Правдивая история Котовасия ч. 4

                автор иллюстраций мой сын Гр. Ованесян


«Вот и верь после этого в дружбу! — тяжело вздохнул Котовасий, — Нет чтобы попросить прощения, приласкать. Конечно, я бы всё равно не простил. Но так просто взять и уйти?! Ну, Данька, не ожидал я от тебя такого», — кот, не моргая, смотрел на стену с бледными цветочками.
 «Они там, наверное, веселятся, песни поют, а я тут совсем один», — думал он.
Но через приоткрытую дверь слышалось только монотонное позвякивание вилок о тарелки.
«Ах, они обедают! А о том, что у меня и крошки во рту не было, никто и не вспомнил», — Котовасий подошёл к двери и принюхался. Пахло чем-то сладким и дымом.
Он высунул голову в прихожую. Никого. Только в кухонном проёме заметил одного из Данькиных дедушек. Он стоял прямо у открытого окна и дымил. Кот спрятался за тумбочку и стал наблюдать. Куда лучше, чем сидеть взаперти без дела.
«Дедуля там такого тумана напустил, почти как Данькина мама, когда у нее молоко убежало», — вспомнил Котовасий.
А дедушка в конце ещё зачем-то помахал рукой перед носом.
«Наверное, туман рассеивает, чтоб дорогу найти», — догадался кот.
Когда дедушка, наконец, ушёл, Котовасий осторожно высунулся из-за тумбочки и, озираясь по сторонам, решил: «Надо сходить проверить, чем так вкусно пахнет. По-моему, я, действительно, проголодался».
Он тихо, стараясь не стучать когтями по полу, добежал до гостиной, но вовремя остановился: «Нет уж, не дождетесь, чтобы я первый пришёл мириться!»
Котовасий незаметно, «только одним глазком», заглянул в комнату, где за праздничным столом сидели гости, и остался доволен. Данька с унылой физиономией что-то жевал без особого удовольствия. Ариадна, умытая и причесанная, но зарёванная, тихо сидела рядом. Да и у остальных настроение было не очень. В общем, какое-то невесёлое было веселье.
«То-то же!» — Котовасий сверкнул глазами и с видом победителя прошёл на кухню. Но в миске был только сухой корм.
«Да вы, что, смеетесь надо мной?! — он лапой оттолкнул тарелку, — Сами пируете, а мне какие-то объедки подсовываете!»
Кот раздраженно вскочил на подоконник. Окно было приоткрыто.
«Дедушка забыл закрыть, — догадался Котовасий, — Теперь ему от мамы влетит».
Тёплый майский ветерок приятно обдувал Котовасия, развевая шерстинки. Ярко светило солнце. Но всё это не согревало его душу.
Далеко внизу шумела весенняя суета. Во дворе играли дети. Правда сейчас на деревьях распустились листья, и детвору было больше слышно, чем видно. Сигналили автомобили, на верёвках сушилось белье, какая-то старушка визгливым голосом объясняла, что здесь нельзя гулять с собакой. Котовасий прижал нос к стеклу, но ничего не увидел.
«Да что ж мне сегодня так не везёт!» — в сердцах сказал он и растянулся на тёплом подоконнике, рассматривая через неплотно сомкнутые ресницы солнечный свет. Он хотел расслабиться и отвлечься от грустных мыслей.
И тут, как назло, на окно приземлился воробей. Эта нахальная птица, которую Котовасий знал в лицо, давно изводила его своим пренебрежительным отношением. Часами прыгала перед его носом по карнизу, притворяясь, что клюёт несуществующие крошки. Между ними было толстенное стекло, поэтому воробей, уверенный в собственной безопасности, всем своим видом и поведением демонстрировал коту даже не безразличие, а презрение.
Котовасий сел. Наглое существо скакало взад и вперёд по карнизу, оглушительно стуча когтями по железу.
«По-хорошему прошу, уйди, пожалуйста!» — устало попросил его кот, которого вконец измотали события этого дня.
Но глупая птица продолжала упиваться своей безнаказанностью, дразня Котовасия бессмысленным танцем.
Кот ударил лапой по стеклу. Однако воробей даже не испугался. Наоборот, он остановился напротив и вызывающе посмотрел в кошачьи глаза.
«Со смертью играешь, мелкий!» — предупредил Котовасий.
Воробей клюнул стекло прямо на уровне кошачьего носа.
«Всё, птица, ты доигралась! Тебе конец!» — рассвирепел Котовасий и, протиснувшись в приоткрытое окно, оказался снаружи, на карнизе.
Воробей, который не ожидал такой развязки, в ужасе сиганул вниз.
«Ах, ты трус!» — заорал кот и бросился за ним.

