Мужчины женяися от

Виктор Матюк

МУЖЧИНЫ ЖЕНЯТСЯ ОТ …

Мужчины женятся от скуки, когда по локти в крови их руки,
Женщины выходят замуж из любопытства, им по душе бесстыдство!
Им не надо ничего, кроме одного: рядом с ними должно быть сильное существо,
Женщины способны на всё только бы впасть в забытьё! Ё – моё! За что наказание такое?
Ничто так не мешает роману, как множество мужских изъянов, выплывших из сизого тумана,
Он возник изо лжи и обмана, и выглядит довольно странно, что было, прошло,
Время для возврата само подошло, преодолевая зло, оно присело на трухлявое бревно,
В его глазах темно, оно не видит никого, сзади жлобство, перед собой – благородство,
А где же верховенства власть? От неё осталась лишь малая часть, не пытаюсь ни кого осуждать,
Не хочу ни на ком свою злость срывать, мне бы сбежать, но куда? Над нами суд вершит судьба,
Ей во всё потакает всесильный Бог, кого-то сажает в острог,
А кого-то поселяет в собственный чертог, чтоб этот остолоп
Сам себя превозмог. Взял в руки барскую трость и котелок,
Натянул на себя модный фрак, тогда бы он вырос в глазах местных баб!
Божий раб знает своих грехов масштаб, он и так и эдак, его всему научал предок,
Он своему сыну помог увидеть новый горизонт грядущих бед и забот, чтобы он не сбился с ног
В поисках собственного счастья в миг сладострастья, а возникшие на стезе несчастья,
Развернул бы вспять, и продолжал тепло излучать в сторону разухабистых баб!
Когда мы счастливы, мы - добры, нам нет цены,
Мы – умиротворены, нет ни сумы, ни печали,
Перед нами горные хребты и небесные дали, все распри и скандалы остались далеко позади,
Сердце ритмично бьёт в груди, ты только позови и я приду, достану путеводную звезду,
Предам себя нравственному суду, и лишь опосля любимую женщину в свой дом заведу!
Не живу, как хочется, хотя бесстыдница сама в пылкие объятья просится, её стон сюда доносится 
 Из дальних мест, в ней что-то таинственное есть, ей бы пару книг о любви и страсти прочесть,
И проснувшись часов в шесть, успеть прилечь в железную кровать, будущего мужа приласкать,
А потом на колени встать, и опустится в кромешный АД, надоело ждать, когда же божья благодать
Начнёт тебя на белых простынях качать, а уж потом тебя казнят или отправят в Ад
На лаврах почивать! Ты был когда-то верным супругом, самым близким другом,
Помогал жене во всём, слёзы лились ручьём, и мы вдвоём стояли под проливным дождём!
Когда ты по уши влюблён, ты страстями опьянён, ты – смешон, хотя умён и смышлён,
Но на муки и страдания женщиной обречён! Ничто не мешает вашему роману,
Как чувство юмора, пока есть на плечах голова, всё, чтобы судьба не придумала,
Не станет звонить во все колокола с вечера и до утра, только юноша может рубануть с плеча,
Если будет действовать сгоряча! С неба падает путеводная звезда, у каждого своя судьба,
Именно она должна вспоминать старые и добрые времена, когда душа толпы была чиста,
Как вода из степного ручья! Вокруг тебя шум, гвалт и толчея, нет дыма без огня,
Страсть вовне затая, ты винишь не себя, а законы земного бытия!
Выпьешь на коня двадцать капель коньяка, покой обретёт душа,
Женщина будь она молода или стара, пытается бунтовать с утра,
Она бунтует сама против себя, ревнует своих или чужих мужей
К сверстнице своей! Совершая глупый поступок в любое время суток,
Она сторонится шуток, а жизнь коротка, даль небес далека,
Только Нагорная проповедь Христа с первым дуновением ветерка
Тащит в свои сети простака, а бывалого мужика трудно туда затащить,
Он может сделать вид, что высокие идеалы боготворит и будет с ними дружить,
Искусство любви – бесконечно, ничто не вечно под Луной! Ветер ледяной
Проносится ураганом над многолюдной толпой, но толпа в выводах не однозначна,
Её мысль – не проста, она напоминает листья с лаврового венка! Когда лист сух,
Он навевает тоску и грусть, когда же влажен, о нём ничего плохого сразу не скажешь,
И только опосля, когда пушистым снегом покрывается холодная земля, душа втихаря,
Стеная и вопия,  кричит у края огромного пустыря, что она не зря устремляла взгляд
К истокам бытия, её глаза янтарными огнями горят, а уста давно уже кричат на всю округу:
«Свят! Свят! Свят! Мирские будни ничего хорошего людям не сулят!»
