Открыв сады Семирамиды,
В твоей загадочной душе.
И вмиг забыл, что сам охотник,
Пытаясь трепет свой унять,
Язык, проворный мой негодник,
Стал сразу в белый свет стрелять.
Тем временем баронесса стянув с себя платье и юркнула под овчинный тулуп. Марат продолжал читать своё стихотворение:
Ты просто мило улыбнулась,
Свой увеличив видно счёт,
И как крылом, меня коснулась,
Отправив сознание в полёт.
Теперь, я не охотник больше,
Пустует мой колчан для стрел,
И нет судьбы наверно горше,
Когда, ты о любви сказать не смел.
Под гордым взглядом Артемиды,
Я до сих пор, горю в огне,
Открыв сады Семирамиды,
В её загадочной душе...
- Ах, барон, вы настоящий кудесник во всём, но вы хоть немного любите меня, моя крепость уже выбросила белый флаг, - произнесла баронесса и положила на пол свои кружевные панталончики.
Марат встал, выпил бокал вина и стал расстёгивать свой комзол...
Через два часа баронесса уехала к себе домой на экипаже, который остановил на улице Еремей. Марат ужинал в одиночестве, продолжив свои размышления. Он отметил, что баронесса в отличие от Мишель не вызывала у него такого спутывания мыслей. После встреч с баронессой он мог свободно вернуться к своим размышлениям и продолжить их. Присутствие Мишель, наоборот, перемешивала все его мысли и ему необходимо было некоторое время, чтобы прийти в себя после её ухода. Думая об этом, Марат вспомнил слова мамы, которая ещё в детстве ему говорила: «Марат, когда ты вырастишь, ты станешь сильным мужчиной и у тебя будет много красивых жещин, но свою единственную, ту самую, на всю жизнь ты узнаешь сразу!». «Мама, а как же я её узнаю, если они все будут очень красивые?», - спрашивал маленький Марат, сидя на в тени виноградника с мамой. «Рядом с ней ты забудешь весь мир, потому что она одна станет твоим миром на всю жизнь!». «Это будет, как у вас с папой?». «Да, милый, это будет, как сказка! Ладно пошли, рано тебе ещё об этом думать!», - смеялась мама и щёлкала его по носику. Марат улыбнулся этим милым детским воспоминаниям и подумал о том, что даже рядом с Мишель он не забывает кто он и для чего он здесь! Память вновь вернула его в прошлое. Марат продолжил свои воспоминания о том, как он вместе с дедом и отцом поехали в соседнюю деревню, когда он в первый раз, молодым гусаром приехал на побывку домой. Дед специально взял его в соседнюю деревню, чтобы показать главе рода Фолонгари кто теперь его внук! В деревне в этот день праздновали свадьбу и почти все Фолонгари собрались там. Но это была свадьба Мишель, это она выходила замуж за одного из внуков Фолонгари. Марат не знал об этом. Родители Мишель обрадовались гостям. По старой доброй традиции их усадили за праздничный стол. Мишель рассказывала всякие смешные истории из их с Маратом детства и называла его своим братом. Когда объявили танцы, то Мишель позвала Марата танцевать. Во время танца она оторвала один цветок со своей фаты и прикрепила его на мундир Марату, сказав: «Это твой оберег, сохрани его и ни одна пуля или клинок не возьмут тебя!». Марат опять улыбнулся, он так и сделал. С цветком Мишель он прошёл все сражения и не разу не был даже ранен! Память вновь вернула его в прошлое. В сражении под Аустерлицем он отличился в составе конницы Мюрата у Праценских высот. Храбро врезавшись в ряды противника и умело работая саблей, он обеспечил успех кавалерии маршала Мюрата. Совершенно случайно этот момент попал в поле зрения императора Наполеона, который смотрел в это время за действиями своей кавалерии в подзорную трубу. Сразу после завершения сражения Марат был вызван к императору. Он даже не успел привести себя в порядок, как ординарцы императора разыскали его, и передали приказ немедленно явиться к нему. Когда Марат в сопровождении ординарцев подскакал к штабной палатке, там возле накрытого стола стоял Наполеон и его маршалы, которые по всей видимости уже начали праздновать победу. Его остановил адъютант императора, незнакомый ему генерал с перебинтованной рукой. Марат спешился и стал прогуливаться недалеко от палатки. Он видел, как адъютант доложил о его прибытии Наполеону, тот кивнул и направился в его сторону. Когда император приблизился к нему на достаточное расстояние, Марат вытянулся в струнку и громко доложил:
- Капитан 5 гусарского полка Марат Витеччи, мой император, прибыл по вашему приказанию!
- Видел, видел, молодец, лихой рубака! – восторженно воскликнул Наполеон, - Настоящий гусарский напор!
Затем, внимательно посмотрев на него, стал подробно расспрашивать его о жизни до службы и его родственниках. Марат всё рассказал и вот именно тогда император предложил ему поехать в Россию со специальной миссией – изучение настроений российского общества, вне зависимости от внеполитического ведомства Франции. Так он стал офицером по особым поручениям императора Наполеона. Марат запомнил глаза императора, когда он говорил ему о его задачах в России. Это были глаза увлечённого своей идеей человека, который общался с ним на равных. Тогда же, император пожаловал ему титул барона, и сразу после этого повёл его к столу, где в присутствии своих маршалов, попросив наполнить бокалы вином, объявил о присвоении ему титула барона Вин Санто. Почему он вспомнил об этом Марат понял через несколько мгновений. На одном из приёмов Марат был представлен императору Александру I. Ему хорошо запомнился взгляд русского императора после слов посла: «Это наш новый помощник, барон Вин Санто!». Император улыбнулся уголками губ и спокойно сказал: «Что-то я не помню такого дворянского рода в Италии!». Во взгляде Александра I, было гораздо больше императорского, чем во взгляде Наполеона, и Марату стало обидно, поэтому он громко сказал: «Дворянский титул мне был пожалован после сражения при Аустерлице!». Марат заметил, как по лицу Александра I пробежала гримаса внутренней душевной боли. Император внимательно посмотрел на него и с улыбкой произнёс: «Думаю, что наши дамы уже оценили Удачу, Отвагу и Честь нового барона Франции!». Именно так российский император ответил на его дерзкое напоминание о тяжёлом поражении русских при Аустерлице! Дело в том, что по замыслу Наполеона, он, живя в Санкт-Петербурге должен был изображать гуляку, картёжника, бывать на балах и таким образом узнавать настроение во всех слоях русского общества. На это, ему ежемесячно выделялась приличная сумма, которую он получал в посольстве, куда по иным причинам он не являлся. Но один раз в год император вызывал его для доклада в одну из столиц европейских государств. Марат всё держал в памяти, вести какие-либо записи о своей миссии было запрещено. Именно так и жил Марат в России вот уже почти восемь лет, изображая молодого мота, который проматывает деньги своих родителей. Он знакомился со многими людьми, бывал на балах, флиртовал с дамами, был принят во многих домах, выезжал на охоту во владения местных дворян и просто богатых людей. Марат опять вспомнил о Мишель. Он совершенно случайно встретил её на Невском три года назад. Оказалось, что она уже два года, как стала вдовой. Её мужа, который чрезмерно увлёкся вином убили в пьяной драке в Тоскане и Фолонари отправили её в Санкт-Петербург, где у них было несколько винных магазинов, за которыми она теперь присматривала. Тогда Марат подумал, что вот она, его судьба! Ему было хорошо с ней, очень хорошо. Мишель была чем-то похожа на его маму. Стройная темноволосая с большими карими глазами и он намекнул Мишель о замужестве. Но она со вздохом отвергла его предложение.
- Маратик, мне очень хорошо с тобой, но мы просто вдали от родины вместе скучаем по ней, а там в Италии, у меня есть сын, которого Фолонари мне никогда не отдадут, к тому же они водят знакомства с разбойниками, мы же не собираемся прожить всю свою жизнь в России! Поэтому давай просто наслаждаться жизнью!
- Мишель, у меня почти закончен курс по праву и я барон Вин Санто, я смог бы призвать к ответу Фолонари, - возразил Марат.
- Ах, Марат, твой титул, там Италии сейчас почти ничего не значит, а у Фолонари столько денег, что они смогут купить не один диплом по праву! Давай не думать о грустном, лучше иди ко мне, - произнесла Мишель откинув одеяло!
Размышления Марата прервал стук в дверь. Вошёл Еремей и доложил:
- Месье к вам посыльный из посольства Франции!
- Зови, - кивнул Марат.
Вошедший фельд-егерь доставил ему пакет, из которого Марат узнал, что ему завтра в 10.00 надлежит явиться в посольство.
Отпустив фельд-егеря Марат позвал Еремея:
- Еремей! – громко крикнул он.
- Я здесь барин! – ответил Еремей, зайдя в комнату.
- Я же просил Еремей, ну какой я тебе барин, ты ведь работаешь у меня по найму, а не на оброк.
- А для нас все господа – баре! – ответил ухмыльнувшись Еремей.
- А тогда господа, это кто для вас? – спросил Марат, глядя в глаза Еремею.
- Все богатые, хорошо одетые и образованные! – не задумываясь ответил Еремей.
- Так вы с Авдотьей вроде тоже грамотные, - улыбнулся Марат.
- Церковно-приходская школа и всё, а чтобы дальше учиться деньги нужны, месье, вы говорите чего сделать – то надо!
- Давай-ка Еремей истопи баньку завтра с утра!
- Кто ж с утра в баню то ходит? – ухмыльнулся Еремей.
- Вина много сегодня выпил, а завтра в посольство надо! – улыбнулся Марат.
- Это другое дело, - засмеялся Еремей, - истоплю, в лучшем виде истоплю, как новенький будете! – сказал Еремей и поднялся уходить.
- Ладно, иди Еремей, я ещё немного с бумагами посижу, - произнёс Марат.
- Эх, господин офицер, Россию по бумажкам не поймёшь, её всю пройти надо! От Волги, до Урала, а потом всю Сибирь, до Чукотки! – произнёс со вздохом Еремей.
- Ладно, хорошо, завтра в пять меня разбудишь! – кивнул Марат, отпуская Еремея.
Когда Еремей ушёл, Марат задумался над его словами. Если даже Еремей догадался о его миссии, то возможно он не единственный из русских, кто понял зачем он здесь в России? Хотя ничего противозаконного он в России не делал. Он не выведывал военных тайн, не вербовал агентов. Марат знал, что в 1810 году при военном министерстве России была создана Особая канцелярия, в задачи которой входило выявление иностранных агентов. Ничего более о деятельности Особой канцелярии Марат не знал, но по всей видимости принципы её работы были схожи с работой французской Сюртэ. Всё, что он делал, это собирал сведения о настроениях в русском обществе и лично докладывал их императору. Марат налил себе ещё немного вина и вспомнил, как он собирал сведения о русском крестьянстве. Он нашёл интересную книгу в Библиотеке Академии наук Антона Фридриха Бюшинга - известного немецкого теолога, географа и педагога. "Новое описание земли (Neue Erdbeschreibung)" о Российской империи.
