Дождалась в ином мире

Я бы ее не заметила, если бы она меня не подозвала, держа на прозрачной ладони доселе невиданного мной кусок душистого и белого хлеба. Такая чистенькая и опрятная в белой блузке и в черном сарафанчике Христина походила на ангелочка. Она была тоненького, хрупкого сложения и с точеными бледными чертами лица, и с большими близорукими глазами. И голос был тихий, слабый.


До того дня я и не знала об ее существовании, хотя жила через улицу. Зато ее отца, заведующего складом, в нашей маленькой деревушке каждая собака за версту узнавала. Чего скрыть-то, глухо выпивал и вконец спился, а в год окончания школы единственной дочери он помер от пьяного угара.

   
Христинка с матерью остались одни. Каково жить в деревне без мужика?! Заготавливать дрова и лед на зиму, беспрерывно затапливать печь не под силу одиноким женщинам, да и работа, чтобы прокормить себя в деревне не сахар. Потому мать не отпустила ее на учебу. Она так и осталась работать в колхозе: то ли дояркой, то ли учетчицей, то ли телятницей… Характер был у нее мягкий, никому и слова против не скажет, промолчит. Такая уж она была.


В деревне любили ходить в гости. Иногда и детей во время каникул пускали с ночевкой к родственникам. Однажды, отпросившись у родителей, осталась я ночевать у Христины. И она, закрывшись одеялом, чтобы никто не слышал,  поделилась со мной своим девичьим «горем», хотя я была намного младше ее. Почему Христина, как священника для исповеди, выбрала именно меня, подростка, до сих пор понять не могу.


С современной точки зрения история заурядная, но для девушки, комсомолки постыдная, тем паче для нее самой и, разумеется, для окружающих. Любила ли она его или не любила, я тогда не поняла. Но тайну ее сохранила. То, что с ней произошло, стал источником для моих сокровенных размышлений. Как это ни странно, после того дня я почти ее не видела. Она будто замкнулась в себе. О ней не было слышно ничего, кажется, жила как и раньше тихо, ни с кем не ссорясь, ни на что не претендуя. Покладистый характер, видимо, спасал ее от въедливых подруг и старух.

 
В нашей деревне не было средней школы, поэтому желающим продолжать учебу, приходилось «ехать в тридевять земель», - в районный центр. Детей малоимущих определяли в интернат, остальные ютились у знакомых или у родственников. После долгого учебного года, истосковавшиеся по дому, ребята пускались по бездорожью пешком в свою деревеньку. А их там ждала страда по заготовке сена, самая жаркая пора для деревенских жителей. Во время летних каникул вот почему не видно было праздношатающихся ребят в разгар полевых работ.


Так из года в год. А после окончания школы, кто во что горазд, вынужден был окунуться сразу во взрослую жизнь; зарабатывать на хлеб насущный или учиться... Единственный ребенок в семье, Христинка, может, поехала бы в город учиться, если бы так печально не помер отец. Она была похожа на цветок с белыми лепестками на тоненьких ножках, заросший случайно на обочине пыльной дороги. А ее сверстницы были в то время, как распустившиеся розы, одна  другой краше.
 

Молодость похожа на созревший плод. Тут поспевает и любовь, и свадьба. И тут свой Ромео, своя Джульетта и, конечно, свой Дон-Жуан.


Был и свой первый парень в деревне. Он был весь из себя. Жених завидный. Все было при нем, даже в избытке. Егорка был высокого роста, плечист. Горделивая осанка подчеркивала его крепкие мускулы. Сильный, самоуверенный и нагловатый парень был избалован вниманием прекрасного пола. Только вот Христинка будто избегала его, хотя с детства жили по соседству.

 
Как-то раз Егорка все-таки проследил беззащитную соседку, подкараулив в укромном месте, лишил ее чести и смылся. От стыда и горя Христинка об изнасиловании никому не сообщила. Молча пережила свой позор. Может, она думала по своей наивности, что он женится на ней. А парень-то, надругавшись над девушкой, остался безнаказанным. Никто не узнал. Возможно, это его все больше раззадорило. Поговаривали, менял девушек как перчатки.

 
Но однажды нашла коса на камень. Как девчонка из соседней деревни сумела оседлать такого бугая как Егор, никто не знает. Выбрал он в жены  Иду, ничем с виду не  примечательную. Она была ему по пояс. Все только и удивлялись, охали-ахали, но напрасно. Ида была отменной хозяйкой. Все горело в ее руках. Умело справлялась с хозяйством, с мужем и с детьми, и все это время мило улыбаясь, и привечая гостей, тем и снискала уважение и любовь всей деревни. Как говорят в народе, «мал золотник, да дорог». Егорка, видно, нашел именно то, что искал у других девиц. Быстро остепенился, обзавелся многочисленным потомством, стал хорошим отцом, уважаемым человеком.

 
А о дальнейшей судьбе Христины я узнала потом от знакомых. Ее, ясно, сосватали, и она согласилась выйти за щупленького выпивоху, чем-то отдаленно напоминающего Егорку в юности.  Новоявленный муженек увез ее и больше никто ее не видел, не слышал о ней.

 
Сегодня мало кто ее помнит в родной деревне. Если бы Христинка вдруг мне не приснилась, даже я вряд ли вспомнила ее. Как у всех, и у меня хлопот был полон рот.
- Вижу во сне родные места. Лето… Одним словом, красотище! Иду по краю реки, подхожу к крутому мысу, омываемому с двух сторон. А на верхушке мыса стоит молодая женщина вся в черном, словно монахиня. Она мне протягивает руку, чтобы я поднялась к ней. Когда она наклонилась ко мне, я хорошенько ее разглядела. Монашка была очень красива, словно расписанная с иконы: огромные чистые глаза, маленький ротик и гладко зачесанная коса с прямым пробором. Присмотрелась на ее светлое, улыбающееся лицо и узнала Христину. Вся, сияя счастьем, она тихо проговорила: «Мой Егорка здесь, со мной!».

 
Я от неожиданности и удивления проснулась и долго не могла заснуть. Чтобы найти разгадку сна, решила навестить моих стариков. После рабочего дня зашла к ним, так как они всегда были в курсе всех событий родной деревни. Поговорили о том о сем, и я, как будто вскользь, спросила о семье Егора. Они во всех подробностях рассказали об его детях, о жене, о нем самом, как на старости лет он флиртовал, находясь в городской больнице, с одной медсестрой, а затем только сообщили, что Егор на днях представился. Оказался сон в руку. О том, разумеется, умолчала. Зачем лишние расспросы, и на этот раз я Христину не подвела, не поведала ее тайну  родителям, тем и довольна.

 
Значит, Христинка действительно дождалась его в ином мире и о том уведомила меня, кому она доверила свой девичий секрет. И мне, наконец, все стало ясно. Таким образом, невольно была приоткрыта завеса потустороннего мира. Иначе я была бы матерым атеистом, Иваном или «Фомой, не помнящим родства» с Богом.