Всё произошло так неожиданно, что Котовасий не успел даже как следует испугаться. Земля стремительно приближалась, а автомобили, которые сверху были точь-в-точь, как Данькины игрушечные, быстро увеличивались в размерах. Котовасий, поняв, что любоваться этими превращениями некогда, каким-то внутренним чутьём сконцентрировался, резко перевернулся в воздухе и мягко приземлился на все четыре лапы.
«Фу!» — выдохнул он и огляделся вокруг. Вдалеке играли дети, какой-то мальчишка чуть постарше Даньки катался на велосипеде. А совсем близко на лавочке сидели две старушки и во все глаза смотрели на невесть откуда появившегося Котовасия.
— Батюшки! — запричитала одна из них, — он же сверху свалился. Вот ведь правду говорят, что у кошки девять жизней. Ты чей, милый? Кис-кис-кис! — позвала она его.
Котовасий хотел было побежать к сердобольной старушке, расспросить поподробнее про кошачьи жизни, ну и, конечно, рассказать, что с ним случилось, но вовремя вспомнил, что мама почти каждый день предупреждала Даньку: «Никогда не разговаривай с незнакомыми людьми».
Котовасий остановился на полпути, но в эту минуту во двор с визгом и грохотом въехал чёрный блестящий автомобиль. Кот еле успел увернуться от его огромных колёс.
«Да тут совсем небезопасно», — успел подумать он и сломя голову пустился наутёк от мчащейся на него рыжей лохматой собаки. Кот завернул за угол дома и прямо у земли заметил крошечное окошко, куда это рыжее чудовище точно не пролезет. Он юркнул туда и по холодной стене соскользнул вниз. «Ох, кажется, оторвался!» — тяжело дыша, подумал он. Надсадный лай ещё какое-то время раздавался снаружи, но вскоре совсем прекратился.
«Так, и куда это меня занесло?» — успокоившись, стал озираться Котовасий. Он поёжился, — Здесь темно, сыро и, кажется, холодно, но тут мне ничего не угрожает».
Было страшновато, и Котовасий изо всех сил пытался себя убедить, что всё не так уж плохо:
«Скоро меня хватятся и бросятся на поиски. Им, конечно, придётся немного поволноваться, побегать по двору. Но они это заслужили. Сами виноваты. Нечего было меня запирать», — от прежней обиды ничего не осталось, но Котовасий продолжал обижаться по привычке.
«И всё-таки интересно, куда же я попал?! —  он сделал несколько шагов по сырому холодному полу, — Да, это не самое лучшее место, которое мне встречалось».
Котовасий, как и другие кошки, неплохо видел в темноте. И то, что ему удалось рассмотреть, больше напоминало кадры из жутких фантастических фильмов, которые они с Данькой всегда поскорее переключали, чтобы не смотреть. Всё было серое, чёрное, грязное. Отовсюду клочьями свисала паутина. С потолка, переплетаясь как толстенные змеи, спускались трубы.
Что такое трубы, кот прекрасно знал. Дома он побывал во всех, даже самых труднодоступных уголках: даже под ванной. Но домашние трубы были такие маленькие, аккуратные. А эти…
«Я понял, это дикие трубы, поэтому они такие огромные. Так что же это получается? Я попал в дикие условия, и теперь мне придётся тут выживать?!» — перед глазами отчётливо возникла картинка труднопроходимых джунглей, и он, дикий отважный кот, преследует убегающую добычу.
Да, Котовасий всегда мечтал о свободе, о самостоятельной жизни, но представлял себе это несколько иначе.
«Ну, что ж, ведь это ненадолго, — успокоил он себя, — зато будет что рассказать Даньке».
Трубы надоедливо шумели. Становилось холоднее. Время шло. А Котовасия никто и не думал вызволять из заточения.
«Неужели они до сих пор не заметили, что меня нет? — кот начинал нервничать, — Ну ладно — взрослые! Но Данька?! Что же делать? Скоро стемнеет. Не ночевать же мне здесь, в самом деле. Придётся выбираться самому».