В ней автор, описывая быт и положение русских крестьян, жизнь городов и провинций Российской империи, практически не упоминает какое-либо насилие над крестьянами или их унижение, напротив, отмечая повсюду большое количество мануфактур, фабрик, заводов, полей и богатую жизнь русских крестьян и прочего работающего населения. Во время своего второго пребывания в России в 1761 по 1765 год, он отметил что добротных домов становится всё больше и плохих почти не осталось. Так же автор отмечает, что продукты питания в Российской империи очень дешёвые, по очень доступной цене, в особенности мясо. Каждый крестьянин имеет в своем доме баню, в которой он парится два раза в неделю. Марат улыбнулся, именно в таком, обычном крестьянском доме, в центре Санкт-Петербурга он жил, который снимал у купца Михеева. Ещё в самом начале он поинтересовался у купца почему он здесь на Васильевском острове построил обычный крестьянский дом. На что Михеев ухмыльнувшись ответил, что дом он построил, чтобы сдавать в аренду, а среди холодных каменных домов, его деревянный с камином и баней является очень даже прибыльным. Марат тогда удивился этой житейской смекалке.
О крепостных в Герцогстве Литовском (Лифляндском) Бюшинг сообщает с превеликим сожалением и состраданием, в каком положении живут там крестьяне и о том, как их дома напоминают лишь закопченные хижины, и что они находятся практически в рабском положении у своих феодалов. Их господа - в основном немцы, остальные шведы, датчане и поляки, и они ничем не обязаны своим крепостным и не предоставляют им практически ничего, что необходимо к проживанию. Хозяева могут продать крепостных по своему усмотрению, даже отдельно от детей, и проявлять любые формы насилия над ними, не будучи наказанными за это. Многие крестьяне едва доживают до следующего урожая. В ещё более худшем положении находятся эстонские крепостные крестьяне. В Дании крестьяне за неимением лошадей, сами вынуждены запрягаться в плуг.
Там же Марат сделал выписку из книги Фолькер Гриезе: " Люди, как скот" . Усадьба Депенау и её крепостные», где были приведены статьи из феодального устава землевладения Депенау, княжества Гольштейн 1740 года:
"Ничто не принадлежит вам, душа принадлежит Богу, а ваши тела, имущество и все что вы имеете, является моим ...
..."Крестьянин не должен стелить свою постель до вечера, так как он не может знать днём, спит ли он ещё следующую ночь в той же самой постели.»
Далее Марат вспомнил, как он просматривал приговор помещице Дарье Николаевне Салтыковой, садистке и убийце своих крестьян, Решением Сената и императрицы Екатерины Второй она была лишена достоинства столбовой дворянки и приговорена к пожизненному заключению в монастырской тюрьме, где она и умерла.
Указ Сенату, 2-го октября 1768 года.
Указ нашему Сенату. Рассмотрев поданный нам от Сената доклад о уголовных делах известной бесчеловечной вдовы Дарьи Николаевой дочери, нашли мы, что сей урод рода человеческого не мог воспричинствовать в столь разные времена и такого великого числа душегубства над своими собственными слугами обоего пола, одним первым движением ярости, свойственным развращенным сердцам, но надлежит полагать, хотя к горшему оскорблению человечества, что она, особливо пред многими другими убийцами в свете, имеет душу совершенно богоотступную и крайне мучительскую. Чего ради повелеваем нашему Сенату:
1) Лишить ее дворянского названия и запретить во всей нашей Империи, чтоб она ни от кого никогда, ни в каких судебных местах и ни по каким делам впредь, так как и ныне в сем нашем указе, именована не была названием рода ни отца своего, ни мужа
2) Приказать в Москве, где она ныне под караулом содержится, в нарочно к тому назначенный и во всем городе обнародованный день, вывести ее на первую площадь и, поставя на эшафот, прочесть пред всем народом заключенную над нею в Юстиц-коллегии сентенцию, с исключением из оной, как выше сказано, родов ее мужа и отца, с присовокуплением к тому сего нашего указа, а потом приковать ее стоячую на том же эшафоте к столбу и прицепить на шею лист с надписью большими словами: «Мучительница и душегубица».
3) Когда она выстоит целый час на сем поносительном зрелище, то чтоб лишить злую ее душу в сей жизни всякого человеческого сообщества, а от крови человеческой смердящее ее тело предать Промыслу Творца всех тварей, заключа в железы, отвести оттуда ее в один из женских монастырей, находящийся в Белом или Земляном городе, и там, подле которой ни есть церкви, посадить в нарочно сделанную подземельную тюрьму, в которой по смерть ее содержать таким образом, чтобы она ни откуда в ней света не имела. Пищу ей обыкновенную старческую подавать туда со свечою, которую опять у ней гасить, как скоро она наестся, а из сего заключения выводить ее во время каждого церковного служения в такое место, откуда бы она могла оное слышать, не входя в церковь.
Для исполнения сего нашего указа Сенат имеет учинить от себя все надлежащие к тому распоряжения. Имения оставить за её несчастными детьми, а с людьми её, приличившимися в сем деле, и в прочем во всем поступить и исполнить так, как в вышеупомянутом возвращаемом при сем сенатском докладе нам представлено.
Обо всём этом он доложил императору на очередной встрече.
Наполеон немного помолчав, произнёс:
- Это всё в прошлом, а как сейчас, в настоящий момент обстоят дела, барон?
Марат доложил ему всё то, что узнал из разговоров и своих поездок, если говорить о государственных крестьянах: Каждые три года выбирается волостной депутат, также свой староста, который управляет деньгами, и староста, который разбирает ссоры и курирует положение сирот и овдовевших. В каждом селе есть свой деревенский депутат, которого крестьяне выбирают каждый год и который в случае каких-либо притеснений со стороны управляющего должен донести эти жалобы до самой высшей инстанции. Деревни и поля должны располагаться так, чтобы расстояние между ними было не более 4 верст. Крестьянин имеет право продавать урожай по своему усмотрению. Если же поле находится дальше 4 верст, и крестьянину приходится переезжать на новое место, то канцелярия берет на себя все расходы, включая оброк с этих полей в течение нескольких лет.
Каждый церковный приход обязан на свои средства обеспечить возможность крестьянским детям от 6 до 10 лет обучаться в школе, а родителям самых лучших учеников предоставляются всяческие льготные условия при платеже оброка. Каждое волостное управление обязано на свои средства содержать для больных крестьян больницу. В каждом управлении должны содержаться запасы зерна, чтобы в случае неурожая крестьянин мог засеять свои поля.
Выслушав его Наполеон насупился и подводя итог сказал:
- Это значит, что в случае нашего вторжения нам не следует ожидать какого-либо крестьянского бунта или восстания, потому что я не вижу во всей Европе более свободного народа, чем русский!
- Да, именно так, мой император, на мой взгляд Россия это не просто отличная от других европейских держав страна, это, исходя из своих размеров, истории и народа населяющего её, если хотите, совсем другая цивилизация!
- Барон, любое государство или, как вы говорите цивилизация сильна и слаба своей элитой, там всегда есть весьма влиятельные личности недовольные своим текущим положением! Мне надо знать, есть ли среди русской элиты люди способные на государственный переворот или смуту! Поэтому обратите самое пристальное внимание на поиск таких людей в русском обществе! Александр Македонский завоевал почти весь мир только потому, что всегда находил в среде своих противников сочувствующих ему людей!
- Именно этим я сейчас и занимаюсь, мой император! – ответил Марат и они расстались.
Вспоминая это Марат почувствовал, что очень сильно хочет спать. Часы показывали полночь и Марат не раздеваясь лёг на диван, укрывшись тулупом. Он сразу уснул и ему стал сниться чудный сон. Очень красивая незнакомая женщина в белом платье с тёмными волосами улыбалась ему и звала его к себе, но как только он приближался к ней она превращалась в голубку и улетала...
Всю ночь Марат гонялся во сне за голубкой. Словно на волнах его качало во сне. Он то испытывал блаженство приближаясь к этой красивой женщине, то испытывал чувство горечи, когда она превращаясь в голубку улетала. Всё поисходило в чудесном саду, где звучала красивая музыка и ярко светило солнце. Затем в саду оказалась мама, которая щёлкнув его по носу сказала: «Ну, вот Маратик твоя голубка, смотри не упусти!». В это время кто-то стал трясти его за плечо и Марат проснулся. Перед ним стоял Еремей.
- Вставайте, месье, баня готова!- сказал он, широко улыбаясь.
- Эх, Еремей, такой хороший сон мне испортил!
- Видно опять барышни снились, - усмехнулся Еремей.
- Нет, Еремей, мне голубка снилась, - вздохнул Марат, вставая.
- Белая? Если белая, это к хорошему, - произнёс Еремей.
- Ладно, Еремей, пошли, - улыбнулся Марат.
- Вы бы накинули на себя тулуп, а то на улице морозно! – казал Еремей, открывая дверь.
- Да, ладно, там пройти-то десять шагов, а после бани всё равно холодянкой обливаться будем.
- Это да, самое полезное для здоровья дело после баньки холодянкой обливаться, - согласился Еремей и они вышли во двор.
На улице было тихо, на небе мерцали звёзды, мороз пощипывал щёки и нос. Баня находилась во дворе дома. На крыльце стояли две бадьи с холодянкой. Они прошли внутрь. В большой и светлой комнате, где на столе стоял большой самовар, сняв верхнюю одежду и накинув на себя простыни сначала Еремей, а за ним и Марат зашли в парную. Жаркий воздух сразу ударил в нос и рот.
- Ух, Еремей, ну и нажарил ты сегодня баньку, никак сгубить меня вздумал! – пошутил Марат.
- Ничего, сейчас обвыкнитесь, - спокойно ответил Еремей и надел на голову Марата войлочную шляпу, - это чтоб ухи не отвалились, - усмехнувшись, добавил он и плеснул ещё воды на камни.
Марат, благодаря Еремею, был знаком с этим странным для европейцев ритуалом русской бани. Хорошо прогревшись в парилке, они вышли отдохнуть в комнату. Затем зашли в парилку снова и там Еремей отхлестал Марата двумя берёзовыми вениками на верхней полке. После этого, они сели возле самовара и выпили по чашке душистого чая на каких-то травах. Пот с Марата лился ручьями.
- Это хорошо, вся хворь с потом выходит! – ухмыльнулся Еремей и позвал Марата опять в парную.
