Хрустальное

Динь, динь...
Как я звеню!
Невозможно это скрыть.
Семья счастлива - все: и кошки, и дети...
Все, кроме мужа.
С ним мы позваниваем, как всегда, но немного меньше, чуть тише. Грустная мелодия получается.
Я вообще думаю, что он у меня малость двухфакторный.
Я-то точно многофакторная: проверено временем. Такие произведения исполняю с каждым! А его звон - мощный, но немного однообразный. Дон, доннн...
Мой наигрыш сейчас рассыпчатый, хрустальный. Не зря внутренние стержни назвали Хрусталем. Ниточки вибрируют, тянутся от одного к другому, создают настоящие произведения, сотканные из любви. Влюбленных часто зовут в залы. Там они играют такие оркестровые хрустальные партитуры, что на сердце становится свежо и легко. Все, кто заходит на такой концерт, сами начинают звенеть и светиться, и, выходя, быстро находят свое счастье.
Иногда в мотивы вкрадывается грусть.
Вот и у нас сейчас - грустная любовь. Печальная, несказанно светлая и красивая, как и мы сами. Мой возлюбленный так связал нас ниточками, этой невидимой связью, что мы звеним при каждом шаге - да что там шаге: взгляде,  а порой и мысли... Сижу в семье - и вдруг начинаю тихо позванивать. Муж отворачивается, уходит в другую комнату, а дети бегут обниматься: они тонко чувствуют флюиды любви. Кошка забирается на колени и урчит, тычась в мои руки головой, заглядывая в глаза и жмурясь. Котик трется об ногу. Муж - дон, донн! - из комнаты тоже посылает сигналы: ты только не уходи, я хочу, чтобы ты осталась. И я грустно отвечаю ему: динь, динь... Я не знаю, что мне делать. Не хочу ничего разрушать! Ни одной ниточки не рвется. Это так странно... Всегда было проще: одни рвутся, другие - протягиваются, а тут... Ничего не рвется, ничего!
А вот мамины... Она намотала когда-то свои ниточки так плотно, что порой было тяжело дышать, а чтобы позвенеть, приходилось рвать.
Но получалось же!
А теперь наши с ней ниточки, похоже, разорваны практически все, она цепляет невидимую память, прошлое, мнимое, это так и называют врачи: "Мнимая Связь". Мама больна, и я ничего не могу сделать.
Это тоже грустно.
Много хрустальной, звонкой грусти в нашем доме!
Много нитей, и большинство - перепутаны.
Мой любимый часто рвет нити.
У него это хорошо получается: взял - и порвал. Блокирует телефон, перестает звонить и писать, только следит за мной иногда в социальных сетях. Думает, что справился! Но так скучает, что мои хрусталинки плачут жалобно, подергивамые оставшимися, очень прочными, ниточками.

Что может быть важнее любви?
Врачи настроены на ее поддержание.
Тем и занимаются, что распутывают, разматывают и налаживают паутинки связей. Это нелегко, если учесть, что нити невидимые, и могут тянуться изнутри на много километров. А если имеют дело с такими многофакторными, как мы? Страшно представить, как справляются. Моя врач Аделина сказала мне: "Желаю, чтобы с вами ничего не случилось... ни с одним из вас". Потому что тяжелее всего лечить тех, кто расстался навсегда по причине смерти одного из возлюбленных: нити начинают так низко стелиться, что приходится их выпутывать чуть ли не из-под земли и по одной выпускать наверх, в небо. Туда, где витает Хрусталь Души. И когда звенит тот, кто на земле, получается самый чистый, прекрасный и мечтательный звон! Но это очень, очень сложная операция, как уже говорилось. А избавить от любви - очень простая операция, проще аборта или, скажем, аппендицита.
Вот я вышла на улицу, шла вдоль детской площадки, слыша песенку:
"Связь, связь создается -
Звон, звон издается:
Стерженьки друг об друга бьются,
Так хрусталики нам смеются"... -
и плакала.
Да, я могу плакать, даже когда звенит внутри.
Все могут!
Это сложнее, чем с Внешними, которые наматывают искусственные Хрусталинки в волосы, вставляют в уши, браслеты... С ними вообще все проще: имитация чувств достигла такого совершенства, что отличить такой искусственный звон от настоящего, искреннего и натурального практически невозможно. Труднее всего приходится тем, кто, понавесив на себя звенелок, по-настоящему влюбляются: им очень сложно верить. Даже когда они снимают внешнее. Сложно! Как в сказке про соловья нашего великого сказочника Андерсена: блеск и красота затмевают проблески зари, прохлады и нежного света внутреннего Хрустального Звона. Ничего не поделаешь! Приходится с этим считаться. Прислушиваться.
И вот иду, звеню и плачу. Влага и звон. Звон - и влага.
Иду туда, где мне могут помочь: в больницу.
Все-таки туда.
Есть средство, достаточно радикальное, от любви. Чтобы его применить, нужно собрать миллион справок. Я уже это сделала: брак, дети, кошки, квартира, ретро- и перспективы подтверждены.
Я иду на операцию.
Муж неуверенно предлагал сходить вместо меня, но наша связь гораздо дольше, провереннее, и врачи не дали разрешения на операцию.
Поэтому иду я.
Мои ниточки просто отрежут.
Просто!
Эта очень простая операция требует только моего согласия. Дальше дело эскулапов - просто слушать, и, когда они выделят тот самый Хрустальный Звон, выдернуть ниточки, сколько бы их не было, и - чик!
И - скррр! - бусинки любви посыпятся в специально приготовленный для них лоточек, трескаясь, тая, исчезая.
А я выйду из больницы чистая.
Моя мама намотает покрепче свой нитяной канат, муж задондит уверенным колоколом. Мальчик некоторое время потаскает за собой оборванные нити, - если только сам не решится на операцию, - пока они сами не отомрут. На его грустный звон точно слетятся Внешние, а может, и настоящая девушка проникнется этой песней нашей законченной любви.
И только кошка больше не будет взбираться на мои колени.