Страсти к себе людей манят, странный звукоряд озвучивает последний аккорд,
Совершается обряд освящения толпы негодяев в лоно святых, нет среди них таковых,
Им скромная семья готовит особый сюрприз! Мужчины женятся от безделья,
Женщины выходят замуж, чтобы расправить на голове оставшиеся перья,
Не всегда эта затея после очередного похмелья не служит источником вдохновенья
Для мужа и жены, они в разные стороны намерены брести, им уже не по пути,
А вдали сияет искромётная даль, её от чужих глаз скрывает тоска и печаль!
Мужчины женятся со скуки, им в толк не идут науки, когда в душе вновь сирень зацвела,
И тогда в дом вторгается беда, она никогда не приходит она,
Меняются красочные цвета семейного жития, виноваты в том и ты, и я!
Рушится семья, мысль, что не опасна, прекрасна и властна, душа несчастная
С таким ходом бытия никак не согласная, будет нищенствовать,
И чужие пороги обивать, по ка плоть будет властвовать над ней,
По истечении многих дней и ночей боль будет всё сильней
И больней бить по шее твоей, пока ты не вспомнишь заново слова,
Что жизнь - коротка, а искусство – бесконечно! Никто не прожил безупречно,
Истина и та редко когда бывает чистой, будто снег искристый,
Она напоминает тракт каменистый, по которому долго едешь ты
 В сопровождении любимой жены по  ямам и ухабам,
А следом за тобой бегут грехи невиданного масштаба!
Неужто в том повинны бабы? Все мы на передок слабы!
Жизнь, как миг, коротка и только строка из любовного стиха,
Выворачивает наружу все потроха, даже если из тебя уже сыплется труха,
Ты всё равно не желаешь валять дурака, и твоя рука держит писчее перо,
В глазах уже темно, не видно далеко: что и как, тебе бы поспать,
И не тревожит стареющий взгляд дивным станом статных баб!
Пока остро выглядит твой штык, ты – мужик, когда он стал, как тряпочка,
Ты – не муж, а попочка, твоя обязанность подавать жене тапочки и вытряхивать половики,
Читать наедине книги о пылкой срасти и искромётной любви, Господи, прости за всё,
Что было когда-то, ты тогда кувыркался с любовницами во ржи, легко сходил со стези,
Утопал в грязи измышлений, и писал свой манускрипт, теперь тебя пугает его захудалый вид!
Душа болит, и сердце плачет: кое-что в штанах висит и даже изредка не скулит,
Не стоит и что, когда-то он жил грешно, это время быстро прошло,
 Всё, что популярно, выглядит бездарно! Пытаясь скрыть свои грехи,
Все мы пытаемся отмыться от пыли и грязи, низы и верхи идут по тому пути,
 С которого уже нельзя по доброй воле безболезненно сойти, боги наказывают всех,
Кто в кровати разделывал под орех и женщин и мужчин, боги находят немало причин,
Чтобы обезопасить мир убогий от лишних хлопот, хотя жизнь скучна без забот!
Кружатся вороны над седыми головами, тучи сгущаются над стариками,
Но они стоят, как вкопанные в землю путеводные столпы наподобие скалы,
И твердят, что не грешны, в изменах не были уличены, только люди средних лет
Что-то подозревают, а молодые всё знают, что и как, и когда на небе взойдёт ущербная Луна?
Моё дело – сторона, даже, если душа – не грешна, она справится со всем, кроме искушения,
В это краткое мгновенье готовится к изгнанию, она сама выбирает протоптанную колею,
Лезет в петлю, трещат сухие ветви в пламени всенощного костра, какая разница,
Чья жена большая проказница: чужая или твоя? В голове сумятица,
Жизнь в овраг стремительно катится, жена – не красавица, у неё отменная задница,
Она – не бесприданница, мне же изредка кажется, что мужская логика – неубедительна,
Она после стакана выпитого до дна вина, не вольна перечить року и судьбе,
Слова и мысли перепутались в седовласой голове, надоело лежать тахте
И плевать в потолок, лоб весь взмок, всему – своё время, всему – свой срок!