Сразу после парной они вышли на крыльцо и опрокинули на себя по кадушке холодной воды. В этот момент Марат ощущал всем своим телом, как здоровье, словно откуда-то из окружающего его пространства, наполняет его тело и душу! Видимо в этом контрасте температур и крылся весь секрет русской бани, а может быть и русской души! Об этом Марат думал, когда они снова пили чай с Еремеем, вытирая пот простынями. Ему было непонятно почему в европейских странах сложилось мнение о русском народе, как о народе тёмном, бедном, забитом, который страдает от гнёта деспотичной власти. Он бывал в деревнях и видел там людей с чистыми и добрыми глазами. Люди, которые еженедельно ходят в баню и церковь, причём в церковь они ходят действительно для общения с Богом, а не как знать в Санкт-Петербурге показаться лишний раз на публике в новом наряде, не могут быть тёмными. Ведь у них здоровое тело и добрая светлая душа! Конечно, он слышал в приватных беседах, что некоторые российские чиновники, пользуясь своим служебным положением берут взятки, но разве в европейских странах чиновники, полицейские, судьи не берут взятки и таким образом обогащаются? Из истории французской революции он знал, что как только какой-нибудь класс лишали возможности незаконно обогащаться , этот класс сразу становился в оппозицию к действующей власти. Но народ все эти пертрубации не очень сильно волновали. Даже введённое революцией обращение гражданин и гражданка не прижилось и очень скоро вернулось прежнее: мадам и месье. В России не было класса, который был бы полностью не доволен существующей властью, были лишь отдельные личности, но они не занимали сколько нибудь значащих государственных должностей. Марат знал, что и в ближайшем окружении императора были люди, которые противились войне с Францией, но, как к ним приблизиться он не знал. Марат поймал себя на мысли, что мнение о русском народе складывается у него на основании одного из писем его деда в Египет, в котором он описывал такой случай. Когда войска Суворова вступили в Милан, итальянки стали кланяться и подводить своих детей к нему для благословления. Крайне смущённый Суворов спросил через переводчика:
- В чём причина такого поклонения?
- Ваши солдаты никого не убивают, не насилуют. Ничего не сожгли, и даже ничего не украли! Мы считаем вас святыми!
Это было мнение простого народа Италии, а Марат, несмотря на дарованный по воле случая ему титул, причислял себя именно к простому народу Италии. Все его предки были обычными виноделами. Правда его титул, но прежде всего образование в области права помогли прекратить все судебные тяжбы с родом Фолонари, которые длились не один год. Поэтому дед открыл ему личный счёт в банке, куда ежегодно переводил часть средств из прибыли, полученной от продажи вина. Марат стал одеваться.
- Вы уже всё, а ещё разок зайду, - расплылся в улыбке Еремей, - ну, как банька?
- Хорошо Еремей, как всегда, хорошо, спасибо! – ответил Марат.
- Идите, там Авдотья наверно и завтрак вам уже приготовила, - кивнул Еремей.
Марат, немного подумав, спросил:
- Еремей, только отвечай быстро, как по твоему, что такое русская душа?
- Эко вас, господин офицер, после бани-то развезло!Тут быстро не получится, - протяжно вздохнул Еремей, и сказал, - но я попробую. Вот на рынке у нас татары мясом торгуют, а в погребке кавказцы вино продают, удмурты молоком и творогом торгуют, казаки с Дона лошадьми торгуют!
- Ну, и что? – ухмыльнулся Марат.
- Так вот, все они говорят что они русские, только родом из разных мест!
Марат кивнул и сказал:
- Ладно, Еремей, я тебя понял, спасибо!
- Я по другому, быстрей не могу, - улыбнулся Еремей.
Марат кивнул и пошёл к себе, размышляя над словами Еремея. Проходя мимо кухни он услышал вопрос Авдотьи:
- Завтрак – то, когда прикажете подавать?
- А сколько сейчас времени?
- Так, семь утра ещё! – ответила Авдотья, гремя посудой.
- Тогда через часик и подавай! – кивнул Марат и прошёл к себе в комнату.
Там он лёг на диван и опять задумался над словами Еремея. Как бы это было не странно, но именно слова этого простого мужика заставили его подумать об очевидных вещах. Великая армия, Великая франция – сколько об этом сейчас пафосно говорят, но на самом деле житель Пруссии или Саксонии не считает себя французом и никогда не будет себя таковым считать! Россия же, в этом плане больше похожа на Древний Рим, в котором все народы жившие под его орлами называли себя римлянами! А тогда - Франции, или какой-либо другой стране никогда не победить Российскую империю, потому что это другой мир, другая цивилизация! Марат улыбнулся и задремал... Ему опять стала сниться белая голубка, она то превращалась в очень красивую женщину, то опять улетала. Марат гонялся за ней...
Ровно в 10 часов Марат сидел за столом в одном из помещений посольства Франции на Дворцовой набережной. Совещание проводил сам посол. Представительный седовласый мужчина обвёл внимательным взглядом всех присутствующих и произнёс:
- Господа, маршал Даву в своём письме нашему министру Биньону от 30 декабря 1811 года требует от нас реальных результатов работы. Он указывает на необходимость вербовки офицеров русской армии! – затем взяв бумаги со стола, произнёс, - зачитываю дословно: «...которых можно привлечь на нашу сторону в русской армии, например, офицера главного штаба, руководителя военной администрации, старшего казачьего офицера и т. д., особенно среди людей, которых можно соблазнить и подкупить, уменьшая или увеличивая в зависимости от служебного положения сумму" Какие насчёт этого у вас есть предложения или наработки?
Все восемь офицеров присутствующих на совещании опустили головы, просматривая свои бумаги.
- Своим молчанием вы лишь подтверждаете то, что мы не имеем своих агентов среди русского офицерского корпуса!
- Почему? – возразил один из присутствующих офицеров, - а ротмистр Саван!
- Но это всего лишь ротмистр, а нам нужны полковники и генералы! – немного раздражённо ответил посол.
- Русские очень сильно переживают свои поражения под Аустерлицем и в бою при Фридланде, а так же само заключение Тельзитского мира, поэтому настроены к Франции весьма враждебно, - произнёс Марат.
- Барон может быть у вас есть более конструктивные мысли по этому поводу, ведь вы вращаетесь вы самых высших слоях русского общества? – спросил посол.
- Наш барон более общается с дамами, чем с генералами и полковниками! – с улыбкой произнёс один из присутствующих офицеров.
- О своей работе я отчитываюсь только перед императором Наполеоном! – громко ответил Марат на недобрую реплику.
- Нам об этом известно господин капитан, - улыбнулся посол, а затем сказал: - сегодня в Юсуповском дворце состоится ежегодный зимний бал для лучших учениц Института благородных девиц, ожидается присутствие императора Александра, мне вручили два именных пригласительных билета, один из них для вас барон! Вечером я заеду за вами, ждите меня дома!
- Хорошо, - улыбнулся Марат, - мне, как раз с бумагами надо поработать...
Анна Сергеевна Воронцова, классная дама Смольного института благородных девиц, проверяла готовность своих подопечных к предстоящему балу в Юсуповском дворце с участием членов императорской семьи. Этот бал был исключением из строгих правил института, и причиной этого исключения, вероятнее всего была сама Анна Сергеевна, недавняя выпускница Смольного института, который она закончила в прошлом году. На выпускном экзамене, традиционно присутствовал император с супругой Елизаветой Алексеевной. Анна Воронцова с блеском сдала выпускные экзамены и получила шифр – золотой вензель в виде инициала императрицы Екатерины II, который ей вручал сам император. Этот вензель носился на белом банте с золотыми полосками. При этом император сказал ей:
- С Вашей красотой и талантами Вы могли бы сделать блестящую карьеру при дворе!
Это было предложение стать фрейлиной или даже больше, чем оной.
Императрица же, Елизавета Алексеевна, слегка прикрыв рот веером, чуть позже тихо сказала ей:
- Анна Сергеевна с вашей красотой и пытливым умом не торопитесь в этот придворный серпентарий. Вы достойны гораздо большего! Оставайтесь пока здесь в Смольном классной дамой, я всё устрою! К этому времени Анна уже знала большинство сплетен вокруг семейной жизни императора и очень жалела императрицу Елизавету Алексеевну, такую красивую, умную и чуткую женщину, которая вынуждена была терпеть подле себя Марию Нарышкину – фаворитку своего мужа. В своё время, именно Елизавета Алексеевна была предметом её, Анны, обожания, как впрочем и многих её сокурсниц. Глядя на своих подопечных «парфеток», Анна Сергеевна с улыбкой вспомнила свои детские забавы.
Дело в том, что в наглухо закрытом девичьем коллективе, где излить чувства было решительно не на кого, возник странный феномен "обожания". Воспитанница возводила в культ старшеклассницу, учителя или институтского священника (любое лицо, стоявшее выше ее в институтской иерархии) и начинала называться "адоратрисой" такой-то или такого-то. Когда представлялось возможным, оказывала предмету обожания мелкие услуги, тайно обливала духами ее или его одежду, а более всего стремилась как-то пострадать за него: например, съесть кусок мыла. Оказывает ли объект хоть малейшее ответное внимание, значения не имело. Чувство было сугубо платоническое: когда один молодой педагог сообщил классу, что женится, "адоратрисы" принялись заочно обожать его невесту. Предметами общего институтского поклонения были особы царствующего дома. Каждый высочайший визит становился грандиозным событием, мельчайшие детали которого потом обсуждались месяцами. Собирали и тщательно хранили кусочки жаркого, огурца, хлеба со стола, за которым обедал государь; выкрадывали платок, который разрезался на маленькие кусочки и распределялся между воспитанницами, носившими эти талисманы у себя на груди.
Анна Сергеевна осталась довольна внешним видом девушек: одинаковые белые платья, гладкие причёски, скромный взгляд, добрые лица, умные глаза. Она сама, почти всё время обучения в институте была «парфеткой». Нарушение порядка в институте считалось «дурным поведением», и непослушных девочек называли «мовешками» («mauvaise» — дурная). Противоположностью был другой термин — «парфетки» (искаженное французское «parfaite» — совершенная). Так дразнили учениц, которые никогда не нарушали правила и вели себя идеально. Когда Анна, в десятилетнем возрасте, в первый раз вошла в столовую института, её удивило большое число наказанных, некоторые стояли в простенках, другие сидели за "черным столом", третьи были без передника, четвертые, вместо того, чтобы сидеть у стола, стояли за скамейкой. Её любопытство особенно возбудила девочка, у которой к плечу был приколот чулок. Оказалось, чулок показывал, что воспитанница плохо заштопала его. Тогда Анна решила, что никогда не будет нарушать установленных правил, и далее она поняла, что «мовешками» девочки становились исключительно из-за собственной лени или глупости. Анна Сергеевна увидела, что девушки волнуются, это было видно по румянцам разлившимся по их лицам. Чтобы немного успокоить своих подопечных она несколько раз хлопнула в ладоши и громко сказала:
- Так, девушки, давайте порепетируем реверанс!