Итак, поскольку красивого финала с объятиями, слезами и поцелуями не намечалось, Котовасий направился на поиски выхода.
«Выход там же, где и вход», — вспомнил он и побежал к тому самому окошку, через которое проник в это сырое подземелье.
Кот мысленно оценил расстояние от земли до окошка и понял, что даже при самом большом разбеге взобраться на эту отвесную стену он не сможет.
«Странно, — стал размышлять он, — а я всегда думал, что вход и выход — это одно и то же. Неужели я ошибался? Но в таком случае, где же выход? Ведь не может быть, чтобы сюда только заходили. Или может? — от этой жуткой мысли у него волосы зашевелились даже на лапах. Он содрогнулся, представив, что это мрачное место заполнено такими же, как он, несчастными узниками или, что ещё хуже, жуткими монстрами, подстерегающими случайных пленников.
«Что же делать?» — ужаснулся кот. Место, которое поначалу казалось ему безопасным, теперь всё больше напоминало страшную тюрьму.
И тут Котовасий впервые в жизни по-настоящему заплакал. Огромные солёные слёзы катились из кошачьих глаз, стекали по мордочке, оставляя мокрые бороздки. Сейчас он был похож на маленького беспомощного котёнка, которого насильно оторвали от мамы.
Котовасий плакал долго. Когда были выплаканы все слёзы, он всхлипнул ещё пару раз для порядка и огляделся: никаких страшных чудищ нигде не было видно.
Очень хотелось есть. От утренних оладушек со сметаной остались одни лишь воспоминания. А здесь, прямо скажем, выбор был небольшой. Длинноногие пауки, раскачиваясь, отдыхали на своей паутине. Мимо проползали, извиваясь, какие-то многоногие твари. Этих ног у них было, наверное, штук сто — не меньше. От одного их вида Котовасия передернуло. Были еще и юркие плоские мокрицы — так, на один укус. «Разве же этим наешься?» — подумал кот и решил охоту на мокриц оставить на крайний случай.
Вдруг он не увидел, а почувствовал, что по стенке кто-то карабкается вверх. Котовасий осторожно повернул голову.
«То, что надо!» — обрадовался он.
Чёрный, упитанный, длинноусый таракан, перебирая лапками, пытался подняться по сырой, скользкой стене.
Позабыв о голоде, кот во все глаза следил за ним. Как только таракан оказывался на уровне кошачьей головы, Котовасий легонько сбивал его, и тот, скатившись вниз, вновь начинал своё восхождение. Это было очень забавно.
 «Наконец-то я понял, как тигр загоняет буйвола. Он его изматывает, как я этого таракана», — довольно подумал Котовасий.
Он ещё долго играл бы в эту игру, если бы это не надоело самой жертве. Когда таракан в очередной раз оказался на земле, он просто убежал и скрылся в ворохе мусора.
«Как? Это же нечестно! Так не поступают! —  Котовасий был очень огорчён и разочарован, — А, вообще, — сказал он громко — специально для таракана, —  не очень-то и хотелось. Если хочешь знать, тараканы совсем не вкусные. В них кроме хруста, вообще, ничего хорошего нет! Я пробовал, я знаю. Даже корм из коробки и то вкуснее».
Сказать-то сказал, а вот что делать с голодным желудком, который уже урчал громче, чем кот мог мяукать?!
«Может, мокрицы?!» — обречённо оглянулся он. Но и тех, как ветром сдуло.
«Ну хотя бы вода тут есть?» — взвыл Котовасий, — В трубах шумит, иногда даже очень сильно шумит! Пол и стены склизкие, сырые. Не может быть, чтобы тут не было воды».
Он прислушался. Благо, наступила ночь, и посторонние звуки не мешали.  И тут, правда, кот услышал монотонное «кап-кап».
«Точь-в-точь, как тикали часы в прихожей... в прихожей дома, где я когда-то жил», — печально вздохнул Котовасий. Но было не до воспоминаний, поэтому он собрался с духом и отправился на поиски воды.
Продираясь через непроходимые джунгли мусора и другого хлама, маленький Котовасий прокладывал себе дорогу.
«Вот так, наверное, и дикие кошки во время засухи ищут водопой», — размышлял он, представив одинокого измождённого льва, из последних сил идущего к воде. Над ним кружили чёрные грифы, а антилопы, которые раньше бросались врассыпную при виде грозного хищника, сейчас ехидно посмеивались, глядя в его сторону.
«Какая печальная судьба!» — подумал кот, и тут ему прямо на нос упала мокрая холодная капля.
«Вода! Вода!» — Котовасий чуть не прыгал от радости. Он был похож на путника, который после многодневных блужданий по безжизненной пустыне, наконец, нашёл источник. И пусть это была всего лишь крошечная грязная лужа, которая накапала из старой проржавевшей трубы, но это была вода. Эта лужица стала наградой за весь тяжёлый день. Котовасий с жадностью вылакал всю воду, а потом ещё какое-то время сидел, высунув язык, и ловил падающие капли.
«Ну а теперь спать!» — зевнул он и, найдя относительно сухое место, свернулся калачиком, прикрыв нос хвостом.
«Об остальном подумаю завтра на свежую голову. Утро вечера мудренее», — вспомнил он, засыпая. Эти слова часто звучали в сказках, которые Данькина мама читала им перед сном. Но настоящий смысл их дошёл до Котовасия только сейчас.