Своеобразная жизнь смешивает грешных и святых, у них есть что-то общее,
Они идут по одной и той же стезе, страсть, тая в себе, хотя есть между ними разница,
У каждого своя матрица, у святого есть прошлое, наглое и дотошное,
А у грешников всех что-то новое сулит грядущий век, для него простой человек
Не что иное, как существо простое, рок расстроен, его быт тоже не устроен,
Я же вправду расстроен, но спокоен, как дерзкий птах, прячущийся в кустах,
Рядом с ними живёт старенький худощавый на вид монах,
Об его штанах и мыслях, летающих в облаках, слышен птичий пересказ!
Ему нечего скрывать, на его глазах шумит зелёная листва, а жизнь лишает сна ветхого старика!
Нигде на бумаге не написано, что нищий бродяга в миг ярости напоминает старого быка,
Лишённого разума, и пристально зрящего свысока на цепи рабские,
Он уже давно ходит  с послеоперационным рубцом на виске!
Что у него в голове? Прошлое скрылось в туманной мгле,
Я же вовсе не хочу знать, что обо мне за моей спиной люди говорят?
Что они хотят? Они не хотят свои намерения солнцу открывать,
Не стану надежду обольщать своим согласием, а зачем?
Один хрен жизнь уже дала крен, появилось множество проблем,
Тяжело живётся всем, всё – тлен, всё – суета,
Рядом нет ни травинки, ни куста, ни  деревца,
Вокруг тебя одна выжженная трава, куда ни брось взглядом,
Тебе нигде не рады, им даже те бабы, чьи губы в помаде,
Орут благим матом и просят хлеба ради Христа, вся прибрежная полоса
Мирским бытом омрачена! Грешная душа и та в семейные склоки вовлечена,
Не бывает дыма без огня, напротив меня сидит заплаканная жена, каждая её слеза,
Падающая долу, уносит страждущую мысль в гору, на небеса,  ты же взвешиваешь свои слова,
Но грешат наглые уста, они торопятся, бог весть куда, и напоминают рык злобного пса
Из захудалой подворотни! В день будний и субботний график плотный помогает не слушать вопли
Водоплясова, разум разово пытается на путь истины направить грешное естество,
Оно, иным блаженством озарено, закутавшись в старенькое кимоно, смотрит в окно,
Хотя на дворе и холодно, и темно, но от души зло уже отлегло, на сердце полегчало,
Но злость от грешника не отстала, она спряталась под стёганым одеялом,
И спорит с собственным идеалом до полусмерти, как грешник на паперти
Пытается что-=то священнику доказать, но тот даже не пытается на кофейной гуще гадать,
Едва не переходит на крик и мат, других здесь не сыскать, жизнь надо принимать такой, как есть!
Честь и хвала тому, кто безропотно привык нести свою суму с грехами,
Ему Бог ниспошлёт ему прощение под небесами, и тогда он будет властвовать,
Но не царствовать, его изредка будут упрекать и прошлые провинности вспоминать!
Он не достоин ни милости, ни жалости, его душа хочет справедливости,
Однажды сбившись с праведного пути, она нательный крест зажала в горсти,
Оставив на тернистом пути былые сладости, она не стремится к радости,
Лишь изредка на память приходят детские шалости! В горе и в радости
Грешная душа без толики разума не способна найти для себя райские врата,
Перед ней померкнут грустные цвета лишь тогда, когда цвет глупости 
Начнёт разъедать плоть изнутри, а цвет неприкрытой подлости
Напомнит о жестокости плоти и души, что не говори, если нет в душе любви,
Тебе даже поводыри не помогут что-то изменить изнутри в пределах рухнувшей семьи!