Четыре девушки послушно стали перед ней в одну линию и стали кланяться и приседать в реверансе. Все они были из знатных княжеских родов, но стойко переносили все тяготы выпавшие на долю воспитанниц Смольного института.
В Смольном девочек обучали многим наукам. В расписание входили арифметика, грамота, три иностранных языка, религиоведение, этикет, кулинарное искусство, рисование, музыка, вокал, география, история и другие предметы. Основной упор в учебе делали на правила поведения в обществе и слово Божье. Считалось, что воспитанница этого заведения, то есть будущая фрейлина или служащая при дворе барышня должна уметь поддержать разговор о религии и вести себя в обществе сдержанно и грациозно. Физическому состоянию девушек тоже уделялось внимание. Легкими спортивными упражнениями они занимались несколько раз в неделю. Поддерживать стройную фигуру помогал рацион: пища была скудной, а порой просто невкусной. Температура в спальнях воспитанниц не поднималась выше 16 градусов. Они рано ложились и вставали в 6 утра, спали на жестких кроватях, умывались ледяной водой из Невы. Все это должно было закалить девочек.
- Хорошо девочки, умницы, а теперь я вам подыграю, а вы танцуйте с воображаемыми ковалерами! – сказала Анна Сергеевна своим воспитанницам.
- Анна Сергеевна, а можно мы будем танцевать друг с другом, нам так удобней! – подбежав к ней, хором попросили девушки.
- Хорошо, - улыбнулась она в ответ, - не стоит так бояться мужчин, они не кусаются и помните, что хорошо танцующий человек ассоциируется в свете с хорошо воспитанным человеком. Неточность движений в танце и некрасивость жестов сразу же выдаёт его низкое происхождение!
С этими словами Анна Сергеевна села за небольшой салонный рояль и заиграла сначала полонез, затем вальс, французскую кадриль, польку и мазурку. Было видно, что девочки очень старались, и тем не менее смогли насмешить и её, и себя. Просто иногда девушки, изображавшие кавалеров делали такие смешные и мешковатые па, что не рассмеятся было невозможно. Посмеявшись вместе с девушками Анна Сергеевна решила их уже отпустить, но они подошли к ней и попросили:
- Анна Сергеевна миленькая, пожалуйста, спойте нам ваш романс!
- Девочки, этот романс я буду петь сегодня вечером на балу, там и послушаете, а вам ужинать пора и собираться на бал, ответила нахмурившись Анна.
- Там вы для императора будете петь, а сейчас только для нас, ну пожалуйста! – начали конючить девочки.
Анна знала, что все четыре девушки были её "адоратрисы" и поэтому она решила сделать своим поклонницам приятное. Она не понимала почему этот романс так волнуюет их юные души, ведь скорее всего именно этот романс в её исполнении на новогоднем балу в Зимнем Дворце и стал причиной появления этого новенького салонного рояля, который был подарен императором Смольному институту на Рождество. Она спела романс и отправилась к себе во флигель тоже готовиться к балу.
Анна шла по едва протоптанной дорожке. Дворник видимо ещё не успел почистить эту дорожку, ведь самым главным для него было вычистить дорогу возле учебного корпуса, где ежедневно гуляли воспитанницы по двое, взявшись за руки. Анна Сергеевна размышляла об идеальном образе выпускницы института. Прежде всего, она была носительницей идеала благородства и чистоты, верила в то, что этот идеал осуществим несмотря на невзгоды и тяготы реальной жизни, принимая их стойко, без ропота и озлобления. В обществе она была веселой и непринужденной, поражала изящным вкусом и ярким воображением, остроумной речью, развитостью и обаянием тонкого ума. Анне казалось, что именно такой она и была. Проходя мимо скамейки она сунула руку в карман своей шубки. Там у неё были хлебные крошки с обеденного стола. Ими она всегда кормила голубей возле этой лавочки. Сегодня на лавочке сидела ворона, а чуть в стороне белая голубка. Анна бросила крошек возле голубки. Та сразу слетела и начала их клевать, а ворона стала громко каркать. Анна взмахнула рукой, пытаясь прогнать ворону, но та хоть и взлетела с лавки, но сразу же уселась на ветку берёзы, стоявшей неподалёку и продолжала громко каркать. А затем и вовсе слетела к крошками и прогнав голубку, сама стала их клевать. Голубка опять села на лавку и стала смотреть на Анну. Достав ещё немного крошек Анна Сергеевна рассыпала их поближе к ней. Голубка сразу слетела и начала клевать крошки. Теперь ворона клевала свои крошки, а голубка свои. Оставшись довольной, Анна Сергеевна пошла к флигелю. Пока она шла оставшийся десяток шагов, Анна подумала о том, что ворона это какой-то дурной знак и решила расспросить об этом мамушку, Так она называла свою няню, которая теперь жила с ней.
Марат прискакал домой и отдав поводья Еремею, громко спросил:
- Обед-то готов?
- Так, наверно готов, Авдотья целый день на кухне кастрюлями гремит, - улыбнулся Еремей.
- Ох, и морозно сегодня, - поёжился Марат, в меховой накидке.
- Это ещё что, вот когда у меня вся борода и усы в инее, вот тогда мороз, а это ещё так, баловство! – усмехнулся Еремей, дыша клубами пара.
Марат посмотрел на него и подумал о том, что такой мороз способен существенно замедлить движение целой армии. Вслух он конечно ничего не сказал, а просто забежал по ступенькам в дом. С кухни доносились вкусный аромат и звуки крышек кастрюль. Марат заглянул на кухню и среди пара увидел Авдотью, стоящую возле плиты. Она улыбнулась ему и спросила:
- Обед готов, падавать?
- Да, подавай! – кивнул Марат и пошёл к себе в комнату.
Там он снял мундир и надев домашний камзол, стал подбрасывать поленья в камин. Вскоре, с помощью берёзовой коры, он уже любовался на пламя в камине. Через пару минут Авдотья принесла жаркое из мяса и картошки. Марат сел за стол и отобедал, запив обед бокалом красного вина. Когда Авдотья убрала посуду, Марат достал свой дневник и стал рисовать голубку и ту красивую женщину из своего сна. Тут же он записал стихи, которые всё это время крутились у него в голове:
Белая голубка,
Нежная душа,
Как вино из кубка,
Так же хороша.
Локоны волнисты,
И хмельны уста,
Линии игристы,
Афродиты стать.
Были мы в разлуке,
Но мала земля,
Значит вместе будем,
Небеса велят.
Белая голубка,
Нежная душа,
Как вино из кубка,
Так же хороша!
Ему почему-то казалось, что он обязательно её встретит в ближайшее время.Посидев немного с блаженным видом на лице, Марат взял свой дневник и сев возле камина, стал его листать. В своём дневнике, кроме стихов и рисунков, Марат записывал некоторые мысли, после посещения библиотек. Вот например его записи о польских шляхтичах, как о представителях европейской культуры:
«Захватившие в 1610 году Московский Кремль поляки были выбиты оттуда двумя годами позднее, перед этим вдоволь насидевшись в осаде. Вошедшие в Китай-город освободители были ошеломлены – их взорам предстали картины, недвусмысленно свидетельствовавшие о том, что поляки все это время занимались людоедством! Причем речь шла не о единичных случаях, а о системе! Прекрасно сохранились свидетельства ополченцев, своими глазами видевших не только «чаны, наполненные засоленной человечиной», но и вяленую плоть, рачительно заготовленную впрок «под стропилами» сараев. В этом можно сослаться на воспоминания самих поляков. Некто, полковник, Юзеф Будзило, после возвращения из «страшного русского плена» оставил весьма пространные мемуары, в которых проникновенно повествовал о том, что «кто кого мог, кто был здоровее другого, тот того и ел...» Отцы поедали сыновей, сын - собственную мать. Употребление в пищу слуг было вообще делом обыденным... При этом Будзило подробно описывал, как поляки устраивали самые настоящие судебные процессы по поводу трупов родственников и друзей, «как о наследстве». Выигравший тяжбу имел полное право вполне законно употребить доставшийся труп.
О «героях» антироссийского восстания 1794 года под предводительством польского национального кумира Тадеуша Костюшко. Против чего же, собственно с таким жаром поднялись «гордые сыны Речи Посполитой». Прежде всего, «русские варвары» не давали шляхтичам... убивать собственных крестьян! Знаменитый князь Потёмкин, получивший обширные земли на востоке Польши, первым делом потребовал от управителей имений снести виселицы для крепостных, стоявшие там едва ли не на каждом шагу. Когда людям в церквях торжественно объявляли о том, что этот ужас более никогда не вернется, и местный помещик теперь не сможет казнить их без суда и следствия по собственному произволу, бывшие польские подданные рыдали от счастья поголовно.
С чего же началось «национально-освободительное восстание» поляков против Российской Империи в 1794 году? Всех русских офицеров Варшавского гарнизона пригласили на бал в честь католической Пасхи. Там их, не подозревавших даже возможности столь подлого предательства в святой для всех христиан день, и захватили. Естественно, русские, чтившие чужой праздник и полагавшиеся на обычаи гостеприимства, были безоружны. А дальше началась резня... На оставшихся без командования русских солдат поляки напали исподтишка и принялись их безжалостно убивать. Истреблению подверглись не только военные и их семьи, но также и поляки, заподозренные восставшими в благоволении к русским. По свидетельствам очевидцев, людей вешали перед их домами - прямо на глазах родных. Этот ужас творился не только в Варшаве, но и в Вильно, и других польских городах...
Из воспоминаний жены одного из русских офицеров, «...грязные улицы были загромождены мертвыми телами, буйные толпы поляков кричали: «руби москалей!», «...я, имея на руках двух детей, осыпанная градом пуль и оконтуженная в ногу, в беспамятстве упала с детьми в канаву, на мертвые тела...» Другие воспоминания были примерно в том же духе – как чудом уцелевшие семьи русских военных (около 30 женщин и детей) неделями прятались в подвалах без пищи и теплой одежды, как на православную Пасху разговлялись они «сухарями, найденными подле мертвых тел». Спасение пришло в образе Александра Суворова, взявшего Варшаву штурмом и прекратившего кровавый ужас. При этом Суворов взял город настолько аккуратно, что даже предотвратил при этом начинавшийся от артиллеристского обстрела пожар. За это он впоследствии был удостоен подарка «от благодарных граждан Варшавы». Мародерства и грабежей Александр Васильевич (как, впрочем, и всегда), не допускал категорически, а всех пленных ... отпустил под честное слово!