Спал кот беспокойно. Всю ночь ему снились кошмары. Сначала огромный чёрный таракан щелчком сбивал карабкающегося по стене Котовасия, и коту приходилось всё начинать заново.
Потом ожившие толстые трубы скользили по земле, переплетаясь и шепча что-то непонятное на своём языке.
А под конец прилетел тот самый нахальный воробей, который сначала долбил клювом по железу, как ненормальный, а потом стал кричать в ухо: «Котовасий, я же хотел только предупредить, что у вас окно открыто. Слышишь, Котовасий?!»
— Котовасий, Котовасий! — воробей почему-то кричал уже Данькиным голосом.
«Данька! — завопил кот, — Я здесь! Я знал, что ты меня найдёшь!»
— Он тут, открывайте, — Котовасий узнал голос Данькиного отца.
Ну а потом были слёзы, объятия, поцелуи — всё, как положено.
Грязный, испуганный Котовасий, когтями вцепившись в Данькину курточку, сидел на руках своего спасителя.
«Больше никогда… слышишь, никогда не отпускай меня!» — тихонько шептал он своему заплаканному другу.
— Я тебя никогда… слышишь, больше никогда не отпущу, — ответил ему Данька.

Дома Котовасия ждала тёплая ванна, из которой ему впервые в жизни не хотелось вырваться. Данька сидел рядом на корточках и пускал мыльные пузыри на радость коту. Даже когда его, мокрого и дрожащего, закутали в махровое полотенце, он послушно перенёс эту пытку. Ведь он был дома.
Все были очень добрыми и ласковыми.
Мама нажарила вкуснейших котлет и накормила Котовасия до отвала.
Папа сам, без предупреждения, принёс свои лохматые тапки. Однако кот оценивающе посмотрел на его новые шлёпанцы.
Данька рассказывал своему сытому, раздувшемуся от котлет, другу, как они не спали всю ночь и искали его.
Котовасий тоже хотел рассказать о своих приключениях, но заснул на полуслове.
А потом был праздничный вечер. Пришли все: бабушки-дедушки, присмиревшая Ариадна. Изольда Захаровна даже погладила Котовасия по голове.
— Ах, ты, озорник, — сказала она.
 Дедушка, тот, который с тросточкой, начал дрессировать кота, пытаясь научить его подавать лапу. Сначала Котовасию это нравилось, потому что после каждого «лапопожатия» ему доставался кусочек варёной курицы. Но потом он наелся, и ему это надоело.
Другой дедушка всё время грыз леденцы.
— Понимаешь, друг, — объяснял он коту, — я после вчерашнего решил бросить курить.
«Ну, что ж, неплохо, неплохо», — промурлыкал Котовасий, направляясь к кухне, где Бабдаша с восторгом рассказывала, какой вкусный пирог по особому рецепту она испекла к сегодняшнему празднику.
— А сверху, смотрите, я из теста кота слепила, — хвалилась Бабдаша.
— Ой, ой! Да ты просто мастерица! — восторгались все.
«Где? Где? И мне покажите», — протиснулся вперёд Котовасий.
— Вот, котик, смотри! Это ты! — гордо показала ему пирог Бабдаша.
«М-да, — задумался Котовасий, — фантазия у бабушки что надо! Даже Данькин рисунок — этот стол с четырьмя ножками — и то был больше похож». Но вслух он, конечно ничего не сказал и побежал в детскую.
 Там Ариадна тихонечко играла с Данькой: собирала большой военный корабль. А когда они остались с Котовасием одни, она очень-очень сильно попросила у него прощения.

Гости разошлись. Данька пошел чистить зубы. Папа дремал, сидя в кресле. Мама на кухне мыла посуду. А Котовасий лежал на спине, раскинув лапы, и думал, как же он всё это любит.