Чтобы небесные свободы не рухнули, злость на место водвори, не лги ни богу, ни себе,
Кайся собственной душе в совершенном грехе, и тогда та увесистая узда, что была
Когда-то наброшена на беспокойные уста, побоявшись нового греха, долу упадёт,
Час для исповеди придёт! Пламень разума расплавит цепи рабские, но муки адские
Душу и плоть поглотят, но уста вновь начнут извергать смертоносный ад, слова летят,
Как перелётные птицы, полуголые девицы скрывают собственные лица,
Но лихо раздвигают ягодицы под звуки флейты, господа, грешницам
В бокалы налейте пенистого вина, только бы моё веселье не видела любимая жена!
Подо мной конь молодой устал, вечерний колокол ещё долго звучал, он обличал
И негодовал, ты же неспешно шёл домой проторённой стезёй! Таит тихий пламень в груди,
Вот-вот свихнутся мозги, мысли – бунтари бегут со службы, вопль натужный исторгается изнутри,
Крик чуждый отрекаются от любви и дружбы, разуму чужды даже старые молитвы,
Хотя они со следами ветхой старины, горькими слезами и стенаниями наполнены!
Куда идти? Куда брести? Когда слова покаяния произнести? Лишившись семейного ярма,
Грешная душа, остановившись у придорожного столба, пытается избавить грешника от клейма,
Но сможет ли она просто так – задарма, наполнить разума закрома наставлениями святого Отца?
Пока любовь жива, жена – прелестна и мила, всякий раз божий глас с помощью нескольких фраз
Опускает нас в омут семейных измен, зачем? Нам ему ответить нечем, пока же юмор не умер,
Телефонный зуммер вконец обезумел, он – вершитель наших судеб, он бьёт в бубен
И пока страх в душе не умер, а разум окончательно не обезумел, он мчится во весь опор,
И тащит на себе грех, совершённый в суете, оставляя на грешной земле счастье и тоску,
Они остаются на другом берегу, пусть теперь рок искушает судьбу, беглецу ни к чему,
Шагая во тьму,  тащить на себе Библию или Талмуд, у них разный переплёт, но суть - одна,
Никто не застрахован от греха, карма и та остановилась у степного ручья
И моет переполненный сосуд, с её глаз слёзы ручьями текут, теснится груд,
Но не напрасен был Сизифов труд! Забудь о том, что в грехе земном ты находил успех
У женщин тех, кто, сотворив грех наспех, свой взгляд, долу уперев, вконец обнаглев,
Прибыль узрев, пытались утихомирить собственный гнев среди густых дерев!
Там божьего света нет, там тусклый свет сменяет темнота, издалека не видна красота,
Здесь жизнь тиха, не видно проблесков греха, он скрылся в гуще леса, старый повеса
Не только ради интереса решило молодецкой удалью блеснуть, он сбросил семейный хомут
И решил себе  свободу на краткое время вернуть! Мир смеётся над трагедией его,
Стонет нутро, а потное чело  не слушает никого, глаза вот-вот ослепнут, уши оглохнут,
И суть семейного бытия остановится у трухлявого пня, стеная и вопия, святая душа
Во все колокола звоня, едва дыша, прошлое в горниле полымя вороша,
Пройдётся по лезвию обоюдоострого ножа, изобличая и круша былое,
Но счастье мирское не расстаётся с роком и судьбою! Былое воспринимается всерьёз,
Как странный курьёз, как следствие ночных грёз, но блеск падающих с неба звёзд
Бросает в пот покатый мужской лоб!  Прожжённый жук прыгал с сука на сук,
Бессвязные мысли носятся вокруг, доходят до забытых мест, каждый несёт свой крест сполна,
Я лишь иногда вспоминают старый и добрые вина, когда чаша был пищей полна,
Но грешная плоть своей жизнью жила! Нам дано: свою судьбу творить, но не дано судить тех,
Кто над нами свой суд по своему разумению вершит, ты поддавался искушению,
Стремился к наслаждению, но, судя по всему, не внял опыту своему! Греху пришёл конец,
Изменился цвет природы и судьбы, неужто безумцы мы? Боимся ливня и грозы, льём слёзы,
Лениво отвечаем на угрозы несправедливой судьбы, долго слушает шелест пожухлой листвы,
Но остаётся боль в душе одна, была высокая одухотворённая мечта,
Но тлен и суета неспроста не оставили на грешнике нательного креста!

г. Ржищев
20 февраля 2021 г.
12:12