Марат понимал, почему он в своих беседах с Наполеоном никогда не упоминал об этих фактах. Это было связано с бурной личной жизнью императора. После развода с Жозефиной у него случился роман с польской красавицей Марией Валевской, которая подарила ему сына, но он не мог стать наследником престола. Видимо поэтому император Наполеон несколько раз просил руки сестёр императора Александра, но получив твёрдый отказ, вскоре взял в жёны дочь австрийского императора Франца I. Сразу после этого романтические отношения Наполеона и Марии Валевской закончились. Поэтому, решил Марат, что теперь уже можно сообщить императору эти исторические подробности из жизни польской шляхты!
Анна Сергеевна открыла свою дверь. В этом флигеле для преподавателей института у неё было две комнаты. Сразу после успешного окончания института Анна уехала к себе домой в Смоленскую губернию. Там в Дорогобужском уезде в деревне Мошково было поместье её отца потомственного дворянина Сергея Ивановича Воронцова. Он сам на почтовых приехал за ней, вместе с ним приехала и её няня Борисова Нина Петровна, которая приглядывала за ней и воспитывала Анну с самого детства, так как матушка Анны умерла при родах. Няня всегда звала её Аннушка, а Анна вначале звала няню Нинушка, а лет с трёх стала звать её мамушка.
Сергей Иванович был очень доволен своей дочерью. Он выслушал столько похвальных слов в свой и Анны адрес. К тому же ему сообщили, что уже этой осенью его дочь, в соответствии с пожеланием царствующей семьи, пригласят работать в Смольный институт. Тогда, Анна сразу сказала директрисе:
- Я приеду только с мамушкой!
- С кем? – переспросила директриса.
- С няней, так она свою няню называет, - ответил за неё отец.
- Крепостным здесь нельзя находиться!
- К осени будет ей вольная, - ответил с улыбкой отец.
- Хорошо, у нас есть возможность выделить две небольшие комнаты для проживания Анны Сергеевны вместе с няней, - ответила директриса.
Погуляв днём по Санкт-Петербургу, тем же вечером отец вместе с Анной и няней отправился в своё поместье и через три дня они были в Дорогобуже, где их встречал кучер Демьян с кибиткой. Кучер выпучив глаза расплылся в улыбке и сняв свой картуз, кланяясь громко сказал:
- Не уж-то, это та самая маленькая смешная девочка, которую я восемь лет назад отвозил сюда чтобы ехать в Санкт-Петербург. Анна Сергеевна вы стали очень красивой барышней!
На почтовых станциях Сергей Иванович с удовольствием отмечал, как мужчины с восхищением смотрели на его дочь одетую в тёмно-зелёное приталенное платье, особенно когда Анна выходила из кибитки и шла в помещение. Платье подчёркивало контуры её стройной фигуры и грациозность движений, из под маленькой шляпки с цветочками струились локоны тёмных волос, собранных сзади заколкой. Мужчины, очевидно не зная, что это его дочь, а не дама или жена, приветствовали его, приподнимая свои цилиндры и он в ответ приподнимал свой новый тёмно-зелёный цилиндр, который его заставила купить в Санкт-Петербурге дочь. Но очень скоро Анна обо всём догадалась и стала на каждой почтовой станции выходя из кибитки громко говорить: «Ах, папенька, меня так утомила эта жара, пойду выпью холодного морсу», и отправлялась в здание станции. Этим она увеличивала количество обращённых на неё восхищённых мужских взглядов. Уже перед самым Дорогобужем Сергей Иванович сказал дочери:
- Анна, ты стала такой же красивой, как и твоя покойная матушка, поэтому я с удовольствием отпущу с тобой Нинушку, но только кто же будет управлять всем домашним хозяйством в имении?
- Если надо, то до осени я научу всему повариху Дуню Кулакову, - сказала сидевшая рядом с Анной мамушка.
- Дуньку? А что это мысль, её даже наш кучер муж Демьян побаивается, полностью свою фамилию оправдывает, - усмехнулся Сергей Иванович.
Когда они въехали в свои владения, то Анна Сергеевна увидела много новых садов, где выращивались в основном яблоки, а так же груши и сливы. Отец с явным удовольствием рассказывал ей, что за время её учёбы он почти в двое увеличил площадь яблочных садов и теперь является одним из основных поставщиков яблок в Москву из Смоленской губернии. Так же Анна увидела, что все дороги в их владении были ровными и посыпаны мелкими речными камушками. В деревнях появилось много новых домов. Люди провожали взглядом их кибитку, но никто из крестьян не выходил к дороге кланятся барину. Папенька не любил этого. Но больше всего Анну поразил вид имения. Каменное двухэтажное здание с колоннами было хорошо отремонтировано и выкрашено в бело-зелёный цвет. Перед домом был разбит красивый цветник, все дорожки, в придомовом парке, посыпаны крошкой красного кирпича. Поместье окружали сады. Недалеко от поместья был выкопан пруд, в котором разводили карпа и сазана. На ступенях её хлебом-солью встречали все, кто жил и работал в доме. Анна увидела большое количество детей у домашней прислуги.
С этими мыслями Анна Сергеевна зашла к себе в комнаты во флигеле. Там её уже встречала мамушка, красивая, статная женщина, она была одного возраста с папенькой, то есть сорок два года от роду. В тёмном платье с пуховым платком на плечах и очень добрыми голубыми глазами.
- Ну, вот, наконец горлица моя прилетела! – мягким, тихим голосом произнесла она, - не застыла, может чайку горячего? – спросила она участливо.
- С вареньем, сливовым, домашним, - согласилась Анна.
- Сейчас, у меня и чайник на плите, ох, никак не могу привыкнуть без самовара, - засуетилась мамушка.
Анна Сергеевна стала раздеваться. Сняв шубку и шляпку, она увидела на тумбочке свежий номер «С.-Петербургскія В;домости».
Была у мамушки одна «слабость», читать любила. Дома она тоже этим отличалась, начитается бывало «Вестника Европы» и потом все новости пересказывает, а иногда и своего приплетёт, и потому слыла мамушка, умной и грамотной женщиной. Вымыв руки Анна Сергеевна прошла в комнату. На столе стояли чашки с чаем, а мамушка стояла возле своей кровати, на которой лежало белое бальное платье Анны. Там же лежал модный журнал «Библиотека дамского туалета».
- Вот Аннушка, всё, как ты говорила сделала и маленько в журнале посмотрела! – произнесла мамушка, беря платье в руки.
- Нет, мамушка, давай чаю попьём, да я полежу немного, - улыбнулась Анна.
- Что так, душа моя! – всполошилась мамушка.
Анна улыбнулась, дело в том что у этой женщины имелось ещё несколько замечательных способностей. Она могла сшить любое платье по образцу и ещё она очень хорошо чувствовала её, Анну. А это ведь очень важно, чтобы рядом с тобой в жизни был человек, которому иногда не надо ничего объяснять. Он просто чувствует, что у тебя на душе, потому что ты и сама себе, иной раз не можешь объяснить что у тебя в душе творится. Отец тоже хорошо ей чувствовал, но он был мужчиной и с ним не обо всём можно поговорить. Поэтому Анна спросила:
- Мамушка, я только что кормила белую голубку, но мне всё время мешала чёрная ворона, к чему это?
- Ох, душа моя, белая голубка это ты, а ворона – мужик какой-то! – уверенно произнесла мамушка и добавила, - Кавалеров-то у тебя сейчас наверно тьма? Даже в газете написали про тебя!
- Что написали?
- Что императору очень нравится твой романс и он обязательно прибудет сегодня на бал вместе с императрицей, чтобы послушать и посмотреть на одну из самых красивых и талантливых девушек в России.
- Мамушка, ну, вот видишь, откуда у меня кавалерам-то взяться, если их всех император своим вниманием распугал? Меня теперь на балах и на танец боятся пригласить! – улыбнулась Анна и допив чай, пошла в свою меньшую комнату, где стояла её кровать, обычный шкаф с нарядами и висело зеркало. На тумбочке возле зеркала лежал журнал «Любопытный, загадочный и предсказчивый месяцеслов для молодых красавиц» и роман Ричардсона "Кларисса Гарлоу". Анна Сергеевна, сняв платье, легла на кровать и сразу задремала.
В шесть часов вечера императорский экипаж подвёз Анну Сергеевну со своими воспитанницами к дворцу на Мойке. На правах хозяев их встречали князь Николай Юсупов со своей женой Татьяной Энгельгарт. Они снимали этот дворец у своей тёти камер-фрейлины Екатерины II, графини Александры Браницкой, которая теперь жила в своём имении в Белой Церкви, удалившись от светской суеты Санкт-Петербурга. Поскольку, известный меценат и собиратель произведений исскуства князь Юсупов вкладывал много личных средств в обустройство дворца, то в Санкт-Петербурге все уже называли этот дворец Юсуповским. Князь Юсупов отличался независимостью, прямотой и простотой, чем нажил более врагов, чем друзей. В выборе последних искал не богатство и положение, а доброту и честность. Однажды ожидал он у себя царя с царицей. Церемониймейстер вычеркнул было кое-кого из списка гостей, но встретил решительный отпор князя: «Коли оказана мне честь принять государей моих, она оказана и всем близким моим» сказал князь. Радушие и тепло, с которым принимали хозяева бала гостей на площадке первого марша, успокоило воспитанниц Анны Сергеевны. Ей пришлось приложить немало усилий в карете, чтобы успокоить девиц, которых начинало просто трясти от избытка чувств, ведь это был их первый бал, первый выход в свет!
Дворец был превращён в волшебный замок – полупрозрачный от яркой иллюминации: в бра и люстрах горели несколько тысяч свечей, окна освещались плошками с горящим маслом. В вестибюле у парадной лестницы в высоких светильниках горели свечи, окруженные стеклянными фонарями, которые защищали огонь от сквозняка открывающихся дверей. На ступенях лестницы стояли ливрейные лакеи. Поднявшись по лестнице Анна Сергеевна вместе со своими воспитанницами оказалась в первых залах анфилады. Посмотревшись в зеркало девушки окончательно успокоились, хотя их простые белые платья и причёски смотрелись весьма скромно на фоне остальных дам, украшенных различными воланами, бантами и завитыми локонами. Они, практически сразу, стали объектами внимания кавалеров, которые подходили, представлялись и записывались в их бальную книжку, которую называли по-французски carte de ball. В течение вечера можно было вписать на свободное место танец и кавалера, но минут через двадцать по сияющим лицам девушек Анна Сергеевна поняла, что свободных танцев у них не осталось. Что же касалось её, то к ней никто из кавалеров не подходил, а ведь она была всего лишь на несколько лет старше своих воспитанниц. По все видимости, причиной всему было внимание к её особе императора! Анна Сергеевна подошла к зеркалу, там она увидела стройную с осиной талией и красивым лицом молодую девушку, одетую в белое воздушное с различными рюшами и драгоценными камнями платье. На открытой красивой шее сверкал золотой кулон её матушки. Неглубокое декольте подчёркивало красоту линий её груди. Волосы струились тёмными локонами по её плечам, прихваченные сзади красивой бриллиантовой заколкой. На руках были надеты длинные гипюровые перчатки, а руках маленький дамский ридикюль, в котором лежала её пустая бальная книжка и веер. У Анны Сергеевны вдруг испортилось настроение, но она помнила этикет, согласно которому: на балу ни на минуту не забывайте, что выражение лица должно быть веселым и любезным. Унылое или злое лицо на балу - то же, что пляска на поминках. Поэтому сделав своё лицо любезным и весёлым, она стала обдумывать свой разговор с императором. По внезапному оживлению в зале Анна Сергеевна поняла, что прибыл император. Распорядитель бала громко объявил о его начале. Оркестр сразу заиграл полонез. Полонез был своеобразной прелюдией к основному действию, это был танец-парад, танец-представление, в котором четко соблюдалась «Табель о рангах» и особенно акцентировалась светская иерархия. Когда бальная церемония происходила в аристократическом особняке и на ней лично присутствовала августейшая персона, то право открытия бала, разумеется, принадлежало ей. Император проходил первой парой, ведя под руку хозяйку дома. За ними следовали гостеприимный хозяин с императрицей. Все воспитанницы Анны Сергеевны тоже оказались в «парадном» строю. Их вывели в общую колонну их отцы, занимающие высокие должности в Государственном совете. Анна Сергеевна сидела за столиком с фруктами и наблюдала со стороны за грациозным шествием пар. Это не танец, а нечто вроде процессии, имеющей свой ярко выраженный особый колорит. Присутствующие теснятся по сторонам, чтобы освободить середину бального зала, где образуется аллея из двух рядов танцующих. Когда все занимают свои места, оркестр играет музыку в величественном и медленном ритме и процессия начинается. Ее ведет император, дающий руку княгине или даме, которой он желает оказать честь. За императорской семьей шли офицеры высшего состава армии и охраны дворца, высшие должностные лица, каждый из которых подавал руку даме... Процессия продвигается, и к ней присоединяются новые пары,- какой-нибудь господин отделяется от ряда зрителей, подает руку даме, стоящей напротив, и новая пара пускается в путь, замедляя или убыстряя шаги, в ногу с теми, кто идет впереди. Это, не так-то просто идти, касаясь друг друга лишь кончиками пальцев, под огнем тысячи глаз, с такой легкостью становящихся ироничными: здесь видны как на ладони самая малая неуклюжесть в движениях, самая легкая неуверенность в ногах, самое неуловимое непопадание в такт. Военная выправка спасает многих, но какая трудность для дам! Однако большинство превосходно выходят из положения, и о многих из них можно сказать: «Богиню видно по походке». Женщины шествуют под перьями, цветами, брильянтами, скромно опустив глаза или блуждая ими с видом совершенной невинности, легким движением тела или пристукиванием каблука управляя волнами шелка и кружев своих платьев, обмахиваясь веерами так же непринужденно, как если бы они прогуливались в одиночестве по аллее парка. Пройти с благородством, изяществом и простотой, когда со всех сторон на вас смотрят, даже большим актрисам не всегда удаётся! Внезапно Анна Сергеевна услышала разговор двух дам за соседним столиком: «Красотку опять никто на полонез не пригласил». «Да, фавориткам государя не позавидуешь!» - отвечала ей другая. Она видела уже этих дам на прошлом балу. И действительно, в прошлый раз она не танцевала полонез. Сама Анна Сергеевна относилась к этому спокойно, принимая это на малую знатность её рода. Хотя танцевать она умела и любила, и хорошо знала все бальные танцы. В прошлый раз она два раза танцевала с императором вальс и мазурку... За полонезом шел вальс. Это был молодежный танец, и воспринимался он как «актуальная альтернатива» классическим этикетным танцам старого времени. Кульминацией бала была мазурка, которая предполагала мужское соло, смену танцевальных стилей и импровизацию. Этот танец требовал серьезной хореографической подготовки. Во время мазурки разворачивалась центральная интрига бала, происходили главные разговоры, так называемая «мазурочная болтовня». По окончании первого тура наступал перерыв в танце, кавалеры могли угостить дам, преподнести им цветы и затем включиться в следующий тур. Финалом бала был котильон – танец-игра, особый вид кадрили, с различными игровыми моментами. Это был самый веселый, непринужденный танец, включающий множество шутливых вариаций.
Драматургически бал развивался, проходя строгую форму торжественного балета – полонеза – и превращаясь в вариативные формы уже просто хореографической игры. Событийно все точки над «и» расставляла мазурка, а котильон уже ничего не решал. К этому моменту драматургический конфликт подходит к завершающей фазе, и этот танец носил характер легкости и шутки.
Поэтому и взаимоотношения участников бала можно рассматривать как один из видов игрового поведения. Бал являлся одним из обязательных элементов кастового образа жизни столичного света, он так же, как игра в сумбурной жизни, создавал «временное, ограниченное совершенство». Участников бала объединяло понимание собственного статуса и чувство сопричастности дворянскому сообществу.
Правила поведения в бальном зале можно сравнить с театральным действом, где игра актеров ориентирована одновременно на партнера и на зал. В бальном зале образуется как бы двойной театр, в котором играется пьеса с непосредственным партнером, от которого и зависит то, как эта пьеса будет сыграна. В то же время игра велась и со «зрительным залом», чья реакция была чрезвычайно важна.
С точки зрения театральности, композиция бального зала имела центр, выполняющий функцию сцены, на которой происходил непосредственный спектакль – бальные танцы. Вокруг сцены располагались места для зрителей. Драматургический конфликт заложен в главной интриге бала, основанной на самых волнующих моментах приглашения к танцу, количестве «свободных» и «занятых» танцев. Во время бала непрерывно менялись ролевые отношения между «артистами» и «зрителями», то есть танцующими и наблюдающими. В танцевальном зале всегда были постоянные зрители, которые уже не танцевали, а только наблюдали, они являлись носителями традиций и «знатоками» всех светских правил и интриг, лениво перекидываясь в карты.
Стиль поведения на балу во многом был продиктован решением праздничного пространства, и поведение участников, включающее всю знаковую систему светских обычаев, прихотей, забав, точных «действий» с разнообразной бальной атрибутикой, в свою очередь, «декорировало» это пространство. Ориентированность праздничного пространства «на красивость», эстетичность в бальном зале реализовывались через бальные туалеты, украшения и систему «праздничных вещей», имеющих прикладной художественный смысл. Бальные книжки, цветы, табакерки, перчатки, трости и другие непременно изящные атрибуты предполагали не менее изящные действия с ними, которые создавали определенную театральность пространства и театральность поведения, которая, прежде всего, поддерживалась главным действием на балу – танцами.
Бал – принадлежность дворянского сословия, был жёстко ритуализированным видом увеселения, требующий исполнения строгих этикетных правил, имеющий свой язык, свою знаковую систему. Стиль поведения, отношение к тому или иному участнику бала акцентировали «расстановку сил» в свете, а это было необыкновенно важным проявлением положения в обществе. На балу реализовывалась общественная жизнь дворянина: он не был ни частное лицо в частном быту, ни служивый человек на государственной службе – он был дворянин в дворянском собрании, человек своего сословия среди своих. Взаимоотношения на балу разыгрывались по строгим правилам кастовой группы и понимались ее членами по едва уловимым знакам.
На частный бал приглашалось до двухсот-трехсот человек. В императорский дворец бывало съезжалось до нескольких тысяч человек, среди которых наряду с придворными приглашался весь дипломатический корпус, столичный свет, заезжие знаменитости и хорошо танцующие молодые офицеры для дополнительного составления танцевальных пар. Столь широкий круг приглашенных требовал соответствующего количества помещений. Они включали в себя непосредственно танцевальный зал, гостиные, залы для игры в карты для нетанцующих, буфетные, в которых на столах располагались напитки, фрукты, сладости, на отдельных столах были приготовлены изящные букеты живых цветов и прелестные бутоньерки с конфетами, которые кавалеры могли преподносить дамам.
Внезапно Анна Сергеевна увидела, что император в танце внимательно посмотрел на неё и улыбнулся, она в ответ поприветствовала его лёгким поклоном головы. Через секунды она увидела точно такой же приветливый взгляд императрицы, обращённый на неё. Анна Сергеевна, точно так же поприветствовала её поклоном головы.
Марат вместе с послом поднялись в зал, когда уже закончился полонез. Он увидел, как император Александр отвёл даму, с которой танцевал на своё место и тут же подошёл к своей жене. Коротко о чём-то переговорив с ней, он направился через весь зал к одной из боковых комнат. Было видно, что он приглашает на танец одну из дам в этой комнате. Анна увидела, что император направляется к ней. Победно взглянув на сплетниц за соседним столиком, она, обмахиваясь веером, встала. Император подошёл к ней и с лёгким поклоном произнёс:
- Анна Сергеевна, не откажите мне в удовольствии танцевать с Вами! – и подал правую руку.
Анна слегка покраснев сделала реверанс и подала свою левую руку. Оркестр заиграл венский вальс и Марат увидел, как император закружился в танце с женщиной из его снов. О, Боже, это была та самая, белая голубка!
Император кружил в вальсе Анну Сергеевну. Танцевал он очень хорошо. И хотя венский вальс достаточно быстрый танец, тем не менее император смог прошептать ей на ушко просьбу своей жены. Анна Сергеевна кивнула в знак согласия, но при этом наморщив свой лобик шутя сообщила ему, что по его вине её бальная книжка до сих пуста. Император, заметив среди гостей Марата и устремлённый на его партнёршу взгляд, улыбнулся и сказал, что кажется знает, как помочь её горю. Анна Сергеевна ответно улыбнулась и произнесла: «Ваше величество, во-первых это конечно не горе, а скорее проблема. И эту проблему совсем не надо решать путём вызова сюда эскадрона гусар!». Император улыбнулся и ответил: «Зачем же целый эскадрон, достаточно будет одного!». Сразу после окончания тура, император подвёл Анну Сергеевну к императрице. Присев в реверансе Анна услышала:
- Милая Анна Сергеевна, вы так же хорошо танцуете, как и поёте. Прошу вас спеть нам ваш романс!
- Ваше величество, а будет ли это приличным петь один и тот же романс во второй раз? – спросила Анна Сергеевна, слегка покраснев.
- Хорошие романсы поют так часто, как этого желают благодарные слушатели!
В это время император переговорив с дирижором, вышел почти в центр зала и громко сказал:
- Господа, среди нас находится очаровательная, талантливая девушка Анна Сергеевна Воронцова, представительница знатного дворянского рода из Смоленской губернии. В прошлом году она с отличием закончила Смольный институт благородных девиц и получила предложение от моей жены, императрицы Елизаветы Алексеевны стать фрейлиной её величества. Однако, эта красивая и умная девушка решила посвятить себя педагогической деятельности. Давайте все вместе попросим её исполнить свой, уже знаменитый романс.
И тут же раздались аплодисменты и крики: «Просим! Просим!». Анна Сергеевна оценила этот спич императора. Таким образом он ставил крест на всех сплетнях насчёт того, что она стала новой фавориткой государя. Поэтому зардевшись она вначале подошла к дирижёру и сказав ему пару слов села за рояль. И запела своим лирическим меццо-сопрано:
Странные мысли, чудо желания,
Утренний кофе, будит метания,
Тройкою мчится память безбрежная,
Мало вам времени, души мятежные.
Богом отпущено, ровно поделено,
Время восторга, время страдания,
Нам не вернуть того, что потеряно,
Мы же находим, всему оправдания.
Сердце забьётся, птицею вольною,
В клетке из рёбер, где-то под разумом,
Мысли красивые, даже крамольные,
С Богом и возрастом не согласованы.
Странные мысли, чудо желания,
Утренний кофе, будит мечтания,
Тройкою мчится память безбрежная,
Мало вам времени, души мятежные.
Елизавета Алексеевна слушала романс и у неё в душе пробегали годы её семейной жизни. Александр был любимым внуком Екатерины II и старшим сыном Павла и его жены Марии Федоровны. Императрица скрупулезно подыскивала внуку невесту и остановила свой выбор на ней, Луизе-Августе Баденской. Свадьбу сыграли в 1793 году. Александру было 16, Луизе-Августе 14 лет. Перед свадьбой её крестили в православие, как Елизавету Алексеевну. Они были юны и горячи, влюблены друг в друга и первое время бесконечно счастливы. Даже Гавриил Романович Державин посвятил их бракосочетанию стихотворение:
Амуру вздумалось Психею,
Резвяся поимать,
Опутаться цветами с нею,
И узел завязать.
Прекрасна пленница краснеет,
И рвётся от него,
А он как будто бы робеет,
От случая сего.
Она зовёт своих подружек,
Чтоб узел развязать,
И он - своих крылатых служек,
Чтоб помочь им подать.
Приятность, младость к ним стремятся,
И им служить хотят,
Но узники не суетятся,
Как вкопаны стоят.
Всё изменилось после смерти Екатерины II. Под влиянием своего отца императора Павла I и императрицы Марии Фёдоровны Александр охладел к ней. Но этот романс чудесным образом вернул их в счастливую молодость. Елизавета Алексеевна почувствовала это, по тому с какой нежностью император брал её руку в свою ладонь, когда стоял рядом и тоже слушал. Так было в на балу в Зимнем дворце, и сейчас муж взял её руку. Именно так они держались за руки в самом начале, когда в сущности были ещё детьми. И в этот момент куда-то пропадали взаимные обиды и измены. Во всяком случае ненавистная ей Нарышкина стала появляться при дворе гораздо меньше. Елизавета Алексеевна внезапно вспомнила двух своих умерших в младенчестве дочерей. Слезинка непроизвольно скатилась у неё по щеке. Александр склонился к ней и тихо сказал на ушко:
- Прости меня Лиза, но мне необходимо отлучиться, чтобы выполнить обещание Анне Сергеевне, - при этом он очень нежно и незаметно вытер её слезинку.
- Какое обещание?
- Я обещал познакомить её с гусаром.
Елизавета Алексеевна только чуть улыбнулась в ответ. Император, отойдя от толпы, жестом подозвал к себе дежурного офицера, которому передал своё приказание и пошёл в сторону небольшой оранжереи, которая располагалась между двумя буфетами. Впереди него ещё два офицера отправились быстрым шагом вывести оттуда случайных людей.
Марат смотрел на поющую Анну Сергеевну зачарованно, не понимая, как реальная женщина могла оказаться в его снах. Это судьба! Звучало у него в голове, а сердце, так сладко ныло. Её голос, слова песни, так глубоко проникали в душу, как будто это был голос небес. «Голубка, моя голубка!» шептал он сам себе. В это время, кто-то осторожно взял его за руку. Марат оглянулся. Рядом с ним стоял дежурный офицер, который шёпотом сказал ему: « Господин барон. Его величество, император Александр, хочет переговорить с вами!». Марат кивнул и последовал за офицером. Стоящий рядом посол только ухмыльнулся.
Александр прогуливался в небольшой оранжерее, ожидая барона Вин Санте, так теперь его называли в обществе. Ему нравился этот молодой офицер, который прибыл в Россию со специальной миссией, но он не занимался военной разведкой, не вербовал агентов, а лишь изучал настроения во всех слоях русского общества и регулярно докладывал об этом Наполеону, встречаясь с ним лично. Всё это императору стало известно благодаря работе Особенной канцелярии, созданной по инициативе военного министра Барклая-де-Толли. За короткий срок этот разведывательный орган Российской империи смог создать широкую сеть агентов и осведомителей в органах военного управления Франции и её союзников. Одним из личных осведомителей императора являлся министр иностранных дел Талейран Перегор, который использовал сведения полученные от министра полиции Франции Фуше. С помощью агентов Особенной канцелярии были получены твёрдые заверения, что наследный принц шведского престола Жан Бернандот никогда не вступит в войну против России. Из донесений агентов стало известно, что Наполеон планирует захватить Константинополь и объявить себя императором Восточной и Западной империй. Эти сведения, конечно, были доведены до военно-политического руководства Турции, которое не стало заключать военного союза с Наполеоном. Таким образом Россия обезопасила свои фланги в предстоящей войне с Францией. Так же через двойных агентов до Наполена была доведена дезинформация относительно стратегии и тактики русских войск в случае вторжения французских войск. Наполеон был уверен, что русские дадут генеральное сражение ещё в приграничной зоне, но на самом деле в штабе русской армии разрабатывалась совсем иная стратегия, направленная на вовлечение неприятеля вглубь территории и организации борьбы на растянутых коммуникациях французской армии с целью её ослабления...
Размышления императора Александра прервал подошедший барон.
- Ваше Величество, барон Вин Санта, к вашим услугам! – громко сказал Марат, щёлкнув каблуками, подойдя к императору.
- Здравствуйте барон, я знаю, что вы часто встречаетесь с Наполеоном и у меня будет к вам просьба.
- Сделаю всё, что могу Ваше Величество, - ответил по военному Марат, опять щёлкнув каблуками.
- Вы уже, видимо, знаете, что в прошлом году в Англии в результате континентальной блокады разразился кризис, который стал самым тяжелым за последние двести лет в истории этой страны. Ситуацию очень сильно обостряет движение луддитов, которые разрушают промышленность Англии.
Пацифисты уже собрали более 30 000 подписей. Поэтому там, со дня на день ждут свержение короля Георга IV. Британскую корону может спасти только война Франции с Россией! Начав войну с Россией ваш император вольно или невольно помогает Англии. Я прошу передать вашему императору, что в России его Великая армия найдёт для себя очень много неприятных сюрпризов и в конце концов потерпит поражение, а он сам потеряет всё! И тогда его мечты об объединённой Европе помогут Англии ещё больше укрепиться!
- Но почему? – спросил Марат, вполне понимая о чём говорил Александр.
- Потому что ослабленная и разорённая войной Европа станет добычей английских банков, которые под хороший процент будут выдавать кредиты правительствам европейских стран! Так было, есть и будет!
- Но есть же ещё европейские банки! – возразил Марат.
- В каждом европейском банке присутствует английский капитал! – уверенно произнёс император.
- Хорошо, Ваше Величество, я дословно передам весь наш разговор моему императору, - кивнул Марат.
Господин борон, если хотите я могу Вас представить Анне Сергеевне! – произнёс с улыбкой император.
- О, это было бы прекрасно, это женщина моя голубка! – воскликнул Марат.
- Не понял! – удивился Александр.
- Она мне уже давно снится в образе голубки, - смущённо произнёс Марат.
- Разве вы раньше не встречались с ней?
- Не имел чести!
Император жестом предложил Марату пройти в залу. Там возле Анны Сергеевны, которая уже закончила петь свой романс и стояла рядом с императрицей уже образовалась целая очередь из кавалеров, желавших станцевать с ней хотя бы один танец. Всех их представляла Елизавета Алексеевна, а Анна Сергеевна заполняла свою бальную книжку. Увидев императора все расступились. Александр подошёл к жене и с улыбкой приложился к её ручке. Елизавета Алексеевна улыбаясь тихо произнесла:
- Ваше величество благодаря вам бальная книжка Анны Сергеевны почти заполнена!
- Очень рад, очень рад, - тоже тихо ответил Александр, - а затем громко произнёс, - милая Анна Сергеевна, разрешите представить вам барона Вин Сенто, поэта и большого друга России. После этих слов посол Франции улыбнулся и незаметно отошёл. Анна Сергеевна смотрела на Марата, он смотрел на неё. Высокий, статный гусар с чёрными усами и горящим взглядом был приятен её взору. Он же просто млел о своей голубке, даже в поклоне не спуская с неё влюблённых глаз. Присев в реверансе Анна Сергеевна спросила:
- Вы пишите стихи?
- Да!
- И давно?
- Ещё с университета, - отвечал Марат, глядя на свою голубку.
- Барон, это даже неприлично, так смотреть на едва знакомую женщину! – с лёгким укором тихо сказала Анна Сергеевна.
Так разговаривая и погрузившись в беседу, они незаметно отошли от всех. Со стороны было видно, что эта беседа чрезвычайно увлекла их, а может и не только беседа. Наблюдая за ними Елизавета Алексеевна тихо сказала мужу:
- Саша, посмотри какая прекрасная пара, ты не находишь?
- Именно поэтому я их и познакомил, - улыбнулся император Александр и подал знак дирижёру, и в зале зазвучала французская кадриль. Зашуршали дамские платья, застучали каблуки кавалеров, засверкали улыбки. В этот момент к Анне Сергеевне подошёл важный господин во фраке и лёгким поклоном пригласил её на танец. Анна Сергеевна улыбнулась и шепнула Марату: «Господин барон, третья кадриль и мазурка ваши!». Марат, с улыбкой кивнул и стал оглядываться. Внезапно он заметил среди стоящих в стороне дам баронессу Смолину. Она улыбнулась ему. В тот же миг Марат пригласил на танец стоящую недалеко даму в возрасте. Она очень удивилась этому приглашению, но тем не менее подала свою руку. Марат повёл её исполнять контрдансы в одном из каре. Марат старался не упускать из виду Анну Сергеевну. Она танцевала великолепно. И несколько раз улыбнулась ему, когда их взгляды пересекались. Между тем дама с которой танцевал Марат была несколько неуклюжа и танец давался ей с трудом. Но держалась она с завидной стойкостью. Во время танца она сообщила ему, что здесь она находится вместе с мужем, который сразу после полонеза, как правило, садится за карты до самого утра. Марат улыбался и учтиво кивал. Когда танец закончился Марат отвёл даму на тоже место где и пригласил её, поблагодарив её за танец поклоном, он поспешил освежиться в буфет. Оттуда из буфета он наблюдал за залом. Вновь заиграла музыка, это была вторая кадриль. Марат снова увидел баронессу Смолину, которая показывая на него глазами, что-то шептала на ушко своей соседке. В голове Марата зазвучали строчки, такое с ним иногда случалось, именно так рождались его стихи:
И вот случился бал, сияет весь дворец,
Там дамы блещут красотой, богатством,
Интриг и страсти открывается ларец,
Где кавалеров делят со злорадством...
Дальше ничего на ум не приходило, наверно потому, что он опять любовался Анной Сергеевной, которая танцевала с молодым офицером. Марат налил себе бокал шампанского и мысленно стал готовить себя к первому танцу со своей голубкой. Он почему-то не сомневался, что сможет завоевать сердце этой самой красивой в мире женщины. О, Боже, как она изящно двигалась, какая милая улыбка, какие чудные персидские глаза, как красиво она пела, она была ангелом во плоти. И вот наконец танец закончился. Кавалер отвёл Анну Сергеевну на место и поклонившись удалился. Марат, через весь зал направился к ней. Почти сразу зазвучала следующая кадриль. Марат подошёл к Анне, и изящно поклонившись произнёс:
- Не откажите мне в удовольствии танцевать с Вами, - и подал ей правую руку.
Анна улыбнулась и подала ему свою левую руку. Эту кадриль танцевали в две колонны. Марат отлично знал все фигуры этого танца и он так нежно держал её пальчики и талию при переходах, что у Анны от волнения пересохло в горле. При этом он успел рассказать ей на ушко своё стихотворение:
Снежный ангел свесив крылья,
В облаках, уселся чинно,
От людских желаний скрывшись,
Просто так дышал эфиром.
А внизу, по снежным далям,
Как всегда, гуляли люди,
Кто в любви, а кто в печали,
Храня огонь прелюдий.
Им было хорошо, что живы,
Что любят и грустят,
И тем они уже счастливы,
В метелях февраля!
Ничего подобного с ней никогда раньше не происходило. Марат танцевал великолепно, с ним она ни разу не сбилась, даже когда в финале заиграли галоп и все пары, смешавшись, заструились по залу...
Когда танец, к сожалению Анны Сергеевны, закончился, Марат поблагодарил её за танец поклоном, подведя к тому месту откуда они начали танец и удалился. Почти сразу зазвучала четвёртая кадриль и Анну пригласил очередной кавалер, граф Разумовский. Марат направился было к буфету, но встретил баронессу Смолину. Та, улыбаясь сообщила ему, что этот танец в её бальной книжке свободен. Марат кивнул и пригласил баронессу на танец. В танце Марат задал ей вопрос, который его мучил весь бал:
- Баронесса откуда император узнал, что я пишу стихи?
- У нас говорят, слухами земля полнится, - улыбнулась Смолина, - вы же не одной мне читали свои стихи!
У Марата сразу мелькнуло: «Мишель, нет она не могла. Она не такая! Да, и зачем это ей?». В этот момент он увидел взгляд Анны Сергеевны, она явно была чем-то недовольна!
Анна Сергеевна смотрела на Марата, как он танцевал и о чём-то беседовал с баронессой Смолиной и это ей почему-то не нравилось. Хотя баронесса была чем-то похожа на императрицу Елизавету Алексеевну, красивая, стройная блондинка. «Что может их связывать?», - думала она, глядя, как баронесса, улыбаясь что-то говорила Марату. После танца Анна Сергеевна потеряла из вида Марата, ей стало немного жарко, она стояла и обмахивалась веером. Вновь заиграла музыка и несколько десятков пар вышли танцевать венгерку. Анна Сергеевна решила пропустить этот танец, видимо где-то внутри готовя себя к мазурке. Ведь мазурка – «это душа бала, цель влюбленных, телеграф толков и пересудов, почти провозглашение о новых свадьбах, мазурка — это два часа, высчитанные судьбою своим избранным в задаток счастья всей жизни». Вспомнила она наставления своих институтских классных дам. «Но разве она уже влюблена? Определённо барон ей нравился, лихой гусар, поэт, красив, умён! И пользуется успехом у женщин», - уныло подумала Анна Сергеевна. И в этот момент перед ней возник Марат с бокалом грушевого сока.
- Это вам, охладиться! – с поклоном произнёс он.
- Благодарю, - ответила Анна Сергеевна, принимая бокал, и подумала: «Да какое мне дело до всех остальных женщин, если он так мил со мной!». В это время заиграла музыка, Марат поклонившись подал ей руку, она ответила ему лёгким реверансом и они начали танцевать. Мазурка была таким замечательным танцем особенно оттого, что выявляла те свойства мужчин и женщин, которыми они наиболее привлекали друг друга. Каждый играл свою роль: дама легко неслась вперед, и самый поворот ее головы, так как ей приходилось смотреть на кавалера через свое приподнятое плечо, придавал ей дразнящую ауру непостижимости, в то время как вся инициатива танца оставалась в руках кавалера. Ещё в самом начале Марат успел рассказать ей свой стих о голубке. О, Боже, это ведь было признание в любви и предложение руки и сердца! Анна вдруг почувствовала, что у неё выросли крылья. Она стала именно той голубкой, о которой он ей шептал. Марат, то мчал её вперед, то щелкая каблуками, то кружа её, то падая на одно колено и заставляя её танцевать вокруг себя, выказывая свою ловкость и воображение, способность показать себя и управлять её волей, а она просто летала! Таких ощущений она ещё никогда не испытывала. Краешком глаза Анна видела, что за ними наблюдают десятки глаз, в которых было восхищение и возможно зависть. Мазурка была самым продолжительным танцем на балах, но Марат был неутомим и она подчинялась его воле. Что-то очень милое стало ныть у неё в груди, а она, словно расправила крылья и просто парила возле него. Но вот танец закончился и Анна Сергеевна обнаружила, что её слегка потряхивает, так же, как её воспитанниц перед балом. Она всеми силами пыталась скрыть это непонятное для неё явление. Но слава Богу, Марат кажется этого не заметил и предложил ей немного передохнуть и подкрепиться. Они направились в ближайший буфет. Сев за столик они сняли перчатки, положив их на столик, а на калени положили салфетки. Они ели фрукты и пили холодный морс. Марат прочёл ей ещё одно своё стихотворение:
Я очарован Вашим видом,
Вернее речкой за окном,
Стою пред Вами слово идол,
Мой взгляд порхает мотыльком.
По Вашим дивным ипостасям,
Что наслаждения сулят,
О, Ваше ангельское платье,
Я словно демоном объят.
Но Вы, с улыбкою молчите,
Как видно, ждёте нежных слов,
Я потеряший ум проситель,
И ради Ваших...Вас, на всё готов!
Анна Сергеевна покраснев, спросила:
- Но за окном нет никакой речки?
- Правильно, поэтому я очарован только Вами, - ответил Марат.
- Странное у вас имя для итальянца.
- Чем же оно странное? – спросил Марат в удивлении вскинув свои чёрные брови.
- Ведь Марат – это арабское имя.
- Я родился во время Великой Французской революции, тогда оно было модным во многих странах!
- Я читала статьи Марата, а так же работы Вольтера и Руссо, - улыбнулась Анна Сергеевна, окончательно успокоившись.
- Я тоже читал этих мыслителей, но не могу понять одного!
- Чего? – заинтересованно спросила Анна Сергеевна.
Марат счёл свой вопрос неуместным для светской беседы на балу и поэтому предложил: «Давайте я шампанского принесу?». Анна Сергеевна согласно кивнула и Марат ушёл за шампанским к буфету. Почти сразу на его место неожиданно присела баронесса Смолина и обмахиваясь веером тихо сказала:
- Прекрасный выбор Анна Сергеевна, я вас поздравляю! Мне тоже нравятся его стихи. Мне он, их обычно читает в постели, и насколько я знаю, не мне одной!
От этих слов у Анны Сергеевны перехватило дыхание. Она оглянулась и ей показалось, что прежде наполненные восторгом глаза вокруг неё, теперь были наполнены каким-то ехидством и усмешкой. Весь мир изменился в один миг. Огромным усилием воли она сохранила самообладание и с учтивой улыбкой произнесла:
- К счастью, баронесса, мы с вами по разному воспринимаем поэзию!
- Да, да, всё, ухожу! – улыбнулась Смолина и ушла.
Марат, возвращаясь с бутылкой шампанского, заметил, как из-за их столика вышла какая-то дама, и кажется это была баронесса Смолина. Ничего хорошего это не предвещало, поэтому у него сразу улетучилась та лёгкость в душе, которая образовалась у него во время танца с Анной. Подойдя к столику он понял, что предчувствие его не обмануло. Прежде, такой милый, тёплый взгляд Анны Сергеевны стал обжигающе холодным. Словно его окатили холодянкой после парной, только вот удовольствия от этого он никакого не испытывал. Марат сел за столик и налил в бокалы шампанское. Глядя Марату в глаза Анна Сергеевна спросила:
- Так что вы хотели спросить у меня барон? – холодно спросила Анна Сергеевна.
- Думаю, что мой вопрос будет неуместен для атмосферы бала, - попытался улыбнуться Марат.
- Нет уж, спрашивайте и давайте будем откровенными!
- Хорошо, как вам будет угодно, мне не понятно, почему среди вашего высшего общества, очень много людей, которые не любят Россию и свой народ, а преклоняются перед Европой?
- Барон, вы, как и они, плохо знаете русский народ, Санкт-Петербург и Москва это далеко не вся Россия! – с прежним холодом произнесла Анна Сергеевна.
- Теперь у меня есть вопрос к вам, - сказала Анна Сергеевна.
- Я вас слушаю, - с готовностью ответил Марат.
- Барон, а какую часть меня вы любите больше всего? Лицо, шею, а может быть грудь, бёдра или ноги, которых вы никогда не увидите! Мне тоже не нужны обмылки какой-нибудь баронессы или княгини! Прощайте барон! – с ещё большей холодностью тихо произнесла Анна Сергеевна и встала, - Провожать меня не надо, избавьте меня от своего присутствия в моей жизни!
Французская любовь. Часть 1
© Copyright: Васлий Кузьменко, 2021
Свидетельство о публикации №221022000188
Свидетельство о публикации №221022000188
Рецензии